Хранилище Литтл Бентли
И это было обучением?
Впрочем, от «Хранилища» следовало ожидать подобного.
Билл не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают, следят, снимают его на видеокамеру в инфракрасных лучах, и даже в кромешной темноте он внимательно следил за своим поведением, за всеми движениями и даже за выражением лица. Он не позволял себе расслабиться, не позволял устроиться уютно. Ему приходилось постоянно играть на публику, которой, возможно, не было и в помине, и когда наконец его выпустили, жмурящегося от яркого света в коридоре учебного центра, все его мышцы были напряжены, затянуты в узел так, что ныли шея и спина.
Ему позволили оставить в темной комнате свою одежду, однако теперь его раздели и поместили полностью голого в стеклянную клетку, установленную посреди наполненного людьми офиса, где в него со смехом тыкали пальцами секретарши и делопроизводители. Там он оставался в течение двадцати четырех часов, вынужденный справлять естественные потребности на глазах у пялящихся незнакомцев, поскольку офис был открыт круглосуточно и сотрудники работали в нем днем и ночью.
Во имя всего святого, что заставило его согласиться на все это? Если бы он отказался, сейчас он уже был бы у себя дома в Джунипере, вместе с Джинни и Шеннон, а «Хранилищем» заправляла бы Саманта.
Возможно.
Ему приходилось верить Ньюмену Кингу на слово, что, если бы он отказался, это не обернулось бы для него плачевно.
На самом деле, возможно, если бы он отказался, к настоящему моменту всех четверых уже не было бы в живых. Кинг запросто мог с ними расправиться.
От этого человека можно ждать все, что угодно.
Или от того, чем он является.
Может быть, их, несмотря ни на что, нет в живых, его жены и дочерей. Не было никакой возможности проверить это, узнать, и неизвестность относительно судьбы семьи мучила Билла больше, чем неудобства и унижения его нынешнего положения.
Наконец двое охранников выпустили Билла из клетки, надели на него ошейник и, обнаженного и грязного, под хихиканье сотрудников провели через офис и дальше по длинному коридору в полностью белую комнату, где на белой скамье сидел здоровенный блондин.
— Доброе утро, мистер Дэвис. Я ваш инструктор.
Билл облизнул растрескавшиеся губы, стараясь их увлажнить. Он ничего не ел с тех самых пор, как больше суток назад покинул темную комнату.
— Я полагал, меня будут учить искусству менеджмента.
— Так оно и есть, — холодно улыбнулся инструктор.
— Но какой смысл… во всем этом?
— Унижение является ключевым фактором для совместной работы. Вот почему мы готовим таких эффективных и квалифицированных руководителей.
Билл снова облизнул губы.
— Можно мне что-нибудь выпить?
— Одну минуту.
Инструктор встал, и только теперь Билл рассмотрел, что за спиной великана стояла автономная черная жаровня с несколькими рукоятками, торчащими из отверстия вверху. Даже на таком расстоянии были видно, как над ней волнами поднимается горячий воздух.
Охранники подтолкнули Билла вперед и, согнув пополам, привязали к скамье, ягодицами вверх.
— Сейчас вам поставят клеймо «Хранилища», — объявил инструктор.
Билл услышал позади себя шипение. Выкрутив шею, он увидел, как инструктор достает из жаровни раскаленное докрасна клеймо.
— Нет! — закричал Билл.
— Будет больно, — предупредил инструктор.
Раскаленный металл обжог Биллу мягкие ткани ягодиц, и он потерял сознание.
Очнувшись, он обнаружил, что сидит в темной камере, привязанный к стулу, перед огромным телевизором, на экране которого Ньюмен Кинг расхаживал взад и вперед в безликом белом помещении, разговаривая сам с собой. Боль была страшная, невыносимая, и Билл практически сразу же отключился снова, но когда некоторое время спустя пришел в себя, он был в том же самом положении, а Ньюмен Кинг продолжал говорить с экрана.
— Алчность. Вот стимул, который движет нами. Не секс, не любовь, не желание помочь ближним, но страсть стяжательства, жажда обладания. Именно этот стимул порождает любовь и секс. Отношения между людьми в действительности представляют собой форму обладания…
Билл терял сознание и приходил в себя, засыпал и пробуждался, и всегда, были его глаза открытыми или закрытыми, он слышал мелодичный голос Ньюмена Кинга.
— …Если люди этого не хотят, мы заставляем их захотеть это. Мы добиваемся того, чтобы это было у всех, кто их окружает, и тогда они начинают чувствовать себя обделенными. Мы используем в своих целях стадное чувство. Играем на том, что…
Проходили часы.
Дни.
В какой-то момент на этой неделе — Билл потерял счет времени — телевизор выключили. Мужчина в белом врачебном халате освободил его от пут и сделал укол в руку, после чего ему разрешили встать и прогуляться по комнате.
Боль в ягодицах практически полностью прошла.
Билла накормили обильным обедом из безумно мусорной еды, который прикатила на столике на колесиках роскошная девица в бикини. Пока он ел, вернулся инструктор с портативной грифельной доской. Рисуя на доске, он объяснил обязанности директора, прошелся по внутренней организации «Хранилища». Свою лекцию инструктор обильно приправлял выдержками из «Библии сотрудника» и «Конкорданса управляющего», а Биллу разрешалось останавливать его в любой момент и задавать вопросы.
Лекция продолжалась и после того, как он закончил есть и девица укатила столик. Билл был так рад возможности поговорить хоть с кем-то, снова пообщаться с другим человеком, так был признателен любому человеческому отклику, что внимательно слушал инструктора и задавал как можно больше вопросов.
Вечером его подняли на лифте в просторный, дорогой гостиничный номер люкс, с гардеробом от пола до потолка, заполненным элегантной одеждой, огромной двуспальной кроватью и ванной с гидромассажем. Несомненно, это был самый роскошный номер из всех, в которых ему доводилось до сих пор останавливаться, и после лишений последних нескольких дней он показался ему настоящим раем.
В номере имелся телефон, однако выхода на телефонную станцию не было — можно было позвонить только в гостиничные службы; также имелся телевизор, однако ни кабельных каналов, ни выпусков новостей посмотреть по нему было нельзя, можно было только смотреть последние фильмы. Билл по-прежнему находился в «Черной башне», но, если не брать в счет эти мелкие напоминания, иллюзия обыкновенного гостиничного номера была полной, и в огромные окна в спальне было видно догорающее над пустыней солнце.
Когда оранжевый солнечный диск скрылся за горизонтом, Билл полистал меню в кожаном переплете, позвонил и заказал себе омаров и филе лосося, с вином. Ужин доставила другая роскошная девица, на этот раз в вечернем платье. Она предложила Биллу остаться с ним, вымыть его в ванне и сделать массаж, но он ответил, что хочет побыть один, и девица ушла.
Она вернулась через полчаса, чтобы забрать посуду, после чего Билл запер дверь в номер, отправился в ванную и долго отмокал в гидромассажной ванне, подставляя под упругие струи горячей воды свои ноющие мышцы. Положив голову на надувную подушку, он посмотрел фильм с участием Тома Хэнкса по маленькому телевизору, установленному в ванной.
Все было очень мило. Билл поймал себя на мысли, что может к этому привыкнуть.
Накинув висевший в ванной махровый халат, он вернулся в спальню. Заснул практически сразу же, как только улегся на мягкой кровати, однако его сны не были навеяны окружающей роскошью.
Ему снились кошмары.
Их было несколько, но Билл запомнил только один. Ньюмен Кинг зашел в аудиторию вместе с инструктором. Председатель правления выглядел еще более странным и пугающим, чем прежде, и Билл сначала не мог на него смотреть, полностью сосредоточив внимание на инструкторе, на доске, на голых стенах помещения.
— Сейчас вам предстоит короткий тест, — сказал Кинг. — Я просто хочу посмотреть, как продвигаются дела. — Он улыбнулся. — Может случиться, вам в качестве директора «Хранилища» придется делать то, к чему вы испытываете личное отвращение. Однако ваш долг и обязанность ставить благополучие «Хранилища» превыше личных чувств. В качестве примера я дам вам сейчас посмотреть удаление одного нашего сотрудника, не оправдавшего возложенных на него ожиданий.
Мужчина в черном дождевике вывел Саманту.
У Билла внутри все оборвалось.
— Нет!
— Да.
Его дочь вырывалась и кричала, ее глаза были полны ужаса. Мужчина в плаще крепко держал ее за руки, а в это время другой сотрудник «Хранилища» в таком же черном дождевике привел растерянного мужчину средних лет и встал по другую сторону от председателя правления.
— Итак, вот испытание, — улыбнулся Кинг. — Одного из этих двух людей нужно удалить. Которого?
— Нет, — покачал головой Билл, — я не буду участвовать в этой игре.
— Ну же. Вы должны принять решение.
— Нет.
— Выбирайте!
— Я не могу.
Кивнув второму директору, Кинг протянул ему нож.
— Убейте ее.
— Нет! — крикнул Билл, вскакивая с места.
Чьи-то крепкие руки схватили его сзади и силой усадили на место.
Улыбка Кинга растянулась шире.
— Очень хорошо, мистер Дэвис. Вы приняли свое первое решение. Из вас получится хороший директор. — Повернувшись к Сэм, он протянул нож ей. — Убейте его.
Мужчина в дождевике отпустил ее. Она схватила нож, бросилась ко второму директору и, запрокинув ему голову назад, полоснула лезвием по горлу.
Кровь брызнула ей на лицо, на одежду, на дождевики сотрудников «Хранилища». Выронив нож, Сэм рухнула на пол, сотрясаясь то ли от смеха, то ли от рыданий — Билл не смог определить. Ему захотелось броситься к дочери, прижать ее к груди, захотелось обругать и ударить ее, но он бессилен был что-либо сделать, и ему оставалось только сидеть, прижатому к стулу сильными руками, придавившими ему плечи, и смотреть, как Сэм выводят из комнаты.
Направляясь к выходу, Кинг потрепал Билла по голове.
— Вот видите? Все оказалось не так уж и трудно, правда?
Билл попросил, чтобы на следующее утро его разбудили, и в назначенное время раздался звонок по телефону. После того как он позавтракал, его проводили в ту же самую аудиторию, и занятия продолжились.
Настоящее обучение не имело ничего общего с тем, что происходило в кошмарном сне. Несмотря на свое предубеждение по отношению к «Хранилищу», несмотря на враждебность к Ньюмену Кингу, Билл вынужден был признать, что в том, чему его учили, было много разумного. Заслуживал уважения внимательный подход «Хранилища» ко всему, от стратегии розничной торговли до трудовых отношений, и Билл то и дело ловил себя на том, что полностью согласен с тем, что ему преподают. Эти знания казались ему полезными, действенными. Пусть в прошлом властью злоупотребляли, однако сама по себе она не была плохой, и даже Кинг не мог полностью контролировать все, что происходило на нижних уровнях. По крайней мере, на поверхности методы Кинга выглядели гораздо менее резкими, чем те, к каким прибегали его ставленники, и хотя в собственной империи его власть была абсолютной, он щедро делился своими полномочиями, предоставляя каждому директору полную автономию в рамках отдельно взятого «Хранилища». Вполне возможно, председатель правления необязательно был в курсе и одобрял все, что делалось от его имени.
В изложении инструкторов центра подготовки теории управления, предложенные Кингом, выглядели очень дельными.
Билл начинал подумывать, что, возможно, главная угроза исходит вовсе не от Кинга. Быть может, его подчиненные, мелкие чиновники, чрезмерно ретивые директора просто злоупотребляли доверенной им властью.
Обучение продолжалось несколько дней. Помимо лекций, которые читали три разных инструктора, были и практические занятия, закрепляющие прослушанную информацию, и тесты, оценивающие степень усвоения знаний. Билл заучил наизусть план стандартного «Хранилища» и его структурную организацию. Затем его перевели в другую аудиторию, где, кроме него, собрались другие будущие директора; они все вместе участвовали в общих дискуссиях, посвященных общей стратегии «Хранилища», участвовали в решении конкретных проблем, разбирали всевозможные нештатные ситуации, которые могли случиться во время работы. Товарищи по учебе оказались вовсе не зарождающимися чудовищами или зреющими тиранами, а самыми обыкновенными людьми, такими же, как и сам Билл, которые стремились максимально плодотворно использовать обучение.
Он даже подружился с некоторыми из них.
По вечерам Билл получал вознаграждение за очередной учебный день: щедрый подарок с шутливой открыткой, подписанной Ньюменом Кингом. Один раз это была видеокамера, умещающаяся на ладони, и телевизор с огромным экраном, другой — ключи от нового «Лексуса»; был еще подарочный сертификат на недельное проживание в пансионате «Хранилища» на горнолыжном курорте Аспен в Колорадо и бесплатные курсы обучения с инструктором.
И каждый вечер ему предлагала услуги в ванной и массаж череда красивых женщин, приносивших ужин, и хотя от ванны Билл неизменно отказывался, на массаж он на второй день согласился. У него ныли все мышцы, а женщина представилась квалифицированной массажисткой. Мысль о том, что опытные руки снимут напряжение и боль в мышцах, пришлась ему по душе. Следуя указаниям женщины, он разделся в ванной, вышел, завернутый в полотенце, и лег на кровать. Сначала женщина занялась его спиной, и ощущения действительно были фантастические. Вся боль мгновенно отступила под умелыми движениями ее сильных пальцев.
Перевернув Билла на спину, женщина принялась разминать ему мышцы бедер, и он помимо воли ощутил сексуальное возбуждение. Заметив это, женщина просунула руки под полотенце и прикоснулась к члену. Но Билл оттолкнул ее, захлестнутый смущением и чувством вины. Улыбнувшись, женщина продолжила массаж.
Этот ритуал повторялся каждый вечер.
Постепенно Билл начинал воспринимать окружающую его роскошь как должное. Привыкнуть к этому было нетрудно, и ему уже казалось, что он заслужил подобное обхождение после долгого учебного дня. Конечно, воздержание, умеренность, аскетизм — это все очень благородно и достойно, хорошо и замечательно, и все же в аристократической жизни было что-то.
Как написал в «Конкордансе управляющего» Кинг: «Презрение к материальным благам — это лишь оправдание, к которому прибегают нищие, убеждая себя в том, что они морально выше тех, у кого эти блага есть». «И в розничной торговле, — писал он, — нас интересуют только последние».
«Определенно этот человек знает, о чем говорит», — размышлял в тот вечер Билл, потягивая шампанское и наслаждаясь сеансом массажа.
Закрыв глаза, он предоставил красивой массажистке делать свое дело.
2
Обучение завершилось рассчитанным на весь день практическим занятием, в ходе которого Билл должен был руководить штатом сотрудников «Хранилища»-тренажера.
Именно к этому вела вся предыдущая неделя, с постоянным наращиванием тестов и заданий, посвященных решению конкретных проблем, возникающих в повседневной работе магазина.
Правила Кинга были очень строгими, однако он предоставлял своим директорам полную свободу проявить себя в широких рамках, и Билл понял, что теперь он будет должен показать Кингу и членам совета директоров, чего стоит.
Сегодня других учащихся в аудитории не было, один только он; ему выдали черную кожаную форму и приказали переодеться. Билл повиновался, после чего его подняли на лифте в огромный зал, представлявший собой точную копию джуниперского «Хранилища». Всех «Хранилищ» Америки. Он медленно прошел по центральному проходу, наслаждаясь полнотой иллюзии, тщательностью постановки. Здесь были продавцы и покупатели, стеллажи, заполненные товаром, и звучавшая приятным фоном музыка. Все вплоть до мельчайших деталей было безукоризненным. Находилось все это где-то в недрах «Черной башни», но было неотличимо от настоящего «Хранилища».
Инструктор проводил Билла в кабинет управляющего, вручил ему отпечатанный на ксероксе краткий перечень «проблем», с которыми столкнулось это конкретное «Хранилище», после чего оставил его одного, предоставив «управлять».
Билл пришел в восторг.
Ощущение власти ему понравилось, и он чувствовал себя уютно, применяя ее. Он обнаружил, что ему доставляет удовольствие руководить другими людьми, заставлять их отчитываться перед ним, доставляет удовольствие принимать решения, и он легко и быстро разбирался со всеми возникающими проблемами. Билл проводил совещания с участием заведующих отделами, разбирался с данными о продажах, одобрял закупки и перевод платежей. Обходя торговый зал, он поймал за мелкой кражей подростка и испытал удовлетворение, приказав сотруднику службы безопасности задержать вора и вызвать полицию. Заглянув в комнату видеонаблюдения, Билл увидел на одном из мониторов то, что ускользнуло от всех остальных, — одна из продавщиц курила марихуану, запершись в туалете. Он тотчас же уволил ее и обрадовался, увидев, что она заплакала.
Билл провел на ногах весь день. Это было утомительно в физическом плане, но принесло ни с чем не сравнимое восторженное возбуждение. Когда вечером Билл вернулся в аудиторию, ему вручили распечатку с разбором всех его действий.
Он набрал почти максимальный результат.
Улыбнувшись, инструктор пожал ему руку и вручил диплом.
— Поздравляю, — сказал он. — Вы успешно завершили обучение по специальности директор «Хранилища».
— И это всё?
— И это всё, — рассмеялся инструктор. — Обучение закончено. Теперь вы допущены к управлению своим собственным «Хранилищем».
Билл вернулся в свой роскошный номер, валясь с ног от усталости, но бесконечно счастливый. На столе его ждал ужин из трех блюд, только что поданный, и он с признательностью расправился с ним, копаясь в новой подборке видеофильмов. В этот вечер женщина не пришла, но у Билла все равно не было настроения делать массаж, и он не стал никого вызывать. Вместо этого, как и в первый вечер, он долго отмокал в гидромассажной ванне, смотря фильм, после чего забрался в кровать и тотчас же заснул.
Проснулся он среди ночи оттого, что в постель к нему легла женщина.
В спальне было темно, свет не горел, двери и шторы были закрыты, и Билл не мог взять в толк, как женщина попала в номер. Перед тем как лечь спать, он запер входную дверь и закрыл ее на засов, но, разумеется, прекрасно отдавал себе отчет, что если Кинг захочет впустить кого-нибудь к нему в номер, этот человек беспрепятственно сюда попадет.
Билл почувствовал, как мягкие бедра обхватили его талию, лобковые волосы прикоснулись к его животу.
И тотчас же нежные женские губы принялись целовать его, теплый язык игриво скользнул по его языку, и через какое-то мгновение давление на живот прекратилось.
И вот уже женщина целовала его между ног. Ее рот начал ласкать его член, и это было самое сладостное чувство из всех, какие он когда-либо испытывал. Не было ни давления, ни лишней влаги, ни неприятного прикосновения зубов, ни неуклюжего языка, а только нежные бархатные губы и безупречный ровный ритм, практически мгновенно возбудивший Билла.
Ему захотелось оттолкнуть женщину от себя, приказать ей остановиться, но он лежал без движения, ничего не говоря, позволяя ей продолжать. Его терзало чувство стыда, жуткого, страшного стыда, совершенно заслуженное, но, да поможет ему Господь, он не хотел, чтобы она останавливалась. Это было плохо, это было аморально, он нарушал брачный обет и осквернял все то, что было ему дорого.
Но у него еще никогда не было такого прекрасного секса.
У Билла мелькнула мысль, что это подарок. Награда за сегодняшний день.
Любезность со стороны Ньюмена Кинга.
Он говорил себе, что так делать нельзя, что это плохо, что он должен положить этому конец, однако умом он уже подводил под случившееся рациональное оправдание. Этот секс был ему навязан, его застигли врасплох, спящего, уставшего, сбитого с толку, он не сразу сообразил, что происходит, а когда наконец понял это, было уже слишком поздно.
Его обманули, принудили, изнасиловали.
До сих пор Билл еще ни разу не изменял Джинни, даже не думал об этом, но вот он ей изменял, и было уже слишком поздно останавливаться, и какая будет разница, если он кончит? Самое страшное уже произошло.
К тому же Джинни никогда ни о чем не прознает.
Губы женщины скользнули к шейке члена, обволакивая его весь, и Билл кончил ей в рот, могучим взрывом, который никак не завершался. Она не отпрянула от него, как обычно поступала Джинни, не поперхнулась, не сплюнула, но продолжала держать его своими плотно сомкнутыми губами, дожидаясь, когда он полностью закончит, и лишь затем умелым языком слизнула последнюю капельку с головки.
Билл лежал, учащенно дыша, силясь перевести дух. Ему захотелось узнать, которую из массажисток прислали его вознаградить, и он попытался зажечь свет, но женщина уже уселась на корточки, подставляя себя его рту, очевидно, рассчитывая на ответные ласки. Билл ощутил прикосновение к своему лицу ее влажных лобковых волос, почувствовал ртом ее нежную половую плоть, вдохнл носом мускусный аромат ее вожделения, и он начал лизать ее, проникая языком сквозь горячие половые губы в раскрывшееся в готовности чрево.
Женщина не издавала ни звука, не стонала, и хотя Биллу обыкновенно нравилось слышать выраженную в словах реакцию на свои ласки, было в этом молчании нечто возбуждающее. Это давало ему возможность более отчетливо слушать звуки, издаваемые их телами, отрывистую хриплость дыхания, влажное чавканье своего языка, проникающего между ногами женщины.
Она снова взяла в рот его член и, словно по волшебству, вдохнула в него жизнь. Вскоре Билл опять возбудился, и женщина, оторвавшись от его лица, уселась на него верхом, принимая его в самые сокровенные свои глубины, осторожно двигаясь вверх и вниз так, что он даже не чувствовал на себе вес ее тела. Билл схватил ее за ягодицы, помогая ей, и сразу же кончил. Нежные мускулистые стенки влагалища сжимались и расслаблялись, сжимались и расслаблялись, выкачивая из него все до последней капли, до тех пор пока обессиленный член не обмяк.
Скатившись с него, женщина улеглась рядом, прижимая его к себе, обнимая, а Билл тоже прижимал ее к себе, чувствуя, как слезы беззвучно вытекают из глаз и скатываются по щекам. Постепенно до него доходила вся чудовищность того, что он совершил, и он повторял в темноте: «Джинни, Джинни, Джинни…»
Когда Билл проснулся на следующее утро, женщины уже не было. Тотчас же зазвонил телефон, и старческий женский голос известил его, что завтрака сегодня не будет, ему нужно одеваться и отправляться на встречу с Ньюменом Кингом.
В гардеробе не осталось ничего, кроме кожаной формы, в которой Билл был вчера на тренировке; он надел ее и вышел из номера. В коридоре его ждал светловолосый мужчина в практически такой же одежде, который проводил Билла к лифту. Они поднялись на последний этаж башни, в зал совещаний. На этот раз Кинг был там один, больше за столом никого не было, и охранник, проводив Билла, тотчас же отступил обратно в кабину лифта.
Двери закрылись, и Билл впервые остался наедине с Ньюменом Кингом.
Даже после всего того, что с ним произошло, даже после всего того, через что ему пришлось пройти, физическое присутствие председателя правления показалось Биллу устрашающим. И в этом не было ничего рационального, логичного, осознанного. Это был животный страх, чисто инстинктивный, и Биллу всеми фибрами своей души захотелось вернуть лифт и как можно быстрее бежать из этого помещения. Однако он сохранил внешнее спокойствие и остался стоять на месте, дожидаясь, когда Кинг медленно приблизится к нему.
Как всегда, губы Кинга улыбались, однако глаза светились черным безумием. Подойдя к Биллу, Кинг остановился и улыбнулся.
— Примите мои поздравления. В этом году вы стали лучшим выпускником курсов директоров. Пора отметить ваши достижения. — Он широко взмахнул рукой, указывая на карту на стене. — Можете взять любое «Хранилище». Выбирайте!
— Джунипер, — сказал Билл. Его голос прозвучал слабо, неуверенно.
Председатель правления рассмеялся от всей души.
— А где же еще? Как правило, когда мы приглашаем нового директора, мы перевозим на новое место всю его семью, чтобы она смогла обустроиться к тому времени, как будет завершено его обучение. Однако сейчас у нас возникла вакансия в Джунипере, а поскольку вы уже сказали, что хотите получить назначение именно туда, я даю вам это «Хранилище»!
Лицо Кинга засияло ослепительной улыбкой, и Биллу пришлось отвести взгляд от его неестественно бледного лица.
И снова в руке Кинга словно из пустоты появилась пачка бумаг, и он разложил документы на столе перед Биллом.
— Ну, как вам понравился маленький праздник вчера ночью? — спросил он, заговорщически поднимая брови.
Биллу стало тошно.
— Не беспокойтесь. Подобные маленькие прелести предназначаются исключительно для одних директоров, и мы предпочитаем, чтобы больше никто ни о чем не знал. — Хихикнув, он ткнул Билла локтем. — Если вы никому не скажете, я тоже молчок, а?
Билл кивнул.
Достав откуда-то ручку, Кинг протянул ее Биллу.
— А теперь, будьте добры, подпишите договор, и дело сделано.
Биллу хотелось прочитать документ перед тем, как подписывать его, однако он чувствовал себя неуютно наедине с Кингом, на таком близком расстоянии, поэтому, бегло пробежав взглядом текст и убедившись в том, что в нем нет ничего откровенно подозрительного и необычного, черкнул свою подпись в отведенных местах и вернул листы председателю правления.
— Теперь вы один из нас! — воскликнул Кинг, хлопнув его по спине. — Теперь вы часть «Хранилища»!
Двери лифта открылись, и в зал совещаний хлынула толпа подпевал в костюмах, с одинаковыми радостными улыбками на лицах, которые принялись поздравлять Билла, пожимать ему руку и хлопать его по спине. Затем все сели за стол. Двери лифта открылись снова, и отряд красавиц в бикини ввез в зал столики с яствами.
— Пришло время позавтракать! — объявил сияющий Кинг. — Ешьте досыта! Впереди нас ждет долгий день! — Он поднял стакан апельсинового сока. — Предлагаю тост за Билла Дэвиса, нового директора нашего «Хранилища»!
Через час они уже были на борту черного лайнера, летящего назад в Финикс. Билл и Кинг, и подпевалы. Весь перелет, продолжавшийся два часа, Кинг дружески болтал с Биллом, рассказывая о будущем, о планах расширения, о том дне, когда все города страны станут домом для «Хранилища». Он сидел, изящно устроившись в элегантном кресле, одетый с иголочки, однако у него был такой вид, будто он пытается изобразить из себя того, кем на самом деле не является, и в салоне частного лайнера странные черты его лица и неестественно бледная кожа еще заметнее бросались в глаза.
На самом деле это был не диалог, а монолог, и по большей части Билл молча слушал. Он поймал себя на том, что снова и снова прокручивает в голове события прошлой ночи. Ну как он теперь сможет взглянуть в глаза Джинни?
Он предал ее, осквернил их любовь. Его совратило «Хранилище». Он отправился в Даллас, чтобы сразиться с ним, а стал его частью. Подцепил заразу и перебежал на сторону врага.
Нет, неправда. Теперь у него есть возможность сделать для Джунипера много хорошего. Можно будет исправить вред, причиненный городу, принять новую политику, отменить прежние разрушительные решения, приведшие Джунипер в то состояние, в котором город пребывает сегодня. Теперь он будет действовать изнутри системы, а не вне ее, и это позволит ему добиться во много раз больше того, что он смог бы сделать при других обстоятельствах. Он принял правильное решение. И не продался врагу.
Однако он все равно предал Джинни.
И это нельзя оправдать никакими отговорками о том, будто он действовал во имя высшего блага.
Цель не оправдывала средства.
Билл мысленно представил себе, как Джинни лежит в кровати, одна, без сна, моля Бога о том, чтобы он вернулся живой и невредимый, слепо доверяя ему.
Что он ей скажет? Как извинится перед ней? Заслужит ли он когда-либо ее прощение?
Билл понял, что беззвучно плачет, только когда Кинг нагнулся к нему и шепнул:
— Прекратите! Вы ведете себя как тряпка!
Посмотрев на председателя правления, Билл кивнул и отвернулся к иллюминатору.
— Будьте мужчиной, — продолжал Кинг. — Ведите себя, как подобает директору!
Когда самолет приземлился в аэропорту «Скай харбор», было уже около полудня. Из Финикса в Джунипер они поехали в лимузине. Билл, не желая разговаривать, на протяжении всей поездки делал вид, будто спит, но или председатель правления чувствовал, что он притворяется, или ему было все равно, и он всю дорогу непрерывно болтал.
Джунипер.
За время отсутствия Билла город изменился. Не то чтобы действительно изменился, по крайней мере, в физическом смысле, но теперь он был другим. Теперь Джунипер больше не производил впечатления умирающего города. И Билл больше не чувствовал себя бессильным остановить это угасание. Теперь у него была власть, и он видел город не как пустую, высохшую скорлупу, а как чистый холст, место, которое можно не просто вернуть в прежнее состояние, но и сделать многократно лучше того, что было раньше.
Билл хотел первым делом заехать домой, проведать Джинни и Шеннон, убедиться в том, что с ними все в порядке, что они живы.
Но лимузин направился прямиком к «Хранилищу». Кинг улыбнулся, когда они проезжали мимо заброшенного автомагазина, фыркнул, когда лимузин поравнялся с опустевшим продовольственным складом.
Билл решил, что так даже и лучше. Он еще не знал, готов ли встретиться с Джинни лицом к лицу. Ему требовалось время, чтобы подготовиться, определить, что он скажет, что сделает, как будет себя вести.
О прибытии Кинга было сообщено заранее, и «Хранилище» было закрыто, а перегороженная стоянка оставалась пустынной. Двое охранников в форме убрали ограждение, пропуская лимузин, и длинный автомобиль медленно проехал мимо двух шеренг сотрудников, выстроившихся перед главным входом. Сотрудники держали в руках воздушные шарики и флажки, бросали конфетти, громко кричали. Это было знаменательное событие, и, похоже, здесь собрались все, кто работал в «Хранилище». Билл внимательно всматривался в проплывающие за окном лица, и, нигде не увидев своих дочерей, внутренне напрягся.
— Я выгнал Шеннон с работы, — сказал Кинг, словно прочитав его мысли. — Я решил, вас это обрадует.
— А как насчет Сэм?
— Я перевел ее в центральное управление корпорации. Такими ценными специалистами разбрасываться нельзя.
Лимузин остановился перед входом, и Билл, распахнув дверь, выбрался из машины.
Кинг вылез через противоположную дверь, ту, которая выходила к «Хранилищу», и сотрудники с громкими приветственными криками окружили его, прося у него автограф, пытаясь прикоснуться к нему. Он улыбался, великодушно, снисходительно. Знаком пригласив Билла присоединиться к нему, Кинг вошел в здание.
Билла возбудило то, что раболепное поклонение распространилось и на него. Ему доставляли наслаждение теплые приветствия, восторженные крики, рабское низкопоклонство своих новых подчиненных. Было приятно быть объектом внимания, восхищения, и он улыбался и махал рукой, отвечая сотрудникам. Где-то в подсознании у него оставалась мысль, что это те самые люди, которые с таким презрением относились к нему и его жене, которые превратили их жизнь в ад, и то обстоятельство, что теперь он был их господином и повелителем, приносило ему бесконечное удовлетворение.
Торжества закончились в то мгновение, когда Кинг и Билл вошли в «Хранилище». Словно по команде, сотрудники сложили флажки, шарики и конфетти в бак с крышкой у входа и поспешили на свои рабочие места. Перемена получилась внезапной, полной. Возможно, сотрудники просто старались продемонстрировать свою эффективность. Возможно, они действительно были рады видеть свое начальство, а теперь стремились показать, какие они хорошие работники, однако Биллу помимо воли захотелось узнать, в какой степени все это было искренним, а в какой — срежессировано мистером Лэмом.
Мистер Лэм.
Менеджер по кадрам нервно переминался с ноги на ногу поодаль, в окружении Уокера и Кейеса. Все трое ждали, когда Ньюмен Кинг обратит на них внимание.
Тот даже не посмотрел в их сторону. Обхватив Билла за плечо, он прошел в торговый зал.
У его руки были сильные мышцы — Билл их чувствовал; а под мышцами, в необычных местах, там, где их не должно было быть, были кости. Слишком много костей.
Биллу было приятно идти рядом с Кингом, с триумфом возвращаться на место своего поражения, и он поймал себя на том, что гордится этой близостью к председателю правления.
— Вам будет предоставлена полная автономия, — сказал Кинг. — Можете нанимать на работу и увольнять кого хотите. — Остановившись, он улыбнулся. — Можете удалять кого вам угодно.
Они двинулись дальше, ускорив шаг. Подпевалы из самолета, приехавшие в Джунипер на нескольких машинах, спешили следом за Биллом. Лэм, Уокер и Кейес подавленно семенили следом.
Кинг остановился перед дверью в стене.
— Это кабинет управляющего, — сказал он. — Ваш кабинет. — Глянув поверх плеча Билла, Кинг нахмурился. — А вы трое что тут делаете? Разве я говорил вам мотаться следом за нами?
Обернувшись, Билл увидел, как мистер Лэм испуганно трясет головой.
— Нет, сэр. Я просто подумал…
— А ты не думай. Ты в этом не силен. — Он указал на столик отдела кадров в противоположном конце «Хранилища». — Возвращайтесь на свои рабочие места. Живо!
Все трое почтительно поклонились.
— Так точно, сэр! — хором воскликнули они. — Будет исполнено, сэр!
— Убирайтесь, мать вашу! — рявкнул Кинг.
Все трое бросились врассыпную.
— Мне это понравилось, — рассмеявшись, признался Билл.
— И вы тоже сможете делать так. Время от времени.
Билл решил, что обязательно будет делать так. И получать от этого наслаждение.
Особенно когда это будет касаться мистера Лэма.
Повернувшись к двери, Кинг открыл ее, и они, поднявшись по лестнице, оказались в кабинете управляющего. Там были огромный письменный стол, холодильник, компьютер и вмонтированный в стену видеомонитор. Вся южная стена была из однонаправленного зеркального стекла, выходившего на раскинувшийся внизу торговый зал.
Из кондиционера дул прохладный воздух, и обстановка в помещении была еще более комфортная, чем в остальном здании.
— Нравится? — спросил Кинг.
Билл кивнул.
— Замечательно! Не желаете сесть в свое кресло?
Билл покачал головой. Он уже проделал все это во время учения, однако сейчас, в реальности, все было по-другому, и ему все еще было не вполне уютно. Потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к этому.
— Значит, тогда после обхода.
Подойдя к столу, Кинг нажал клавишу на клавиатуре компьютера. В стене напротив окна сдвинулась панель, открывая лифт. Кинг просиял.
— Очень мило, а? — Он прошел в лифт. — Идите сюда.
Билл неохотно шагнул следом за ним в тесную кабину.
— Остальным ждать здесь, — сказал Кинг, нажимая кнопку с обозначением «НУ».
Двери закрылись. Кабина провалилась вниз. Билл посмотрел на Ньюмена Кинга и тотчас же отвел взгляд в сторону, не желая видеть вблизи его лицо. Он почувствовал запах мела, пыли.
— Этой части в обучении не касались, — заметил Кинг. — Я с удовольствием займусь этим сам.
— Что это?
— Сами увидите, — улыбнулся Кинг.
Кабина продолжала опускаться — как глубоко вниз уходит лифт? — и председатель правления смотрел на подсвеченные цифры над раздвижными дверями. Он по-прежнему улыбался, буквально раскачиваясь на каблуках в веселом возбуждении.
Наконец кабина остановилась.
Читать бесплатно другие книги:
