Потерянный мир Вавикин Виталий
Запах смерти усилился. Слабый свет скрытого тучами солнца пробивался сквозь шторы, падая на кровать.
– Эй, друг? – Фишборн взялся за край одеяла. – Если ты болен, то я могу позвать кого-нибудь… – слова застряли в горле, тело онемело.
Фишборн смотрел на бледное лицо Пилар и не верил своим глазам. Мир вздрогнул, перевернулся с ног на голову. Тошнота подступила к горлу. Внизу живота появилось что-то холодное. Оно разрасталось, заставляя волосы вставать дыбом. Фишборн видел порез на шее Пилар. Видел боковым зрением, потому что взгляд его был прикован к синим, плотно сжатым губам девушки. Но страх рождала не девушка. Страх рождало понимание того, что тот, кто забрал ее жизнь, находится все еще в доме, возможно, в этой комнате, прячется в полумраке, наблюдает, ждет.
– Джамил! – выдавил из себя Фишборн.
Голос его охрип и дрожал. Он не услышал ответа. Лишь биение собственного сердца. Ноги стали ватными. Руки налились свинцом. Фишборн смотрел на шторы, пытаясь заставить себя раздвинуть их, впуская в комнату свет.
– Не надо, – попросил Джамил.
Фишборн замер с поднятой рукой, обернулся. Джамил стоял в дверях, безучастно разглядывая Пилар. В его правой руке был зажат древний нож. Из одежды на нем была лишь набедренная повязка. Утренний дождь смыл с тела почти всю краску, оставив нелепые разводы. Фишборн хотел спросить его, что случилось, но нож в руке отвечал лучше всяких слов.
– Не волнуйся, – сказал Джамил. – Пилар сейчас в лучшем мире. В нашем мире. В настоящем мире. – Он поднял глаза, встречаясь с Фишборном взглядом. – Бог забрал ее.
– Бог? – Фишборн вспомнил об окне за своей спиной – теперь это был способ спасения.
– Я не хочу тебя убивать, – сказал Джамил. – Если, конечно, ты не собираешься мне мешать.
– Мешать?
– Бог хочет, чтобы я исправил свою ошибку. Бог хочет, чтобы хаос закончился.
– И ты думаешь, что Пилар тоже была твоей ошибкой?!
– Нет. Она просто хотела мне помешать. Но я отправил ее домой. Ты тоже хочешь отправиться домой? – Джамил вытянул перед собой правую руку, направляя острие своего ножа Фишборну в грудь.
– Ты сошел с ума! – Фишборн попятился назад, к окну.
– Тогда не заставляй меня убивать тебя, – попросил Джамил. Мысли снова начали путаться. Голоса врывались в сознание, принося головную боль. – Замолчи! – крикнул Джамил, считая, что виной всему Фишборн. – Не говори ничего! Пожалуйста!
– Хорошо.
– Я сказал, замолчи!
– Тогда дай мне просто уйти.
– Я не могу. – Джамил сжал голову руками.
– Тебе нужна помощь, Джамил!
– Нет!
– Я твой друг. Доверься мне.
– Нет! Ты не понимаешь!
– Хорошо. Брось нож, и мы поговорим. – Фишборн осторожно сделал шаг вперед.
– Стой там, где стоишь! – закричал Джамил, чувствуя, как мир снова начинает раскручиваться в безумном хороводе.
– Да я и не двигаюсь.
– Ты врешь!
– Нет, Джамил. Я же твой друг. Почему ты решил, что я могу причинить тебе вред?
– Я не знаю. – Джамил застонал, с трудом заставляя себя стоять на ногах. Где-то далеко снова ударили барабаны. – Ты не такой, как я! Ты не видел то, что видел я!
Море воспоминаний поглотило его, позволяя достать со своего дна очередную жемчужину. Жемчужину воспоминаний. Джамил вытянул перед собой раскрытую ладонь. Жемчужина вспыхнула, заливая все вокруг ярким светом.
– Ты не говорил с Богом, – сказал Джамил.
Чужие мысли в голове стихли, подчинились ему. Все стало простым и ясным. Сомнения и страхи ушли. Ушла и боль. Теперь в голове были покой и далекий бой барабанов. Тело было легким, мышцы горели, источая силу. Весь мир горел светом небес, светом жизни. И Джамил чувствовал, что сейчас весь этот свет подчинен ему. Нужно лишь сохранить его, передать людям. Передать тем, кому он нужен, оберегая его от посягательств тех, кто хочет заразить этот свет хаосом.
Джамил снова погрузился на дно своего безбрежного синего моря, пытаясь отыскать очередную жемчужину, очередное воспоминание. Он не мог больше верить своей памяти – лишь жемчужины не врали. Он почувствовал, как вспыхнули огнем легкие, вынырнул на поверхность моря, отдышался и снова погрузился на дно. Но на этот раз он был не один. Ему помогал в поисках отец, который оставил этот мир, прежде чем Джамил стал мужчиной. Но теперь они были вместе. Отец был молодым и сильным. Его смуглое тело – мускулистым, крепким. Изощренные татуировки украшали его кожу. Джамил не помнил всех этих рисунков и не сомневался, что отец получил их уже после смерти, в знак признания его силы и мудрости. Получил от Бога. Но потом отец начал находить жемчужины. Одну за одной. Он всплывал на поверхность и вместо того, чтобы отдать их своему сыну, подносил эти дары небу сам, заливая все вокруг светом.
– Я уже не ребенок, отец! – сказал Джамил. – Я был здесь. Это море принадлежит мне.
Отец смерил его внимательным взглядом и неожиданно рассмеялся.
– Не смей делать так! – закричал на него Джамил.
– Тогда докажи, что ты лучше меня, – сказал отец, снова погружаясь под воду.
Какое-то время Джамил пытался соперничать с ним, затем решил, что отец обманывает его, жульничает.
– Иначе как ты смог собрать так много моих жемчужин, в то время как я не нашел ни одной? – закричал Джамил.
Отец снова рассмеялся. Джамил схватил его и потянул на дно. Злость была так сильна, что он хотел лишь одного – убить своего соперника. Связав отца крепкими, как веревка, водорослями, он оставил его умирать на дне моря, а сам поднялся на поверхность. В ладони его была зажата жемчужина. Джамил не знал, откуда она там взялась, но верил, что это знак Бога, что он сделал все правильно. Он поднял вверх руку и раскрыл ладонь. Свет озарил окружающий его мир. Океан расступился, возвращая его в реальность.
Он увидел окно, и за ним больничную палату. Увидел Эллис и Варинга. Увидел Джесс. Она сидела на больничной кровати. Ее шея и часть лица были покрыты красными пятнами. Ее дыхание было тяжелым, свистящим. Она пыталась что-то говорить, но Джамил не слышал ее. Никто не слышал. Сухие губы двигались, но слов не было. Глаза налились кровью. В ушах гудело. Крупные капли пота покрыли лицо. Из носа потекла кровь. Джессика легла на кровать, запрокинув голову.
– Господи! – Эллис подошла к ней, держа в руках наполненный аминофиллином шприц. – Как ты? Хочешь, чтобы я все прекратила? – Джессика покачала головой, закрыла глаза. Кривая подключенного к ней кардиографа медленно затухала.
– Она умирает? – глуповато спросил Варинг, опуская глаза к экрану электронных весов. Эллис не ответила, промокнула ватным тампоном сочившуюся из носа Джессики кровь, проверила, работает ли видеокамера. – Что мне делать? – спросил Варинг, но снова не получил ответа. Эллис побледнела, губы ее приобрели пунцовый цвет. В широко раскрытых глазах заблестел страх. – Эй! – Варинг шагнул к ней, едва успев подхватить на руки, когда она потеряла сознание.
Джессика захрипела, спина ее выгнулась. Варинг выругался, уложил Эллис на пол. Выпавший из ее рук шприц разбился. Варинг бросил короткий взгляд на экран кардиографа, снова выругался, спешно сбрасывая на пол ненужные хирургические инструменты, которые непонятно зачем прислал доктор Луис, отыскал новый шприц, наполнил его аминофиллином. Джессика снова захрипела.
– Только не умирай! – Варинг затянул на ее руке жгут. – Не сейчас! Еще нет! – Игла проткнула кожу, но в набухшую вену попасть оказалось не так просто. – Черт! – Варинг вспотел, из прокушенных губ сочилась кровь. – Твою мать!
Он задержал дыхание. Алая кровь наполнила шприц. Поршень пополз вниз, отправляя аминофиллин в вену. Рот Джессики широко открылся. Напряженное тело вытянулось в струну, обмякло. Глаза открылись. Взгляд устремился к потолку. Стеклянный взгляд, мертвый.
– Джесс? – позвал ее наконец Варинг, устав от затянувшейся тишины.
Ответом ему был включившийся зуммер электронных весов. Красные цифры отсчитали восемьдесят граммов и замерли. Варинг смотрел на них, не в силах пошевелиться. Мир замер. В голове растеклась густая пустота. Лишь где-то далеко звучала слабая мысль, обязанность, долг.
– Дефибриллятор! – вспомнил Варинг. Заставил себя оторвать взгляд от глаз Джессики.
Конденсатор загудел, набирая в себя необходимый заряд. Автоматически включились инструкции по проведению цикла сердечно-легочной реанимации на японском языке. Варинг снова выругался, разорвал халат на груди Джесс. Тело ее выгнулось, получив разряд в 4000 вольт. Жизнь вернулась в мертвые глаза. Джессика жадно втянула в легкие воздух. Варинг в очередной раз выругался. Голос его дрожал. Сердце, казалось, вот-вот остановится.
– Ты как? В порядке?
– Я не знаю, а ты? – Джессика скосила глаза на шприц с атропином, оставленный на столе. – Надеюсь, это не понадобилось?
– Нет. – Варинг нервно улыбнулся. – Хватило дефибриллятора.
– Хорошо. – Джесс закрыла глаза. Дыхание все еще давалось с трудом. Воздух лениво заполнял легкие. – Кажется, я обмочилась.
– Что?
– Ничего. – Джесс поднялась на непослушные ноги. – Пойду переоденусь. – Голова закружилась, заставляя остановиться. – А где Эллис?
– Прямо у твоих ног.
– Черт.
– Она увидела кровь на твоем лице и… – Варинг замолчал. – Извини, если что-то сделал не так… – Он указал на разорванный халат, затем на распухшую после укола руку. – Нужно было торопиться…
– Спасибо. – Джессика, пошатываясь, пошла к ширме. – Надеюсь, эксперимент хотя бы удался?
– Не знаю. Мне некогда было смотреть.
– А запись?
– Запись? – Варинг бросил взгляд на упавшую треногу. – Кажется, я уронил камеру.
– Замечательно!
– Это не твоя вина.
– Да я и не чувствую вины. Просто хотелось посмотреть на себя мертвую. – Джессика зашла за ширму, скинула халат. Все тело била мелкая дрожь, и ей с трудом удалось одеться. – Это нормально? – спросила она, показывая Варингу дрожащие руки.
– Думаю, это пройдет, – неуверенно сказал он.
– Думаю, нужно выпить, – Джесс смерила его внимательным взглядом. – И не мне одной.
– А что с ней? – спросил Варинг, показывая на Эллис.
– Можно воспользоваться дефибриллятором.
– Думаю, это лишнее.
– Зато полезно. – Джесс устало ответила на улыбку Варинга. – Ладно. Положи ее на стол. А то обидится, когда очнется.
– Плевать мне хотелось на ее обиды!
– Зато мне не плевать. – Джессика бросила мимолетный взгляд на разбитую камеру. – Свою часть договора я выполнила. – Они вышли за дверь, оставив Эллис одну.
На улице их встретил порывистый ветер и доктор Луис.
– Выглядишь неважно, – сказал доктор Луис Джессике.
– Да. Такое чувство, что умерла и воскресла, – бросила она безрадостно и попросила его подвезти до японской закусочной. – И где, черт возьми, Фишборн? – накинулась она на Варинга, не обнаружив у закусочной своей машины.
– Кажется, ты хотела выпить?
– Кажется, я хотела выпить! – скривилась Джесс, пародируя Варинга и одновременно махая рукой доктору Луису на прощание. – И прекрати пялиться на меня! То, что ты увидел сегодня мою грудь, еще ничего не значит, – прошипела она, заставляя Варинга краснеть.
– Да я и не пялюсь, просто…
Они сели за свободный столик.
– Просто что? – Джессика принесла бутылку саке и две стопки.
– Ты ведь сегодня умерла. Я видел, как погас соединяющий тебя с небом свет, а потом появился вновь. Не хочешь ничего рассказать?
– А нечего рассказывать, – Джесс налила в стопки саке. – Ничего не было. Я ничего не видела. Просто темнота и пустота.
– Может быть, ты забыла?
– А может быть, тебе самому умереть и посмотреть, что там? – Она выпила, налила еще. Алкоголь помог успокоиться, но дрожь осталась. – Когда это пройдет, черт возьми? – спросила она, показывая Варингу дрожащие руки. Он растерянно тряхнул головой. – Сколько времени у меня не билось сердце?
– Около минуты.
– Значит, пройдет. – Джесс выпила, посмотрела на стопку Варинга. – Ты будешь пить или нет?
– Буду.
– Тогда пей! А то у тебя вид такой, словно это через тебя пропустили только что 4000 вольт.
– Ты нервничаешь.
– Что? Еще один претендент на роль Фишборна?
– Причем тут Фишборн?
– Притом, что он тоже всегда лезет мне в голову. Только он знает меня с детства, а ты пару дней, так что просто заткнись и пей это чертово саке! – Джессика дождалась, когда он выпьет. – И да, я нервничаю, – призналась она. Варинг кивнул. Какое-то время они сидели молча. – Нужно найти Пилар и договориться о поездке к архипелагу, – подумала вслух Джессика.
– Фишборн мог уже вернуться в больницу.
– Причем тут Фишборн?
– У него твоя машина.
– Это маленький остров, Энди. Быстрее будет дойти до дома Пилар, чем найти Фишборна.
– Так ты собираешься спуститься в колодец сегодня?
– Почему бы и нет? – Джесс поднялась. – Или же ты думаешь, что Эллис удастся отвертеться от договора?
– Я вообще-то о тебе думаю.
– Обо мне? – Она нахмурилась, фыркнула как-то не то раздраженно, не то растерянно. – Поверь, со мной случались вещи и похуже.
Они вышли на главную улицу. Путь до дома Джамила занял чуть больше четверти часа. «Тойота» Джессики стояла у обочины, недалеко от подъездной дорожки. Ключи торчали в замке зажигания. – Вот видишь, двух зайцев одним ударом, – подмигнула Джесс Варингу, подошла к дому, не увидела мотоцикла Пилар, остановилась.
– Что-то не так? – растерянно спросил Варинг.
– Я не знаю. – Она поднялась на крыльцо, постучала в дверь. – Вчера ночью здесь был мотоцикл Пилар.
– Ночью?
– Мы приходили сюда с Фишборном.
– Понятно. – Варинг почувствовал, что краснеет. – Может быть, она уехала?
– Может быть, – согласилась Джесс, снова постучала в дверь и снова не получила ответа, повернула ручку. – Заперто.
– Постучи еще раз. Я видел пучок света над домом. – Варинг покраснел еще сильнее. – И не смотри на меня так, словно я сумасшедший.
– А я должна? – Джессика улыбнулась, сошла с крыльца.
– Ты мне не веришь?! – опешил Варинг. – Говорю тебе, в доме кто-то есть!
– Наверно, это мать Джамила. Она редко уходит из дома.
– Хорошо.
– Да. И на будущее, Энди. – Джесс заставила себя улыбнуться. – Я не считаю тебя сумасшедшим. – Она заглянула в окна внедорожника, попробовала открыть двери. – Видел бы ты вчера Джамила! Вот он действительно напоминал безумца, а ты нет. Ты просто немного странный… – Она замолчала, чувствуя недоброе. Страх зародился в груди, медленно опустился к желудку. – Постучи еще раз в дверь, – попросила Джессика, оглядываясь по сторонам.
– Хочешь поговорить с матерью Джамила?
– Она ни с кем не разговаривает. – Джесс запрокинула голову, вглядываясь в небо над крышей дома Джамила. – Ты уверен, что видел только один луч, или как там это называется?
– Уверен. – Варинг для верности спустился с крыльца, чтобы проверить. – Один.
– И где, черт возьми, тогда Фишборн?! – Джесс уставилась на него, требуя ответа.
– Может быть, вернулся в больницу?
– Пешком?! Оставив мою машину?!
– Он мог выпить лишнего. – Варинг неуверенно пожал плечами. – Да и Джамил мог куда-нибудь уйти. У него разве нет работы?
– Работы?! – Джесс выругалась. – Да он вчера выглядел так, словно вышел на тропу войны! О какой работе может идти речь?!
– Тогда его могла увезти Пилар на мотоцикле.
– Пилар? – Джессика нахмурилась. – Пилар, пожалуй, могла… – Она встретилась с Варингом взглядом и улыбнулась. – А ты сообразительный.
– Всего лишь догадка. – Он пожал плечами и снова покраснел. – К тому же я могу ошибаться.
– Сомневаюсь. – Джесс снова улыбнулась ему, забавляясь над его стеснительностью. – Скажи… сегодня… когда ты разорвал мой халат… тебе понравилось то, что ты увидел?
– Что?! – Варинг снова покраснел, но на этот раз от злости. – Я вообще-то тебе жизнь сегодня спас. Забыла? А?!
– Извини. – Теперь покраснела Джесс, встретилась с ним взглядом и покраснела сильнее. – Просто хотела немного отвлечься.
– Немного отвлечься?!
– Поехали в больницу. – Она развернулась и пошла к своей машине.
Варинг выругался, бросил злобный взгляд на дом Джамила и поплелся следом за ней. По дороге они молчали.
– Что за черт? – растерялась Джесс, обнаружив дверь в палату, где осталась Эллис, закрытой. – Это ты закрыл? – уставилась она на Варинга. Он качнул головой. – Ключ у тебя?
– Ключ был у Эллис.
– Черт! – Джессика крутанулась на месте, пересекла коридор. Кабинет доктора Луиса был закрыт. – Когда он вернется? – остановила она седовласого уборщика. Старик качнул головой, пробормотал что-то бессвязное на понапе. – А ключ? – Джесс жестами попыталась объяснить, что ей нужно. Уборщик терпеливо выслушал ее и снова пробормотал что-то бессвязное. Джесс выругалась, сбивчиво начала извиняться перед стариком, вспомнила, что он все равно не понимает ее, и снова выругалась.
– Может быть, Эллис вернулась в отель? – предположил Варинг.
– А может быть, она решила вообще не выполнять часть своего обещания?! – вспылила Джесс. – Если это так, то клянусь…
– Давай сначала заедем в отель. – Варинг взял ее под локоть и повел к выходу.
– Да убери ты от меня свои руки! – Джессика остановилась, резко обернулась. – А что если она заперлась изнутри?
– Что?
– У нее же был ключ. Почему бы и нет?
– Сомневаюсь, что она станет прятаться от тебя.
– Даже после того, как она облажалась? – Глаза Джессики вспыхнули безумием, губы изогнулись в плотоядной улыбке. – Спорим, что все именно так, как я говорю? – спросила она, проходя мимо уборщика. Он поднял голову, решив, что она говорит с ним. Джессика не обратила на него внимания. – Эллис! – забарабанила она в закрытую дверь. – Эллис Ливенски! Немедленно открой дверь! Я знаю, что ты там!
– Ты не знаешь, – попытался урезонить ее Варинг. Джесс даже не взглянула на него. – Она сегодня сама не своя, – начал он неловко извиняться перед уборщиком.
Уборщик оторвал взгляд от беснующейся Джессики. Варинг стоял не более чем в десяти шагах от него, но старые глаза показывали ему лишь неясный силуэт, размытый контур человека, над которым мигает старая лампа дневного света, а дальше, прямо по коридору, виднеется белый пятачок – выход. Старый уборщик знал это, потому что ходил по этому коридору каждый день последние семь лет. Но сегодня что-то было не так. Пятно света было другим. Более четким. Вернее, не пятно, а человек, вошедший в открытые двери. Старик видел его так хорошо, как если бы у него убавились добрые полсотни лет. Образ был четким и ясным. Мужчина, чуть за тридцать. Смуглая кожа. Обнаженный, покрытый татуировками торс. Старый уборщик мог различить даже крохотные рисунки. На мгновение ему показалось, что он сходит с ума. Голова закружилась, мир покачнулся. Он заставил себе перевести взгляд на Варинга – ничего, лишь неясный, размытый контур.
– Не бойся. Ты не сошел с ума, – сказал Джамил.
Порывистый ветер бил его в спину, придавая сил. Ветер шептал ему, что старик нуждается в нем, нуждается в Боге, которого он, Джамил, уже нашел.
– Я покажу тебе, – пообещал ему Джамил, отправляясь в море, на дне которого хранились жемчужины воспоминаний.
Синие воды сомкнулись над головой. Джамил добрался до дна. Очередная раковина и жемчужина внутри ждали его, но на этот раз жемчуг воспоминаний предназначался не ему. Его ждал новый владелец. Новобранец. Первый, кому Джамил покажет открывшуюся ему истину, представший перед ним свет. Момент показался крайне волнительным. Руки предательски дрогнули. Раковина была уже открыта, но жемчужина, которую он достал, выпала из нее и начала медленно опускаться на дно.
Джамил почувствовал, что ему срочно нужно сделать вдох, но и упустить жемчужину он не мог. Он чувствовал, что просто обязан достать для старика именно эту жемчужину, именно это воспоминание. Поэтому он нырнул за ней. Легкие вспыхнули огнем. Джамил знал, что все это происки его отца, которого он уже однажды победил и оставил где-то здесь. Он знал, что это именно он как-то подстроил это. Возможно, отец хотел сам достать эту жемчужину и передать ее старику, чтобы вернуть себе утраченную власть, но Джамил не собирался ему позволить сделать это. Пусть даже ценой своей жизни, но он не отступит, не сдастся.
Достигнув дна, он ухватил жемчужину в последний момент, за мгновение до того, как она сгинула за рифом. Нет. Не сгинула. Джамил знал, что там, в темноте, эту каплю света поджидает раскрытая ладонь отца. Но отец снова проиграл. Тяжело дыша, Джамил вынырнул на поверхность моря и протянул к старику руку с жемчужиной. Солнечные лучи отразились от нее, ослепив глаза. Море расступилось. Свет залил все вокруг. Свет истины. Седой уборщик видел его, но не мог ни отвернуться, ни закрыть глаз. По его изъеденным щекам катились слезы.
– Смотри же! – шептал ему Джамил, отправляя уборщика в день, когда он спустился в колодец.
Черная, пропахшая неизвестностью и страхом бездна разверзлась перед глазами старика. Бездна, в которую можно шагнуть, но от которой нельзя уйти. Она звала его, вращалась вокруг него, нависала над ним. Старик пошатнулся, потерял равновесие и полетел на дно колодца, в пучины времени и пространства. Тьма проникла в него, разорвала на части его плоть, но он не утратил способность мыслить. Он просто стал другим. Стал существом без плоти, над которым не властны прежние законы. Нет больше плохого зрения. Нет больше старости и изношенных суставов, которые бастуют каждое утро, отказываясь поднимать его уставшее тело с кровати. Все изменилось. Все стало другим. Легким, свободным, неземным.
Старик подумал, что умер и попал в рай (или ад?). Последнее напугало его, но тьма начала расступаться. Он увидел своих родителей. Они были молодыми. Они звали его. И он бежал к ним, в их распахнутые объятия, как бежит ребенок. Да он и был этим ребенком. Но видение развеялось, отправив его дальше. Образ родителей растаял в воздухе, став светом, энергией. Ему хотелось попросить их вернуться, но он не смог произнести ни одного слова. Он стал таким же светом, как и они. Стал частью чего-то огромного и древнего. Настолько древнего, что мир, где он жил прежде, показался ему младенцем, только что покинувшим утробу матери. Он плакал и кричал. Но он был прекрасен – этот юный, зарождающийся мир. Мир, который рано или поздно придет на смену древней энергии, но не сейчас. Сейчас он еще слишком молод, слишком беспомощен.
Старик увидел черную бездну космоса, увидел ее бесконечность, и где-то там, в одной из точек этой плоскости, он увидел жизнь, частью которой был семьдесят лет. Семьдесят коротких лет. Он вернулся на остров, где прожил всю свою жизнь, к вершине Нана-Луад, к Джамилу, стоящему на коленях, вглядываясь в нависшее над головой небо, ища ответов, утоления своей жажды быть услышанным и услышать в ответ. И старик ответил ему. Сначала робко, затем смелее. Старик, который все еще был светом, энергией. Он делился с Джамилом тем, что смог увидеть за недолгие мгновения своего нового бытия. Но старик не был источником знаний. Он отдавал знания, и он принимал знания. Эта связь была подобна реке, которая течет сразу во всех направлениях.
– Теперь ты понимаешь, что они должны замолчать? – спросил Джамил.
Покинутый мир вернулся. Старик снова видел коридор, Джессику, Варинга, сломанную лампу дневного света, продолжавшую монотонно мигать, не желая окончательно погаснуть, но теперь старик был другим. Уже другим.
– Тайна должна остаться тайной, – сказал он, поворачиваясь к Джессике.
Она обернулась к нему, все еще продолжая стучать кулаком в запертую дверь, ключ от которой Джамил выбросил, когда заводил мотоцикл, чтобы поехать в отель. В отель за Варингом. Старик видел это в своих воспоминаниях. Видел, как Эллис рассказывает Джамилу о своих видениях, видел, как Джамил стоит у окна, наблюдая за тем, как Джессика умирает на больничной койке. Видел красные пятна, которые поднимаются по ее шее, покрывают лицо… Видел, как Эллис остается одна. Видел руки Джамила на ее шее. Глаза ее открываются, но она уже видит другой мир. Древний мир, дивный. Мир света, мир вечной жизни и неиссякаемой энергии. Мир, встречающий ее так же, как встречал недавно его, старого уборщика, но, в отличие от него, Эллис не нужно будет уже покидать его, уходить из него. И она счастлива.
Старик видит, как она улыбается – последнее, что принадлежит оставшемуся уже где-то далеко физическому миру. Чужому миру. Громоздкому, несовершенному. Миру, где Джамил уже мчится на мотоцикле Пилар в отель «Южный парк», чтобы исполнить волю своего Бога. Но Варинга нет в отеле. И нет Джессики. Ни в отеле, ни дома. Она здесь. Рядом с уборщиком. Она и Варинг. Но теперь здесь и Джамил.
– Не бойся, – протянул старик, близоруко вглядываясь Джессике в глаза. – Это не больно.
– Не больно что? – опешила она.
– Молчание, – ответил вместо старика Джамил. Джесс увидела его, машинально улыбнулась, затем увидела древний нож в его правой руке, замерла.
– Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
– Ищу тебя, Джесс. Ищу тех, кто остался. – Джамил сделал шаг вперед. Мышцы напряглись под смуглой, блестящей от пота кожей. – Ищу, чтобы нести слово Божие. Тебе. И тебе, – он бросил мимолетный взгляд на Варинга.
– Я была у тебя дома. – Джесс нахмурилась, замолчала, снова посмотрела на нож в руке Джамила. – Что ты сделал с Фишборном?! – голос ее дрогнул. Джамил встретился с ней взглядом, покачал головой. – Купер? Эллис? – Джессика почувствовала, как неприятно екнуло сердце, бросила короткий взгляд в сторону старого уборщика. – Стой где стоишь! – велела она не то старику, не то Джамилу. Где-то в глубине коридора послышался стук каблуков, зашуршало длинное платье.
– Все правильно. Твой друг спятил, – сказала Джессике мать. Старая лампа под потолком перестала мигать. Все замерло. Даже пыль, кружившая в воздухе. – И не говори, что я не предупреждала тебя.
– Я… – Джесс бросила короткий взгляд на Джамила. Он не двигался, не дышал. Он замер, как и весь окружающий ее мир. Уборщик, Варинг, лампа дневного света…
– Ты должна бежать, Джесс, – сказала мать.
– Но…
– Сейчас же! – Она вытянула вперед руку. Раскрыла ладонь. – Вот, возьми. Открой им дверь за твоей спиной и беги!
– Но это же просто Джамил… – Джесс растерянно уставилась на уборщика. – Джамил и безобидный старик.
– Беги, черт возьми! – закричала мать.
Сломанная лампа под потолком задрожала. Свет преломился. Застывшая пыль вздрогнула. Мир ожил. Внезапно. Хаотично. Словно и не было предыдущей минуты. Почти не было. Джесс почувствовала зажатый в своей ладони ключ.
– Энди! – позвала она Варинга, пытаясь спешно открыть дверь. – Нам нужно убираться отсюда, Энди! – Замок щелкнул.
– Держи ее! – крикнул Джамил уборщику. Старик схватил Джесс за руку. Она вскрикнула, толкнула его в грудь. Старые суставы не выдержали. Морщинистые пальцы разжались. Джесс распахнула дверь, впустила Варинга, закрылась изнутри.
– Что, черт возьми, происходит? – растерянно спросил он. – Я думал, у тебя нет запасного ключа.
– У меня и не было. – Она растерянно огляделась по сторонам.
– Джессика! – позвал ее с другой стороны двери Джамил. Она не ответила, жестом попросила Варинга молчать. – Джессика, открой! Впусти меня! – Джамил ударил кулаками в дверь.
– Твою мать! – запаниковал Варинг. – Да что на него нашло?!
– Я не знаю. – Джессика осторожно оглядывалась по сторонам. Удары в дверь звучали где-то далеко. – Думаю, он что-то сделал с Купером и Эллис. – Взгляд Джессики остановился на ширме. Холодный, липкий страх заполнил грудь. Она сделала неуверенный шаг вперед, остановилась, бросила на Варинга растерянный взгляд. – Думаю, Эллис там, – сказала она, указывая на ширму.
– Эллис? – Он нахмурился. – Там? – Мысли в голове спутались, затем внезапно расставились по местам. – Нет. Не может быть. – Варинг решительно подошел к ширме. – Не может быть, – повторил он перед тем, как заглянуть за нее.
Эллис лежала на полу. Глаза ее были открыты, ноги согнуты как-то неестественно, словно у тряпичной куклы.
– Она там, да? – спросила Джессика, видя, как бледнеет лицо Варинга. – Черт! – Она вздрогнула, услышав очередной удар в дверь.
– Открой, черт возьми! – прокричал Джамил и снова навалился на дверь плечом. Боль обожгла правую часть туловища.
– Что здесь происходит? – растерянно спросил доктор Джоэл Луис, входя в здание больницы. Его глаза все еще не успели привыкнуть к искусственному освещению. – Джамил? – спросил он, подходя ближе. – Джамил, это ты? Что случилось? Тебе плохо? Ты… – Он замолчал, увидев зажатый в руке Джамила древний нож.
– Позволь мне кое-что показать тебе, – попросил Джамил.
Реальность расступилась перед ним, вернув в безбрежное море. Он опустился на дно и отыскал еще одну жемчужину, которую охранял его отец. Джамил знал это, чувствовал. Но он был слишком молод и силен для старика, прячущегося в темноте кораллового рифа. Отец мог надеяться лишь на ошибку, мог лелеять надежду вернуть себе власть. Но шанса не будет.
Джамил вынырнул на поверхность и вытянул перед собой руку, позволяя белому свету жемчужины залить все вокруг. Доктор Луис попытался зажмуриться, но не смог. Сознание отделилось от тела, умчалось куда-то прочь, чтобы вернуться, став совершенно другим. Более мудрым, более древним.
– Позови Джессику, – велел ему Джамил.
Доктор Луис подошел к закрытой двери и осторожно постучал.
– Джессика? – негромко позвал он. – Джессика, это доктор Джоэл Луис. Не знаю, что у вас здесь произошло, но Джамил ушел. Здесь только я. Ты слышишь? Можешь выходить.
– Не верь ему! – сказала Джессике мать.
Она появилась так внезапно, что Джесс вскрикнула от неожиданности. Варинг оторвал взгляд от глаз Эллис, обернулся. Яркий пучок света искрился и переливался рядом с Джессикой.
– Что? – растерянно спросила она, услышав его удивленный возглас.
– Я… Я не знаю… – Варинг тряхнул головой, протер глаза. Нет, видение не исчезло, наоборот, стало более ярким, четким.
– Джессика! – позвал с другой стороны двери доктор Луис. – Джессика, с тобой все в порядке? Не заставляй меня идти за запасным ключом! – он обернулся, получил утвердительный кивок Джамила и направился в свой кабинет. Джессика подошла к двери.
– Не открывай! – прикрикнула на нее мать. – Джамил все еще там!
– Но доктор Луис сказал…