Вирус Гатаулин Сергей

   Грудная клетка явно стала больше.

   - Не бойся, напарник! Организму потребовалось чуть больше кислорода - он перестроит свою структуру и получит сколько нужно. Все просто! Эволюция! Я кое-что подправил в твоей голове, чтобы ты мог ускорять этот процесс. Прости, не посоветовался, но это тело не оставляет никаких шансов на выживание.

   Вы, люди, вместо того, чтобы изменять свое тело, перекраиваете среду обитания, делая ее более комфортной. За сотни тысяч лет человеческий организм почти не изменился. Природа же менее консервативна - и совсем не дружелюбна к хомо сапиенсу.

   - Это мое тело! Не смей!!! - мысленно заорал возмущенный Дмитрий

   Но Тромб резко остановил его:

   - Времени нет. Твой вирус уничтожает меня с фантастической скоростью - пора уходить. Найдешь Славку по следам. Они остались - только смотри.

   Голос постепенно затих. В голове вспыхнули и тут же погасли адреса, пароли, коды доступа.

   - Какой вирус? - закричал Дмитрий.

   «Ты инфицирован... Вы все инфицированы!» - прошелестело в голове.

   - Нет! Дмитрий, ты объясни мне, каким образом, следуя на сайт Русской Православной Церкви, можно попасть в такую порногалерею, что и черту не снилось? - по голосу Анатолия можно было понять, что дискуссию «сам с собой» он закончил и теперь с нетерпением ожидает собеседника.

   - А что ты имеешь против порнографии? Кого-то заводит - может, хоть благодаря этому рождаемость повысится, - пошутил Дмитрий, хотя на душе у него было совсем не весело. Последние слова Тромба не выходили из головы.

   Раз за разом прокручивая в сознании страшную фразу, Дмитрий ощущал себя прокаженным в лепрозории. Среди таких же, как и он - больных и обреченных.

   - Какая, к черту, рождаемость? - возмутился Анатолий.

   - Ты включи телевизор ближе к ночи. Два-три канала показывают «милых, великолепных людей», которые, не обращая внимания на тупость «ограниченных нормалов», пытающихся затащить их в «болото ординарности», остаются педерастами и лесбиянками. И главное, что примечательно - ну очень талантливые личности, такие чувствительные и такие яркие! Уже и церковь закордонная вроде не против однополых браков. Священнослужители и те - к лесу передом, к миру задом. Ловят за этим делом одного за другим, и ничего - словно так и положено! Вот и получается: венчают голубых голубые и рекламируют свой образ жизни с голубого экрана. «Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас!» Тьфу ты, блин! - брезгливо сплюнул Анатолий, скривившийся, словно от зубной боли.

   Помолчав, он успокоился и продолжил уже тише, почти шепотом:

   - Даже шеф... и тот шутки на эту тему стал отпускать без зубовного скрипения, как раньше.

   Дмитрий, привыкший к подобным вспышкам со стороны старшего товарища, вдруг ощутил непонятную тревогу, перерастающую в мрачную безысходность.

   «Вы все инфицированы!»

   Тромб, Тромб - что же ты хотел сказать?

   Скрипнула дверь, и на пороге появился улыбающийся Юрий Николаевич, подтянутый и энергичный.

   Серый с металлическим отливом костюм сидит как влитой, подчеркивая все достоинства спортивной фигуры уже немолодого человека. Если не обращать внимания на седую шевелюру, его можно принять за тридцатилетнего боксера или борца.

   - Ну что, поросль младая, все дискутируете? - бодро проворковал он и двинулся к стоящему на столе монитору.

   - Не буди лихо, - непроизвольно выдохнул Потемкин.

   - Дмитрий! Тебе привет от Светки - рвется приехать, да я не пускаю. Ты уж извини, но сия затея пока небезопасна для нее... и для тебя, конечно.

   Может, говоря это, Юрий Николаевич и старался казаться озабоченным, внимательным отцом, распростершим крыло ответственности и над его, Димкиной головой, но последняя присказка прозвучала как-то неестественно - пресно.

   По всей видимости, происходящее на экране монитора заинтересовало генерала до такой степени, что он забыл вложить в финальную фразу необходимые эмоции. «Дал дрозда», как сказал бы Анатолий.

   - Что это у вас? - Юрий Николаевич ткнул пальцем в монитор, присел к столу.

   - Это Дмитрий поменял операционную систему, - поспешил похвалиться Анатолий.

   - Называется «Домовой». Четыре дня компьютер мучил, но сделал. Голова! - гордо заявил телохранитель, словно о себе самом.

   Анатолий совершенно бескорыстно поднимал статус скромного товарища.

   Сообразив, что допустил непростительную ошибку, Дмитрий стал судорожно придумывать наиболее правдоподобное объяснение появления на компьютере новой системы.

   Нужно было ожидать, что Анатолий, не задумываясь, поведает шефу историю ее создания. Наверняка для водителя, выполняющего обязанности телохранителя, было бы открытием узнать, что операционная система создается коллективом из нескольких тысяч человек. И не один год.

   - Компьютер-невидимка. Именно это нам так необходимо сейчас, - задумчиво пробормотал Юрий Николаевич, не замечая никого и ничего вокруг.

   - Вижу, времени даром не теряете. Четыре дня, говоришь? - уважительно добавил он, быстро скользя мышкой по экрану.

   Надежда на то, что генерал окажется таким же неопытным пользователем, как и Анатолий, развеялась как дым: чувствовался профессионал.

   Щелчок мышки, еще один - открылись несколько книг, валяющихся там, где их оставил Анатолий.

   Бросив взгляд на содержимое, программно-подкованный генерал закрыл книжки и поставил на полку, уверенно подхватив мышкой, словно всю жизнь пользовался именно этой системой.

   - Четыре дня, значит! Посидел, подумал - и система готова, - обиженно проворчал готовый взорваться Юрий Николаевич.

   - Чем же вас, сударь, не устраивал легендарный «Виндовс»? - съязвил он, стараясь сдержать рвущееся наружу раздражение.

   - Нулевая защита информации и полный доступ к управлению компьютером со стороны, - отчеканил Дмитрий и по заинтересованному лицу Светкиного отца понял, что тот ждет развернутого объяснения.

   - Не думаете же вы, что американцы со своими имперскими амбициями тратят безумные деньги и время, чтобы создать альтруистически мирную, безобидную для всего мира компьютерную систему? Пользуйтесь, люди, только платите!

   Как бы не так! - Дмитрий на мгновение прервался, ожидая возражений, но Юрий Николаевич молчал, только сверлил заинтересованным, ожидающим взглядом.

   - Нынешние кощеи не чахнут над златом: информация дороже. Весь мир - на сундуках с информацией, а ключик от тех сундуков - в яйце. Яйцо у Билла, а Билл - далеко за океаном, в самой-самой стране. Вот такая «курочка ряба» получается - плохо, что яичницу не мы кушать будем.

   - Ты хочешь сказать, что они специально делают форточки в своих «Окошках»? - подхватил Юрий Николаевич, однако удивление изобразил неважно, вновь сфальшивил.

   - А вы думаете, прорываемые хакерами ходы для несанкционированного входа в систему - результат ошибок программистов? - возмутился Дмитрий, хотя никто с ним не спорил.

   - Увы! Это результат их великолепной работы, - закончил он.

   «Со стороны, наверное, забавно выглядит, - подумал Потемкин. - Мальчишка, разглагольствующий о глобальных проблемах. И главное, все согласны, никто не спорит. А он доказывает очевидное. И делает это для себя, родного. Спорит сам с собой».

   Заметив охватившее Димку смущение, Юрий Николаевич согласно кивнул.

   - Ты, Димчик, зришь в корень проблемы, которая сейчас рассматривается в верхах, - то ли удивленно, то ли восхищенно пробормотал он.

   - Прекрасная мысль: создать оболочку, максимально приближенную к обычной жизни. Каждый предмет в комнате имеет свое назначение? Я правильно понял?

   Покликав мышкой, он повернулся к Димке и, хитро прищурившись, улыбнулся:

   - Придумал?

   - Вы о чем? - виновато пробормотал Дмитрий, прекрасно понимая, что на этот раз ему не выкрутиться.

   Вторую неделю он всеми доступными средствами избегал серьезного разговора с генералом - который, нужно отдать ему должное, особо и не настаивал.

   Наводящие вопросы, расплывчатые ответы. Осторожный танец двух противников на краю пропасти. Каждое движение может привести к падению вниз, к состоянию открытого противостояния.

   То, что они противники, Дмитрий понял еще в лаборатории. Не враги, нет - противники.

   Юрий Николаевич все это время старательно изображал заботливого родителя, переживающего за судьбу друга дочери. Достаточно убедительно изображал.

   - Придумал, чем объяснишь это? - устало произнес генерал, махнув рукой в сторону компьютера. - Только не надо сказок про белого бычка, - на секунду хищник проснулся, показал зубы.

   Морщинки и складки, образующие добродушную улыбку, разгладились, милое лицо мгновенно преобразилось, превратилось в четко очерченную маску.

   «Неужели война?» - подумал Дмитрий, но ошибся.

   - Извини, Димчик, замучила эта работа, - пробормотал Юрий Николаевич голосом усталого пожилого человека. - Ты пойми, не могу я с тобой в игры играть. Время не ждет!

   - Если уж вы так торопитесь, то где Славка? Нашли? - раздраженно буркнул Дмитрий, до хруста сжимая кулаки.

   - В процессе поиска, - генерал виновато развел руки. - Пока без результатов - словно в воду канул.

   - Меня очень интересует: почему и в какую воду он канул? Что с ним сделали ваши спецы? - Дмитрий требовал ответа, нисколько не задумываясь, кто перед ним стоит: отец подруги, генерал или сам президент.

   - Надеюсь, данные с места падения столба обработали? - вмешался в разговор Анатолий.

   Запнувшись на последнем слове, он все же закончил вопрос и тут же виновато взглянул на удивленного Дмитрия.

   - Мог бы предупредить, что все рассказал, - только и сумел прошептать тот.

   - Тут вот какое дело, - задумчиво начал Юрий Николаевич, делая вид, что ничего не заметил. Но затем, резко переключаясь на шутовской тон, вытянулся в струнку, склонил голову.

   - Работаем-с! Сейчас только слепые не ищут Славика. Окончательных результатов пока нет.

   Злость пришла - злость прошла, а на душе гадко.

   Так бывает часто: только что был разгневан - улыбка - и ты обезоружен (несмотря на то, что понимаешь: тебя обманули). Или, как сказал бы Славка, «развели на чувствах, будто маленькое дитятко».

   - Результатов нет! Что за служба у вас такая: ни украсть, ни постеречь? Хоть что-то можете? - съязвил Дмитрий.

   - Есть промежуточные результаты, - нехотя выдавил Юрий Николаевич. - Об этом я и хотел рассказать, когда шел к вам, но тут ваша система. Как кусок хлеба голодному - обо всем позабыл.

   «Лукавит! Про систему знал наверняка: камер слежения в комнатах - как семечек в арбузе! И с результатами не спешил намеренно», - подумал Дмитрий.

   Но вслух произнес:

   - Не томите!

   - Парадокс и сплошная ненаучная фантастика с вашим столбом, - нехотя пробормотал Юрий Николаевич, смущенно опуская глаза. - Столб был установлен в прошлом году местными службами, на что есть соответствующие документы.

   - Тогда какого черта он упал? - вырвалось у возмущенного Димки.

   - Новые столбы не падают и не уничтожают машины вместе с их содержимым, - поддержал Анатолий, вздрогнув всем телом. - Брр..

   - Вы совершенно правы: новые столбы не падают. В тот день, - Юрий Николаевич на секунду замолчал и тут же раздраженно продолжил, - и не только в тот, но и в остальные дни этого месяца по всей Москве не зафиксировано ни одного падания столба. И ни в одной сводке ДТП не числится ни одного человека, погибшего от падения на машину каких-либо крупных предметов. Вот потому-то ни в прессе, ни в Интернете нет ни одного сообщения о падающих столбах. Я понимаю, что вам нет смысла придумывать подобную историю, но против фактов не попрешь.

   Растягивая слова и усердно изображая глубокую задумчивость, генерал продолжал внимательно наблюдать за каждым движением собеседников. Делал он это как бы невзначай, и если бы не новые способности, Дмитрий не заметил бы пристального, изучающего взгляда.

   «Не думает же он, что мы все это придумали?» - спросил он себя.

   - Впрочем, в прессе есть другое, не менее интересное сообщение! О взрыве бензовоза в тот же день, в том же месте и в то же время. Есть там абзац о «девятке», о которой ты рассказал. Синяя «девятка» с

   полным салоном пассажиров, - продолжил Юрий Николаевич, встречаясь взглядом с Анатолием.

   - И столкновение было, - многозначительно добавил он. - «Девятка» на полной скорости врезалась в заднее колесо притормозившего бензовоза, идущего впереди.

   Ошалевший водитель цистерны от неожиданности рванул машину вправо, и все было бы ничего, но водитель «девятки» умудрился ввести автомобиль в штопор. Видимо, вдавил педаль тормоза до упора, рванув руль влево.

   Совершив переворот в воздухе, машина врезалась в бок бензовоза, что и привело к сильнейшему взрыву. Столб, в полуметре от которого припарковалась вся эта пиротехника, не пострадал, хотя и был изрядно обожжен.

   - Это из официальных источников: версия номер один, так сказать, - задумчиво протянул Юрий Николаевич, поглаживая подбородок двумя пальцами.

   Первым не выдержал Анатолий.

   - Что же говорит вторая версия, из неофициальных источников, так сказать? - подражая шефу, пробормотал он.

   Юрий Николаевич улыбнулся, оценивая смелость подчиненного. Покачивая перед носом указательным пальцем, с подчеркнутой строгостью произнес:

   - Не шали! Уволю!

   - Виноват! Исправлюсь! - испуганно пробормотал Анатолий, вновь попав в тон.

   Начальник довольно хрюкнул:

   - Люблю дерзких! - и расслабленно рухнул на диван.

   - По показаниям немногочисленных свидетелей, - генерал взял со стола стакан с водой, не торопясь, отпил и продолжил, - была еще одна машина. «Мерседес» черного цвета, в котором находились два молодых человека.

   За секунду до того, как бензовоз притормозил, «мерседес», следующий за ним вплотную, исчез...

   Юрий Николаевич вытянул шею и продолжил заметно резче, покачивая седой головой:

   - Да! Вы не ослышались! «Мерседес» исчез. По словам гражданки Петровой, «словно изображение, стираемое ластиком». Заехал «в какое-то темнеющее пятно» , вместе с которым исчез. Был - и нет его. Потом удары, визг колес, взрыв, пламя.

   Естественно, половина из всех опрашиваемых не сказала ни полуслова об исчезнувшей иномарке.

   Страх перед психушкой у народа на уровне подсознания. Ведь «Мерседес» пропал - значит, его и не было вовсе, чего не привидится с похмелья. Правда, привиделось его исчезновение достаточно большому числу «алкоголиков» (стоило только допросить построже), а вот появление зафиксировал только один. Гражданин Кудников, водитель старенького жигуленка, в момент допроса был в таком жутком опьянении, что пришлось вызывать его второй раз. В отличие от мнимых пропойц, протрезвевший Кудников от своих слов не отказался. Он подтвердил, что примерно в полукилометре от места аварии у него перед носом возник из искрящейся воронки черный «мерседес» с двумя молодыми людьми. Только мастерство Кудникова помогло избежать столкновения - так, по крайней мере, он говорит. Можно было бы предложить, что гражданин Кудников не первый день под алконаркозом, и именно его показания - похмельный бред, но я почему-то ему верю. Описание высунувшегося из «мерседеса» матерящегося молодого человека не оставляет сомнения в его полной вменяемости в рассматриваемый момент.

   - Я не матерюсь за рулем! - возмущенно проворчал Анатолий и тут же замолк.

   Он смотрел непонимающим взглядом на Димку.

   Тот же, находясь в состоянии близком к мозговому ступору, выразительно пожал плечами. Невысказанная фраза звучала приблизительно так: «Спроси лошадь: у нее голова больше».

   Анатолий столь же выразительно покрутил пальцами у виска, закатив глаза. Высказывая тем самым свое отношение к происходящему.

   - Ну что, глухари на токовище? Подведем итоги! - прервал молчаливую беседу Юрий Николаевич.

   - Вопросов много - ответов нет. Правильно? Генеральские пальцы, нервно массирующие виски, на мгновение остановились.

   - Где же вы были все это время?

   По дому разнеслось тонкое мелодичное треньканье звонка. Включился интерком, и зашелестевший динамик басовито произнес:

   - Это мы! Следы разума на коре жесткого диска. Спустились в мир ваш, по вашему же повелению для идентификации вновь рожденной операционной системы.

   - Лудим! Паяем! Ломаем операционные системы! Хакерим! - пропищал динамик другим голосом, и наступила тишина.

   - Дима! Это наши компьютерщики прибыли. Ты уж прости меня, но они ознакомятся с твоей операционной системой, если ты не возражаешь?..

   Дмитрий согласно кивнул. Подчиняясь невидимому сигналу с пульта охраны, дверь открылась. В комнату неслышно просочились старые знакомые - Жора и Бейрут - резкие, долгоногие и тощие.

   «Действительно, следы разума на коре», - замечая темные круги под глазами утомленных хакеров, подумал Дмитрий.

   - Надо полагать, ваши специалисты совершенно случайно заглянули на огонек? - мрачно произнес он, устремляя суровый взгляд на Юрия Николаевича.

   - Вы тут пока поговорите, а мне пора! Работа, понимаете ли, ждет, - быстро пробурчал тот, ретируясь в направлении двери.

   - Уснул, болезный, - прошептал Емеля, закрывая дверь комнаты. Его рука непроизвольно потянулась к густой бороде, вросшей в квадратный подбородок широкой лопатой. - Трудный день у пацана был: с отцом встречался. Гадко, должно быть, встречаться с отцом, которого ты не помнишь...

   Емельян продолжал шептать, хотя в соседней комнате услышать его было невозможно.

   - Емеля, ты же вор! Че ты с ним сюсюкаешься, как нянька с лялькой? Смотреть тошно! - злобно прошипел Сивый и попытался продолжить. - Я в его возрасте!..

   - Ты в его возрасте, - без злобы, однако достаточно резко перебил Емельян, - мелочь по карманам тырил... да своих корешей под статью подставлял! Не прессуй пацана, урка! Хотя чую я, не по твоим гнилым зубам этот орешек.

   - Ты, Емеля, лучше почуял бы, откуда вонь идет, что Седой нас валить собирается! - продолжал бурчать недовольный Сивый.

   - Благодаря этой ляльке Седому на его и без того мохнатую лапу четырнадцать зеленых лимонов упало - за наш с тобой выход из крысоловки. За такие бабки можно полмира завалить, посадить виновных и потом выпустить всех на свободу. Так что квиты мы с ним! Больше не вспоминай об этом. А воняет пока только от тебя. Страхом воняет. Ты же вор, Сивый, а вору страх неведом. Мы таких денег за всю жизнь в глаза не видели, а мальчишка, не выходя из квартиры, банки бомбит.

   Охающий минуту назад Емельян вдруг распрямил плечи. Взгляд вспыхнул внутренним огнем. Именно за этот взгляд его боялись в молодости, и именно он в последнее время все чаще пугал окружающих.

   Сивый удивленно пялился на старшего товарища. Уж очень сильно изменился тот за последние дни. Решительного мужчину с густой черной бородой и пылающим гневным взглядом вряд ли кто-нибудь решился бы назвать стариком.

   На стене висела выцветшая фотография в простой деревянной рамке. Сивый постарался вспомнить, когда она появилась здесь впервые.

   - Двадцать лет назад! - Сивый неожиданно вздрогнул, услышав резкий голос хозяина квартиры, который словно проник в его мысли.

   - Черт возьми, Емеля! И ты туда же? - испуганно заорал он, с трудом сдерживаясь: все тело сотрясала нервная дрожь. Он боялся. Боялся мальчишку, читающего его мысли. Боялся старого друга и учителя, молодеющего на глазах. .

   - Успокойся, Серега! Прорвемся! Ведь мы - одна семья, несмотря ни на что, - произнес Емельян и вдруг, подозрительно прищурившись, спросил, - или уже не семья?

   Спросил коротко, вглядываясь в глаза, отчего у Сивого по спине поползли здоровенные мураши... Секунду помолчал и добавил:

   - Выглядишь, как столетний старик.

   - Зато ты с каждым часом молодеешь! - задохнулся от возмущения Сивый.

   Пятясь к двери, он быстро обернулся. Взгляд в очередной раз остановился на старой фотографии, висевшей на стене. Бегающие глазки, наполняясь страхом, метнулись к лицу Емельяна.

   - Не может быть! - испуганно прошептал он и пошатываясь вышел из комнаты. - Ведь двадцать лет пошло, а он все такой же...

   Хлопнув дверью и оставшись один, Сивый нервно мотнул головой, стряхивая наваждение. Придя в себя, он злобно прошипел:

   - Страхом воняет, говоришь? Так ведь жизнь одна.

   Тяжело вздохнув, он махнул рукой:

   - Пора заканчивать эту чертовщину!

   Достал из кармана свободных штанов телефон; стал набирать необъяснимо длинный номер. Его трясущиеся руки выдавали волнение, которое еще заметнее отражалось на бледном испуганном лице, покрытом испариной. Горячая влага собиралась в тяжелые крупные капли, катившиеся по дряблой коже.

   Закончив тыкать в кнопки, Сивый с трудом справился с кашлем и замер. Прижав трубку к уху и громко дыша, он прислушался к нудному длинному гудению.

   Десять секунд... двадцать... наконец, в трубке щелкнуло.

   - Оставьте сообщение на голосовой почте! - промурлыкал голосок, сменивший противное гудение.

   - Это я, Сивый! - запинаясь от волнения, прохрипел трясущийся вор. - Мальчишка у нас!

   Пот, стекая широкими ручьями по щекам иуды, заливал глаза. С трудом продиктовав адрес, он безвольно упал в стоящее перед ним кресло.

   - Что же я наделал?

   Телефонная трубка вновь ожила, с тоской задребезжав:

   - Здравствуй, моя Мурка, и прощай. Ты зашухерила всю нашу малину, и за это пулю полу...

   Скрежет телефонного аппарата, рассыпающегося под каблуком тяжелого ботинка, оборвал любимую песню хозяина.

   - Да пошли вы все! - рыкнул Сивый, бросаясь к выходу. - Жизнь одна!

   В последний момент он вдруг остановился и, вернувшись в комнату, подошел к окну; слегка отодвинув тяжелую занавеску, выглянул на улицу.

   - Уже прибыли? Оперативно работают, сволочи! - удивленно прошептал он, отстраняясь. - Или и без меня знали?

   Обернувшись на шум открывающейся двери, испуганный вор обнаружил стоящего на пороге белобрысого паренька.

   - Вот ты-то мне и нужен, - осклабился Сивый, шагнув к зевающему подростку.

   - Дурак ты, Сивый! Сам себя приговорил, - выдохнул мальчишка, покачав головой.

   Звякнуло стекло. Маленький кусочек металла, пробив прозрачную преграду, вонзился в затылок мужчины. Всего девять граммов - и нет человека.

   - Снайпер, - спокойно произнес Славка в ответ на немой вопрос, возникший в широко открывшихся глазах.

   - А мог бы жить, - буркнул пацан, быстро выходя из комнаты.

   - Емеля! Они уже здесь! - закричал он громко.

   В соседней комнате послышался скрип передвигаемой мебели, грохот падающих предметов.

   Мальчишка раздраженно рявкнул, устремляясь на шум:

   - Брось ты свои игрушки! Против нас выставили тяжелую артиллерию. Нужно уходить!

   Входная дверь содрогнулась от тяжелого удара и на мгновение зависнув в воздухе, шумно рухнула; громко ухая под массивными армейскими сапогами, замерла, распластавшись на полу.

   - Тяжелая артиллерия, надеюсь, готова к теплой встрече, - улыбнулся Емеля, приближаясь к подрагивающему подростку.

   Белые волосы мальчишки встали дыбом. Тело засветилось.

   - Я готов. Пошли, малыш! - прокричал Емельян, протягивая руку.

   Воздух в комнате сгустился, поплыл горячими волнами, заискрился.

   Вячеслав, хватая крепкую руку, уверенно шагнул в возникшую перед ним, светящуюся мембрану.

   Раздался мощный взрыв. Горячая волна закрутила просачивающихся в квартиру пятнистых спецназовцев, смешав всех в одну вопящую массу; бросила на стену и в тот же миг сошла на нет, оседая мелкой пылью на окружающих предметах.

   Хакеры с порога засыпали создателя новой операционной системы техническими вопросами. Дмитрий знал, что они участвовали в захвате «Медвежьей берлоги» на стороне противника. Однако знал он и то, что если бы не эти худые взъерошенные молодые люди, то Тромба не было бы сейчас рядом. И потому он охотно отвечал на вопросы.

   Допрос с пристрастием продолжался два часа. Операционная система была разложена по байтам, исследована, ощупана, осмотрена, обмеряна, после экзекуции собрана воедино и тут же забыта специалистами клавиатуры. Укротители хвостатого зверя расслабились и пили чай, развлекая себя и окружающих анекдотами.

   - Так почему все-таки Бейрут? - спросил Дмитрий.

   Парень улыбнулся:

   - Я - как неоднократно разрушенный город: все время перестраиваюсь, видоизменяюсь. Постоянно в борьбе со всем миром, постоянно в войне...

   Он наверняка еще долго мог философствовать на эту тему, но его прервал Жора.

   - Хватит трепаться, Бей. Разрушенный город! Вот белобрысый, с которым мы...- возбужденный хакер неожиданно остановился, побледнел.

   Сболтнув лишнего и понимая, что нельзя просто перевести тему в другое русло, Жора натужно соображал, как выкрутиться из неприятной ситуации.

   - Тот... был... точно разрушенный город! - запинаясь, пролепетал он и быстро, почти шепотом, закончил. - Как же его звали?

   Бейрут снисходительно посмотрел на товарища, глубокомысленно закатив глаза. Покрутил пальцем у виска и, повернувшись к замершему с открытым ртом Потемкину, ехидно протянул:

   - Смотрю я на него, Димыч, и не перестаю удивляться: забивая в память сотни паролей за один просмотр, абсолютно не запоминает человеческих имен.

   Посмотрев на окаменевшее лицо Потемкина, Бейрут тихо прошептал:

   - Вячеслав Пугачев! Вот как его звали. Волосы светлые, глаза голубые, нос прямой, рост ниже ста пятидесяти. Состояние преимущественно возбужденное.

   Тут и Бейрут замолчал - дошло, видимо. Вспомнил запреты и инструкции, испуганно заерзал взглядом по сторонам.

   Дмитрий замер, надеясь, что хакер сам продолжит. Он боялся, что задавая вопросы только усложнит ситуацию.

   Анатолий же не стал ждать и задумываться. Удивленно присвистнув, он громко завопил:

   - Пугачев! И здесь Пугачев! Как в стихотворении! Ищет милиция. Ищут пожарные. Ищут - не могут найти. В последнее время я только и слышу эту фамилию. Что за монстр этот ваш Пугачев? И где вы его видели?

   Бейрут молчал. Все уговоры Анатолия ни к чему не привели - он не решался продолжать разговор.

   Жора яростно жестикулировал, всем своим видом давая другу понять, что говорить нельзя, но Бейрут не обращал внимания и на него. Задумчиво рассматривая трещины на потолке, он молчал. Впрочем, с таким же успехом он мог рассматривать и камеры в углах комнаты, замаскированные под лепнину. Прошло несколько минут, пока он не повернулся к собеседникам.

   - Спросите у шефа, - беспомощно разведя руки в стороны, хакер незаметно провел по губам указательным пальцем.

   Стараясь разрядить возникшее в комнате напряжение, Дмитрий громко - так, чтобы было отчетливо слышно всем (и особенно тем, кто «явно» не присутствовал, но слушал их разговор), - произнес:

   - Я до сегодняшнего дня не знал, что Юрий Николаевич - ваш шеф. Операция в лаборатории... я думал, вы...- Дмитрий на мгновение замолчал, вспомнив профессора, и в голове его созрел план. Чуть спокойнее он продолжил:

   - Наверное, вы правы. Спросим у вашего шефа.

   Подойдя к долговязому парню вплотную, Дмитрий сунул ему визитку Медведева.

   - Завтра в середине дня, - шепнул он, подмигивая компьютерщику.

   Затем по-кошачьи прогнул спину. Совсем как Анатолий, глядя на которого можно было усомниться в справедливости теории Дарвина. Телохранитель больше походил на представителя семейства кошачьих, чем на потомка приматов.

   Потянувшись, Потемкин длинно зевнул и легко прыгнул на диван.

   - Куда это нас лихая вынесла? Тут же только коровы да лошади ходят! - воскликнул Славка, удивленно рассматривая местность вокруг.

   - Не только ходят, но и гадят, - проворчал Емельян и брезгливо морщась, вытащил ногу из большой кучи лошадиного навоза.

   -Видишь две узкие колеи? - склонившись над углублениями в земле, он задумчиво покачал головой.

   - Это следы телеги. Неужели где-то еще ездят на них? - спросил Емельян и не дождавшись ответа, добавил. - У меня дурное предчувствие.

   Дорога, петляя, исчезала за холмами. Да и дорогой-то ее трудно назвать: утоптанный грунт со следами копыт каких-то животных и разбитой колеей.

   - Не до жиру: прыгнул наугад, сам не знаю куда, - развел руками светловолосый паренек.