Пятая авеню Смит Кристофер

Глава 25

– Сегодня вечером будет небольшая вечеринка, – сообщила Селина, заглядывая в полуоткрытую дверь офиса Джека Дугласа в «Редман Интернэйшнл». – В честь сразу двух событий. Во-первых, графиня Кастеллани завершила свой благотворительный марафон по сбору средств на исследование ВИЧ. Во-вторых, надо отметить недавнюю находку двенадцати рисунков Моне на чердаке одного из известных парижских борделей. Кстати, я знаю, что вам совершенно не по вкусу подобные мероприятия, но мы проведем его на яхте Анастассиоса Фондараса, а это как-никак самая большая в мире частная яхта. Может, хоть это привлечет ваш интерес? А если да, то не откажетесь ли быть моим спутником?

Джек улыбнулся.

– Вы только что упомянули графиню Кастеллани?

– Да, именно так.

– Скажите, а это реальная личность или некий персонаж из реалити-шоу?

– Я, право, не знаю, как ответить на этот вопрос – в некотором смысле она реальная личность. И она очень мила, хотя иногда понять ее бывает очень сложно.

Джек издал звук, похожий на стон.

– Как раз то, что нужно для совершения благого дела.

– Не могу спорить.

– И вам понравится Анастассиос.

– Что это за имена?

– Они интернациональная пара.

– О, – удивился Джек. – Ну а я лицо американского происхождения.

– Они хорошие люди. Просто с титулами.

– И сколько они заплатили за свои титулы?

– Все зависит от способа оплаты. Вы хотите заплатить за титул наличными или как-либо иначе?

– Давайте не углубляться в это.

Селина улыбнулась.

– Я понимаю, это звучит нелепо, но делать нечего. Я сама не хочу идти, но у меня нет выбора.

Джек Дуглас сидел за письменным столом, где работал Эрик, положив скрещенные ноги на столешницу из сверкающего полированного дерева. Его окружали стаканчики из-под кофе и документы, связанные с присоединением «УэстТекс».

– Если я пойду, смогу ли я снова попросить смокинг вашего отца?

– Только в том случае, если ваша машина сломается во время дождя.

– Тогда мне остается лишь молиться, чтобы произошло и то, и другое, – ответил он. – Все, что у меня есть, находится в чистке, – сняв ноги со стола, Джек встал. – Могу я спросить вас кое о чем?

– Разумеется.

– Если вы с таким отвращением относитесь к этим мероприятиям, то зачем ходите на них?

– Чтобы порадовать отца, – проговорила Селина, заходя в комнату. – К тому же это своего рода особый бизнес. Он не устает повторять, что никогда не знаешь, где и когда заключишь сделку. А мероприятия такого рода просто созданы для сделок.

– Ясно, – понимающе кивнул Джек. – Но что-то подсказывает мне, что вы хотите от жизни большего, чем просто заключать сделки.

Наступила пауза, во время которой он устремил взгляд в окно. Городской шум и движение транспорта в центре города были слышны даже на такой высоте.

– Вам когда-либо доводилось прыгать с тарзанкой? – вдруг спросил он.

– Простите, не поняла?

– Прыгать с тарзанкой. Не говорите, что никогда об этом не слышали… Вы обвязываете свои лодыжки прочным эластичным тросом, а затем ныряете с моста или со скалы в воду – в реку или в какой-то поток. Это что-то! Как раз в тот момент, когда вы думаете, что вот-вот войдете в воду, эластичный трос замедляет ваш полет, и вы не долетаете до воды, а взлетаете вверх, а потом снова начинается падение.

Селина смотрела на него, не скрывая удивления.

– Вы этим занимаетесь?

– И затяжными прыжками с парашютом тоже.

– Так вы что, Индиана Джонс?

– Я думаю, что больше похож на Джейсона Борна.

– Ушам своим не верю.

– Просто я люблю жизнь.

– Звучит как верный способ уйти из нее.

– Да ну что вы, – отмахнулся Джек. – Это абсолютно безопасно. А как же ваше желание испытать приключение? Послушайте, что я вам скажу! Я пойду на эту вечеринку сегодня, если вы завтра составите мне компанию и прыгнете вместе со мной. В северной части штата Нью-Йорк есть такое место. Туда я езжу с друзьями. Отличное спокойное место. Кругом только деревья, птицы и комары – и никаких офисов, бумаг и разговоров о поглощении компаний. Могу дать гарантию, что после такого прыжка вы уже никогда не посмотрите на жизнь прежними глазами. Ну так как, вы со мной?

Увидев в глазах Джека азарт и вызов, Селина кивнула.

– С вами. Но уговор: прыгаем с завязанными глазами.

Джек рассмеялся.

– Леди, вас не переиграть.

Вернувшись в свой кабинет, Селина увидела отца, сидевшего возле ее письменного стола со сложенными на груди руками и, по всей вероятности, дожидавшегося ее.

– Я только что говорил по телефону с Тедом Фростманом, – сообщил он.

Селина остановилась в дверном проеме. Они уже несколько дней ждали от него вестей.

– И что? – спросила она и замерла в ожидании ответа.

– Они с нами, – ответил отец. – Несколько минут назад позвонил Тед и сказал, что Чейз проработал вопрос со всей тщательностью и что люди, от которых зависит принятие решения, просто в восторге. Они не против поддержать нас.

Селина почувствовала внезапное облегчение, словно с плеч свалился многопудовый камень. Они решились практически в самый последний момент. В течение недели точная дата выдвижения ВМС США в Персидский залив станет известна широкой публике. Если к этой дате компания «УэстТекс» не будет принадлежать им, сделка с Ираном провалится, и всю операцию придется сворачивать. А это чревато миллиардными убытками.

Подойдя к своему столу, она опустилась в кресло.

– Расскажи мне все, что тебе известно. Мы получили заключение от Чейза?

Джордж поднялся и начал ходить по комнате. Казалось, что энергия волнами исходит от него.

– Пока нет. Сначала они хотят обсудить размер платы за услуги, ознакомиться с нашими принципами менеджмента, возможностью привлечения сторонних инвесторов и так далее.

– Как они воспринимают наши отношения с Ираном?

– Это как раз и есть камень преткновения, – вздохнул Джордж. – Здесь нас могут ждать самые большие сюрпризы. Некоторые считают эту сделку не слишком надежной. А кое-кто выступает откровенно против.

Сложившаяся ситуация была понятна Селине. Даже ее беспокоило то, что отец заключил с Ираном лишь устное соглашение. Ее не покидала тревожная мысль о том, что случится, если в тот самый день, когда «УэстТекс» станет их компанией, Иран вдруг решит пойти на попятную. Тогда мы потеряем все, думала она.

– Правда, есть и хорошая для нас новость. Они уверены, что я никогда не рискну компанией «Редман Интернэйшнл», если не буду уверен, что намеченная сделка выгорит целиком и полностью. Сегодня я встречаюсь с Тедом и несколькими членами совета Чейза.

– Хочешь, чтобы я присутствовала?

– Наверное, нет, – помедлив, ответил Джордж. – У тебя и здесь хватит работы.

Селина посмотрела на груды папок, громоздившихся на ее столе; на отчеты, которые она еще не прочла. «Да, – подумала она, – есть что-то, о чем мне лучше пока не знать».

– Я расскажу тебе обо всем позже, – сказал отец. – А ты пойдешь на вечеринку к Фондарасам?

– Джек идет со мной.

Джордж приподнял бровь.

– В самом деле?.. – спросил он.

– Папа, это не то, что ты думаешь. Мы просто коллеги.

– Разумеется.

– Мне просто не хотелось идти туда одной.

– А кому захочется?

Они замолчали. Пауза затягивалась.

– А он ничего, согласен? – спросила Селина.

Вместо ответа Джордж посмотрел на дочь озорным взглядом и направился к двери.

– Дождись меня, – попросил он. – Мне надо поговорить с матерью.

Облака, двигаясь по небу с запада, закрывали небо, когда Селина и Джек, выйдя из лимузина, пошли вверх по наклонному причалу, где была пришвартована «Кристальная принцесса». Джек был в черном смокинге, Селина в простом белом вечернем платье. Прохладный речной бриз рассеял в воздухе чуть заметный запах соли, столь же слабо различимый, как и приглушенные звуки оркестра.

Команды репортеров собрались по обе стороны красной ковровой дорожки, расстеленной по причалу. Поднимались и вспыхивали камеры, тянулись руки с микрофонами, папарацци окликали по имени каждого проходящего.

– Вы потрясающе выглядите, Селина. Прошу вас, развернитесь чуточку ко мне.

– Говорят, вы скоро отправляетесь в Иран. На какой стадии находится процесс поглощения «УэстТекс» в данный момент?

– Можете вы хотя бы сообщить нам свое отношение к тому, что произошло с Эриком Паркером?

Этот вопрос достал ее. Селина, сжав руку Джека, изобразила на лице улыбку, а он сам в этот момент передавал дворецкому приглашение Селины Редман с сопровождающим ее лицом.

Стоило им оказаться среди гостей, как она сразу почувствовала на себе многочисленные взгляды. Селина не однажды слышала упоминание имени Эрика Паркера, и хотя пыталась не показывать вида, что это ее тревожит, ей это не удавалось. Она уже начала сожалеть о том, что вообще согласилась присутствовать на этой вечеринке, когда дворецкий провел их в первый ряд, на место, куда становились те, кого представляли гостям, и громко огласил их имена.

Хозяин яхты, Анастассиос Фондарас, греческий судовладелец-магнат и мультимиллиардер, заметив приближающихся к нему Селину с Джеком, протянул к ней руки.

– Селина! – воскликнул он, заключая ее в объятия. – Сколько же мы не виделись? Год? Два?

Вспыхнула камера, когда Фондарас поцеловал девушку в щеки.

– Я думаю, два, – проговорила Селина. Она отступила назад и сейчас находилась на расстоянии вытянутой руки от судовладельца. – Я никогда не видела вас таким загорелым. Уход от дел пошел вам на пользу, Анастассиос.

– Уход от дел? – произнес Фондарас, недоуменно пожимая плечами. – Уход от дел – это термин, означающий, что я могу позволить себе поспать утром лишний час и не испытывать чувства вины по этому поводу. Уж не думаете ли вы, что я отказался от управления своим флотом только потому, что перешел в золотую эпоху, начинающуюся с шестидесятипятилетнего возраста?

– Ну что вы, я и подумать об этом не могла.

– Ваши родители где-то поблизости, – сообщил Фондарас, оглядывая палубу. – Сколько лет я их не видел. А они в прекрасной форме. Ваша мать после каждой нашей встречи выглядит все лучше и лучше. – Когда его глаза снова остановились на Селине, в глубине их она заметила какую-то непонятную черноту. – Ходят слухи, что ваш отец хочет заняться судоходным бизнесом.

«Пожалуй, это больше, чем слухи, – подумала Селина. – И ты наверняка уже знаешь подробности».

Она кивнула, чувствуя отвращение к тому, что и здесь ей необходимо быть осторожной и просчитывать каждый шаг. Хотя Фондарас и дружил с ее семьей, он был хитрецом, и, когда дело доходило до обсуждения бизнеса, она никогда не доверяла ему.

– Нелегкий бизнес, – посочувствовал Анастассиос. – У вас множество конкурентов, включая и меня.

– Я думаю, есть немало дел, которыми можно заняться, вы согласны?

– Не знаю, не знаю. Лично мне их всегда не хватает.

– Мир ведь велик, Анастассиос.

– Пока в нем я, он не так уж и велик.

– Я могу обещать, что «УэстТекс» не будет помехой вашему бизнесу.

– Не смешите меня. Ну как, скажите, вы можете обещать мне это?

– Вы это скоро увидите.

– Предпочел бы убедиться в этом сейчас.

– Сейчас это невозможно.

Наступило неловкое молчание. Селина старалась выдержать направленный на нее пристальный взгляд Фондараса.

– Я не люблю играть в игры, Селина.

– Но это же бизнес, Анастассиос. Мы занимаемся этим только ради выигрыша. Я вас очень уважаю. Вы знаете, что ни отец, ни я не играем в игры.

– Кроме тех, в которые вы выигрывали.

Она не ответила.

Анастассиос пожал плечами, показывая, что этот разговор для него практически ничего не значил. Его глаза по-прежнему пронзали все вокруг тем же жестким и напряженным взглядом.

– Я лишь надеюсь на то, что никто не осмелится сунуть свой нос в ваш бизнес, – сказал он.

Я тоже, подумала Селина и повернулась к Джеку.

– Ой, простите, – обратилась она к Фондарасу. – Куда делось мое воспитание? Это мой друг, Джек Дуглас.

Фондарас кивнул Джеку.

– Я читал о вас, – сказал он. – Вы ведь тот самый джентльмен, который несколько недель назад продал ценных бумаг на 500 миллионов долларов, верно? Вы заслужили у Моргана репутацию БКЧ? Я даже подумывал о том, чтобы нанять вас к себе на работу, но Редман опередил меня. – Он повернулся к Селине: – Давайте надеяться на то, что это не войдет в привычку. Кстати, кто-нибудь из вас знаком с моей хорошей подругой леди Алексой Йонеско из Испании?

Леди Алекса Йонеско из Испании оказалась высокой женщиной с подвижными чертами лица и волосами, уложенными назад в высокую прическу. Черные глаза светились любопытством и умом, губы были неестественно полными – похоже, косметолог немного перебрал с инъекциями. Селина, вспомнив свой разговор с Джеком, готова была держать пари на то, что ее титул – в отличие от бриллиантового ожерелья, серег и браслетов, блиставших на ее шее, ушах и запястьях, – был фальшивым.

Во время непринужденного светского разговора она никак не могла отогнать от себя мысль о том, имеет ли эта женщина, одетая в роскошное красное платье, хоть малейший шанс связать свою судьбу с Фондарасом, мужчиной как минимум на тридцать пять лет ее старше. Дважды разведенный и единожды овдовевший, Анастассиос Фондарас считался одним из самых выгодных женихов в мире. И это он знал.

– Я считаю вас замечательным человеком, – сказала леди Йонеско.

Она произнесла «замечательным человеком» так, словно эти слова были для нее чем-то похожим на резиновую ленту, растянув которую она могла обхватить ею кого угодно.

Селина пожала протянутую ей руку. Женщина еще немного пощебетала.

«А я считаю, – подумала Селина, – что на сегодня тебе уже хватит прикладываться к алкоголю», – но вслух произнесла:

– Вы очень добры.

– А вы когда-нибудь бывали в Турции осенью?

– Бывала, но только весной.

– Осень там бесподобна. Это надо видеть. Осень там – это новая весна. Вы должны приехать. Обещайте, что вы приедете. У меня там есть небольшой коттедж – пятьдесят комнат, их окна смотрят на океан; пятнадцать слуг, три бассейна, потрясающий сад… – Алекса посмотрела на Джека. – Любые комнаты к вашим услугам.

– Конечно, – согласилась Селина. – Давайте как-нибудь поужинаем вместе и посмотрим на календари.

– К сожалению, это не для меня, – со вздохом произнесла леди Йонеско. – Мой помощник заносит для меня все сведения на эти маленькие айпады, думая, что с их помощью он сможет организовать мою жизнь. Но он все еще не знает, что я за человек. Он до сих пор еще не понял, что в мире, в котором мы живем, не существует никакого порядка. Он полагает, что мою жизнь можно сжимать, упорядочивать, укладывать, пока она не станет чем-то ярким, гладким и скользким. И чем дальше, тем хуже. – Алекса откинула назад голову и квакающим голосом произнесла два слова: – Технология! Боже!

Пытаясь сдержать ее пыл, Анастассиос положил ладонь ей на спину.

– Анастассиос, – томно произнесла она, закинув голову и устремив глаза в потолок. – Этот подсвечник. Я никогда прежде его не замечала. Какое великолепие!

– Это Лалик.

– Потрясающе!

– Как ты насчет того, чтобы выпить? – спросил Джек Селину, посмотрев при этом на леди Йонеско, он добавил: – Мы только что из города, и, должен сказать, немного выпить нам просто необходимо.

– Попробуйте шампанское, – посоветовала леди Йонеско. – Оно божественно. И попробуйте коктейль «Манхэттен». Господи, как он мне нравится. Он такой старомодный! И такой современный! Такой вечный!

Селина поцеловала Анастассиоса в обе щеки, затем точно так же расцеловалась с леди Йонеско, сопровождавшую поцелуи громкими криками: «Турция! Осень! Обед!»

Когда они, расставшись с этой парой, скрылись в толпе, Селина сказала:

– Ты отлично держался.

– Да я практически и слова-то не сказал. А вот ты произвела впечатление. Что касается этой женщины – она вообще не пойми кто, а вот мужчина – совершенно явный сукин сын.

– Он намного хуже, – с печалью в голосе произнесла Селина, держась за Джека и опасаясь потерять его в потоке внезапно захлестнувшей их волны знаменитостей и потомственных денежных аристократов, устремившихся к бару. Тот уже осадили люди, озабоченные только тем, как бы поскорее забыть давление, которое оказывает на них мир, где они обитают.

Пока Джек заказывал напитки, Селина наблюдала за теми, кто уже сидел за полированной барной стойкой.

Первым, кого она заметила, был человек, которого она меньше всего рассчитывала встретить на этом приеме, – Луис Райан. Селина вспомнила, что Райан, который был исключен из общества за отказ жертвовать деньги, однажды выступил в газете со следующим заявлением: «Мама говорила мне, что благотворительность начинается с дома. Если она права, то могу сказать: у меня есть восемь домов, на которые и идут мои деньги».

Она наблюдала за Райаном и старалась понять, почему он получил приглашение на это мероприятие, ведь деньги, собранные на нем, определенно будут использованы на борьбу с ВИЧ – болезнью, на время забытой благотворительными обществами, но теперь снова входящей в моду. Стоя в одиночестве перед оркестром из двадцати четырех музыкантов, он потягивал шампанское из бокала и наблюдал за гостями – за тем, как они веселятся, обнимаются и подшучивают друг над другом.

Интересно, мелькнула мысль у Селины, видел ли Райана ее отец?

Она повернулась и стала искать глазами Джорджа, но встретилась лицом к лицу с Дайаной Крейн, которая стояла рядом с ней, спиной к бару и держала в руке бокал пенящегося шампанского. Адвокат сделала шаг вперед.

– Привет, Селина.

Селина ответила кивком головы. Она обратила внимание на заживающий кровоподтек вокруг глаза Дайаны, на тщательно запудренную царапину на лбу и не могла не ужаснуться тому, что ей и Эрику пришлось испытать в тот вечер, когда на них было совершено нападение.

– У тебя удивительно красивое ожерелье, – сказала Селина.

Дайана протянула руку к шее и кончиками пальцев ощупала бриллианты, рубины и сапфиры на несколько сотен карат.