Боги Гринвича Воннегут Норб
Хвост зарегистрировался через двадцать минут под псевдонимом Брендон Андерсон. Он заплатил наличными, сунул двух Франклинов старшему коридорному и сказал:
— У вас есть гость по имени Джимми Кьюсак. Позвоните мне, когда он будет уходить из отеля.
Из своего номера на пятнадцатом этаже Кьюсак набрал Эми и оставил на ее мобильнике сообщение. Гик и трейдеры должны были приехать около семи, учитывая летние пляжные пробки на 95-й. Четверо мужчин весь день переписывались по почте со своих «Блэкберри» и договорились выпить текилы, а потом «жечь» за столами с блек-джеком, пока остальные игроки не отвалятся.
«Кого я обманываю?»
Кьюсак приехал посмотреть и потрепаться с парнями, а не швырять деньги на игровой стол. Он уже наигрался в эти игры в «Голдмане» и видел, как трейдеры просаживают годовую премию, а после боятся смотреть коллегам в глаза. Джимми разложил на кровати свои вещи и рискнул спуститься в джунгли автоматов, где установил одно важное отличие «Фоксвудс» от своей ежедневной работы. Звон тысяч и тысяч «одноруких бандитов» напоминал электронные конвульсии. По сравнению с ними торговые площадки были образцом безмятежности.
Внимание Джимми, идущего через зал, привлекла женщина чуть моложе семидесяти, с землисто-желтой кожей, которая не обращала внимания на шум. На ее шее висели, как армейские жетоны, три предоплаченные карточки. Длины цепочек хватало, чтобы засунуть каждую в свой автомат. Женщина, впавшая в транс, уставилась на лимоны и вишни. Ее нос был в нескольких сантиметрах от табло. Левой рукой она дергала рычаг одного автомата, правой управлялась с еще двумя. Все три машины одновременно жрали ее деньги. Кьюсак заметил во рту женщины сразу две сигареты.
«Ей следовало бы создать свой хедж-фонд».
Только однажды Кьюсак почувствовал среди пенсионеров, бродящих по залу в стретчах и теннисных туфлях, чье-то присутствие. Он заметил тень, силуэт, кого-то, стоящего за двумя упитанными парами, которые поедали мороженое. Кого-то, внимательно наблюдающего за ним. Когда Джимми взглянул еще раз, сосредоточенный взгляд уже исчез.
Скитаясь по «Рейсбуку», фоксвудскому миру гонок лошадей и борзых на больших телеэкранах, Кьюсак услышал за спиной хорошо знакомый голос:
— С каких это пор сюда разрешают заходить фанатам «Янкиз»?
Гик добродушно, как один фан «Ред сокс» другого, ткнул его кулаком. Рядом стояли трейдеры из «Ю-би-эс».
— Так и знал, что мы найдем тебя здесь, — сказал Гик.
Через пятнадцать минут четверо мужчин подошли к столу для блек-джека. Трейдеры заняли два стула слева от Гика. Тот жестом предложил Джимми сесть справа. Димитрис был занят своей миссией. Непревзойденный человек казино, он обучал свою паству, вводил ее в курс дела. Из всех мест на земле только здесь люди видели его в истинном обличье.
— Гик, ты профи. Давай лучше я понаблюдаю, посмотрю, как ты это делаешь.
Кьюсак весь день тренировался в оправданиях. По правде говоря, он не решался сесть за стол с минимальными ставками в пятьсот долларов, когда в феврале его ждала выплата ста сорока с лишним тысяч. Однако он осознавал последствия. Трейдеры поджарят его за выход из дела.
— Садись, — настаивал Гик. — Я подскажу, что делать.
— Это место занято? — спросила симпатичная брюнетка с натуральными голливудскими формами.
Никто еще не успел ответить, как брюнетка уселась справа от Гика и подмигнула парням из «Ю-би-эс». Кьюсаку улыбнулась удача. Теперь стол полон, и трейдеры предпочтут флиртовать, нежели требовать от него быть мужчиной и взять карты.
— Похоже, вопрос решен, — заметил Джимми.
— Как хочешь, — ответил Гик и, не начиная игру, добавил с напряженным взглядом, усиленным круглыми линзами очков: — Только помни, я всегда могу помочь.
«Что бы это значило?»
Гик за игорным столом был прекрасен. Первым делом он распорядился поменять на жетоны пятьдесят тысяч. «Для начала». А потом принялся играть с размахом Джеймса Бонда в «Казино «Рояль».
Другие игроки начали обращать на него внимание. Гик выиграл три из первых пяти рук, за каких-то пять минут добавив к своим стопкам пять тысяч. Через десять минут он вытянул двух тузов, разделил их и получил «блек-джек» с королем пик и десяткой бубен. Эта рука принесла ему еще восемь тысяч.
За час Гик, периодически поглядывая на Кьюсака и прикладываясь к текиле, удвоил свои деньги. Трейдеры из «Ю-би-эс» таращились на растущие стопки жетонов. А собравшиеся зрители наблюдали за низкорослым знатоком хедж-фондов, который превращал блек-джек в детскую забаву.
— Гик, охренеть, — выдохнул один из трейдеров.
— Ага, охренеть, — согласилась брюнетка, которая, казалось, готова была породниться с Димитрисом.
Кьюсак оторвался от действа только один раз. От Эми пришло: «На месте, всё в порядке, есть хорошие новости».
Когда она отмечалась, ему всегда становилось легче. Прозопагнозия не опасна. Она больше походила на раздражающую фоновую музыку, которая никогда не умолкает. «Расскажи, расскажи», — набрал он в ответ.
«Папа придет в МСИ к Саю».
«Принято».
«Берт, у тебя еще остались деньги?» — написала она в ответ.
Когда выигрыш Гика дошел до семидесяти пяти тысяч, он заказал бутылку шампанского и поинтересовался, нужен ли кому-то бокал.
— Мое обычное, — проинструктировал он официантку. — И принесите с ним разделочный нож.
Распорядитель посмотрел наверх.
Через три минуты официантка вернулась с бутылкой и пятнадцатисантиметровым ножом.
— Пожалуйста, мистер Георгиу.
— Эта бутылка стоит семьсот долларов, — заметил один из трейдеров.
— Освободите место, — приказал Гик маленькой толпе, собравшейся у стола.
Он снял фольгу и открутил проволоку, удерживающую на месте пластиковую пробку. Одним ловким движением направил бутылку от себя, схватил нож и сильно ударил обухом клинка по шву горлышка. Металл с громким звоном столкнулся со стеклом. Жужжание толпы стихло, какая-то женщина ахнула.
Верхняя часть горлышка, стеклянный ободок и пластиковая пробка отлетели. Шампанское выстрелило. Пена брызнула в проход, заливая руку Гика. А заодно и брюнетку, которая хлопала в ладоши и веселилась вместе со всеми зрителями.
— Кто-нибудь хочет бокал? — спокойно осведомился Гик.
— Что это было? — спросил первый трейдер.
— Так наполеоновская армия праздновала свои победы, — пояснил Гик. — Они срубали горлышко саблей.
— Но не с бутылки за семьсот долларов, — возразил второй трейдер.
— Семь сотен оптом. С дешевым здесь не прокатило бы, — ответил Гик. — А теперь, кто хочет есть? Я голоден. И я угощаю.
— Вы уходите? — запротестовала брюнетка. Она снова подмигнула трейдерам и сказала Гику: — Не хочешь помочь мне провести бессонную ночь?
— Гик, охренеть, — повторил трейдер.
— Увидимся, — сказал второй парень из «Ю-би-эс».
— Спокойно, — ответил Гик.
Он собрал свои жетоны и что-то прошептал брюнетке на ухо. Та широко улыбнулась.
По дороге в стейк-хаус «Дэвид Берке», где с потолка свисали стеклянные вымена странных форм и пропорций в духе Дали, Кьюсак спросил Гика:
— Что ты сказал той женщине?
— Дал ей номер моего мобильника, — моргнул за толстыми линзами Гик, все еще очаровательный, но уже не такой яркий, как за столом.
— У тебя все так легко вышло.
— Идите вперед, — сказал Гик парням из «Ю-би-эс». — Мы догоним.
Потом шепнул Кьюсаку:
— Как я уже сказал, я всегда готов помочь. Знаешь, о чем я?
— Нет. О чем?
Джимми получил ответ тем же вечером. За двумя кругами портвейна последовали три бутылки каберне по тысяча двести долларов, затем пришел черед водки с мартини, которая лилась рекой. Кто-то припомнил, что среди этой череды была текила и восторженный хор: «Лимон, соль, лижи». Но никто не мог сказать наверняка.
К тому времени, когда принесли десерт, Гик забросил роль выдающегося хозяина, завсегдатая казино и полевого советника. Джимми получил ответ вскоре после того, как Гик устроил грандиозное представление, оплачивая счет из своего выигрыша.
— Что теперь?
Трейдеры из «Ю-би-эс» посмотрели друг на друга, потом на Гика и Кьюсака. А затем, не мудрствуя лукаво, в унисон ответили:
— Стрип-клуб.
— Я знаю подходящее место, — сказал Гик.
Джимми не ожидал такого ответа. И не заметил мужчину, который зарегистрировался под именем Брендон Андерсон. Хвост записывал все.
Глава 31
— Десять долларов, — объявил Дэнни Мешок, как его называли члены клуба.
Полный официальный титул — «Дэнни Мешок Пончиков». Толстяк весом в полторы сотни килограмм, сидевший в маленькой билетной кассе, являл собой толпу из одного человека. Белая оксфордская рубашка, как подгузник, сдерживала могучие телеса.
Кьюсак, Гик и два трейдера заплатили Дэнни Мешку и на этот вечер стали гостями клуба. Такая схема никогда бы не сработала в «Белль Хейвен Клаб» в Гринвиче, где члены клуба чинно обедали за столами и любовались на лодки, сонно качающиеся в гавани. Или восхищались видом на прибрежные поместья легенд хедж-фондов. Каждый вечер в «Белль Хейвен Клаб» громыхала пушка, и посетители стояли навытяжку, пока служащие спускали американские флаги по всему Хеджистану.
Четверо мужчин, один за другим, прошли через железный турникет и вошли в совершенно иной клуб. Ничего привычного не только для Гринвича, но даже для Провиденса. Нет флага. Нет пушки. И совсем немного одежды на женщинах. В «Фокси леди» дружно веселились до утра, и это стоило сорокапятиминутного паломничества в лимузине.
«Фокси леди» с его пятничными «Завтраками с ножками» уже лет сорок являлся излюбленным стрип-клубом для всего Род-Айленда. Очень внимательный к своей клиентуре, клуб заботился обо всех деталях, начиная с кредитных карт. В счете значилось «Таверна Гулливера», поскольку название «Фокси леди» могло помешать в оплате счетов многих биржевых брокеров и нескольких юристов.
Танцовщицы весь год жили по соседству с клубом и вне работы вели скромный образ жизни. Скромный не по количеству одежды, а по отсутствию излишеств. Танцовщицы не относились к гастролеркам, которые играют в Вегасе и едут дальше. «Фокси леди» был их образом жизни. Безопасная территория, где они пересаживались с коленей на колени, делая мужчин счастливыми — ради прибавки к зарплате мужа, выплаты второй ипотеки или чтобы просто свести концы с концами.
— Симпатичная татушка, — заметил один из трейдеров.
Он указал на стриптизершу-готку, на спине которой красовалась татуировка в виде крыльев летучей мыши.
От выпивки и громкой музыки у Кьюсака кружилась голова. Блондинка лет тридцати, укрытая золотистой парчой, подмигнула ему сквозь толпу. Сейчас Джимми позабыл о словах Гика, которые раньше казались ему очень важными. Или очень странными. Он плохо помнил.
— Лично я, — заметил Гик, — предпочитаю танга. Такие, с крылышками спереди. У татуировок есть один недостаток — их нельзя поменять.
Он был трезвее остальных и говорил с властной уверенностью.
— Ты не въехал, — пробормотал первый трейдер, глотая буквы.
— Эти татушки можно разглядывать часами, — закончил второй.
— Может, нам следует остаться еще на денек, — предложил Гик, — и изучить все рисунки? Заодно, Джимми, подберешь пару идей для раскраски квартиры.
— Эй, это наезд?
Гик понимающе улыбнулся. Улыбкой человека, посвященного в непостижимые тайны — слишком темные и скрытые даже от самых близких. Всего мгновение, потом улыбка исчезла, и он вернулся к грохочущей музыке и их экспедиции на темную сторону.
Улыбку Гика не заметили трейдеры. Ее не заметили окосевшие клиенты, которые наслаждались морем имплантатов — больших, очень больших и огромных. Ее не заметил даже Брендон Андерсон, наблюдавший за компанией из теней сквозь черные занавеси. Он двадцать лет осматривал окна и двери в поисках убийц и теперь замечал все. Но эту улыбку не заметил никто.
Никто, кроме Кьюсака. После всего выпитого вина и криков «лимон, соль, лижи» он все же заметил улыбку Гика. И задумался, что она значит. Хотя какая разница? Они с Гиком и парнями классно тут зависли. Отлично пьют. А все объяснения подождут до завтрашнего утра.
Кьюсак начал говорить, не замечая, как к их столу идет стриптизерша с крыльями летучей мыши. Сосредоточенная и в боевой готовности, она двигалась прямо к цели. Без остановок.
Стриптизерша с татуировкой наклонилась и обхватила крыльями парней из «Ю-би-эс». Сейчас ее вырез был на уровне глаз мужчин, так что все четверо могли любоваться ее грудью.
— Парни, вы в командировке?
— Та самая татушка, — сказал один из трейдеров.
Он пытался изобразить клевого парня, но выглядел тем, кем и был, — невзрачным человечком с Уолл-стрит.
— Ты типа Бэтгерл.
— Ты еще не видел мои сверхспособности, — отозвалась она, наморщив носик и склонив голову набок.
— Да я и сам Супермен.
Трейдеру казалось, что это охрененно крутой ответ, особенно когда Бэтгерл уткнулась в него грудью. Она же думала, что это очень тупо. Она слышала эту шутку каждую ночь, а иногда и в утреннюю смену.
— У Бэтгерл есть всякие примочки, — возразил другой трейдер. — У нее нет сверхспособностей.
— Пойдем в VIP-зал, — промурлыкала стриптизерша, отведя плечи назад и выставив грудь, как нос «Боинга-747», — и посмотрим, что получится.
Ее пальцы скользнули по груди трейдера и начали играть с волосами, выглядывающими из-под воротника.
— Понимаешь, о чем я, крутой парень?
— Заметано, — гавкнул первый трейдер. — Потанцуешь у меня на коленках.
— Нам с Джимми нужно поговорить, — заявил Гик. — Мы подойдем через пару минут.
— Вы предпочитаете надувных девок? — недоверчиво поинтересовался второй трейдер. — Гик, король сделок «Ю-би-эс» просто бьет заявку.
— Без грубостей, — предупредила Бэтгерл, внезапно встревожившись. — Ударишь меня, и Дэнни вышибет тебя из клуба.
— Ты просто не поняла, — принялся успокаивать ее второй трейдер. — Мы говорим «бить заявку», когда речь идет о разбросе.
— А, разбрасывать я могу, — просветлела она.
— Мы будем через минуту, — сказал Гик. — Идите вперед, ребята.
— А о чем нам нужно поговорить? — спросил Кьюсак.
Кьюсак подождал, пока Бэтгерл и трейдеры не ушли. Он всю ночь пил, а теперь Гик хочет говорить о делах.
— Почему все так серьезно?
— Джимми, помнишь, что я сказал?
— Я помню, как ты положил в карман семьдесят пять кусков.
Гик махнул рукой, заказывая следующий круг.
— Я могу помочь.
— Тебя непросто понять, даже когда я трезв, — сказал Кьюсак, сомневаясь, что владеет сверхспособностью сохранять ясность мысли на пьяную голову. — О чем ты говоришь?
— Я просмотрел цифры. Ты в глубоком дерьме. Так понятно?
— Ты играешь в кайфоломщика?
— У тебя ипотека на три миллиона. Так? — напряженно глядя на него, сказал Гик.
— С каких пор тебя касаются мои финансы?
— Это минимум полтора процента.
— Я плачу раз в год, — ответил Кьюсак, сам не понимая почему.
— Ты платишь одиннадцать тысяч за машину своей матери и двадцать одну тысячу за обучение племянников и племянниц.
— А ты откуда знаешь? Всякий раз, когда я оборачиваюсь, у меня за спиной кто-нибудь стоит. Сначала Сай, потом Дэрил Гребаный Ламоника, а теперь ты… Может, Бэтгерл тоже захочет поучаствовать?
Кьюсак осознал, что Гик не прикоснулся к выпивке.
— Ты закончил?
— У меня от тебя похмелье, — сказал Джимми.
— Сколько мы с тобой дружим?
— Если ты затеял сеанс дружеских наставлений, можно было обойтись без трех бутылок кабаре в «Фоксвудсе», — начал злиться Кьюсак.
— Каберне.
— Пофиг.
— Твои расходы, — продолжал Гик, — по меньшей мере сто восемьдесят тысяч. Это без учета еды, поездок или расходов на будущего ребенка. Без учета страховки, электричества и денег, которые ты тратишь на дом матери в Сомервилле.
— Ты взломал мой банковский счет? — выпалил Кьюсак. — Откуда ты все это знаешь?
— Могу поспорить, что после уплаты налогов у тебя остаются как раз те полтора процента. И отсюда следуют три пункта. Во-первых, у тебя отрицательный денежный поток. Во-вторых, ты не покрываешь расходы без премии.
— А третий?
— Джимми, тебя поимели. У тебя нет времени, потому что рынок — большая дыра. Ты не получишь премии. Ты не заплатишь долг по ипотеке. И ты не продашь свою квартиру, потому что не можешь снизить цену.
— Ладно, ты выиграл. Я чувствую себя полным дерьмом.
— Я могу помочь, — повторил Гик.
— И что это значит?
— Узнай, как хеджирует «ЛиУэлл Кэпитал», — ответил он, — и скажи мне.
Сейчас Гику было неуютно. Он дергал правым коленом вверх и вниз; привычка, памятная по Уортону.
— Ты хочешь, чтобы я шпионил за своей компанией? — начиная трезветь, спросил Кьюсак.
— Я хочу, чтобы ты удержался на ногах. Твой босс разозлил неподходящих людей. И его контору скоро может постигнуть судьба «Кьюсак Кэпитал».
— Сай с кем-то воюет?
— А ты видел последние цены на «Бентвинг»?
Кьюсак долго молчал, трезвея с каждой секундой. И наконец, просветленный философскими размышлениями, виноградом и текилой, произнес:
— Думаю, у всех есть цена. У тебя, у меня, у любого.
Невысокий умник из хедж-фонда моргнул за толстыми линзами круглых очков. Он, такой всесильный в казино, сейчас напряженно ждал хода Джимми, не замечая своего стакана.
Кьюсак прищурился, его взгляд совсем чуть-чуть недотягивал до оскорбления действием.
— Кто заплатил тебе за танцы на коленках?
— Да ладно тебе.
— Гик, мы берем свои два и двадцать, но ты взял грязные деньги.
— Все не так.
— Не надо, у меня самого докторская степень по части отмазок, — продолжал Кьюсак. — Тебя достал главный инвестор?
— Да забудь ты о шейхе. Тебе нужен друг.
— Слушай, парень, это тебе нужен друг. Трепло, которое сболтнет нужную инфу. И тогда ты сможешь спалить «Бентвинг», да еще заработать деньги.
У Кьюсака голова шла кругом. Наконец он ухватил главное в словах Гика.
— Кто твой шейх? Мы никогда не атаковали Ближний Восток.
Гик молчал.
— Кто? — потребовал ответа Джимми.
И в эту секунду, среди машущих ногами полураздетых стриптизерш, он все понял.
Гик перестал моргать. Он снова натянул бесстрастную маску, давшую почву легендам о его подвигах в Монте-Карло. Даже колено больше не дергалось.
— Твой главный инвестор — катарский шейх, который купил акции «Хафнарбанки», — выкрикнул Кьюсак; во рту было кисло от выпивки и предательства. — Он решил, что ты сможешь использовать нашу дружбу, чтобы раздавить «Бентвинг».
Обычно у Кьюсака от спиртного поднималось настроение. Подходящий парень для славных посиделок. На него можно рассчитывать, даже если собутыльники выпьют слишком много и скажут что-нибудь лишнее. Но сейчас ему было невесело. И он изо всех сил старался избавиться от алкоголя.
Оба мужчины не замечали ход времени. Оба молчали, их мысли тонули в грохоте музыки и шелесте сбрасываемой одежды.
Наконец Гик произнес:
— Убедись, что ты выбрал правильную команду.
Будто в ответ на эту реплику появились трейдеры из «Ю-би-эс». Следом за ними шли Бэтгерл и еще трое стриптизерш, все без топов. Один из трейдеров заявил:
— Парни, пошли с нами в VIP-зал.
— Я ухожу, — объявил Кьюсак.
— Не будь занудой, — отозвалась Бэтгерл.
По ее команде все четыре женщины облепили Джимми. Одна уселась на колени, двое других обвились вокруг, зажав его голову между своих грудей. Он потерялся в волнах силикона и сосков, пирсинга и татуировок, обнаженной кожи и ареол всех цветов и размеров.
— Мы как Канадская конная полиция, — заявила одна из стриптизерш. — От нас не спрячешься.
Хвост, водя маленькой видеокамерой, любовался спектаклем из своего угла. Почти незаметное устройство, особенно учитывая обстановку стрип-клуба. Поначалу лицо мужчины было равнодушной маской. Солнечные очки, даже в темноте. И никакой выпивки, чтобы не привлекать внимание девочек из клуба.
Но когда четверо стриптизерш содрали с Джимми рубашку, Шэннон, известный также как Брендон Андерсон, широко улыбнулся.
— Попался, Кьюсак. Так вот почему ты проводишь столько времени с Димитрисом Георгиу.
Глава 32
С 7.45, когда он приехал на работу, Лизер сидел у себя в кабинете за закрытой дверью. Его ухо прилипло к телефону. Черные глаза горели, как угли. Он набрал Никки письмо: «Скажи Виктору запускать стратегию без меня. Меня на совещании не будет».
Всю свою жизнь он мечтал о такой возможности. Огромная сделка или инсайдерская информация — случайный поворот судьбы, который меняет все. Однако этот разговор не был мечтой. Прямо сейчас он обсуждал бессмертную славу.
Сначала Сай подумал, что Сигги звонит поблагодарить его. В соответствии с традицией, восходящей к эпическим битвам Зевса, лидер хедж-фонда отправил в Исландию ящик шираза «Sine Qua Non the 17th Nail in My Cranium» 2005 года. Все олимпийские боги предавались возлияниям в честь своих побед. На старых картинах крылатая Ника держала чашу именно для таких минут.
И, по мнению Сая, полученный миллион долларов требовал пары бокалов.
— Сигги, «Seventeenth Nail» — это классика. Его невозможно достать.
— Спасибо, Сай. Мы с подругой поднимем бокалы в вашу честь.
— Я вам очень признателен, — сказал Лизер. — Присылайте предложения, когда захотите.
— Это плохо, — вздохнул арт-дилер.
— В каком смысле?
— У меня кое-что есть. Но сделка не быстрая.
— Все равно рассказывайте, — подгонял его Сай.
— Обстоятельства подразумевают долгосрочную перспективу. О такой возможности мечтает каждый коллекционер, но мало кто ее видит.
Несмотря на растущее любопытство, Лизер разыгрывал партию хладнокровно. За долгие годы он сотни раз слышал такое начало. «Долгосрочная перспектива» походила на большой начальный платеж и неопределенные результаты.
— Сомневаюсь, что мне захочется надолго замораживать деньги.
— Может, вы и правы. В любом случае Высокое Возрождение — не ваш профиль.
Арт-дилер, ветеран игр в «кошки-мышки», хорошо знал силу отступления.
— Простите за беспокойство.
Олавюр, сидевший по другую сторону стола Сигги, открыл рот. Столько инструктажа, их тяжкого труда, тщательно подготовленные планы — и все готово развалиться.
— Ты спятил? — произнес одними губами банкир.
Сигги понимал тревогу Олавюра. Он поднял руку и медленно опустил ее ладонью вниз.
— Давайте я сам решу, что мне интересно, — рявкнул Лизер. — Что там у вас?
— Вы слышали о «Портрете юноши» Рафаэля?
Этот простой вопрос полностью изменил характер разговора.
— Рафаэля Санти?
— Да, Сай, я говорю о Рафаэле. Рафаэле из Урбино.
— Я знаю, что нацисты стянули одну из его картин. Она все еще не найдена?
— Была не найдена.
Читать бесплатно другие книги:
