Чудотворец Константинов Дмитрий

– Не бери в голову, он тоже доволен, – улыбнулся подполковник. – Работа у него такая: орать, – он остановился и протянул Николаю руку. – Спасибо, Коля! Я твой должник.

На крыльце офиса толпились люди: десяток женщин и один старичок. Зубарев не пускал их в офис, но старался говорить как можно вежливей.

– Все уже занято – приходите тридцатого, запись будет на следующий месяц.

– На полминутки!

– Только взглянуть!

– Вы поймите, он же не робот – не может по двадцать часов в сутки…

В этот момент к крыльцу подъехала новенькая иномарка, и из нее вышла броско одетая женщина лет сорока.

– Не может человек! – по-хозяйски бросила она, поднимаясь по лестнице. – По-русски не понимаем? Расходимся-расходимся!

Она развернула одну женщину за плечи, направляя с крыльца, отодвинула другую и оказалась вплотную к Зубареву.

– Он здесь?

Зубарев несколько настороженно кивнул.

– Веди. Я Нина Калинина от Сергея Дмитриевича.

– От кого?

– От твоего хозяина! Седого знаешь, кумарик?

– А-а, да… Он же тоже партнер…

Настя сидела за столом и разговаривала по телефону. Юра Арбенин просматривал свежие номера газет.

– Нигде ни строчки! – возмутился он. – Самолет захватили – ни фига не событие!

– Пока не могу сказать – поговорю с ним – в любом случае, не раньше декабря… Конечно. Я позвоню, – Настя положила трубку.

– В газетах вообще не пишут! Боятся, что все побегут самолеты захватывать?

– В Свердловске тоже хотят три выступления – Дворец Культуры на тысячу мест…

– О! Можно объединить с Куйбышевым…

– У тебя что по географии было? – насмешливо прищурилась Настя.

– Есть такое чудо техники, с крыльями – как птица, только кормить не надо… Нет, их в последнее время часто захватывают, – Юра задумался. – Тогда можно объединить с Ашхабадом и до Куйбышева добраться на верблюдах!

Настя и Юра посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Дурак, да? – Юра приподнял бровь.

– Просто смешной…

– Как хомячок? У меня в детстве был – тоже такой забавный, нелепый.

– Ну, во-первых, ты крупнее…

– Как морская свинка?

– Уже ближе, – прыснула Настя. – А что ты больше никуда меня не зовешь? Надоела?

Улыбка на губах Юры застыла.

– Да нет… Не хочу навязываться.

– Еще и скромный? Просто идеал мужчины!

– Хочешь, навяжусь?..

На диване, откинувшись на спинку, с закрытыми глазами сидела слепая девушка, Рита. Она находилась в глубоком трансе.

– Тепло, уютно, тихо… Тебе хорошо здесь… Это твой дом, твоя мама… Ты слышишь ее голос… Голос папы… Они говорят о тебе… О том, что тебя еще нет… Но ты уже есть – они просто не видят тебя… И ты их не видишь… Но скоро увидишь… Очень скоро. Сядь. Откроешь глаза, когда я скажу…

Николай помог Рите сесть ровно и включил мощную лампу в режиме стробоскопа, которую направил в лицо девушки. Затем он поднес дрожащие от напряжения ладони к голове Риты, остановил в нескольких сантиметрах от волос.

– Скоро все изменится… Будет холодно, страшно… Захочешь кричать – кричи… Начнется другая жизнь… Ты впервые увидишь свет… Открой глаза.

Девушка послушно разомкнула веки, и в этот момент Николай нажал на кнопку, переключив лампу из режима стробоскопа в обычный. В лицо девушке ударил мощный луч света, но та не отреагировала.

После небольшой паузы Арбенин спокойно сказал:

– Ничего страшного. Работаем дальше.

Рита опустила голову и чуть не расплакалась.

В этот момент за дверью послышались шаги и голос Зубарева:

– Стойте! Туда нельзя!

В кабинет решительным шагом зашла Калинина, почти сразу за ней влетел Зубарев.

– Нет у меня времени ждать! Девочка, посиди в коридоре, и вырубите лампу – дышать нечем!

В ответ на мрачный, тяжелый взгляд Арбенина Зубарев лишь с виноватым видом развел руками, выключил лампу и пояснил:

– От Сергея Дмитриевича…

Калинина тем временем по-хозяйски расположилась на стуле.

– Нужно сглазить одну овцу – отворожить, на хрен, от моего мужа! Зеленью не обижу… Вы еще здесь?! – последнее было адресовано Рите и Зубареву.

– Отворожить? – обескураженно проговорил Николай. – Сглазить?

– И чтоб его рвало от ее рожи! – Калинина презрительным кивком указала на Риту. – Такая же ссыкуха, на пару лет старше!.. Чего уставилась?!

Взволнованная девушка, ни на что не обращая внимания, подошла к Калининой и дотронулась до ее головы.

– Э! Руки?!

– Я… Что-то вижу…

– Что?! – пересохшими губами переспросил Арбенин. – Что видишь?!

– Не знаю… Какие-то пятна.

– Какие пятна?! – возмутилась Калинина. – У меня через два часа поезд!

– Миша?! – раздраженно бросил Николай Зубареву.

Тот кинулся к важной посетительнице, поспешно и сбивчиво заговорил:

– Пойдемте, пожалуйста! Не здесь! У нас отворотами другой отдел занимается!

Шла очередная передача, которую вел Гудовский. На краю дивана расположился Виктор Ставицкий и наблюдал за происходящим в студии.

У журнального столика стоял маленький Денис, а напротив него на корточках сидел парень, со скоростью профессионального наперсточника передвигавший три небольших перевернутых стаканчика.

– А сейчас где у нас шарик? – ласково спросил Гудовский.

Денис показал на один из стаканчиков, парень поднял его – и действительно, там обнаружился маленький красный шарик. Зрители зааплодировали, а молодой человек вновь перетасовал стаканчики.

– А теперь?

Денис угадал снова.

– Молодой человек, вы ему подыгрываете?! – шутливо обратился Гудовский к парню, и тот с улыбкой помотал головой. – И все же терзают смутные сомнения! Кто-нибудь еще хочет попробовать?

К журнальному столику подошел еще один парень и хитро подмигнул Денису:

– Закрой глаза и отвернись.

Мальчик посмотрел на отца. Ставицкий кивнул, и только тогда Денис отвернулся. Парень провел какие-то манипуляции и знаком показал Гудовскому, что готов.

– Денис, повернись и скажи: где шарик?

Мальчик посмотрел на стаканчики, подумал, поднял взгляд и показал на нагрудный карман молодого человека:

– У него в кармане.

Парень в изумлении развел руками и достал из указанного места маленький красный шарик.

– Невероятно! – провозгласил ведущий.

Зал взорвался аплодисментами, чрезвычайно довольный Виктор Ставицкий подсел к сыну и потрепал его по голове.

– Ваш сын тоже будет лечить людей? – обратился к нему Гудовский.

– Со временем. Пока рано об этом говорить.

– Тогда придется переименовать нашу рубрику… «Исцели себя с Виктором и Денисом Ставицкими»!

– Я не против, – Ставицкий широко улыбнулся.

После эфира Денис лежал на диване в комнате отдыха, – тихий, задумчивый.

Ставицкий подсел к сыну.

– Устал?

– Хочу к маме.

– Вечером у нас встреча с журналистами. Завтра отвезу к маме – можешь там даже переночевать.

– Сегодня хочу – не хочу с журналистами…

– А ну, перестань: «хочу – не хочу»… Есть слово: надо!

– Кому надо?

– В первую очередь – тебе, – Виктор улыбнулся мальчику. – Кто хотел быть волшебником, как папа? Сейчас ты еще не все понимаешь, просто поверь: папа все делает правильно.

В холле были расставлены столы и стулья, не протолкнуться от журналистов – снимают на камеры, фотографируют… За столами сидят Николай Арбенин, Рита Тимошина, ее мама, врач-офтальмолог и Настя в роли ведущей пресс-конференции.

– Рита еще не видит в нашем с вами понимании, – рассказывал офтальмолог, – но уже может различать контуры, цветовую насыщенность… Самое удивительное, что по всем медицинским показателям, не было никаких предпосылок к столь продуктивному развитию ситуации…

– Вы – врач, материалист, – хотите сказать, что стали свидетелем чуда? – спросил с места один журналист.

– Могу лишь сказать, что стал свидетелем того, что не могу объяснить с позиций врача и материалиста…

– Давайте вспомним Блаженного Августина, – вступила Настя, – который сказал: «Чудеса не противоречат законам природы. Они противоречат нашим представлениям о законах природы».

Журналист крупного телосложения попросил микрофон, и Настя подошла к нему.

– Рита, вы меня видите? – спросил он.

Рита со смущенной улыбкой кивнула.

– Что я сейчас делаю? – мужчина интенсивно замахал рукой.

– Стоите… Рядом какое-то движение… что-то прыгает? А-а, нет! Вы рукой дергаете! – Рита широко улыбнулась.

Среди журналистов поднялось оживление, послышались смешки. Кто-то крикнул с места:

– Вопрос Николаю Арбенину! Вы продолжите лечение?

– Если честно, я не уверен, могу ли еще что-то сделать. К тому же сложилась такая ситуация… – он кивнул офтальмологу, предложив продолжить.

– С учетом возникшей положительной динамики и результатов вчерашнего обследования, – заговорил тот, – в данный момент возможность восстановить зрение Маргариты Тимошиной с помощью операционного вмешательства оценивается как достаточно высокая.

Журналисты оживленно загудели и зааплодировали. Офтальмолог и Николай, приподнявшись, улыбаются, пожимая друг другу руки…

Когда Арбенин и Зубарев вышли из офиса, уже стемнело, в окнах домов горел свет. Молодая женщина, которая прогуливалась с коляской возле офиса, тут же устремилась к ним.

– Николай Ильич, взгляните на Сонечку – что с ней?!

Зубарев тут же встал у нее на пути:

– Не сегодня!.. Девушка, человек работал весь день, устал!

– Только взглянуть?! Она все время кричит: и днем, и ночью – поест, поспит и опять кричит!.. Николай Ильич…

Зубарев хотел сказать что-то еще, но Николай жестом остановил его и подошел к коляске.

– Прекрасная, здоровая девочка. А кричит – так младенец… Это пройдет.

– Спасибо!.. Сколько я вам должна?

Николай улыбнулся и, покачав головой, пошел к машине. Подходя, он увидел Веру, которая встала со скамейки возле дороги.

– Коля, надо поговорить… Это важно. Пожалуйста!

Импровизированную концертную площадку устроили на задворках полуразрушенного дома. На «сцене» выступала группа «Алиса» с Константином Кинчевым, и вся площадь перед сценой была заполнена народом, в основном молодежью.

Среди зрителей, вплотную друг к другу, почти у самой сцены стояли Настя и Юра Арбенин. Настя подпевала, а Юра смотрел на нее и улыбался. Девушка заметила его взгляд, тоже улыбнулась и взяла Юру за руку.

А когда зазвучала следующая – медленная – композиция, Юра обнял Настю, а девушка положила голову ему на плечо. Они стояли, прижавшись друг к другу и чуть покачиваясь в такт музыки…

Николай и Вера прошли в отдельный кабинет ресторана и сели за столик. Вера говорила взволнованно, сбивчиво.

– Сказал: я вообще могу забыть, что у меня есть сын… Я сказала Денису, что он должен жить с папой.

– Он не дает тебе видеться с сыном?

– Дает, но… Не в этом дело! Это мой сын, он должен со мной жить!

– Они же теперь выступают вместе – надо заниматься каждый день…

– Я не хочу, чтобы он выступал, занимался! – чуть ли не закричала Вера. – Не хочу, чтобы стал таким же, как вы!.. Прости…

Она замолкла, потом тихо проговорила:

– Думаю, ты был прав: он что-то сделал со мной, внушил… Меня тянуло к нему. А сейчас… Ничего не осталось. Только злость, бессилие какое-то – ничего не могу сделать…Коля, помоги мне. Заставь его вернуть Дениса… Ты сможешь, ты сильней его!

Арбенин молча посмотрел на Веру и едва заметно усмехнулся.

– Извини, – сухо бросила Вера и встала. – Конечно, я не должна была тебя ни о чем просить.

– Сядь! – поморщился Николай. – Я не могу сейчас ничего сделать. Мы с ним заключили перемирие. Что-то вроде джентльменского соглашения…

– О чем ты?.. Какое соглашение?! Ночью, в гостинице, он звонил кому-то – случайно услышала, – сказал готовить сюжет, в эфир пока не давать: такой, чтобы все матери СССР тебя ненавидели!

– Вспомни точно: как он сказал? – попросил Николай, нахмурившись.

– «Все матери Советского Союза должны плеваться в экран, ненавидя его. Я скажу, когда поставить в эфир»… И еще просил узнать, кто тебя финансирует.

Николай помолчал, задумавшись.

– Что-то с детьми связано… Вряд ли простой наезд – похоже, что-то серьезное…

– Теперь ты понял? Нет никакого перемирия!

– Я знаю, но… Договорились, руки пожали… Пока он первым не нарушит соглашение, не могу ничего сделать. Извини.

Юра и Настя стояли у подъезда – там же, где Настя в прошлый раз оттолкнула от себя Юру – и целовались.

– Зайдем? – прошептал Юра.

– Бабулю разбудим… Не сегодня. В субботу на дачу уедет…

Чмокнув его в щеку, Настя быстро скрылась в подъезде.

Радостный Юра вскинул руки и беззвучно заорал, потрясая кулаками.

Мальков в домашнем трико и тельняшке спустился по лестнице, достал из почтового ящика газеты и мрачно уставился на первую полосу одной из газет.

На первой полосе «Столичного вестника» была размещена фотография Арбенина и Риты Тимошиной с пресс-конференции в офисе: «Николай-чудотворец: чудеса продолжаются. Читайте на стр. 5».

Разозленный Мальков зашел в квартиру, положил газеты на тумбочку и стал собираться. Вскоре он уже сидел за рулем иномарки, а рядом на пассажирском сиденье расположился Ставицкий.

– Чего такой хмурый?

– Газету сегодня видел?

– Видел… Что сказать? Молодец!

– Чудотворец, мать его!.. Витя, я не могу так! Чего мы ждем?! Он очки набирает, скоро уже будет известней тебя!

– Если даже будет, то очень недолго… Душманов в засаде ждал по сколько дней?

– Только не сравнивай! – хмуро отозвался Мальков.

– Почему? Это та же война… А на войне надо быть не только смелым – еще хитрым и терпеливым, – помолчав, он жестко проговорил: – Если все получится, уберем его сразу, одним ударом. После такого уже не поднимется.

В кабинете беседовали Арбенин и Патаев.

– Какой-то сглаз, приворот… Я что, колдун?!

– Вот дура! – Патаев с мягкой улыбкой покачал головой. – Все равно надо было как-то повежливей – она злопамятная…

– Это я еще вежливо.

– Ладно, забудь…

Он выглядел спокойным и умиротворенным – видимо, был вполне доволен удачным вложением денег.

– Со слепой девкой – удачная тема: журналюг понагнали, молодцы!.. Как, вообще: устаешь сильно?

– К вечеру пустой – потом сплю до обеда… Оставили приемные дни – вторник и пятницу – чтоб хоть как-то восстановиться. Теперь очередь на полгода вперед.

– Может, закроем эту лавочку? Всем не поможешь… У Ставицкого только поездки да выступления. А помогает выборочно, нужным людям. И правильно делает! Знакомый один, из конторы, говорит: грядет «большой передел» – самое время заводить знакомства.

В дверь коротко постучали, и заглянула Настя.

– Николай Ильич, у вас интервью – журналисты уже здесь…

– Подождут! – резко обернулся Патаев. – Выйди!

Настя растерянно посмотрела на Николая.

– Пять минут, – кивнул он.

Девушка поспешно закрыла дверь, а Патаев продолжил – снова спокойный и доброжелательный:

– Ходил вчера на одну вечеринку; сказал, что ты мой партнер – не поверишь, я там самый популярный человек был… Знал бы ты, какие люди хотят с тобой познакомиться!

– Мы так не договаривались, – тихо, но твердо сказал Арбенин. – Я во все это влез не для того, чтобы «нужным людям» геморрой лечить.

– Ты во все это влез из-за долгов, из-за квартиры… Ладно-ладно, я на тебя не давлю! Но кое с кем все же придется встретиться – я твой партнер, имею право голоса.

Стояла теплая осенняя ночь, и в нее из больших колонок лилась песня Аллы Пугачевой «Две звезды».

Во дворе шикарной дачи официанты с бабочками жарили шашлыки на мангалах. На веранде столы ломились от изысканных яств. Многие солидные гости были уже в изрядном подпитии, кто-то танцевал на лужайке у веранды.

Ярослав Гудовский и Виктор Ставицкий стояли на веранде и беседовали.

– Деньги в него вложил Седой – Патаев Сергей Дмитриевич… Вон, кстати, его знакомая, Антонина Калинина… Пригласил с мужем, специально для тебя. Она тут сидела, рассказывала, какой козел Николай Арбенин – пришла к нему на прием, а тот ее выставил…

– Сама судьба толкает ее к нам, – усмехнулся Ставицкий и одобрительно похлопал Гудовского по плечу. – Молодец, Слава. Отличная работа!

Виктор спустился с крыльца, а Гудовский перестал улыбаться и едва ли не с брезгливостью посмотрел вслед Ставицкому.

Уже не совсем трезвая Калинина вновь потянулась к вину, и подошедший Ставицкий галантно подал ей бокал.

– Мерси, – поблагодарила она, вгляделась в лицо Ставицкого и ткнула в него пальцем.

– Да, это я! А вы Антонина?.. Слышал, у вас возникли разногласия с моим коллегой Николаем Арбениным?

– Козел он, а не коллега!

– Может, я смогу чем-то помочь?

Калинина задумчиво взглянула на Виктора, покосилась на беседующего с кем-то мужа. Затем, придвинувшись почти вплотную к Ставицкому, проговорила:

– Можешь сглазить одну сучку?

– Хоть целый сучий питомник.

– Другой разговор! – хихикнула Калинина.

– Надо еще навести порчу – для надежности.

Калинина с заговорщическим видом показала ему большой палец.

– И не вздумайте предлагать мне за это деньги – обидите! Я просто хочу вам помочь, – улыбнувшись, он добавил: – Может, когда-нибудь и вы мне в чем-то поможете.

Юра Арбенин лежал на боку, боясь пошевелиться, и разглядывал спящую рядом Настю, словно не мог до конца поверить, что это не сон. Осторожно приподняв одеяло, он выбрался из постели, захватил свою одежду и на цыпочках ушел на кухню.

Через несколько минут следом вышла Настя в ночнушке, остановилась в дверном проеме и с улыбкой посмотрела на Юру. Тот сосредоточено следил за туркой и едва успел убрать ее с огня, а потом налил кофе в стоящую рядом чашку.

Обернувшись, он заметил Настю, улыбнулся и сказал, заметно волнуясь:

– Папа маме по выходным всегда кофе в постель приносил – это для них было… такая важная церемония… Я тоже хотел…

– А я испугалась: думала, ты сбежал с утра пораньше, – Настя подошла к Юре и обняла его. – Потом слышу: кто-то на кухне скребется.

Юра прижал девушку к себе и произнес как можно более беззаботным тоном:

– Слушай, у меня тут возникла идея… Выходи за меня замуж?

– Так сразу – замуж? – Настя растерянно отстранилась.

– Почему сразу?.. Сначала подадим заявление, у нас будет месяц – даже больше – чтобы все обдумать, убедиться в серьезности наших намерений…

Настя не дала ему договорить – обняла, поцеловала в губы.

– Это ты мне заткнула рот… или?..

– Я согласна.

На одном из стульев для посетителей, стоящих в ряд недалеко от дежурного, сидела Вера с Дениской. Заметив приближающегося к ней Зубарева, она встала и натянуто улыбнулась.