Чудотворец Константинов Дмитрий

– Не надо смотреть.

– Боится сглаза? – Николай посмотрел на высоченного Малькова снизу вверх, усмехнулся и отошел в сторону.

Тем временем в зале воцарилась гробовая тишина.

Ставицкий с микрофоном в руке стоял в центральном проходе, у дальних рядов, лицом к сцене. Открывал глаза, словно выйдя из транса, устремился вперед и широким жестом указал на девочку лет пяти.

– Портсигар у вас, милая леди!

Восхищенная девочка радостно подпрыгнула, схватила с сидения портсигар и подняла его над головой. Зал загудел, оживился, ассистент забрал у девочки портсигар и отдал хозяину.

Ставицкий поднялся на сцену и укрепил микрофон на стойке.

– Мы встретимся снова минут через десять. А пока я хочу представить вам одного человека… Встречайте!

Он пошел к боковым кулисам навстречу Арбенину и шепотом предупредил:

– Микрофон не трогай – плохо работает.

Николай коротко кивнул. Виктор, приобняв его за плечи и широко улыбаясь аплодирующим зрителям, подвел его к микрофону.

– Мы познакомились пять лет назад, в специальной лаборатории по изучению экстрасенсорных способностей человека… Впрочем, он сам о себе расскажет.

Широким жестом указав на Арбенина, целитель ушел за кулисы и там обернулся. Он уже не улыбается – взгляд жесткий и холодный, скользнул по веревке в месте соединения блоков-противовесов.

– Добрый вечер. Меня зовут Николай Арбенин. Мой друг Виктор Ставицкий любезно подарил мне целых десять минут своего выступления. В отличие от него, я не могу помочь всем сразу – да и десяти минут на всех не хватит…

Ставицкий тяжело задышал, пот заструился по лицу, блоки поползли вниз – вот-вот веревка не выдержит натяжения и противовесы рухнут на Николая…

– Я попробую помочь кому-то одному. Здесь, сейчас, на ваших глазах.

Виктор вдруг резко потряс головой и уставился в пол. Блоки остановились. Целитель круто развернулся и буквально побежал к выходу в служебный коридор.

Мальков, заметив это, тяжело выдохнул и пошел следом.

Николай некоторое время помолчал, глядя на подростка в инвалидной коляске в самом конце зала.

– Юноша на коляске здесь не один?

– Я с ним! – отзывается какая-то женщина.

– Кто-нибудь из мужчин, помогите поднять коляску на сцену…

…Виктор стоял в конце коридора, мрачный и злой, опершись руками о стену и опустив голову.

– На сцену скоро – куда убежал? – проговорил подошедший Мальков. Не дождавшись ответа, он шагнул ближе: – Слушай, раз этот урод тебя так бесит… Давай я позвоню Зинчуку? Это мой сослуживец, у него здесь команда… Он все устроит.

– Я не убиваю людей, – глухо отозвался Ставицкий.

– Кто говорит: убивать? Чуть-чуть покалечим…

– Я не убиваю людей! – повернувшись, рявкнул Виктор.

– Тихо-тихо… – Мальков успокаивающе выставил ладони. – Не ори!

Ставицкий бросил на него хмурый взгляд и пошел обратно – к двери, ведущей на сцену.

* * *

Рынок заканчивал работу. Кто-то уже убрал вещи с прилавков, кто-то еще пытался что-то продать немногочисленным покупателям. Юра Арбенин и Реваз Микая с большими сумками в обеих руках шли по проходу между рядами.

– Ты же сам предложил! – раздраженно сказал Юра. – Это твоя идея!

– Идея денег не ест, – буркнул грузин, – у меня таких идей в голове…

– Зачем тогда обещать?! – Юра с характерным акцентом передразнил: – «Э-э, дарагой, денег дам, Лариса моя знакомства подключит»…

– Не обещал я – вслух размышлял, – Реваз досадливо поморщился.

– Предупреждать надо! Коля уверен, что ты с Ларисой все обсудил, что вы в деле!..

Грузин лишь сокрушенно покачал головой.

– Реваз, надо помочь! Мы на тебя рассчитывали!

– Ладно, – вздохнул тот, – будет удобный момент – поговорю с ней…

– Нет у нас времени ждать: у Коли уже все на мази!

Дойдя до своего «жигуленка», Реваз открыл багажник, а Юра подхватил сумки и помог поставить их внутрь.

– Реваз, ты же мужик?

– Ну? – насторожился грузин.

– Вы с Ларисой партнеры – у вас все пополам… Дай нам денег из своей доли?

– Э-э, я – мужик, а не чмо!.. У нас не «все пополам» – у нас все вместе!

Он постоял некоторое время, что-то обдумывая, а потом решительно направился к прилавку Ларисы.

– …Ларунчик, это ж – совсем другой масштаб! Другие деньги!..

– Закрываем точку, – принялась перечислять та, – срочно скидываем товар, все деньги вкладываем в Колины концерты и сидим ждем: вдруг мы опять что-нибудь заработаем? Я правильно поняла? – обратилась она к подошедшему Юре.

– Да нет, здесь… Вариант стопроцентный!.. Если будет начальный капитал…

Лариса кивнула на затаившего дыхание грузина:

– Чем ты его по голове бил, что он мне все это вслух сказал?! Наверняка чем-то тяжелым! – Она посмотрела на Реваза, чуть не испепелив его взглядом. – С тобой мы дома поговорим!

Лариса рывком застегнула стоящую на прилавке сумку, дав понять, что разговор окончен. Реваз встретился глазами с Юрой и с виноватой улыбкой развел руками.

* * *

В зале воцарилась тишина, кто-то привстал с места, наблюдая за происходящим на сцене. Слава Дорохин сидел в инвалидной коляске – обе руки скрючены, голова неестественно вывернута. Ставицкий посмотрел ему в глаза, медленно провел рукой вдоль тела парня, примерно в полуметре… Мать подростка замерла за спинкой кресла.

Неестественно громко прозвучал голос круглолицего усатого мужчины:

– Долго еще?! За что мы деньги платили – смотреть, как он на сцене стоит?!

По залу пронесся гул – кто-то из зрителей шикает, кто-то выражает одобрение.

Лицо Николая покрылось потом, даже водолазка взмокла и прилипла к телу, руки задрожали – но он все смотрел и смотрел на Славу. Потом взял его скрюченную руку в свою ладонь, тронул запястье мальчика и, словно разглаживая кожу, провел по руке больного вверх, к локтю.

– Ставицкого сюда!.. – снова крикнул «подсадной». – Мы за него платили! А не за этого…

Зрители загомонили еще громче, тут и там слышались возмущенные возгласы!

– Правда, долго еще?!

– Он что, встанет и пойдет?

– Ага… Иисус Христос, блин!..

Ставицкий, наблюдавший из боковых кулис, едва заметно усмехнулся.

Николай никак не реагировал на крики, шум, смешки – он был полностью поглощен своим занятием и уже с трудом стоял на ногах. Вдруг он убрал руки от мальчика и спокойно сказал в микрофон:

– Сейчас не встанет – это не так быстро. – Затем Арбенин обратился к матери Славы: – Он мог шевелить пальцами?

– Только руками, пальцами – нет…

– Подними правую руку, – улыбнулся Николай подростку.

Тот приподнял правую руку со скрюченными пальцами, согнул ее в локте. В зале притихли.

– Смотри мне в глаза, – негромко заговорил Арбенин. – Не спорь… не бойся… ни о чем не спрашивай… Просто делай, что я говорю… Сожми пальцы в кулак… Сожми. Пальцы. В кулак.

Скрюченные Славины пальцы, дрожа от напряжения, начали движение, медленно сжимаясь в кулак… Его мать вскрикнула, но Николай приложил палец к губам. Мальчик потрясенно уставился на свои движущиеся пальцы – кажется, он не до конца верил своим глазам.

– Разожми кулак.

Пальцы выпрямились – нормально, как у всех людей…

По щекам подростка потекли слезы, мать зарыдала, зажав рот рукой. Зрители оживились, загудели.

– Это не навсегда, – сказал усталый донельзя Арбенин, – день-два, возможно – неделя… Потом будет как раньше. Лечение – долгий процесс…

Стоявший в боковых кулисах Ставицкий уже не улыбался.

– Подсадной! – вдруг крикнул круглолицый усатый мужчина. – Парень – актер, стопудово!

Николай взглянул в его сторону и хотел что-то сказать, но развернулся и молча ушел со сцены.

* * *

В ресторане, за столом, отделенным от остального зала, сидели пятеро: Ставицкий, Мальков, Гузак, Зубарев и Арбенин. Николай был опустошенный и заторможенный.

– Будешь так тратиться – никакого здоровья не хватит! – улыбнулся ему Ставицкий. – И чего добился? Половина зрителей подумали, что парень – актер, остальные вообще не увидели, как он пальчиками шевелит. Мелкая моторика – не для сцены!

– Хватит об этом, – устало проговорил Арбенин.

– Ты правда надеялся: он встанет и пойдет?.. Запомни на будущее: когда рядом зрители, нельзя рисковать – делай только то, в чем уверен!

– Спасибо за совет… Давай о наших делах?

– А какие у нас дела?

Николай поднял глаза на Виктора – спокойного и чуть вальяжного, на губах его играла привычная едва заметная улыбка.

– Я все равно буду выступать – это вопрос решенный. Поговори с Гудовским: мне нужен всего один эфир – чтоб пошли первые зрители…

– Не соглашусь – так и будешь ездить за мной, пакостить, выступления срывать? – предположил Ставицкий. – Пока вся страна ни поймет, что Виктор Ставицкий – мошенник… Ни черта не может – только людям мозги пудрить!

– Теперь я знаю, что это не так, – признался Николай. – Раньше не знал, извини.

– Ого! – наигранно восхитился Виктор. – Ну, спасибо… Как в том анекдоте?.. «Извините, сэр». – «Он уже умер». – «Лучше поздно, чем никогда»…

– Не надо нам воевать, – Арбенин покачал головой, – обоим только хуже будет.

Ставицкий задумчиво кивнул:

– Ну да… По большому счету, нам делить нечего: страна большая, людей много…

– Вот это правильно! – оживленно вклинился Гузак. – Жить надо дружно: зрителей на всех хватит!

Он подхватился с места навстречу официанту и помог ему переставить с подноса на стол графин с коньяком и стопки.

Мальков исподлобья посмотрел на Ставицкого, перевел взгляд на суетящегося администратора, и было очевидно, что ему все это очень не нравится.

– Ну? За знакомство? – Гузак торопливо разлил коньяк по стопкам.

– За знакомство мы с Колей пили пять лет назад, – отмахнулся Ставицкий.

– Так вы и не пейте, а мы выпьем… Да?

– Леня! – досадливо поморщился Мальков. – Не суетись!

Ставицкий взял свою стопку и по-деловому обратился к Николаю:

– Со Славой Гудовским договорюсь: он пригласит тебя в свою программу. Потом может сделать прямой эфир с твоего первого выступления… Здесь уж пан, или пропал – все от тебя зависит. Он мне предлагал: я пока не рискую. Хочешь – попробуй?

– Зачем тебе это? – неуверенно спросил Арбенин.

– Еще один «жест доброй воли», – улыбнулся Ставицкий, а потом посерьезнел: – После этого заключаем джентльменское соглашение: друг о друге говорим исключительно уважительно, не мешаем работать и не лезем в сферу интересов друг друга.

– Отличная идея! – подхватил Гузак. – Надо держаться вместе! Сколько уже этих шарлатанов повылезло…

Он опрокинул в рот стопку коньяка и тут же налил еще.

Ставицкий пригубил коньяк и протянул руку Николаю. Тот, тоже глотнув из своей стопки, ответил на рукопожатие.

Мальков отвел взгляд и уставился куда-то в сторону. Его все это бесило.

Из ресторана выходили с улыбками, добродушно распрощались. Сияющий Гузак, который был пьянее остальных, потряс руку Николаю и в порыве чувств обнял Зубарева. Мальков взял администратора за плечи, развернул и направил к стоящему у входа в ресторан такси.

– А что нам оставалось? – тихо проговорил Ставицкий, когда они втроем подошли к машине. – Только согласиться на их условия… Правда, Леня?

– Конечно! – Гузак энергично кивнул и тяжело плюхнулся на заднее сиденье.

Мальков хотел было последовать за ним, но Ставицкий задержал его, взяв за локоть.

– Думаешь, не надо было?

– Ты командир – тебе решать, – неопределенно пожал плечами Мальков.

Ставицкий захлопнул дверцу и, понизив голос до шепота, выпалил:

– Поедешь в Москву. Лично займешься зрителями для нашего нового партнера. Минимум девяносто процентов зала в первый вечер – наши люди. Их задача – сорвать выступление. Денег не жалей! – Он мстительно усмехнулся. – Этот «чудотворец» должен быть раздавлен в прямом эфире – пусть вся страна это увидит!

Мальков с явным облегчением перевел дыхание и тоже усмехнулся:

– А я уж думал тебя докторам показывать…

* * *

В лабораторном кабинете находилось три стола, но лишь один из них был занят. За столом сидел Олег Смолов и давал интервью Насте. Витя Даглец, как всегда, работал с камерой.

– Весело было, – улыбнулся воспоминаниям Смолов. – Жалко, этот цирк быстро прикрыли! Встречались такие клоуны…

– Ставицкого между собой вы тоже называли клоуном?.. Он ведь так и не смог подтвердить свой дар?

– Там все не так просто… Да, эксперименты были неудачными, но… В таких вещах нужна полная концентрация, а у нас – люди кругом, проводки, датчики… Он принес какие-то пленки, привел людей, которые вроде как видели…

– Олег Сергеевич! – мягко перебила Настя. – Лично вы видели, как Виктор Ставицкий читает мысли, двигает предметы… хотя бы заставляет вращаться стрелку компаса?

– Лично я не видел.

Дверь открылась, и в кабинет зашла Вера Чернышова.

– О, привет! А у нас тут – телевидение. Передачу снимают про Славу… – осекшись, Смолов усмехнулся: – …или кто он теперь? Виктор Ставицкий!

Вера, кивнув в знак приветствия журналистке, прошла к своему столу.

– Вот с кем надо поговорить! – указал Смолов. – Вера его как раз курировала. Сначала лично профессор Голин, а потом, когда он переключился на Николая Арбенина…

Настя, не дослушав, устремилась к столу Веры, Витя с камерой метнулся за ней.

– Здравствуйте. Анастасия Уварова… Профессор Голин сказал, что не имел возможности увидеть какие-то особые способности Виктора Ставицкого… А вы что скажете?

Вера помолчала, задумчиво глядя на Настю и на камеру на плече Вити Даглеца, и, наконец, произнесла:

– А я имела.

Журналистка в первый момент растерялась, так как ожидала иного ответа, и решила уточнить:

– Я – об экстрасенсорных способностях…

– Я тоже.

– И как он их проявлял?

– По-разному… Я не хочу об этом говорить.

– Почему?

Но Вера уже открыла сумку, достала папку, из папки – какие-то бумаги и принялась раскладывать их на столе, давая понять, что разговор окончен.

Настя решила не сдаваться.

– То есть, вы считаете: Ставицкий все же обладает неким особым даром?

– Я не считаю – я знаю, – отчеканила Вера.

* * *

Братья Арбенины и Зубарев подъехали к московскому ДК им. Луначарского и вышли из машины. Юра, указывая на фасад задания, очертил рукой прямоугольник.

– Плакат – семь на девять – уже рисуют… На полметра шире, чем был у Ставицкого!

– И здесь мы его обставили, – усмехнулся Зубарев.

– Реваз с Ларисой какую долю хотят? – спросил Николай.

– Да ну их, куркули! – отмахнулся Юра. – Лариса твоя – жаба! И грузин этот… подкаблучник! Только языком чесать…

– А где ты деньги взял? – насторожился Николай.

– Все нормально, договорился! – Юра небрежно кивнул на ДК. – Зал уже проплатил – семь вечеров, с шестого по двенадцатое! С утра был в типографии насчет афиш…

– С кем договорился?! – перебил его старший Арбенин.

– С Патаевым. Второй раз у него берешь – там смешной процент! Таких вообще не бывает! Я и подумал… – под взглядом брата Юра сжался. – Чего? Мы же в прошлый раз расплатились?

– Чтобы в прошлый раз расплатиться, мы ему квартиру отдали!

– Здесь-то что может быть? – возмутился Юра. – Все просчитано!

– Здесь все, что угодно может быть! – раздраженно выдохнул Зубарев. – Не понял еще? Нельзя с рэкетирами дело иметь!

– Да не рэкетир он… Просто коммерс.

– Ага, только у него все друзья рэкетиры! И они его слушаются!..

– Даже если ползала придет – все равно отобьем, – стал оправдываться Юра. – Да какие «ползала»?! В первый же вечер покажут по телеку – такие толпы повалят… Вернем мы ему деньги!

– При чем тут это?! – Зубарев даже глаза закрыл. – Ты вообще слышишь, что тебе говорят?

– Ладно, чего теперь, – примирительно сказал Николай. – Деньги уже взяли – надо работать.

Они вошли в ДК, и Арбенин первым делом пошел в монтажную. Там за монитором, на котором шло интервью Олега Смолова, сидела Настя.

– Готовы к эфиру? – улыбнулась журналистка.

– Всегда готов! А что с вашим репортажем?

– Почти готов! Сегодня к пяти надо сдать…

– А можете не сдавать?

– Конечно, могу! Только уволят.

– Вы сами увольтесь – тогда не успеют, – посоветовал Николай. – Прямо сейчас – заявление на стол. А кассету отдайте мне, я ее отсюда вынесу – пусть лежит, на всякий случай, вдруг пригодится? Как вам такой план?

Настя несколько настороженно взглянула на Николая, но попыталась поддержать шутливый тон:

– Отличный план! Жаль, не сработает: сумки на выходе проверяют – кассеты нельзя выносить.

– У меня не проверят, – заверил Арбенин. – Мы со Ставицким заключили что-то вроде джентльменского соглашения… Конечно, этот прохвост обманет – но, пока не обманул, надо поддерживать нейтралитет.

– Я с ним ничего не заключала, – отчеканила Настя.

– Это моя личная просьба, – смущенно проговорил Николай. – К тому же я как раз пришел предложить вам работу. Нам нужен человек для связи с общественностью… Юра настаивает на вашей кандидатуре. Зарплата – в два раза больше… Какая у вас сейчас?

Настя молча уставилась на Виктора. Наконец, она произнесла:

– Юра настаивает?.. А вы? Вам все равно?

И снова повисла тишина. Настя и Николай смотрели в глаза друг другу.

– Нет… Мне не безразлично душевное состояние моего брата.

– Хороший репортаж получается, – журналистка отвела взгляд и кивнула на экран. – Жалко, если никто не увидит. Теперь мы Ставицкого ни в чем не обвиняем, просто люди воспоминают о нем: один, второй, третий… И никто из них ни разу не видел, чтоб он хоть как-то проявил свои уникальные способности…

– Вы были в лаборатории? С Верой Чернышовой тоже поговорили?

– Да, и она, кстати, единственная за него вступилась, но тоже конкретно ничего не сказала… Думаю, здесь что-то личное…

– Могу я посмотреть, что она сказала? – тихо попросил Николай.

Настя нажала кнопку перемотки, и на экране замелькали кадры.

– Мне показалось, или у нее со Ставицким был роман?

– Остановите! – вдруг сказал Арбенин, подаваясь к монитору.

Настя остановила перемотку, включила запись.

«И как он их проявлял?»

«По-разному… Я не хочу об этом говорить».

«Почему?»

«То есть, вы считаете: Ставицкий все же обладает неким особым даром?»

«Я не считаю – я знаю».

– Интересно, что она имела в виду? – задумчиво проговорила журналистка и вопросительно посмотрела на Арбенина. Тот промолчал, глядя в погасший экран монитора.

* * *

Вера зашла на территорию детского сада и направилась к веранде, на которой играли дети.

– Они с мужчиной на качели пошли, – крикнула ей воспитательница, махнув за здание. – Там вас ждут.

– С каким мужчиной? – встревожилась Вера.

– Да вы не волнуйтесь, Денис сказал: это папин друг.

Вера быстро повернула за угол детского сада и действительно увидела сына на качелях. Рядом на корточках сидел Николай и держал перед собой вытянутые и сжатые в кулаки руки. Денис ткнул пальцем в правый кулак:

– Шишка!

Николай раскрыл кулак – в ладони, действительно, лежала маленькая шишка.

– А здесь что-то есть? – спросил он, указав взглядом на левый кулак.

Мальчик кивнул.

– Что?

Денис пожал плечами.

– Нельзя сдаваться! – подбодрил его Арбенин.

– Какой-то камешек?

– Ну… Почти, – мужчина разжал кулак – там был свернутый в маленький шарик трамвайный билет. – Молодец! – он потрепал мальчика по голове.

Страницы: «« 23456789 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Учебное пособие представляет собой методические разработки для занятий по русскому языку как иностра...
Книга является продолжением и развитием предыдущей монографии автора «Основы теории обучения на неро...
Когда его называют лохом, он с улыбкой отвечает, что лохнесское чудовище тоже лох, только с фамилией...
Эта артистичная повесть адресована молодым, только начинающим замышлять сценическую карьеру и, возмо...
Перед вами сборник в меру ироничных и лаконичных рассказов, посвященных всем видам и жанрам рекламы,...
Перед вами чертова дюжина мистических историй о загадочных нюансах ведения бизнеса на русской почве,...