История призрака Батчер Джим

— Мммм. Кажется, что, возможно, она заслуживает некоторой помощи. Возможно, если бы у меня хватило присутствия духа, чтобы позвать некого посредника, который мог бы сдвинуть равновесие, дать ей тот единственный крошечный кусочек ободрения, единственную вспышку вдохновения, которая повернула бы ход событий... — Он печально покачал головой. — Всё могло бы сейчас быть по-другому.

И, словно по сигналу, Мортимер Линдквист, эктомант, прихромал из коридора в электрощитовую, с тенью сэра Стюарта по правую руку.

Морт огляделся, затем взгляд его внимательных тёмных глаз остановился на Молли.

— Эй, — прохрипел он. — Ты. Высокомерный призрак суки.

Глаза Молли широко распахнулись и нацелились на Морта. Они были переполнены более горькой, ядовитой ненавистью, чем моя ученица смогла бы вложить в них.

— Я не очень верю в такую штуку, как геройство, — сказал Морт. — Характер не тот. Также не очень умею ставить себя на место злодеев.

Он присел на корточки, остановившись перед Собирателем Трупов, в свою очередь сжав кулаки.

— Но мне кажется, тебе, дурочка, не следовало оставлять долбаного эктоманта возле ямы, полной призраков, чтобы поиграть.

И больше тысячи призраков с воем выплыли из-за угла облаком царапающих рук и скрежета зубов, кричащие от голода. Они двигались на волне воли Морта, а не дрейфовали с ленивым изяществом. Теперь они двигались вперёд как штормовые облака, как мчащиеся волки, как голодные акулы, волной бессмысленного уничтожения.

Я видел, как глаза Молли расширились, и пульсирующая духовная масса, которая была Собирателем Трупов, начала отделяться от девушки.

Моя ученица ей не позволила.

Молли выдала хрипящий хохот, и обе её руки, сформировавшиеся в когти, ухватились за воздух. Я видел, как энергия её собственной магии окружила пальцы так, чтобы схватить сущность Собирателя Трупов, как если бы она была почти физической вещью. Дух некроманта начал медленно просачиваться через захват Молли. Изнурённая девушка могла лишь замедлить Собирателя Трупов.

Но этого было достаточно.

Волна призраков врезалась в Собирателя Трупов, как товарный поезд, их вопли смешались со звуком, который я услышал в тоннеле поезда, когда Кармайкл спас меня. Собиратель Трупов начала восстанавливать свою обычную форму, ка только отсоединилась от Молли, и я смог увидеть внезапный шок и ужас в её красивых глазах, когда волна духов накрыла её. Я видел её бесполезную борьбу, когда призрачный поезд уносил её вверх по лестнице и в ночь. Поезд понёс её вверх, прямо в воздух — а затем изменил направление и швырнул её вниз, о землю.

Я видел её попытку закричать.

Но всё, что я услышал, было завывание гудка движущегося на юг поезда.

А затем она исчезла.

— Ты прав, — сказал Уриил, тоном, полным ледяного удовлетворения. — Кто-то должен был сделать что-то. — он посмотрел на меня, подарил мне небольшой кивок и сказал:

— Молодец.

Морт захромал вверх по лестнице, чтобы проверить Молли.

— Ты та, кто позвала меня, а?

Молли посмотрела на него, очевидно, слишком уставшая, чтобы двигать чем-то ещё, кроме головы.

— Гарри... Ну, сложно объяснить, что произошло. Но он сказал мне, что вы смогли бы помочь.

— Полагаю, он был прав, — сказал Морт.

— Где он? — спросила Молли. — Я имею в виду... его призрак.

Морт оглянулся и посмотрел прямо на меня, сквозь меня. Он покачал головой.

— Не здесь.

Молли закрыла глаза и тихо заплакала.

— Я сделала её, босс, — сказала Молли тихо. — Мы сделали её. И я всё ещё здесь. Всё ещё я. Спасибо.

— Она благодарит меня, — промолвил я тихо. — За это.

— И за многое другое, — сказал Уриил. — У неё всё ещё есть своя жизнь. Своё будущее. Своя свобода. Ты действительно спас её, и ты знаешь это. Идея позвать Морта в заключительный момент духовной битвы была вдохновляющей.

— Я стоил ей слишком многого, — тихо сказал я.

— По-моему, когда ты шёл после всего со своей дочерью, ты сказал что-то о том, что пусть весь мир горит. А ты и твоя дочь будете жарить на нём зефир.

Я мрачно кивнул.

— Одно дело для тебя сказать: «Пусть горит весь мир». Другое дело сказать: «Пусть Молли сгорит». Разница всего лишь в имени.

— Да, — прохрипел я. — Я начал понимать это. Слишком поздно, чтобы сделать что-то хорошее. Но я понял.

Уриил окинул меня спокойным взглядом и промолчал.

Я покачал головой.

— Отдохни немного, детка, — окликнул я, зная, что она не слышит меня. — Ты это заслужила.

Сцена сменилась. Мёрфи и волки проснулись менее чем через минуту после того, как Собирателю трупов было указано на дверь. Уилл и компания вернулись в свой человеческий облик, в то время как Морт, после того как сэр Стюарт подсказал ему шёпотом, бросился к упавшему телу Баттерса. Он занялся тонкой, сложной магией, в сравнении с которой кое-что из моей выглядело довольно грубо, вытащил дух Баттерса из запутанного клубка чар Собирателя трупов и вернул обратно в его физическое тело.

Это заняло несколько минут, и, когда Баттерс очнулся, Энди и Марси, обе голые, обе, мягко говоря, весьма симпатичные, делали ему искусственное дыхание. Они поддерживали его тело живым в отсутствие души.

— Вау, — невнятно промычал Баттерс, едва открыв глаза. Он оглядывался туда и сюда между двумя девушками-вервольфами. — Вычесть ужасную боль в груди, эту мигрень, и всю эту плесень и грибки, и я окажусь в сбывшейся мечте.

И он опять вырубился.

Чуть погодя заявились полицейские. Двое из этих ребят были знакомыми Мёрфи. Оборотни растворились в ночи за пару секунд перед тем, как показались голубые мигалки патрульных автомобилей, прихватив с собой незаконную часть вооружения Мёрфи. Морт и Мёрфи всё им рассказали о том, как Морта похитили и пытали Большие Капюшоны, и если они и не рассказали всей этой истории, то всё, рассказанное ими, было на сто процентов правдой.

Молли и Баттерса поручили заботам медиков, наряду с несколькими Большими Капюшонами, которых исколошматили и покусали. Морт тоже получил некоторую помощь, но отказался лечь в больницу. Остальные Большие Капюшоны заработали пару подзатыльников и поездку в центр города. Боза выволокли, словно носорога под транквилизатором.

Кэррин и Морт стояли снаружи, пока люди в форменной одежде сортировали, кого куда, и я подошёл достаточно близко, чтобы слышать их.

— ...вернулся, чтобы помочь, — сказал Морт. — Это бывает иногда. Некоторые люди умирают, чувствуя, что что-то не завершили. Я думаю, Дрезден подумал, что он не сделал достаточно, чтобы изменить окружающее. — Морт покачал головой. — Как будто этот высоченный варвар не переворачивал всё вверх дном всякий раз, когда появлялся.

Кэррин слабо улыбнулась и покачала головой.

— Он всегда говорил, что ты разбираешься в призраках. Ты уверен, что это был действительно он?

Морт взглянул на неё.

— И я, и остальные. Да.

Кэррин сердито посмотрела на него и уставилась вдаль.

Морт нахмурился, а затем выражение его лица смягчилось.

— Вы не хотите, чтобы это был его призрак. Верно?

Мёрфи медленно покачала головой, но ничего не сказала.

— Вам нужно, чтобы все были неправы насчёт него. Потому что, если это действительно был его призрак, — сказал Морт, — это значит, что он действительно мёртв.

Лицо Мёрфи... просто смялось. Её глаза наполнились слезами, и она склонила голову. Её тело беззвучно содрогалось.

Морт прикусил губу, затем посмотрел на полицейских на месте происшествия. Он больше ничего не сказал Мёрфи, и не попытаться прикоснуться к ней — но он встал между ней и всеми остальными так, чтобы никто не увидел её плачущей.

Чёрт.

Жаль, что я был недостаточно внимательным, чтобы заметить, что собой представлял Морти, когда я был ещё жив.

Я некоторое время стоял и смотрел на Кэррин, а потом отвернулся. Это причиняло слишком много боли — видеть, как она страдает, когда я не мог протянуть руку и дотронуться до неё, или бросить непристойную шутку, или найти ещё способ оригинально оскорбить её или как-то иначе показать, что я забочусь о ней.

Казалось несправедливым, что я должен уйти, не сказав ей «прощай», даже если она не могла меня услышать. Но она не могла попрощаться со мной. Так что я промолчал. Я взглянул на неё последний раз и ушёл.

Я вернулся к Уриилу, и застал его разговаривающим с сэром Стюартом.

— Не знаю, — говорил сэр Стюарт, — Я не... не совсем тот, что был раньше, сэр.

— Оставшегося больше чем достаточно, чтобы всё восстановить, — сказал Уриил. — Доверьтесь мне. Руины духа вроде вас, сэр Стюарт, более крепкие, чем большинство людей, которых когда-либо удавалось воскресить. Я буду очень рад, если вы согласитесь работать на меня.

— Он мой прямой потомок, — сказал сэр Стюарт, хмуро кивнув в сторону Морти.

Уриил понаблюдал, как Морт загораживает горе Кэррин от посторонних, и сказал:

— Вы уже честно присмотрели за ним, Стюарт. И он здоров вырос за последние несколько лет. Я думаю, что с ним всё будет в порядке.

Тень сэра Стюарта посмотрел на Мортимера и улыбнулся, с явной гордостью на лице. Затем он взглянул на Уриила и спросил:

— Я по прежнему буду в строю, да?

Уриил посмотрел на него очень рассудительным взглядом и сказал:

— Думаю, без дела вы не останетесь.

Сэр Стюарт задумался на секунду и затем кивнул.

— Да, сэр. Так точно. Я слишком засиделся в этом городе. Новая дорога — это то, что мне нужно.

Уриил посмотрел через плечо сэру Стюарту на меня и моргнул.

— Превосходно, — сказал он, и пожал сэру Стюарту руку. — Человек по имени Кармайкл будет рад.

Я подождал, пока все скроются в густом снегопаде. Это заняло меньше времени, чем обычно требуется на подобные вещи; никто не погиб сегодня. Нет нужды звонить парням в белых халатах. Копы, как могли, прикрыли старую железную дверь, и вывели перед ней лентой для места преступления большой икс, старательно игнорируя дыру, проделанную в ней взрывчаткой.

— С ними всё будет в порядке, — тихо сказал Уриил. — Сегодняшние травмы ни для кого из них не будут летальными.

— Спасибо, — сказал я. — За то, что сказали мне это.

Он кивнул.

— Вы приняли решение?

Я покачал головой.

— Отведи меня к брату.

Он поднял бровь, глядя на меня. Затем пожал плечами, и снова махнул рукой.

Мы растворились в ночи и появились в очень дорого обставленной квартире. Я сразу узнал берлогу моего брата.

Она слегка изменилась. Стальной декор был смягчён. Постеры старых бродвейских мюзиклов сменились картинами, в основном пасторальных пейзажей, внёсшие любопытный контрапункт тепла в изначальный стиль помещения. Свечи и другие декоративные детали дополнили ранее довольно спартанскую, помнится, обстановку, добавив ещё больше тепла. В общем, теперь квартира выглядела гораздо больше похожей на дом, чем прежде.

Пара вещей смотрелись неуместно. В гостиной стояло кресло, расположенное перед большим плоским экраном телевизора высокой чёткости размером с обеденный стол. Кресло было обтянуто коричневой кожей, выглядело уютным и не соответствовало остальной обстановке комнаты. На нём ещё остались пятна от еды. А на столе рядом с ним валялись пустые бутылки.

Дверь открылась, и вошёл мой брат, Томас. Возможно, он был ростом на дюйм ниже шести футов, хотя мне затруднительно сказать точно — он носил так много различных видов модных ботинок, что его рост всегда слегка менялся. У него были тёмные волосы, в настоящее время длиной с мой мизинец, и они были растрёпанные. Не только неухоженные, они были просто неряшливые, вместо того, чтобы быть в красивом беспорядке, а для Томаса это выглядело отвратительно. У него была двухнедельная щетина; недостаточно долго, чтобы отрастить настоящую бороду, но уже слишком долго для сексуальной небритости.

Его холодные серые глаза были запавшие, с тёмными кругами под ними. Он был одет в джинсы и футболку с пятнами спиртного. Он даже не притворялся, что нуждался в пальто для защиты от ночного холода, и нарушение им легко поддерживаемой личины человеческого существа было чем-то, чего вампиры Белой Коллегии просто не делают. Ради Бога, он был босиком. Он только что выходил — по-видимому, до ближайшего винного магазина.

Мой брат вытащил бутылку виски — дорогого виски — из бумажного пакета, уронив пакет на пол. Затем он сел в коричневое кожаное кресло, направил пульт дистанционного управления на телевизор, и нажал на него. Он принялся тыкать кнопки, пропустив несколько каналов. Он перестал переключать, основываясь, видимо, на своей потребности выпить, и остановился на каком-то спортивном канале, где показывали игру в регби.

Потом он просто сидел, пил прямо из бутылки и тупо пялился в экран.

— Такое тяжело для ублюдков, — заметил Уриил спокойным, нейтральным тоном.

— Как ты его назвал? — спросил я. Воинственно. Что, возможно, не было особо умным, но Томас мой брат. Мне не нравится, когда кто-либо осуждает его.

— Отпрыском смертного и бессмертного, — невозмутимо ответил Уриил. — Халфлинги, полукровки, ублюдки. Путь смертного и так достаточно сложен, без добавления ещё и части нашего бремени.

Я хмыкнул.

— Тот перевёртыш захватил его некоторое время назад. Это сломало что-то в нём.

— Нааглоши чувствуют необходимость доказать, что каждое живое существо, известное им, так же порочно и склонно ко тьме, как и они сами, — сказал Уриил. — Это... даёт им некоторое обоснование для ложного самоуспокоения. Я думаю, они лгут самим себе таким образом.

— Ты говоришь так, будто тебе жаль их, — сказал я с твёрдостью в голосе.

— Я сожалею о всей боли, которая есть у них, а больше всего о всей той боли, что они причиняют другим. Твой брат представляет собой подробное объяснение тому, что я чувствую.

— Что эта штука сделала с Томасом? В чём разница с тем, что Падший сделал со мной?

— Он не погиб в результате, — резко ответил Уриил. — У него всё ещё есть выбор.

Он продолжил более мягким голосом:

 — То, что нааглоши сделал с ним, не твоя вина.

— Я это знаю, — сказал я не слишком вспыльчивым тоном.

Дверь в комнату открылась, и вошла девушка. Ей было за двадцать, и она выглядела великолепно. Её привлекательные лицо и фигура сияли здоровьем и жизнью, а её волосы струились, как белый шёлк. Она была одета в простое платье и длинное пальто, и она скинула туфли сразу при входе.

Жюстина остановилась у дверей и долго смотрела на Томаса.

— Ты ел сегодня что-нибудь? — спросила она.

Томас переключил канал в телевизоре и сделал звук громче.

Жюстина сжала губы и прошла решительной, целеустремлённой походкой в спальню в другой части квартиры.

Она снова вышла спустя минуту, опережаемая стуком высоких каблуков. Одета она была в красное кружевное бельё, которое, если и оставляло простор воображению, то лишь в тени. Она выглядела, как обложка каталога Виктории Сикрет, и двигалась с какой-то подсознательной, инстинктивной чувственностью, которая могла и у мёртвого мужчины пробудить интерес. Я могу служить наглядным свидетельством этого факта.

Но также я знал, что мой брат не мог тронуть её. Прикосновение любви или любого, кто был по-настоящему любим, было анафемой для Белой Коллегии, как святая вода для голливудских вампиров. Томас и Жюстина почти убили себя, пытаясь спасти один другого, и даже после этого, каждый раз, когда мой брат касался её, он получал ожоги второй степени.

— Если ты не поешь, ты потеряешь контроль над Голодом, — сказала она.

Томас смотрел мимо неё. Он переключил телевизор.

Она сделала движение длинной прекрасной ногой и пальцем нажала кнопку выключения телевизора. Экран погас, и квартира погрузилась в тишину.

— Ты думаешь, что ранишь мои чувства, если заведёшь любовницу, хотя я сама даю тебе благословение на это. Ты иррационален. В этой ситуации, я не думаю, что ты способен ясно представлять последствия своих действий.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, как мне быть с Голодом, — ответил Томас низким голосом. Он взглянул на неё, и хотя, он был как минимум немного зол, в его пристальном взгляде был неприкрытый голод, когда он разглядывал её тело. — Зачем ты мучаешь меня этим?

— Потому что я устала от того, как ты мучаешь себя из-за смерти Гарри. — ответила она спокойно. — В этом не было твоей вины. Смотреть на то, что ты делаешь с собой каждый день, ранит слишком сильно.

— Он был на моём катере. Если бы его там не было....

— Он бы умер где-то ещё, — твёрдо сказала Жюстина. — Он создавал себе врагов, Томас. Он знал это. И ты знал.

— Я должен был быть с ним. Я мог бы сделать что-то. Увидеть что-то.

— А мог бы и не увидеть, — ответила Жюстина, покачивая головой. — Нет. Пришло время перестать потакать своей вине.

Её губы изогнулись.

— Это очень... очень эмоционально. Думаю, мы уже прошли достаточно эмоционального.

Томас моргнул.

Жюстина подошла к нему. Я клянусь, её походки было бы достаточно, чтобы подвергнуть серьёзному испытанию целомудренные мысли святого. Даже Уриил, кажется, оценил её. С той же медленной, нежной чувственностью она наклонилась — ничего себе такой милый и приятный видок — и забрала бутылку у Томаса. Затем пересекла комнату и поставила ее на полку.

— Любовь моя. Я собираюсь утолить твой Голод сегодня вечером.

На один удар сердца глаза Томаса посветлели, и он нахмурился.

— Любовь моя... ты же знаешь, что я не могу.

Жюстина вопросительно посмотрела на него.

— Ты не можешь...?

Он стиснул зубы.

— Прикасаться к тебе. Обладать тобой. Защита при обладании кем-то, кто влюблён, будет меня жечь, несмотря на то, что я и есть тот, кого ты любишь.

— Томас, сказала Жюстина, — дорогой, милый ты мой. Есть же способ обойти это, ты же знаешь. Довольно простой метод для снятия защиты для того, чтобы заняться с тобой сексом, любовь моя.

Ключ повернулся в двери квартиры, и вошла ещё одна девушка. У неё была тёмная кожа и экзотический красноватый отблеск прямых чёрных волос. Её тёмные шоколадные глаза были огромными и жаркими, на ней было надето чёрное пальто и чёрные туфли на каблуках, и, как оказалось, когда пальто упало на пол, это был весь её гардероб.

— Это Мара, — сказала Жюстина, протянув руку, девушка прошла через комнату и обвила руки вокруг Жюстины. Жюстина почти по-сестрински поцеловала Мару в губы и обернулась к Томасу. Её глаза загорелись.

— Теперь, любовь моя, я собираюсь заняться с ней сексом — может, и без глубокой, преданной любви, но с большим чувством привязанности и здоровым желанием. А после этого ты сможешь заняться сексом со мной. И займёшься. И всё станет гораздо лучше.

Глаза моего брата блеснули ярким серебром.

— Повторяю, — прошептала Жюстина, её губы ласкали слова, — как надо.

Я чувствовал, как краснеют мои щёки и, покашляв, обратился к Уриилу:

— При таких обстоятельствах...

Архангела забавлял мой дискомфорт.

— Да?

Я посмотрел на девушек, которые снова начали целоваться, и сказал.

— Ну, э-э. Я думаю, что у моего брата всё будет отлично.

— Тогда ты готов? — спросил Уриил.

Я посмотрел на него и слабо улыбнулся.

— Я всё думал, когда мы дойдём до этого, — сказал он и снова протянул руку.

На этот раз мы оказались перед домом в Чикаго. Во дворе росло несколько старых дубов. Дом был белый, колониального типа, с белой оградой у входа, выдавая присутствие детей в доме снеговиками, которые медленно таяли в тёплом вечернем воздухе.

Молчаливые фигуры стояли вокруг дома, мужчины в темных костюмах и длинных пальто. Один стоял у входной двери. По одному у каждого угла дома на крыше, так спокойно, как будто они не стояли на ледяной поверхности в дюйме от возможности разбиться. Ещё двое стояли по углам владения во дворе, и через пару шагов я заметил по крайней мере ещё одного, в дальнем углу двора.

— Ангелов-хранителей стало больше, — сказал я.

— Майкл Карпентер более чем заслужил их, — сказал Уриил, его голос потеплел. — Как и его семья.

Я взглянул на Уриила.

— Она... она здесь?

— Фортхилл хотел найти безопасный дом, в котором смог бы разместить твою дочь, Дрезден, — сказал Уриил. — В целом, я не думаю, что он мог бы найти лучший вариант.

— Она... То есть, она... ? — пробормотал я.

— Опекаема, — сказал Уриил. — Любима, конечно. Ты думаешь, Майкл и Черити сделали бы меньше для твоего ребёнка, когда ты так часто спасал их детей?

Я сморгнул слёзы с моих глаз. Дурацкие глаза.

— Нет, конечно нет, — я сглотнул и попытался сделать так, чтобы мой голос звучал нормально. — Я хочу её видеть.

— Это не переговоры при захвате заложников, Дрезден, — с улыбкой пробормотал Уриил. Он подошёл к дому и обменялся кивком с ангелом-хранителем у двери. Мы прошли внутрь так, как это делают призраки, хотя для настоящих призраков подобное было бы невозможно. Порог у Карпентеров был намного крепче и больше, чем Великая китайская стена. Я не удивлюсь, если его видно из космоса.

Мы прошли по тихому, спящему дому моих друзей. Карпентеры из тех, кто любит «рано в кровать, рано вставать». Непостижимо, но я считаю, никто не совершенен. Уриил провёл меня наверх, мимо ещё двух ангелов-хранителей, к одной из спален наверху — той, которая была швейной комнатой Черити и дополнительной спальней. Несчастным чародеям известно, что там можно отдохнуть время от времени.

Мы прошли через дверь, и нас встретило низкое предупреждающее ворчание. Большой холм косматой шерсти, лежащий рядом с единственной в комнате двуспальной кроватью, поднялся на ноги.

— Мыш, — сказал я, и упал на колени.

Я не стесняясь заплакал, а мой пёс бросился ко мне. Несомненно, он был рад мне, и хотя пытался сдерживаться, его хвост громко стучал по всему в комнате, и щенячьи звуки восторга полились из его горла, когда он обслюнявил моё лицо, целуя меня.

Я запустил пальцы в его шерсть, она была тёплой, плотной и настоящей, и я почесал его, крепко обнял и сказал ему, что он был хорошей собакой.

Уриил стоял над нами, молча улыбаясь.

— Я тоже скучал по тебе, парень, — сказал я. — Просто... типа вот задержался попрощаться.

Хвост Мыша перестал вилять. Его большие собачьи глаза смотрели на меня очень серьёзно, а потом его взгляд скользнул на Уриила.

— То, что начато, должно быть закончено, маленький брат, — сказал Уриил. — Твоя задача здесь ещё не завершена.

Мыш на мгновение внимательно посмотрел на архангела, а затем, исторгнув огромный тяжёлый вздох, прильнул ко мне.

Я почесал его ещё немного, крепко обнял — и посмотрел мимо него туда, где спала моя дочь.

Мэгги Дрезден была темноволосым, темноглазым ребёнком, что было просто неизбежно, учитывая внешность её родителей. По тону её кожа была чуточку темнее, чем моя, и я подумал, что она выглядит намного здоровее, чем моя кожа когда либо была. Я приобрёл довольно бледный вид из-за того, что постоянно торчал в своей лаборатории, читая, или мотался по улице после наступления темноты. Её черты были.... ну, совершенными. Красавица. Первый раз я увидел её во плоти, и несмотря на всё, что произошло за это время, где-то глубоко внутри я был потрясён, насколько великолепной она была. Она была самым красивым ребёнком, которого я когда либо видел, в кино или где там ещё.

Я думаю, наверное все родители смотрят на своих детей такими глазами. Такое отношение неразумно. Но от этого оно не становится менее правильным.

Она спала в полной расслабленности, присущей очень юным, её руки были небрежно заброшены за голову. Она спала в одной из старых футболок Молли, как в пижаме. Футболка была старой, изношенной, с изображением R2-D2 и надписью BEEP BEEP DE DEEP KERWOOO под ним.

Я встал на колени рядом с ней, гладя Мыша, но когда я попытался коснуться её руки, моя нематериальная ладонь прошла сквозь неё. Я склонил свою голову на большой, массивный череп Мыша и вздохнул.

— Ей будет хорошо здесь, — сказал я тихо. — С людьми, которые позаботятся о ней. Которые любят детей.

— Да, — сказал Уриил.

Хвост Мыша стукнул ещё несколько раз.

— Да, приятель. И ты будешь с ней. — Я взглянул на Уриила. — Надолго? Я имею в виду, что большинство собак...

— Храмовые собаки известны тем, что живут веками, — ответил он. — Твой друг более чем способен защищать её всю её жизнь — даже всю её долгую жизнь чародея, если понадобится.

От этих слов я почувствовал себя немного лучше. Я знал, что такое расти без родителей рядом, как ужасно было отсутствие чувства защищённости, окружавшего большинство других детей вокруг меня. Мэгги потеряла своих приёмных родителей, затем родную мать, а затем и биологического отца. Теперь у неё появилась новая приёмная семья — и с ней всегда будет Мыш.

— Чёрт, — сказал я Мышу, — всё, что я знаю, это то, что ты будешь вести себя с ней умнее, чем я, в любом случае.

Мыш фыркнул, ухмыльнулся собачьим оскалом. Он не мог говорить, но я мог легко себе представить его реакцию — конечно он будет умнее, чем был я. Тут моя личная планка установлена не так высоко.

— Береги её, приятель, — сказал я Мышу, пару раз потрепав его плечи моим фирменным жестом. — Я знаю, ты хорошо позаботишься о ней.

Мыш уселся передо мной, выражение на его морде стало внимательным и серьёзным, а потом, очень медленно, он предложил мне свою лапу.

Я основательно потряс её, затем встал перед архангелом.

— Ладно, — сказал я тихо. — Я готов.

Глава пятьдесят первая

Уриил протянул руку снова и я принял её.

Дом Карпентеров вокруг нас исчез, и мы снова очутились в пустом мире белого света. На этот раз в нём имелось кое-что ещё. Перед нами стояли две стеклянные двери. Одна из них вела в офисное здание — фактически, я узнал интерьер отдела капитана Джека в Меж-Чикаго. Я видел, как Кармайкл шёл к двери, уткнувшись в блокнот и вылавливая в кармане ключи от машины.

Другая дверь вела в темноту. Это было неизвестное будущее. Это было то, Что Должно Быть После.

— С трудом припоминаю, когда в последний раз тратил столько времени на одного отдельного смертного, — задумчиво сказал Уриил. — Надеюсь, у меня будет время, чтобы делать это почаще.

Долгую секунду я смотрел на него, потом сказал:

— Я не понимаю.

Он засмеялся. Это был звук, наполненный теплом и жизнью.

Я улыбнулся и присоединился к нему.

— Я не понимаю, в чём заключается ваша игра.

— Игра?

Я пожал плечами.

— Твои люди надули меня, заставив жутко рисковать своей душой, я думаю. Если можно так сказать, — я помахал рукой. — А у тебя есть правдоподобная отговорка — знаю, знаю — или, может, всё взаправду, и капитан Мёрфи обвёл всех нас вокруг пальца. В любом случае... это не имеет смысла.

— Почему это? — спросил Уриил.

Страницы: «« « ... 2829303132333435 » »»