Ключи от рая Медведев Антон

— А я Альво хотел увидеть. И Алину...

Он с интересом смотрел на меня, я почему-то почувствовал себя неловко — таким теплом и не­привычным для меня добродушием веяло от это­го человека.

— Их сейчас нет, — ответил я. — Альво придет вечером, а когда будет Алина, я не знаю.

— А я и вижу, — согласился незнакомец. — За­хожу, а их нету. Я Мика. А ты?

— Кир. А про тебя мне Алина рассказывала.— Я и в самом деле вспомнил, как девушка упоминала это имя. — А Алина вчера к сваргам ушла, через Дверь. У нее получилось.

— Получилось?! — Мика оперся о стол и ра­достно взглянул на меня. — Смогла?

— Смогла. Сказала, что попробует найти Ива. Ты Ива знаешь?

—Знаю, знаю~—Мика махнул рукой и засмеял­ся. —Ив хороший. Он мне столько показывал. И по воз­духу возил. — Мика покрутил рукой над головой. — Так страшно было, а Ив говорит: «Не бойся, смотри», а я боюсь и глаза закрываю. А потом посмотрел — а там! Люди махонькие, все махонькое, а красиво!

Мика на секунду замолчал, подняв глаза к по­току и загадочно улыбаясь. Потом ткнул в меня пальцем.

— Я понял, ты тоже сварг! Ты тоже все видел, да?

Мне было жаль его разочаровывать, но и врать

я не мог. Вранье никогда до добра не доводит.

— Нет, Мика, я не сварг. Я гасклит.

— Жалко... — огорченно протянул Мика. — Я думал, ты меня тоже по воздуху повозишь. Ну ничего... — Он засмеялся и снова махнул рукой. — В другой раз. А где Альво? Когда придет?

— Они с Чуй куда-то пошли. — Я не счел воз­можным рассказать Мике о Кольце. — А вернутся вечером. Я же говорил уже...

— И Чуй с ним? — удивился Мика. — Вот здо­рово! — Он захлопал в ладоши. — Мы с Чуй ладим. Только он хитрый... — Мика широко улыбнулся. По губе у него сползла струйка слюны, он торопливо подтер ее рукавом. — А я к Альво шел. Прихожу, а тут ты... — Мика засмеялся, словно сказал что- то смешное, потом отвернулся к окну.

Я тактично улыбнулся: за время нашего разго­вора я многое понял об этом человеке. Возможно, Бог не наградил его большим интеллектом, но дал взамен что-то другое. Доброту? Наверное. Глядя на Мику, я понимал, что этот человек и в самом деле очень добрый. Но было и что-то еще — непо­нятная мне теплота, открытость, — складывалось ощущение, что Мика смотрел на мир совсем дру­гими глазами. Люди ведь очень разные: одни ви­дят только зло и грязь, другие замечают и что-то хорошее. Мика явно видел мир в белом свете, мне казалось, что улыбка никогда не слетает с его губ. Сейчас он смотрел на лед в окне: солнечные лучи подсвечивали его снаружи, лед блестел и пере­ливался мириадами разноцветных искр. Да, это было красиво, но Мика видел во всем этом что-то еще. Его глаза сияли, он зачарованно смотрел на сверкающий лед — и казалось мне, видел что-то неизмеримо большее, чем мог бы увидеть я. Это ведь тоже талант — видеть необычное и чудесное в обыденных на первый взгляд вещах. Падающий листок, журчание ручья, неторопливый бег обла­ков — захлестнутые делами, мы не видим красо­ты окружающего мира. А Мика все это видел, и не просто видел — восхищался открывшимися ему чудесами. Так что удивительного в том, что Дверь пропускает его в мир сваргов? Ведь не в интеллек­те, выходит, дело, не в мудрствованиях всяких. Все так просто — и так неизмеримо сложно.

— Я ночь люблю, — сказал Мика, снова повер­нувшись ко мне. — На звезды смотришь — они ма­хонькие такие, а так светят... — Он улыбнулся.

— Есть будешь? — несколько запоздало вспом­нил я.

— Нет, не надо... — Мика остановил меня. — Пойду я. Еще завтра отдыхаю, а потом мой день, я койвов пасу. Пастух я, на хуторе живу — тут, неподалеку... — Он снова почему-то засмеялся.— А к Альво я позже зайду. Потом...

Мика поднялся, пригладил ладонью растрепан­ные волосы и вышел из дома.

Я тоже вышел на улицу. Мика пошел не через мостик, а другой дорогой, обойдя дом справа. Он не оглядывался, я снова услышал его пение. Не то чтобы пение — скорее, Мика просто что-то бормо­тал себе под нос, то и дело повышая голос. А мо­жет, это и в самом деле была песня.

Мика скрылся за деревьями, я облегченно вздохнул — и тут же поймал себя на этом. Опять то же самое. Ну неужели Мика мешал мне, если я радуюсь его уходу? Даже не радуюсь — скорее, просто почувствовал облегчение. Да и не у одного же меня так бывает — вспомните себя, когда к вам приходят гости. Вы вроде бы рады, веселитесь — и все равно облегченно вздыхаете, когда остаетесь одни. Ну разве это честно? Ведь лицемерие это, обычное лицемерие. Мы скрываем свои чувства, тщательно маскируем их за улыбками и правиль­ными словами. А в душе? Да ничего в душе, пу­стота и холод.

А Мика совсем другой. Не нравится ему что- то — он так и скажет. Не будет хитрить, не будет пытаться произвести выгодное впечатление. Уви­дит что-то хорошее — искренне обрадуется. Мы не такие — испортили нас каменные джунгли.

Остаток дня прошел спокойно и достаточно скучно. Я не рискнул больше выходить в лес и боль­шую часть времени просто сидел на берегу ручья. Ближе к вечеру попытался изучить волшебный горшок — тот самый, с огнем. Самым интересным оказалось то, что горел он только в печи: стоило сунуть его под металлическую решетку, как тут же вспыхивал огонь. Мне было интересно понять, из чего состояло пламя, оно выглядело почти бес­цветным. Я даже сунул в него лезвие своего ножа, потом осмотрел — и не увидел никаких следов ко­поти. Провозившись с горшком около часа, я так и не смог понять, что же в нем горит. Огонь возникал из пустоты, сам собой.

Когда мне надоело возиться с горшком, я за­нялся окнами — пытался понять, почему они не тают. После всех своих исследований я мог сказать только одно: воздух рядом с окнами не охлаждал­ся, сами ледяные стекла не нагревались. И убей меня Бог, если я мог объяснить, как и почему это получалось.

верил, даже когда его посадили в карету и заста­вили пригнуться. И только теперь, глядя на пыль­ную грязную мостовую, разбойник и в самом деле ощутил себя свободным.

Свобода... Вдыхая всей грудью пропитанный за­пахом гниющих отбросов воздух, Инди чувствовал себя по-настоящему счастливым. Свобода — это здорово. За свободу можно отдать все.

Инди оглянулся: не видел ли кто его появления? Но улица была пустынна, этот район пользовался у горожан дурной славой. Убедившись, что его воз­вращение из застенков прошло незамеченным, он запахнул куртку и пошел к ближайшему постоя­лому двору — эти чертовы вояки не дали сегодня утром позавтракать по-человечески...

Шагая по улице, он вспомнил Яну. Вряд ли ей удалось уйти: помнится, она пыталась помочь Лори, старый болван напоролся на меч. Дура, в такой си­туации каждый за себя. Жалко, конечно, хорошая была девка. А уж какие у них бывали ночи... Инди даже причмокнул губами, вспомнив, что вытворяла эта бестия. Жалко. Впрочем, такого добра навалом. Были бы деньги, а они у него есть — разбойник на­щупал в кармане монеты и ухмыльнулся. Конечно, сто золотых для него не деньги, у него припрятано гораздо больше. В этом смысле ничего не значила даже обещанная Корриганом тысяча — чего совсем не скажешь о хороших отношениях с этим дьяволом. Благоволение Повелителя стоило многого — теперь, при его молчаливом содействии, появлялся шанс це­ликом прибрать к рукам этот поганый город.

Увидев вошедшего Инди, хозяин постоялого двора, невысокий мужичок, бросился ему навстре­чу. Инди едва заметно улыбнулся: вот что значит авторитет.

— Комнату, и вели баню истопить, — произнес он, окинув ленивым взглядом подобострастно смо­тревшего на него хозяина. — Мыться буду.

— Да, Инди, конечно... Лучшая комната, я вас провожу...

Хозяин, прихрамывая на левую ногу, провор­но взбежал впереди него по лестнице. Когда Инди поднялся, хозяин уже стоял у открытой двери комнаты.

— Сюда, Инди, это самая чистая комната, толь­ко для знатных персон. А баня уже топится, из­вольте чуть-чуть подождать.

— Изволю.

Не снимая обуви, Инди лег на жалобно скрипнув­шую под его весом кровать. Посмотрел на хозяина: ну давай, крыса, посмей только что-нибудь сказать. Хо­зяин не посмел—поклонившись, он торопливо шмыг­нул за дверь, Инди ухмыльнулся: то-то же! Пусть зна­ет, с кем разговаривает. Теперь ему сам черт не брат.

Воду ему пришлось ждать довольно долго. Про­шло не меньше часа, прежде чем в дверь постуча­ли, в комнату просунулась голова хозяина.

— Вода готова. Изволите банщика?

— Нет... — тяжело поднявшись с кровати, Инди зевнул, обнажив крепкие белые зубы, затем вы­шел в коридор.

Пока он спускался вниз, хозяин расхваливал свою баню: и чисто там, и жарко, и венички новые. Инди уже не раз приходилось бывать здесь, поэтому, спу­стившись вниз, он неприязненно взглянул на хозя­ина — вся эта болтовня ему уже порядком надоела.

— Замолчи и приготовь-ка что-нибудь вкус­ненькое. Принесешь в мою комнату. И эль не за­будь, да смотри, чтоб свежий был...

Отстранив хозяина, Инди зашел в длинный узкий коридорчик, ведущий к бане. Сделал не­сколько шагов и неожиданно столкнулся с невы­сокой пухленькой девушкой.

— Не спеши так, красавица... — Инди обхватил вскрикнувшую девушку, оценил — на взгляд и на ощупь — ее формы.

— Да ты просто фея... — засмеялся он, тиская руками зад девицы. — Как звать?

— Марта... — пробормотала девушка, на ще­ках ее проступил румянец. — Мне надо идти, отец рассердится...

— Так ты дочь хозяина... — протянул Инди.— А я-то думал, откуда здесь взялась такая пы­шечка?

— Не надо... — Девица попыталась вырваться из рук Инди, но он лишь засмеялся.

— Ну что ты, что ты... Пошли-ка, покажешь мне, что там да как... — взяв девушку за руку, он потянул ее к бане.

Внутри оказалось довольно жарко. Инди улыб­нулся: это хорошо. Сама баня была не очень боль­шой, с низким потолком. У одной стены был сде­лан деревянный полок, в центре стояла большая, наполненная почти до краев бочка с горячей во­дой. Из стены справа выдавалась каменная клад­ка печи, на ней стояли металлический чан с ки­пятком и большой ковш. Оглядев убранство бани, Инди запер дверь на засов, подошел к бочке. Су- нув руку в воду, удовлетворенно кивнул: в са­мый раз.

— Хороша водичка... — Инди с ухмылкой по­вернулся к девушке. — Ты не находишь?

— Да...

— Красавица, не будь такой хмурой...

Инди скинул с себя куртку, рубаху, потом мед­ленно, то и дело с ухмылкой поглядывая на де­вушку, снял с себя все остальное. Демонстративно поиграл мышцами, девушка покраснела. Однако взгляд не отвела, это Инди отметил особо.

— Надеюсь, ты составишь мне компанию? — Он подошел к Марте, засмеялся и начал быстро, одну за одной, расстегивать пуговицы на ее платье.

— Не надо, что вы... — попыталась вырваться девушка. — Отец рассердится...

— Ну что ты, дурочка... — ласково произнес Инди, стягивая с нее платье. — Что ты... Он тебе еще спасибо скажет... У, какая ты у нас красивая...— Он бросил платье на полок, его глаза блестели. — Да ты у нас просто богиня...

— Мне попадет... — В глазах девушки блесну­ли слезы. — Мне нельзя...

— Можно, красавица, теперь тебе все можно...

Инди быстро и довольно грубо освободил де­вушку от остатков одежды, провел руками по ее телу. Девушка испуганно вскрикнула:

— Не надо...

— Ну что ты, милая... — Инди поцеловал ее в губы, в шею, в грудь, его рука скользнула вниз. — Тебе понравится... — Он посмотрел девушке в гла­за и с силой прижал ее к себе.

* * *

Когда вернулись Альварос и Чуй, уже начало темнеть. Я услышал шаги, голос Чуй, потом дверь скрипнула, и на пороге появился хозяин.

— А вот и мы, — сказал Альварос, заходя в комнату. — Засветло управились...

Он удовлетворенно вздохнул, снял и повесил на вешалку куртку, следом вошел Чуй.

— Конечно, засветло, — подтвердил фарках.— Чуй знает, что делает.

— Не болтай, — оборвал его Альварос. — Из- за тебя чуть снова не попались.

— Зато так ближе было. — Фарках и не думал отступать. — Иначе шли бы и шли... — Он подо­шел к столу и плюхнулся на скамейку. — Альво, ну где там эль?!

Альварос взглянул на Чуй, но ничего не сказал. Взяв с полки кувшин, зашел в кладовую, набрал эля. Поставив кувшин на стол, принес три кружки, наполнил их, Чуй тут же схватил одну и подтянул к себе. С усмешкой взглянув на него, старик сел на скамейку и медленно, с удовольствием, отхлебнул большой глоток.

— Хорошо... — сказал он и устало вздохнул.— А где Алина?

— Она вчера прошла через Дверь. К сваргам. Сказала, что попробует найти Ива.

— Вот дрянная девчонка. — Альварос покачал головой, но было видно, что он доволен. — Добилась- таки своего. Ну ладно, пусть потешится. Ты пей...

Я кивнул и молча взял кружку с элем. Навер­ное, я вел себя не совсем естественно. Мне полага­лось спросить о Кольце, о том, как все прошло, — ведь от этого, по сути, сейчас зависело мое будущее. А я молчал и даже вкусный эль пил без особого удовольствия. Это не укрылось от Альвароса.

— Что-то случилось?—спросил он, вниматель­но глядя на меня.

— Да... Вчера здесь были стражники, они про­чесывали лес. Я как раз гулял и увидел девушку. Вы должны ее знать — это Яна, она была тогда с разбойниками.

— Я знаю ее, — спокойно сказал старик.

— С ней был еще один, раненый, Лори. Ему в спину попала стрела, он умер. А Яну я спрятал здесь, пока стражники не ушли. Потом ушла и она. Лори я похоронил. Там, за ручьем.

— Дела... — протянул старик и покачал головой, мой рассказ явно не доставил ему удовольствия.

— Я понимаю, что это не мой дом, и я не должен был никого сюда приводить, — тихо сказал я.— Но ее бы тогда убили.

— Ты все сделал правильно, — вздохнул Аль­варос. — Поэтому забудем об этом. Кстати, а как ты ее спрятал?

— Алина научила меня проходить в дом.

— Понятно... — Старик кивнул, задумчиво взглянул на меня. — К слову сказать, это под силу далеко не каждому. Да, чуть не забыл — Чуй, от­дай ему Кольцо.

— Потом, — сказал Чуй. — Не сейчас. Поте­ряет еще.

— Чуй!

— Ну ладно, ладно... — быстро произнес Чуй и полез в карман. — Не забудь, у нас уговор! — Он протянул руку и разжал кулак.

На его ладони лежало Кольцо — темное, почти черное, местами позеленевшее от окислов, шири­ной около сантиметра. Похоже, оно было сделано из меди — я думал так до тех пор, пока не взял Кольцо в руки.

Оно оказалось на удивление тяжелым, рука не­вольно качнулась вниз — мое сознание не смогло сразу рассчитать нужного усилия мышц. Весило колечко с четверть килограмма — непомерно мно­го для такой небольшой безделушки.

— Из чего оно? — спросил я, внимательно раз­глядывая Кольцо.

— Красное золото.

Я пригляделся к металлу — это была самая обычная медь, теперь я готов был в этом поклясть­ся. Меня смущал только непомерно большой вес.

— У нас этот металл называют медью. Медь.— Я взглянул на старика.

— Да, медь, — согласился Альварос. — Сварги тоже называют его медью.

— Почему оно такое тяжелое?

— Потому что у него есть сила. Если вещь пу­стая, она легкая. Все очень просто.

Я не был согласен с утверждением старика на­счет простоты, но спорить не стал и вновь взглянул на Кольцо. И в самом деле, удивительная вещь.

— И это Кольцо поможет пройти через Дверь? — недоверчиво спросил я.

— Поможет. Но только один раз.

— Почему? — Я вновь посмотрел на Альвароса.

— Оно для этого сделано. Носишь его на паль­це — удобно, не потеряешь. Иногда оно может спа­сти тебе жизнь. Сейчас это большая редкость.

— Чуй скажет — очень большая редкость. — Фарках плутовато взглянул на меня. — И очень, очень дорогая...

— Чуй, ты будешь доволен, — ответил я, по­нимая, куда клонит фарках. — Ты ведь можешь приходить ко мне, когда захочешь?

— Ха, еще бы! — гордо ответил Чуй. — Чуй — фарках, а фаркахи могут все.

— Ты хвастун, — сказал Альварос. — Кир, если он потом будет тебе особенно надоедать, гони его в шею. Или я научу тебя заклинанию — если что, превратишь его в дерево.

— Не получится, — засмеялся Чуй. — Он не умеет.

— А вдруг? — усмехнулся Альварос. — Полу­чилось же у него пройти в этот дом. Получилось открыть Дверь — там, у себя. Может получиться и с деревом.

— Все равно не получится, — ответил Чуй, но уже не слишком убежденно. — О, идет кто-то!

Альварос засмеялся: похоже, Чуй просто хотел увести разговор от неприятной для него темы.

Однако на этот раз Чуй оказался прав. Дверь скрипнула, и в комнату вошла Алина.

— А вот и путешественница! — сказал дед, увидев внучку.

— Уже рассказал? — Девушка быстро взглянула на меня. Я кивнул, Алина бросилась к деду. — Деда, там так здорово! Дороги, машины всякие. А какие у них дома! Высокие, выше любых деревьев!

— Да видел я все это, видел. Лучше приго- товь-ка нам поесть чего-нибудь, все больше тол­ка будет.

Дед явно хотел приуменьшить достижения Алины. Наверное, в любое другое время девушка

рассердилась бы на столь безразличное к себе от­ношение, но сейчас решила не обращать внимания на эти мелочи.

— Хорошо, — сказала она и отошла к печи.

Ужинали мы при свете свечи, Алина сварила что-то вроде борща. О том, из чего он приготовлен, я благоразумно не спрашивал. Вкусно — и ладно. За ужином мне пришлось еще раз рассказать — на этот раз уже Алине — о стражниках и Яне. Али- . на тут же согласилась, что я поступил правильно. , Впрочем, сам я все еще не был в этом уверен. Зато известие о том, что приходил Мика, Алина воспри­няла с восторгом и сразу заявила, что скоро обяза­тельно сходит с ним в верхний мир.

Спать мы легли уже далеко за полночь: дол­го болтали на всякие темы, я старался как мож­но больше узнать об этом мире и о мире сваргов, думая, что вряд ли еще когда-нибудь сюда попа­ду. К Двери Серафимы, через которую я попал в этот мир, мы пойдем завтра утром, Чуй хвастался, что знает самую короткую дорогу. Альварос лишь улыбался, и я был уверен, что завтра мы пойдем так, как скажет он. Чуй выпросил у Альвароса — на время — большой мешок, в него он собирался складывать трофеи из моего подвала.

Уже лежа в постели, я долго думал о том, как изменится теперь моя жизнь. Пожалуй, я не буду никому рассказывать об этом мире — разве что Андрею. Ну ее, эту шумиху, да и желание увидеть свое имя в учебниках у меня уже пропало. К тому же я не без оснований подозревал, что, если я нач- , ну чересчур много болтать, мое имя и в самом деле может появиться — на могильном камне. Не ФСБ, так ЦРУ и иже с ними, не спецслужбы, так мафи­ози какие-нибудь — мало ли в этом мире доброже­лателей. Все захотят что-то урвать от этого мира, как-то к нему присосаться. Как минимум, я поте­ряю свой дом, а я уже успел к нему привязаться. Пусть уж лучше все будет так, как есть.

Вышли мы рано утром, на рассвете. Небо хму­рилось, собирался дождь. И хотя Чуй заявил, что дождя не будет, я ему не поверил.

Перед тем как уйти, я обернулся и взглянул на дом Альвароса, понимая, что больше его никогда не увижу. Чуй нетерпеливо пританцовывал с мешком и бормотал какие-то непонятные слова — навер­ное, желал мне здоровья и благополучия. Алина и дед терпеливо ждали, на губах девушки игра­ла улыбка.

Что ж, это и в самом деле был хороший дом, добрый и гостеприимный. Я повернулся и взгля­нул на деда.

— Я готов.

— Тогда идем... — Альварос посмотрел на небо и шагнул к лесу. И тут же остановился, его лицо помрачнело.

— Стой... — Он схватил Алину за руку. — По­дожди.

—Что?—спросила девушка одними губами, явно озадаченная поведением деда. — Там кто-то есть?

— Тише...

Альварос явно к чему-то прислушивался Но не так, как прислушиваемся мы: не водил головой из стороны в сторону, не вглядывался в лес. Казалось, он прислушивается к чему-то внутри себя.

— Корриган... — мрачно произнес он и поднял голову. — Он здесь.

И тут же я уловил недалекий треск — так тре­щат сучья под ногами стражников.

— Лучше бы Чуй пошел вчера домой, — про­бормотал фарках. — От этого гасклита одни непри­ятности. Зачем ты его купил, Альво?

— В дом? — Алина нерешительно взглянула на деда.

— Нет... — покачал головой Альварос. — Это бесполезно, мы не сможем спрятаться от Корри­гана.

— Тогда что нам делать, деда? — Алина испу­ганно взглянула на Альвароса.

— Я не знаю.

* * *

В коридоре было темно. Около двери бани, при- таившись, стоял человек. 

— Гвидо, ты где?

— Тише... — шикнув на жену, Гвидо на цыпоч­ках отошел от двери. — Не шуми...

— Чего это ты здесь? — испуганно спросила жена.

Глаза хозяина блеснули, он тихо засмеялся.

— Иди сюда... Ну иди, не бойся... — Он потянул ее за руку к бане. — Только тихо...

Жена нехотя повиновалась. Подведя ее к две­ри, Гвидо указал на тоненькую щелку:

— Смотри...

— Да не хочу я подгля...

Жена не договорила, Гвидо зажал ей рот ла­донью. Попыталась было вырваться — и вдруг за­мерла. Из-за двери донеслись тихие вскрики, смех и плеск воды. Она знала, что там сейчас Инди. Вы­ходит, он не один?

Женщина медленно приблизила глаз к щелке, вгляделась — и обмерла. Попыталась закричать, но Гвидо быстро оттащил ее в сторону.

— Молчи, дура... Ты же ничего не понимаешь...— Он выволок ее из коридора.

Жена тяжело дышала, ее волосы растрепались.

— Марта... Это же Марта... Да как он смеет...

Гвидо снова засмеялся.

— Молчи, глупая... Да меня теперь никто паль­цем не посмеет тронуть — это ты понимаешь?

Жена ничего не ответила. Молча взглянув на мужа, она размахнулась и закатила ему звонкую пощечину. Потом заплакала, повернулась и мед­ленно побрела на кухню.

* * *

Саблю Яна спрятала на опушке леса, для это­го пришлось соорудить новый тайник. Старым она пользоваться не могла: теперь, когда их разбили и Корриган захватил Инди, это опасно. Нет, она не думала, что Инди выдаст ее, но там были и другие. Трое или четверо, кому не удалось убежать.

Проклятый Корриган... Яна накрыла тайник дерном, отряхнула одежду и вышла к дороге. Ни­чего, все образуется. Ей бы только немного денег — купить себе новую одежду, потом устроиться слу­жанкой к какой-нибудь знатной госпоже. И жить — тихо, спокойно. Она ошиблась, присоединившись к Инди. Нельзя победить Корригана.

В город ее перевез лодочник, так было безо­паснее. Расплатившись с ним парой завалявших­ся в карманах медяков, Яна взглянула на небо: начинало темнеть. И куда ей теперь? Идти к Ми- коше теперь опасно, там в любую минуту могут появиться стражники. Пойти к Гвидо? Ну его, жутко мерзкий тип. К тому же они с ним не ла­дят — с тех пор, как он полез к ней со своими грязными лапами. Конечно, тогда она его здоро­во отделала, потом встретила Инди... Нет, к нему идти не стоит, теперь Гвидо может натравить на нее стражников. Он уже наверняка знает о том, что Инди схватили: дурные новости распростра­няются быстро.

Тогда куда? К Берте? Не хочется. Теперь, без Инди, старая карга будет к ней относиться совсем по-другому. Но больше некуда, без денег ее никуда не пустят. До чего неудачно все получилось...

Это было одно из тех мест, куда добропорядоч­ные жители предпочитали не заглядывать. Посто­ялый двор Берты пользовался дурной репутацией, здесь опасались появляться даже стражники. Не­когда он находился метрах в двадцати от реки и при­надлежал совсем другому хозяину, но потом уро­вень воды поднялся, она затопила подвалы. Именно тогда его й приобрела Берта, одноглазая карга с по­вадками ведьмы. Некогда великолепный дом посте­пенно превратился в обычный притон. Его большие комнаты Берта разделила тонкими перегородками, получилось множество маленьких грязных клету­шек. Сначала Берта сдавала их за гроши местным девицам, водившим к себе кавалеров, потом сама на­брала девочек. Бизнес шел вполне успешно, в сво­их тайных мечтах Берта надеялась накопить денег и уехать куда-нибудь в другое место — туда, где можно будет начать совсем другую жизнь.

У крыльца лежал мертвецки пьяный человек. Переступив через него, Яна поднялась по ступень­кам и вошла в холл — если можно было так назвать это грязное заплеванное помещение. Слева, из обе­денного зала, как гордо именовала его Берта, до­носились ругань и пьяные крики. Оно и понятно: у Берты самая крепкая в округе кислушка.

Яну встретил уныло сидевший за сбитым из толстых плах столом помощник Берты, лысова­тый мужчина лет сорока — маленький, в засален­ной одежде. Увидев ее, громко икнул — не иначе, тоже с перепоя.

— Тебе чего? — спросил он, угрюмо взглянув на Яну. Потом вдруг, узнав, подскочил и вымучен- но улыбнулся. — Яна, душенька — сто лет тебя не видел. Подожди, я хозяйку кликну...

Он как-то боком обошел ее и удивительно лов­ко шмыгнул в обеденный зал.

Возможно, они еще ничего не знали об аресте Инди. Это хорошо — Яна облегченно вздохнула.

По крайней мере, на эту ночь она жильем обес­печена.

Появилась Берта. Она шла немного боком, слег­ка повернув вправо голову, словно выставляя впе­ред уцелевший левый глаз. Правый, пустой и вы­сохший, был прикрыт длинным седым локоном. На Берте был поношенный халат из толстой дорогой ткани, ее худую шею покрывал шарф — все знали, что под шарфом хозяйка прятала огромный урод­ливый шрам. Семеня ногами, Берта с приторной улыбкой подошла к Яне.

— Яна, деточка, — хрипло сказала она. — Как же я рада тебя видеть. Да что же ты стоишь — про­ходи, не стесняйся. А Инди где?

Мутные серые глаза старухи смотрели холод­но и требовательно, Яну не могла обмануть фаль­шивая улыбка. Выходит, эта ведьма уже что-то слышала.

— У него дела, — ответила Яна. — Берта, мне нужна комната, я очень устала. И поесть немного.

— Ну конечно, лапонька, конечно... — Верта взяла Яну за руку. Ее прикосновение показалось Яне невыносимым, но приходилось терпеть. — Пошли...

Она провела Яну наверх, однако в самый конец коридора не повела — именно там у нее находились наиболее чистые комнаты.

— Сюда, милая...

Берта подошла к одной из дверей, общей для двух внутренних комнат, достала связку ключей. Повозившись с замком, распахнула дверь, потом посторонилась, пропуская Яну.

— Проходи, деточка. Вот эта комната, правая-. Там не заперто... Отдыхай, а я прикажу покор­мить тебя.

Берта ушла, Яна уныло оглядела предоставлен­ную ей комнату. Она оказалась маленькой и душ­ной, на кровати лежал залоснившийся от грязи

комковатый матрац. Справа на стене расплылось большое бурое пятно — не иначе, замывали чью-то кровь, — в воздухе стоял стойкий запах мочи.

— Стерва... — прошептала Яна. — Ей все из­вестно-

Теперь у нее в этом не оставалось никаких со­мнений: раньше Берта ни за что бы не посмела дать ей такую комнату. Даже за одну мысль об этом Яна лично вырвала бы ей остатки волос.

Но выбирать не приходилось; теперь, когда Инди попал в лапы к Корригану, отношение к ней изменится. Уже изменилось — те, кто раньше го­товы были ползать перед ней на коленях, теперь не преминут пнуть ее.

Присев на край кровати, Яна закрыла лицо ру­ками. Ей захотелось заплакать.

Инди... Яна впервые подумала о том, что он, в сущности, никогда ей ничего не давал. Говорил, что все принадлежит ей, — а забирал себе. Да, тогда она не нуждалась в деньгах и брала все, что хотела: считалось, что за все потом платит Инди. На деле не платил никто, это все знали — знала и она. Тогда ее это мало беспокоило, но теперь... Теперь ей припомнят все. Ах, Инди, ну почему ты не оставил немного денег?

Вошел половой, высокий прыщавый юнец, в руках он держал поднос с едой и зажженный фо­нарь — уже совсем стемнело. Молча и довольно небрежно поклонившись, он поставил на стол фо­нарь, тарелку с едой и кружку с элем, потом так же молча удалился — не забыв, правда, напосле­док облапать Яну жадным взглядом. Раньше бы он себе этого не позволил.

Закрыв дверь на засов, Яна села к столу. Она ожидала, что еда будет скверной, но чтобы настоль­ко... Содержимое тарелки напоминало кухонные от­бросы, эль оказался скисшим, — не иначе, Берта долго сливала это пойло из старых бочек.

На глаза у Яны навернулись слезы. Не в силах притронуться к еде, она отодвинула тарелку, легла на кровать и закрыла глаза. До чего все плохо...

Она не знала, что ей делать. Разве что убить эту стерву, а потом умереть самой. И все-таки до чего подлые люди. Ведь заискивали перед ней, лебези­ли, в друзья набивались. А стоило ей оступиться... Ну почему, почему они такие?

Не все — Яне вдруг вспомнился тот молодой гасклит. Уж ему-то она зачем — а ведь спас, не побоялся. А может, просто глупый еще, не разо­брался, что к чему. Гасклит — он и есть гасклит. Только обидно, что какой-то иноземец оказался лучше, чем все эти люди. Вот ведь как — попала она в беду, и даже помочь ей некому, не осталось друзей у нее. Лори, один Лори был — и тот погиб. Не успела, не смогла увести...

Наверное, она. заснула, потому что очнулась только от громкого стука в дверь. Подскочила, рука сама потянулась к поясу, пытаясь нащупать руко­ять сабли. Осознав, где она, быстро сунула руку в правый сапог и вытянула из потайных ножен ко­роткий клинок. Не возьмут они ее просто так. Не получится.

— Яна! — раздался из-за двери до боли знако­мый голос. -— Открывай, черт бы тебя побрал!

— Инди... — Девушка выронила нож и броси­лась к двери. — Я сейчас, Инди!

Дрожащими руками отодвинула засов, ее тут же подхватили крепкие мужские руки.

Это и в самом деле был Инди, живой и невреди­мый. Уткнувшись ему в грудь, Яна заплакала.

— Ты живой, Инди... Ты живой...

— Ну еще бы, милая... — Инди похлопал ее по спине и оглядел комнату. — Ах, ведьма старая... Я ж ее вздерну сейчас... Берта!!!

— Здесь я, Инди, здесь... — Нелепо приседая на ставших ватными ногах, хозяйка вошла в ком­нату.— А я вам уже и комнатку приготовила для двоих. Хорошая комнатка, светлая...

Выпустив Яну, Инди повернулся и молча взял старуху за горло, слегка приподнял. Берта за­хрипела, в ее единственном глазу мелькнул ужас. Она вяло сучила ногами, пытаясь дотянуться до пола, сухие морщинистые пальцы вцепились в руку Инди. И лишь когда тело старухи начало биться в конвульсиях, Инди решил, что с нее хватит, и опустил хозяйку на пол. Рухнув на колени, Бер­та схватилась за горло и несколько минут хрипло дышала, то и дело надрывно кашляя. Все это вре­мя Инди с интересом наблюдал за ней, Яна стояла рядом, злорадно улыбаясь.

— Достаточно? — спросил Инди, когда старуха кое-как поднялась на ноги.

— Да, Инди, да... Все хорошо будет-. Комнатку приготовила...

— И запомни, старая ведьма: в следующий раз я тебя удавлю. Пошли, Яна.

— Иду.

Яна с любовью взглянула на Инди, потом бы­стро подняла с пола клинок и сунула в сапог.

Они вышли из комнаты, старуха проворно ко­выляла впереди. На ходу достав ключи, она от­крыла дверь последней комнаты, слуга тут же внес два фонаря.