Творческая связь. Исцеляющая сила экспрессивных искусств Роджерс Натали
Предлагая клиентам различные упражнения с экспрессивными искусствами, вы, возможно, захотите дать им следующие установки:
• осознавайте свои чувства как источник творческой экспрессии, которую можно выразить вовне с помощью искусства (цвета, глины, коллажа), письма или движения. Например, если вы смущены, можете протанцевать, нарисовать или описать свое чувство. Если вы скучаете, устали или зашли в тупик, можете станцевать или нарисовать и это. Если вам грустно или вы счастливы, можете выразить эти чувства через цвет, стихи, звук или движение;
• осознавайте свое тело и позаботьтесь о себе. Создавайте движения, соответствующие вашим возможностям;
• во всех этих упражнениях вы всегда остаетесь хозяином самому себе. У вас всегда есть право не выполнять их, даже если терапевт предлагает сделать это;
• упражнения вызывают множество различных чувств. Возможно, вам захочется плакать или издавать громкие звуки, и все это может оказаться весьма полезным, по мере того как вы вовлекаетесь в процесс творческой связи;
• нет правильных или неправильных способов создания движения или визуального искусства, звука или письма. Цель здесь – погружение в процесс творчества для самопознания.
Тема творческой связи – это переплетение и последовательное применение экспрессивных искусств. Чтобы упростить изложение материала, я обсуждаю каждую модальность искусства отдельно. Однако когда вы начинаете работу с визуальными искусствами, за ними может последовать движение, звук и письмо; если начинать с движения, визуальные искусства могут углубить дальнейшее исследование себя.
Использование визуальных искусств
Как уже отмечалось, терапевт может предложить клиенту поработать с визуальными искусствами каждый раз, когда тот использует визуальные образы и цвет для описания себя. Таким образом, ход терапии скорее усиливается, нежели прерывается. Клиент не чувствует никакого разрыва в последовательности своих мыслей или чувств. Он использует визуальную художественную форму для того, чтобы глубже погрузиться в тот опыт, которым только что поделился.
Вы также можете предлагать выполнить определенные упражнения, или, как я предпочитаю их называть, исследования. Время от времени в своих самоисследованиях клиенты зацикливаются или начинают повторяться. Люди с высоко развитой речью начинают «рассказывать истории», которые в терапевтическом смысле никуда не ведут. Вот несколько полезных исследований, которые можно предложить, чтобы способствовать достижению инсайта и расширению горизонта.
«Это я»
Спросите клиента, не желает ли он попробовать пуститься с помощью направленного воображения в небольшое путешествие, где можно воспользоваться экспрессивными искусствами. (Вы можете попробовать выполнить это упражнение в форме коллажа, как было предложено в главе 3.) Направленное воображение сводится к следующему:
Закройте глаза, глубоко подышите, позвольте плечам расслабиться. Отпустите напряжение. [Пауза.] Представьте, что ваш разум – это проектор слайдов и перед вашим внутренним взором проходят события этой недели или месяца. Не задерживайтесь на какой-либо картинке подолгу, но осознавайте те чувства, которые будит каждая из них. Побудьте в этом три-четыре минуты.
Теперь сфокусируйтесь на событии, эмоциональное содержание которого вам хотелось бы понять лучше. Какое-то время побудьте с соответствующими чувствами. Это могут быть фрустрация, стыд, сексуальность, надежда, страх, гнев или сочетание чувств – что угодно, в чем вам хотелось бы разобраться.
Пока вы смотрите на слайды, какие цвета, линии и образы приходят вам на ум? [Пауза.] Теперь откройте глаза и неведущей рукой с помощью этих цветов сделайте быстрые наброски образов и чувств, приходящих к вам. Вы можете использовать один лист бумаги или столько, сколько захотите. Для создания рисунка у вас есть примерно десять минут.
Как терапевт вы можете быть свидетелем клиента, пока он рисует, или создать свой рисунок. Я пришла к выводу, что большинство клиентов предпочитают, чтобы я была молчаливым свидетелем их работы. Поскольку я не сужу и не интерпретирую ее, они ощущают мое присутствие как поддержку и ободрение. И снова я спрашиваю у них, что для них предпочтительнее, и скоро мы устанавливаем тот распорядок, который комфортен для каждого из нас.
Кое-кто из клиентов, напротив, испытывает смущение, если я становлюсь свидетелем. И некоторые терапевты тоже его чувствуют, наблюдая за тем, как рисует клиент. Они говорят, что ощущают себя вуайеристами или что они будто проникают в чужое личное пространство. Однако это нужно решать с каждым клиентом, важно, чтобы каждый из вас был честен в отношении того, что ему нужно и чего хочется, чтобы затем достичь определенного соглашения. Здесь нет одного правильного решения.
После того как клиент закончит рисунок, вы можете предложить любой из способов проработки и расширения смысла этого опыта (как предложено в главе 5) – например, подвигаться в ответ на рисунок, или провести несколько минут за свободным письмом, или использовать целостность процесса, присваивая каждый из аспектов рисунка, или просто рассказать о своем рисунке.
«Это я» в работе с глиной. Поиграйте с глиной: скручивайте, мните и разглаживайте ее. Почувствуйте ее текстуру. Позвольте возникнуть форме
«Это я» в работе с глиной
Клиент может предпочесть поработать не с цветом, а с глиной. Чтобы было легче настроиться, предложите ему взять в руки глину и закрыть глаза, а затем, держа в своем уме картинки из жизни, позволить появиться чему угодно.
Мандала жизни
Если вы захотите, чтобы клиент получил целостную картину важных событий своей жизни, то можете немного изменить описанное выше направленное воображение. Приведу пример.
Бумагу нужно подготовить заранее. На листе формата 46 61 сантиметр нарисуйте круг. Это легко сделать при помощи импровизированного циркуля, привязав нитку к карандашу, прижав ее свободный конец к центру листа и проведя карандашом по окружности. Или можно обвести карандашом по краю большой круглой тарелки, приложив ее к листу бумаги. Вам понадобятся масляные пастели, фломастеры или цветные мелки.
Затем настройте клиента на следующее упражнение в направленном воображении:
Лягте на пол и займите позу, удобную для отдыха. Представьте, что ваш ум – это экран, на который слайд-проектор проецирует события прошлой жизни. Начните с раннего детства, припоминая относящиеся к нему сцены и образы. Пока вы просматриваете опыт того времени, осознавайте виды, звуки, запахи, вкусы и цвета этих событий. Вместо того чтобы подолгу застревать на каком-то одном событии, позвольте слайд-шоу продолжаться. Пока просматриваете его, не забывайте глубоко дышать.
Теперь вспомните годы отрочества, позволяя сценам появляться и проплывать мимо вас. Снова осознавайте свои чувства, ощущения и настроения. Потом вспомните годы начала взрослой жизни. Пусть сцены появляются в вашем сознании и покидают его. Проделайте то же самое с годами середины жизни и годами зрелости. Сделайте паузу, чтобы позволить чувствам, мыслям и образам пропитать вас.
Наконец, представьте будущее. Дайте себе время вообразить себя в ситуациях, которые для вас означают исполненность и осуществление. Позвольте возникнуть в воображении цветам, чувствам и образам.
По окончании направленного путешествия предложите клиенту перейти к бумажному кругу. Вот последующие инструкции:
Выразите свои чувства посредством цвета, линии и формы. Вы можете рисовать как условных человечков и другие образы из реальной жизни, так и изображать абстрактные образы. Не беспокойтесь о том, на что это будет похоже. Нарисуйте что-нибудь для каждого периода жизни. Постарайтесь также изобразить чувства, относящиеся к вашему будущему. Вы можете рисовать, оставаясь внутри круга, или же ощутить желание распространить образ за его границы. Если вы испытаете смущение, связанное с вашими образами, постарайтесь пользоваться неведущей рукой. Почувствуйте вовлеченность в процесс выражения чувств с помощью образов.
Возможно, клиент сразу же захочет поговорить о созданных образах, или же можете сначала предложить ему подвигаться, исходя из этих образов, и лишь потом разделить с ним мысли и чувства. Если он захочет подвигаться, скажите:
Рассмотрите свою мандалу. Повесьте ее на стену. Позвольте ей что-то сказать вам. Потанцуйте и подвигайтесь, изображая разные этапы вашей жизни и позволяя при этом рождаться любым звукам.
Затем предложите клиенту выразить мысль о созданных образах в свободном письме. Часто легче писать от третьего лица. Предложите взять мандалу домой и, глядя на нее, сочинить рассказ, который будет начинаться со слов «Когда-то давным-давно…».
Рассматривание своей жизни через эту последовательность творческой связи дает нам информацию, получаемую как от сознания, так и от бессознательного. Если клиент повесит мандалу на стене у себя дома, где сможет какое-то время обращаться к ней, то, возможно, он увидит важные паттерны в своей жизни.
Линия жизни
Вариантом мандалы жизни может служить линия жизни, которую можно нарисовать, не помещая образы в заранее приготовленный бумажный круг, на длинном листе из рулона оберточной бумаги или из бумаги, которую обычно стелют на полки. Я предпочитаю формат круга, но некоторым людям больше нравится располагать события своей жизни линейно.
Когда клиент заканчивает работу над образами из своей жизни, у него появляется новая информация о себе и своей установке относительно будущего. Рассмотрение имевших место событий может обогатить нас важной информацией.
Несмотря на то что на картине может быть изображено множество радостных событий, в ней также могут открыться неприятные эпизоды. Однако возможность взглянуть целиком на свою историю выявляет области для более глубокого исследования. Понимая свое прошлое, мы лучше видим настоящее и потенциальное будущее. Представлять, что нас ждет впереди, делать будущее видимым – это важный шаг к его осуществлению.
У клиента может возникнуть желание проработать неясные части своей картины в последующих рисунках. Таким же образом то, в чем есть большое эмоциональное содержание, тоже указывает на возможность создания на этой основе других образов (движения, письма, звука), для того чтобы глубже погрузиться в их значеня и смыслы.
Визуальные искусства представляют собой отличный способ выражения любой проблемы или чувства, о которых говорит клиент. Гнев, горе, ревность, боль, сожаление, депрессия, тревога, а также скука, безысходность, страх, потеря ориентиров, хаос – все эти чувства могут быть спроецированы на бумагу или глину. Как терапевт я говорю: «Похоже, эта ситуация вызывает у вас много эмоций. Хотели бы вы выразить свои чувства на бумаге или в глине?» Это очень простое приглашение может стать почвой для плодотворной работы.
Изображение не только говорит что-то клиенту и терапевту, поскольку процесс его создания зачастую трансформирует само чувство. Когда клиент находится в крайне эмоциональном состоянии, простое предложение использовать то или иное экспрессивное искусство может стать для него настоящим подарком. Концентрация внимания на проживании эмоции и ее выражение через ритм, цвет или форму приносят облегчение. Если же взять картину домой и разглядывать ее на протяжении какого-то времени, то это может привести к новым инсайтам.
Открытие сессии с использованием искусств
Иногда клиенты предпочитают прийти в мою студию и после небольшой совместной медитации сразу начать с экспрессивных искусств, еще до того, как они что-то расскажут о себе. Начиная с искусства, эти люди уже открыли для себя, к чему именно они стремятся в терапевтической сессии.
Использование движения
Терапевт удачно использует метод движения, если пригласит клиента применить его к любому из своих актуальных чувств или образов. Предоставление клиенту возможности полнее испытать свои переживания, воплотив их в кинестетическую форму, – это сильнодействующее средство. Вот простое приглашение к движению: «Интересно ли вам исследовать это чувство с помощью движения? Найдите для себя нужное пространство, закройте глаза и позвольте этому чувству выразить себя с помощью вашего тела».
Наша основная предпосылка заключается в том, что движение существенно для разрядки подавленных эмоций и высвобождения энергии, пребывающей за психическими и соматическими блоками. Такой выход энергии фасилитирует новые уровни восприятия, приводящие к интеграции тела, разума и духа. Танцедвигательная терапия укрепляет уважение к индивидуальным различиям, помогает развивать позитивный образ своего тела и стимулирует творчество посредством исследования внутренних чувств{34}.
Иногда для клиента важно оставаться долгое время неподвижным, например, если он чувствует такой кинестетический импульс от своего тела. Вы можете сказать, что «отсутствие движения тоже движение, если это соответствует вашему намерению».
Сьюзан Фридер Уоллок перечисляет следующие три стадии двигательной терапии{35}. «Первый шаг заключается в том, чтобы помочь клиенту начать осознавать свое тело». В повседневной жизни наши движения становятся настолько привычными и автоматическими, что мы перестаем осознавать, как движемся и какое эмоциональное содержание передают наши движения. Мы можем лучше осознавать свое тело, концентрируясь на его движении. Например, я могу ходить так, чтобы голова вела мое тело. Осознав эту осанку, я могу обратить внимание на то, как она проживается; утрировать ее, чтобы лучше понять, что она делает с моим телом (и моей я-концепцией в целом). Я также могу повернуть процесс в обратную сторону, выставив подбородок вперед. Тогда я сумею прочувствовать эмоции, возникающие во мне и выражающиеся вовне, если я живу «с высоко поднятой головой».
«Второй шаг процесса заключается в том, чтобы помочь клиенту доверять внутренним импульсам тела и позволять им перерастать в движение». На этом этапе клиент может перестать анализировать, что он делает. Бессознательное снабдит его той искрой, которая приведет тело в движение (в том смысле, что мы позволяем чему-то случиться, а не делаем что-то сами).
«Третий шаг – [помочь клиенту] найти внешнюю связь с тем, что происходит внутри». Например, один клиент начал движение на полу, свернувшись в плотный клубок. Затем он медленно распрямился, вытягиваясь, а потом снова вернулся в позу плотного клубка. Он экспериментировал с этим движением, добавляя звуки разной высоты. Постепенно он стал осознавать связь этого движения со своей жизнью: он ощущал себя в безопасности в своем маленьком тесном мире, а когда распрямлялся, становясь открытым и уязвимым, чувствовал волнение и страх.
Он прошел через все три стадии: сначала осознавая свое тело, затем доверяясь внутреннему импульсу и наконец понимая метафору движения в качестве урока применительно к своей жизни. Таким образом, он соединил спонтанное движение со своей психологической реальностью.
Теперь этот мужчина мог создать движение, или танец, отражающий и утрирующий элементы страха и безопасности в его жизни, и продолжить исследовать эти движения, интегрируя их и находя для себя некое кинестетическое решение. Протанцовывая чувства, мы можем – иногда постоянно – изменять свое эмоциональное состояние.
При использовании движения в качестве экспрессивного искусства важны некоторые понятия. Понятие интенциональный фокус означает, что клиент сознательно принял решение осознавать свои переживания и позволять им выражать себя с помощью тела. Я называю это «двигаться изнутри наружу». Когда человек помещает свой интенциональный фокус на какое-то переживание и движется изнутри наружу, возникает подлинная экспрессия. От такого процесса сложно оторвать взгляд, даже если движения приглушенные или неловкие. Когда клиент движется, конгруэнтно выражая подлинное переживание, он создает буквально осязаемое энергетическое поле.
Фокусируясь на чувстве и позволяя ему протекать через мое тело в танце, я использую движение для самовыражения. Однако если я не знаю, что именно испытываю, то закрываю глаза и позволяю телесному импульсу самому прийти ко мне, чтобы запустить мое движение; я делаю это для самоисследования. Самовыражение может привести к самоисследованию и наоборот. Разница в точке отсчета. Я либо начинаю с чувства или мысли, которые хочу выразить, либо жду, пока мое тело само скажет мне, что я чувствую и думаю.
Понятие осознанное движение означает движение, во время которого интенциональный фокус помещен на выражаемые вовне чувства. Оно подразумевает также осознание изменений чувств, по мере того как разворачивается движение. Например, в момент грусти я позволяю своему телу выражать грусть. Если я испытываю тревогу и танцую ее, это чувство может трансформироваться в игривость. Таким образом, двигаясь осознанно, я отмечаю перемену и замечаю, как чувства меняются по мере движения.
Терапевт-свидетель – этот термин я позаимствовала из работы Джанет Адлер, посвященной аутентичному движению. Я поклонница Джанет и ее работы, поскольку сама пережила этот глубокий опыт. Тем не менее мое определение этого понятия несколько иное, так как я вывожу его исходя из клиентоцентрированной теоретической системы.
Когда клиент движется в целях самоисследования и самовыражения, терапевт становится свидетелем его движений. Свидетельствование – очень важный аспект происходящего как для клиента, так и для терапевта. Подобно взаимоотношению терапевт-клиент, диада свидетель-движущийся тоже находится во взаимоотношении. Терапевт не «смотрит на» клиента в обыденном понимании, так как мог бы смотреть танцевальное представление. Терапевт остается в своей позиции полного присутствия, проявляя эмпатию, конгруэнтность и присутствуя с открытым сердцем (безусловным позитивным принятием).
Движущийся начинает, закрыв глаза и глубоко погрузившись в себя, чтобы услышать послания тела. Терапевт-свидетель полностью присутствует, не вынося суждений и не оценивая. Воспринимая движущегося, он позволяет активизироваться собственным образам и своей интуиции.
Когда позже двое обсуждают происшедшее, первым начинает говорить движущийся, делясь тем из своего опыта, чем желает поделиться. Затем терапевт-свидетель рассказывает о своем опыте, говоря от первого лица. Например, он может сказать: «Когда ты подняла руки, я почувствовала облегчение. Когда ты свернулась в маленький клубок, я будто стала маленьким ребенком». Такой род отклика со стороны свидетеля позволяет движущемуся полностью сохранять идентичность и присваивать свой опыт в чистом виде. Я рассматриваю такую разновидность отклика как полностью отвечающую принципам клиентоцентрированной философии, преисполненной уважения к индивидуальности клиента. Терапевт должен быть осторожен, чтобы ничего не проецировать на клиента.
Терапевт как сопровождающий движение: двигаясь вместе с клиентом, я пытаюсь понять его мир таким, каким он его ощущает
Говоря: «Когда ты полностью развернулась из клубка, ты двигалась, как маленький ребенок», терапевт интерпретирует движение клиента. Клиент мог вовсе не ощущать себя маленьким ребенком, а переживать нечто совсем иное.
Подобно тому как терапевт присваивает свое впечатление от рисунка клиента, а не интерпретирует его, точно так же он присваивает и свое впечатление от движения клиента. Это дает возможность движущемуся почувствовать аутентичность своего опыта. Являясь свидетелем того, как клиент создает рисунок, я создаю для него окружение, контейнер, пока он рисует. Таким же образом я как свидетель создаю безопасное пространство для него, когда он движется. В обоих случаях между терапевтом и клиентом помимо каких-либо слов струится динамичная энергия.
Терапевт как сопровождающий движение
Буду ли я двигаться вместе с клиентом или просто останусь свидетелем – это мое интуитивное решение. Если у меня возникают сомнения насчет того, уместно ли сопровождать движение, я спрашиваю об этом, даже если мы уже начали двигаться. «Как вам то, что я тоже двигаюсь вместе с вами?» Большинству людей такое сопровождение оказывает поддержку. Двигаясь вместе с клиентом, я танцую его танец, не имитируя его, но с ощущением тех чувств, которые он выражает. Из опыта клиента возникает более глубокое ощущение, даже несмотря на то что я испытываю лишь то, что испытываю.
Вокализация в сочетании с движением
Движение естественным образом порождает звук. В то время как клиент выражает свои актуальные чувства посредством движения, я предлагаю ему освободить и голос своего тела. «Если вы почувствуете, что внутри вас рождается какой-то звук, не стесняйтесь этого», – так я формулирую свое предложение. Иногда я вижу, что клиент сдерживает то или иное звучание. Для нашей культуры очень естественно хранить молчание, даже если мы очень энергично двигаемся.
В следующих упражнениях даются обобщенные инструкции, позволяющие каждому клиенту выразить в движении свою уникальность. Независимо от того, что предлагается, упражнение «Поза в музее» – самоисследование проблемы посредством движения или движение, начинающееся с телесного импульса, – помогает клиенту выразить то, что он чувствует в настоящий момент.
Поза в музее
Это короткое путешествие в формате направленного воображения, в результате которого клиент совершает движение.
Закройте глаза, подышите, расслабьтесь. Представьте, что вы находитесь в волшебном музее и идете по длинному коридору, в конце которого размещена ротонда. Войдя в нее, вы видите только одну статую в центре. Вглядываясь в нее, вы говорите самому себе: «О, я чувствую себя сейчас именно так!» Обойдите вокруг статуи и внимательно рассмотрите ее. Не открывая глаз, примите позу этой статуи.
Обратите внимание на то, как вы себя чувствуете. Какие эмоции и ассоциации вы связываете с этой позой?
Клиент, не открывая глаз, может сказать вам, что он чувствует, находясь в этой позе. Затем предложите ему занять новую позу, которая изображала бы: «Вот так я хотел бы себя чувствовать». Можно опробовать разные положения, пока не найдется подходящая поза. Обсудите эмоции и мысли, возникающие в данном положении.
Наконец, предложите клиенту проделать движение от первой позы ко второй, обращая внимание на то, как одно положение преобразуется в другое. Что для этого в буквальном и метафорическом смысле нужно?
Благодаря такому исследованию у клиента может возникнуть инсайт на кинестетическом, метафорическом и концептуальном уровнях.
Проблема
Любую проблему или сложный вопрос можно перевести на язык движения. С помощью движения клиенты выражают свой опыт зависимости, стагнации, хаоса, страха, любви, столкновения с необходимостью принять решение и решить дилемму и тому подобные состояния. Погружение в бессознательное посредством движения приводит к высвобождению энергии и впечатляющим прозрениям.
Движение на основе телесного импульса
Клиенту, который уже готов к использованию движения, вы можете предложить начать с любой позы, с которой он пожелает. Предложите делать это с закрытыми глазами, чтобы телесный импульс подсказал ему, как двигаться. Чтобы достичь инсайта, можно добавить к движению звуки или слова.
Приведу один пример из клиентоцентрированной двигательной терапии, в котором сорокалетний мужчина, с которым я работала на протяжении года, был соавтором терапевтического процесса с использованием движения. Это позволило ему испытать его эмоциональные состояния на кинестетическом уровне, высвободить эти эмоции и обнаружить новые аспекты самого себя.
Этот мужчина работал в компьютерной сфере. Его ценности и надежды были связаны с окружающей средой и ее экологическим обновлением, с миром, в котором существует разумная экономика, – таким миром, где ресурсы ценятся, а не расточаются впустую. Он был склонен сдерживать себя, не исследуя полностью возможности, предоставляемые ему жизнью. Он был полон страха, грусти, желания принадлежности и общности, в то время как сам выстраивал (неосознанно и ненарочно) свою жизнь так, чтобы оставаться в изоляции.
Сидя у меня в кабинете, он описывает свое внутреннее противоречие. С одной стороны, он говорит о «себе» как о том, кто должен быть в офисе с компьютерами, а с другой – о том «себе», который хочет «быть в потоке» жизни и наблюдать за ее изменениями. Это противоречие можно было бы исследовать с помощью визуальных искусств, используя цвет, глину или коллаж, или посредством движения. Я предложила перейти в студию, непосредственно прилегавшую к кабинету. Ему знакома эта комната с материалами для занятий искусствами, но он привык использовать в работе движение. Я спрашиваю его, хочет ли он начать работу с материалами для визуальных искусств или желает двигаться.
«Давайте подвигаемся», – отвечает он.
Уловив его волнение, я предлагаю: «Давайте просто походим несколько минут, найдем свой ритм и путь. Обращайте внимание на свое дыхание, на его ритм, на ритм ваших шагов. Вам не нужно ничего менять, просто осознавайте это». Так мы провели несколько минут. Я ходила, чтобы раскрыть свои каналы энергии, настроиться на себя и быть чувствительной к его движению. Я не взаимодействовала с ним. В тот момент я лишь искала себя, пока он искал себя.
«Представьте себя по дороге на работу. Как вы себя чувствуете?» Он шагает быстро, его руки и ноги напряжены.
«Теперь представьте себя на работе. Какие движения изображают то, как вы себя чувствуете на работе?» Он незамедлительно обнаруживает кинестетический смысл себя на работе. Поскольку я чувствую, что он хочет углубиться в этот опыт самостоятельно, то решаю стать свидетелем, а не продолжать двигаться с ним вместе. Я сажусь на софу у стены рядом с большим таосским индейским барабаном и аккомпанирую его быстрым движениям.
«Ничего, если я буду аккомпанировать вам на барабане, пока вы двигаетесь?» – спрашиваю я, чтобы понять, насколько мои действия поддерживают его, ведут ли они, направляют или мешают его процессу.
Он кивает в знак явного подтверждения. Мужчина сухой, поджарый и слегка сутулится. Он ходит по кругу, хлопая в ладоши, снова и снова, напряженно, словно робот. Его ноги словно заставляют его двигаться торопливо. Заводной оловянный солдатик. Механические хлопки сопровождают столь же механическую поступь. Наконец он останавливается и приседает, чтобы остановить головокружение.
«Неудивительно, что мне тошно, – объявляет он. – Моя жизнь вызывает у меня головокружение. Я все время хожу по кругу, что вызывает у меня головокружение. Я хочу, чтобы меня вырвало! Это вызывает у меня приступы тошноты!»
Эти десять минут движения изнутри наружу позволили ему испытать в своем теле то, о чем он рассказывал на протяжении многих сессий. «Меня тошнит от того, как я проживаю свою жизнь».
Потом он начинает двигаться спонтанно, с силой поднявшись с пола и приняв позу человека, испытывающего страх. «Когда я перестаю ходить кругами, меня наполняет страх. Мне на самом деле очень страшно». Похоже, это еще один инсайт. Он снова начинает ходить кругами. «Когда я двигаюсь так, страх уходит, но затем начинается головокружение». Он снова останавливается, экспериментируя с ощущениями, прислушиваясь к тому, что говорит ему его тело. «Когда уходит головокружение, я осознаю свой страх».
У меня складывается впечатление, что его страх всеохватывающий, глобальный. Я жду, давая ему полностью прочувствовать этот страх и борясь с желанием спросить: «Чего вы боитесь?» Я начинаю понимать, что он не боится чего-то конкретного. Он напуган вообще или просто полон страха.
Когда он заканчивает исследовать свой страх, я спрашиваю, не хочет ли он попытаться двинуться в направлении другого аспекта самого себя, к той своей части, которую описал как «плывущую вместе с течением реки».
«Я бы хотел начать здесь, прямо на полу». Он знает, что в зоне его ответственности – создавать самостоятельно или вместе со мной элементы своего опыта исцеления, будь то необходимость забраться под одеяло, чтобы почувствовать себя защищенным, как в материнской утробе, или, как в этой ситуации, поймать ощущение, что находишься в потоке реки.
Он начинает медленно подниматься с пола и выпрямляться, позволяя правой руке вести себя. Он начинает осторожно двигаться по комнате, то туда, то сюда. Мой мягкий барабанный ритм следует за его движениями. В конце концов, правая рука приводит его к картонной коробке, где я храню кассеты с музыкальными записями. «Можно я возьму одну из них?» – спрашивает он, и я утвердительно киваю в ответ.
Он быстро берет кассету, долго не раздумывая о выборе. Его рука тянется к григорианским песнопениям. Когда они начинают звучать, он закрывает глаза, чтобы погрузиться в себя, какое-то время стоит совершенно неподвижно, сложив перед собой руки, словно для молитвы. Затем начинает ходить, медленно, методично, все еще молитвенно сложив руки.
Я сохраняю мягкий ритм на своем барабане. Мужчина склоняется, становится на колени, потом прижимает свой лоб к ковру и вытягивает руки в стороны. Слушая музыку, он остается в этой позе еще примерно минут пять. Я сохраняю полное присутствие: свидетельствуя, чувствуя глубину его вовлеченности. Когда музыка смолкает, он тянется, чтобы выключить магнитофон, и только потом поднимает голову. Его глаза полны слез, а тело дрожит.
Я подвигаюсь поближе и спрашиваю, могу ли я дотронуться до его спины. Он кивает с благодарностью. Чувствуя, что слезы словно застыли, я провожу рукой по его спине от поясницы к шее. Я чувствую, что это поможет ему излить свои слезы. Я понимаю, что мне сейчас не нужно его успокаивать. Мне нужно дать ему разрешение выплакаться.
Сквозь слезы он говорит: «Я не знаю, о чем это».
«Все в порядке, – отвечаю я. – Позвольте себе пережить этот глубокий опыт. Его смысл может прийти позже»{36}.
Я записала все это сразу же после окончания нашей сессии. Если бы у нас было больше времени, я предложила бы ему нарисовать рисунок и заняться свободным письмом. Использование процесса творческой связи, так же как движений и слов, позволяет людям погружаться еще глубже в свои противоположности. Между тем на этой сессии я полностью была на одной волне с клиентом, даже если порой не понимала смысла происходящего. По существу, это прекрасный пример клиентоцентрированной двигательной терапии в ее наилучшем проявлении: она интегрирует в себе глубокое уважение к клиенту, неизменное позволение ему самому вести процесс, одновременно предложение ему некоего стимула (такого как предложение подвигаться) и наконец атмосферу принятия.
Клиент принимает на себя руководство процессом, описывая образы, которые приходят к нему. Он выбирает движение. Терапевт лишь предлагает клиенту погрузиться глубже и постараться восстановить контакт с образами, перед тем как начать двигаться. Он участвует в движении клиента, поддерживая его звуком (ритмом барабана), и полностью присутствует как свидетель, оставаясь здесь с открытым сердцем. Он (терапевт) пребывает в «здесь и сейчас», принимая каждый момент таким, каков он есть.
Терапевт спрашивает клиента о приемлемости прикосновения. (Если бы он дал понять или я сама почувствовала, что это неуместно, я не погладила бы его по спине.) Терапевт дает разрешение клиенту как двигаться в направлении его чувств, так и излить слезы, чтобы обнаружить новые аспекты самого себя. И поскольку оба пребывают в измененном состоянии сознания, имеет место процесс, целительный сам по себе и ведущий к исцеляющим последствиям.
Интересно заметить, что клиент ощущал страх и исследовал его на поверхностном уровне. На следующей сессии, через неделю, его исследования поставили его лицом к лицу со своим страхом.
Мы начинаем с сонастройки, или молчаливой медитации. Затем он говорит об образе, который пришел к нему во время медитации: «Я связан с землей корнями, а со вселенной – энергией, которая втекает в меня и вытекает наружу через мои руки и голову. Но я стою в пустоте. Вокруг меня ничего нет, и меня ужасает что-то, что находится позади меня».
Мы идем в студию, и я спрашиваю, не желает ли он принять позу своего образа. Он становится рядом с пустой белой стеной, повернувшись к ней лицом. Почувствовав эту пустоту, мужчина опускается на корточки, накрывая себя подушками. Он начинает рычать. Этот звук усиливается.
Думая о том, какие новые образы могли прийти к нему, я спрашиваю: «Что происходит сейчас?»
«Я испытываю страх оттого, что позади меня находится что-то огромное, – отвечает он. – Сумасшедший безумец». И он защищает себя подушками.
Я предлагаю ему использовать движение и звук. Он берет большую подушку для защиты и поворачивается, чтобы встретить ужасного великана. Он топает, рычит, начиная говорить со страхом: «Я ненавижу тебя, я убью тебя! Ты омерзительный, уродливый, сумасшедший безумец! Я сильнее тебя. Я задам тебе!» Он продолжает кричать грубым, рычащим голосом. Я чувствую себя вместе с ним в его столкновении с Тенью, и, похоже, он понимает, продолжая кричать, что этот демон является частью его самого.
Постепенно он опускает подушку, оставаясь лицом к лицу с этим созданием. С закрытыми глазами он опускается на корточки и еще немного рычит, затем начинает подниматься, встает в полный рост и исполняет ритуальный танец победителя{37}.
В этой сессии его образы, тело и звуки перенесли его в то место, где он столкнулся лицом к лицу со своим предельным страхом. Он прятался от него, атаковал его, сталкивался с ним, танцевал с ним и наконец одолел его. Кинестетический опыт усилил то, что до этого он проговаривал в словах.
Столкновение с неизведанным может быть ужасающим независимо от того, сталкиваемся мы с ним посредством слов, визуального искусства, движения, звука или письма. В этом примере клиент предпочел испытать страх на кинестетическом уровне, что оказалось весьма уместным. Когда мы перемещаем неизведанное в фокус сознания, ужас, который оно несет в себе, начинает уменьшаться. Секрет, скрытый в этом мужчине – как от него самого, так и от других, – был страхом сойти с ума, стать бесноватым безумцем. Протанцевать его, столкнуться с ним, проговорить его вслух и позволить мне засвидетельствовать все это, было для него подобно тому, как включить свет, проснувшись от ночного кошмара. Дальнейшие обсуждения, рисунки и движение уменьшили страх до того уровня, на котором с ним можно было справляться.
Мое участие в этом процессе по большей части было свидетельством, хотя часто во время других терапевтических сессий я двигаюсь вместе с клиентом, отзеркаливая его движения, чтобы понять их эмпатически.
Впервые экспериментируя со своей версией того, что делают клиенты, я чувствовала неловкость. Однако когда я попросила обратную связь, они постоянно твердили мне, что чувствуют в этом большую поддержку. Это демонстрирует одну из моих основополагающих установок как терапевта: если я сомневаюсь в полезности и уместности какого-либо из моих действий, я всегда спрашиваю об этом клиента. Он самый лучший проводник, и, кроме того, когда я его об этом спрашиваю, он чувствует, что я его уважаю.
Помимо очевидных физических выгод, движение пробуждает все органы чувств, позволяет проявляться интуитивным аспектам я, разряжает подавленные эмоции, устраняет преграды на пути энергии и улучшает дыхание. Все это приводит к изменениям своего образа и восприятия окружающего мира. Ощущение и слушание посланий тела дают нам возможность интегрировать и усилить самих себя. Тело – это наш личный храм. Когда мы чтим и уважаем его, пользуемся им как средством самопонимания и творческого самовыражения, мы становимся интегрированными, целостными и связанными со всеми проявлениями жизни.
Я всецело соглашаюсь с мнением Шона Мак-Ниффа:
Возможно, ничто из средств художественной и человеческой экспрессии так не упускается из виду при подготовке психотерапевтов, как язык тела… По мере того как мы лучше осознаем экспрессивный потенциал ощущений движения и прикосновения, мы начинаем видеть, насколько они могут усилить как возможности и сферу действия психотерапии, так и нашей жизни в целом{38}.
Использование звука
Звук – чрезвычайно мощный инструмент терапии. Я поддерживаю вас в том, чтобы предлагать клиентам пользоваться голосовыми связками, когда они двигаются, рисуют или лепят. Звук – естественное продолжение движения. Однако на практике его использование в терапевтическом кабинете может создавать трудности, если ваш офис не изолирован или не звуконепроницаем.
Поскольку громкие звуки обычно ассоциируются с насилием, гневом, ссорами, нападением, травмой и трагедией, они могут пробуждать множество чувств. Тем не менее звук способен высвободить все эти чувства. В то время как многие звуки доставляют радость, болезненные, страшные звуки могут быстро погрузить человека в самые глубокие переживания. Терапевту важно принимать их без осуждения, полностью присутствуя с клиентом в его горе, гневе, страхе или боли.
Во время одной из демонстрационных консультационных сессий клиент-волонтер (участница тренинговой программы) поддалась импульсу использовать звук, а я поддержала ее в этом. Наша группа работала вместе уже целую неделю, поэтому клиентка и я работали в атмосфере поддержки и доверия. Позже я предложила ей записать сессию ради того, чтобы лучше понять себя. Перечитывая эту запись сейчас, я вижу, что она показывает, как много клиентов могут прибегать к вокализации как части исцеляющего опыта.
Я вызвалась… сама…. Вот так-так! Никто не захочет слушать мою проблему… Чувствую, что просто немею. Сижу в кресле и чувствую, что онемела. Все собрались. Натали сидит и рассказывает что-то типа введения. Она предлагает начать с сонастройки – это мне нравится. Она советует мне уделить внимание внутренним ощущениям, образам и т. п. Это легко. Мое тело создает множество проблем: спина болит, пальцы дрожат, ноги отяжелели, дыхание поверхностное и форсированное (несмотря на то что я глубоко дышу), а в голове чувствуется пульсация в одной точке. И прямо сейчас нет никаких образов.
Натали спрашивает меня, что я хотела бы сказать по поводу того, зачем я здесь. Этот клиентоцентрированный подход действительно заставляет тебя работать сразу же, с самого начала. Я ненавижу рассказывать о себе и рада, что я научилась говорить спокойно, без всех этих интонаций, смешков и прочего. Я описываю свою проблему с горлом и свои теории об аборте и потребности что-то выразить. Я излагаю ей вкратце, что делала, чтобы справиться с ситуацией… Я рассказываю свою историю «проглатывания» того, что было мне навязано буквально и фигурально. Я не чувствую никаких физических или эмоциональных откликов, делясь этим. Я могу теперь оставаться спокойной, рассказывая все это. Натали спрашивает о моих ощущениях во время медитации, и я рассказываю о них. Теперь я более спокойна. Она говорит, что мой голос очень мягкий, тихий и ей сложно слышать меня. Я удивлена, потому что обычно это не так. Она спрашивает меня, хочу ли я быть услышанной – о, как больно! Я плачу и говорю «да». Она кивает и повторяет, что хотела бы услышать меня…
Она спрашивает меня, чего хочет мое тело, и я вдруг понимаю, что мой язык хочет высунуться и повертеться. Я удивлена: не знаю, почему он хочет этого. Пока я играла со своим языком, моему рту захотелось дуть. Я начинаю дуть с возрастающей силой. Я хочу дуть очень сильно. Хочу, чтобы голубая река вытекала из моего тела через рот. Я дую сильнее и чувствую, как воздух под давлением выходит из моего живота через мой рот. Я чувствую себя очень взволнованной, и, по мере того как дую, начинает появляться звук. Я не знаю, что это за звук. Я кричала и орала и на терапии, и в группах, но это что-то другое. На группе я выла совершенно бесконтрольно, но этот звук отличается от прежнего. Меня так контролирует этот воздух, рвущийся из тела, а этот плачущий звук – его издает та часть меня, которую я не осознаю. Я также осознаю, что могу наблюдать все это, пока все это делаю. Я издаю звук, как будто плача, и не знаю почему.
Нет! Нет! Нет… Я плачу и всхлипываю. Я снова вернулась к аборту. Я думала, что покончила с этим. Неужели осталось что-то еще? Я испытываю глубокую печаль. Они забирают моего ребенка. Я не могу вынести этого. Я так сильно плачу. Я хочу, чтобы меня подержали на руках, покачали. Я хочу держать и укачивать своего ребенка, но его нет. Я не могу выдерживать это. Я настолько пуста, настолько опечалена. Я плачу, реву, горюю. Почему мне снова приходится проходить через все это?
Я начинаю успокаиваться. Я почти перестала плакать. Я чувствую себя яснее. Я сморкаюсь, слава Богу. Натали спрашивает, что происходило во время всего этого. Интересно, что я смогла рассказать ей, оставаясь при этом в своем процессе.
Эта сессия длится несколько часов, я начинаю чувствовать себя уставшей… и ощущаю незащищенность. Я вскрыла еще больше боли. Я просто хочу спрятаться.
Я чувствую, что мне нужно сделать коллаж. Он так долго выстраивался, я мастерю его… Все встает на свои места… просто какая-то навязчивая идея завершить его. Закрытые лица и тайна на правой стороне. Кровь вокруг ребенка. Вода и ветер протекают через все это, принося слова, чувства, экспрессию, жизнь! Да, так лучше… Я могу теперь жить. Сделано. Все вышло. Я чувствую себя наполненной{39}.
Как только мы вступили во взаимоотношение во время демонстрации, я обратила особое внимание на то, каким слабым был ее голос. Мне приходилось сильно прислушиваться, чтобы услышать ее. Я подумала: «Это из-за того, что мы сидим в кругу людей и она стесняется или боится того, что может вскрыться, когда начнется исследование». Но как только я обратила внимание на саму ситуацию и осталась конгруэнтной своим чувствам, я сообщила ей: «Я не могу тебя слышать». Это очень отличается от фразы: «Ты говоришь недостаточно громко», которая делает это проблемой другого человека и внушает вину. Я также была честна с собой, когда сказала: «Я бы хотела услышать тебя. Ты хочешь быть услышанной?» Никто не знает, что может запустить эмоциональную реакцию, но на самом деле «быть услышанной» на глубоком уровне – редкий опыт для большинства людей. Так случилось, что я коснулась ее тоски.
Поскольку клиентка описывала проблемы с горлом, мы уделили внимание этой части ее тела. Я призвала ее прислушаться к посланиям, исходящим от горла. Она стала пользоваться звуком. Но ей также потребовалась эмпатическая поддержка, чтобы знать, что можно дуть и рыдать, и выть. От меня потребовалось всего несколько утверждений, таких как «Ты можешь кричать так громко, как хочешь» и «Ты можешь исследовать это чувство так, как пожелаешь». Этого для нее было достаточно.
Ее собственное описание говорит намного лучше, чем могу сказать я, о глубоком чувстве облегчения и прозрения, возникшем в этой 40-минутной сессии. Звук – очень мощное средство преображения.
Использование письма
То, что письмо служит мощным инструментом самоисследования, понимают так много терапевтов, что я не чувствую здесь особой потребности много говорить об этом. Кроме того, в главе 3 описаны методы работы с письмом, там также предлагается сочетать визуальные искусства с ведением дневника в качестве дополнительного измерения. Многие просят клиентов вести дневник между сессиями. Всегда уместно просить клиентов писать после того, как они поработали с другими модальностями. Многие люди находят письмо величайшим из целителей.
Заключение
Использование экспрессивных искусств или последовательностей творческой связи дает терапевтам множество способов помочь клиентам ощутить себя на кинестетическом, символическом, мифологическом и духовном уровнях, выносит бессознательное и неизведанное в сознание. Неизведанное – это не только то, что связано со страхом, гневом и горем. Зачастую оно включает в себя способность испытывать радость и любовь, которая может быть похоронена в нас очень глубоко.
Использование экспрессивных искусств в работе с клиентами представляет собой лишь один из аспектов данной области. В следующей главе речь пойдет о приложении экспрессивных искусств к работе с особыми группами клиентов, а также с группами профессионалов или заинтересованных людей.
7. Дальнейшие возможности применения экспрессивных искусств
Если искусство использовать для исцеления, оно не сможет защитить от страданий. Единственная ценность искусства в терапии – показать ту правду, которая готова проявиться.
«Поэзис», Стивен Левин
В этой главе речь пойдет о применении экспрессивных искусств в работе с определенными проблемами клиентов, такими как восстановление после наркотической зависимости, сексуального насилия или потери любимого человека. Здесь также затронуты вопросы использования экспрессивных искусств в работе с различными профессиональными группами: художниками, писателями, учителями. Применение человекоцентрированного экспрессивного художественного процесса ограничивается только пределами нашего воображения.
Психотерапевты, социальные работники, профессионалы в сфере психического здоровья, разного рода парапрофессионалы и участники групп самопомощи полагают, что экспрессивные искусства эффективно помогают людям исследовать свои чувства и изменять поведение. Те, кто прошел программы 12 шагов, находят, что применение экспрессивных искусств делает каждый шаг программы более глубоким и насыщенным с точки зрения их личностного роста. Центры, занимающиеся лечением алкогольной зависимости, используют экспрессивные искусства для того, чтобы предоставить участникам своих программ возможность продвинуться дальше простого восстановления, пробудить в себе творческое начало и создать образы надежды для своего будущего. В работе с женщинами и мужчинами, ставшими жертвами сексуального насилия, отрицавшими этот опыт и не допускавшими его в сознание, экспрессивные искусства помогают обнажить эти раны ради их исцеления. Работники хосписов, консультанты и парапрофессионалы, помогающие людям в состоянии горя, находят эти невербальные методы особенно полезными.
Если вы не специалист в сфере психического здоровья, то, возможно, заинтересуетесь применением этих методов в вашей области деятельности. Экспрессивные искусства полезны для каждого, кто хочет способствовать развитию творчества, самопониманию и расширению прав и возможностей людей. Они также помогают обеспечить личностную интеграцию тела, разума, эмоций и духа. Если вы подумываете об адаптации экспрессивных художественных методов к своей профессиональной ситуации, спросите себя, будет ли для вас полезно и приемлемо предлагать методы, которые:
• создают возможности для самоисцеления;
• пробуждают творчество;
• способствуют самопониманию и инсайтам;
• позволяют конструктивно выражать чувства;
• способствуют расширению прав и возможностей;
• предоставляют возможности быть игривым и ребячливым;
• облегчают работу правого полушария головного мозга и интуитивных, спонтанных процессов;
• используют невербальные способы коммуникации;
• позволяют приобщиться к неизведанным или бессознательным сторонам жизни индивида;
• способствуют личностной интеграции тела, разума, эмоций и духа;
• открывают путь в высокие состояния сознания.
Медсестры могут предложить экспрессивные искусства пациентам больницы, например, чтобы помочь им исцелить себя с помощью создания экспрессивных рисунков до и после операции или в течение продолжительной болезни. Работа с пожилыми людьми, скажем, может включать помимо рисования различные варианты движения, визуальных искусств и ведение дневников. С помощью экспрессивных искусств художники, музыканты, танцоры и писатели откроют для себя новую свободу самовыражения. Использование творческой связи высвобождает живительную творческую энергию. Преподаватели прибегают к ней для того, чтобы укрепить самоуважение в процессе обучения и привнести жизнь в академические дисциплины. Работающие в кросс-культурных ситуациях обнаруживают, что экспрессивные искусства облегчают общение между представителями разных культур.
За счет использования различных модальностей в разных ситуациях появляется множество вариантов применения экспрессивных искусств. В последующих разделах книги представлены способы создания соответствующего опыта их использования.
Базовая конструкция
Предлагая людям получить опыт использования экспрессивных искусств в любом из контекстов, нужно помнить – это очень важно, – что экспрессивный художественный процесс имеет два аспекта: он является процессом внутреннего исследования, а также своего рода языком. Первый позволяет людям открывать свои чувства и мысли, а второй помогает выразить их вовне, рассказать о них. Оба аспекта существенны для создания плодотворного опыта.
Создание базовой конструкции для работы с помощью экспрессивных искусств не подразумевает организацию техник в некоторой логической последовательности. Я не рассматриваю экспрессивные искусства как техники. Техника – это некая процедура, в результате которой решается определенная задача. Врачи и стоматологи владеют определенными техниками проведения операций. Экспрессивные искусства – это не то, что вы делаете с кем-то, это процесс, в который вы предлагаете кому-то включиться в целях самоисследования и аутокоммуникации. Я так подробно останавливаюсь на этом моменте, потому что он связан со следующим положением: чтобы предоставить человеку возможность использовать экспрессивные искусства как средство исцеления, вовсе не нужны сложные методы и детально разработанный опыт. Необходима атмосфера доверия и безопасности, в которой он чувствовал бы свободу для исследования и самовыражения.
Предлагать экспрессивные искусства уместно тогда, когда вы верите в то, что ваш клиент, студент или коллега могут извлечь пользу из контакта с более глубокими чувствами. Этот метод приемлем каждый раз, когда вам хочется спросить: «Как вы себя чувствуете в связи с этим?», или «Хотите ли вы сказать об этом что-то еще?», или «Хотите ли вы исследовать свои чувства глубже?»
Если человек соглашается, то далее уместно спросить: «Вы хотели бы исследовать эти чувства с помощью цвета или движения?» Если в ответ вы слышите «не уверен», можете предложить новую форму самоисследования. Попросите его рискнуть. Если же человек не проявит к этому интереса, очень важно отнестись к его выбору с уважением. Напротив, в случае согласия вы предоставляете материалы на выбор и говорите о том, что важен процесс, а не результат. Исключительно важно при этом полностью присутствовать в процессе, хотя и безмолвно, пока человек использует визуальные искусства или движение для исследования своих чувств. Безопасное, свободное от интерпретаций, человекоцентрированное исследование смысла возникающих произведений вызывает доверие и побуждает к расширению возможностей.
Хотя в этой книге и предлагаются различные эксперименты или упражнения, но даже если вы ничего не сделаете, кроме предложения клиентам или участникам групп: «Хотели бы вы исследовать это чувство с помощью цвета, глины, движения, звука или письма?» – вы все равно сделаете очень много. Это приглашение и есть базовая конструкция глубинной работы. Я снова и снова повторяю эти слова в работе с клиентами, группами и друзьями. После работы в одной художественной модальности я снова спрашиваю: «Хотели бы вы попробовать другую модальность – например протанцевать свой рисунок, или написать о нем, или добавить к нему какие-то звуки?» Если клиент двигался, я спрашиваю, не желает ли он выразить некоторые свои движения в Глинае, цвете или письме.
Конструкция не нуждается в усложнении, чтобы вызвать значимый материал. Простые способы включения процесса творческой связи полезны людям, реабилитирующимся после зависимости, пациентам больниц, пожилым людям, людям в трауре, заключенным, студентам, пережившим травматические события (например, землетрясение или смерть сокурсника), пациентам психиатрических клиник или друзьям, нуждающимся в поддержке и внимании.
После принятия вашего предложения важно уважать личную интерпретацию человеком своей работы. Человекоцентрированная основа этой книги ставит в качестве необходимого условия безопасную, понимающую, безоценочную, неинтерпретирующую атмосферу, способствующую самовыражению, самодетерминации и творчеству.
Применение для избавления от зависимости
При рассмотрении как способов предотвращения зависимости, так и способов восстановления страдающего от нее человека нам необходимо найти причины того, почему люди прибегают к препаратам или формам поведения, изменяющим их сознание. Здесь мы можем лишь прикоснуться к этой огромной теме, но стремление зависимого к «высокому» или измененному состоянию сознания непосредственно связано с использованием экспрессивных искусств, выполняющих ту же самую функцию.
Моя гипотеза состоит в том, что современная культура высоких технологий и промышленная цивилизация отдалили нас от врожденной креативности, из-за чего мы утратили ощущение личного удовлетворения от жизни. Творение – это глубочайшее событие. Этот процесс предполагает такое состояние концентрации, в котором все остальное меркнет. Мы можем называть это измененным состоянием сознания или крайне энергичным и целенаправленным поведением. Как бы мы ни назвали это состояние, оно воодушевляет и вливает в нас новые силы.
Без возможности творить мы утрачиваем вкус и аромат жизни, ее изюминку. Наше общество не позволяет свободно выражать себя, что характерно для детских лет, поэтому мы становимся заблокированными и фрустрированными. И тогда мы начинаем искать способы, позволяющие испытать стимуляцию и возбуждение. Наркотики – один путь к такому измененному состоянию, разновидности компульсивного поведения – другой.
В статье «Зависимости и сознание» Пэт Пэррин и Уим Коулман задаются вопросом: так ли отличается дилемма, перед которой стоит зависимый человек, от духовных поисков каждого из нас? Многие ли способны сказать, что не являются зависимыми в той или иной мере? Они постулируют, что множество индивидов, в конце концов ставших зависимыми, начинали с поисков чего-то стоящего.
Многие специалисты в сфере душевного здоровья пришли к консенсусу в том, что зависимость не всегда начинается с потворства своим желаниям в поиске наслаждения, минуя чувство ответственности. Напротив, зависимость может быть неудачной попыткой достичь разумных целей{40}.
В этой же статье профессор Эндрю Уэйл, исследующий зависимости в Аризонском университете, отмечает:
Согласно социальной модели, вопрос зависимости – это вопрос воли, а люди обладают слабой волей. Общество верит в слабость.
Мы же, напротив, должны подчеркнуть, что зависимый – это тот, кто появляется принципиально в итоге. Все зависимые стремятся обрести целостность. …Исследовательские подходы, которые не признают этого желания, обречены на неудачу так же, как и подходы к лечению, которые не обучают альтернативным способам удовлетворения этой потребности{41}.
Экспрессивные искусства, очевидно, следует рассматривать как такого рода альтернативу. Злоупотребление теми или иными веществами или саморазрушительное поведение зачастую начинаются с того, что человек ищет способ быть в контакте со своей креативностью. Он начинает что-то изображать или употреблять наркотики в качестве стимула, а потом «подсаживается» на некий процесс или вещество. Большинство из нас знакомы с теми, кто стал зависимым от алкоголя или других наркотиков после того, как на собственном опыте испытал, как данное вещество помогает освободить себя в творческих поисках. Мы можем знать писателя, выпивающего бокал вина, чтобы его слова текли свободно, или музыканта, нюхающего кокаин, чтобы усовершенствовать свою игру на ударных инструментах, или служащего корпорации, употребляющего наркотики, чтобы как-то скрасить свой рабочий день и сделать свои мысли более творческими. Проходят годы, и наркотик становится хозяином человека. Его разум затуманен и притуплен. Человек сбивается с пути самовыражения на путь саморазрушения.
Если говорить о предупреждении зависимости, то вовлечение в процесс творческой связи может быть одним из способов стать более спонтанным и раскрепощенным. Игра на барабанах, танец, рисование, ведение дневника, медитация, импровизация и пение становятся транспортными средствами, доставляющими зависимого к креативности. Мне представляется крайне необходимым предлагать людям – особенно молодежи – как можно больше способов и возможностей для конструктивного применения их творческой энергии. В настоящее время мы настолько заблокировали свою спонтанную творческую экспрессию, что общество стало функционировать подобно скороварке, которая вот-вот взорвется. Если бы мы сумели придать особое значение творческому самовыражению и интегрировать его в семейную и школьную жизнь, то наша молодежь перестала бы так тянуться к наркотикам и обрела бы свое возбуждение, свой максимум переживаний в экспрессивном танце, трансовом танце, лепке, рисовании и письме в атмосфере безопасности и отсутствия оценок.
Помимо предотвращения зависимости экспрессивные искусства могут также быть важным подспорьем в реабилитации после нее. Первый шаг лечения – лишение зависимого человека наркотика либо по его добровольному решению, либо с помощью определенных методов воздействия. Второй шаг состоит в том, чтобы помочь зависимому контролировать свое поведение. Необходимый третий шаг – предложить человеку средства, с помощью которых он представит и ощутит свое потенциальное я, свой дух.
Для иллюстрации третьего шага позвольте мне описать однодневный воркшоп для пятидесяти участников – все они восстанавливались после зависимости в лечебном центре Сьерра Таксон. В этот день персонал центра принимал участие в обучающей программе, поэтому все пациенты с девяти утра до пяти вечера вместе со мной работали в формате творческой связи. Для начала я установила важное исходное правило: «Каждый из вас должен оставаться в этой большой комнате, но, если не хотите, участвовать необязательно». Я также объяснила основные принципы работы с экспрессивными искусствами, подчеркнув, что любое чувство, будь то стыд, гнев, любовь или одиночество, может быть переведено в искусство. Говоря, что эта работа предназначена для того, чтобы помочь им открыть их чувства, я подчеркнула, что важен процесс, а не результат.
Большинство пациентов центра приняли участие в воркшопе. В их числе были рабочие, священники, представители бизнеса, домохозяйки, врачи и люди, выпавшие из общества. Пассивными участниками стали несколько человек, проходивших процедуры детоксикации в ходе первой недели пребывания в центре.
Вместе мы провели насыщенный день, погрузившись в процесс творческой связи, концентрируясь на внутреннем путешествии каждого из них. Закрыв глаза и проделав несколько движений, чтобы выразить себя (упражнение «Это я»), участники создавали рисунки, скульптуры и коллажи, чтобы продолжить исследование себя на более глубоком уровне. Одни в ходе работы начинали плакать, другие что-то напевали или шептали себе под нос. Несколько человек были встревожены и взбудоражены. Я предложила им включить эту тревожность в свой творческий процесс. После работы с визуальными искусствами последовало свободное письмо.
Затем я пригласила всех поделиться своими личными открытиями в парах, а после мы рассматривали то, что создал каждый участник. Я попросила их поделиться тем, что они узнали о себе, со всей группой. На протяжении этого часа обратной связи несколько человек сказали, что благодарны за возможность увидеть, кем они могут стать после того, как избавятся от наркотической зависимости. Чувствуя, что находятся на пути к воздержанию, они, впрочем, нуждались в возможности ощутить себя людьми, преодолевшими свою зависимость. Один из участников признался: «Это дает мне надежду. Я смотрел на все, что делал, и боролся вслепую, но сегодня у меня появился шанс обрести видение». Другой сказал, что процесс творческой связи вернул ему контакт с его духовностью, с тем, чего ему давно не хватало. В течение дня многие люди испытали глубокие эмоциональные состояния и теперь чувствовали освобождение.
Руководство программы предоставило мне эту работу в качестве эксперимента. И мне, и участникам воркшопа стало ясно, что компонент человекоцентрированных экспрессивных искусств выходит за рамки лечебного плана восстановительных программ в стационаре. Если послушать участников подобных мероприятий, мы узнаем, что отказ от приема наркотиков представляет собой лишь начало реабилитации. Развитие новой идентичности и восстановление креативности – тоже необходимые шаги в направлении стабильного движения к полному потенциалу. Дорогу ко всему этому могут проложить экспрессивные искусства.
Экспрессивные искусства в составе программ двенадцати шагов
Методы использования экспрессивных искусств, описанные в этой книге, особенно подходят для программ двенадцати шагов, таких как «Анонимные алкоголики» или «Анонимные обжоры». Эти чрезвычайно успешные программы самопомощи основаны на взаимной поддержке людей в том, чтобы быть честными и открытыми в решимости изменить свое поведение. Неделя за неделей участники делятся своими личными историями злоупотреблений и избавления от зависимости. Признание неудач и успехов помогает им освободиться от стыда и потребности быть совершенными. В свою очередь, это способствует постепенному, но неуклонному личностному росту и изменениям поведения.
Групповая динамика подчинена строгим правилам. Официальный формат исключает непосредственное общение (реагирование друг на друга) или такие процессы личностного роста, как экспрессивные искусства. Тем не менее многие частные группы адаптируют программы двенадцати шагов и интегрируют другие методы, способствующие самопониманию и коммуникации. Например, четвертый шаг программы «Анонимных алкоголиков» начинается со слов «Проведено исследование и бесстрашная моральная инвентаризация себя. …Четвертый шаг представляет собой нашу решительную и усердную работу для того, чтобы обнаружить, чем были и каковы теперь наши обязательства»{42}. Это связано с выяснением, насколько влечение к эмоциональной безопасности, или сексу, или деньгам, или власти необходимо для выживания или же оно искажено и вышло из-под контроля. Использование визуальных образов в работе с человеком, реабилитирующимся после зависимости, весьма полезно для осознания им своих потребностей и влечений. Рисунок может стоить тысячи слов, особенно когда человек испытывает вину, стыд или смущение.
Вот одно из заданий на основе экспрессивных искусств, помогающее человеку признать такого рода аспекты. Его можно выполнять дома, наедине или в группе.
ИССЛЕДОВАНИЕ ВЛЕЧЕНИЙ1. Моя необузданная сторонаЗакройте глаза и помедитируйте какое-то время о своих социальных влечениях, особенно о тех, которые могут выйти из-под контроля и стать необузданными. К ним можно отнести влечение к власти, деньгам или сексу, а также любые другие значимые для вас потребности. Позвольте возникнуть любым чувствам или образам. (Минутная пауза.)
Теперь возьмите материалы для коллажа и позвольте изображениям найти вас. Не пытайтесь искать картинки, точно соответствующие образам, возникшим во время вашей медитации. Выберите любые, которые обращаются к вам в данный момент. Сначала расположите их на листе бумаги так, как вам хочется, а потом наклейте.
После того как окончите, рассмотрите то, что получилось, и сделайте об этом несколько записей в форме свободного письма или напишите пять предложений, которые начинаются со слов «Я…», или «У меня…», или «Я чувствую…».
Встаньте и повесьте коллаж на стену. Глядя на него, попробуйте подвигаться и позвучать. Какие переживания возникают при этом? Произнесите любые слова, приходящие к вам во время движения, например: «Я чувствую, что мной движет…», «Мне нужно…», «Я хочу…». Какие чувства возникают у вас, когда вы это делаете?
Теперь быстро выразите свои чувства в цвете, линиях, ритме и форме. Старайтесь пользоваться неведущей рукой. Или возьмите глину, закройте глаза и позвольте возникнуть чему-нибудь. После этого попробуйте свободное письмо или движение, которые будут исходить из вашего рисунка или скульптуры. Что вы открываете в себе?
2. Конструктивное использование социальной энергииКогда почувствуете, что закончили исследовать любые переживания собственной необузданности или бесконтрольности, создайте коллаж, рисунок или скульптуру, выражающие то, кем вы являетесь, когда используете эту энергию в конструктивном ключе. Закройте глаза и вспомните, какую энергию вы ощущали, находясь в контакте со своими влечениями и потребностями в сексе, пище или власти. Вспомните также те моменты, в которые использовали эту энергию конструктивным, полезным образом. Это может быть что-то простое, например прогулка или приведение чего-то в порядок, или более сложное – выстраивание близких отношений, приготовление блюд для вечеринки, ведение собрания, выступление с речью, написание стихотворения, постройка чего-то или разработка новой идеи. Посмотрите, сможете ли вы представить себе полезные способы вложения вашей энергии в творческие начинания.
Теперь вернитесь к материалам для коллажа и отберите те изображения, которые обращаются к вам. Нет правильных или неправильных способов выполнения этого упражнения. После того как закончите коллаж, напишите о нем. Затем станцуйте его. (Или сначала станцуйте, а потом напишите.) Почувствуйте, как тело переживает использование энергии в продуктивном ключе.
Сравните, как вы себя чувствовали вне контроля (переедая, требуя слишком многого и совершая тому подобные действия) и при конструктивном использовании энергии. Я не предлагаю вам устанавливать себе пределы или ограничивать свою энергию. Я предлагаю найти способы для ее выражения.
3. Наведение мостовПосле того как рассмотрите каждый из двух коллажей и выразите каждый из них в движении, позвольте возникнуть третьему художественному произведению. Оно может изображать своего рода мост, нечто промежуточное между двумя состояниями: необузданными влечениями и влечениями, направленными в конструктивное русло.
Из этого изображения может возникнуть еще одно движение. Движение особенно полезно тем, что в связи с процессом перехода от одного к другому возникает инсайт. Двигаясь как неконтролируемое влечение, а затем как конструктивная энергия, вы начинаете на кинестетическом уровне понимать, как переходить из одного эмоционального состояния в другое. По мере переключения из одного настроения в другое вы обнаружите, как совершаете переходные шаги – например, информация, полученная из движения, может говорить о том, что вам нужно притормозить, перестать беситься и постараться заземлиться.
Рисунки, возникшие в результате этого опыта, послужат напоминанием о внутренней работе, которую необходимо проделать. Переживание своей необузданной стороны на контрасте с «собой, когда мои энергии работают на пользу моей жизни», может дать новую перспективу.
Работу с экспрессивными искусствами возможно организовать применительно к любой ситуации, которая предполагает самоисследование. Я предложила одну возможность. Вы придумаете другие. Фасилитатору следует думать о том, какой процесс с использованием экспрессивных искусств поможет этому человеку исследовать его внутренний опыт. Не существует идеальной конструкции. К одному и тому же внутреннему центру ведет множество путей. Если создавать такой опыт применения экспрессивных искусств, который не имеет правильного или неправильного результата, то клиент может принять его, чтобы обнаружить новые аспекты самого себя. Для любого из двенадцати шагов можно разработать такие процессы художественной экспрессии, которые помогут человеку, какова бы ни была его проблема: восстанавливается ли он после алкогольной зависимости или страдает оттого, что вырос в семье алкоголиков, или восстанавливается после отказа от любой другой зависимости. Экспрессивный художественный процесс поможет ему исследовать свои чувства и будущие возможности.
Обзор событий жизни
Применение художественного процесса для рассмотрения собственной жизни бывает полезно для каждого, включая восстанавливающихся после отказа от зависимости или пострадавших от сексуального насилия. Чтобы стимулировать воспоминания и образы прошлого, используйте упражнения «Мандала жизни» или «Линия жизни», подробно описанные в главе 6. Позволяя бессознательному и воображению извлекать из глубин памяти события прошлого, мы помогаем проливать на них свет в целях самопонимания и принятия решений о своем поведении в будущем.
Работа с жертвами сексуального насилия
Люди, страдающие от последствий сексуального насилия или только недавно обнаружившие, что оно имело место в их жизни, зачастую открывают для себя, что художественные образы таят скрытую информацию. Одна из консультантов, принимавшая участие в моем занятии экспрессивными искусствами, начала создавать рисунки, которые сама описывала как гротескные и ужасные. (Нам они не казались такими ужасными, что вновь указывает на важность уважения чувств художника по отношению к его образам.) Они виделись ей настолько страшными, что женщина предпочла не рассказывать о них во время занятия. Она знала, что они важны.
Жертвы сексуального насилия: экспрессивное искусство способствует пробуждению подавленных воспоминаний, поэтому его можно применять как средство высвобождения невысказанных чувств (Натали Роджерс)
Позже эта женщина рассказала мне, что отнесла их своему терапевту, который помог ей открыть их смысл. Ей было приятно, что ее терапевт, хоть он и не имел подготовки в области арт-терапии, захотел помочь ей использовать искусство для того, чтобы исследовать скрытые смыслы, относившиеся к пережитому ею сексуальному насилию. Она была благодарна тому, что пугающие образы всплыли на поверхность. Несмотря на боль и тяжелые переживания, которые вызывал этот материал, это была необходимая часть ее исцеления.
Читать бесплатно другие книги:
