Дневники Химеры Ридли Кроу Макс

– На, деточка, – Колин протянул ей кредитную карту, – иди в кафе и ни в чем себе не отказывай. А в благодарность принеси мне пивка холодного.

– Хорошо вам, – вздохнула Рита, – молодые, горячие. А мне кофе – еще за руль садиться.

– Думаешь, сегодня придется? – удивилась Ника. Сэб была еще слаба, переезжать с ней – неразумно.

– Где-то поблизости тамплиеры, – пожала плечами Рита, угадав ход ее мыслей. – А мы… не в форме.

Ника поняла, о чем та говорит: один воин ранен, да еще и девчонка в нагрузку, которая только неприятности приносит. Никто, кроме Алекса, не обвинял ее в том, что случилось с Сэб, но, наверняка, похожие мысли посещали каждого.

Она была рада ненадолго отлучиться, чтобы чуть облегчить гнетущее чувство вины, проявляющееся с особой остротой рядом с ассасинами.

Вернувшись с холодными напитками для себя и Колина, и горячим кофе для Риты, она с досадой поняла, что к ним присоединился Алекс. Ника вмиг ощутила, как сдавило горло, и появилось желание уйти как можно дальше. Но, переборов минутную слабость, она буркнула под нос:

– Тебе я ничего не захватила. Сейчас схожу…

– Не нужно, – отказался он.

Ника протянула Колину кредитную карту, но Алекс перехватил ее.

– Думаю, это моё, – с нажимом произнес он, и вслед за тем взял предназначавшееся Колину пиво. – А это, выходит, я купил.

– Ты самый жадный из всех, с кем мне приходилось работать, – возмутился Колин. – Самый жадный и самый занудный. С Кэйт мы побывали в Лас-Вегасе и за одну ночь стали богачами! А за следующую снова обнищали, но зато было весело! Майк всегда покупал нам пивка и виски после хорошего дня, а Эрика…

Он заткнулся, стушевался и отвел взгляд. Рита нахмурилась. Лицо Алекса утратило те немногие эмоции, что вообще умело отображать. Ника второй раз слышала это имя, и снова ассасин реагировал так, будто при нем вспоминают мертвого друга. А может…

– Кто такая Эрика? – спросила она прямо.

– Тсс, – шикнул Колин и многозначительно покачал головой, будто и не он только что затронул больную тему.

– Что сказал врач про Сэб? – Рита повернулась к Алексу, но тот смотрел только на Нику и не хотел делать вид, словно не услышал вопрос. Впрочем, она бы и не позволила ему забыть.

– Ты сказал, что мы связаны, и вы – все, что у меня есть, – жестко напомнила она. – А в семье не должно быть секретов, верно?

– Ты права, – ровным голосом произнес он. – Эрика была нашей сестрой. Ассасином. Честным человеком и отважным воином. Ее убили тамплиеры. Прошу прощения…

Он достал из кармана телефон со светящимся экраном: шел вызов в беззвучном режиме. Пока Алекс отошел в сторону и отвлекся на разговор по мобильному, Колин быстро проговорил:

– Эрика была его женой.

– Женой? – Ника почему-то удивилась. Она предполагала, что сестрой или близкой подругой, но представить себе романтично влюбленного Алекса – нет, это выше ее сил!

– Они были молоды, жили в постоянной опасности, всегда на грани. Вот и втюрились до срыва башки, – усмехнулся Колин. – Расписались втихаря, на церемонии были только Сэб и Дедрик. Ну а потом…

– Ее убили, – тихо произнесла Ника.

– Не просто убили. Она охраняла важного человека, свидетеля, который мог бы выступить в суде и подтвердить вину убийцы, которого покрывали тамплиеры. Копы были куплены, на них надежды никакой. В том доме оставалась Эрика и еще четверо наших. Но адрес тайной квартиры сдал Дедрик. Не знаю, кто сучонка за яйца прижал, но он нас предал. Всех там и порешили, вместе со свидетелем. Кроме Эрики. Мы ее не нашли. А через сутки в наш офис (мы тогда работали под прикрытием небольшой местной газетенки) прислали флешку. На ней видео, как связанную Эрику пытают, – Колин сглотнул и отпил из оставленной Алексом банки. – А потом ее застрелили. И мы все это видели, и ни хрена не могли сделать. Вот такое дерьмо.

Ника посмотрела на стоящего в нескольких шагах от них Алекса. Единственный друг, который, возможно, у него был за всю жизнь, стал причиной смерти возлюбленной. Потерять всё одним махом. Возможно, другой бы сломался на его месте, но он устоял. Просто потерял душу и сжег свое сердце, чтобы не сойти с ума. И не по этой ли причине они все еще живы? Веселый и легкомысленный вожак сумел бы сберечь свою стаю?

– Ну я идиотка, – сгорая со стыда, прошептала она, хлопая себя по лбу.

– Ничего, он всё понимает, – с сожалением произнесла Рита.

Алекс закончил разговор и стремительно вернулся к ним:

– Две новости. Первая: связаться с Саймоном снова невышло, но кое-кто все же нашелся. У нас есть новые паспорта и карты. Нужно забрать их в Миласе.

Ника уже слышала про Саймона. Этот человек курировал их отряд, находясь на одной из баз ассасинов. Алекс часто связывался с ним по телефону, советовался и получал указания. А в последнее время он все чаще угрюмо молчал после звонков, оставшихся без ответа.

– И вторая новость: Сэб очнулась.

Последние слова все встретили с восторгом, на какое-то время забылись промахи и обиды. Ассасины и Ника вломились в квартиру сумасшедшего доктора, но тот даже не заметил их. Он сидел в позе лотоса в окружении домашних растений, стоящих на полу, и медитировал. А Сэб в это время пыталась дотянуться до стакана с водой на тумбочке и безрезультатно звала врачевателя.

– Как ты? – спросил Колин, подавая ей стакан.

– От тебя несет пивом, – огрызнулась она. – А мне пока светит только водичка и аспирин.

– Ох, всё в порядке! – вздохнул тот, закатив глаза. – А я уж подумал: вдруг та дрянь вырежет тебе ненароком желчный? Но твоя желчь при тебе. Фух!

– Отвали, – огрызнулась она, осматривая свой живот и свежий шрам. – Черт. Теперь топики мне не светят.

Ника вздрогнула, увидев темно-розовый след от ножа, стянутый нитками.

– Прости, пожалуйста, – произнесла она, набравшись смелости.

– Не парься! – отмахнулась Сэб. – Я же не девочка с дискотеки, всё нормально. А теперь говорите, что у вас там.

Когда Сэб узнала, что Нику без ее участия погружали в анимус, то не на шутку разозлилась.

– Если вы мне прибор испортите, я всех, всех вас, слышите?! Всех урою! Хоть запись есть?

– Ждет твоей расшифровки, – кивнул Алекс.

– Так пускай не ждет, неси сюда.

– Уверена? – Колин с опаской смотрел на нее. – Тебя, вроде как, только зашили. После наркоза мозги работают?

– Этот гаденыш мне что-то не то вколол, – сквозь зубы ответила Сэб и кивнула на доктора, погруженного в медитацию. – Меня теперь капитально штырит, хоть беги марафон. Только сушит жестко. Так что давайте сюда всё, и побыстрее.

– Что делаем теперь? – спросил Колин, садясь на пол, когда Сэб занялась расшифровкой данных из анимуса, а остальные разместились в крошечной комнатушке, где придется.

– Нужно найти данные по Сафару, – ответил Алекс. – Я дал запрос, но мне ответили, что в архиве нет никаких данных по связи Сафара с Лорин, у него была одна жена, Аксан, и помимо нее – ничего, стоящего записей.

– Лорин бы не допустила, чтобы о ней упоминали, – заметила Ника. – Если она просила Сафара молчать…

– Не всегда нужно, чтобы человек рассказывал о себе, – Рита задумчиво осмотрела своих товарищей. – Колин всем говорит, что фанат «Beatles», но на самом деле ему нравится Адель и Элтон Джон.

– Эй! Это вранье! – вскипел тот.

– А Сэб, когда пьет из чашки, всегда вращает ее, чтобы дважды подряд не касаться губами одного и того же места на бортике.

– В точку! – подтвердила девушка, не отвлекаясь от экрана, – а то ведь это как с самой собой целоваться!

Рита посмотрела на Нику, но какие ей секреты известны о той, так и не успела сказать.

– Всё верно, – Алекс нервно взлохматил волосы на затылке. – Тем, кто плотно работает вместе, друг о друге многое известно. Но в отчетах его братьев также нет упоминания о Лорин.

Все замолчали. Ника заметила, что ассасины прячут глаза. Неужели они думают о том же, о чем и она?

– Похоже, Римлянина завербовали Созидатели. Возможно, они так поступили с кем-то из братства?

– Исключено! – отрезал Алекс.

– Слушай, брат, ты ведь сам понимаешь, – осторожно произнес Колин.

– Нет! – твердо ответил тот. Поймав на себе взгляды всех присутствующих, кроме уснувшего доктора, он пояснил, – я не говорю, что этого не может быть. Но мы не должны так думать. Не сейчас.

– А что, прятать голову в песок? – не поняла Ника.

Рита похлопала ее по руке:

– Конечно же, нет. Но если мы любые промахи, нестыковки и загадки будем объяснять присутствием Созидателей, то недалеко до паранойи. А до истины так и не докопаемся.

Алекс кивнул, подтверждая, что именно это и имел в виду.

– Отправляемся в Милас. А оттуда – в Стамбул. Там прошла зрелость Сафара, и там он был похоронен.

Ника удивилась тому, что Сэб собралась ехать с ними. По примитивным обывательским понятиям человек, которому только что наложили швы на такую рану, должен был бы лежать и требовать внимания, но не в этом случае. Уже спустя полчаса они были на окраине Миласа. Город славится многочисленными очагами археологических раскопок, развалинами, сохранившимися с периодов римского и византийского правлений. Был уже поздний вечер, и ничего, кроме поднимающегося в небо света и устремляющихся ввысь минаретов, не было видно. Связной Алекса – итальянец по прозвищу Мессир – встретил их на заправочной станции. Пока спутники Алекса пили кофе и холодные напитки, им были переданы новые документы в обмен на прежние, и платежные карты.

– А что в Турции-то делать? – спросил Мессир, почесывая щетину на худой шее. – Отдохнуть решили?

– Угу, пожрать, поспать, загореть, – поддакнул Коллин.

– Это я понял. Волну вы подняли немалую, – добавил итальянец вполголоса. – Со всех сторон аукается.

– И откуда шуму больше? – невзначай поинтересовался Алекс.

– Из центрального офиса – тишина, зато по филиалам только о вас и говорят. Нехорошо говорят, – Мессир склонил голову набок, и его огромный крючковатый нос еще больше напомнил птичий клюв. Точь-в-точь любопытный попугай. – Мол, ты, свихнулся, брат, и гоняешься за призраками. Я успел забрать бумаги, а через сорок минут по общему каналу объявили, что менять личность для тебя под запретом.

– По общему каналу? – переспросил Алекс, краем глаза замечая, как его команда вместе с Никой подходят все ближе, чтобы ни слова не упустить. – Почему же я не слышал?

– Потому что тебя отрезали от общего канала, – вкрадчиво пояснил Мессир. Он спрятал руки в карманы и воровато огляделся, – слушай, ты мне задницу спас, потому я приехал. Но если меня спросят – я не при делах.

– Ясно, – Алекс выглядел озадаченным. – Но почему меня не предупредили?

– Это уж ты сам разбирайся, – поднял руки итальянец, будто закрываясь. – Я знать не хочу. Не был, не видел, не участвовал.

– Трус ты, макаронник, – презрительно сплюнул Коллин.

– Чтоб тебя! А это видел?! – рассвирепевший Мессир выхватил из рук Алекса пакет с документами и швырнул в оскорбившего его ассасина. – Там и твоя рожа есть.

Ника услышала, как Рита пробормотала под нос: «Да что же это?!» Ситуация и впрямь была неожиданной. За весь путь Алекс неоднократно предпринимал попытки связаться с центром, и единственный, кто откликнулся за эти дни – Мессир. А теперь выходит, они кто-то вроде нарушителей. Ника всерьез беспокоилась за своё будущее. Что если «коллеги» Алекса окажутся куда настойчивее в добыче информации и не выпустят ее из анимуса, пока не получат все ответы? А она останется попросту овощем, живущим чужими снами.

– Спасибо, Мес, – Алекс хлопнул того по плечу и обратился к остальным. – Едем.

Когда они уже расселись по машинам, итальянец подошел к фургону, за рулем которого теперь был сам Алекс, и тихо заметил:

– Осторожнее там. В Стамбуле сейчас много наших.

– Чего вдруг?

– Причину не знаю. Говорю, что сам видел и слышал. Слетелись, как коршуны, и все сплошь боевые агенты, не крысы бумажные.

Алекс благодарно кивнул.

Они отъехали от заправки и направились в сторону Стамбула. Но спустя некоторое время свернули на обочину и сделали остановку.

– Что за хрень?! – выкрикнул Колин, выходя из легкового автомобиля, с силой хлопнув дверью. – Что этот пиццеед нес?

– Похоже, мы впали в немилость, – заметила Рита, с тревогой глядя на Алекса. Тот снова и снова пытался выйти на закрытый канал для звонков в сети братства.

– Дай посмотрю! – Сэб, не выходя из фургона, взяла у Алекса телефон. Ей было хуже – она заметно побледнела и вспотела, но держалась молодцом и не жаловалась. Через несколько минут она вынесла вердикт, – с твоим доступом все нормально, просто они сменили пароль.

«Зачем?» – хотела спросить Ника, но поняла, что не одну ее интересует этот вопрос.

– Надо было звонить с телефона того клоуна, – буркнул Колин, почему-то затаивший обиду на итальянца.

– И подставить его? – Алекс покачал головой. – Он не должен был встречаться с нами и передавать документы. Мессир и так рискнул.

– И что теперь?

Все обернулись к Нике, задавшей вопрос. О ее существовании озадаченные новой проблемой ассасины успели благополучно забыть.

– Мы едем в Стамбул. План не изменился.

Дорога заняла почти десять часов. Остановки они делали короткие, только чтобы заполнить баки топливом и размяться. Ника уже не чувствовала ног. То и дело она проваливалась в сон, но ее преследовали беспокойные видения, и она стремилась как можно скорее очнуться от них, чтобы вновь уснуть, и все повторялось по кругу. В группе ощущалась тяжелая атмосфера молчания. Боевой дух заметно пострадал из-за странных новостей. Колин ободрял остальных, предполагая, что их хотят отправить на новое задание, и не смогли связаться с ними иным способом. Но его предположения не особо помогали: со слов Риты Ника узнала, что последний раз такие методы были предприняты для поимки предателя Дедрика. Возможно, это как-то было связано с действиями Алекса под прикрытием у тамплиеров. В любом случае, выяснить все удастся в Стамбуле. В дороге Ника иногда листала корабельный журнал «Летучего голландца», но неразборчивый почерк и качка плохо совмещались, и она оставила это занятие до лучших времен.

Великий город, древний Константинополь, явился им ранним утром. Он еще был сонным и только-только оживлялся гулом первых автомобилей, от него пахло ночной прохладой, солью и медом. Он был теплый и разомлевший после сна, и оттого не менее величественный. Ника завороженно смотрела в окно автомобиля на великолепные постройки, оставшиеся с прежних времен, и на современные здания отелей. Перед ней, точно цветок на рассвете, раскрывался город, переживший столько войн и правителей, сменивший имя и обретший, казалось, покой.

По словам Алекса, в мире существует только один человек, которому известна вся история братства ассасинов, и в том числе – история Сафара, поскольку он является прямым наследником великого мастера. В стороне от захваченной отелями территории расположился тихий район с частными домами. Конечно, туристов хватало даже здесь: приезжие тоже хотят жить подальше от других приезжих.

Рита осталась в фурогоне вместе с задремавшей Сэб, у которой кровоточили швы после долгой дороги. Алекс вместе с Колином и Никой пошли вместе. Они едва прошли через незапертую калитку и направились к дому, как дверь открылась, а на пороге появился мужчина лет семидесяти, с редкими седыми волосами, уставшим лицом и мудрыми печальными глазами. Он сидел в инвалидном кресле, одет был в элегантный брючный костюм со свежей розовой рубашкой. На отсутствующих ниже колен ногах лежало покрывало.

– Karilama, – поприветствовал их турок, словно давно ждал и лично приглашал в гости.

– Рад тебя видеть, – тепло улыбнулся Алекс и, нагнувшись, обнял старика.

Ника почувствовала себя неловко. По сути дела, она впервые увидела подтверждение того, что их предводитель не киборг, и ее это чуточку смутило, как когда-то слезы в глазах отца.

– Проходите, друзья, – на английском с заметным акцентом произнес хозяин. – На пороге топтаться – только пыль поднимать.

В доме были задернуты все шторы, и оттого помещение утопало в полумраке, сохраняя прохладу. При этом свежего воздуха хватало, пахло средствами для полировки мебели и дезинфекции. Все предметы в основном находились на таком уровне, чтобы человеку было легко дотянуться до них из сидячего положения.

Его звали Ресуль Кемаль, и он был потомком Сафара. Утратив ноги на одном из заданий в сорок с лишним лет, он был вынужден сменить работу боевого агента на аналитическую, а вскоре был назначен архивариусом и главным хранителем традиций братства.

– Почетное звание, – заметил Колин, пока они слушали историю Ресуля из первых уст.

– Почетное и ничего не значащее, – отмахнулся тот. – Они не смогли списать меня на свалку и выставили в музее. Неплохая альтернатива, и все же…

Прислуживающая Кемалю женщина поставила на низенький столик прозрачный стеклянный чайник с чаем и чашечки, а на блюдо выложила сладости.

– Прошу вас, не отказывайтесь, – попросил Кемаль. Кивнув на традиционное угощение, – его почти никто не ест, но все же он не так плох.

– А я люблю рахат-лукум, – сказала Ника с благодарностью и взяла один кусочек с блюда.

– Милая девушка, – улыбнулся старый ассасин и вопросительно посмотрел на Алекса. – Она ведь не из братства?

Тот кивнул и присел на жесткий диван, который был красивый, но удивительно неудобный.

– Ты знаешь всё о Сафаре Аль-Матаре, верно?

– До сих пор никто не обвинял меня в обратном, – хмыкнул тот.

– Ты слышал что-либо о Лорин Питерс? Имя могло быть другим. Это европейка, с которой у Сафара, возможно, была связь.

– Любовная связь? – уточнил старик. Он задумчиво нахмурился, сведя кустистые седые брови. Потер рукой лицо, покачал головой. – Нет, не помню ничего подобного. А если так, значит, ничего об этой женщине не было в записях. Ты уверен, что не путаешь?

– Мы уверены, – вмешалась Ника. – Лорин передала Сафару рукописи его брата, погибшего в плену у тамплиеров.

Кемаль перевел на нее взгляд, хмыкнул и в задумчивости выпятил нижнюю губу.

– Рукописи Назара, о котором ты упомянула, очень помогли нам в дальнейшей борьбе. Но как они попали к Сафару, книги умалчивают. Мы полагали, Назар передал их лично. И ни о какой женщине речи, конечно, не могло идти. Вероятно, вы заблуждаетесь.

– Нет, – твердо ответила Ника, но Алекс перебил ее:

– Сафар поклялся сохранить одну вещь. Весьма ценную. О ней что-нибудь известно?

Хозяин дома медленно покачал головой:

– Мне кажется, вы не там ищете и не у того спрашиваете. Мертвые уносят свои секреты с собой.

Алекс сделал вид, будто не услышал разочарованный вздох Колина, и благодарно кивнул.

– А скажи еще, где похоронен твой предок?

Кемаль рассказал и даже передал ключ, которым следует открыть вход в гробницу.

– Вернёте. Мне дорог этот кусок металла, и я отвечаю за него перед братством, – напомнил он.

Ассасины, поблагодарив хозяина за радушие, направились к выходу. Алекс спросил его:

– Ты слышал какие-нибудь новости из центра?

– Слышал, – подтвердил старик, хитро глядя на гостя. – Говорили о каком-то нарушении кодекса и о том, что нарушителю запрещено оказывать всяческую помощь. Но я невнимательно слушал.

Тот гопять кивнул с благодарностью.

– Не знаешь, в чем дело?

– На тебя спустили собак. Я знаю, что ты разберешься и все им объяснишь, прочее меня не волнует.

– Неприятностей не будет? – вежливо спросил Колин. – Ну, из-за нас.

– Мальчик, у меня нет обеих ног, – устало ответил Кемаль, – я не могу самостоятельно помыться и справить нужду. О каких неприятностях ты говоришь?

Когда они уже вышли из дома и отошли на некоторое расстояние, Алекс заметил:

– А ты умеешь поставить точку в разговоре.

Колин ответил на это неприличным жестом.

Уже в машине Алекс пересказал услышанное Рите и проснувшейся Сэб. Подтверждение новостей из центра никого не оставили равнодушным.

– Не понимаю, что происходит, – нахмурилась Сэб. – Мы же не на курорт уехали.

– Саймон отдал распоряжение, – подтвердил Алекс, – сразу, как я доложил о Нике. Он же принял решение о выведении меня из рядов тамплиеров.

– Его телефон тоже молчит, электронная почта не отвечает, в соцсетях не появлялся.

– Серьезно? – не поверила Ника. – Ассасины пользуются соцсетями?

– А мы что, не люди, что ли? – фыркнул Колин. – Не развлечени ради, а по долгу службы.

Увидев, что Ника не понимает, о чем речь, Рита взялась объяснять:

– Мы раньше предполагали, что власть над информацией захватили тамплиеры. Теперь у нас появились сомнения, только ли их это рук дело. Уже долгое время основным источником информации является телевидение. Это новая религия развитого общества. Пастырь с экрана говорит, какие продукты покупать, какую одежду носить, что хорошо, а что плохо. И вместе с ним делит трон Интернет. До сих пор сохраняется иллюзия свободы в виртуальной сети. И потому люди там еще более беззащитны.

Ника не могла не согласиться. Многие прячутся за вымышленными именами, чтобы хотя бы где-то кому-то рассказать о себе правду. Другие – совершают покупки, буквально открывая доступ к счету в банке. Часть жизни современный человек проводит там, в пространстве за монитором, и было бы наивно полагать, что его никто не контролирует. До недавнего времени и она была наивной.

– Зачем нам вообще могила Сафара? – прямо спросил Колин. – Серьезно, кто-то верит, что к нам снизойдет его дуз и укажет, где искать записи? Или что он утянул книгу с собой в могилу?

– Кемаль сказал, что мертвые уносят свои секреты с собой, – напомнил Алекс. – Старик не Омар Хайям, он не стал бы так говорить ради красоты речи.

– Думаешь, это подсказка? – Сэб с сомнением наморщила нос, – ох, не верится. Если бы кто-то положил ему в могилу этот дневник, то наверняка бы остальные увидели это. И мы знали бы о нем с детства.

– Если только никто не решил это скрыть, – напомнила Ника. Выдержав мрачные взгляды, она изобразила покаянное посыпание темечка пеплом, – ну да, мы же об этом не говорим.

– Как бы там ни было, я верю в то, что Кемалю что-то известно, – подвел итог Алекс. – А значит, пора отдать дань уважения павшим воинам.

Было принято решение связаться с центром позже, поскольку если уж по их следу направили других ассасинов, то долго ждать встречи не придется. А покуда стоило заняться основной задачей. По словам Кемаля Сафар был захоронен на нижнем ярусе под Цистерной Базиликой. Несмотря на то, что это место благодаря красоте архитектуры привлекало толпы туристов, могилы ассасинов, в том числе и Сафара, не были потревожены, поскольку их надежно скрыли.

Оплатив билеты за вход в музей, во что нынче превратилось древнее водохранилище, отряд Алекса вместе с Никой спустились по ступенькам. В Цистерне было прохладнее, но все же душно. Множество находящихся там одновременно посетителей мешали друг другу. Мелькали вспышки фотокамер.

Алекс взял Нику за руку, чтобы та не потерялась в толпе. Он шел вперед, расчищая путь, а за ним гуськом шли остальные, окружив по возможности Сэб, чтобы защитить от чужих локтей.

Вход в гробницу был лишен всяческой торжественности. Металлический люк с надписями на турецком, такой же, как прочие в городе, закрывающие канализационные колодцы. Единственное, что его отличало – треугольное отверстие в центре. Убедившись, что основная масса туристов увлеклась кормежкой рыбок и съемками, Алекс вставил в отверстие ключ и провернул. Замок с глухим лязгом открылся. Вместе с Колином они отодвинули люк.

Закрепив фонари на одежде, они по очереди спустились по выбитой в стене лестнице. Последним шел Алекс, он и закрыл люк за собой. Теперь они очутились в довольно узком, от силы метровом по ширине коридоре, по щиколотку в воде. Относительно пола в Цистерне подземелье было не глубже двух метров.

– Зачем нужно было хоронить его в таком месте? – спросила Ника, когда они двинулись в путь, пользуясь вырезанными на стенах подсказками в виде стрел.

– Его хоронили не здесь, – за всех ответила Рита. – Ты знаешь, что часто ассасинам приходилось скрывать не только свою причастность к братству, но даже веру и народность. Скрыть захоронение – это означает защитить его от осквернения. Поэтому для членов братства строили усыпальницы, в которые делали несколько проходов. Чаще всего, через подземелье мечетей. В эту гробницу прежде вел подземный ход из мечети Ая-Софья, пока его не разрушило землетрясение. Тоннели имеют свойство обваливаться со временем. Ты же видишь, что это не похоже на масштабное сооружение, готовое простоять века. Всё делалось тайно, чтобы не вызвать подозрений. До шестнадцатого века Цистерной активно пользовались, а когда она пришла в запустение, кто-то решил сделать запасной ход еще и отсюда.

Воды стало почти по колено, и Ника заволновалась. В тесном замкнутом пространстве со спертым воздухом и поднимающимся уровнем воды тяжело было чувствовать себя спокойно. Прыгающий по стенам и дну желтый свет фонарей выхватывал то отколовшуюся глину, то треснувшую балку. Ника старалась не смотреть по сторонам, только под ноги, на промокшие джинсы и безнадежно испорченные кеды.

Сразу стало ясно, когда запасной туннель примкнул к основному. Им пришлось подняться на несколько ступенек, чтобы очутиться на широкой выложенной брусчаткой дороге. Потолок поднялся на четыре метра выше, изогнулся в форме купола. Значит, они ушли далеко от Цистерны и находятся в недрах Стамбула. В тишине было слышно, как где-то далеко капает вода. Они шли между исполинских колонн, мимо высеченных в стенах текстов из Корана.

Ника собралась сделать следующий шаг, но, глянув под ноги, ахнула и остановилась. Вместе с ней замедлились и остальные. Среди брусчатки лежал выложенный из камня символ братства.

Поднявшись еще на пять ступеней, они попали в небольшое углубление, некий зал, вдоль стен которого по кругу расположились саркофаги. Выше на полках были расставлены урны, которых здесь насчитывались сотни. Современные мастера-ассасины, удостоившиеся захоронения рядом с великими предшественниками, более рассудительно смотрели на использование свободного пространства.

На каменных плитах были выбиты имена и даты. Сакральное место навеяло робость даже на решительного Алекса. Он не сразу прошел дальше, чтобы отыскать захоронение Сафара. Но, преодолев себя, ассасины взялись за чтение надписей, и искомый саркофаг был обнаружен.

– Мы что, так возьмем и отодвинем крышку? – сглотнул Колин. – Как гробокопатели?

– С каких пор ты стал суеверным? – фыркнула Сэб.

– Я не суеверный, но знаешь, – Колин сложил руки на груди, – все эти проклятия могил и всё такое – неспроста. Там же страшный грибок развивается и еще какая-то дрянь. Вдохнешь, и сам можешь рядом ложиться.

– А ты не дыши, – посоветовал Алекс. – Я вот слышал о другом проклятии. У тех, кто много возле могил болтает, язык сгнивает. Проверим?

Колин презрительно поджал губы и ухватился за свой край плиты. На счет «три» они вместе с Алексом попытались сдвинуть ее с места, но это оказалось не так-то просто.

– Может, подсобите? – сквозь зубы предложил Колин дамам.

– У меня шов, я не могу, – быстро ответила Сэб.

– А я дряхлая старуха, тут же и похороните, – вторила ей Рита.

– Отмазались, – буркнула Ника и со вздохом взялась за плиту.

Та оказалась невероятно тяжелой, к тому же она не просто лежала сверху, а входила в пазы. Поэтому пришлось поднять ее, чтобы передвинуть.

Не столько боясь проклятий, сколько испытывая отвращение, Ника не вдыхала, пока они не опустили плиту на соседний саркофаг. Заточенный в могилу воздух немного разбавился. И все же девушка готова была поклясться, что чует запах мертвечины, хотя, конечно, это не могло быть правдой. За время, проведенное на смертном ложе, тело Сафара истлело, и едва сохранились фрагменты его скелета и одежды.

– Господь милосердный, как же отвратительно сдохнуть, – охнул Колин, рассматривая останки.

– Ценное замечание, – ехидно произнесла Сэб.

– Смотрите! – воскликнула Ника.

Алекс отодвинул рассыпающийся лоскут савана, и теперь лучи всех фонарей устремились к кожаному переплету – единственному, что еще было целым в этой гробнице. Но что удивительно, дневник, который Ника безошибочно узнала, находился не на теле, а словно в нем, поскольку несколько уцелевших ребер лежали на обложке.

– Это что за чертовщина? – ахнула Рита. – Кто-то перетряс эту могилу?

– Или он съел книгу, – пожал плечами Колин.

– Нет, – Алекс поднял глаза и встретился взглядом с Никой, которая тоже догадалась, что произошло, и ей стало немного не по себе. – Он поклялся сберечь этот дневник и исполнил клятву. Пока был жив – охранял, а когда умер – забрал с собой. Буквально. Кто-то поместил рукопись в его грудную клетку.

– Вот дерьмо, – Сэб прикрыла рот рукой, подавляя рвотный позыв.

– Ни хрена себе, – Колин выразительно цокнул языком. – Да кто бы на такое пошел? Он мусульманин. Это противоречит их законам.

– Видимо, кто-то, кто был ему очень предан, – в задумчивой печали ответила Рита. – Возможно, его жена. Простившая ему любовь и верность другой женщине.

Алекс перегнулся через борт и положил руку на переплет.

– Прости, брат, что нарушаем твой покой. Эта книга послужит на благо нам всем.

– Лорин бы позволила, – сказала Ника, глядя в то, что осталось от черепа.

Алекс мельком глянул на нее и бережно достал рукопись.

Ресуль Кемаль смотрел в окно сквозь полупрозрачные занавески. Дом опустел, стоило отдать ключ от гробницы. Старому ассасину было известно, что значит лишиться многого, и потому он так тщательно оберегал доверенные братством тайны. Но одно дело – хранить их для потомков, а другое – скрывать от тех, кто жаждет знаний. Если так, то разве не уподобляется он тиранам, сжигающим книги, чтобы погрузить народ во тьму неведения? Сафар понимал, что однажды за его сокровищем придут. И лучшее, на что он мог рассчитывать, что это будут достойные люди.

– Сделай мне чаю! – громко произнес он, чтобы перекричать шумящую на кухне воду. Его сиделка часто увлекалась уборкой сверх меры и забывала о своей прямой обязанности. Иногда ему казалось, что она радуется, что ее подопечный позволяет содержать дом в чистоте. Мать четверых детей, живущая вместе с ними и двумя малолетними внуками, она могла лишь мечтать, чтобы вокруг был порядок. – Душа моя, я не прошу многого. Только чаю!

Услышанные им вдруг шаги не могли принадлежать сиделке: они были тихими, потому что человек крался, и тяжелыми, поскольку был рослым мужчиной.

– Деньги в сейфе, код – шесть единиц. Бери и убирайся.

Повернувшись, Кемаль посмотрел на того, кто крался, и с сожалением увидел удавку у того в руке. Чаю ему уже не принесут. Да и некому.

Но поистине удивился Кемаль, обнаружив еще одного человека, чьи шаги были почти бесшумны. Он был безликим, неприметным, только дорогой костюм, надетый в такую жару, выделил бы его из толпы. Едва ли этот человек передвигается по улицам пешком. Иначе бы он не выглядел столь свежим.

За спиной ухоженного незнакомца появилось еще двое. Эти выглядели как заправские головорезы.

– Добрый день, – вежливо улыбнулся тот. – Мне нужен ключ.

Кемаль усмехнулся:

– Ключ? – он широко улыбнулся и рассмеялся. Обескураженный незваный гость неуверенно улыбнулся, не зная, чем вызвано внезапное веселье.

Смех еще звучал, когда тихо хлопнул выстрел. Из сокрытого в подлокотнике инвалидного кресла ствола вылетела пуля и пробила пах одного из неизвестных. Раненый взвыл и рухнул на землю, лишившись сознания от боли. Второй раз Кемалю выстрелить не удалось. Он оказался опрокинут навзничь, колеса кресла беспомощно вращались в воздухе.

– Так все же, продолжим беседу, – произнес незнакомец в костюме. А другой его сопровождающий отбросил кресло в сторону, разбив стеклянный стол. – Пусть ты и половина ассасина, но закалка еще чувствуется.

– Будь ты проклят, тамплиер, – с ненавистью процедил Кемаль.