Слишком много женщин (сборник) Стаут Рекс

Глава третья

Я-то думал, он скажет хоть что-нибудь, например свое дежурное «ну-ну», однако босс не оправдал моих ожиданий. Несколько мгновений он смотрел на разложенные перед ним предметы, ни к чему не притрагиваясь, а после бросил на меня пристальный взгляд, будто на миг заподозрил, что я имею к посланию какое-то отношение. Затем без всякой сколько-нибудь заметной дрожи в голосе произнес: «Я займусь почтой, как обычно, в одиннадцать».

Подобная реакция достойна уважения, ничего не скажешь. Увидев, что босс невозмутим, я, не проронив больше ни слова, собрал принесенное, вернулся в кабинет и с головой ушел в рутинную работу: писал письма, заполнял карточки оранжерейного каталога и занимался прочими столь же достойными мужчины делами.

Вульф не торопился. Он в очередной раз демонстрировал свою педантичность. Ровно в одиннадцать, и ни минутой раньше, босс спустился в кабинет, забрался в необъятное кресло и приступил к повседневным делам: читал почту, что я отобрал для него; подписывал чеки; проверял сальдо банковского счета и, поглядывая на календарь, диктовал письма и пометки.

Наконец он позвонил Фрицу, чтобы тот нес пиво. И только после того, как Фриц подал обожаемый боссом пенный напиток и жажда была утолена, Вульф позволил себе откинуться в кресле, полуприкрыть глаза и промолвить:

– Арчи, ты запросто мог сам вырезать ту фразу из газеты, купить конверт, написать на нем мою фамилию и адрес, приклеить марку и отправить послание по почте. Что может быть проще?

Я улыбнулся и покачал головой:

– Это не в моем стиле. И кроме того, зачем мне столько хлопот? Не люблю напрягаться без особых на то оснований. Опять же, к чему лишний раз бесить вас, когда в любой момент может позвонить генерал Карпентер и поинтересоваться вашим мнением обо мне?

– Разумеется, теперь тебе придется отложить поездку в Вашингтон.

Всем своим честным, открытым лицом я изобразил изумление.

– Это невозможно. Мне назначена встреча с генералом. Да и вообще, зачем отменять поездку? Из-за глупой шутки? – Я показал пальцем на конверт и вырезку, что лежали у Вульфа на столе. – Мне кажется, оснований для паники нет. Если человек всерьез замыслил убийство, он не станет впустую тратить силы и делать вырезки из рек…

– То есть ты собрался в Вашингтон?

– Да, сэр. Мне же назначена встреча. Разумеется, я могу позвонить Карпентеру и объяснить, что у вас слегка расшалились нервишки из-за анонимного…

– Когда ты уезжаешь?

– У меня взят билет на поезд, отбывающий в шесть, но я могу выехать и позже…

– Превосходно. Значит, в нашем распоряжении день. Бери блокнот.

Подавшись вперед, Вульф налил себе пива, выпил и снова откинулся на спинку кресла.

– По поводу твоих острот хочу сказать следующее. Когда вчера к нам явился мистер Дженсен с анонимкой, мы не имели ни малейшего понятия о том, что за человек мог ее отправить. Нельзя было исключать, что это работа какого-нибудь труса, желавшего испортить мистеру Дженсену аппетит. Мы более не можем наслаждаться подобной тьмой неведения. Загадочный преступник не только не остановился перед убийством мистера Дженсена, но и столь же хладнокровно и без всяких колебаний застрелил совершенно незнакомого ему мистера Дойла, чье появление не мог предвидеть. Теперь мы знаем, что преступник обладает великолепной выдержкой, умеет быстро принимать решения и действовать. Он самовлюблен и безжалостен.

– Верно, сэр. Согласен. Если вы уляжетесь в постель и решите оставаться там вплоть до моего возвращения из Вашингтона, не допуская к себе в комнату никого, кроме Фрица, я отнесусь к этому с пониманием и никому ничего не скажу. Впрочем, не могу обещать, что сумею в дальнейшем воздержаться от колкостей – но только в разговорах с вами тет-а-тет. В любом случае вам уже давно пора отдохнуть. Кстати, ни при каких обстоятельствах не облизывайте клеевую полосу на конвертах!

Вульф фыркнул и погрозил мне пальцем:

– Тебе легко острить. Письмо-то адресовано мне. Вполне вероятно, тебе ничего не угрожает.

– Именно так, сэр.

– Но при этом преступник опасен и дело требует внимания.

– Согласен.

– Превосходно. – Вульф прикрыл глаза. – Давай записывай все самое важное. У нас есть основания полагать, что, если преступник всерьез собирается расправиться со мной, как он это уже проделал с мистером Дженсеном, значит, подобное его намерение каким-то образом связано с делом капитана Питера Рута. Ничто другое меня с мистером Дженсеном не объединяет. Итак, выясни, где сейчас находится капитан Рут.

– Трибунал отправил его на три года на нары.

– Знаю. Выясни, по-прежнему ли он там. Кстати, что слышно о той девушке, его невесте, которая устроила столько шума, обозвав меня беспородной ищейкой? Что за нелепый эпитет! Форменный оксюморон[16]. Зовут эту особу Джейн Гир. – Вульф на мгновение приоткрыл глаза. – Ты прекрасно умеешь быстро находить привлекательных молодых женщин. Тебе не доводилось встречаться с ней в недавнее время?

– Ну, в каком-то смысле можно сказать, что мы свели с ней знакомство. Думаю, мне под силу с ней связаться, однако сомневаюсь…

– Раз под силу – свяжись. Я хочу с ней встретиться. Извини, что перебиваю, но тебе надо успеть на поезд. Также прошу сообщить инспектору Кремеру о послании, что я сегодня получил. Посоветуй ему покопаться в биографии капитана Рута. Пусть займется его родственниками, близкими друзьями. При этом смотри, чтоб он не трогал мисс Гир, которая, возможно, жаждет отомстить за опозоренного жениха. Мисс Гир я займусь сам. Если капитан Рут в тюрьме, договорись с генералом Файфом, чтобы Рута доставили сюда. Я желаю побеседовать с капитаном. Где та вырезка, которую получил вчера мистер Дженсен? Спроси об этом мистера Корнуолла и мистера Кремера. Есть вероятность, что я получил не аналогичную вырезку, а ту же самую.

– Нет, сэр, – покачал головой я. – Наша в верхнем правом углу обрезана гораздо ближе к буквам.

– Я и сам заметил, но все равно спроси. Осмотри дверные запоры, замки и цепочки, проверь звонок ночной сигнализации у себя в комнате. Сегодня ночью Фриц будет спать у тебя. Я сам поговорю с Фрицем и Теодором. Все эти дела можно решить по телефону. Исключение – мисс Гир, ею займешься ты. Пока мистеру Кремеру о ней ни слова. Я хочу побеседовать с этой особой раньше, чем он. Когда ты вернешься из Вашингтона?

– Должен успеть на поезд в полдень – встреча мне назначена на девять. До дома доберусь часам к пяти. – Помолчав, я с жаром добавил: – Если Карпентер согласится отправить меня на фронт, я, разумеется, договорюсь, чтоб он разрешил мне задержаться до поимки этого кромсальщика рекламных объявлений. Мне бы не хотелось…

– Не надо из-за меня торопиться и вносить изменения в твои планы. Тебе платит правительство, – произнес Вульф сухим, резким и таким холодным тоном, словно хотел заживо меня заморозить. – Позвони, пожалуйста, генералу Файфу, – все тем же тоном продолжил он. – Начнем с того, что узнаем, как дела у капитана Рута.

Все удалось сделать согласно изначальному плану – загвоздка вышла только с Джейн Гир. Если бы не она, я бы смог освободиться за несколько часов до отхода поезда.

Через полчаса после беседы с Файфом он нам перезвонил и сообщил, что в данный момент Рут мотает срок в Мериленде и немедленно будет доставлен в Нью-Йорк для беседы с Вульфом. А еще говорят, что демократы славятся черной неблагодарностью, совсем нет!

Корнуолл сказал, что отдал Дженсенов конверт с вырезкой инспектору Кремеру, который, в свою очередь, это подтвердил. У меня создалось впечатление, что в момент нашего с ним разговора Кремер был чем-то страшно занят и не выказывал расположения к долгой беседе.

В чем тут дело, я понял после обеда. Вскоре после того как мы встали из-за стола, инспектор заявился к нам собственной персоной. Устроившись в красном кресле, он с прищуром посмотрел на Вульфа, издал хриплый, скрипучий смешок и с вызовом произнес:

– Теперь это дело вас интересует, вы к нему причастны и желаете о нем слышать.

Вполне естественно, мой босс не оставил издевку без внимания, однако после трех минут оживленной перепалки Вульф и Кремер успокоились и беседа перешла в деловое русло.

Кремер принес с собой вырезку, полученную Дженсеном. Сравнив ее с нашей, Вульф с инспектором пришли к выводу, что реклама была опубликована в одном и том же журнале, – информация, не стоившая, с моей точки зрения, и ломаного гроша. Мы, со своей стороны, выложили все, что знали о деле капитана Рута, умолчав лишь о Джейн Гир. Кремер пообещал разузнать побольше о подноготной Рута и его связях.

Что же касается официального расследования убийства Дженсена, то полиция по-прежнему топталась на месте. В подозреваемых, как и раньше, ходило все население огромного города, что оставляло стражам закона обширное пространство для поисков.

Стоило Вульфу понять, что следствие не сдвинулось с мертвой точки, как он тут же не преминул отпустить несколько колкостей. Кремер в долгу не остался, поэтому беседа закончилась на той же самой, не слишком дружественной ноте, с какой и началась.

С Джейн Гир мне не повезло. Еще до полудня я позвонил в рекламное агентство, на которое она работала, но мне сказали, что ее унесло куда-то на Лонг-Айленд, к клиенту, насладиться зрелищем товара, который ей предстояло рекламировать. Когда же наконец удалось с ней связаться, она решила проявить своенравие. Видимо, вообразила, что я названиваю ей по пять раз в день в силу низменных инстинктов, взявших надо мной верх. Короче говоря, она согласилась отправиться в Вульфу, только если я заеду за ней и сперва угощу коктейлем. Итак, в начале шестого мы встретились в баре «Калико» отеля «Черчилль».

По внешнему виду Джейн никак нельзя было сказать, что она только-только оттрубила полный рабочий день. Создавалось совсем иное впечатление: она хорошенько выспалась днем, а потом еще и ванну приняла.

Пока что этот чудесный образчик прекрасной половины человечества, сотворенный Господом для того, чтобы нам, мужчинам, было не так скучно жить, ничем не выказывал вины в хладнокровном предумышленном убийстве.

Меня весьма занимают исследования человеческой природы, и за время краткого знакомства с Джейн я успел выяснить, что она способна на самые разные сильные чувства, причем, выражая их, редко ограничивается маловыразительными средствами вроде стрельбы глазками. Конечно, я ни разу не видел, чтобы она вцепилась кому-то в волосы или расцарапала лицо, однако мы были знакомы всего месяца два, и что-то подсказывало: у девушки богатый потенциал.

Однако я чувствовал, что убийство Дженсена и Дойла не из ее репертуара, особенно учитывая тот факт, что Дойла она совсем не знала. Кроме того, мне было известно, что с того самого дня, когда Джейн обозвала Вульфа беспородной ищейкой, она успела взглянуть на дело капитана Рута по-иному.

Она стрельнула в меня глазками. Заметьте, я не говорил, что она не строила глазок, строила, конечно, просто этим не ограничивалась.

– Дай-ка правую руку, – велела она. – Хочу посмотреть на твой указательный палец.

Я послушно выставил палец. Она легонько коснулась подушечки своим пальцем.

– Вздумалось проверить, вдруг ты мозоль себе заработал. За пять часов успел позвонить мне аж пять раз. Что, побился с кем-то об заклад и теперь хочешь выиграть спор? Или мечтаешь обо мне?

Она подалась вперед к бокалу, ловя губами соломинку. Упавшая прядь волос накрыла ее глаз и щеку. Я протянул руку и тем же указательным пальцем вернул непокорную прядь на место.

– Я позволил себе эту вольность, чтобы беспрепятственно любоваться твоей очаровательной мордашкой. Вдруг ты побледнеешь или у тебя глаза подернутся поволокой? Мне бы не хотелось упустить подобного зрелища.

– Не оттого ли, что ты сидишь так близко?

– Нет, на меня реагируют несколько иначе. Впрочем, сейчас, боюсь, мои чары вряд ли сработают. Я раздражен, потому что из-за тебя опаздываю на поезд.

– Прости, что напоминаю, но на сей раз не я звонила тебе, а ты мне.

– Ладно. – Я сделал глоток. – По телефону ты сказала, что до сих пор точишь зуб на Ниро Вульфа и согласишься приехать к нему только после того, как узнаешь, зачем это нужно, да и то не факт. Ну так вот, слушай. Он хочет выяснить, собираешься ли ты прикончить его самостоятельно или наймешь ту же самую банду, что расправилась с Дженсеном и Дойлом. Так он будет знать, чего ему остерегаться.

– Боже мой! – Она окинула взглядом мое лицо. – Тебе лучше посадить свое чувство юмора на диету. Уж слишком оно стало тяжеловесным.

Я покачал головой:

– Ты сама прекрасно знаешь, что в обычных обстоятельствах я бы с удовольствием начал препираться с тобой. Увы, сейчас не время. Так я вообще ни на какой поезд не попаду. В данный момент я даже не пытаюсь быть смешным, не говоря уже о том, чтобы превзойти тебя в остроумии. В случае необходимости мне велели сказать тебе следующее. Вульфу угрожают точно таким же образом, как и Дженсену. В связи с этим мы предполагаем, что убийство Дженсена – месть за капитана Рута. Резкие слова, брошенные тобой, когда Рута схватили, и вообще твое отношение к тому делу вызывают вполне объяснимое желание выяснить, чем ты занималась в последнее время. Вот о чем хочет расспросить тебя Вульф. Если ты сейчас ломаешь голову, почему я не разузнал, где ты была прошлым вечером между одиннадцатью и двенадцатью, как полагалось бы сделать высококлассному сыщику, спешу пояснить, что эта информация могла оказаться бесполезной, если ты кого-то наняла…

– Погоди, – прервала она меня, – похоже, я грежу.

– Лично я – нет.

– Это просто фантастика.

– Разумеется. Как и многое другое в нашей жизни.

– Ты что, говоришь серьезно? Ниро Вульф и в самом деле считает… Он думает, что я убийца… Что я наняла убийц?

– Я этого не говорил. Он просто хочет обсудить с тобой случившееся.

– Какая прелесть! – сверкнув глазами, резко промолвила девушка. – А как насчет полиции? После того как Вульф со мной закончит, меня препроводят в участок? Полагаю, ты был настолько любезен, что успел об этом позаботиться. Не мог бы оказать еще одну услугу? Не сочти, пожалуйста, за труд позвонить моему начальнику завтра утром и сообщить ему, куда меня упекли. Прежде чем я начну объяснять…

– Слушай, тигренок…

Она дала себя перебить, что стало для меня приятным сюрпризом.

– Я хоть раз наносил тебе удар в спину? Если да – напомни, когда такое произошло. Я тебе все объяснил. Мы ни словом не обмолвились о тебе полицейским, несмотря на то что они действительно обращались к нам за помощью. Мы исходим из того, что ты невинна как младенец, каковым не являешься. Разумеется, сейчас я говорю о чисто внешнем аспекте.

– Спасибо, – еще более резко ответила она.

– Не за что. Однако полиция знает, что убийство, вероятно, связано с делом Рута, и потому рано или поздно выйдет на тебя. Так что тебе не повредит, если к тому моменту Вульф уже удовлетворит свое любопытство и придет к выводу, что ты и мухи не обидишь.

– Каким, интересно, образом он придет к такому выводу? – насмешливо произнесла она. – Полагаю, спросит, не убивала ли я кого-нибудь. Я улыбнусь, отвечу, что нет. А он извинится передо мной и подарит орхидею.

– Не совсем. Не забывай, он гений. Он задает отвлеченные вопросы. Например, может спросить, сама ли ты насаживаешь наживку на крючок во время рыбалки. Одним словом, ты и не заметишь, как выдашь себя с головой.

– Обворожительно. – Неожиданно выражение ее глаз изменилось. Девушка поджала губы. Ей явно пришла в голову какая-то мысль. – Я вот тут задумалась над одним вопросом…

– Каким? Давай поломаем над ним головы вместе.

– Давай. – Еще одна перемена в выражении глаз. – Мне вот подумалось, не я ли причина того, что ты из шкуры вон лезешь? По тебе сохнут тысячи девушек и женщин, в пору талоны выдавать, а ты предпочитаешь сидеть здесь и тратить свое время на меня. Я уже готова продать душу, чтобы получить ответ на вопрос, уж не специально ли ты все это затеял: обвинить меня бог весть в чем ради того, чтобы…

– Ну перестань, – перебил я ее, – не то я сам себя начну подозревать. Ты прекрасно знаешь, почему я уделяю тебе столько времени. У тебя же есть зеркальце, посмотрись в него и все сама поймешь. Я ставил опыт, проверял собственную чувственную реакцию на определенные формы, цвета, осязательные ощущения, запах духов и весьма тебе признателен за оказанную помощь. Если ты пытаешься меня убедить, что приняла наш эксперимент за попытку подставить тебя, обвинив в убийстве, то тем самым оскорбляешь и силы моего разума, и мои лучшие чувства.

– Ха-ха. – Она встала. Ни выражение глаз, ни тон голоса ни на йоту не смягчились. – Ну что ж, я согласна встретиться с Ниро Вульфом. Меня собирается разоблачить сам Ниро Вульф! Как можно упускать такую возможность? Ты меня отвезешь или мне ехать к нему самой?

Я согласился ее отвезти и расплатился. Мы вышли, поймали такси.

За то короткое время, что мы ехали по городу, ей удалось совладать с собой и реалистично взглянуть на вещи. Помимо прочего она сказала следующее:

– Питер Рут обвел меня вокруг пальца. Я думала, он невиновен, вот и вела себя соответствующе. Какой еще реакции можно было ожидать от меня тогда? Но теперь у меня с ним все кончено. И тебе это прекрасно известно, если ты, конечно, не двуличный бесчеловечный питекантроп. Я имею какое-то отношение к убийству Дженсена? Вздор, чепуха, нелепость. Я прочла о случившемся сегодня в утренних газетах. Я рабочая лошадка. Роман с неотразимым очаровашкой Питером многому меня научил. Теперь я ни за что не выйду замуж, даже за помесь Уинстона Черчилля и Виктора Мэтьюра[17]. Не пойду даже за тебя. У меня большие планы на будущее. Я собираюсь стать первой женщиной вице-президентом крупнейшего рекламного агентства в стране. А этому никогда не суждено случиться, по крайней мере в ближайшие годы, если мое имя замарают в газетах. Подозреваемая в убийстве – кто бы мог подумать?! Я и так уже привлекла к себе излишнее внимание тем, что поддерживала отношения с Питером Рутом, и ничего хорошего это мне не принесло. Если же сейчас мое имя снова попадет в газеты, на карьере можно поставить крест.

– Когда будешь общаться с Ниро Вульфом, выбери иную линию защиты, – посоветовал я. – У него, скажем так, несколько предвзятое отношение к особам, собирающимся занять руководящие должности в компаниях, не говоря уже о женщинах в целом.

– С Ниро Вульфом я разберусь.

– Прекрасно. Пока этого никому не удавалось.

К сожалению, я так и не увидел, как Джейн Гир разбирается с Вульфом. С моим боссом она не увиделась.

Поскольку Вульф распорядился закрывать дверь на засов, от моего ключа не было толку. Пришлось позвонить, чтобы нам открыл Фриц. Однако стоило мне нажать на кнопку звонка, как на крыльцо поднялся, встав рядом с нами, офицер. Как раз таких любит наша пропаганда и не устает запечатлевать на фото – мол, с эдакими бравыми красавцами мы запросто выиграем любую войну. Несмотря на занятой и сосредоточенный вид, лихой вояка позволил себе кинуть взгляд на Джейн. Она не имела ничего против знаков внимания и нашла время смерить взглядом его.

Тут дверь наконец распахнулась.

– Спасибо, – кивнул я стоявшему на пороге Фрицу. – Мистер Вульф в кабинете?

– Нет, он наверху, у себя в комнате.

– Ладно, ступай. Дальше я сам справлюсь.

Фриц удалился, а я, переступив порог, повернулся лицом к гостям, заняв таким образом доминирующее положение.

– Я вас внимательно слушаю, майор, – обратился я к красавчику. – Это дом Ниро Вульфа.

– Я в курсе, чей это дом, – густым баритоном ответил он. Голос превосходно подходил ко всему его облику. – Я желаю видеть его владельца. Меня зовут Эмиль Дженсен. Я сын Бена Дженсена, которого убили прошлым вечером.

– Вот как? – Особого внешнего сходства между сыном и отцом не наблюдалось, однако природе порой свойственно преподносить сюрпризы, а у меня и так хлопот был полон рот. – Дело в том, что у мистера Вульфа сейчас назначена встреча. Не могли бы вы сказать, с чем пожаловали? Это сильно облегчит нам жизнь.

– Я хочу обратиться к нему за советом. И если не возражаете, предпочел бы изложить свое дело ему лично, без посредников.

Тут военный улыбнулся, чтобы снять нависшее напряжение. Мне подумалось, что он, возможно, работает в отделе психологической обработки.

– Ясно. Заходите.

Я сдвинулся в сторону, пропуская Джейн. Военный прошествовал за ней следом. Заперев дверь на замок и вернув на прежнее место засов, я проводил посетителей в кабинет, предложил им сесть, после чего подошел к телефону на моем рабочем столе и позвонил в комнату Вульфа.

– Слушаю, – раздался в динамике голос босса.

– Это Арчи. Я доставил мисс Гир. Кроме того, только что к нам пришел майор Эмиль Дженсен. Сын Бена Дженсена. Он предпочитает изложить свое дело лично вам.

– Передай обоим мои искренние извинения. Я занят и никого не принимаю.

– Заняты? И когда собираетесь освободиться?

– Не знаю. Но на этой неделе никаких встреч точно не будет.

– Мне бы хотелось вам напомнить…

– Арчи! Пожалуйста, передай им то, что я тебе сказал. – Вульф бросил трубку.

Ну что ж, он попросил – я сделал. Посетители, естественно, остались недовольны. Лишь Всевышний может знать, какую сцену закатила бы Джейн, если бы не присутствие постороннего человека. А так все ограничилось обоймой ехидных замечаний, которых у нее в загашнике хоть пруд пруди. Не скажу, что Дженсен был сильно возмущен, однако выказал изрядное упрямство.

В ходе длинной и абсолютно бессодержательной беседы я заметил, что Эмиль и Джейн все чаще и чаще обмениваются сочувственными взглядами. Это показалось мне вполне естественным: они злились на одного и того же человека, причем по одной и той же причине. Посчитав, что такое развитие событий мне на руку, я сменил тему разговора в надежде, что посетители побыстрее уберутся.

– Мисс Гир, позвольте представить вам майора Дженсена, – многозначительно промолвил я.

Он встал, ловко поклонился – совсем как человек, который знает толк в поклонах и часто их отвешивает, – после чего произнес:

– Добрый вечер. Похоже, нам обоим, по крайней мере сегодня, здесь не на что рассчитывать. Сейчас я пойду ловить такси, и мне будет очень приятно, если вы позволите подвезти вас…

Одним словом, отбыли они вместе. Когда эта парочка спускалась с крыльца (надо признать, ступеньки там и вправду достаточно крутые), офицер, согнув руку в локте, ненавязчиво подставил его Джейн, и девушка, будто бы в поисках опоры, оплела его пальчиками. Уже одно это продемонстрировало, с какой головокружительной скоростью развиваются их отношения, ведь Джейн была, мягко говоря, не из той породы женщин, что вешаются на мужчин.

Но в конце концов, он был майор. Равнодушно пожав плечами, я закрыл дверь и двинулся к лестнице, поднялся наверх и, остановившись у двери в комнату Вульфа, постучал. Мне разрешили войти.

Босс стоял на пороге ванной, повернувшись ко мне лицом. В руках он сжимал старомодную опасную бритву, вымазанную в мыльной пене.

– Который час? – резко осведомился он.

– Половина седьмого.

– Когда следующий поезд?

– В семь. Впрочем, какая, к черту, разница? Я уже понял, что у нас полно дел. Не беда, поеду на следующей неделе.

– Нет. Задумал ехать – езжай. Отправишься семичасовым.

– Я много чего задумал…

– Езжай, я сказал.

Ладно, попробую еще одну хитрость:

– Я действую из эгоистических побуждений. Вот представьте: сижу я, разговариваю с Карпентером завтра утром, и тут ему сообщают, что вас покалечили или, хуже того, убили. Естественно, в случившемся он обвинит меня, и тогда я уж точно ни на какую войну не поеду. Таким образом, из чисто эгоистических побуждений…

– Будь все проклято! Ты опоздаешь на поезд! – рявкнул он. – Никто меня не убьет! Пошел вон!

Я прикусил язык, поднялся на этаж выше, надел форму и покидал кое-какие вещички в чемодан. Ну и ну! А босс не собирается спускать флаг. Мой герой. Когда я сел на поезд, до его отхода еще оставалось целых две минуты.

Глава четвертая

Вот кончится война, и я непременно выставлю свою кандидатуру на выборах в Конгресс. Уж очень хочется протащить несколько законов о генералах. С моей точки зрения, генералов следует надраивать гуталином, а потом расстреливать. Впрочем, в то утро, будь моя воля, я на генерала Карпентера даже гуталин переводить бы не стал – грохнул бы его просто так.

Да, по званию я майор. Вот мне и пришлось сидеть и талдычить как заведенному: «Так точно, сэр», «Есть, сэр», «Слушаюсь, сэр», пока Карпентер нудил о том, что согласился со мной встретиться исключительно потому, что решил: я собираюсь обсудить нечто важное. А служить я буду и дальше там, куда меня определили. Вопрос с моей отправкой на фронт уже сто лет как решен. Так что мне следует заткнуться и больше его не поднимать.

Я так и не узнал, связывался с ним Вульф или нет. Сам Карпентер Вульфу не звонил. Генерал даже не удосужился по-отечески потрепать меня по головке, подбодрить и призвать с честью исполнить свой воинский долг. Нес какую-то околесицу. Потом заметил, что, коль скоро я приехал в Вашингтон, надо воспользоваться такой возможностью и отрядить меня в помощь личному составу, разбирающемуся с делами – закрытыми и еще не завершенными. Финальным аккордом стал приказ немедленно явиться к полковнику Дикки.

Учитывая, чем была забита моя голова, сильно сомневаюсь, что производил приятное впечатление. С делами мне пришлось провозиться весь четверг и большую часть пятницы. Я позвонил Вульфу и предупредил, что вынужден задержаться.

Конечно, я мог рассказать о том, что творится у нас в Нью-Йорке, на Тридцать пятой улице, и мне тут же велели бы на всех парах нестись обратно к боссу.

Увы, я был вынужден хранить молчание. Во-первых, не хотел давать штабным служакам повода позубоскалить о Ниро Вульфе: такой сыщик, такой ум, а все равно мозгов не хватает, чтобы без посторонней помощи уберечься от убийц в собственном доме. Во-вторых, я знал, что Карпентер с перепугу – да и просто из соображений банальной вежливости – непременно позвонит Вульфу, а реакция босса на этот звонок вряд ли меня обрадует, когда я наконец вернусь домой.

Надо признать, необоримое желание бросить все и, запрыгнув в самолет, лететь в Нью-Йорк охватило меня поздним вечером в четверг, когда я увидел объявление в «Стар». Весь день я был занят, за ужином пришлось поддерживать беседу с сослуживцами, поэтому до нью-йоркской газеты руки дошли, только когда я уединился в гостиничном номере. Объявление, привлекшее мое внимание, было отделено от других пробелами и заключено в рамку, а потому сразу бросалось в глаза.

ТРЕБУЕТСЯ МУЖЧИНА

вес 260–270 фунтов, рост приблизительно 5 футов 11 дюймов, 45–55 лет, умеренно смуглый, объем талии не более 48 дюймов, способный нормально, без труда передвигаться. Временная занятость.

Работа связана с риском. 100 долларов в день. В письмо вложить фото.

Почтовый ящик 292, «Стар».

Я прочитал объявление целых четыре раза, потом еще минуты две пялился на него, отказываясь верить собственным глазам. Затем потянулся к телефону и набрал нью-йоркский номер. Дело было около полуночи, но я знал, что Вульфу не свойственно рано ложиться спать.

Однако, когда нас наконец соединили, вопреки моим ожиданиям трубку взял не босс, а Фриц Бреннер:

– Резиденция мистера Ниро Вульфа.

Фриц работал у Вульфа даже дольше моего, и у него имелись собственные представления о том, как именно следует отвечать по телефону. Например, звонившим с девяти до пяти он говорил: «Офис мистера Ниро Вульфа». В любое другое время из трубки звучало: «Резиденция мистера Ниро Вульфа».

– Привет, Фриц! Это Арчи. Я звоню из Вашингтона. Где мистер Вульф?

– Он уже лег. У него был тяжелый день. И вечер.

– И чем он занимался?

– Ему пришлось долго говорить по телефону. Были и посетители. Мистер Кремер. А еще он пригласил стенографиста.

– Да неужели? Бьюсь об заклад, стенографист воспользовался моей пишущей машинкой. Ты, часом, не знаешь, просматривал ли он сегодня «Стар»?

– «Стар»? – замялся Фриц. – Если и просматривал, мне об этом ничего не известно. Обычно он не читает «Стар». У нас в доме только один экземпляр, мой, и он лежит на кухне.

– Так вот, возьми его и найди в нем объявление в маленькой рамочке, в правом нижнем углу одиннадцатой полосы. Прочти его. Я жду. Трубку не вешаю.

Достаточно быстро Фриц вернулся.

– Прочел, – озадаченно промолвил он. – Ты что, решил пошутить и ради этого звонишь аж из Вашингтона?

– Какие уж тут шутки! Мне не до них. Не в том я настроении. Генерал дал мне от ворот поворот. Ни на какую войну я не еду. Вернемся к объявлению. Вот смотри, когда ты его прочел, кто тебе первым делом пришел на ум?

– Ну… мне пришло в голову, что это достаточно точное описание мистера Вульфа.

– Та же мысль посетила и меня. Бьюсь об заклад, человек, давший объявление, кем бы он ни был, тоже думал о мистере Вульфе. Когда тот утром проснется, первым же делом покажи ему объявление. Передай, что, на мой взгляд… Нет, лучше ничего не передавай, просто покажи объявление, и точка. Если ему сказать, что я подумал, когда увидел объявление, он может рассердиться. Впрочем, какая разница? Он все равно придет к такому выводу. Как вообще дела?

– Все в порядке.

– Замки на месте? Звонок в моей комнате исправен?

– Да. Пока ты в отъезде…

– Завтра я уже вернусь. По крайней мере, надеюсь на это. Скорее всего, появлюсь ближе к вечеру.

Готовясь ко сну, я попытался поставить себя на место того, кто готовил убийство Ниро Вульфа, и прикинуть, как мог бы использовать временного помощника, нанятого за сто баксов в день и напоминающего моего босса по физическим статям. Мне на ум пришли два варианта, один другого хуже. А стоило приклонить голову на подушку, как тут же всплыл третий, еще более паскудный. Тут я решил не трепать попусту нервы, дал себе команду отключиться и мигом провалился в сон.

Наутро я снова отправился в Пентагон и принялся за работу, однако на этот раз лишь понапрасну тратил время. Дел особых у меня не осталось, тамошним спецам по большому счету я уже был не нужен и не желал даже из вежливости притворяться, будто горю желанием подольше поторчать в их обществе. При всем том отпускать меня пока никто не собирался.

К трем часам пополудни мое присутствие воспринималось уже как нечто само собой разумеющееся. В душу закрадывалось опасение, что я обречен на веки вечные остаться в Пентагоне. Казалось, это чудище уже проглотило меня и я на пути к его желудку. Стоит мне туда попасть, как пищеварительная система военного ведомства немедленно начнет меня переваривать, обильно поливая желудочным соком.

В пять вечера я собрал в кулак оставшиеся силы и объявил полковнику:

– Послушайте, сэр, вам не кажется, что я уже сделал все от меня зависящее? Не лучше ли мне вернуться в Нью-Йорк, к месту постоянного несения службы?

– Что ж. – Полковник вздернул подбородок и задумался. – Я спрошу майора Забрески. Ему,разумеется, придется посоветоваться с полковником Шоном. Затем… Когда вы приехали?

– Вчера утром.

– К кому явились по прибытии?

– К генералу Карпентеру.

– Вот черт! – На лице полковника появилось обеспокоенное выражение. – Тогда генерал и должен принять решение, а он занят. Сейчас я объясню, как нам лучше поступить.

И он объяснил. Лучше бы и не начинал. Я его внимательно слушал, но передать словами сказанное им выше моих сил. Говоря вкратце, я был обречен. В Пентагоне я застрял надолго – не исключено, что на всю оставшуюся жизнь.

Я сказал, что никуда не тороплюсь и мое дело может подождать до завтрашнего утра. Пообещал сам отыскать майора Забрески и поговорить с ним – только так мне удалось сбежать от полковника.

Выбравшись в коридор, я сошел на первый этаж, пустил в ход все свои таланты и наконец вырвался на чистый воздух. Благодаря острому уму и многолетнему опыту детективной работы мне удалось сесть на нужный автобус. Пять минут с лихвой хватило, чтобы заскочить в отель, собрать вещи и расплатиться по счету. Доехав со случайными попутчиками на взятом в складчину такси до аэропорта, я купил билет до Нью-Йорка. Я был голоден, но еда могла подождать.

Впрочем, еде, в отличие от меня, ждать не пришлось. Самолеты, вылетавшие в шесть тридцать и семь тридцать, оказались забиты под завязку. Время есть, аппетит тоже. Вот я и перепробовал, пока ждал, четыре разновидности сэндвичей. Все они оказались вполне сносными.

В итоге мне удалось купить билет на самолет, вылетавший в половину девятого. Через полтора часа, когда он совершил посадку в аэропорту Ла Гуардия, я наконец почувствовал себя в безопасности. В каменных джунглях военным меня ни за что не сыскать, а к завтрашнему утру в Пентагоне наверняка никто и не вспомнит, что я когда-то там был.

Незадолго до того, как пробило одиннадцать вечера, я подъехал к дому Вульфа на Тридцать пятой улице. Я знал, что дверь закрыта изнутри на засов, и потому не стал доставать ключ. Как обычно, я дал три коротких звонка.

Через несколько минут послышался звук шагов. Занавеску отдернули, и на меня из-за стеклянной панели, вделанной в дверь, глянул Фриц. Удовлетворившись увиденным, он открыл и поздоровался. Судя по тону его голоса и выражению лица, он мне обрадовался.

Дверь кабинета была приоткрыта, и оттуда лился свет, из чего я заключил, что Вульф на рабочем месте. Спешно преодолев прихожую, я влетел в кабинет.

– Я тут как раз… – Конец фразы застрял у меня в горле.

Кресло Вульфа за его рабочим столом, сделанное на заказ, лишь для него одного предназначенное (никому ни при каких обстоятельствах в него не разрешалось садиться), оккупировала гигантская квазичеловеческая туша, вполне соответствовавшая габаритам огромного сиденья. Иными словами, в кресле устроился здоровенный жирдяй, но только не Вульф. Человека, что сидел передо мной, я не видел ни разу в жизни.

Глава пятая

Фриц задержался, чтобы запереть дверь. Я услышал, как он приблизился ко мне сзади и принялся что-то объяснять. Сидевший в кресле так пока и не раскрыл рта. Он вообще не изволил пошевелиться – лишь хитро на меня посмотрел. Да, пожалуй, я назвал бы его взгляд хитрым. Наконец до меня дошло, что пытается сказать мне Фриц. Он твердил, что мистер Вульф у себя в комнате.

– А ты, видать, Гудвин, – хриплым голосом промолвило нечто из кресла, – Арчи, то бишь. Как съездил?

Я уставился на жирдяя во все глаза. С одной стороны, мне захотелось обратно в Пентагон, с другой – я сильно пожалел, что не приехал раньше.

– Фриц, принеси мне еще виски со льдом, – промолвило чудище.

– Да, сэр, – отозвался Фриц.

– Ну так как съездил, Арчи? – снова спросил жирдяй.

Тут я понял, что с меня довольно. Не проронив ни слова, вышел в прихожую, поднялся по лестнице на второй этаж, постучался в комнату босса и, услышав знакомый голос, крикнувший мне: «Заходи, Арчи», открыл дверь и переступил порог.

Вульф сидел под лампой в кресле номер два и читал книгу. Он был полностью одет. Ничто в нем не выдавало признаков безумия.

Быть может, босс хотел вдоволь насладиться произведенным эффектом, но я решил лишить его подобного удовольствия.

– Что ж, – небрежно промолвил я, – вот я и вернулся. Если вас клонит в сон, с разговором можно подождать до утра.

– Меня не клонит в сон. – Он закрыл книгу, заложив страницу пальцем. – Ну как? Тебя отправляют в Европу?

– Черт подери, вам прекрасно известно, что никуда меня не отправляют. – Я сел на стул. – Поговорим об этом когда-нибудь потом, когда меня комиссуют из армии. Рад видеть вас живым и в добром здравии. В столице весьма занятно. Народ осторожничает и ходит на цыпочках.

– Кто бы сомневался. Ты заглянул в кабинет?