Ключи от рая Медведев Антон

— А чего ждать? — отозвался Чуй. — Еда есть, вилка есть. Чуй знает правила.

— Я вижу, — хмуро сказала Алина и взгляну­ла на меня. — Садись, Кир.

Еда оказалась не особо вкусной, но вполне тер­пимой. Принесенный официантом эль показал­ся мне несколько кисловатым, это подтвердил и Альварос.

— Плохой эль, — сказал он. — Старый не про­дали, вот и смешивают с новым.

— А ты наколдуй им чего-нибудь, — предло­жила Алина.

— Ты же знаешь, этого нельзя делать.

— Знаю, — согласилась Алина. — Но все равно было бы приятно.

С постоялого двора мы вышли уже в сумер­ках. К моему удивлению, на узких улочках горо­да оказалось довольно людно. Я снова натянул на голову капюшон и теперь смотрел на мир словно сквозь тоннель, ограниченный выступающими впе­ред краями капюшона. Альварос спокойно и раз­меренно шел впереди, стараясь поменьше привле­кать внимание. Мы не отставали, даже заносчивый Чуй забился в середину нашей процессии, — по­хоже, фаркахов в городе и в самом деле не жало­вали. Порой нам попадались весьма колоритные личности — глядя на этих людей, я жалел, что у меня нет с собой посоха, как у Альвароса. С креп­кой дубиной в руках я бы чувствовал себя гораз­до спокойнее. Несколько раз раздавались недвус­мысленные намеки и оскорбления в адрес Алины. Альварос на них не реагировал, да и меня схватил за рукав, когда я огрызнулся в адрес одного не в меру расшумевшегося типа.

— Мы здесь не для этого, — тихо сказал он. — Умей быть терпеливым.

Примерно через полчаса такого путешествия улочки стали пошире, на них стало гораздо мень­ше грязи и всякой швали, да простит меня Бог за то, что я так отзываюсь о людях. И хотя за это вре­мя заметно стемнело, все почувствовали себя спо­койнее. Впрочем, центральные улицы таили свои опасности: завернув в одном месте за угол, мы нос к носу столкнулись с армейским патрулем. Трое вооруженных мечами стражников явно скучали от безделья, их командир был слегка навеселе.

— Стоять... — произнес он и вытянул руку. — Куда и кто такие?

— Лекарь я, мой господин, — Альварос почти­тельно поклонился. — К барону Олафу иду. Это внучка моя, барон ее в услужение к баронессе бе­рет, а это увечный один. — Альварос указал на меня, я торопливо кивнул и сложил руки у гру­ди. — Барон обещал ему на конюшне место под­ыскать. Добрая душа у барона, да благословит его Господь.

— А этот куда? — Стражник взглянул на сжав­шегося Чуй, и его ладонь легла на рукоять меча. — Фаркахам запрещено проходить в центр города.

— Знаю, господин, все знаю, — кивнул Альва­рос. — Но уж очень он хорошо лечит. А ведь барон так мучается, так мучается — ноги у него болят, еле ходит. И никто ведь помочь не может. Бели его не пустить, барон осерчает. Я ведь обещал ему.

— Осерчает, господин, очень осерчает, — под­твердил слегка ободрившийся Чуй. — А мне его вы­лечить — что плюнуть, никто так лечить не может. Любого вылечу... — Чуй замолчал, получив неза­метный, но чувствительный удар в бок от Алины.

— Мой господин, прошу вас, выпейте доброго эля за здоровье барона Олафа. — Альварос взял командира стражников за руку и что-то вложил ему в ладонь. — Желаю и вам всегда быть в здра­вии, и жене вашей, и детям...

— Ладно... — Командир небрежно махнул ру­кой. — Идите. Но чтобы ни-ни у меня там!

— Даже не сомневайтесь, мой господин. — Аль­варос поклонился и быстро засеменил прочь, мы постарались не отстать.

— Принесла их нелегкая, — проворчала Али­на. — Нигде от них покоя нету.

— Мы почти пришли, — ответил Альварос. — Здесь близко.

Это и в самом деле оказалось близко. Не прошло и пары минут, как я увидел очередной постоялый двор, или гостиницу, как назвал бы я это место на земной манер.

Народу здесь было мало, сама гостиница каза­лась гораздо более уютной, нежели прежняя. Все выглядело на редкость чистым и аккуратным, даже стекла в окнах оказались прозрачными.

Хозяин явно знал Альвароса. Увидев нас, он всплеснул руками и бросился навстречу.

— Я знал, знал, что будут гости! — сказал он, подходя к Альваросу. — Как душа чувствовала.

— Здравствуй, Бучо, — ответил Альварос. — Все в порядке у тебя?

— Да конечно в порядке, разве может быть ина­че?! Бучо порядочный человек, и клиенты у него порядочные люди... Алина, девочка моя, сколько лет я тебя не видел!

Хозяин подошел к девушке и смачно поцеловал ее в щеку. Алина приветливо улыбнулась в ответ, но было видно, что поцелуй хозяина ей неприятен.

Это был очень интересный человек — невысо­кий, толстенький и в то же время подвижный, как ртуть. Подойдя ко мне, он взял мою руку в ладони и заглянул в глаза, мне волей-неволей пришлось откинуть капюшон.

— А это у нас кто? — осведомился Бучо. — Аль­во, познакомь меня с гостем.

— Это Кир, мой новый помощник, — сказал Альварос. — Помогает мне по хозяйству.

— Очень, очень рад. — Хозяин гостиницы креп­ко стиснул мне руку, потом мельком взглянул на Чуй и, не удостоив его внимания, вновь повернулся к Альваросу. — А вы, конечно, в городе по делу?

— Да, — кивнул Альварос. — Вот переночуем у тебя, а там и делами займемся.

— Конечно, конечно, — согласился Бучо. — У меня и номер есть хороший... Алиночка, конеч­но, будет отдельно?

— Нет, Бучо, дай нам одну комнату на четве­рых. — Альварос протянул Бучо золотую монету.

— Ну что ты, Альво, не стоило... — сказал Бучо, но монету все же взял. — Пойдемте, я вас прово­жу, у меня есть очень хорошая комната...

Он подошел к стене, снял ярко горевший мас­ляный фонарь и засеменил вперед.

Комната и в самом деле оказалась хорошей. Большая и просторная, не с четырьмя даже, а с пятью кроватями. Бучо быстро зажег от своего фонаря две находившиеся в комнате лампы, ста­ло совсем светло.

— Вот и хорошо будет... — произнес Бучо, при­лаживая на место стекло фонаря. — Тепло, свет­ленько... Располагайтесь, я сейчас велю принести ужин...

Он приторно улыбнулся и выскользнул за дверь.

— Терпеть его не могу, — проворчала Али­на.— Лучше где-нибудь под мостом ночевать, чем у него.

— Перестань, Алина. — Альварос устало опу­стился на кровать. — Он, конечно, не золото...

— Зато любит золото, — вставила Алина.

— Любит, — согласился Альварос. — Так ведь это и хорошо. Пока я плачу ему, все будет нор­мально.

— Хочется верить, — сказала Алина и тоже села на кровать. — Да, здесь ничего. Мягко.

Мы с Чуй последовали ее примеру. Кровати действительно были хорошие, я подумал о том, что даже там, дома, далеко не в каждой гостинице встретишь такой комфорт.

В дверь постучали, в комнату вошли три офи­цианта в сопровождении Бучо. Повинуясь его ука­заниям, они быстро расставили на столе посуду, хо­зяин лично разлил в большие серебряные кружки эль. И хотя мы совсем недавно ели, я был не прочь перекусить снова — уж больно аппетитно все вы­глядело.

— Я ухожу, — улыбнулся хозяин, подходя к дверям. — Приятного аппетита. Бели что нужно, я внизу...

Выскользнув в коридор вслед за официантами, Бучо аккуратно прикрыл дверь.

— Прошу к столу, — сказал Альварос.

Впрочем, кого-кого, а Чуй упрашивать не при­ходилось. Первым усевшись на табурет, он схва­тил вилку и подтянул к себе тарелку.

— Еда ничего, — сказал он, прожевав первый кусок. — Но хозяин — дрянь.

Я был склонен с ним согласиться.

После ужина, и в самом деле оказавшегося на редкость вкусным, мы легли отдыхать: Альварос хотел дождаться глубокой ночи. Фонари не тушили, да никто и не спал. Лежа на кровати, я размышлял о том, как Альварос планирует пробраться в замок. За ужином я попытался было спросить его об этом, но Альварос молча прижал палец к губам и кивком указал на дверь. Намек был вполне прозрачным, я даже смутился — и как я не догадался, что нас мо­гут подслушивать? И вот теперь, глядя в потолок, я думал о том, как мы проберемся внутрь. Вероят­но, Чуй знает дорогу, не зря же Альварос взял его с собой. Но все-таки мне было немного не по себе, я не представлял, как мы, безоружные, справимся с охраной. И хотя у меня был подаренный Альваро- сом нож, я сомневался, что смогу противостоять во­оруженным мечами стражникам. Хоть бы что-ни­будь более солидное было — шпага какая-нибудь или сабля, как у разбойников. На худой конец, тот же меч, хотя это тяжелое оружие мне не нрави­лось. В итоге, как следует поразмыслив, я пришел к следующему выводу: если Альварос не позабо­тится об оружии, нам придется туго.

Насколько я успел понять, время в городе опре­деляли по колокольному звону дворцовых часов. Гулкий звук колокола раздавался каждые три часа, всегда было слышно пять ударов. Особой точности здесь не требовалось, жители уже давно привык­ли к столь экзотическому способу, и трудно было предположить, что кто-то спутает полночь с тремя часами ночи. Не спутали и мы — когда снова раз­дался гул колокола, сообщая о трех часах ночи, Альварос поднялся с постели.

— Пора, — сказал он и взглянул на сладко по­храпывающего фаркаха — Чуй успел задремать.— Алина, толкни его...

Алина так и сделала, причем не без удоволь­ствия.

— А? — Чуй поднял голову, его взгляд был сон­ным и непонимающим. — Чего?

— Вставай, Чуй. Нам пора.

Альварос надел сапоги, натянул на себя курт­ку, я последовал его примеру.

— А, идти... — Чуй убито вздохнул, было видно, что ему чертовски не хочется вставать.

Но спорить с Альваросом он не стал. Я сам не слишком верил в то, что старик способен превра­тить кого-то в дерево, но кто его знает. По крайней мере, Чуй в это явно верил, а потому без лишних проволочек поднялся с кровати. Обувь он не сни­мал, куртку тоже, поэтому оказался готов раньше нас. Пока мы одевались, он налил себе из остав­ленного хозяином маленького бочонка эля, с удо­вольствием выпил.

— Хороший эль. — Чуй с сожалением поставил пустую кружку. — Вкусный. Не то что на берегу.

— Росу доставай... — сказал Альварос, хмуро взглянув на фаркаха.

— А, росу... — Чуй взял свой мешок, развязал его. — Чего ее доставать. Здесь она...

Он поставил на стол небольшой пузатый фла­кон, потом вытащил с десяток перемотанных ку­сочками бечевы бумажных пакетиков. Пакетики были небольшие, размером с яйцо.

Альварос взял два пакетика, взвесил на руке, потом протянул мне.

— Держи.

— Что это? — спросил я, с опаской беря пакеты.

— Сонная роса.

— Роса?

— Ну, не совсем роса, просто мы ее так назы­ваем. Не задавай глупых вопросов.

Я слегка обиделся.

— Но я могу хоть узнать, для чего она?

— Конечно, — в глазах Альвароса мелькнула усмешка. — Если тебя увидит стражник, кинь в него этот пакетик.

— Это что, гранаты? — Я удивленно взглянул на старика.

— Кинешь в стражника, и он уснет. Главное — попади, — терпеливо объяснил старик, я успел понять,, что слова «граната» в его лексиконе не было.— И не забудь хлебнуть вот этого...

Альварос взял флакон, открутил крышку. По­нюхал содержимое, поморщился, потом пару раз отхлебнул из флакона. Поставив его на стол, бы­стро запил элем.

— Чертова штука... — произнес он. — До ко­стей пробирает.

— А это что? — Я осторожно взял флакон.

— Ты пей, — ответил Альварос. — Надо торо­питься. Не меньше двух глотков.

Пришлось пить — приложившись к флакону, я влил в себя пару глотков.

Это оказалось даже хуже, чем я ожидал. Меня мгновенно бросило в жар, потом в холод, тело по­крылось мурашками. Поставив флакон, я торопли­во прильнул к кружке с элем.

— Мне тоже пить эту гадость? — спросила Алина.

— Нет. Ты останешься здесь, — твердо сказал Альварос.

— Ну уж нет...

Алина быстро подошла к столу, взяла флакон и поднесла ко рту. Я уже слегка отошел от шока и теперь с интересом наблюдал за тем, как эта га­дость подействует на девушку.

Подействовала, судя по всему, хорошо. Алина побледнела, быстро поставила флакон и схвати­лась за кружку с элем.

— Проклятые фаркахи... — произнесла она, гло­тая эль, ее зубы стучали о край кружки. Поставив кружку, она быстро закуталась в куртку. — Толь­ко они могут сделать такую гадость.

— Да, — важно подтвердил Чуй, ничуть не оби­девшись. — Только мы и можем.

— Ну да... — кивнула Алина. — Сами-то вы ее не пьете.

— Чуй это не нужно, — столь же важно под­твердил фарках. — Чуй и так везде пройдет. Чуй стена не помеха. — Взяв флакон, он с важным ви­дом закрыл крышку и спрятал его в карман.

Девушка не ответила, Альварос подошел к ней и взял ее за плечи.

— Алина, ты останешься здесь. И не спорь.

Старик слегка сжал руки, девушка вскрикнула,

затем ослабла. Подхватив Алину на руки, Альва­рос аккуратно уложил ее на кровать.

— Прекрати! — гневно потребовала девушка, пытаясь пошевелиться, но тело ее не слушалось.— Сейчас же отпусти меня!

— Ты останешься здесь, — повторил Альва­рос,— погасишь фонари и будешь сидеть у окна.

Если увидишь что-то подозрительное, выберешь­ся через кухню и встретишь нас на дороге от зам­ка. Ты все поняла?

— Я хочу с вами! — упрямо сказала девушка.

Альварос вздохнул.

— Я вообще тебя взял зря. Надо было оставить тебя у Чуй.

— Надо было, — согласился Чуй. — Ей там са­мое место.

— А ты молчи, — возмутилась Алина, пытаясь пошевелить руками, это ей кое-как удалось.

— Все, Алина, мы идем. Жди нас и помни, что я тебе сказал.

Альварос взял посох и взглянул на Чуй.

— Прутик не забудь.

— Вот он, — сказал Чуй, продемонстрировав старику небольшую веточку. — Чуй ничего не за­бывает.

— Тогда пошли. — Альварос открыл дверь и вышел в коридор.

В коридоре было темно, лишь на лестнице горел фонарь. Потихоньку, стараясь не шуметь, мы спу­стились вниз. Все постояльцы спали, но уйти неза­метно нам не удалось — за столом, неподалеку от двери, сидела дородная женщина. Увидев ее, ста­рик нахмурился, но отступать было некуда.

— Извини, Гелла, мы немного подышим свежим воздухом. Скоро вернемся. А Бучо где?

— Бучо? — Глаза женщины испуганно блесну­ли. — Спит Бучо. Он всегда ночью спит.

— Хорошо, хорошо, пусть спит. Мы скоро при­дем...

Альварос открыл дверь, женщина быстро вста­ла из-за стола и всплеснула руками.

— Ай, и куда же это вы в ночь-то, господин Альварос? — запричитала она. — Времена-то ка­кие нонче, опасно ходить ночью. Посидели бы, я бы вам эля свежего принесла...

— Тише, Гелла, не шуми. Я же говорю: скоро вернемся. И Бучо не буди, пусть спит.

Мы вышли, я спиной чувствовал растерянный взгляд хозяйки, до нас доносились ее тихие при­читания.

— Ай, и как же это, а? Какая ж я после этого хозяйка, если гости среди ночи уходят? И постели мягкие, и еда хорошая, а уж эль-то, эль! Да нигде ведь такого эля нет...

Улицы были темными и пустынными, — похо­же, об уличном освещении здесь не имели никако­го представления. Впереди теперь шел Чуй, за ним Альварос. Я шагал позади всех, перекинув через плечо мешок с одеждой и то и дело оглядываясь назад: мне казалось, что за нами кто-то идет. Впро­чем, это были всего лишь ночные страхи.

Вскоре мы свернули в узкий проулок — на­столько узкий, что два человека уже с трудом мог­ли здесь разминуться. Посмотрев вверх, я подумал о том, что дома весьма хороши для влюбленных: можно без помех шагнуть из окна в окно.

А потом мы оказались в саду, это произошло довольно неожиданно. Сад был густым и тенистым, безлунное небо почти не давало света. Я начал все­рьез опасаться, что потеряю Альвароса, — учиты­вая то, как бесшумно он умел ходить. Но не потерял; не прошло и пяти минут, как мы остановились у под­ножия высокой каменной стены, в темноте ночи она показалась мне просто огромной. Хотел было спро­сить у Альвароса, где мы, но он опередил меня.

— Тихо... — прошептал он, указав пальцем куда-то наверх. — Там стражники.

— Это замок? — изумленно выдохнул я.

— Да, его тюремная часть. Мы подошли с тыла, со стороны сада. Положи мешок...

Я положил мешок, потом снова взглянул на­верх: ума не приложу, как можно туда взобраться. К тому же у нас даже нет веревки.

Впрочем, веревка не понадобилась: Чуй встал у стены, поднял Прутик и начертил им контур Две­ри. Потом нарисовал в воздухе уже знакомый мне знак. И странное дело: знак засветился в темноте, а затем и вся Дверь пошла уже знакомыми мне туманными струями. Туман тоже слегка светил­ся, было ощущение, что оттуда, из глубин замка, идет свет.

— Только и делов, гляка... — прошептал Чуй и шагнул вперед

Альварос схватил меня за руку и потянул сле­дом.

Все было так же, как когда-то — там, у меня в подвале. Я ощутил уже знакомую мне щекотку, затаил дыхание, — проклятье, так и не спросил, можно ли здесь дышать. Пол под ногами слегка пружинил, словно я шел по какой-то мягкой, но упругой поверхности. Вцепившись в руку Альва­роса, я молча поклялся никогда больше не влезать ни в какие передряги — если только смогу вер­нуться домой.

Мы прошли метра два, когда Альварос остано­вился, я услышал тихий голос Чуй:

— Прыгайте вниз. Невысоко...

Первым прыгнул Альварос, едва не сдернув меня вниз. Потом потянул меня за руку.

— Прыгай, я поддержу...

Прыгать, не видя под ногами пола, оказалось очень мерзко. Я почему-то решил, что здесь глуб­же, и чуть не сломал лодыжку. Зашипев от боли, присел, потом медленно встал. Пошевелил ногой, попробовал наступить. Больно, но жить можно.

— Все в порядке? — спросил Альварос.

— Да... — ответил я. — Все нормально.

— Сюда, сюда... — прошептал Чуй.

Альварос снова нащупал мою руку и потя­нул вперед. Мы прошли шагов десять, потом тихо скрипнула дверь, я увидел полосу слабого света.

Чуй открыл дверь сильнее, просунул голову. Убе­дившись, что все спокойно, махнул рукой:

— Сюда...

За дверью оказался длинный узкий коридор. На стене, метрах в пяти от нас, висел фонарь. Я огляделся, мучительно пытаясь понять, что это за место.

— Ну? — Чуй взглянул на меня. — Куда те­перь?

— Не знаю, — ответил я. — Я здесь не был.

— Чуй, ты болван, — прошептал Альварос. — Веди нас к камерам...

— Правильно, куда вы без Чуй? — важно про­изнес фарках. — Чуть что — Чуй виноват, а как надо — никуда без Чуй...

Он повернулся и пошел по коридору. Нам ни­чего не оставалось, как пойти следом.

Шагов через десять коридор повернул влево. Чуй осторожно выглянул из-за угла, потом махнул нам рукой — можно идти. Мы прошли немного впе­ред, вышли к развилке — и я чуть не вскрикнул от радости, увидев знакомый колодец.

— Все, я знаю, где это... — Я тронул Альвароса за плечо. — Здесь совсем близко... — Протиснув­шись вперед, я быстро пошел по коридору, к явно­му неудовольствию Чуй.

— Вот увидишь, — слышал я позади себя его ти­хое бормотание, — заведет он нас куда-нибудь...

А потом случилось то, чего я боялся: из боко­вого коридорчика вышел стражник, здоровенный детина под два метра ростом, все произошло на редкость неожиданно. Мгновение мы смотрели с ним друг на друга, потом он выхватил меч, я схва­тился за нож. Сделать что-то большее я, к счас­тью, не успел — над моим плечом что-то мелькну­ло, знакомый мне пакетик попал великану в грудь и лопнул, в воздухе появилось сверкающее сере­бристыми искрами голубоватое облачко. Стражник

пошатнулся, выронил меч, оперся о стену и грузно сполз на пол.

— Он умер? — Я ошеломленно взглянул на Альвароса.

— Спит, — спокойно ответил Альварос. — Про­снется под утро. Я ведь уже объяснял тебе.

Только сейчас я вспомнил, что Альварос и в са­мом деле говорил мне об этом — там, в гостинице. Я нагнулся, намереваясь поднять меч, но Альварос остановил меня.

— Он тебе не нужен. Куда дальше?

Мне не хотелось оставлять меч, но пришлось подчиниться.

— Сюда... — Я перешагнул через стражника и пошел дальше.

Вот и знакомая мне камера, из-за двери доно­сился громкий храп. Увы, ребята, я не к вам. Мне сюда — отыскав лестницу, я взглянул на Альва­роса и стал спускаться.

Внизу было очень темно — кое-как спустив­шись по лестнице, я остановился. Очень жаль, что ' у меня нет фонарика.

Судя по всему, Альварос подумал о том же. Не прошло и нескольких секунд, как в руке у него вспыхнул огонь. Оглянувшись, я увидел у него уже знакомую мне «свечу» — ту самую, что Альварос зажигал у себя дома.

— Это там... — Я указал на дверь в конце ко­ридора.

Дверь была заперта примитивной железной ще­колдой — на то, чтобы открыть ее, понадобились считанные секунды. Первым внутрь проскользнул Альварос, за ним шмыгнул Чуй. И лишь потом во­шел я.

Ив был здесь — сидя у стены, он щурился от яркого света и прикрывал глаза ладонью.

— Я уже устал вас ждать, — произнес сварг, по его губам скользнула улыбка. — Что-то вы за- иоздали... О, а этот что здесь делает? — Ив удив­ленно взглянул на меня.

— Помолчи, — оборвал его Альварос.

Поставив «свечу» на пол, он присел рядом с

заключенным, коснулся руками кандалов и на се­кунду напрягся.

Это уже было мне знакомо: кандалы дрогнули и рассыпались серой пылью. Подойдя ближе, я помог Иву подняться на ноги, его ощутимо покачивало.

— Чуй...

Альварос протянул руку, Чуй торопливо по­дал ему флакон.

Открыв крышку, Альварос молча подал фла­кон сваргу, тот без лишних церемоний отхлебнул два глотка, скривился. Я смотрел на него с сочув­ствием: штука и в самом деле на редкость мерзкая. Насколько я успел понять, именно благодаря ей мы могли пройти сквозь стену. Ив бы наверняка упал, если бы мы его не поддержали; его тело скрутило судорогой, и без того бледное лицо побледнело еще больше. Наконец он пришел в себя.

— Какая гадость... — тихо сказал он, отдав фла­кон Чуй, его снова передернуло.

— А теперь идем. — Альварос взял «свечу» и потянул сварга к двери.

Первым теперь шел Чуй — поднявшись по лестнице, он прислушался, потом махнул нам ру­кой, мы поднялись следом. Альварос загасил «све­чу», мы быстро пошли по коридорам, благо дорога теперь была знакома.

Увы, уйти незамеченными нам не удалось: не­подалеку от колодца мы наткнулись сразу на двух стражников. До них было метров восемь; увидев нас, один из стражников выхватил меч, второй громко заорал, зовя на помощь. После тишины под­земелья его крик показался мне оглушительным. Возможно, я и пакет-то швырнул в него только для того, чтобы он замолчал.

Пакет угодил стражнику в плечо, в воздух взметнулось голубоватое облачко. Бросили паке­ты и Чуй с Альваросом — один из пакетов пролетел мимо, стукнулся о стену и упал на пол, почему-то оставшись целым, зато второй угодил ринувшему­ся на нас стражнику точно в грудь.

Никогда не думал, что тишина — это так здоро­во. Мы быстро прошли мимо поверженных страж­ников, Чуй на ходу поднял с пола уцелевший пакет с росой. Надо было торопиться: неизвестно, кого мог поднять крик стражника.

Но все обошлось. Мы благополучно дошли до интересующей нас двери, Чуй распахнул ее, что­бы внутри было светло. Теперь я видел, что мы находимся в большой комнате, до половины зава­ленной всяким хламом. Пройдя к стене, Чуй под­нял Прутик и очертил контуры Двери, для этого: ему пришлось встать на цыпочки. Начертил знак, стена поплыла туманными струями.

— Быстрее...

Альварос потянул Ива за рукав, мы помогли ему залезть — «порог» двери располагался при­мерно на высоте метра. Следом пролез Альварос, за ним я и Чуй. Подумав, что для Чуй это высоко, я было протянул ему руку, но он даже не обратил на это внимания. Ну и черт с ним...

Снаружи было все так же тихо, я с нескрыва­емым облегчением вдохнул прохладный ночной воздух. Подняв лежавший в сторонке мешок, Аль­варос быстро достал одежду и обувь, помог Иву одеться.

— Идти сможешь? — спросил он, понимая, что Ив все равно слишком слаб.

— Да...

— Тогда пошли. Тебя могут хватиться в любой момент.

Поудобнее перехватив посох, Альварос быстро шагнул в глубину зарослей.

* *

Это было ужасно: лежать и не иметь сил поше­велиться. И вообще, они поступили с ней удиви­тельно несправедливо — именно это раздражало Алину больше всего.

Она сделала еще одну попытку. Руки уже не­много двигались, но пройдет не меньше получаса, прежде чем проклятое колдовство сойдет на нет. Убедившись, что ей не подняться с кровати, Алина прекратила бесплодные попытки и молча лежала, кусая губы от негодования. О, если бы это был не дед, а кто-нибудь другой... Уж тогда бы она ему это так просто с рук не спустила. Впрочем, не мешает и деду устроить какую-нибудь мелкую пакость — пусть знает, как обращаться с ней таким образом.

Шли минуты, гнев Алины постепенно утихал. В глубине души она понимала, что не права: там, в замке, она бы и в самом деле им только мешала. Но все равно они не имели права так поступать с ней...

Бе глаза медленно обшаривали комнату. Да, здесь красиво. Ровные потолки, каменные стены. Камень всегда лучше дерева, из дерева таких ров­ных стен не сделаешь. И цвет красивый, теплый...

Алина замерла: только сейчас она обратила внимание на то, что стены комнаты выкрашены в желтый цвет. А что ей сказал Кот? Он сказал, что желтый — не ее цвет. Не сегодня-

Девушка попыталась встать — не получилось. Уже лучше, но тело все равно еще не слушалось. Теперь желтые стены комнаты казались ей зло­вещими, Алина с ужасом думала о том, что, если сюда сейчас войдут стражники, она ничего не смо­жет сделать.

Ждать, надо ждать. Еще немного-

Наверное, это были самые длинные минуты в ее жизни. Господи, как медленно ползет время...

Наконец ей удалось сесть на кровати, Алина стала растирать бесчувственные ноги, хотя пони­мала, что это бесполезно. Не вовремя дед сотворил с ней эту шутку — ох, не вовремя...

Итак, что ей надо сделать? Прежде всего, пога­сить лампы... Алина слезла на пол и на четверень­ках подползла к стене, радуясь, что может дви­гаться хотя бы так. Вот они, лампы, в двух метрах от пола. Господи, как дрожат ноги...

Медленно, по стенке, она поднялась на удиви­тельно непослушные ноги. Ее шатало, на мгнове­ние Алине показалось, что она сейчас упадет. Не упала — может, колдовство уже порядком выдо­хлось, а может, ей просто очень хотелось устоять. Протянув руку к ближайшему фонарю, сняла его с крюка, задула пламя. Повесила обратно. Теперь второй.

В комнате стало совсем темно, Алина на дрожа­щих ногах подошла к окну. Это хорошо, что здесь такие прозрачные стекла...

На улице было тихо. Сначала Алина не могла разглядеть ничего, но постепенно глаза привык­ли к темноте, девушка смогла различить улицу и ближайшие дома. Тихо, но все равно надо уходить. Накинув куртку, Алина выждала еще несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя, и осто­рожно выскользнула за дверь. Подойдя к лестни­це, вспомнила наставления деда: надо уйти через кухню, так безопаснее.

Увы, пройти на кухню не получилось. Едва Али­на спустилась вниз, как лицом к лицу столкнулась с женой Бучо.

— Алина, деточка, куда это ты? — ласково осве­домилась Гелла.