Дневники Химеры Ридли Кроу Макс

– Минуточку, я как раз подхожу к главному. Так вот, если бы ты хорошо учился в школе, мой милый друг, то помнил бы, что Коллеоне был одним из тамплиеров. Он нанимался то в Италии против Венеции, то в Венеции против Италии, и неплохо справлялся с ролью.

– Это было бы в стиле Созидателей, – подхватила Ника, которой показалось, что она поняла, к чему клонит Стефано, и, судя по тому, как тот расцвел в улыбке, она не промахнулась.

– Именно, bella donna! Если правда то, что вы о них говорите, они бы не упустили такую возможность. Начинать поиск нужно со статуи. Именно она является отправной точкой.

Воодушевление, которое испытали все трое, нащупав тонкую, но, похоже, верную мысль, чуть пошатнулось, когда, спустя некоторое время, они стояли на площади Сан-Джованни перед статуей всадника на лошади.

– Я не смогу доказать необходимость вызывать технику и поднимать статую, – скрестив руки на груди, произнес Алекс. – Но так как со мной два умника, то просветите, что мы здесь нашли?

– Пока ничего, – обойдя статую, призналась Ника. – Кроме куска «сникерса», но это же к делу не относится.

– Тише, тише, дайте подумать, – Стефано раздраженно отмахнулся от них и, отойдя на несколько шагов назад, принялся рассматривать статую. Он ходил взад-вперед, бросая искоса взгляды на изваяние, пока вдруг не воскликнул что-то на итальянском.

– А куда он смотрит? – задумчиво произнес Алекс, не замечая, как горят глаза у его товарища по оружию. – Лошадь направлена вперед, но голова наездника повернута в сторону, и его взгляд…

Стефано заковыристо выругался, всплеснув руками, и расстроено сообщил:

– Ты что, всегда будешь разрушать миг моего триумфа?

– Так ты над этим так ломал голову? – фыркнул Алекс. – Это же очевидно!

Стефано раздраженно сплюнул под ноги и отвернулся, демонстрируя свою обиду.

– Ну, здорово, что вы такие умные, а теперь для отсталых разжуйте, пожалуйста, – натянуто улыбнулась Ника.

Так как Алекс, кривляясь, сделал вид, что закрывает рот на замок и передает слово своему другу, тот, тяжело и скорбно вздохнув, повернулся к Нике.

– Смотри.

Внимание девушки переключилось на монитор телефона, где отобразилась карта Венеции со всеми улочками и площадями. Сефано приблизил изображение статуи на снимке со спутника и провел линию от нее под углом. Красная полоса, остающаяся за его пальцем, разделила Венецию на две части и уперлась в остров святого Георга.

– Думаешь? – шепотом спросил Алекс, заглядывая через плечо Ники.

– Уверен, – победно улыбнулся Стефан.

Пока гондола несла их по беспокойным морским водам к острову, то и дело грозясь перевернуться, Ника, чтобы преодолеть страх перед холодной черной водой, тихо спросила у Алекса:

– Стефано сказал, что нас заметили. Но как?

– У тамплиеров повсюду агенты, – так же шепотом ответил он. – Среди гондольеров, продавцов мороженного и сувениров, в отелях.

– А у вас?

– И у нас. Иногда особые умники, как тот итальянский наемник, работают на обе стороны. Такое быстро лечится.

Ника прекрасно понимала, что выступало в роли лекарства. Не хотелось бы ей однажды вызвать сомнения этих милых ребят.

– А что с да Винчи? Почему к нему все привязались? Он гений, бесспорно, но эта шумиха вокруг его имени напоминает дешевый пиар, – Ника усмехнулась, услышав себя со стороны. – Наверное, глупо звучит, да?

Повернувшись, она с удивлением обнаружила, что собеседник внимательно смотрит на нее без улыбки.

– Ничуть, – подумав, ответил он. Алекс достал смартфон и начал что-то искать в сети. – Какое-то время да Винчи сотрудничал с ассасинами, и многие из наших строили предположения, что он был тайно посвящен. Но я так не думаю. Вернее, теперь я уже понимаю, что они ошибались. Да Винчи не был ассасином, как не был и тамплиером, с которыми часто имел дело. Он был одним из Созидателей. Вероятней всего, их агентом. Смотри.

Алекс протянул ей телефон с известным изображением бородатого старца, похожего на бога, каким его представляют дети. Туринский портрет, самый известный автопортрет да Винчи.

– А теперь обрати внимание, – Алекс провел пальцем по экрану, передвигая изображение.

Теперь перед глазами Ники появился портрет другого бородача, помоложе, лет пятидесяти, в берете. На последующих изображениях был такой же портрет в легких вариациях.

– И это считается портретом да Винчи.

– Может, так и есть? – предположила Ника, не понимая, к чему тот клонит.

– Думаешь? – Алекс вернул изображение снова на «автопортрет». – Тогда почему работы художников выглядят, как срисовка? Что стоит взять портрет, ставший для всех эталоном, и создать на его основе новый, чтобы затем достоверно состарить и предложить подделку как подлинник? Почему все изображения великого ученого, изобретателя и художника внезапно обнаруживаются в 18 и 19 веках?

– Знакомая схема работы, – усмехнулась Ника. – Но зачем Созидателям подделывать портрет да Винчи? Он давно умер, и едва ли кто-то бы сейчас пытался его узнать.

– Они подделывают не его портреты, а историю. Целиком. Каждое их незначительное действие – всего лишь часть схемы. И, должен признать, до сих пор у них не было ошибочных шагов, раз мы не догадывались о их существовании.

– Что-то их все же выдало, раз мы говорим об этом.

– Лорин. Их ошибкой стала Лорин. Поэтому мы обязаны узнать, что с ней случилось, – Алекс наградил Нику тяжелым взглядом, в котором ей почудилась печаль, и отвернулся.

Девушке сразу стало холодно. Прогуливаясь в гондоле, разгадывая старинные ребусы, легко забыть, зачем на самом деле она нужна ассасинам. И что она – всего лишь ключ к загадке.

Гондола остановилась возле берега, и Стефано ловко набросил веревочную петлю на кнехты.[28] В ночном мраке подсвеченная фонарями базилика святого Георга казалась сказочным замком. Ее округлый купол навевал воспоминания о восточных сказках, остроконечная башня отсылала к средневековой Европе с ее грубой сдержанностью, а роскошный фасад с колоннами словно перенесся из Древнего Рима. Вокруг было пусто. Туристам хватало развлечений в центре города, и ночь не то время, когда вспоминают о храмах.

– Тсс, – Стефано указывал на двух полицейских, сидящих на берегу возле катера. Алекс надел рюкзак на спину, пригнул голову и ушел куда-то.

А спустя пару минут остров погрузился в темноту. Все фонари в одночасье погасли, что встревожило полицейских. Те, предупреждая кого-то по рации, начали обход.

– Идем, – шепнул Стефано Нике и побежал первый.

Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним. Алекса они застали у центральной двери.

– Здесь замок проще, – пояснил он на немой вопрос соратника. Хотя, судя по его сосредоточенному лицу и напряженным рукам, это самое «проще» было весьма относительно.

Отмычка скрипела, грозясь сломаться.

– Скорее, – шепнул Стефано, выглядывая из-за колонны.

Но Алекс не успел, и им пришлось спрятаться в углу, ожидая, пока полицейский пройдет мимо, освещая себе путь мобильным телефоном.

Как только страж порядка удалился, Алекс возобновил попытки и – о чудо! – дверь поддалась.

Чуть приоткрыв ее, ассасин проскользнул внутрь. Ника протиснулась за ним, последним шел Стефано.

Теперь пришел их черед доставать смартфоны. Нике же достался фонарик с прорезиненным корпусом. Она осветила пол под ногами и подняла луч вверх. По обе стороны от прохода шли ряды деревянных скамеек, впереди за ограждением виднелась скульптурная композиция со стоящим на золотом шаре Георгием. К куполу поднимались органные трубы. Справа и слева со своих постаментов с осуждением взирали статуи святых. Ангелы отводили взгляд, словно стыдились происходящего в их присутствии.

– Что-то не так? – обернулся к ней Алекс, удивляясь, что девушка задержалась на пороге.

– Я еще не вламывалась в церкви, – напряженно хохотнула она.

– Ой, ну если бы я знал, что это твой первый раз, купил бы розы и свечи, – фыркнул он.

– Да свечи тут есть, – напомнил Стефано, – если надо.

Ника показала язык им в спину и, невольно ощущая себя преступницей, поспешила за ними. Особую набожность за собой она никогда не замечала, и все же величие, вложенное в это место авторами полотен и скульптур, а так же прихожанами за все века, невозможно было игнорировать.

– Что мы ищем? – спросил Стефано, и его шепот громом прокатился под куполом, заставив Нику вздрогнуть.

– Если мы не ошиблись, то здесь должно находиться хранилище, – ответил Алекс, бесцеремонно ощупывая ногу мраморной Мадонны. – Наша задача найти вход.

Ника обернулась вокруг. Едва ли Созидатели оставили бы дверь со светящейся вывеской «Вход». Но так же она сомневалась, что они бы стали мудрить. В конце концов, они делали тайный вход для своих, а не для ассасинов и тамплиеров, привыкших копаться так глубоко, что, порой, проходят мимо сути. Ее взгляд привлекло деревянное панно. Подойдя ближе, Ника присмотрелась к геральдическим символам с крестами. Она провела по ним ладонью. Ее взгляд скользнул к тому, что поначалу показалось ей просто узором, украшающим внутренний угол рамки. Но оказалось, что это резные деревянные ангелы: детская голова с крыльями. Вообще это распространенное нынче изображение пришло только ближе к XII веку. Поначалу ангелы изображались в виде женоподобных юношей. Так что ханжи, которые теперь морщат нос от моды на андрогинов, слишком поздно забили тревогу. Это веяние имеет весьма глубокие корни.

– Задумалась?

Ника вздрогнула, когда рядом из тьмы появился Алекс. Он бросил мимолетный взгляд на панно и покачал головой:

– Нет, слишком очевидно.

– Именно, – кивнула Ника. – Так очевидно, что никто не обратит внимание.

– Это было бы глупо даже для них, – возразил Стефано, но не слишком уверенно.

– Вовсе нет, – Ника задумчиво погладила по голове перевернутого вверх тормашками ангелочка, – это их… кредо. Вы скрываетесь в тени, а они – у всех на виду, напоказ, кричат о себе публично, и поэтому их никто не ищет.

– Зачем искать то, что не спрятано, – медленно проговорил Алекс, будто пробуя на вкус каждое слово.

– Странно…

Ника посмотрела на всю композицию из крестов и крылатых голов.

– Почему нижние ангелы изображены таким образом? Они как будто падают, видите?

– Для гармонии композиции, – Стефано присмотрелся. – Я такое часто видел в оформлении рам. Ну и, возможно, столяр не знал, где будет верх и низ у полотна.

– Знал, – Алекс указал на изображение еще одного ангела в центре композиции. Над головой того возвышалась корона. Это было единственная часть панно, которая имела определенное, верное положение, и служила ориентиром для остальных.

Достав из рюкзака небольшой нож, напоминающий размерами перочинный, только с треугольным острием, Алекс принялся водить вокруг резных ангелочков.

– Надеюсь, ты не собираешься вырезать наши имена, – иронично заметила Ника, пристально наблюдая за его действиями.

Ответа не последовало, вместо этого раздался щелчок. Лезвие на половину длины вошло под крыло одного из угловых небесных младенцев.

Ухватившись за него, как за ручку, Алекс сперва попробовал потянуть на себя, а когда это не удалось, прокрутил по часовой стрелке.

Послышался скрежет у них за спиной, и все трое резко обернулись. В руке Алекса очутился пистолет, а Стефано направил в пустоту сумрака длинный нож. Ника судорожно сглотнула. Тишина. И вдруг скрежет повторился снова.

– Смотри! – сдавленно воскликнул Стефано и указал на люк, находящийся в нескольких шагах от них.

Круглый люк, который поначалу был воспринят как элементарный слив от прибывающей воды, чуть приподнялся над уровнем пола и замер. Что-то удерживало его. Стефан и Алекс подбежали к нему, поддевая клинками. Со стороны это напоминало попытку открыть банку с консервами. Ника придержала деревянного ангелочка, который норовил развернуться в прежнее положение. Приложив немалые усилия, ассасины все же открыли люк и посветили вниз.

– Вода, – сообщил Алекс.

– А ты удивлен? – фыркнул Стефано. – Мы же в Венеции. Ну-ка погоди… точно, это гондола! Чтоб меня!

Ника подошла к ним и заглянула внутрь открывшегося прохода. Вниз по каменной стенке уходили металлические перекладины лестницы.

– И что там? – шепотом спросила она, прислушиваясь к плеску воды.

– Узнаем, – Алекс достал из рюкзака маленький фонарь, зажал его зубами и первым начал спуск.

– Только после вас, – галантно произнес Стефано, уступая место Нике.

Та фыркнула, сунула в рот фонарь и тоже стала спускаться, хотя сердце ушло в пятки от первого же скрипа под ногой. Ржавый металл оставлял на пальцах и ладонях ссадины, воздух становился все гуще, пахло гниющими водорослями и стоячей водой.

– Спускайтесь, я уже в лодке, – донеслось снизу.

Ника посмотрела вниз, и луч фонаря попал на Алекса, садящегося на дно гондолы. Подняв голову, девушка увидела, что Стефано как раз начал спуск. Но вдруг остановился. Сверху послышался какой-то шум, голоса людей.

– Полиция, – сдавленно крикнул гондольер своим спутникам и, выскочив обратно, захлопнул люк.

Воздух будто закончился, и мрак стал еще непроглядней. Ника видела только скользкую стену, в которую упирался луч фонаря.

– Спускайся, – позвал Алекс. – Он разберется.

Ника хотела сказать, как сильно ей не хочется оказаться внизу, как ее страшит темнота и духота, как её пугает, что полицейские откроют люк, вытащат ее на свет и обвинят в нелегальном проникновении в страну, и еще в чем-нибудь. Но у нее во рту был проклятый фонарик.

Очутившись на шатающейся лодке, Ника едва не упала, но Алекс придержал ее. Они сели на дно, поскольку сидений не было, как и весла. Стоило гондолу отвязать, и течение понесло ее медленно по узкому туннелю, сплошь позеленевшему от водорослей.

– А если мы застрянем? – взволнованно спросила Ника, озираясь на удаляющуюся лестницу.

– Плавать умеешь? – Алекс всматривался вперед, силясь рассмотреть что-то, помимо уходящего во тьму коридора.

Вскоре свод стал таким низким, а течение быстрым, что девушка почувствовала головокружение. Возможно, сказывалось отсутствие свежего воздуха, или все же ее одолевал страх. Впившись руками в фонарик, она сидела, опустив голову и глядя только на дно лодки.

– Интересно.

Она подняла взгляд, услышав эти слова от Алекса, и тут же пожалела. Течение вынесло их из коридора в широкую часть подземелья. Над головой смыкался купол, и поначалу казалось, что единственный выход – тот, через который они сюда попали. Но тщательно осмотревшись, исследуя каждый метр лучами фонариков, Алекс и Ника обнаружили еще одну арку. Она была почти полностью под водой.

– Самое узкое, самое темное, почти затопленное подземелье, – мрачно проговорила Ника. – И почему нам туда?

– Никто не обещал, что будет легко, – хмыкнул Алекс, хотя ему тоже было не по себе. Только едва ли его напряжение было связано с угнетающей атмосферой.

Им пришлось грести руками, чтобы подогнать лодку ко входу. Течение было несильным, и они легко с этим управились, а вот чтобы попасть внутрь, пришлось почти лечь. Отталкиваясь ладонями от стен и потолка, они продвигали гондолу вперед. Ника с омерзением ощущала под пальцами засохшие ракушки и скользкую морскую траву. Она слышала шумное дыхание Алекса, который пытался рассмотреть, куда же движется их суденышко. Внезапно рука, протянутая к потолку, ухватила пустоту. Ника с удивлением выпрямилась. Они вышли из каменного рукава и очутились перед едва выступающей из воды платформой. Алекс подгреб ближе и привязал лодку к тяжелому металлическому кольцу.

Стена, в которую они уперлись, выйдя на платформу, только поначалу казалась сплошной. Присмотревшись, можно было разобрать очертания двери. Только как ее открыть без ручки или рычага?

– Сим-сим, – вздохнула Ника без особой надежды на то, что заклинание поможет.

Алекс принялся ощупывать камни, словно искал потайную кнопку. Наконец, он что-то нашел и, ухватив пальцами чуть выступающий кирпич, потянул его на себя.

– Ничего себе! – воскликнула Ника, не удержавшись. Она ожидала увидеть что-то в стиле Индианы Джонса или Лары Крофт, но никак не такое.

Вместе с одним кирпичом из стены выехала целая каменная панель, за которой оказался плоский экран, который мгновенно зажегся серым светом. На нем появилось четыре картинки в два ряда.

– Очередная загадка от тех, кто создает историю, – усмехнулся Алекс.

– Зато они идут в ногу со временем, – Ника присела рядом.

Слева направо в верхнем ряду находились такие известные изображения: астронавт во время первой высадки на Луну, работа Микеланджело «Страшный суд», мужчина, одетый по моде XVIII века, фашистская свастика.

– И что это? – Ника перевела недоуменный взгляд на Алекса. – Скажи, что ты понимаешь.

– Я не так хорош в ключах, как Стефано, – хмыкнул тот. – Но мне кажется, между ними должна быть связь.

– Между астронавтом и фашистами? Не понимаю. Может, это одно слово? Ну вроде как по первой букве названия. Или какая-то общая деталь, или… Эй!

Внезапно экран погас, и вместо картинок появилось поле для написания слова, латинский алфавит отобразился чуть ниже. Над полем же зажглось табло с цифрами.

Отведенная на решение загадки минута таяла на глазах, но это не помогало найти верный ответ, напротив, Ника ощущала, что ее мозг парализован осознанием быстротечности времени. Она не заметила, как начала грызть ноготь. Алекс молча соображал, хмурился, то набирал начальные буквы, то удалял их, ругался сквозь зубы.

– Подожди, подожди, нужно спокойно мыслить…

– Помолчи.

– Сам заткнись. Что на этих картинках? Что общего? Что ты помнишь?

– Астронавт, Микеланджело, Робеспьер…

– Кто?

– Французский революционер. Свастика.

– Астронавт… причем здесь космос? – Ника терла виски, пытаясь мысленно выстроить в один ряд эти разбросанные изображения. Что-то одно, что-то общее. Про Робеспьера она помнила смутно, но свастика, страшный суд… Свастика и страшный суд. Одно общее у них было, но достаточно ли?

Она смотрела на алфавит и видела перед собой незнакомые символы, просто узоры, крючки и палочки, из которых кто-то составил письменность. Ничего не значащие штрихи, обретшие такой огромный смысл. И вдруг они начали таять, расплываться, словно зрение расфокусировалось. Свастика. Страшный суд. Полеты на Луну. Французская революция. Она знала ответ еще до того, как из размытого алфавита выделилось одиннадцать букв, в то время как прочие вовсе исчезли.

Ника встряхнула головой. Алфавит был на месте, но теперь она была уверена, что знает разгадку. Не слушая протест Алекса, она оттолкнула его руку и стала вводить код.

Она ввела последнюю букву. Nostradamus. Отсчет дошел до нуля и экран снова стал черным. Ника повернулась к Алексу, растерянная, словно в самый разгар куража ее облили ледяной водой.

– Нострадамус, – к ее удивлению Алекс не казался удивленным. – Но ты так хотела быть первой, что я побоялся тебе мешать.

– И мы ошиблись?

– Не думаю, – он поднялся, глядя на то, как панель с экраном въезжает обратно в стену, а затем с легким хлопком дверь, которую они приметили сразу, оказалась втянута внутрь, освобождая проход.

Алекс посветил в темный коридор, немного прошел вглубь и поднял несколько рубильников на щитке, вмонтированном в стену.

Над головой у Ники вспыхнул сноп искр, и тут же одна за другой включились плоские лампы на потолке. Их мягкий, постепенно набирающий силу свет открыл перед гостями подземелья длинную комнату, заставленную металлическими ящиками с указанными на них датами. Воздух здесь был сухой. Помещение хорошо изолировали от воды.

Алекс оставался на месте, изучая стены и потолок.

– И что мы будем искать?

– Всё, – ответил Алекс. – Мне нужно всё.

– Ты предлагаешь забрать с собой все эти ящики? Да у тебя, похоже, большие карманы.

Он снисходительно посмотрел на нее:

– Люди, установившие электронный замок, вряд ли живут прошлым. Уверен, где-то здесь спрятана компактная версия архива.

Пока он осматривал помещение, Ника неторопливо шла вдоль ящиков. На тех, что находились по левую руку, были выгравированы невероятные даты. Оставалось только изумляться, как долго на земле существуют Созидатели. Неужели с самого сотворения мира они знали, ради чего затевают игру? Пророки, жрецы, шаманы, летописцы, советники, художники, политики, артисты. Всегда у всех на виду и при этом неузнанные, как пауки, они плели свои сети, создавая реальность из иллюзий и лжи.

Алекс тем временем отыскал стоящий у дальней стены небольшой сейф и замешкался возле замка. Он достал из рюкзака очки, сконструированные Колином, и с их помощью принялся рассматривать кнопки.

– Ищешь отпечатки пальцев? – спросила Ника, пытаясь открыть один из ящиков, но тот оказался заперт.

– Отпечатков здесь нет. Вероятней всего, поверхность обработали спиртом. Но этот прибор – совершенен. Например, он может указать разницу в толщине слоя краски, которой наведены цифры, и найти мельчайшие загрязнения, которые укрылись от других, – Алекс довольно ухмыльнулся. – Ну, Колин, сукин ты сын! Не подведи.

Запомнив цифры, которые, вероятно, использовались в коде, он начал перебирать комбинации. Ника как раз заканчивала прогулку вдоль второго ряда ящиков, когда послышался щелчок. Сейф открылся.

Алекс бережно достал из сейфа крошечный чип. Он достал из рюкзака картридер, подключил к смартфону и вставил чип. Удовлетворенно хмыкнув себе под нос, сложил все оборудование вместе с чипом обратно в рюкзак. Внимательно обследовав каждый сантиметр хранилища, убедился, что это единственный экземпляр, и направился к двери.

– Это всё? – не поняла Ника. – Мы просто уйдем?

– А ты предпочитаешь уйти с пафосом?

Он не видел, как за его спиной Ника закатила глаза к потолку.

Отель на площади Сан-Марко олицетворял собой все то, зачем едут туристы в Венецию. Бордовые ковровые дорожки с лилиями, маски на стенах, благородный цвет дерева. Только размеры номера не впечатлили. Там была всего одна кровать, двуспальная, и начиналась она почти от самой двери.

– Очаровательно, – цокнула языком Ника. – Ты ведь поступишь, как джентльмен…

Алекс, не слушая ее, обошел кровать, сел с противоположной стороны и стал что-то писать в телефоне.

– Я в сказке, – фыркнула Ника и ушла в ванную.

Попасть под горячую воду в просторной ванной, с гелем для душа и возможностью воспользоваться сухими белоснежными полотенцами – это было похоже на сон. Вернулась в спальню она только спустя два часа, и застала Алекса сидящим на окне. Он в задумчивости вращал телефон в руках.

– Что-то не так? – ощутив его напряжение, спросила девушка.

– Колин не отвечает, – словно самому себе произнес он. Ассасин повернул голову к Нике и спросил, – что это было? С Нострадамусом. Ты выглядела немного… одержимой.

– Ты ведь тоже догадался, – она почувствовала себя неловко, словно переборщила с алкоголем в слишком серьезной и чужой компании.

– Я – догадался, а ты выглядела так, словно сама начнешь строчить пророчества, – почувствовав ее смущение, Алекс немного сбавил обороты и ободряюще махнул рукой, приглашая к откровению. – Давай. Самое время рассказать.

«Отлично, – подумала Ника с недовольством. – Чтобы он начал считать меня немного двинутой? И что тогда?» Но от нее ждали ответа, и придумать на ходу подходящую ложь никак не получалось. Смирившись с неизбежностью признать свою психическую несостоятельность, девушка набрала в грудь воздуха и выпалила на одном дыхании:

– Мне кажется, только иногда и совсем чуть-чуть, что я слышу мысли Лорин.

Брови Алекса чуть дрогнули, но он не засмеялся. Напротив, продолжал слушать со вниманием.

Ника села на край кровати, стянула с головы промокшее полотенце и скомкала его.

– Это случилось сначала в кабинете Бойтеля. Она… подсказала, что нужно запомнить. И тут тоже, – девушка осторожно взглянула на Алекса, боясь его реакции. – Я чокнулась, да?

Он наклонил голову набок, рассматривая ее так, будто пытался разгадать очередной ребус Созидателей.

– Нет, – медленно проговорил ассасин, – всё в порядке вещей.

– Да уж! – фыркнула она.

– Это эффект «просачивания». Те, кто находился в анимусе достаточно долго и часто, обречены испытать что-то вроде слияния со своим предком. Как тебе объяснить? Это наложение одной памяти на другую, но не замена, а параллельное существование. Те, кто проживал события из прошлого нескольких предков, в результате имели опыт и сознание всех их. Это довольно опасно. Разум человека в обычном режиме задействован от 3 до 18 процентов, поэтому для него дополнительные фрагменты воспоминаний не являются критичными. В отличие от психики. У большинства людей сознание заточено под определенную программу, как выразился бы Колин. Наши возможности ограничены только нашим собственным восприятием этих самых возможностей. Для многих может быть критичной смена планов на отпуск или отсутствие любимых носков, что уж говорить о принятии накопленного годами опыта других поколений.

– То есть я все-таки не совсем сумасшедшая? – со слабой улыбкой уточнила Ника.

– Совсем немного, – неожиданно ответил он на ее улыбку. – Но анимус здесь не причем.

Несколько минут они сидели в тишине, не напряженной, а в особой умиротворяющей тишине, когда у каждого есть, над чем подумать.

Первой тишину нарушила Ника. Заправив влажную прядь волос за ухо, она посмотрела на Алекса, который все так же продолжал сидеть на подоконнике, свесив одну ногу вниз, за окно, и тихо, даже не рассчитывая, что ее услышат, спросила:

– Зачем?

Он недоуменно повернулся к ней, приглашая к объяснению.

– Зачем мы это всё делаем? Кому нужны эти архивы Созидателей?

– Кому? – похоже, ее вопрос показался ему совершенно неуместным. – Тамплиерам, например! Только представь, какую власть это дает! Правда, подкрепленная документами, это опасное оружие. Особенно в умелых руках. Ты представляешь, сколько фарса в каждой войне? В каждом политическом соглашении?

– А что важнее: чтобы эти знания не попали к тамплиерам, или чтобы их заполучили вы? – Ника не спускала с него глаз. Ей нужно было понять, хоть особого выбора союзников ей не предоставили, а Алекс, да и все остальные ассасины, встреченные ею, казались милыми ребятами. Но на войне нет правых и виноватых, все зависит только от того, по какую сторону баррикад твоя личная позиция. И так уж случилось, что Ника застряла где-то посреди поля, под снарядами с обеих сторон. – Что вы сделаете с архивом?

– Изучим, – уверенно и твердо произнес Алекс. – Возможно, истина, спрятанная Созидателями, окажется полезна, но если она губительна, мы не допустим ее распространения. Главное же – найти самих Созидателей. Не Бойтеля или другую шестерку, а тех, кто все решает. Сейчас они правят миром. Тамплиерам подчинены банки, они в высших чинах власти, они заправляют продажей оружия и начинают войны. Но даже им не снилась такое господство, которое под силу Созидателям. Человек может быть невероятно силен, умен и опасен, но червь, который поселится в его организме, будет жить, плодиться и жрать его изнутри, парализуя конечности и отравляя мозг. Хочешь знать, что лично я сделаю, получив архивы? Найду и уничтожу тех, кто превратил наш мир в арену.

Ника вздрогнула от того, как резко он соскочил на пол и захлопнул ставни.

– Запрись и ложись спать, – бросил он хмуро.

– А ты? – перспектива остаться одной в чужом городе после всего пережитого откровенно пугала Нику.

– Нужно узнать, как дела у Стефано. Не волнуйся.

– Будто у меня и без того нет повода.

– Повод есть, но вряд ли это поможет тебе крепче спать.

Когда за ним закрылась дверь, Ника еще долго сидела, не шевелясь, прислушиваясь к звукам ночного отеля и города.

Ей показалось, что она лишь прикрыла глаза, как ее робкий, тонкий, как весенний лед, сон грубо прервали, дернув за руку вверх. Ника даже не заметила, когда легла, а теперь она стояла, ничего не понимая и ощущая странную качку под ногами. Только спустя пару секунд она поняла, что в комнате не одна. Алекс распахнул окно и, обернувшись к ней, бросил сумку.

– Уходим.

– Почему? – глупо спросила Ника. «Почему? Я хочу спать, подушка такая мягкая, а постель пахнет чистотой».

– Потому что нас нашли, – ответил он резко.

Алекс сел на подоконник и спустился вниз на уступ. Ника выглянула наружу. Вправо и влево уходил карниз, по которому запросто можно было бы, обладая должными навыками, пробраться вдоль стены, если бы не одно обстоятельство: он весь был унизан шипами. Либо от незадачливых воров, либо от голубей, которые в огромном количестве обитали в городе.

Ухватившись руками за карниз, Алекс прыгнул вниз на мостовую. Он по-кошачьи мягко приземлился и поднял глаза к Нике. Девушка покачала головой. Нет, это решительно неправильно. Можно ведь выйти через дверь и…

Дверная ручка дернулась. Ника резко обернулась. Кто-то пытается попасть в номер, и пока ему это еще не удалось. Но надолго ли незнакомца задержит гостиничный замок?

Перемахнув через карниз, она неуклюже зацепилась за выступ и вместо того, чтобы повиснуть на руках, сократив свой прыжок, она упала с четырехметровой высоты. Алекс чудом успел подхватить ее, не дав приземлиться спиной на затоптанную туристами плитку. Колыхнулась занавеска – значит, дверь все же открылась.

Они побежали по улице, на ходу Алекс пытался набрать чей-то телефон, но ему не удалось, и он раздраженно выругался. Ника потеряла остатки сонливости. Страх неизвестности заставлял кровь стучать в висках все сильнее. Паника усилилась, когда они очутились в тупике.

– Сюда! – шепнул Алекс, бросив косой взгляд на крышу.

Ника заметила мелькнувшую тень в квартале от них. Слишком быстро, как для прогулки по ночному городу.

Они вбежали в другое ответвление улицы. Дома давили с двух сторон, здесь едва ли разминулись бы два человека. Но и на этот раз их ожидало разочарование: путь дальше им перечеркнул канал. Отсюда можно было бы уйти только вплавь, но нырять в холодную морскую воду не было никакого желания.

Без лишних слов Алекс подпрыгнул у стены дома и зацепился за низкий карниз. Уперся ногой в декоративную колонну, захватил пальцами перемычки на ставнях и подтянулся выше.

– Что? – растерялась Ника. – Я не смогу.

– Сможешь, – твердо сказал он.

– Да я не…

– Сможешь. Лорин могла, значит – и ты.

Это не убедило Нику, но отставать от Алекса, карабкающегося все выше, ей не хотелось. Пару раз за свою жизнь ей доводилось бывать на скалодроме, куда часто ходил ее парень… бывший парень. Лазанье по вертикали никогда не доставляло ей удовольствия, а жених не забывал критиковать ее неловкость. Но дома в Венеции словно специально создавались для любителей забраться повыше. Ника сама поражалась тому, как легко ей это дается, как ноги сами находят нужную опору.

Алекс давно уже был на крыше, он осматривался, не то в поисках преследователя, не то выбирая маршрут. Когда Ника очутилась поблизости, он протянул ей руку и помог взобраться на крышу.

Они продвигались неспешно, ноги скользили по глиняной черепице. Конечно, Алекс бы мог идти быстрее, но он крепко держал Нику за руку, подстраиваясь под ее ритм. Они шли вдоль канала, переступая с одной крыши на другую, и только раз девушка глянула вниз, между домами, на виднеющуюся там дорогу. Судорожно сглотнув, она подняла глаза и сильнее впилась в руку Алекса.

Внезапно она ощутила движение воздуха вдоль щеки и услышала жужжание, словно огромный шмель пронесся мимо. Споткнувшись, Ника едва не упала. Ее спутник успел подтолкнуть ее к выступающей крошечной крыше над одним окошком – чей-то жилой чулан. А сам скрылся за спутниковой тарелкой, в которую в ту же секунду вонзилась стрела. Ника глазам своим не поверила. Осторожно выглянув из укрытия, она увидела стоящую в начале крыши женщину, одетую во что-то, напоминающее гидрокостюм. На лице женщины была полумаска – Коломбина, закрывающая половину лица. Ярко-алая помада была заметна даже в ночи. В руках у незнакомки был спортивный арбалет. Этот перезаряжать и использовать куда проще, чем средневековый аналог.

– Доброй ночи, – звонко приветствовала их незнакомка. – Крыши Венеции – сколько они повидали на своем веку! У нас говорят, что они красные от крови ассасинов. А вы как думаете?

Ника посмотрела на Алекса. Тот как раз навинчивал глушитель на ствол пистолета и следил за противником при помощи небольшого зеркала, примостив его на носок ботинка.