Творческая связь. Исцеляющая сила экспрессивных искусств Роджерс Натали

Просветленным становишься, не представляя себе образы, преисполненные света, но осознавая тьму. Однако последнее весьма неприятно, поэтому не пользуется популярностью.

«Философское древо», Карл Юнг

Принятие тени, заключающей в себе свет, – эта задача стоит перед каждым из нас, если мы хотим прийти к гармонии с самими собой и со всем миром. Мы действуем согласно нашим чувствам и убеждениям. Если мы придерживаемся убеждения, что зло «где-то снаружи», то проецируем наши собственные темные стороны на «других». Люди склонны приписывать свои нежелательные стороны кому-то или группе людей, возлагая на них собственную незавершенную работу. Если бы мы могли встретиться лицом к лицу со своей темной стороной и научились трансформировать в конструктивное действие заключенную в ней энергию, это стало бы колоссальным шагом в направлении изменения мира в целом. Вместо установки «мы – они», ведущей к обвинению других, каждый из нас взял бы на себя ответственность за все, что происходит в мире.

Мне никогда не забыть момент, когда я обнаружила пугающую теневую сторону самой себя. Я выросла в любящей семье и редко испытывала гнев. Поскольку я считала себя пацифисткой, то была сильно шокирована в тот день, когда осознала в себе реальное сильное желание убить. В один из моментов своей жизни я почувствовала себя очень запуганной, буквально пойманной и загнанной в угол. Помню, как ярость вскипала внутри и появилось ужасное ощущение, которое можно было выразить словами: «Пустите меня, я хочу его УБИТЬ!». В полном ужасе от того, что у меня могло возникнуть такое чувство, я ощущала стыд и вину. (Много лет я никому не рассказывала об этом.) Но я поклялась, что не забуду, что во мне тоже есть потенциал насилия. Уродливая теневая сторона прорвалась наружу неожиданно. Все это позволило мне глубже понять, что потенциал насилия существует в каждом из нас. Мое сочувствие распространялось и на тех, кто ощущал себя настолько униженным, что чувство ярости толкнуло их к физическому насилию.

Говоря на юнгианском языке, тень представляет собой неизвестный, живущий в сфере бессознательного аспект я. Тень состоит из всего того, что стало неосознаваемым в результате опыта обусловливания, полученного в раннем детстве. Эту часть нас мы отвергаем, отрицаем или подавляем. Будучи детьми, мы обнаружили, что какие-то формы поведения неприемлемы: девочки, например, могли услышать следующее: «Ты выглядишь некрасивой, когда сердишься» или «Девочки себя так не ведут!»; а мальчики: «Большие мальчики не плачут» или «Ты что, посидеть спокойно не можешь?». По мере взросления подобные наставления подсказывают, какое поведение общество приемлет, а какое нет. Что же происходит с потребностью отстоять свои права у девочек и потребностью освободить свои эмоции у мальчиков? По словам Роберта Блая, понимая, что какие-то формы нашего поведения не одобряются окружающими, мы запихиваем их в «большой черный мешок, который волочим за собой». Когда мы заглядываем в этот мешок впоследствии, то оказывается, что мы засунули в него также много хорошего{50}. В вышеприведенных примерах девочки прятали туда свою способность отстаивать себя, а мальчики – способность выражать чувства.

Подавленные мысли, эмоции, поведение, обладая большой силой, циркулируют в бессознательном и накапливают потенциал для вулканического извержения. Подавляемые стороны накапливают мощь за счет сил постоянного сдерживания, подобно тому как растет давление в работающей скороварке. Сдерживание этого бурления бессознательного отнимает много сил. Напряжение в мускулах, боль в суставах и сердечные спазмы – все это результат сдерживания чувств и мыслей «под крышкой». Большинство людей боятся вглядываться в бессознательное и лишь изредка догадываются, сколько физической и эмоциональной энергии тратится на то, чтобы удержать эту «крышку».

Отрицаемые или отвергаемые стороны я зачастую понимаются как деструктивные, злобные импульсы: острое желание убить, ограбить или отомстить. Однако подчас мы отправляем в сферу бессознательного и свою креативность, силу, бунтарский дух, чувственность, сексуальность и готовность любить. Так что, исследуя глубины бессознательного, мы находим там много утраченных сокровищ.

На самом деле процесс принятия своей тени может быть менее сложным, чем высвобождение света. В том, что называется высвобождением света, есть определенная загадка, ведь мы говорим об открытости нашей духовности – возможности испытывать любовь, сострадание и всеобъемлющие состояния сознания. За годы практики в качестве терапевта и фасилитатора групп я обнаружила, что люди испытывают неудобство, признавая и ощущая любовь. С большей готовностью они принимают негативные мысли о себе и других и при этом отвергают комплименты, заботу и любовь. Быть открытым для любви доступно каждому человеку без каких-либо затрат с его стороны. Тем не менее мы склонны защищаться от нее. Способность в полной мере получать любовь либо от другого человека, либо из универсального источника энергии может стать предпосылкой к открытию способности предлагать безусловную любовь.

Любить – вроде бы хорошо, но мы боимся этого, боимся быть отвергнутыми, испытать боль, быть уязвленными. Однако зачастую те, кто больше всех перестрадал, легче и свободнее делятся своей любовью. Любовь – это самая мощная сила вселенной. Сердце, открытое другим, приносит нам радость. В акте любви мы дарим сами себе великий дар. Очевидно, любовь, в самом высоком смысле этого слова, и есть то счастье, к которому все стремятся.

В этой главе обсуждается динамический процесс встречи с тенью и ее трансформации с помощью экспрессивных искусств. Обнаруживая соприкосновение света и тени, мы всматриваемся в то, каким образом можно интегрировать внутренние противоположности. Хотя я и описываю обнаружение и интеграцию как два разных события, на самом деле оба представляют собой часть одного и того же цикла, одного и того же целого, одного и того же я. Как в символе ян – инь есть темная точка в светлом и светлая точка в темном. Невозможно быть по-настоящему любящим и сострадательным, не будучи открытым по отношению к своей темной стороне. И в заключение я привожу примеры из опыта людей, испытавших трансцендентные ощущения света и любви.

Обнаружение тени

Познавать, принимать и освобождать темную часть своей природы способами, не травмирующими других, – очень важно для того, чтобы предотвратить воплощение ее могущественной силы в различные проявления агрессии. Экспрессивные искусства естественным образом помогают осуществить путешествие в мир тени, позволяют создавать образы, движение, звук и творческое письмо, высвечивающие различные стороны неизведанного. Если дать себе такое разрешение, то экспрессивные искусства погрузят нас в мифические, метафорические и кинестетические аспекты неизведанного. В процессе осознания тени мы получим много полезных, восхитительных посланий, адресованных нашей жизни. Обнаружение наших неизвестных сторон выносит эти аспекты на свет, позволяя им – давно потерянным субличностям, в которых мы нуждались, чтобы обрести целостность, – стать нашими союзниками.

Моя настойчивость в обнаружении и принятии тени отличает мою философию и работу от философии и работы моего отца. В последние годы жизни Карл Роджерс признавал, что часто бывал не в контакте с собственным гневом. И я прекрасно знала об этом, так как работала с ним в одной команде на семинарах, посвященных человекоцентрированному подходу, которые проходили каждое лето с 1975 по 1980 год. Несмотря на то что каждый член нашей команды, включая меня, мог открыто говорить о своем актуальном гневе не только друг с другом, но и с группой, состоявшей из сотни участников, отец, казалось, никогда не впадал в гнев. Поскольку по ходу всех этих событий возникало множество досадных и фрустрирующих ситуаций, отсутствие реакции с его стороны оказывало на нас сильное давление, и я чувствовала, что должна проговаривать его гнев за него. Вероятно, именно его неспособность переживать гнев подвигла меня на выделение этого чувства в качестве важной и потенциально очень конструктивной эмоции. Слова «гнев» нет в предметных указателях его книг. Только в посмертно опубликованной «Хрестоматии Карла Роджерса»[15] оно упоминается четыре раза. При этом в одном из текстов описывается мой гнев (моя спасительная жизненная энергия) в тот период, когда я боролась за развод. В этой книге отец объясняет[16], что брак Дженнифер (псевдоним Натали) мог бы быть спасен в том случае, если бы она знала, как осознавать свой гнев в супружеских отношениях, и была способна присваивать это чувство. (Но у Дженнифер не было соответствующей модели семейных отношений и опыта восприятия двух людей, испытывающих гнев в отношениях друг с другом в конструктивной манере, чтобы прийти к разрешению конфликта).

С клиентами, группами и в собственной жизни я прикладываю максимум усилий (и всегда учусь этому), чтобы осознавать гнев и всячески поддерживать его выражение с помощью вербальной и художественной экспрессии, представляющей собой путь к самопониманию и самоусилению. Я подозрительно отношусь к людям, заявляющим, что они никогда не испытывают гнева. Я делаю все, что в моих силах, чтобы с помощью экспрессивных искусств помочь им признать и выразить свое чувство.

Гнев – важная мотивирующая сила при совершении конструктивного действия. Я обнаруживала это по мере того, как превращалась из уступчивой жены в человека, способного усиливать самого себя. (Мои художественные дневники отчасти иллюстрируют этот рост.) Несмотря на то что эта трансформация заняла годы, полученные уроки поддерживали меня на каждом жизненном перекрестке. Как активная феминистка в 1980е годы я чувствовала себя оскорбленной каждой увиденной несправедливостью: слишком малым представительством женщин в сенате, палате представителей, Верховном суде, редколлегиях, в числе основных докладчиков на конференциях, в составе руководства корпораций – во всех случаях неравенства, имевших место как в нашей стране, так и во всем мире. Подобно большинству женщин, выступающих против неравенства, меня осмеивали и унижали, называя «озлобленной женщиной». Однако, пребывая в контакте со своим гневом и позволяя ему показываться на поверхности, я получила огромное количество энергии для того, чтобы изменить ситуацию несправедливости, а не оставаться дома в депрессии. Осознавая свой гнев, я научилась использовать его как ракетное топливо для инициирования собственных проектов.

Гнев. Осознание и конструктивное использование энергии гнева может быть очень полезной мотивирующей силой (автор неизвестен)

Женщины особенно нуждаются в том, чтобы подключаться к собственной энергии гнева и направлять ее на творческие дела, вместо того чтобы направлять внутрь себя. Например, когда издатели завернули мою очень личную и политическую книгу «Возникающая женщина: декада преобразований середины жизни», потому что «не хотели пропагандировать мой стиль жизни», я сначала сочла себя никчемным писателем и испытала ощущение собственной неадекватности. Когда же я поняла, что не правы они, я использовала свой гнев, чтобы мотивировать себя и издать книгу самостоятельно. (С тех пор прошло 12 лет, книга до сих пор продается, и она переведена на пять языков.) Подобным же образом, когда я чувствовала огорчение и гнев из-за разрыва тех или иных отношений, я понимала, что могу сфокусировать часть этой энергии на своей работе. В результате это привело меня к созданию Института человекоцентрированной экспрессивной терапии, который стал опорой в моей профессиональной работе и местом, где я подружилась со многими людьми.

Итак, согласно моему опыту, осознание и использование энергии гнева может быть очень полезной мотивирующей силой. Это знание подкреплялось в моей работе с теми, кто либо накрыл «крышкой» свою ярость и нуждался в конструктивных каналах для ее выражения, либо выпускал ее с помощью искусства, драматизации или политических действий. Признание гнева – первый шаг к его конструктивному направленному использованию. Хотя, конечно, гнев – не единственная эмоция в длинном черном мешке, в котором живет тень, но одна из самых мощных.

Мой интерес к Юнгу вызван тем, что он лично исследовал и выразил свою тень в тщательно описанных и прекрасных рисунках «Красной книги»[17]. Как терапевт он был готов увидеть свои гнев и страх. Хотя моему отцу и было трудно вступить в контакт со своим гневом, его вера в человека была просто поразительной. Я обнаружила, что пытаюсь интегрировать представления Карла Юнга о тени с представлениями Карла Роджерса о вере в человеческий потенциал. Процесс творческой связи в том виде, в котором я преподаю и фасилитирую его, на самом деле интегрирует многое из того, чему я научилась у этих двух мужчин, но что исходит из глубокого женского принципа – принципа целостности, признающего чрезвычайную ценность нашей интуиции и восприимчивости.

Обучение открытию наших непризнаваемых сторон может быть названо работой с тенью.

Работать с тенью означает вглядываться в темные уголки нашей души, где спрятано тайное чувство стыда и где умолкли яростные голоса. Работать с тенью означает просить самих себя изучить подробно и честно, что раздражает и отталкивает нас в конкретном человеке или что в нашем возлюбленном очаровывает нас и ведет к его идеализации. Работать с тенью означает заключить… договор со своим я, чтобы принять участие во внутеннем диалоге, который иногда заводит нас очень глубоко и завершается подлинным принятием себя и истинным состраданием к другим… В этой войне между противоположностями есть только одно поле битвы – сердце человека. И каким-то образом в сострадательном принятии темной стороны реальности мы становимся носителями света. Мы открываем другому странное, слабое, грешное, презренное – и просто через утверждение этого его трансмутируем. Именно так мы продвигаемся к целостности{51}.

Как мы вглядываемся в темные уголки своей души? Как сознательно делаем попытку осветить свое бессознательное? Если согласиться с тем, что принятие непризнаваемых сторон самих себя продвигает нас к тому, чтобы стать более цельными, энергичными и сострадательными, то нам потребуются методы, позволяющие вывести на свет нашу тень.

Безопасное окружение всегда служит первым условием для более глубокого осознания бессознательного. Знание того, что люди, присутствующие в данном пространстве, не будут судить и обвинять нас за «постыдные» мысли или действия, дает нам разрешение исследовать их с помощью рисования, создания маски, ритуальных танцев, игры на барабане, вокализации и драматической импровизации. Именно в такой атмосфере одна женщина в группе начала процесс раскрытия природы своего Маленького Чертика.

Эта пластичная молодая русская женщина была участницей нашей обучающей группы в Москве. Ее беспокоило то, что, сталкиваясь лицом к лицу со своим начальником, она начинала заикаться. Сначала она не хотела изучать беспокоящее ее поведение. Однако другие участники группы, тоже исследовавшие свои теневые стороны, помогли ей почувствовать себя в безопасности. Когда она вызвалась быть клиентом в демонстрационной сессии, я спросила, не было бы ей интересно нарисовать свое заикающееся я. Быстро и спонтанно она нарисовала маленького чертика. Объясняя смысл своего рисунка, женщина использовала язык тела. Поэтому я предложила ей двигаться так, словно она была этим маленьким чертиком, и получать послания от него. Я стояла и двигалась вместе с ней, приглашая ее исследовать этот образ кинестетически.

Мой Маленький Чертик: «У меня есть маленький чертик… тихо, тихо, ш-ш-ш…». Участница из России исследует свое заикание

Она начала диалог с частью себя, представленной чертиком, и поняла, что он был очень важной частью ее я. Чертик настаивал на том, чтобы она жила своим умом и не позволяла другим управлять ею. Рисунок показал ей, что чертик был озорным, а не пугающим. Через движение, звук и рисунок она открыла дух маленького чертика в своей психике, который одновременно и помогал, и мешал ей в напряженных ситуациях. До этого она никогда не признавала позитивное я своей теневой стороны.

Когда она впервые задумалась над тем, что запускало ее заикание, то была по-настоящему испугана. Часом позже этот страх уменьшился до реалистических пропорций. Зачастую в том, что нас больше всего пугает, содержится нечто полезное. Такое прозрение со временем уменьшает напряжение, запускающее заикание.

Многие люди ценят свой интеллект и думают о нем как о части своей креативности. А одна из наших участниц провела более часа, рисуя мрачные картины, а потом с помощью рук и ног попыталась выплеснуть наружу гнев на собственный интеллект. Она обнаружила, что очень злится на себя за то, что не делает в жизни то, чего хочет на самом деле. Ее темный, смятый, словно оттиснутый на бумаге рисунок появился одновременно со словами: «Ты, мрачный, тяжелый, серьезный интеллект, не сможешь погасить мое творческое пламя и радость от игры!»{52}.

Для этой женщины интеллект был тем, что гасит творчество. Ее жесткий, оценивающий ум не позволял раскрыться артистическим талантам. Функции левого полушария брали верх над ее интуитивным, спонтанным я. Высвобождение этой темной энергии позволило ей самозабвенно и свободно рисовать.

Таким образом, процесс творческой связи помогает обнаруживать те установки и суждения, которые блокируют нашу способность более полно быть самими собой. По мнению Джозефа Кэмбпелла, одна из идей Юнга заключалась в следующем:

цель жизни каждого человека, говоря психологическим языком, состоит не в том, чтобы сдерживать или подавлять что-либо в себе, но чтобы познать свою иную сторону и благодаря этому наслаждаться всем спектром своих возможностей и контролировать его, то есть в полном смысле слова «познать себя»{53}.

Для кого-то такой «иной стороной» может быть интеллект, а для кого-то – спонтанное я.

Столкновение с чистым листом, вакуумом, пустотой тоже представляет собой часть Тени, которую часто игнорируют. Для начинающих (а возможно, и для всех) художников пустой белый лист может быть ужасающим. Пустота в жизни содержит в себе тот же самый страх. Приведу пример мужчины, который после тридцати лет открыл дверь в свое непознанное и обнаружил там пустоту.

Заметьте, в процессе письма чувство опустошенности начало «исчезать в глубине водоворота». Это всегда кажется мне чем-то магическим, однако многочисленные примеры свидетельствуют о том, что столкновение со страхом (или пустотой) лицом к лицу является началом его конца.

Этот же мужчина, ветеран войны во Вьетнаме, нарисовал картину и написал о своей потребности рассмотреть свою Тень. Возникший у него образ освободил его крик, что, в свою очередь, позволило ему понять, что он зол. Гораздо лучше видеть и осознавать все это и говорить об этом в безопасной обстановке, чем закупоривать чувства в себе. После создания рисунка он продолжил самоисследование с помощью письма:

Теневая сторона темного зеркала света, что скрывается за твоими закрытыми дверями в сумеречных углах? Туман клубится, мгла застилает свет. Просматривающиеся сквозь затуманенные окна смутные очертания появляются и исчезают. Серые ворота манят и не пускают внутрь. Спускаются сумрачные, промозглые тени. Возникают тени наших темных я, которые соединяются в плавном танце дервишей, в медленном вращении. Мы жаждем света, но свет не может возникнуть без темноты. Жизнь без смерти, цветок без дремлющего в глубокой темноте времени посева…

Рисование тени, ее описание и протанцовывание могут всколыхнуть много эмоций в фасилитаторе или терапевте. Как он должен реагировать, когда художественный интеллект клиента борется на листе бумаги с ним самим? Сначала я обозначаю свое физическое присутствие, чтобы клиент знал, что я нахожусь здесь ради него. Если это касается групповой работы, то я могу пройти мимо несколько раз в ее ходе или постоять рядом и стать свидетелем разворачивающегося конфликта. Я ничего не говорю. Не подбадриваю и не призываю, чтобы клиент прекратил устраивать беспорядок. Я полностью присутствую, поддерживая процесс его самоисследования. Когда клиент обсуждает свой рисунок и сообщает о чувстве законченности внутреннего конфликта, я тоже восхищаюсь его открытиями и делаю все возможное, чтобы не оценивать. (Людям, увлеченным новыми начинаниями, я зачастую говорю примерно то же: «Это прекрасно. Я рада тому, что вы нашли свое направление» или «В этом я действительно поддерживаю вас».) Поддержка роста, возникшего в результате самопонимания и инсайта, очень отличается от совета и одобрения того, что человек его принял. Когда я вижу, как люди расцветают, я испытываю явное чувство радости.

Когда кто-либо погружается в свою пугающую тень, я удостоверяюсь, что полностью присутствую, чтобы создавать и охранять необходимое для такого исследования психологическое пространство. Мне не нужно свидетельствовать каждый момент, но участники знают, что даже если я перемещаюсь по комнате, я остаюсь внимательной к ним и приглашаю их погружаться глубже. Меня всегда привлекают рисунки или танцы, маски или письмо, раскрывающие темную сторону человека. Я спрашиваю участника групповой работы, написавшего стихотворение, хочет ли он поделиться своим стихотворением «Пустота». Если он читает его смущенно или без чувства, то я спрашиваю его, могу ли я тоже прочитать это стихотворение ему. Я пользуюсь своим голосом, чтобы подчеркнуть передаваемое им эмоциональное состояние – одиночество или страх. Когда он слышит собственные слова, прочитанные с выражением, то в полной мере ощущает влияние написанного.

Во всех этих случаях я оказываю поддержку самонаправленному учению клиентов. Я не испытываю сожаления в связи с чем-то, не стараюсь разрешить их проблемы. Я просто компаньон в их путешествии сквозь дебри психики. Я глубоко доверяю процессу творческой связи: когда мы признаем собственные неизвестные стороны, противостоим или принимаем их, эти стороны становятся нашими союзниками.

Интеграция противоположностей

«Нежный цветок превращается в тигра»

Процесс исследования внутренних противоположностей часто пробуждает третий опыт интеграции и трансценденции. Одна из наших очаровательных японских участниц обнаружила для себя этот процесс. Вот что я написала о ней в своем дневнике:

Инструктируя группу по поводу движения, которое позволило бы участникам выразить себя на тему «Это я», я предложила им закрыть глаза, чтобы погрузиться в себя и позволить телесному импульсу вести движение. Я наблюдала за Мако. Словно нежный японский цветок, она вошла в комнату, улыбаясь и машинально кланяясь людям. Когда двигательное упражнение началось, Мако закрыла глаза. Двигаться она начала плавно и изящно, подобно текущей реке. Потом стала сильным ветром, который гонит облака по небу. После семи минут такого танца я дала новую инструкцию группе. «Теперь двигайтесь так, чтобы выразить “Это не я! Я вряд ли когда-нибудь буду этим!”»

Мако становится преисполненным ярости, рычащим тигром. Эта нежная женщина-цветок превращается в свирепое, когтистое животное. Она преображается в хищника, рыскающего и выслеживающего добычу, чтобы убить ее.

Позже Мако перевела это в художественную форму, создав глиняную «маску ярости». Она сказала мне, что работает с глиной впервые, но ее желание оказалось настолько сильным, что на свет появилось гротескное лицо, угрожающе пялившееся на нас.

Позже в ходе обсуждения Мако сказала: «Я не знала, что была такой злой и такой сильной! Мне понравилось становиться такой дикой. Я признаю, что это часть меня. Я могу принять свою темную, неистовую, яростную сторону. Я освобождаю ее, делая маску и протанцовывая гнев. Сейчас, в данный момент, она уже не со мной. Она вытекла из меня в глину и танец». Мако сидела спокойно, а я глядела на ее открытые, расслабленные тело и лицо, лишенные напряжения, преисполненные мира. Внутреннего мира.

Два предыдущих примера описывают постепенный процесс приближения к собственной тени. Слова «Это не я» побудили застенчивую Мако с ее неизменно милой улыбкой выпустить вовне свою тигриную часть. Такие стимулы дают человеку разрешение исследовать неизведанное. На другом семинаре искренняя просьба участников и руководителя (Кони Смит-Сигел) задуматься об участии США в бомбежке Хиросимы вовлекла нас в воспоминания о том событии. Эмоции причиняли нам физическую боль. Мы глубоко погрузились в личную и политическую трагическую ситуацию. Хотя потребовалось какое-то время, чтобы отчаяние поднялось на поверхность и оказалось разделенным между нами, это чувство привело нас к ощущению новых начинаний и мужества действовать. Если возмущение, отчаяние, гнев и сопровождающие их звуки запрещены в нашей культуре, то освобождение от них через танец, вокализацию и визуальное искусство представляет собой шаг навстречу интеграции тени.

Иногда я приглашаю клиента выразить свой гнев, например битьем по подушке теннисной ракеткой. Я поддерживаю его в том, чтобы в ходе этого он издавал соответствующие звуки. Этот процесс помогает людям встретиться лицом к лицу со страхом того, что их эмоции выйдут из-под контроля (что на самом деле и случается, если слишком долго сдерживать их). Полезно выпустить немного пара: с этого начинается процесс исцеления. Однако как сказала одна женщина:

В моем случае битье не перевело мою ярость во что-то другое, не преобразовало ее. Но когда я рисовала, то раз за разом замечала, что ярость трансформировалась во что-то осмысленное. Рисунки обрели новую форму. Я испытала инсайт в связи с моим гневом, когда освобождала его посредством образов.

Нежный цветок превращается в тигра

Направленное воображение – еще один способ исследования тени. Я предложила одному из клиентов закрыть глаза и встать на эскалатор, спускающийся в его грудную клетку, где обитала боль, время от времени мучившая его. Его письменное повествование об этом путешествии свидетельствует об изрядной смелости, позволившей ему вглядеться в темную часть себя.

«Черная птица открывает сердце»

Я вижу свое сердце и большие черные вены, обвивающие его, – нет, это когти огромной, злобной черной птицы. Ее коготь впился в мое сердце. Если оно пошевелится, то коготь проткнет его. И птица знает об этом и хохочет над тем, что я сам же буду в этом виноват. Она явно обладает всей силой моей тени. Я ощущаю эту силу и невероятно мощную волю. Она говорит: «Если ты думаешь об освобождении, то подумай об этом еще раз. Хорошенько».

Я предложила сердцу и птице поговорить друг с другом. Вот что сказал клиент:

Сердце: Мне хотелось бы, чтобы ты не сжимала меня так сильно, чтобы отпустила.

Птица: Ты ощущаешь мои когти как тюрьму. Но я также охраняю тебя от опасностей, которых ты не замечаешь…. На меня все эти уловки, все эти богоугодные бредни не подействуют, поскольку только я могу видеть все ясно и четко и только я могу спасти тебя, потому что не обязана чему бы то ни было верить.

Сердце: Когда ты говоришь о твоей дружбе и заботе, я верю в них и доверяю им.

В последовавшей затем череде образов птица уносит мужчину на высокое плато, где разбросанные перья говорят о том, что сердце птицы было похищено Богом. И самое плохое, боль и печаль от этой утраты не могли быть выражены, потому что Бог завладел всеми словами. Гнев и боль птицы обречены быть безмолвными.

Мне показалось, что предложить свое сердце птице – это именно то, что нужно сделать. Это своего рода глубокое доверие. И по мере того как это ощущение углубляется во мне, я внезапно всем существом, на более глубоком уровне ощущаю, что я посланник Бога, возвращающий птице ее украденное сердце. Это не просто личное событие, но некий глубинный акт духовного упорядочивания, осуществляющийся здесь через меня.

И вот я чувствую, как маленькие светящиеся существа, похожие на светлячков, развязывают все узлы, которые держат сердце в моей груди. [Когда сердце пересадили птице], я чувствую себя в присутствии любви настолько полно, что хочу быть в центре ее струящегося света, в котором нет страха. Я чувствую, как все более и более опустошаюсь…. И вот этот процесс завершен. Я полностью исчерпан. Я чувствую себя большой черной птицей с сердцем, наполненным новой силой и энергией; в этом неистовом сердце к ощущениям любви примешана кровь ворона. Я думаю о том, как много я удерживал в своем сердце, думаю о моем «особенном» центре, моей «лучшей части»… И птица говорит мне: «Хорошо, ты хочешь сохранить свое сердце? Ты думаешь, это правильное решение? Ладно, тогда я действительно буду хранить его». Теперь во мне осталось такое чувство, что моя теневая сторона, эта птица, никогда больше не появится как незнакомка. Мы связаны друг с другом на самом глубоком из возможных уровней. Она не враг, а друг{56}.

Как показывает этот пример, столкновение со страхом перед тенью, понимание того, что у нее есть важные качества для того, чтобы существовать, и освобождение от части внутреннего страха перед ней ведет к интеграции противоположностей, в которой обретается новая личная сила. Предложение своего сердца злой птице – это акт доверия и такой уступки, которая приводит в результате к ощущению любви и света.

Я вовсе не утверждаю, что одно подобное событие навсегда преображает жизнь человека. Подобно тому как мы вновь и вновь должны горевать, чтобы отпустить боль в случае потери любимого человека, нам следует проявлять настойчивость и в принятии темноты и высвобождении света. Это постоянный вызов.

Принятие света