Дневники Химеры Ридли Кроу Макс

Зренянин. Сербия

Здание отеля Vojvodina напомнило Нике о родине: монументальные элементы, рубленные линии, мрачные цвета – всё это отсылало к недалекому коммунистическому прошлому. Хотя интерьер и обращение администратора приятно удивили. Этот отель не уступал тем европейским, где ей довелось побывать, а во многом даже превосходил их.

Они разместились в холле, устроившись в мягких, хоть и не слишком удобных креслах. Колин стащил из вазочки на рецепции горсть бесплатных конфет и принялся всех угощать. Алекс внешне выглядел спокойно, но даже для себя обычного он слишком много молчал и смотрел в окно, погруженный в мрачные воспоминания. Нике не оставалось ничего другого, как листать журнал на незнакомом языке. Большинство слов походили на украинские и русские, но как будто кто-то переставил в них все буквы. Прочесть статью было равносильно разгадыванию ребуса. Мятная конфета медленно растворялась за щекой, взгляд спотыкался о текст.

Глухо звякнул сигнал прибывшего лифта.

– Какой чудесный сюрприз! Родные мои, хорошие, здравствуйте! Добар дан, как говорят мои нынешние земляки.

К ним направился парень, чья внешность стала для Ники полной неожиданностью. Слушая о том, как он разбирается в электронике, программном обеспечении, и что этот человек сумел одурачить мастеров-ассасинов, она слепила для себя определенный унылый образ. Но сейчас к ней шел тот, кто мог запросто являться голливудской звездой. Он был среднего роста, облегающая футболка подчеркивала мужественный рельеф торса, шорты открывали подтянутые ноги, волосы были идеально уложены, кожа – позолочена загаром. От него веяло тонким ароматом.

Ника захотела немедленно спрятаться под диван. Как и ее спутники, девушка походила на бродяжку, в крайнем случае – на заплутавшего туриста. Ее одежда давно не стиралась, волосы забыли слово «укладка», не говоря о косметике. Да что там, она бы отдала что угодно за возможность принять душ.

– Команда мечты в сборе, – Дедрик остановился, заложил руки за спину и оглядел всех. Эта поза свидетельствовала о том, что он не собирается первым протягивать руку в знак приветствия, и что он не ждет такого же действия от кого-то другого. Он повернулся к Нике. – Как тебя зовут, новый человек?

Она представилась, закашлявшись. Горло пересохло.

– Я так понимаю, что вы путешествуете и заскочили в Зренянин ради его достопримечательностей? Хм… – он улыбнулся, – Зренянин. Надо же, я выговариваю уже без запинки.

– Разговор есть, – прервал его Алекс.

– А… – Дедрик сделал вид, будто разочаровался. – Как жаль. Это все же не дружеский визит. Что ж, идем.

Нику всегда удивляло, почему в кино у злодеев все намного лучше, чем у хороших парней: оружие, машины, доспехи, дома. То есть, конечно, по сути так и есть, но если уж показывать сказку, то до конца. Вот и сейчас она словно переступила порог космического корабля. За дверью остался пропахший прошлым коридор гостиницы, ее встретили светлые апартаменты из трех комнат. Почти все стены были увешаны мониторами, даже в ванной и в спальне. Все поверхности были блестящими, выполненными из стекла или пластика, обивка мягкой кожаной мебели имела рубиновый оттенок, что в сочетании с черным и белым цветами в интерьере добавляло помещению клубного настроения.

– Мохито, текила, ром, «Секс на пляже», – последнее Дедрик произнес, подмигнув Нике. Он открыл дверцу шкафа, демонстрируя его алкогольное содержимое.

– Пиво есть? – спросил Колин.

Остальные посмотрели на него так, словно он только что подписал мирный договор с Гитлером – Что?! Вы и воду у него пить не будете, и в туалет не пойдете? Да хрена с два! – фыркнул Колин.

– Одобряю, – Дедрик передал ему банку пива из холодильника.

– А можно и мне? – пискнула Ника.

Выдержав испепеляющий взгляд Алекса, она протянула руку. Дедрик усмехнулся, сам открыл банку и подал ей.

– Все же я рекомендовал бы «Секс на пляже». Пить не обязательно, а попробовать – стоит.

Рита взяла Нику за плечи и отвела в сторону:

– Ты лучше здесь постой. От беды подальше.

Пока она наслаждалась вкусом холодного пива, Сэб под чутким присмотром Алекса рассказала, что их привело к Дедрику. Тот выслушал и согласно кивнул:

– Несите пациента.

Почувствовав взгляд Алекса, он тяжело вздохнул и терпеливо произнес:

– Все каналы перекрыты. Можешь сам проверить. У меня даже в Интернет доступ только через сервер наших друзей. Они в курсе, какие я анекдоты читаю и какую порнушку смотрю. Всё, что вы мне покажете – увидят только они, так что расслабься.

– А можешь сделать так, чтобы и они не увидели? – с отстраненной улыбкой поинтересовался Алекс.

Его вопрос вызвал общее удивление, но спросить решилась только Сэб.

– Ты что? В шпиона решил поиграть?

– Пока мы не знаем, что это за сигнал, я хочу, чтобы никто за пределами этой комнаты не получил о нем сведений. Что непонятного?

Сэб стушевалась и больше не задавала вопросов.

Пока они втроем посвятили все внимание одному монитору, Ника допила пиво. Немного захмелев, она набралась смелости и последовала примеру Колина, который вышел из ванной с мокрой головой, распространяя запах шампуня. Закрывшись в душевой кабинке, Ника долго и тщательно мылась. Никогда еще гель для душа в отеле не пахнул так хорошо! Подумав, что никто не проиграет, если она еще немного задержится, девушка высушила волосы феном и придала прическе некий намек на форму.

– Красотка, – сказала она своему отражению, ногтями пригладила волоски на бровях и с сожалением вздохнула.

По возвращению Ника поняла, что ее отсутствия никто не заметил. Рита увлеченно смотрела какой-то сериал на испанском канале, Колин погрузился в чтение журнала, а Сэб и Алекс, боясь вдохнуть, молча наблюдали за тем, как колдует Дедрик.

– Фееричное появление Золушки на балу осталось без внимания, – саркастично заметила Ника себе под нос.

Спать ложились кто где. Мягкой мебели хватало. Свободной осталась только кровать хозяина, но тот не собирался отдыхать. Он не поднимался от монитора, без конца передвигал по нему пальцами, подставляя какие-то данные вместо пустующих ячеек. Кроме него не сдавался только один человек – Алекс. Он сидел рядом и, хоть часто протирал слезящиеся глаза и встряхивал головой, держался.

– Иди спать, – не отрываясь от работы, посоветовал Дедрик. – Я не сбегу и не передам данные. Ты же сам отрубил меня от мира.

– Отосплюсь в дороге, – уголком губ улыбнулся ассасин.

– Вот бедняга. Я думал, ты меня простить не можешь, а ты себя никак не простишь. Брось, это не твоя вина.

– Не моя. Твоя. Так что заткнись и копайся.

– Слушай, мне жаль, что так вышло, действительно жаль. Эрика не должна была…

– Хватит, – Алекс крепко сжал его плечо. – Просто сделай это и дай мне скорее уехать отсюда.

Ника подсматривала за ними сквозь дремоту. Из-за натянутых нервов сон был беспокойным, а слух слишком чутким. Она слышала, как скользят пальцы Дедрика по экрану, как скрипит стул, как Алекс перекатывает в пальцах шариковую ручку.

– Есть… Твою мать, есть! Вот я кретин, как же сразу-то…

Дедрик вскочил из-за стола, провел руками по лицу, глядя на экран так, будто не он только что за ним сидел.

– Что? – не на шутку встревожился Алекс. – Что ты нашел?

– Всё, – ответил тот и победно хлопнул ладонью по столу. – Смотри.

Ника открыла глаза и села. Все равно уснуть не получалось, к тому же возбужденный голос Дедрика разбудил остальных. – 37 точка 0383300, – Алекс хмыкнул и зачитал вслух вторую строчку, – 27 точка 4291700. Что это? Какие-то дроби? Пароль?

– Я тоже так думал, – усмехнулся Дедрик, наслаждаясь недогадливостью бывшего друга.

– Это координаты! – воскликнула Сэб, подходя к монитору. – Это – чтоб вас всех – координаты! Широта и долгота!

– Да, моя дорогая. Именно они.

Колин тем временем вбил цифры в поисковую систему смартфона и объявил во всеуслышание:

– Бодрум. Турция.

После этих слов все оживились еще больше.

– Секундочку! – вмешалась Рита. – Вы слишком быстро соображаете. Объясните, откуда взялись эти цифры?

– Они были в моей голове? – с опаской спросила Ника.

– Отчасти, – подтвердил Алекс. – Они были в памяти Лорин.

– Но почему я тогда о них ничего не знала?

– Знала… в некотором роде, – Сэб увидела полное непонимание на лице Ники и принялась объяснять на пальцах. – Воспоминания Лорин – это не прямой эфир, ты смотришь запись. Для нее это уже случилось. Поэтому на факты воспоминаний накладываются эмоции и реакции, которые были бы уместны позже. Грубо говоря, вы будто смотрите с ней вместе видео из детства, и ты слушаешь ее комментарии. Иногда эти комментарии не имеют смысловой нагрузки, но в данном случае – мы имеем конкретное дело с зазубренным материалом, информацией, которая постоянно находится у нее в голове.

– То есть, это вроде как фон? – догадалась Ника.

– Именно. Фон к событиям, которые ты можешь видеть.

Дедрик заглянул за плечо Колина, рассматривая виды Бодрума из рекламного буклета туристического оператора.

– Ничего так местечко, бедненько, но чистенько. Плавки у всех есть?

– Почему Бодрум? – спросила Сэб. – Откуда нам знать, что там находятся архивы…

– Тихо, – оборвал ее Алекс, и девушка испуганно прикусила язык.

Дедрик снисходительно посмотрел на нее, затем на бывшего друга:

– Я ничего не слышал, не беспокойся. Мне нет дела до того, что вы там ищете.

– Пусть так и будет, – угрожающе произнес Алекс.

Дедрик покачал головой и демонстративно ушел на балкон. Увидев, как он буднично раскуривает сигаретку, Ника не удержалась. Оставив своих товарищей, поглощенных разгадкой новой головоломки, она выскользнула вслед за перебежчиком тамплиеров. После замкнутого в пластик номера шум улицы показался оглушительным. Хотя был поздний вечер, город жил, и по его артериям мчались светящиеся потоки машин.

– Они говорят, что это вредит здоровью. Не верь им, – Дедрик протянул ей сигарету. – Куда быстрее в могилу сведет пуля в затылок или нож в живот.

– Аминь, – мрачно усмехнулась она.

Первая затяжка спустя несколько дней перерыва вызвала мучительный кашель, дым на вкус показался омерзительным, а бумага неприятно скрипела на зубах. Но Ника мужественно выдержала первые секунды слабости.

– А ты не из команды, да? – спросил он, рассматривая ее, как экспонат выставки.

– Ты тоже, да? – парировала она.

– Алекс рассказал, какой я злодей? – белозубая улыбка сделала его лицо еще мягче и привлекательней. – Ну да, в истории всегда должен быть герой и его антагонист. Алекс подходит на роль правильного парня. Такой грубый, решительный, со всех сторон положительный. Никакой больной мозоли или скелета в шкафу.

– Кроме тебя.

– Ой, я польщен. Отправлю ему открытку на Рождество. Даже две.

Ника оперлась на перила, небрежно сбила пепел. Дедрик не был ее врагом, и было бы совсем кощунством назвать его непривлекательным, но что-то отталкивало в нем. Он легко сменил тамплиеров на ассасинов. Так же легко, как другой поменял бы место работы на более выгодное, потому что лучше платят и офис ближе к дому. Но эта беспринципность сводила на нет все возможные положительные стороны, превращала его в человека ненадежного и давала странное ощущение брезгливости. Упрямство и несгибаемость Алекса иногда доводили ее до белого каления, сводили с ума, но зато она уважала его. И только сейчас Ника поняла это.

Вернувшись в комнату, она очутилась в самом центре эмоционального спора. Судя по всему, никто никак не мог понять, почему Лорин запомнила координаты турецкого города. Во время ее жизни Бодрум был частью Османской империи, и трудно представить, что могло привлечь в нем Созидателей.

– Всё, что сохранилось с того времени и более раннего – теперь достопримечательности для туристов, – сообщил Колин, листая электронные страницы. – О, тут есть Колизей, как в Риме. Ха, и мавзолей, как в Москве.

– Блесни еще знаниями, – ехидно подначивала его Сэб.

– А это что? – Алекс указал пальцем на фото крепости. – Она кажется древней.

– Такой древней, что слишком даже для старушки Лорин. Это замок святого Петра.

– Постройка в стиле наших друзей.

– Да, но как ни странно, не тамплиерами едиными земля полнится. Это другие товарищи. Госпитальеры. Слышал о таких?

Ника поняла, что не только она удивлена. Но если для нее эти слова звучали совершенно непонятно, то остальные восприняли их без энтузиазма, скорее – как печальную новость.

– Еще один орден? – спросила она. – Вроде тамплиеров.

– Хуже, – Алекс подошел к окну и замер, глядя на сверкающий огнями город. Он не замечал стоящего на балконе Дедрика. Окутанный тьмой, тот походил на бледный призрак, являющийся в зеркале.

– Госпитальеры, как их многие называют, появились до тамплиеров, в Иерусалиме в 1080 году. Настоящее название – Странноприимный орден или Мальтийский орден. Изначально их задачей было оказание медицинской помощи паломникам в Святой Земле. Датой возникновения ордена тамплиеров принято считать 1119 год. И все же между этими организациями было много общего, а после того, как орден тамплиеров официально прекратил существование, именно госпитальерам отошли многие их владения.

– То есть нынешние тамплиеры – это те самые госпитальеры? – Ника боялась запутаться.

– Возможно, – Рита встретилась взглядом с Алексом и чуть заметно кивнула. – Да, я тоже так думаю.

Колин возмущенно выругался и потребовал объяснений:

– Хорошо, что вы такие сообразительные, а теперь поделитесь с нами, неучами.

Алекс поморщился. Он будто и не собирался посвящать товарищей в свои соображения:

– Это пока только теория. Не вижу смысла ее обсуждать.

– А я вижу! – воскликнула Ника, и Сэб вместе с Колином ее поддержали.

– Мальтийский орден действует официально. Он является наблюдателем при ООН, и, по сути, может считаться маленьким государством: со своими паспортами, валютой и законами. Они у всех на виду, и при этом как часто о них говорят в новостях? Пишут в газетах и журналах? Я не могу утверждать наверняка, но подозреваю, что госпитальеры – это эволюционировавшие Созидатели.

– Бог мой, – охнула Ника. – Но я думала, они появились гораздо раньше.

– Скорее всего, так и есть, – подтвердила Рита. – Но организации с таким масштабом нужна была крепкая, надежная власть, сосредоточенная в одном месте, чтобы контролировать все филиалы.

Предположение звучало так же безумно, как и рационально. В этом и есть ловушка Созидателей: они действовали так открыто, что никому в голову не могло прийти, будто происходит что-то, заслуживающее внимания.

– Подождите-ка, а при чем тут тамплиеры? – Ника старательно раскладывала сведения по полочкам, чтобы не сбиться.

Алекс отвернулся от окна и посмотрел на нее:

– Тамплиеры это детище Созидатели. Как независимый проект. Пробный вариант. А когда начались лишние вопросы, война с ассасинами, недовольство правительства, быстро прикрыли лавочку, откупившись несколькими жертвами для публичной казни. Имущество приберегли, чтобы перевести организацию в тень.

– Ну ни хрена ж себе, – в сердцах прошептал Колин.

– Это только моё предположение, – напомнил Алекс, – я еще не углублялся в вопрос.

– Да? А о сотворении мира не хочешь по свободе подумать? Вдруг чего и сочинишь?

Ника присела на диван. Алекс не из тех, кто стал бы разбрасываться громкими заявлениями. Скорее всего, у него есть основания длятаких мыслей. И если так, картина реальности представлялась в темных тонах. Знают тамплиеры или нет, кто их контролирует? Или им дали свободу и теперь только наблюдают? Как иначе объяснить, что тамплиеры охотятся за данными Лорин, если господа-создатели могли бы попросту предоставить их? О, как же тогда не хотят Созидатели, чтобы их архивы были обнаружены. Если хранящиеся там записи подтвердят догадку Алекса, трудно вообразить, во что может вылиться конфликт между двумя монстрами с рыцарским прошлым.

Бодрум. Турция. Наши дни

Фургон накалялся снаружи и внутри становился похож на печь. Кондиционеры не включали из-за перебоев с электрикой: стоило запустить охлаждение, как без энергии оказывались все компьютеры, включая анимус, программу которого приходилось восстанавливать после каждого сбоя. Когда Сэб и Колин в четвертый раз, ругаясь сквозь зубы, потратили сорок минут на воссоздание рухнувшей системы, Алекс принял тяжелое решение забыть о комфорте во имя сохранения функциональности фургона. Окна были распахнуты, но через них в салон сквозил раскаленный воздух, который Рита сравнила с вулканическим бризом.

Бодрум можно было бы назвать Белым Городом. Холмистое побережье было усеяно белоснежными домиками, максимум двух– и трехэтажными. Улицы пестрели вывесками и прохожими. Приезжих было так много, что казалось, будто они вытеснили местных жителей своим наплывом. Но это было лишь первое впечатление. Просто, в отличие от тех, кто коротал на турецком курорте отпуск, жители Бодрума работали в офисах или спешили по своим делам на автомобилях. Прохлаждаться у них времени не было. На дорогах быстро собирались заторы, но так же быстро они и рассасывались. Правда, Рита все равно нервничала и злилась. На нее плохо действовала жара, как и на всех остальных. Именно поэтому Рите пришлось передать штурвал легкового автомобиля Алексу, а самой сесть за руль ценного фургона. Но по ее требованию остальная команда осталась с ней.

– Не рассчитывайте, что я скажу вам: «Идите, вы должны жить, а я сама тут сдохну без кондиционеров», – заявила она с ходу. – Умрем все вместе, ясно?

– Я знал, что она стерва, – прорычал Колин. – И меня ненавидит. Иначе, почему Алекс едет один в прохладе, а мы потеем в этой парилке?

– Это блат, – утирая пот с лица, ответила Сэб. – Пора бы уже привыкнуть.

– Мир не совершенен.

– Ничуть.

Впервые за время путешествия они были счастливы оставить фургон на парковке и очутиться в тени густого дерева. Когда к ним присоединился свежий Алекс – единственный, кто из них не напоминал внешним видом подтаявший пломбир – у команды настроение ухудшилось еще больше.

– Вы как хотите, я останусь здесь, – заявила Рита и указала пальцем на кафе неподалеку. – Присмотрю за фургоном. А бегать по местным музеям неохота.

Ника не решилась спросить, как пожилая дама сможет защитить ценнейший в своем оборудовании автомобиль: раз уж Риту держат в ордене, то едва ли за ворчание и водительский опыт.

Не теряя времени, они направились сразу же к бодрумской крепости – в замок, который, как было указано в туристическом путеводителе, построили госпитальеры. Почему-то чаще всего использовалось именно это, не совсем корректное название для рыцарского ордена. Вероятно, самим членам организации это было на руку. Именно об этом спорили Колин и Сэб, пока их группа шла по набережной, возле которой была пришвартована не одна сотня яхт.

– Они ведь сами пишут историю, – не унимался он. – Могли бы исправить название на правильное. Мне было бы обидно все время читать свою фамилию с ошибками.

– Это потому что у тебя куча комплексов, – засмеялась Сэб.

– Я думаю, им так комфортнее, – высказала предположение Ника, с завистью провожая взглядом двух отдыхающих девушек, поедающих огромные конусы мороженного.

– В каком смысле? – не поняла Сэб, и Колин тоже выглядел заинтригованным.

– Это как ник, – пожала плечами девушка. Видя непонимание на их лицах, пояснила, – никнейм, вымышленное имя персонажа для виртуальной жизни. Господи, только не говорите, что даже почту под своими фамилиями заводили!

– Это другое.

– Не совсем. В игре, к примеру, берешь себе имя покруче и все, ты заходишь, отыгрываешь роль. Все, что тебе говорят – говорят как бы и не тебе. Лажаешь – тоже не ты.

– Хочешь сказать, госпитальеры обладают ранимой душонкой и защищаются, как прыщавые подростки? – уточнил Колин.

– В чем дело? – нахмурилась Ника, – я тоже играла! Быть геймером – не порок.

Колин фыркнул и насмешливо покачал головой. Заметив это, Сэб ехидно заметила:

– Эй, умник, а кто часами палил разноцветными шариками по другим разноцветным шарикам и кричал на весь офис: «Горите в аду, подонки?!» Ника прыснула со смеху, а парень моментально набычился и возмущенно заявил:

– Это совсем другое! Мне нужна разгрузка для мозгов! И вообще, это тренирует внимание и реакцию!

– Ты стрелял шариками, которые выплевывала каменная лягушка! Какая нафиг реакция?

Их спор продолжился, даже когда Алекс оплатил входные билеты, и они прошли в ворота крепости-музея.

Туристов было немного. Кто-то курил, кто-то размахивал фотоаппаратом с огромным объективом, другие позировали или пытались урезонить разыгравшихся детей.

Алекс поднял руку с телефоном вверх, сделал снимок и увеличил его в несколько раз на экране:

– Во всяком случае, здесь есть подтверждение того, что мы прочли.

Колин, Сэб и Ника наклонились к нему, загораживая экран от солнца. Перед ними был снимок каменного герба с двумя крестами по диагонали. Похоже, его держали какие-то святые или полководцы – разобрать трудно.

– Совпадает, – подтвердил Колин, – символ госпитальеров. Но вот вопрос: зачем им нужно было создавать тамплиеров, а затем уничтожать? Брачок обнаружили?

Алекс, задумчивый, как никогда, спрятал телефон в карман:

– Сомневаюсь. Не стоит брать во внимание все то, что пишут, особенно, если вспомнить, кто творил историю. Под диктовку написали то, что нужно, а не то, что было. Наша задача – отыскать ту долю правды, которая все-таки просочилась сквозь их сети.

В башнях крепости располагались музеи, разделенные по тематике. В кромешной темноте на стендах, покрытых отпечатками пальцев, лежали поднятые со дна морского стеклянные древности. Происхождение многих из них датировалось веками до нашей эры. Экспонаты были столь удивительно тонкой работы, что не могли не вызвать восхищения. Аналоги многих из них до сих пор продаются в магазинах.

– Просто не верится, – восторженно выдохнула Ника, любуясь прозрачными поделками, такими старинными, что воображения не хватало. – Если наши предки были способны на такое, то как пояснить все эти нелепости?

– Что ты имеешь в виду? – уточнил Алекс, с интересом прислушиваясь к ней.

– Весь этот примитивизм с картами, детскими картинками, а потом еще полный упадок медицины, отсутствие понятий элементарной гигиены. Как в средние века Европа могла так низко пасть? А вслед за ней остальные будто деградировали, заметил?

Ника ожидала, что Алекс рассмеется, отшутится, найдет, с чем поспорить, или снова выставит дурехой, но он смотрел на нее поверх крышки стеклянной витрины. В тусклом свете тени легли неестественно, снизу вверх, и его лицо казалось какой-то мистической маской.

– Ты задаешь правильные вопросы.

Ника почувствовала легкую дрожь от волнения. Кому-то было нужно не только приостановить развитие слишком торопящегося повзрослеть человечества, но и отбросить его на много веков назад. Будто оставить на второй год подающего надежды ученика. Зачем? Чем руководствовались те, кто возомнил себя выше людской расы?

Они бродили от одного музея к другому, выбиваясь из сил. Солнце безжалостно обжигало, стоило выйти из тени. Они спускались к темницам и поднимались на смотровую площадку между башнями, откуда открывался великолепный вид на лагуну. Море сияло солнечными бликами, яхты бороздили синие просторы.

Наблюдая за тем, как издерганная мамаша пытается вытереть от растаявшего шоколада свое вертящееся чадо, Ника прижалась к стене, надеясь на мимолетный отдых. Алекс словно поставил себе за цель загнать своих друзей до полусмерти.

– Долго нам еще бегать? – проскулила Сэб, опускаясь на ступеньку. – Сил моих нет. Я завидую Рите! Она точно знала, что нам светит.

– Да, ковбой, – присоединился Колин, обмахивающийся брошюркой-путеводителем, – сколько еще скакать по прериям?

Алекс сделал несколько глотков из пластиковой бутылки, а остальную воду вылил себе на голову. Взъерошивая мокрые волосы, ответил:

– Вы не у меня спрашивайте, а у нее.

Ника почувствовала подвох и, повернувшись, обнаружила, что все теперь смотрят на нее. Это ее так удивило, что даже сил не хватило возмутиться, как следует.

– Как? Да я тут при чем?

– Никто из нас понятия не имеет, где тайник Созидателей. А та, кто все помнит, в твоей голове, – он вытер лицо ладонью.

Нику его слова только разозлили. Послушать этого ассасина, так связаться с Лорин без помощи анимуса – проще простого! Достаточно только потужиться, зажмуриться и сказать волшебные слова. Как бы не так! Стерва является в ее мысли тогда, когда сама пожелает, не спрашивая разрешения. Не подбирая нужный момент. Она просто приходит и отравляет миражами реальность. Ей плевать на то, что кто-то спустя пару сотен лет захотел отыскать архивы ее ордена. Она вообще уже мертва. Мертва! О ней даже памяти не осталось, ни могилки с именем, ни записи, все, что она оставила после себя – последовательность фрагментов в проклятой машине!

– И что, нам здесь ждать, пока девочка-антенна нащупает нужный канал?

Услышав вопрос Колина, Ника со злостью ударила кулаком по стене. Она даже не почувствовала боли в разбитых о камень костяшках, ей было все равно, почему так удивлены ее спутники.

– Какого хрена вам от меня нужно?! – крикнула она, глядя на них – усталых, встревоженных и таких чужих.

– Тише, не закипай, – Сэб миролюбиво подняла руки, – мы на тебя не давим.

– Давите! С первого дня, – Ника не могла остановиться, усталость, перегрев и злость соединились в опасную смесь. – Я для вас не человек, а один из проводков, обычный переходник между анимусом и вами! Ох, Алекс, как же ты жалеешь, что не можешь сам все сделать, без меня! Я же только приношу неприятности и нарушаю отработанную тобой схему. Вам плевать, что вся моя жизнь накрылась, что я не могу вернуться домой, просто позвонить маме, что я должна спать в машине, прятаться и накачивать свою голову чужой памятью, потому что иначе меня убьют! Вы так живете, это ваш выбор, но не мой, ясно?

– Ника, – Алекс поднялся, собираясь что-то сказать, но девушка в гневе оттолкнула протянутую ей руку:

– Знаешь? Если бы я только смогла, я б вырвала собственный мозг и запихнула бы его тебе в задницу! Чтобы ты сам спросил Лорин, где, мать ее, архивы!

Ника не слушала, что там еще сказал Алекс, она крикнула: «Да пошли вы!» и бросилась бежать по длинным плоским ступеням вниз с раскаленной террасы, вдоль каменной стены. Слезы злости заливали глаза, она смахивала их на ходу, еще больше раздражаясь, когда замечала любопытные взгляды прохожих. «Что пялитесь, уроды? Никогда не видели, как человек плачет?!» Она едва не налетела на полного мужчину, белоснежного, словно альбинос, в клетчатых шортах, открывающих толстые ноги с заплывшими розовыми коленями.

– Entschuldigung![37] – воскликнул тот, посторонившись.

– Отвали, – Ника отшатнулась от него и побежала дальше.

Очутившись в густой тени высоких деревьев с густой кроной, она замедлила шаг. Ноги гудели. Здесь, среди растений, в воздухе витал запах свежести после недавнего полива. Туристы рассаживались прямо на бортик, ограждающий газон от дороги, чтобы передохнуть, подкрепиться и просто помолчать, наслаждаясь средневековым покоем. Ника же хотела забиться в самый дальний и темный угол, где ее никто бы не нашел. Почему именно она? За что? У нее были совсем другие планы на это лето, на жизнь в целом. Она хочет снова сидеть на диете и искать модный купальник не в сезон, чтобы попасть на распродажу, хочет проснуться и позвонить маме, а потом встретиться с подружкой и пойти в ближайшее кафе. Завести роман, наконец! Отмести всех тех кретинов и сопляков, что подбрасывает ей судьба и сердобольные родственники, найти настоящего мужика, который бы за нее и в огонь, и в воду, и на руках бы носил. К которому можно было бы просто прижаться и почувствовать себя маленькой, защищенной…

«Я просто хочу быть с ним. Снова тонуть в его глазах, целовать его губы. Слушать, как он дышит во сне. Говорить с ним. Или молчать» Опомнившись, Ника обнаружила себя сидящей на скамейке. Ее соседи – две говорливые итальянки – косились на нее с подозрением, но без враждебности. Наверное, у нее был довольно болезненный вид. Ника и впрямь не чувствовала ни рук, ни ног, ни лица. Кожа онемела, как после укола анестезии.

«Он так молод, так чист. Он совсем другой. Его руки в крови, но разум невинен. Он сохранит тайну…» Голос прозвучал рядом, словно дыхание ветра коснулось шеи. Повернув голову, Ника увидела бегущие по дорожке лепестки с обожженными солнцем листьями. Поднявшись, не замечая взглядов итальянок, она последовала за шуршащим вихрем. Воздух дрожал, не то раскаленный солнцем, не то разорванный веками. Куда-то исчезли суетливые стайки туристов, современные урны с торчащими из них пластиковыми бутылками и пачками сигарет, ветром унесло прочь разноголосый шум. Исчезли деревья, остались лишь пробившиеся сквозь камни травы и цветы, низкие кусты. Впереди, обгоняя Нику всего на несколько шагов, шел призрак прошлого. Среднего роста юноша в шароварах, заправленных в сапоги, с капюшоном на голове, в кожаном жилете, рубашке с широкими рукавами, стянутыми наручами, с объемной сумкой через плечо. Он шел, сторонясь стражи, такой же призрачной. Янычары. Воины османской империи охраняли крепость. Среди восточных лиц нередко попадались европейцы и славяне. Мамелюки – рабы-христиане, ставшие воинами. Ника поторопилась и, нагнав юношу, словно нырнула в холодный пар. Мир вокруг вновь изменился, а все, что только что казалось хрупким, как нить паутины, обрело цвет и объем. Прислушавшись к мыслям, которые звучали в ее голове, Ника поняла, что этот «юноша» – переодетая Лорин. Она взволнована и очень спешит.

Лорин поднялась по ступенькам на стену, прижавшись к стене, пропустила вниз стражу. Ее едва не сшибли широкоплечие воины. В лицо подул сильный ветер, стало холодно. Осеннее небо темнело перед дождем.

Ника узнала эту террасу. Та самая, где только что она стояла вместе с Алексом и ребятами.

Здесь было еще четверо воинов. Они о чем-то спорили на сложном диалекте. Похоже на турецкий, но немного отличается. Лорин не поняла почти ничего. Зато ее заметил один из них – самый молодой. О, как он гордился тем, что у него начала расти борода! Полоска темных волос очерчивала его подбородок, но над верхней губой по-прежнему было чисто, как у ребенка. Его это злило.

Заметив Лорин, он отлучился от компании, подошел к ней, ухватил за локоть и быстро повел за собой. Они поднялись по узкой лестнице, укрылись за стеной, и тогда он с трепетной страстью прижал ее к себе. Поцелуй был робким и требовательным одновременно. На короткий миг Лорин забыла, зачем пришла. В ее жизни уже есть любимый мужчина, а Сафар… он достойнее этой любви. Но все, что она могла ему дать – это отражение его собственных чувств.

Отстраняясь, Лорин провела пальцем по его влажным губам, заглянула в глубокие каре-зеленые глаза. Не говоря ни слова, она достала из сумки книгу в кожаном переплете и передала ему. Сафар спрятал рукопись за пазуху. Перехватив его руку, Лорин крепко сжала пальцы: «Это больше, чем моя жизнь». Молодой янычар нахмурился и кивнул, подтверждая, что понимает серьезность своей миссии. За суровой сдержанностью, делавшей его старше, непросто было различить страх, не дававший ему покоя. «Я тебя еще увижу?» – спросил он, ловя ускользающий рукав. Лорин поцеловала его, не зная лучшего способа проститься без слов, и поспешила вниз. Корабль скоро выходит из порта, ей нужно успеть. Сафар сделает то, что должен, он справится. Кому еще можно доверить сохранение тайны, как не тому, кто сам является тайной? Лорин обернулась лишь однажды, когда была уже далеко от крепости. Ей казалось, что там, на стене, среди каменных зубьев, темнеет фигура рыцаря востока…

– Доктора! Доктора!

– Не надо, я сам доктор.

– Воды дайте!

Ника почувствовала щекотку за шиворотом футболки, чуть прохладно стало в груди. Запоздало она поняла, что на нее вылили не меньше литра газировки. Вокруг толпилось не меньше десяти совершенно чужих людей, которые бурно обсуждали происходящее на своих языках. Ника поняла, что сидит прямо на земле, а ее виски растирает тот, кто поддерживает в сидячем положении.

– Ты как? – лицо Сэб поначалу явилось размазанным пятном, но понемногу обрело четкость. – Дать воды?

– Если можно, – пересохшими губами произнесла Ника. – Только не выливайте ее на меня.

– Хорошо, – хохотнула та. – Значит, приходишь в норму.

Колин присел рядом и принялся обмахивать ее брошюрой.

– Пошевели ногами, – произнес голос Алекса за ее спиной. Так вот, кто растирал ей виски.

Она послушно пошевелила ступнями, описала ими круг и подтянула носки на себя.

– Встать сможешь?

Все трое подхватили ее, кто как мог, и подняли. Голова на короткое время снова закружилась, но кроме слабости, ничто не указывало на потерю сознания. Ника с сожалением подумала, что начинает к этому привыкать.

– Я знаю, у кого дневник Лорин, – сказала она, напившись из предложенной бутылки минералки.

– Давай позже, – Алекс усадил Нику на ступеньки и осмотрел с головы до ног.

– Дневник у конкурентов, – равнодушно напомнил Колин. – Мы же искали его в аббатстве.

Алекс ощутимо задел его плечо и негромко сказал:

– Дай ей отдохнуть.

Кажется, это удивило не только Нику. Во всяком случае выразительные глаза Сэб стали еще больше. Забота от Алекса? Так бывает?

– Возможно, это только часть, – сказала она, вспоминая, о чем хотела сообщить. Воспоминания стремительно таяли, оставляя вместо себя только факты, как зазубренный школьный материал. – Похоже, что Лорин разделила свой дневник и отдала его на хранение разным людям. Я видела, как она отдала одну часть янычару…

Она прикрыла глаза. Как же его звали? Нет, она точно помнила.

– Сафар Аль-Матар.