Рыцарь золотой розы Туров Тимур
Волшебный во многом мир за Пеленой функционировал по тем же законам, что и мир обычный. Несмотря на заклинания, источники, наличие пришельцев из других измерений, тут точно так же боролись за власть, за деньги, воевали и даже опасались терроризма.
– Только ты не думай, что тут на каждом шагу эти «Черные солнца» торчат, – вступил в разговор Андрей. – У нас-то я и не помню, чтобы такое было. После войны точно ничего подобного не возникало. А вот в Европе или в Азии изредка появляются всякие придурки, одержимые глупыми идеями. Но особой силы не имеют…
В этот момент Олег уловил не то чтобы ложь, а неосознанную фальшь, самый ее зародыш, будто собеседник был не особенно уверен в собственных словах и пытался убедить в первую очередь себя.
– И какими же идеями? – спросил Олег. – Про реваншистов я уже слышал. Что, бывают еще какие-то?
Два мага пятого ряда переглянулись, и Михаил без особой охоты начал рассказывать: о чужаках, рвущихся к открытой власти над всей Землей и мечтающих для этого ликвидировать Пелену; о людях, желающих уничтожить «инородных паразитов» – уроженцев других сфер, и для этого разыскивающих средства их тотального истребления.
– Да, теперь я понимаю, что это и в самом деле странно, – сказал Олег. – Аристарх Сергеевич упоминал, что «Самахе хвар» – организация реваншистского толка. Их главной заботой должна быть смерть как можно большего количества людей. Что им до Пелены?
– Вот и я о том же, – буркнул Андрей и вышвырнул окурок в окно.
Телефон в кармане Михаила запищал тонко и пронзительно.
– Да? – сказал тот, взяв трубку. – Да, все там же… Понял, немедленно выезжаем. Улица Шевченко? А это где… Ага, от площади Горького в сторону Ильинки… и дальше, понял, да.
– Тащиться через весь город, – тяжело вздохнул Андрей. – Но приказ есть приказ. Что хоть там такое?
– Безопасное место, где мы сможем переждать до утра, – ответил Михаил.
Мотор «Нивы» заурчал тяжело, словно ему не хотелось работать сырой холодной ночью. Автомобиль развернулся, Олег глянул в заднее стекло на церковь Всех Святых, на кладбище и испытал немалое облегчение, понимая, что расстояние между ним и слаш с каждым мгновением растет.
Над Нижним висела противная морось, оседала на лобовом стекле. Улицы были пусты, благоразумные, да и неблагоразумные горожане уже спали.
Остался в стороне Сормовский парк, они пронеслись по проспекту Героев, и дом, где Олег провел больше суток, мелькнул и исчез из виду. По Комсомольскому шоссе выбрались на одноименную площадь и дальше – на Молитовский мост, с которого открылась панорама откоса.
Андрей зевнул, звучно и со смаком, и в завершение клацнул зубами.
– Эх, спать охота, – признался он. – Вроде бы и дрых сегодня, а все равно…
– Ничего, отоспишься, – сказал Михаил. – На улице Шевченко, дом шесть, квартира два.
– Кто там живет? – спросил Олег.
– Честно говоря, не знаю. – В голосе Михаила прозвучало что-то, похожее на сомнение. – Но мне и не положено все знать. Есть тайны, доверенные только магам второго ряда, даже не третьего.
– Тайны… – буркнул Андрей. – От них все зло. Чем больше скрывают, тем крупнее неприятности выходят. А ведь скрывают, каждому охота той власти, какую могут дать только секреты.
Он ворчал в том же духе, пока они поднимались по Окскому съезду, и замолчал только на площади Лядова. Улицу Шевченко отыскали не сразу – поездили немного туда-сюда по Малой Ямской, пока не обнаружили нужный поворот.
Названный в честь украинского писателя отрезок асфальта был темным и не особенно длинным – сотня метров, не больше. В старинных двухэтажных домах не горело ни единого окна, об уличных фонарях тут, похоже, и вовсе никогда не слышали. Торчали во мраке раскоряченные силуэты старых деревьев.
– Мертво, как на кладбище, – сказал Андрей. – Хотя и там живее – мы сегодня видели… И какой дом шестой?
Они ехали медленно, пытаясь отыскать на стенах таблички с номерами.
– Вот четвертый, – определил Михаил. – Следующий… восьмой? Шестой что, за ними, во дворе?
Проход между домами был достаточно широким, чтобы проехала легковая машина, и вел в темноту. В ней угадывались очертания каких-то сараев, торчали над ними ветки деревьев.
– Похоже на то. – Андрей нажал на тормоз, и «Нива» остановилась. – Машину тут оставим?
– Давай тут.
На другой стороне улицы ряд старых зданий через полсотни метров заканчивался, и там виднелся современный элитный дом в три этажа. На столбе у ворот в огораживающем двор заборе горел фонарь. Мягко поблескивала остекленная дверь небольшой пристройки, внутри которой, скорее всего, пряталась лестница в подвал.
– Может быть, обновишь мне то заклинание, что использовали на кладбище? – предложил Олег, когда они выбрались из автомобиля. – Не хочется в этой темноте споткнуться и нос разбить.
– Это можно, – сказал Михаил.
Он вновь прикоснулся к затылку Олега и нарисовал что-то у него на лбу. Мрак выцвел, стали различимыми выбоины в давно не знавшем ремонта асфальте, двухэтажные сараи во дворе, ведущая на верхний ярус галерея, несколько деревьев, необычно голых, словно высохших.
Машина осталась позади, они оказались в проходе между двумя лишенными окон стенами. Поле зрения впереди начало понемногу раздвигаться. В нем появились сараи, ржавый «Запорожец» со снятыми покрышками, столбы с бельевыми веревками…
– И это мне не нравится. – Шагавший первым Андрей приостановился, сунул руку в карман.
Что-то зашевелилось на крыше одного из сараев, темный силуэт поднялся над «Запорожцем». Армейские инстинкты Олега просто взвыли, и он прыгнул в сторону, к стене, пригибаясь и выдергивая пистолет. Михаил упал как подкошенный, перекатился, а вот Андрей запоздал.
На крыше сарая сверкнуло, раздался глухой хлопок, и губастый балагур отлетел назад, повалился на спину.
– Засада! – рявкнул Михаил. – Отходим!
– Твою мать!! – Олег прижался к стене, дававшей хоть какую-то защиту, и пару раз выстрелил, но больше наугад.
Пули свистели над головой, он видел вспышки, мог определить, из каких мест ведется огонь, но различить самих стрелков не удавалось – все расплывалось перед глазами. Похоже, мешало какое-то заклинание.
– Перебежками! К машине! – крикнул Михаил. – Я прикрою!
Он приподнялся, оперся на локоть, и пистолет в его руке задергался, выплевывая пулю за пулей. Олег вскочил, побежал назад, туда, где осталась «Нива», не обращая внимания на боль в ушибленном колене. На третьем шаге позади что-то мягко зазвенело, и в спину ударила волна холода.
Мышцы онемели, ноги подогнулись, не успел даже выставить руки, чтобы не удариться лицом. Врезался в землю носом, там что-то хрустнуло, перед глазами заплясали хороводы белых искр.
На миг сознание помутилось.
– Вот рыба ерш… – пробурчал Олег, поднимаясь с земли и чувствуя, что из ноздрей сочится кровь.
Он вскинул пистолет и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Михаил споткнулся на бегу, выгнулся, запрокинув голову, и через шаг упал, сначала на колено, а затем ничком.
Так упасть может только человек, лишившийся сознания или жизни…
– Миша! – позвал Олег. – Ты что?
Услышал негромкий шорох, точно по воздуху били очень большие крылья. Вскинул голову – сверху мягко падал громадный силуэт. Олег дернулся в сторону, успел поднять ПМ, но тут что-то ударило по затылку с такой силой, что белые искры перед глазами появились вновь.
Затем их и все остальное поглотил рокочущий мрак.
Глава 12
Парк «Швейцария» – самый просторный в Нижнем Новгороде, вдоль берега Оки он протянулся больше чем на семь километров. Та часть его, что находится ближе к проспекту Гагарина, выглядит окультуренной, здесь имеются дорожки, скамейки, урны, кафешки, аттракционы и все прочее, чем парк отличается от леса. Тут хотя бы раз в жизни бывал почти каждый нижегородец.
Но есть в «Швейцарии» и потаенные уголки, настоящие чащобы, обрывистые склоны, по которым подняться не проще, чем пройти ночью через весь Автозавод и не услышать вопроса: «Закурить не найдется?»
В этих диких местах, расположенных над уходящим к реке откосом, люди появляются редко даже днем. Ночью здесь и вовсе пустынно, темно и скучно, как в недрах сибирской тайги.
Но сегодня все изменилось…
Ливень обрушился на парк вечером, гроза распугала гуляющих, и дорожки «Швейцарии» опустели. К десяти часам закрылось последнее кафе, и заросшее деревьями пространство между оградой вдоль проспекта Гагарина и откосом над Окой поглотила шелестящая сырая тьма.
Наступила полночь, в свои права вступило двадцать четвертое июня, и вымерший парк неожиданно ожил. От Дворца спорта и от ворот у остановок «Улица Медицинская» и «Улица Сурикова» двинулись по петляющим меж стволов тропинкам темные фигуры, зачавкали под ногами лужи.
Полуночным гостям «Швейцарии» не нужны были фонари, они уверенно шагали в полном мраке. Цель их располагалась там, где два оврага отрезали нечто вроде нависшего над рекой длинного мыса, а в центре его, скрытая кольцом старых вязов, находилась круглая просторная поляна.
Зашуршала мокрая трава, качнулись ветви, и первая из темных фигур вступила на поляну. Оглядевшись, она задумчиво дотронулась до небольшого рога на голове и решительно сказала:
– За дело!
Зашелестели извлеченные из рюкзаков черные пластиковые пакеты, и любители ночных прогулок рассыпались по поляне и ее окрестностям. Затянутые в резиновые перчатки руки начали собирать с земли мусор, оставленный погулявшими горожанами, – сигаретные пачки, использованные презервативы, бутылки из-под пива, водки и лимонада.
Ночные гости работали не за страх, а за совесть, они не пропускали ничего, даже крохотного бычка, затерявшегося в траве осколка стекла или отклеившейся этикетки. Черные пакеты постепенно наполнялись, а заполненные выстраивались в ряд на краю поляны.
С мусором было покончено, и в ход пошли веники, какие используют для уборки квартир. Любители поработать в темноте, ничуть не смущаясь нелепости собственных действий, выстроились в ряд и принялись сметать нечто невидимое в сторону откоса.
– Очень хорошо, все исполнено во славу Черного Солнца, – произнесла та же фигура, что отдала первый приказ. – Ставим защиту!
На этот раз из рюкзаков появилось кое-что более интересное – охотничьи ножи в ножнах и саперные лопатки в чехлах. После некоторых усилий неглубокая канавка отсекла поляну от остального парка, а в дно ее через равные промежутки были воткнуты заточенные прутья длиной сантиметров тридцать.
Каждый был аккуратно расщеплен сверху, и в расщепе торчало совиное перо.
– Очень хорошо, – повторила первая фигура и двинулась вдоль канавки, по очереди прикасаясь к каждому из прутьев.
За ней тянулся плащ из густого тумана. Он скрадывал очертания деревьев, превращал их в еле различимые силуэты. Клочья тумана повисали на прутьях, точно простыни из темной полупрозрачной ткани, трепетали и покачивались, но не спешили рассеиваться.
Вслед за первой фигурой зашагала вторая, плотная и широкоплечая, чьи ноги сгибались не вперед, как у людей, а назад. Потащила за собой полупрозрачную вуаль, растягивая ее, закрепляя на прутьях.
То же самое сделала вторая, третья, четвертая…
И когда вдоль канавки прошлась девятая, последняя фигура, маленькая, как ребенок, поляну отделила от остальной «Швейцарии» стена плотного, как дерюга, тумана. Участок парка словно исчез из этого мира, провалился неведомо куда, не оставив никакого следа.
– Работает, – с удовлетворением отметила первая фигура. – Мастер будет доволен.
– Будет. Если мы сделаем прочее так же успешно, – пробасила вторая.
Любители ночных прогулок вновь принялись ходить туда-сюда, словно исполняя сложный медленный танец. В руках у них появились небольшие пирамидки из гранита, все одинакового размера и формы, кроме одной, что была в два раза больше остальных.
Из ее вершины торчал стальной шип высотой в метр.
Малые пирамидки обозначили границы квадрата, ориентированного вершинами по сторонам света, а большая встала в его середину. Первая фигура присела рядом с ней на корточки и осторожно уколола палец о шип, так, чтобы холодного металла коснулась единственная капля крови.
Кольцо багрового огня пробежало по шипу, и пирамидка засветилась тусклым алым огнем. Мгновением позже вспыхнули и остальные, еще менее ярко, сиянием угасающих углей.
– Вон там непорядок, – сказала первая фигура, указывая на пирамидку в северном углу квадрата, с вершины которой летели фиолетовые искры. – Основание ориентировано неправильно… И вот эту, – она ткнула в пирамидку, стоявшую в середине ее юго-восточной стороны, чье свечение было оранжевым, – надо подвинуть немножко к центру.
Оба приказа были выполнены, искры перестали лететь, и огонь цвета апельсина сменился на кровавое сияние.
– Тестирующие заклинания показали, что все в порядке. – Первая фигура встала, отряхнула ладони. – Поздравляю вас, братья, мы справились с заданием успешно. Площадка готова и сокрыта. А это значит, что черный свет по-прежнему над нами.
– Черный свет над нами! – дружно отозвались остальные.
Пирамидки потухли, превратились в пятна тьмы в сгустившемся мраке. Фигуры двинулись туда, где оставили рюкзаки и пластиковые пакеты с мусором. Забрали то и другое, прошли сквозь стену из тумана и исчезли в зарослях. Трое зашагали в сторону Дворца спорта, остальные – к проспекту Гагарина, к ближайшему выходу с территории парка «Швейцария».
Короткая летняя ночь прошла, и часа в три начало потихоньку светать.
Окружавшая поляну стена тумана на мгновение проявилась из мрака – белая колышущаяся поверхность. А затем точно выцвела, стала прозрачной, как воздух – вместе с самой поляной. Ранний странник по недрам «Швейцарии», подошедший вплотную к утыканной прутьями невидимой канавке, увидел бы, что прямо от его ног начинается откос, крутой, покрытый кочками и поросший крапивой.
Может быть, удивился бы, куда делись старые вязы и поляна меж ними, но в любом случае не усомнился, что представшее его глазам – реально. И отправился бы дальше, выбирать более удобное для спуска место.
Олег сидел в земляной трубе кяриза по пояс в ледяной воде, слушал журчание потока и нервно сжимал автомат. Он видел уходящий вперед отрезок подземного водостока длиной метров пять, до самого поворота. Из-за поворота падал слабый свет, там была дыра, выход на поверхность, и с той же стороны приближались равномерные медленные шлепки.
Он знал: это движется нечто ужасное, что сожрет его и раздавит, обратит в груду мертвого мяса. И не имел сил для того, чтобы поднять оружие, не мог даже обратиться в бегство.
Страха не было, лишь тупое безразличие, что накатывает после многочасового марш-броска по пыльным горам, когда тебе все равно, что произойдет с тобой, с твоими товарищами, когда ты можешь только вот так сидеть и покорно ждать то ли подарка судьбы, то ли пинка.
И еще Олег не помнил, как попал в этот кяриз, почему оказался один, и это пугало…
Шлепки приблизились, от них начали вздрагивать стенки тоннеля, стал подпрыгивать крепкий, почти окаменевший свод. А потом затихли, словно нечто, их производившее, замерло и прислушалось в надежде уловить человеческое дыхание. Из-за поворота высунулось нечто длинное, то ли ствол винтовки, то ли нос неведомой твари.
Олег напрягся до хруста в суставах, поднял автомат и…
…Оказался перед мечетью с лазурным куполом и уходящей вверх желтой стрелой минарета, вновь один, в «лифчике», в рюкзаке, с набитым подсумком. Услышав шорох, развернулся и обнаружил, что вплотную за его спиной – прилавок, на нем – гора апельсинов, а еще выше – черная физиономия дуканщика.
Тот заулыбался, показывая белые блестящие зубы, покачал головой в люнги – пышной чалме. А затем медленно поднял руки, в которых была зажата граната. Один рывок, и в стороны полетит веер осколков, для коих человеческое тело – немногим плотнее воздуха…
– Шурави, – сказал дуканщик. – Шурави! Аллах акбар!
Олег напрягся, понимая, что не успевает сделать ничего, даже шевельнуться, и…
Граната полыхнула, словно тысячи солнц, он вскрикнул и поднял голову. Обнаружил, что зверски болит затылок, ломит нос, ноет ушибленная коленка, на руках болтаются наручники, а сам он сидит на заднем сиденье несущегося через ночь автомобиля. Мелькнул в свете фонарей сине-белый дорожный указатель «Опалиха», и машина с ревом пошла вверх, забираясь на эстакаду.
– Очухался? – спросил кто-то с переднего сиденья.
– Да, – ответили справа. – Вырубить?
– Давай, – согласились спереди, и, прежде чем Олег успел хотя бы дернуться, к лицу его прижали нечто холодное, сладко пахнущее, и он мягко уплыл в глубокую темноту без видений.
Выбраться из нее оказалось нелегко.
Пришлось несколько раз потрясти головой, поморгать, чтобы понять, что с глазами все в порядке и просто вокруг царит мрак. Олег пошевелился, звяканье и боль в запястьях дали знать, что наручники с него не сняли. Мгновением позже напомнили о себе полученные во время боя повреждения, и он скривился, зашипел от боли и шепотом выругался, помянув ершову бабушку.
Олег лежал на чем-то гладком и твердом, ощущал запах пыли и сырости, и голова то ли от удара, то ли после дурмана соображала очень туго. Воспоминания возвращались неспешно, маленькими порциями: улица Шевченко, тихая и темная… фигуры во мраке, вспышки выстрелов… падает Андрей, затем Михаил… удар… и реальные до жути «афганские» кошмары…
Первый раз он очнулся в машине, а затем оказался тут.
На Шевченко они угодили в засаду, и отсюда следует, что Игорь предатель, что он связан с «Черным солнцем». Вот что означает та фальшь, которую почувствовал Олег во время их первой встречи. Но как связан, ведь адепты «Самахе хвар» – реваншисты, ненавидят людей? Человек не может быть одним из них. Или он поставляет информацию за деньги? Возможно, что его используют втемную, врут о своих истинных целях и намерениях, прикрываются другим именем.
Хотя в данный момент все это не имело значения.
Глаза привыкли к темноте, из нее выступили очертания просторного, абсолютно пустого подвала. Олег осмотрелся, затем перевернулся на живот и встал, не обращая внимания на боль в ноге и в затылке. Надо обследовать помещение, понять, где он очутился и можно ли отсюда выбраться.
Стены оказались такими же, как и пол, – гладкими и холодными, выложенными керамической плиткой. В потолке обнаружилось вентиляционное отверстие, забранное решеткой и слишком маленькое, чтобы в него протиснулась даже собака. А еще Олег наткнулся на лестницу в три ступени, ведущую к самой обыкновенной деревянной двери с врезанным замком.
«Странно, – подумал он. – Ее же можно вышибить. Неужели они этого не боятся?»
Приблизил глаз к замочной скважине, увидел уходящие вверх ступени и кусок стены. Дотронулся до двери и почувствовал, как внутри ее что-то дрогнуло, мягкая волна пошла по стенам.
«Сторожевое заклинание!» – подумал Олег и поспешно отступил – еще шарахнет молнией или чем похуже.
Но заклинание, похоже, было предназначено исключительно для того, чтобы сообщать о прикосновениях к двери. Через несколько минут из-за нее раздался тяжелый топот, клацнул вставленный в замок ключ.
Олег зажмурился от хлынувшего в глаза света, различил две коренастые фигуры.
– Не вздумай дергаться, и все будет хорошо, – пробасила одна из них, и Олег узнал голос – он спрашивал: «Вырубить?»
Две пары мощных рук схватили его за предплечья, и Олега наполовину повели, наполовину поволокли к двери. Когда выбрались на лестницу, он рассмотрел, кто его тащит – мускулистые бородатые парни, чьи ноги напоминали козлиные и заканчивались копытами. Когда один из них глянул в лицо пленнику, тот обнаружил, что темно-синие глаза лишены белка, их целиком занимает радужка.
«Сатра, – подумал Олег. – Они что, тоже в «Черном солнце»?»
С лестницы его вытащили в широкий коридор с высоким потолком, на котором горели круглые светильники.
– Дальше сам, – басом сказал один из бородачей. – Дергаться будешь – получишь! Понял?
– Как не понять, – ответил Олег. Будь у него свободны руки, он бы схватился с этими здоровяками, но вот так, с наручниками на запястьях, с ноющей башкой и ушибленным коленом, не стоит и пытаться.
По крайней мере, до тех пор, пока он не поймет, где оказался и что ждет впереди.
Из коридора вышли в просторный зал, чей пол покрывали пестрые восточные ковры, напомнившие Олегу об Афганистане. Меж них выделялась тигриная шкура, на лапах виднелись когти. Стояли низкие столики, на одном из них блестел кальян, на другом горела неяркая лампа с абажуром в виде верблюда, на тумбочке красовался огромный телевизор. На стенах были развешаны сабли и кинжалы, посверкивали драгоценные камни в рукоятях. Вдали, в полутьме, прятались огромные диваны, заваленные множеством подушек, а с потолка свисала люстра – настоящий водопад из хрустальных сосулек.
За окнами до пола угадывался погруженный во мрак то ли лес, то ли сад.
В правой от Олега стене виднелся проем, а за ним – широкий коридор с зеркалами на стенах, ведущий в прихожую и к парадному входу.
Он в особняке – это понятно, но вот где тот находится – в городе или в окрестностях? Вроде бы Олег видел какой-то указатель, и название на нем показалось ему знакомым – тогда, в машине…
– Шагай! – резкий толчок в спину прервал размышления.
Из зала по лестнице поднялись на второй этаж, миновали короткий коридор с множеством дверей, а затем зашли в одну из них, высокую и широкую, из темного дерева, снабженную золоченой ручкой.
Тут свет был ярким, Олег невольно прищурился.
– Пленник доставлен, – доложил басистый сатра.
– Очень хорошо. Сажайте его, – сказал кто-то тихим, шелестящим, похожим на змеиное шипение голосом.
Олега толкнули в сторону, нажали на плечи, и он послушно опустился на жесткий стул.
Потолок тут тоже был высоким, но само помещение не поражало размерами. Окно в правой стене закрывали темно-зеленые шторы, углы занимали застекленные книжные шкафы. А в проеме меж ними, напротив двери, стоял огромный письменный стол, новый, но сделанный под старину – с чернильницей, стаканчиком для перьев, массивными тумбами для ящиков.
Позади стола виднелось кресло с высокой спинкой, и в нем сидел дейвона в черно-золотом халате. На лишенной волос голове торчали витые рожки, мрачно поблескивали алые, точно у альбиноса, глаза.
– Вот он, рыцарь «Золотой розы», наделавший столько шума, – проговорил дейвона, и Олег вздрогнул.
В хозяине кабинета, да и всего особняка, который не мог быть не кем иным, как Рамзаном Фатиховичем Мухаммедовым, он почувствовал нечто лживое, ненастоящее, обманное. Точно так же, как и в случае с Игорем, только здесь фальшь оказалась даже более сильной.
Навалилась тошнота, закружилась голова, дейвона превратился в человека, кожа его посветлела, глаза стали синими, лицо – овальным. Олег вспомнил, где видел его – весной, по телевизору, когда тот давал интервью по поводу какой-то проблемы, озаботившей городскую думу.
– Вот надо же, как бывает. – Хозяин кабинета поднялся, вышел из-за стола, стало видно, что он высок, а халат, перехваченный широким поясом, достигает пола. – Ты, Олег Турнов, должен благодарить меня.
– Да неужели?
Но что означает эта фальшь? Что? Или Джамих Карил Тарик тоже предатель, только делающий вид, что он убежденный реваншист, а на самом деле служащий какой-то другой силе, еще более тайной?
– Конечно, должен. – Голос дейвона звучал тихо и монотонно, в нем не было никаких чувств, словно говорил автомат, а не живое существо. – Благодаря мне ты увидел мир таким, какой он есть, прикоснулся к его чудесам. Правда, благодаря мне ты и умрешь. Но это уже другой разговор.
– В каком смысле – благодаря тебе? – спросил Олег. – Ведь не ты прирезал того бедолагу в наших гаражах?
– Не я. Но те, кого я послал. Да, занятно получилось… Сколько факторов сошлось вместе: похмелье, удар током… – Пронзительный, давящий взгляд словно проникал в глубь головы Олега, незримые ловкие пальцы рылись в воспоминаниях, и не было от этого никакой защиты. – Все это вместе могло вызвать стресс, достаточный, чтобы человеческий организм избавился от влияния Пелены. Но эффект не стал бы стабильным, не закрепился бы без тех боевых заклинаний, что пустили в ход мои верные, но, увы, неразумные последователи… Именно удары по твоему телу Силы изменили его окончательно и бесповоротно.
Взгляд хозяина кабинета остановился на скованных руках Олега, и одна из бровей чуть-чуть приподнялась.
– Я упоминал о том, что металл не должен входить в соприкосновение с его телом. Малейшая ранка, нанесенная хотя бы вот этими наручниками, и все, он станет непригоден. – Сказано это было равнодушно, без малейшего раздражения, но оба сатра испуганно вздрогнули.
– Я виноват, мастер Джамих. Немедленно исправим, – забормотал басистый. – Надо только раздобыть веревку…
Второй сатра торопливо выскочил из кабинета, затих за дверью топот копыт.
– Что случилось с моими друзьями? – спросил Олег, прикидывая, не воспользоваться ли тем, что врагов осталось всего двое: скакнуть на охранника, шарахнуть сцепленными руками в висок, а затем разделаться с дейвона. – Они живы?
Хозяин кабинета открыл рот, чтобы ответить, и тут Олег начал действовать. Прыгнул к сатра, опрокинув стул. Ударил. Запястья дернула боль, с радостью понял, что попал в цель и что басистый бородач потерял равновесие. Добавил ему коленом в живот, ребрами ладоней по затылку.
Повернулся к Джамиху, увидел его лицо, спокойное, неподвижное, как маска. Нечто холодное рвануло за ноги, обхватило плечи и потащило назад. Не успел Олег моргнуть, как оказался прижатым к стене.
– Вот сука… – прошипел он, изо всех сил пытаясь освободиться. – Ты еще ответишь за все, и за Димку я тебе яйца отрежу!
Но невидимые путы держали крепко, не позволяя сдвинуться даже на миллиметр. Басистый сатра сидел на полу, встряхивая головой и приходя в себя, а дейвона оставался совершенно невозмутимым.
Затопало, дверь открылась, в кабинет шагнул второй охранник с веревкой в руке, удивленно завертел головой.
– Мастер, вы… – выдохнул он.
– Все в порядке, все под контролем, – ответил Джамих. – Снимите с него наручники, свяжите запястья. А ты, Олег Турнов, прекрати злиться. Ты должен понимать, что я не питаю к тебе злобы и все мои действия основаны только на целесообразности. Ты просто оказался не в то время не в том месте и полез не в свое дело.
– Тогда почему я до сих пор жив?
Басистый сатра поднялся, вынул из кармана ключи от наручников. Клацнуло, и металлические «браслеты» свалились с запястий Олега. Второй бородач принялся наматывать на них шершавую бельевую веревку.
– Хороший вопрос. – Дейвона вернулся за стол, опустился в кресло. – И предыдущий был ничего. Те двое магов пятого ряда из «Золотой розы» мертвы, они погибли быстро и без мучений. Насчет тебя… да, ты должен понимать, что дергаться бесполезно, что с колдуном моей силы тебе не совладать, – он не хвастался, он констатировал факт. – Поэтому если ты пообещаешь вести себя смирно, я тебя отпущу. Ты присядешь на стул, и мы продолжим нашу беседу.
– Обещаю, – выдавил Олег.
Он чувствовал злость и гнев, желание придушить лысого рогатого ублюдка, ставшего причиной смерти Кудрявцева и его собственных неприятностей. Но понимал, что эмоции сейчас – только помеха, и поэтому изо всех сил боролся с ними.
– Хорошо. – Джамих кивнул, невидимые путы исчезли, сатра подхватили Олега под руки и опустили на стул. – Вернемся к тебе. Ты жив лишь благодаря тому, что я не лишен такого недостатка, как любопытство. Мне захотелось взглянуть на того, кто трижды избежал смерти во славу Черного Солнца. Увиденное, честно говоря, немного разочаровало. Да, потенциал есть, но как маг ты пока ничего не стоишь. От энвольтации тебя спас амулет, – он поднял со стола деревянный мечик, произведение мастера Вун-Чала, – хорошая штука, умело сделанная, но не тобой. Плюс защита «Золотой розы». Ты же сам пока…
Дейвона прищурился, быстро осмотрел Олега с головы до ног, а затем улыбнулся, чуть приподняв уголок рта.
– Ты же сам пока не освоил ни одного заклинания. Они инициировали тебя, но что толку? Ни единой «мозоли» на твоей ауре, а ведь она передо мной как открытая книга… – Взгляд Джамиха давил, ощущать его прикосновение было неприятно. – Не на что посмотреть. Поэтому ты расстанешься с жизнью, но не просто так, а с пользой для нашего дела. Ты умрешь завтра в полдень, будешь принесен в жертву Черному Солнцу.
– Как те… исколотые? – Олег вспомнил изрезанное, обезображенное тело на речном песке и невольно сглотнул.
– Примерно так. Но эффект будет много сильнее. Пелена над Нижним Новгородом перестанет существовать. Ненадолго, всего на три дня, но что это будут за дни…
– Но зачем? Для чего это нужно? – спросил Олег.
– А вот это тебе знать не обязательно, – сказал дейвона и лениво махнул рукой. – На место его. Наслаждайся последними часами жизни, человек, даже если эти часы ты проведешь в темном подвале. И не трать силы на попытку сбежать – стены тебе не пробить, а дверь закрывает сторожевое заклинание. Если дотронешься до нее – охрана мгновенно узнает об этом. Ну а коли ты будешь вести себя беспокойно, то поверь, у меня есть возможность сделать твое пребывание тут очень… неприятным.
Последнее слово он выделил голосом и вновь улыбнулся.
Пленника подняли и вынесли в коридор. Спустились по лестнице, оказались в большом зале. Тут бородатый сатра воровато оглянулся и изо всех сил врезал Олегу под ребра. У того перехватило дыхание, показалось, что в животе что-то лопнуло и что горячие струйки потекли по внутренностям.
– Будешь знать, засранец, как на меня руку поднимать! – прорычал охранник. – Понял, гнида? Таких, как ты, нужно ногами давить, и, если бы ты не был нужен мастеру, я бы устроил тебе долгую смерть!
Он ударил Олега еще трижды, и всякий раз так, чтобы не оставить синяков.
– Хватит, – сказал второй сатра. – Не попусти Черное Солнце, мастер узнает.
И они потащили пленника дальше. Мелькнули перед глазами стены коридора, открылась вторая лестница, распахнутая дверь, ведущая в темноту. Олега раскачали и бросили, он шлепнулся на локти и ушиб разбитое сегодня колено. От боли помутилось перед глазами.
Когда пришел в себя, дверь вновь была закрыта.
– Суки… поганые… – процедил Олег, дополз до ближайшей стены, прислонился к ней и закрыл глаза.
Нужно немного передохнуть и заодно хорошенько подумать – что делать дальше?
В пассиве то, что он поколочен, связан и засунут в находящийся под охраной подвал, расположенный неизвестно где, а также маячащая в ближайшем будущем перспектива быть принесенным в жертву. В активе – то, что адепты «Черного солнца» не знают, что их пленник все же освоил кое-какие заклинания… ну, не то чтобы совсем освоил, но хотя бы пытался.
Плюс у него есть некое количество времени, чтобы освободиться и удрать. Какое в точности – неясно, поскольку наручные часы отобрали. Но, учитывая то, что за окнами того зала, через который вели Олега, царила тьма, – немало. Однако использовать время нужно расчетливо – если получится сбежать ночью, это одно, а если дело затянется до утра – совсем другое.
Олег вздохнул, устроился поудобнее и попытался вспомнить то, чем они занимались с Аристархом Сергеевичем.
Вызвать пламя, а затем с его помощью пережечь веревку – что может быть проще? Да, для опытного мага, съевшего не одну жареную чау-чау на всяких заклинаниях и владеющего телом Силы так же, как акробат – обычным. Олег при всем желании не мог отнести себя к таковым.
Он изо всех сил представлял себе пламя – треск угольков, рыжие язычки, расходящееся в стороны тепло… Пытался усилием воли нагреть кончик указательного пальца или сами запястья, чтобы огонь появился из них…
– Давай, – шептал сам себе. – Давай, или сдохнешь тут!
В один момент напрягся так, что зашумело в ушах, а на лбу выступил пот. Показалось, что из угла подвала донеслось гнусавое карканье «попугая» Графа, а за ним – безумное хихиканье самого Игрока.
Олег поспешно открыл глаза, глянул в ту сторону, откуда долетели звуки. Почудилась смутная колеблющаяся тень, напоминавшая человеческую фигуру, но исчезла без следа, стоило к ней приглядеться.
Неплохо было бы, заявись Граф сюда, как в ту едальню на Большой Толкучке…
Но надеяться на это глупо, как на благосклонность неразумной стихии или на постоянство женщины.
– Давай! – повторил Олег и вновь принялся за дело.
Представил, что тело его заполнено огнем, колышущимися багровыми струями, и что любую из них он может взять… что-то горячее взорвалось в животе, пониже пупка, скользнуло вверх, через солнечное сплетение в плечо, по руке к запястью… трепещущее алое сияние проникло под опущенные веки…
Олег поднял их и увидел, как с кончика пальца сорвался шарик красного пламени и улетел к стене. Врезался в нее и разбился на длинные шипящие искры, прянувшие во все стороны. На мгновение осветил подвал, самые дальние его углы, а затем вновь сгустилась темнота.
Первый шаг сделан – огонь он вызвал, на очереди второй – научиться его удерживать.
На это ему понадобилось четыре попытки. Совершив пятую, Олег почувствовал, что исчерпал силы до дна, но зато на кончике его указательного пальца возник язычок белого пламени длиной в пару сантиметров.
Нужно согнуть палец, направить его на веревку и заставить язычок удлиниться – немного, еще немного…
– Твою мать! – воскликнул Олег, когда огонь облизал запястье, а волоски на коже начали скручиваться и обугливаться.
Боль была жуткая, он жег сам себя, но горела и веревка, одно за другим лопались волоконца. Он терпел, сжимая зубы до хруста, помня о том, что другого шанса не будет, что иного пути нет.
Со лба текли крупные капли пота, глаза жгло, в затылке нарастало тупое давление.
От веревки осталась тонкая нить, и Олег с криком дернул. Напряг мышцы, и освобожденные руки разлетелись в стороны. Пламя исчезло, остались только боль и запах жженого волоса.
– Е-мое, как больно-то, а? – прошипел Олег, дуя сначала на один ожог, затем на другой.
Несколько мгновений сидел, приходя в себя, а потом глубоко вздохнул и попытался вспомнить, как выглядит символ-ключ, что позволяет черпать энергию из источника. Самое время восстановить потраченные на вызывание огня силы.
Сначала ничего не вышло, картинка точно вывалилась из памяти.
– Я же помню, – сказал Олег. – Надо лишь не напрягаться… Как тогда сказал Аристарх Сергеевич? Ключ с тобой, рядом, он зафиксирован в теле Силы. Нужно только его активировать. Расслабься и жди, он сам появится.
Некоторое время потратил на то, чтобы успокоить дыхание, заставил себя забыть о том, где находится, о том, что ждет впереди, о боли, терзающей голову, внутренности, колено и оба предплечья.
Пять кругов из разноцветного огня возникли внезапно, точно всплыли из темноты, и по телу одна за другой побежали прохладные волны.
Олег сумел дотянуться до источника даже отсюда, из логова врага.
Но только от него самого зависит, принесет ли это пользу или окажется бессмысленным.
Читать бесплатно другие книги:
