История призрака Батчер Джим
...и его там не было. Что так и должно быть. Я имею в виду, мой настоящий плащ был уничтожен, но тот, в который я был одет, был его точной копией. Не было никаких причин амулету моей матери не быть на месте, но его не было. Именно это, возможно, было чем-то значительным.
Но у меня не было времени беспокоиться об этом сейчас. Вместо этого, я послал чуток воли в свой посох, и руны, вырезанные на нём, засветились бело-голубым магическим сиянием, отбрасывая их очертания чистым светом на заплесневевшие каменные стены и пол коридора, показывая мне путь. Не так уж много магии осталось во мне, но простой магический свет был гораздо, гораздо легче, чем любой вид мощных заклинаний, и требовал намного меньше энергии.
Я побежал по коридору мимо грязных спален с занавесками вместо дверей, через пролом в стене в старую электрощитовую.
Фонарик лежал на полу, проливая свет на участок волчьего меха в нескольких дюймах от него, и совершенно не освещая остальную сцену. Мне пришлось сделать ярче свет от моего посоха, чтобы разглядеть, что Мёрфи и волки лежали кучей на полу, рядом с бессознательными Большими Капюшонами.
Собирателя трупов нигде не было видно.
Как и Молли.
Я сделал медленный круг, выискивая какие-либо признаки случившегося, но не нашёл ничего.
Я услышал шарканье ног по камню и резко обернулся, вскидывая посох и приготовившись выяснить, сколько ещё силы осталось во мне — и обнаружил Баттерса, стоящего посередине лестницы, с видом как у кролика, готового вот-вот дать дёру. Лицо его было бледным, как полотно, за стёклами очков, и тёмные волосы находились в диком беспорядке.
— Бог мой, — выдохнул он. — Дрезден?
— Вернулся немного поучаствовать, — я перевёл дыхание, опуская посох. — Что произошло, Баттерс?
— Я... я не знаю. Они начали кричать что-то, а потом они просто... просто попадали.
— А ты нет? — спросил я.
— Я был снаружи, — сказал он, указывая за спину. — Ты знаешь. Присмотреть за полицией или ещё чем.
— Ха, стоял на стрёме? — Я повернулся к Мёрфи и волкам.
— Ага, что-то в этом роде, — сказал он, осторожно спускаясь по лестнице. — С ними всё в порядке?
Я присел рядом с Мёрфи и нащупал пульс на её шее. Он был сильным и устойчивым. То же относилось и к ближайшему волку.
— Да, — сказал я, моё сердце колотилось чуть спокойней. — Я думаю, что с...
Что-то твёрдое и холодное упёрлось в мой затылок. Я глянул вниз.
Зиг Мёрфи отсутствовал в её кобуре.
— Все доверяют доктору, — промурлыкал Баттерс тоном, которым он никогда не разговаривал. — Даже чародеи, Дрезден.
Я напрягся.
— Собиратель Трупов.
— В конце концов, тебе удалось проявиться? Интригующе. Я думаю, у тебя природный дар тёмной магии. Мой господин живо бы пристроил тебя.
Я провёл полдня с Мёрфи, работая над обезоруживанием, в спортзале «Ураган» старины Джо. Я попытался вспомнить, в какую сторону я должен был крутануться, чтобы попытаться забрать пистолет. Это зависело от того, как его держали, а я понятия не имел, как Собиратель Трупов держала оружие. Я был уверен, что Баттерс левша, но я не думаю, что это имело значение для Собирателя Трупов, как только она вселилась в тело.
— О, боже. Мне бы пришлось тусоваться с людьми вроде тебя? С уверенностью могу сказать, что это бы не сработало.
— Возможно, нет, — сказала Собиратель Трупов. — Я предоставила тебе гораздо больше уважения, чем ты заслуживаешь, как противник. Сколько после тебя осталось, когда ты слепил это тело? Я думаю, вряд ли больше одного из тех жалких привидений. Возможно, ты вовремя сделал жизнеспособный поступок, но очевидно, у тебя нет терпения, не хватает ума для стратегии.
— Да. Я предполагаю, что у меня всё ещё есть душа и совесть там, куда ты приставила эту штуку.
— Душа? Совесть? — сказала Собиратель Трупов, почти смеясь. — Это лишь слова. Их даже толком нельзя описать, так, просто фикция. Бесполезно.
— Только потому, что что-то не твёрдо, не означает, что это не реально, — сказал я. — Если бы у тебя были мозги в голове, ты бы знала это.
— Ты одержим юношескими иллюзиями, — ответила она со вздохом моего друга. — Хотя я должна признаться, что этот иронический разворот нашего статус-кво просто восхитителен.
И без колебаний или каких-либо изменений в её тоне, она всадила пулю мне в затылок.
Боль была бесконечно краткой и неописуемой, гигантский всплеск боли, который ощущался так, словно мог отправить меня в полет. Я увидел облако из чего-то, летевшего вперёд, а затем раскиданного по всей шкуре одного из волков, и по ближайшему Большому Капюшону. Эктоплазма, с изумлением осознал я. Моё физическое тело было уничтожено. Оно снова обратилось в спиритическую материю, из которой я создал его.
Боль утихла, а потом я снова оказался в прежнем, нейтральном, лишённом ощущений состоянии призрака. Я потянулся к разлетевшейся материи с инстинктивным, невысказанным желанием вернуться в неё.
Я едва мог разглядеть свою руку.
Я попытался обернуться, но это ощущалось, словно я был погружён во что-то более густое и вязкое, чем вода, и это заняло целую вечность.
Я вгляделся в глаза Собирателя трупов на лице Баттерса и увидел ухмылку прыгающей из тела в тело сумасшедшей.
— Сколько от тебя сейчас осталось? — пробормотала она. — Ты станешь привидением в считанные дни. Я думаю, что перевес теперь на нашей стороне. Наслаждайся вечностью, Дрезден.
Я попытался огрызнуться проклятиями, но я просто так устал. Я не смог издать ни звука. А пока я пытался, Собиратель Трупов в теле Баттерса повернулась обратно к лестнице. Она двигалась так быстро.
Или... или, может быть, просто я был медлительным.
Я попробовал преследовать её, но всё, что я мог сделать, это плыть за Собирателем трупов, двигаясь с изяществом, но медленно. Так медленно.
Собиратель Трупов сделала жест, и завеса упала с другой тени на верхней площадке лестницы. Это был Баттерс. Он стоял там, одетый не в свою зимнюю одежду, а в хирургическую, в которой я гораздо больше привык его видеть. Он был совершенно неподвижным, за исключением глаз, которые отчаянно вращались. Быстро испаряющаяся лужа эктоплазмы разлилась у его ног. Выражение полнейшего недоумения застыло на его лице.
Собиратель Трупов была большой поклонницей смены тел. Когда она покинула меня и Морти в подвале, она, должно быть, явилась прямо сюда, чтобы захватить новое тело. Она, наверное, наложила некий вариант сонного заклятия на Мёрфи и волков — а затем Баттерс должен был проявиться.
Собиратель Трупов выкинула свой обычный трюк, насильно захватив тело жертвы — и проявившийся дух тела, которое она захватила, распался в эктоплазму в момент, когда её не было там, чтобы дать ему энергию и форму. Сущность Баттерса, его душа, была выброшена из его тела, и теперь он стоял, уязвимый и неподвижный — ярко окрашенный, но исчезающий, прямо на глазах. Она набросила быструю завесу на тень Баттерса, так, чтобы никто, кто мог бы прийти вслед за ней, не мог увидеть его, стоящего там, несчастного и растерянного, в то время как она расхаживала в его захваченном теле.
Чтобы до меня действительно дошло? Собиратель Трупов ухмыльнулась, показав мне тень Баттерса. Я ничего не мог сделать, чтобы остановить её, но она хотела, чтобы я заметил, как ловко она обдурила и переиграла меня.
Но у вселенной есть забавное чувство юмора, и, видимо, оно не всегда направлено на меня. В то время как Собиратель Трупов с усмешкой оглядывалась на меня, Молли появилась из-под собственной завесы на последнем шаге между краденым телом Баттерса и измочаленной взрывом дверью. Она схватила Собирателя трупов за перед пальто Баттерса. Баттерс не обладал особо внушительным телосложением. Молли, с другой стороны, была на несколько дюймов выше, чем он, и у неё были гены матери, всё, чему я сумел научить её о потасовках, и шесть месяцев тяжёлых занятий под заботливым руководством Леанансидхе.
Молли впечатала Собирателя Трупов в стену так, что украденные зубы клацнули. Тогда она схватила долбаное лицо Баттерса пятернёй и рывком приблизила голову, глядя в глаза Собирателю Трупов.
Я хотел крикнуть, чтобы остановить её, но ничего не вышло. Я отчаянно пытался двигаться быстрее. Если я и преуспел, этого не было заметно.
— Хочешь поиграть в Главную игру? — прорычала Молли, её голубые глаза сверкали. — Давай начнём.
Лицо Собирателя Трупов исказилось, выражая нечто среднее между убийственной яростью и чем-то наподобие оргазма, и она широко раскрыла свои украденные глаза.
Молли и тёмная колдунья заглянули друг другу в душу, и с этим я ничего не мог поделать, кроме как постараться приблизиться.
Я чувствовал, как энергия плескалась между ними, словно волны тепла, исходящие от печи, когда ты замерз. Это была совершенно невидимая борьба, одновременная и взаимная осада личности. Ментальная магия — опасная, скользкая штука, борьба с другим разумом ведётся при помощи воображения, внимания и силы воли. Прямо сейчас, Молли втискивала массив образов и идей в Собирателя Трупов, пытаясь заставить её обратить внимание на них. Некоторые из мыслей должны были подорвать обороноспособность, другие — чтобы напасть на неё, а третьи пытались проскользнуть мимо незамеченным, чтобы посеять хаос изнутри. Некоторые из мыслей были простыми вещами — например, сомнениями, которые шепчут, чтобы поколебать уверенность. Другие были гораздо более сложными конструкциями, искусительными идеями, заготовленными загодя, готовые к такому случаю и высвобождавшие мысли и воспоминания о враге.
Вообще говоря, Белый Совет ненавидел ментальную магию. Если ты бьёшь чью-то защиту, то можешь натворить таких дел, из которых очень мало будут добрыми. События, однако, заставили их признать необходимость предоставления всем его членам уроков в экстрасенсорной самообороне, которые были более содержательными, чем моя простая техника огораживания. Несколько стариков, которые знали, как играть в эту игру, начали обучать основам всех заинтересованных.
Как выяснилось, мой разум представлял собой природную крепость, что объясняло многое — к примеру, насколько тяжело чарам фэйре было запутать меня на долгое время и почему я годами был способен прорываться сквозь некоторые формы ментальных атак. Если кто-то пытался войти за мной, то им приходилось иметь дело c большим злобным замком. Его можно было обстреливать сутками, что уже проверялось, без всякого результата, и мне говорили, что для захвата моей головы потребуется изрядное время — подобно любому замку, там существовало множество линий и структур, где можно было продолжать удерживать защиту. Но я не был особенно хорош в нападении. Для меня лучшей атакой была упорная оборона.
Молли, с другой стороны... мда. Молли была, типа, жутковатой.
Её замок не был большим и внушительным — клятая хреновина была невидимой. Сделанная из зеркал, укрытая туманом, обёрнутая во тьму, с трудом обнаружимая вообще, не говоря уж об осаде; любой, кто хотел войти в её голову, должен был иметь при себе GPS, собаку-поводыря и запасной набор глаз. Хуже того, её наступление было подобно нападению монгольской орды. Она посылала волны за волнами всевозможных ментальных конструкций, какие только можно было представить, и пока вы были заняты, таращась на них, мысли-ниндзя прокрадывались сквозь ваше подсознание, закладывая психологический эквивалент взрывчатки. Мы постоянно практиковались друг против друга — недвижимый объект против непреодолимой силы. По большей части это заканчивалось ничьей, когда Молли бросала дело и лечила мигрень, а я присоединялся к ней, заглатывая аспирин. Пару раз мои разбойные конструкции натыкались на её защиту и начинали крушить зеркала. Пару раз её ордам частично удавалось прокрасться или попросту везло. Мы установили один и тот же мыслеобраз победы — Вейдер, нападающий в своём истребителе с самодовольным заявлением «Теперь ты мой». Как только это происходило, игра заканчивалась.
Но вне практики эта мысль запросто могла оказаться чем-то большим, вроде «Сунь пистолет себе в рот и нажми на спуск». Мы оба это знали. Мы оба всерьёз работали над улучшением результатов. Это было частью подготовки, к которой я подходил столь же серьёзно, как к обучению её теории, зачаровыванию, экзорцизму или любой из сотни других областей, которые мы освоили за последние несколько лет.
Но мы никогда не дрались насмерть.
Собиратель Трупов подняла руки Баттерса, мягко обхватив ими щёки Молли, и сказала:
— О-хо-хо. Стандарты обучения повысились.
Молли коротким, резким движением приложила Собирателя Трупов обратно головой об стену и сказала:
— Прекрати валять дурака и дерись.
Собиратель Трупов оскалила Баттерсовы зубы в медленной ухмылке и внезапно подалась вперёд, прижав Молли спиной об противоположную стенку, одновременно поднявшись по лестнице, так что их глаза оказались на одном уровне.
— Увёртливая маленькая девочка. Но я сокрушала разумы вроде твоего за века до того, как прапрадед твоего деда покинул Старый Свет.
Молли вдруг задушенно выдохнула, и её лицо исказилось от боли.
— У них никогда не хватало смелости давить на их милых маленьких учеников, — пропела Собиратель Трупов. — Это называется боль. Позволь преподать тебе урок.
— Леди, — просипела Молли, — вы выбрали не ту часть моей жизни, чтобы портить её.
Она сделала глубокий вдох и проговорила звенящим, яростным голосом:
— Теперь убирайся нахрен из моего друга. Ideru!
Я ощутил всплеск её воли, когда она произнесла слово, и внезапно реальность словно бы уплотнилась вокруг моей ученицы. Это была жуткая, ужасная сила, вырывавшаяся из неё, жадно притягивающая всё вокруг. Я уже чувствовал нечто подобное однажды, когда зарождающийся вампир Белой Коллегии непреднамеренно начал питаться мной — энергия, которая вихрилась, закручивалась и тянулась к корням моих чувств. Но это была лишь одна грань того притяжения, которое источала Молли с помощью заклятия.
Глаза Собирателя Трупов расширились в удивлении и внезапном напряжении. Потом она прорычала:
— Пусть будет так. В любом случае маленький доктор был вторым в списке.
А затем я увидел тёмную, безумную душу Собирателя Трупов, втекающую в мою ученицу под действием манящего приливного притяжения, которое та создала.
Выражение лица Баттерса стало пустым, и он рухнул без всякого движения. В трёх футах далее его тень беспомощно, сконфуженно взирала на свою павшую физическую оболочку, и её глаза расширились в ужасе.
Молли вскрикнула от внезапного шока — и страха. В этот момент я увидел в её глазах отражение её ужаса, панику того, кто отправился на медведя, а вместо того столкнулся лицом к лицу с долбаным динозавром.
Моё вялое, сонное продвижение наконец доставило меня достаточно близко. С вялым и мучительным изяществом я протянул одну руку...
...и поймал лодыжку Собирателя Трупов, когда она скользнула в мою ученицу.
Я вцепился мёртвой хваткой и почувствовал, как меня тащит вперёд, в хаос войны за тело, разум и душу Молли.
Глава сорок девятая
Я очутился в самой гуще боя.
Вокруг меня были городские руины. Небо над головой, кипевшее штормовыми тучами, которые надвигались и клубились слишком быстро для настоящих, было заполнено яркими цветами молний. Хлестал дождь. Я слышал крики и проклятия, разносившиеся вокруг меня, накладываясь друг на друга, доносясь из тысяч источников, переходящие в буйный рёв — и каждый голос был либо Молли, либо Собирателя Трупов.
Я заметил, как огромный зверь, нечто среднее между змеёй и китом, пробил себе путь сквозь кирпичное здание — крепость, как я понял — примерно на расстоянии в пятьдесят ярдов, а когда оно упало, размол его в пыль. На усыпанном щебнем боку огромного существа появилось маленькое трио точек яркого красного цвета, похожее на прицел орудия с плеча Хищника в одноимённом фильме, и затем несколько полос сине-белого света мелькнуло откуда-то и пробило в существе отверстия, размером с железнодорожный туннель. Вокруг меня я видел группы солдат, многие из которых были одеты в зловещие чёрные мундиры, другие были похожи на идеализированную версию пехоты Соединённых Штатов, сражавшиеся друг с другом любым, какое только можно себе представить, оружием, от мечей до пусковых ракетных установок.
Линии трассеров проносились прямо сквозь меня, оказывая влияние не сильнее плотного ветра. Я с облегчением выдохнул. Я был внутри воображения Молли, но её конфликт был не со мной, и также я не был в воображении Собирателя Трупов. Я был таким же призраком здесь, каким я был в реальном мире.
Я увидел, что город вокруг меня был огромной сетью укреплённых зданий, и понял, что ребёнок изменил своей обычной тактике. Она не пыталась скрыть местоположение своей ментальной крепости обычными уловками из завес и тумана. Вместо этого она выбрала другой метод запутывания, строя разрастающиеся ложные цели, скрывая своё истинное ментальное ядро где-то среди них.
Собиратель Трупов боролась с ней, казалось бы, простым, хотя и затратным способом снести их все, даже если это придётся делать по одному за раз. Эта огромная звериная конструкция была чем-то более массивным, чем я когда-либо пытался представить в своём собственном воображении, хотя Молли бросалась в меня такими пару раз. Просто, это был вопрос не о том, чтобы мыслить широко — для создания чего-то с такой ментальной массой требовались энергетические затраты, и Молли чувствовала, что такие огромные, тупые сущности не стоили усилия, которое они отнимали — тем более, что кому-то с правильным отношением и воображением создать их будет не намного труднее, чем мелкие конструкции.
Тем не менее, Собиратель Трупов, очевидно, была с этим не согласна. Она была намного старше, чем Молли или я, и она имела более глубокие запасы силы, к которым она могла обратиться, большую дисциплину и непоколебимость многолетнего опыта. Ребёнок сумел взять на себя Собирателя Трупов на знакомой для себя территории и играть с ней своими самыми сильными картами, но сила Молли была неподходящим оружием для противостояния опыту некроманта и эксперта.
Я перестал обращать внимание на всё, что происходит, на все артиллерийские удары и кавалерийские атаки, на волочащих ноги орды зомби и бурю из ножей, которые просто прилетели вихрем с неба. Форма любой данной конструкции не была столь же важна, как факт её существования. Летящая стрела, которая может пробить сердце, например, была потенциально столь же опасна, как живая тень, простирающая удушающие чёрные когтистые пальцы. Пока можно было предположить, что соответствующая конструкция противостояла угрозе, делала это какое-то время, чтобы остановить её, и что любая конструкция могла быть побеждена. Это была простая вещь на самом базовом уровне, и это звучало просто. Но как только вы выбрасываете десятки или сотни — или тысячи — наступательных и защитных конструкций за один раз... Поверьте мне, это займет всё ваше внимание.
Это всё, что вы можете сделать, имея дело с противником, что объясняло, почему я немедленно не подвергся нападению со стороны Собирателя Трупов, если она вообще приняла во внимание моё присутствие. Она и Молли были вместе крепко заперты. Взгляд в душу, вероятно, сыграл свою роль в этом. Ни одна бы не освободилась, пока другая была жива.
Оба противника швырялись друг в друга невероятным количеством наступательных конструкций, хотя Молли сносила свою собственную защиту почти так же быстро, как Собиратель Трупов. У такой тактики было две стороны. Молли вредила себе, но поступая так, не давала Собирателю Трупов пробиться достаточно близко, чтобы та поймала её в обмене обширными разрушительными ударами. Ошибка легко могла разрушить чей-то разум в этой круговерти хаоса, столетний ты некромант или нет. С другой стороны, если та обнаружит, откуда Молли наносит удары, то заполучит возможность рвануть вперёд и сокрушить мою ученицу. Но если окажется рядом с ложной целью, то сделает себя сильно уязвимой для внезапной атаки от настоящей Молли. Собиратель Трупов должна была это знать, так же, как должна была знать, что при простом сохранении давления всё вокруг будет разрушено до основания и Молли так или иначе будет уничтожена.
План моей ученицы был хорош, но она просчиталась. Собиратель Трупов была чертовски сильнее, чем она могла ожидать. Молли разыгрывала самый агрессивный план защиты, который мне приходилось видеть, и надеялась, что такое давление заставит Собирателя Трупов совершить ошибку. Не лучшая идея, но это было всё, что она имела.
Так или иначе, но схватка точно не будет долгой. Значит, мне надо пошевеливаться.
Молли находилась где-то посреди плодящихся фальшивых укреплений и была скрыта от меня так же, как и от Собирателя трупов. Но у меня было преимущество, которого не было у некроманта — я знал свою ученицу.
Это не Небывальщина. Мы находились в голове Молли, внутри мира мысли и воображения. Магия тут не принимала участия — не теперь, когда мы по-любому находились здесь. Я мог быть слабым подобием призрака, но у меня всё ещё имелся мозг, что давало здесь определённые привилегии.
Я подошёл к разрушенному зданию, где какой-то монстр стонал в предчувствии смерти. Я оттащил в сторону кусок камня и вытянул из-под обломков бледно-голубой коврик для ванной, запятнанный пылью и странной фиолетовой кровью. Это был крошечная часть окружающей конструкции, но даже при этом она потребовала серьёзных усилий для присвоения. Мои руки тряслись от слабости, когда я поднял коврик и разок встряхнул. Кровь и пыль слетели с него, как и не было, после чего я бережно уложил его на ровный участок земли, уселся сверху и сложил перед собой руки и ноги.
— Вверх, Симба, — сказал я в лучшей попытке изобразить Юла Бриннера, и коврик задрожал и поднялся с земли, оставаясь жёстким и почти таким же удобным, как лист тяжёлой фанеры. Он поднялся прямо в воздух и, как только он это сделал, я втихую ухватился за края. Не то чтобы мой враг или моя ученица получат представление о том, как я буду дико вертеться ради сохранения баланса в полёте. С другой стороны, я просто не хотел упасть. Вероятно, я мог бы что-то придумать, чтобы не повредить себе при ударе о землю, но это будет ужасно смотреться и меня не волнует, насколько я при этом буду близок к смерти; у чародея есть своя гордость.
Конечно, воображение было единственным местом, где я мог заставить одну из этих клятых штуковин работать. Я пытался сотворить ковёр-самолёт раньше, когда мне было примерно двадцать. Это был по-настоящему ужасный эксперимент, который сбросил меня в ещё не закрытую свалку во время грозы. А потом был знаменитый инцидент с летающей метлой на Вакер-драйв, который просочился в Интернет, как наблюдение НЛО. После всего, я мудро решил, что полёты, по большей части, всего лишь хороший способ самоубийства, и вместо этого пересел за руль своего старого автомобиля.
Но эй. В моём воображении этот ковёр отлично работал — и это также передалось воображению Молли.
Я поднялся достаточно высоко, чтобы получить хороший обзор — и был впечатлён ребёнком. Город крепостей растянулся на мили. Там их были сотни, и битва бушевала повсеместно. Это было противоположно тому, что дитя обычно делало в ментальных сражениях — Монгольская орда наоборот, с бесконечным числом защитников, изливающихся наружу подобно сердитым пчёлам, защищающим улей. Собиратель Трупов, к несчастью, играла роль мамы-медведицы по отношению к Молли-пчеломатке. Она могла пораниться, входя, но, пока не была дурой — не слишком сильно. В конечном счёте, она могла сокрушить всех защитников — а затем порвать улей в клочья.
Я слегка наклонился вперёд, и коврик начал набирать скорость, двигаясь дальше. Перенос веса налево или направо позволял мне делать вираж, и ушло немного времени на то, чтобы пролететь сквозь дождь, не залив себе глаза. Я накручивал спираль, сканируя город внизу. Битва продолжалась в также и в небесах — по большей части летающие демоны и разряды молний, разносившие их в воздухе. Это становится довольно скучно наблюдать после первой дюжины захватывающих ударов молний, и я отстранился от конфликта, продолжая искать.
Наконец, я нашёл то, что искал: разрушенное строение, которое было превращено в кратер артиллерийским снарядом или другими взрывами. Невозможно было сказать, что оно представляло из себя раньше,глядя на то,что осталось: горящий щебень валялся вокруг, покрывая толстый дуб и деревянный домик на его нижних ветвях грязью и пылью и осколками.
Я прошёл мимо дома несколько раз, не замедляя ход и без остановок. Я не был уверен,что Собирательница трупов не знала, что протащила меня сюда на своём хвосте, и если она следовала за мной или отправила следом конструкцию я не хотел вывести её на Молли. Ковёр двигался со скоростью от сорока — пятидесяти миль в час до сотни, я в это время строил завесу вокруг себя, так что я ринулся вперёд и попросту исчез. Я летел низко, змейкой по улицам, и только после того, как я пересёк собственный след пять или шесть раз, чтобы ничто не могло бросить тень на меня, я в конечном итоге поднялся к деревянному домику.
Он выглядел как маленький домик, с дверью и дорожкой, с украшениями, с окошками и прочим. Верёвочная лестница позволяла подниматься к крыльцу, но она была подтянута. Я подплыл к двери на ковре-самолёте и вежливо постучал.
— Теперь ты моя, — сказал я, по мере сил подражая Джеймсу Эрлу Джонсу. Юл Бриннер у меня выходит лучше.
Напряжённое лицо Молли появилось у окна, она моргнула.
— Гарри?
— Как насчёт пригласить меня, кузнечик? — спросил я. — Ты практически запылесосила меня вместе с Собирателем Трупов.
Молли сузила глаза и сказала:
— Во что я была одета в нашу первую встречу?
Я уставился на неё, открыл рот, закрыл его, подумал об этом и затем сказал:
— Ой, да ладно тебе, Молли. Я понятия не имею. Одежда? Это было примерно восемь лет назад, и твоя мама пыталась закрыть дверь перед моим носом, когда мне нужно было увидеть твоего отца.
Она кивнула, будто это был тот ответ, что она ждала, и открыла дверь.
— Заходи.
Я вошёл в домик на дереве вместе с ней.
Внутренняя часть дома выглядела просторней, чем снаружи. Вы можете сотворить такую же штуку в своём воображении. Это сродни забавы. У меня есть один шкаф в моей крепости, который выглядит, как гигантский каток для роллерной дискотеки. Роллеры катятся вслед за вами, как многотонный грузовик, музыка заставляет головы взрываться, а зеркальный диско-шар распространяет лазерные лучи-убийцы.
Штаб Молли был похож на мостик, я вас не разыгрываю, Энтерпрайз. Старой версии. Тот, в котором было много приборов со стрелками, которые, очевидно, ничего не показывали, и в котором разносился высокий, повторяемый эхом, щебет кузнечика, раздающийся каждые пять или шесть секунд.
Была и положительная сторона, к примеру: Молли носила одну из мини-юбок шестидесятых годов.
Слушайте, у меня нет заинтересованности в отношениях с ребёнком. Я действительно люблю её неописуемо. Но это не означает, что она не выглядит умопомрачительно. Любой человек с глазами может заметить это, и я всегда был одним из людей, которые могут оценить великолепие пейзажа, не чувствуя потребности отправиться его исследовать.
Вообще-то, оглядевшись, я заметил вокруг примерно полдюжины Молли, каждая занималась своим делом у какой-то консоли, и все они они носили форму с мини-юбками шестидесятых. У той, что открыла дверь, были чёрные как уголь волосы, подстриженные под пажа с почти математической точностью, и слегка заострённые ушки.
— Звёздный Путь? — спросил я её. — В самом деле?
— Что? — спросила она, сведя неестественно чёрные брови вместе.
— Есть два типа людей во вселенной, Молли, — сказал я. — Поклонники Звёздного Пути и поклонники Звёздных Войн. Это шокирует.
Она фыркнула.
— Мир ботанских чуланов в прошлом, Гарри. Это нормально, когда нравится и то, и другое.
— Враньё и ересь, — сказал я.
Она выгнула мне в ответ бровь с совершенством Нимоя и вернулась к своей консоли.
Офицер-связист Молли, в красной униформе с чёрными вьющимися кудряшками и серебряным предметом, размером с тостер, в ухе, сказала:
— В квадранте четыре меньше пяти процентов и избыточное давление на третьем квадранте.
Капитан Молли в своём золотом наряде, с распущенными волосами как у Жаклин Онассис, повернула кресло на мостике в сторону Молли-связиста и сказала:
— Соберите всех и перебросьте их в квадрант три перед ними.
Стул повернулся назад, к Молли-научному офицеру.
— Запустить ядерное оружие в четвёртый.
Молли-учёный выгнула бровь, с подозрением.
— Ох, молчи. Я — капитан, ты — первый офицер, и дело с концом, — отрезала Капитан Молли. — Мы здесь войну ведём. Так запусти ядерное оружие. Привет, Гарри.
— Молли, — сказал я. — Ядерное оружие?
— Я придержала его, как сюрприз, — сказала она.
В передней части комнаты был огромный экран телевизора, не с плоским экраном. Большая, немного выгнутая старая ЭЛТ. Он вдруг подёрнулся ярко-белым.
— Лейтенант, — сказала Капитан Молли.
Лейтенант Молли, одетая в красную униформу, со скобами на зубах и, возможно, на десять лет моложе Капитана Молли, повернула некоторые из круглых переключателей, которые ничего не делали, и ярко-белый свет потускнел до серого.
Снаружи раздался протяжный крик. Кого-то чудовищного. Размером с Годзилу, или ещё больше.
Все на мостике замерли. Духовые инструменты из ниоткуда зловеще сыграли тему: бам-паааааааам.
— Да ты шутишь, — сказал я, озираясь. — Саундтрек?
— Даже и не думала, — сказала напряжённо Лейтенант Молли, тоном подростка. У неё был русский акцент, который в точности походил на Санин. — Я слишком много смотрела шоу, когда была ребёнком, ясно?
— Твой мозг — очень странное место, — сказал я.
Я имел в виду комплимент, и выделил это своим голосом. Лейтенант Молли одарила меня яркой улыбкой и повернулась к своей консоли.
Я подошёл к правому поручню капитанского кресла и скрестил руки на груди. Экран вновь засветился, показывая опустошённую часть городской планировки. Нет, не разорённую. Если бы эта часть города была разорена, было бы разрушено каждое десятое здание. Вот что имеется в виду под разорением. Лично я думаю, что несколькими годами ранее, уважаемый телеведущий в какой-то момент запутался в терминах разорение и опустошение, и никто не захотел указать ему на ошибку, и таким образом каждый начал использовать их как взаимозаменяемые. Но, чёрт побери, слова означают то, что они значат, даже если все считают, что они должны означать что-то другое.
Молли Учёный сказала мрачным голосом.
— Ядерный взрыв подтверждён. Вражеские силы в квадранте четыре уничтожены, Капитан.
Я сильно сжал губы.
— Спасибо, Номер Один, — сказала Капитан Молли, повернувшись назад, чтобы быть ко мне. — Гарри, хм. Поможешь?
— Не уверен, что я могу что-то сделать, кузнечик, — сказал я ей серьёзно. — Мне едва удалось вытащить коврик ванной из под какого-то щебня и сделать на скорую руку ковёр-самолёт. Его материал проходил сквозь меня и наоборот.
Она смотрела на меня мгновение, и я увидел одну и ту же вспышку страха на каждом из лиц на мостике. Потом она глубоко вздохнула, кивнула, и отвернулась от меня. Она начала отдавать чёткие приказы, и её двойники отвечали спокойно, ровным голосом.
Через несколько мгновений Капитан Молли сказала:
— Если ты здесь не... Я имею в виду, если ты не можешь помочь, почему ты здесь?
— Потому что ты здесь, — сказал я спокойно. — Меньшее что я могу сделать, это быть рядом с тобой.
— Если она победит... — Капитан Молли сглотнула. — Ты умрёшь.
Я фыркнул и блеснул улыбкой.
— Лучшая вещь в том, что я призрак, кузнечик. Я уже мёртв.
— Квадрант три разрушается, — сообщила Офицер-связист Молли. — Квадрант два находится на двадцати процентах.
Капитан Молли закусила губу.
— Сколько квадрантов? — спросил я её.
— Четыре, — сказала она. — Ну ты знаешь. Квадранты.
Я хотел сказать что-то об уничтожении, но не сказал.
— Мы находимся в квадранте один?
Капитан Молли кивнула.
— Я... Не думаю, что могу остановить её, Гарри.
— Борьба не закончена, пока всё не кончено, малыш, — сказал я. — Не позволяй ей побить себя. Заставь её попотеть.
Молли Учёный сказала твёрдым голосом:
— Смерть здесь не единственное последствие. Если Собиратель Трупов одолеет, то она получит полный доступ к нашим талантам, способностям, воспоминаниям и знаниям. Даже учитывая, что последние месяцы мы потратили на дистанцирование от других, чтобы оградить от такой ситуации как эта, Собиратель Трупов всё ещё может причинить ущерб не только нашим друзьям и семьям, но и совершенно невинным. Это неприемлемо, Капитан.
Капитан Молли перевела взгляд с Молли Учёного на меня и затем сказала:
— Битва ещё не окончена. Подготовьте Омега Бомбу, но не развёртывайте.
— Есть, есть, — сказала Молли Учёный, она встала и направилась на другую сторону мостика, к старому деревянному шкафу около старой деревянной двери.
Я взглянул на него.
— Ничего себе. Это... отчасти не в тему.
Капитан Молли громко кашлянула.
— Это? Об этом не стоит волноваться. Не обращай внимания.
Я наблюдал за Молли-учёной, берущей устройство размером с маленькую микроволновую печь из старого шкафа и нажимающей на одну из кнопок на нём. Потом она поставила его на консоль рядом с собой.
— Гм, — сказал я. — Омега Бомба?
— Собиратель Трупов не получит меня, — сказала Капитан Молли твёрдым тоном. — Никогда.
— И это находится в том старом деревянном шкафу потому что...?
— Я не знаю, о чём ты говоришь, — сказала Капитан Молли пренебрежительно. — Лейтенант, покажите картинку для второго квадранта.
Я тихонько отошёл от Капитана Молли, пока она продолжала командовать сражением, и, подойдя, остановился рядом с Молли-учёной.
— Гм. Капитан, кажется, не хочет, чтобы я знал о той двери.
— Определённо нет, — сказала Молли-ученая, тоже в деловом тоне. — Это не-суй-свой-нос дверь.
— Почему?
— Потому что если ты об этом знаешь, то ты один из тех, кто должен знать об этом, — ответила она спокойно. — И если ты не в курсе, то лучше тебе не знать. Капитан чувствует, что вы уже достаточно настрадались.
— Достаточно настрадался? — спросил я. — Что ты имеешь в виду?
— Мне больше нечего сказать на эту тему, — сказала Молли Учёный.
— Это моя вина, — сказала Лейтенант Молли. — Извините. Послушайте, я не имею ввиду шкаф и дверь, хорошо? Но я не могу помочь насчёт этого.
У вас когда-нибудь возникало чувство, что вы стоите в комнате, полной сумасшедших людей?
У меня возникло это чувство. Это не очень приятное чувство.
Я уставился на дверь и старый деревянный шкаф. В любом случае, она не была особенно выделяющейся — стандартная навесная дверь, хотя довольно старая и потрёпанная. Такая же, как шкаф. Оба были покрашены умеренно коричневым цветом, очевидно, очень давно. Оба были покрыты царапинами и вмятинами, не так, будто их пытались сломать, но просто полученными за годы и годы использования.
Они выглядели очень знакомо.
Я задумчиво изучал дверь и шкаф, иногда поглядывая на большой старый ЭЛТ, где два квадранта покосились при атаке Собирателя Трупов. Битва была ожесточённой, но она так и не показала себя, и Молли не удалось убить её ядерным оружием, иначе сражение было бы уже окончено для неё. Появился другой квадрант, и Капитан Молли взорвала другой набор массированных ядерных конструкций. Потом третий — и снова ядерное оружие. Ни одна из второй пары взрывов не сопровождалась сильным криком, который последовал за первым. Молли, по-видимому, пустила Собирателю Трупов кровь, но этого было не достаточно.
— Чёрт возьми, — сказала Капитан Молли, сжав кулак и уставившись в экран. — Получается, теперь она должна быть где-то рядом. Но где?
Улицы снаружи были так заполнены сражающимися защитниками, что они буквально загромождали их своими телами, замедляя продвижение врагов — но не останавливая их.
Чёрт возьми, я чувствовал себя беспомощным. Просто стоял рядом с ребёнком не в силах принести ей пользу, но я держался за мир на волоске. У меня не было возможности заставить чему-то произойти, здесь или в реальном мире. Всё, что я мог сделать, это...
...это использовать свои долбаные мозги. Да неужели.
— Стой, подожди, — сказал я. — Молли, есть у меня одна мысль.
Взгляды всех Молли разом, как по команде, повернулись ко мне.
Я повернулся к Капитану Молли.
— Задержи её, — сказал я. — Ты должна задержать Собирателя Трупов. Неважно как, как угодно, но вы должны купить немного времени. Давайте!
Читать бесплатно другие книги:
