Хищники с Уолл-стрит Воннегут Норб

– А после?

– Кто знает? – ответил я робко, играя с ним. – Может, СКК – неподходящая контора для меня.

– Скажи, чего ты хочешь, – взмолился он. – Давай выкурим по толстенной сигаре и сегодня же все уладим.

При мысли о толстенных сигарах желудок у меня скрутило.

– Не знаю, Фрэнк.

Может, Курц увидел шанс. Может, мой голос дрогнул. Но он стоял на своем.

– После дискуссии в понедельник я порядком раздумывал о Золе. Ты был прав. Вы, ребята, можете звенеть кассой вместе.

– Мы можем звенеть ею и в «Голдман Сакс», – парировал я.

– Но здесь-то я помогу!

Наводки инвестиционного банкинга. Дошло до подкупа.

– Слушай, Фрэнк, это дело принципа. Где была твоя лояльность в понедельник утром?

– Думаешь, в «Голдмане» до тебя есть дело хоть кому-нибудь? – упорствовал он.

Туше.

– Приходи в офис, – сказал он, почувствовав, что его слова угодили в цель. – Мы все уладим как мужчина с мужчиной.

Курц взял верх. Я согласился встретиться с ним в ОФЛ в пятницу.

Тридцать секунд спустя я набрал номер Попрыгунчика Джей-Джея, чтобы оценить ущерб от действий Пэтти. Моя работа и репутация в безопасности. Но Гершон, как и любой другой фондовый брокер, будет звонить клиенту и прощупывать почву на предмет доходов. Скажет Джей-Джею что-нибудь эдакое, изобретет благовидный предлог для совместного обслуживания. Когда на кону 522 миллиона долларов, ее грязным трюкам не будет конца-краю.

– Славную сделку ты провернул с «Брисбейн», Джей-Джей.

– Теперь ты понимаешь, почему мы не могли поговорить на прошлой неделе, – пояснил он.

– У тебя были свои приоритеты, – согласился я. – Коллары с нулевой ценой рядом с мультимиллиардным слиянием отдыхают по полной программе.

– Кстати, а откуда ты мне звонишь? – поинтересовался он. – Что-то номер у меня на ЖКД незнакомый.

– Из дома.

– Отпуск?

– Не совсем. Ты сидишь?

– Я весь уши, – сказал он со своим польским акцентом.

– За последние дни я помог полиции распутать два инвестиционных мошенничества.

– Это имеет какое-то отношение ко всем этим сообщениям, что Патрисия Гершон накидала мне? – перебил он.

– И да, и нет. Ты с ней говорил?

– Некогда было. И потом, я хотел сперва поговорить с тобой.

Джей-Джей, ты лучше всех.

Мне потребовалось целых 15 минут – причем он больше ни разу не перебил, – чтобы просветить Джей-Джея о «Келемен Груп», «АРИ Капитал» и моем вынужденном отпуске в СКК. А вот чего я не ожидал, так это неистового негодования Джей-Джея на Гершон.

– Давай-ка разберемся до конца, – сказал он. – Она знала о нашей сделке на прошлой неделе из-за того, что сказал Бейкер? – Бейкер – CEO «Брисбейн», компании, прикупившей «Джек Ойл».

– Ничего определенного, – подтвердил я. – Но Пэтти умна. И они работали вместе годами. Она сложила два и два. Такое случается сплошь и рядом.

– Бейкер будет вне себя, Гроув. Когда я ему скажу, он может закрыть свой счет.

Ничего себе поворот колеса фортуны!

– Почему? Не понимаю.

– Мы пахали над этим слиянием шесть месяцев. Утечки ставят сделки под удар. Гершон должна была держать рот на замке, а не болтать о ней в СКК направо и налево.

– Я не хочу, чтобы ее бизнес полетел под откос, Джей-Джей.

– А я не хочу с ней работать, Гроув. Мне потребовалось шесть лет, чтобы объездить тебя, – пошутил он, неизменно Джек Николсон из Варшавы.

– Что ж, тогда ты можешь сделать одну вещь…

* * *

В 10.30 утра я вошел в отделение полиции на углу 54-й стрит и 8-й авеню. В потрепанном конференц-зале, оформленном в стиле Сталинграда 1950-го Фитцсиммонс и Маммерт вняли советам Марты Стюарт{112}. Пончики, кофе, апельсиновый сок и все такое. Я отвечал на их вопросы о «Красном пламени», «Келемен Групп» и шашнях Сэм с Русским Маньяком. А они отвечали на мои. Мы работали, как одна команда, складывающая фрагменты замысловатого паззла.

– Не хотите ли еще кофе? – спросил Фитцсиммонс.

– Готов на убийство, чтобы получить чашечку.

– Пожалуй, здесь говорить такое неуместно, – рассмеялся он.

– Такое можно услышать только от отморозка, – согласился я.

– А что заставило вас позвонить той медсестре? – чуть ли не с благоговением поинтересовался Фитцсиммонс.

– Южные манеры. Я просто отменял его визит.

– Замечательная работа, – заметил Фитцсиммонс и хрустнул шеей.

– Замечательная работа, – донеслось эхо.

Положив ладонь Маммерту на плечо, я в шутку поинтересовался:

– А своих идей у вас нет? – Хорек в недоумении заморгал, а я спросил Фитцсиммонса: – Шашни Сэм с Романовым важны для вашего дела?

– Не исключено, – уклончиво ответил здоровяк. – Мы задержали миссис Келемен по обвинению в заговоре с целью убийства.

– Чарли?

– Нет, вас. Эти двое злоумышленников…

– Виктор и Юрий.

– Именно. Вам повезло, что вы не кончили в каком-нибудь мясном фургоне с овсянкой, размазанной по всем стенам.

– Овсянкой? – не понял я.

– Мозгами, – растолковал Маммерт.

– Усек. Картинка мерзкая.

– У нас есть ваше заявление, – продолжал Фитцсиммонс, – об угрозах миссис Келемен. А именно, «когда ты исчезнешь…»

– Очень жаль, что этой реплики не было в вашем веб-касте, – тоскливо заметил Маммерт.

– Что вы хотите сказать?

– Он хочет сказать, – начал Фитцсиммонс, – что это ее слова против ваших по обвинению в заговоре. Наверное, она с минуты на минуту выйдет под залог. Сомневаюсь, что обвинения выстоят.

– А вы ничего не можете сделать? – спросил я, скорее удивившись, чем задумавшись о будущем.

– Мы не можем раскрутить этих двух качков. Они не говорят по-английски ни слова.

– Чушь собачья. Один из них сказал: «И кто теперь в жопе, катала?», когда они напали на меня.

– Пока что мы слышим только «nyet», – ответил Маммерт.

– А Романов? – осведомился я.

– Обложился адвокатами, – сообщил Фитцсиммонс и добавил: – Чересчур умен, чтобы сказать хоть слово.

– А как насчет смерти Чарли?

– Тут мы увязли.

– У вас есть мотив. Сэм спала с Романовым. Он отец.

Оба офицера насторожили уши. Взгляды их не выдавали ровным счетом ничего.

– Сэм, Чарли, Романов, – сказал я, – треугольник адский, если хотите знать мое мнение. К гадалке не ходи, что напряженность там была жуткая.

– Продолжайте, – поощрил Фитцсиммонс.

– Возьмем деньги. Родители Сэм лишились двух миллионов зеленых. Вряд ли такое способствует семейному единению над обедом в День благодарения.

– Продолжайте.

– Возьмем Романова. Чарли каким-то образом разнюхал, что «АРИ Капитал» – афера. Но ему было плевать и на накрутку на закрытии, и на незаконный перехват информации. Трехзначная доходность помогла бы расплатиться со всеми, кто вложился в его фонд фондов. Однако проблема была в том, что Чарли просчитался. Его осведомленность грозила всему, что выстроил Романов.

– Продолжайте.

– Чего вам еще не хватает? – потерял я терпение. – Я железно уверен, что Виктор и Юрий перебаламутили воду, привязали тележку к ноге Чарли и сбросили его туда.

– Не пройдет, – возразил Фитцсиммонс. – Никто не видел там ни Виктора, ни Юрия.

– Чертовы паранджи! – выругался я.

– Бинго, – подтвердил Фитцсиммонс, тряхнув головой.

– Говорю вам, Романов это спланировал. В «Красном пламени» вчера у него было написано «виновен» по всей роже.

– Не пройдет, – эхом откликнулся Маммерт.

– Они не вышли, а? – внезапно встревожился я.

– Они своего дождутся, – успокоил меня Фитцсиммонс. – Вопрос лишь в том, какие обвинения мы им предъявим.

– Как вы думаете, каким образом Чарли добыл распечатку инвестиций Романова? – полюбопытствовал Фитцсиммонс, меняя направление.

– Чарли просто умел добывать информацию. Я бы не удивился, если бы он добыл распечатку с помощью Сэм.

– Я на это не куплюсь, – вздыбился Фитцсиммонс.

– У него уйма знакомых частных детективов. Если он питал подозрения по поводу Сэм, то, наверное, нанял агентство последить за ней.

– У вас есть какие-нибудь доказательства?

– Нет. Но пару лет назад у Лайлы Приоло были проблемы с бывшим мужем. Чарли убедил Кэша Приоло нанять каких-то сыщиков, и те наделали уйму фоток ее бывшего с любовницей.

– Мамс, улавливаешь? – спросил Фитцсиммонс.

– Всё до слова, – отозвался Маммерт, яростно строча.

– Вам известно, каким агентством он пользовался?

– Без понятия. Поговорите с Лайлой Приоло. Она может осведомиться у папочки.

– У нас уже и без того к ней уйма вопросов.

– Ага, уйма, – откликнулся Маммерт.

– Что вы имеете в виду?

– Мы подняли его банковские операции.

– И?..

– Он перевел ей шестьдесят тысяч долларов.

– Зачем?

– Это ж вы уолл-стритский гуру. Вы нам и скажите. – Фитцсиммонс поднялся из-за стола, продел большой палец под пряжку своего обширного ремня и пошел налить еще кофе.

– Ребята, понятия не имею. Может, возвращал долг.

* * *

В тот же день по пути домой я миновал «Звезду Бомбея». Профсоюз по-прежнему бастовал. «“Бомбей” – нет плохей. “Бомбей” – нет плохей», – скандировали трое работников, одетых в пиджаки и галстуки.

Я сказал одному, чего бы хотел.

– Нет, брат, – заявил он. – У нас свои принципы.

– Понято, – согласился я, – но сколько понадобилось бы, чтобы вы рассмотрели мою просьбу?

В дискуссию включился второй забастовщик.

– Три сотни привлекли бы мое внимание. Может, я и не стал это делать за триста долларов, но послушал бы.

Пару минут спустя мы все четверо сошлись на 500 долларах.

Глава 57

Назавтра утром я собрал все свои прирожденные дипломатические способности и мобилизовал весь самоконтроль до капли. Окружающее действо требовало хладнокровия и политеса Генри Киссинджера{113}. Уж таковы восторги нашей политики в СКК.

Угрюмым, весомым тоном, отмеряя каждое слово, будто от него зависело равновесие глобальной разрядки, я выговорил:

– Пошел в жопу, Фрэнк.

– Ты прав. Я этого заслужил, – согласился он. Все портреты в его кабинете висели наперекосяк – папа, Фастов, Эбберс и Козловски.

– Ты собираешься это проглотить? – недоверчиво спросила Пэтти. И вдруг превратилась в современную Жанну д’Арк, спасающую человека, которого перед этим совсем загоняла.

– Я чувствую себя полным дерьмом, – сказал Курц, потянувшись к деревянной шкатулке на своем столе.

Не обращая внимания на Пэтти, я гневно обрушился на ПМС:

– Восемь лет, Фрэнк, и ты дал мне пинка при первом же намеке на неприятности!

Гершон захлопнула крышку хьюмидора. Звонкий хлопок заглушил ответ Фрэнка, будто Блуто, похитивший шпинат Попая.

– Фрэнк, не позволяй ему провернуть это дерьмо, – возмутилась она. – О’Рурк обосрался. Он прохлопал ушами, и это обошлось нам в банковское поручение на двадцать миллионов долларов. Ты и вправду хочешь, чтобы команда юниоров консультировала клиента фирмы, как поступить с пятьюстами двадцатью двумя миллионами долларов?

– Оставь меня в покое, – ответил я Пэтти. – Ты обслуживала CEO «Брисбейна». Он наверняка не нанимал нас для инет-банкинга.

– Слушай, Фрэнк, – пригрозила она, – если ты не можешь принять правильное решение от имени СКК, тогда, наверное, стоит вызвонить Перси. Он-то уж знает, что делать.

– Позвони ему, – сказал я. – Дай себе пинка в зад. Наш CEO прямо-таки мечтает выступить миротворцем в территориальном конфликте. Держу пари, это дивно способствует карьере, – добавил я саркастически.

Как только Фрэнк поглядел на Пэтти, телефон на столе у него зазвонил. Он поспешно схватился за трубку, как за импровизированный спасательный круг в море брокерских разногласий.

– Да, – сказал он.

– Кто? – пролепетал он.

– Ты шутишь. – Он помолчал, слушая, и добавил: – Скажи, пусть несет.

Пэтти, раздраженная вмешательством, вернулась к своей филиппике.

– Фрэнк, не мог бы ты, пожалуйста, сосредоточиться на нашем деле с Попрыгунчиком Джей-Джеем? Я тут не на прогулку пришла, знаешь ли.

Я чуть не бросил Пэтти: «Засохни», – от лица Фрэнка.

Но ПМС заговорил первым.

– Прибыл курьер с посылкой из «Джек Ойл».

Воззрившись на меня волком, Пэтти прокурорским тоном спросила:

– Что это значит, О’Рурк?

В кабинет Фрэнка вошел невысокий худой человек. На его серой рубашке над карманом красовалась надпись «Велодоставка Арнольда». Под названием компании курсивом значилось имя курьера – «Перри». Красная вышивка выгодно дополняла его форму.

Перри оглядел нас троих, взглядом испрашивая указаний. Я указал на Фрэнка.

– Подпишите здесь, босс, – сказал курьер Курцу, вручая ему ручку, путевой лист и, наконец, запечатанный конверт.

Идеально.

Фрэнк подписал. Пэтти вздохнула. Перри удалился.

– Может, надо позвонить Перси, – поддел я Фрэнка, читавшего обратный адрес.

Там говорилось: «Канцелярия Председателя совета директоров».

Пэтти учуяла подставу.

– О’Рурк звонил Джей-Джею, Фрэнк. Ты что, не понял?

Вот тогда-то до Гершон впервые дошло, что война за Попрыгунчика Джей-Джея окончена. Я обслуживал Джей-Джея шесть лет. Мы вместе открывали счета и наладили хорошие деловые отношения. Пэтти не добыла банковское поручение на 20 миллионов долларов, не реализовав единственный для нее способ вырвать клиента у меня из рук. Оставшись без войск, без артиллерии и без топлива, она поступила так, как на ее месте поступил бы любой топ-продюсер, чтобы спасти лицо. Она ринулась в атаку с криками и воплями, плачем и стенаниями, упреками и обвинениями, отчаянно цепляясь за убеждение, что уж децибелы-то помогут, если все остальное будет тщетно.

– Это непрофессионально, – верещала Пэтти. – Он обратился к клиенту, Фрэнк! Он вынес сор за порог!

Вскрыв конверт, Фрэнк извлек письмо, сложенное втрое. Развернул его, бросил взгляд на содержание и объявил то, что мы и так все знали:

– Джозеф Джавроски.

– Читай, Фрэнк.

– Нет! – возразила Пэтти. – Не хочу этого слышать.

– «Дорогой мистер Курц…»

– Почему он не написал мне?! – возмутилась Пэтти. Угрожающий взгляд Фрэнка заставил ее прикусить язык.

Когда это Курц обзавелся хребтом?

Он начал заново:

– «Дорогой мистер Курц, пишу вам, чтобы похвалить ОФЛ и замечательный характер ваших инвестиционных представителей».

Пэтти тревожно накручивала локон на палец.

– «В частности, я бы отметил…»

– Вот здесь стоп! – перебила Пэтти. – О’Рурк подговорил Джей-Джея, а я не перевариваю самовозвеличение.

Где эта крупнокалиберная гаубица, когда она нам нужна?

Фрэнк вызверился на Пэтти, едва не бросив: «Заткнись!» Гершон молча надула губы, но продолжала яростно накручивать волосы на палец.

– «Я бы отметил, – повторил Фрэнк, – что Пэтти Гершон – прекрасное отражение вашей организации. Недавно мы общались по деловым вопросам, и широта ее рыночных познаний произвела на меня грандиозное впечатление».

– Ха! – вскричала Пэтти, возликовав раньше времени. – Я же говорила, что он хочет совместного обслуживания. – Закинув ногу на ногу, она одарила меня ухмылкой и победно тряхнула кулаком в воздухе.

– Это не все, – предупредил Фрэнк.

«Как я понимаю, в брокерских фирмах возникает вопрос об обслуживании, – гласило письмо дальше. – И хотя Пэтти произвела на меня грандиозное впечатление, меня прекрасно обслуживали Гроув О’Рурк и его команда. Я не хочу пока вносить никаких изменений. Соответственно мой референт будет блокировать ее звонки. Искренне ваш, Джей-Джей».

Кто бы мог подумать, что этот жесткий CEO, однажды сплясавший чечетку на столе в конференц-зале, чтобы разбудить финансового управляющего, может быть настолько тактичным? Его письмо походило на творение молодого дипломата из Госдепартамента.

Пэтти побледнела, гадая, как реагировать, чтобы сохранить лицо.

– Есть постскриптум, – сообщил Фрэнк.

– Что-то еще? – поинтересовался я.

– Он гласит: «Пожалуйста, пусть мисс Гершон свяжется с моим новым коллегой мистером Бейкером». Похоже, есть проблема, – заметил Фрэнк.

– Дай-ка взглянуть, – Пэтти схватила письмо и принялась лихорадочно его перечитывать. Казалось, краска отхлынула даже от ее «Феррари»-красных губ. – Это больше похоже на «пошла на хрен от моего клиента».

– Кончай, – оборвал ее Фрэнк. – Совершенно ясно, чего хочет клиент. Джей-Джей принадлежит Гроуву. – Я почти услышал удар судейского молотка в его голосе.

– Это еще не всё! – пригрозила Пэтти и пулей вылетела из кабинета Фрэнка. Выходя, она хлопнула дверью, и фотогалерея Курца затряслась на стенах.

Мы проводили взглядами Пэтти, переполненную яростью Золотой Рыбки, злобную, как всплеск хвоста. Когда она оказалась вне пределов слышимости, Фрэнк протянул руку со словами:

– Добро пожаловать обратно, Гроув. А теперь за работу!

– Ну… есть еще одна вещь, Фрэнк.

– Выкладывай.

– Удивительно, что именно запоминают люди, – начал я. – Мгновения, определяющие всю дальнейшую жизнь. Интересно, как запомнят меня. Брокером, разоблачившим Алекса Романова? Или брокером, впутавшимся в это новое, усовершенствованное мошенничество Понци?

– Все кончено, Гроув, – попытался утешить меня Фрэнк.

– Не уверен. У Билла Бакнера была карьера, заслуживающая Зала славы, но все помнят лишь, как он пропустил мяч между ног в шестой игре Мировой серии 1986 года.

– Куда ты клонишь? – спросил Фрэнк.

Я вручил ему запечатанный конверт формата 9,5 на 12 дюймов.

– Это еще зачем? – осведомился он.

– Просто повесь на нужную стену.

Я вышел, оставив Фрэнка сидеть между папой, Эндрю Фастовым, Берни Эбберсом и Деннисом Козловски.

* * *

Была пятница, и исход с работы уже начался. Стратеги, направлявшиеся к своим вертолетам до Хэмптонса, трейдеры, покинувшие свои ЖК-дисплеи, ай-банкиры, резервирующие окна в своих автосервисах, секретарши, бесшумно вышагивающие в кроссовках, брокеры, выстукивающие сообщения на своих «Блэкберри», Каспер, щелкающий щипчиками, Скалли, сотрясающий голосом стены, новички, целеустремленно направляющиеся в намеченный бар, коллеги из ОФЛ, приветствующие мое возвращение, Эстрогеновый переулок, пребывающий в упадке духа, Хлоя, говорящая в свою гарнитуру, Энни, собирающая слухи, и Пэтти Гершон, ярившаяся в злобном молчании, – все они при выходе из здания видели нечто чрезвычайно курьезное. Моих троих профсоюзных братьев с тротуара перед «Звездой Бомбея».

Трио доставило своего надувного дружка – 18-футовую профсоюзную крысу{114}. Крыса, установленная перед входом в здание, протягивала свои жуткие когти к тем, кто проходил под ней. Полные ненависти красные глаза казались гноящимися, когти – малость окровавленными. Заостренная морда – сплошь усы и чудовищные зубы – бросала в дрожь всякого. Эта крыса ничуть не походила на очаровашек из диснеевских мультиков.

Никто не скандировал «“Бомбей” – нет плохей». На сей раз шумные забастовщики подготовили для Пэтти особую песенку. И эти гражданские волнения даже поубавили стремление вырваться на выходные. Вокруг собралась небольшая толпа, чтобы послушать их речитатив:

  • Гершон, ты мегера,
  • Всем во вред твои манеры.

Глава 58

Со дня большого заседания в кабинете Фрэнка прошло три недели. Сегодня утром Лайла Приоло позвонила с тревожными ответами на вопросы, беспокоившие меня с момента моего последнего тет-а-тет с Фитцсиммонсом и Маммертом.

Наши юристы предписали мне избегать контактов с кем бы то ни было из имеющих отношение к фиаско «Келемен Груп». Сюда входили и Приоло – хоть и грандиозные потенциальные клиенты во всех остальных отношениях. Какое-то время, хоть и недолгое, казалось, что это семейство может подать иск против СКК. В дни накануне «Красного пламени» Лайла повела себя очень жестко. Снова и снова твердила: «Это только бизнес».

Однако СКК Лайла никаких угроз не делала. А когда я доказал, что письмо Чарли – липа, ее семейство пошло на попятный. Но Младенчику было плевать. Он сказал: «Держитесь от нее подальше».

Да ни в жизнь!

Лайла – часть моего прошлого, ниточка, связанная с воспоминаниями об Эвелин. Я ни за что не стал бы ее чураться. Мы дружили по-хорошему. И мне плевать, что там приказывают юристы. И, правду говоря, я умирал от любопытства. Мы с Лайлой не разговаривали с того вечера в спортзале.

«Что там за 60 тысяч долларов?» – гадал я, помня, как Фитцсиммонс спросил о переводе Чарли на ее банковский счет.

Первыми словами Лайлы по телефону были не «привет», «как жизнь» или «извини». Она была категорична. В голосе не было и намека на неуверенность. И с отчаянием доложила:

– Я в полной жопе. – К подобной лексике она прибегала редко.

– Что стряслось? Голос у тебя ужасный.

– Полиция меня допрашивает.

Страницы: «« ... 1718192021222324 »»

Читать бесплатно другие книги:

Иногда Люся Черепахина, устав от бесконечных съемок и колоссальных нагрузок в молодежной программе «...
Рассказы в сборнике Секрет Небосвода написаны в последние пять лет. Все тексты очень разные. Их геро...
Книга посвящена традиционным рецептам среднеазиатской кухни. Однако привлекательность её состоит не ...
Это издание для тех, кто хочет глубже понять основы православной веры, таинства церкви, ход богослуж...
Плохой хороший день есть в жизни каждого… стихи и рассказы, собранные автором в одну книгу были напи...
Джульетте – девушке, обладающей особым даром, – удалось вырваться из рук опасных и безжалостных люде...