Не считая собаки Уиллис Конни

Глава двадцать седьмая

Быстрее, Гастингс! Я был глуп, я был слеп. В такси, скорее!

Эркюль Пуаро

Когда, ну когда же я научусь определяться во времени и пространстве по прибытии? Да, положим, мысли у меня были заняты совсем другим — в основном тем, что я скажу Верити, когда улучу время, и прочими неотложными делами, — но это не оправдание.

— Где мистер Дануорти? — спросил я Уордер, не дожидаясь, пока поднимется кисея. Ухватив Верити за руку, я выпутался из занавесей и шагнул к пульту.

— Мистер Дануорти? — в недоумении обернулась Уордер. Нарядная, в цветастом платье и с завивкой, которая делала ее почти симпатичной.

— Он в Лондоне, — откликнулся вошедший Каррадерс. Тоже нарядный и отмытый от сажи. — Я гляжу, ты нашел Верити? Случаем, не проверили, на месте ли пенек, пока были в Ковентри?

— Проверили. Зачем мистер Дануорти отправился в Лондон?

— У леди Шрапнелл в последнюю минуту возникла идея, что пенек могли во время блица поместить на хранение вместе с сокровищами из Британского музея — в нерабочий тоннель метро.

— Нет, он не там. Позвони мистеру Дануорти и попроси немедленно возвращаться. Ти-Джей, надеюсь, с ним не поехал? — Я оглянулся на экраны с моделями Ватерлоо.

— Нет. Переодевается. Через минуту придет. А что такое?

— Где леди Шрапнелл?

— Леди Шрапнелл? — Уордер словно впервые о ней услышала.

— Ну да, леди Шрапнелл. Ковентрийский собор. Наш кошмар наяву. Леди Шрапнелл.

— Я думал, ты от нее бегаешь, — заметил Каррадерс.

— Сейчас — да. Но через несколько часов она мне может понадобиться. Так ты в курсе, где она?

Они с Уордер переглянулись.

— В соборе, надо думать.

— Кто-нибудь выясните точно. И узнайте, какие у нее планы на остаток дня.

— Планы? — изумился Каррадерс.

— Сами идите и ищите, если охота, — одновременно с ним произнесла Уордер. Да, одной завивкой тут делу не поможешь. — А я и так зашиваюсь! Она взвалила на меня глажку напрестольных пелен и…

— Ладно, — махнул я рукой. С леди Шрапнелл можно повременить, есть заботы поважнее. — Тогда еще кое-что. Мне нужны номера «Ковентри стэндард» и «Мидлендс дейли телеграф» с пятнадцатого ноября по… — Я вопросительно посмотрел на Каррадерса. — Ты когда вернулся из Ковентри?

— Три дня назад. В среду.

— А в Ковентри какое число было?

— Двенадцатое декабря.

— Значит, с пятнадцатого ноября по двенадцатое декабря, — уточнил я для Уордер.

— И не подумаю! — возмутилась она. — Мало того, что мне эти пелены гладить и три стыковки проводить. И альбы отпаривать. Льняные! Сколько на свете немнущихся тканей, которые не превращаются в жеваную тряпку, стоит хористу шевельнуться, но нет, ей подавай лен! Господь, видите ли, в мелочах! И мне еще вам газеты добывать?

— Я добуду, — вмешалась Верити. — Тебе факсимильную копию или только статьи?

— Факсимильную.

Верити кивнула.

— Возьму в Бодлеинке. Скоро вернусь.

Она вышла, одарив меня улыбкой наяды.

— Каррадерс, ты должен сгонять в Ковентри, — продолжил я.

— Ковентри? — Каррадерс, отпрянув, врезался в Уордер. — Ни за что. С меня прошлого раза хватило.

— Тебе не придется бегать под бомбами. Мне нужно…

— Даже близко не подойду. Помнишь кабачковое поле? Собак этих окаянных? И не проси.

— Да не в прошлое, — наконец объяснил я. — Мне всего лишь требуются кое-какие данные из церковных архивов. Можешь на метро доехать. Поищи мне…

Вошел Ти-Джей, тоже нарядный — в белой рубашке и короткой профессорской мантии. Леди Шрапнелл что, дресс-код успела ввести?

— Минутку, Каррадерс. Ти-Джей, вы очень кстати. Смените, пожалуйста, фокус в модели нашего диссонанса.

— Сменить фокус? — опешил Ти-Джей.

— Место возникновения.

— Мы вляпались еще в один диссонанс? — всполошилась Уордер. — Только этого не хватало! Мало мне пятидесяти льняных альб, трех стыковок и…

— Ти-Джей, вы говорили, что самокоррекция может распространяться и назад во времени от диссонанса? — напомнил я, не слушая Уордер.

Ти-Джей кивнул:

— Да, в некоторых моделях появлялись примеры превентивной самокоррекции.

— И тот единственный случай, когда значимый объект беспрепятственно покинул свою пространственно-временную среду, как раз наблюдался в рамках самокоррекции?

Он снова кивнул.

— И еще вы говорили, что наш диссонанс не совпадает ни с одной из моделей Ватерлоо. Давайте посмотрим, совпадет ли после смены фокуса.

Ти-Джей послушно уселся перед стеной с экранами и засучил рукава мантии.

— Куда смещать?

— На Ковентрийский собор. Четырнадцатое ноября…

— Четырнадцатое ноября? — хором переспросили Ти-Джей и Каррадерс. Во взгляде Уордер отчетливо прочиталось: «И сколько перебросок подряд, дружок?»

— Четырнадцатое ноября, — твердо повторил я. — 1940 года. Время не знаю — между без четверти восемью вечера и одиннадцатью. Предположительно около половины десятого.

— Но это же в разгар налета, — нахмурился Каррадерс. — Куда никого из нас сеть упорно не пускала.

— Что все это значит, Нед? — спросил Ти-Джей.

— «Тайна авторучки» и Эркюль Пуаро. Мы брались за дело не с того конца. Что, если диссонанс вызвало не спасение кошки? Что, если это уже самокоррекция, а настоящий диссонанс произошел раньше? Или позже.

Ти-Джей принялся вводить данные.

— На переброске Верити сдвиг не увеличивался, — продолжил я. — Хотя достаточно было пяти минут в любую сторону, чтобы спасение Принцессы Арджуманд не состоялось. И сеть, в свою очередь, могла бы ее не выпустить. Однако нет, вся страховочная система бездействовала. При этом меня сдвигом закинуло в Оксфорд на встречу с Теренсом, из-за которой он разминулся с Мод, но зато смог занять у меня денег на лодку и отправиться на свидание с Тосси. Что, если континуум именно этого и добивался? И все то, что мы считали признаками распада — мое попадание в Средние века, застрявший в Ковентри Каррадерс, — тоже элементы самокоррекции?

На экране появилась таблица с координатами. Ти-Джей, скользнув взглядом по колонкам, ввел еще данные и снова просмотрел таблицу.

— Только фокус менять? — уточнил он.

— Вы говорили, что расхождения возникают лишь в непосредственной близости от эпицентра. Но что, если эпицентр не в Мачингс-Энде — а в соборе во время налета? И мы с Верити наблюдали там именно расхождение — то, как все обернулось бы, если не устранить диссонанс?

— Любопытно, — согласился Ти-Джей, введя еще несколько цифр.

— Только фокус, — резюмировал я. — Те же события, тот же сдвиг.

— Это небыстро, — предупредил он, не переставая забивать координаты.

Я повернулся к Каррадерсу.

— Значит, что нужно выяснить в Ковентри… — Протянув руку за спиной Уордер, я взял наладонник и начал диктовать в него. — Фамилии служащих в соборе в 1940 году — и церковных, и светских. А еще записи о бракосочетаниях из приходской книги — с 1888-го по… — Я задумался. — По 1915 год. Нет, лучше по 1920-й для верности.

— А если записи погибли при пожаре?

— Тогда добудь мне общий список церковных приходов за 1940 год. Он должен быть в Кентербери точно и еще где-нибудь. Не могли они все пропасть во время блица.

Я подождал, пока наладонник распечатает надиктованное, и оторвал листок.

— Только поскорее.

Каррадерс уставился на распечатку.

— Ты что, предлагаешь мне прямо сейчас ехать?!

— Ну да. Дело срочное. Если я прав, епископский пенек будет у нас к освящению.

— Тогда ноги в руки, — с издевкой напутствовала Уордер. — Оно через два часа.

— Освящение? — оторопел я. — Не может этого быть. — И тут я наконец догадался задать вопрос, который не задал, выйдя из сети. — Какое сегодня число?

С охапкой факсимильных листов вбежала Верити — успевшая переодеться в современное платье и тенниски. Да, ноги длинные и стройные, как мне и представлялось.

— Нед, мы попали к самому освящению!

— Сам только что узнал.

Я соображал, что теперь делать. Я-то думал, у нас будет пара дней на сбор улик, а оказывается, едва хватит времени сгонять в Ковентри…

— Я могу помочь? — спросила она.

— Нам нужно доказательство, что диссонанс устранен. Я хотел послать Каррадерса…

— Давай я съезжу, — предложила Верити.

Я покачал головой.

— Некогда. Во сколько начало? — уточнил я у Уордер.

— В одиннадцать.

— А сейчас?

— Четверть десятого.

Я оглянулся на Ти-Джея.

— Вам еще долго?

— Минуту, — ответил Ти-Джей, бегая пальцами по клавиатуре. — Все.

Он нажал «возврат», координатные колонки пропали, и появилась модель.

Не знаю, что я ожидал увидеть. Бесформенная масса на экране ничем не отличалась от предыдущих — такая же туманная и зыбкая.

— Вы только посмотрите! — присвистнул Ти-Джей и нажал еще несколько кнопок. — Вот новый фокус. А вот модель с тем котелком из Ватерлоо.

Он скомандовал что-то в раструб, два серых пятна наложились друг на друга, и даже мне стало понятно, что они совпадают.

— Сходится? — спросила Уордер.

— Да, — задумчиво кивнул Ти-Джей. — Если не считать мелких отличий. Сдвиг в эпицентре не такой сильный, к тому же нет идентичности вот здесь и вот здесь, — тыкая в одному ему известные точки, показал он. — И еще непонятно, что вот это такое. — Он снова куда-то ткнул. — Но самокоррекция определенно имеет место. Видите, как уменьшаются сдвиги ближе к 1888 году, а потом совсем пропадают…

— Восемнадцатого июня, — выпалил я.

Ти-Джей ввел несколько цифр.

— Восемнадцатого июня. Мне нужно провести проверку сдвигов и вероятностей, тогда выяснится, что случилось вот здесь. — Он обрисовал очередное невнятное пятно. — Однако очень даже похоже, что там имелось расхождение.

— Где? — недоуменно заморгал Каррадерс. — И чем оно вызвано?

— Это тебе и предполагалось установить в Ковентри. — Я посмотрел на уже бесполезные карманные часы. — Только времени нет.

— Как это нет? — вмешалась Верити. — А сеть на что? Пошлем Каррадерса в прошлое.

— Ему нельзя в сороковой, — возразил я. — Он там уже побывал. Не хватало нам еще одного диссонанса.

— Не в сороковой, Нед. На неделю назад.

— Он не может быть в двух местах одновременно, — начал я — и понял, что ему и не придется. На прошлой неделе он как раз был в сороковом, а не в 2057-м. — Уордер, сколько у вас займет рассчитать переброску?

— Переброску? У меня и так три стыков…

— Я отпарю альбы, — пообещала Верити.

— Его нужно отправить на… Как думаешь, сколько тебе понадобится? День?

— Два, — сказал Каррадерс.

— На два дня. Будних. По выходным церковные архивы не работают. И чтобы эти два дня пришлись на то время, когда он находился в сороковом. С возвращением в ту же минуту.

— Где гарантия, что он опять не застрянет в Ковентри? — заупрямилась Уордер.

— Вот здесь. — Я показал на экраны. — Диссонанс устранен.

— Ничего, Пегги, все в порядке, — решился Каррадерс. — Рассчитывай. Распечатка у тебя? — повернулся он ко мне.

Я вручил ему листок.

— И еще кое-что. Мне нужен список руководительниц всех женских церковных комитетов в сороковом.

— Председательницу цветочного можно не искать, я и так знаю, — насупился он. — Эта гарпия мисс Шарп.

— Всех комитетов, включая цветочный, — подчеркнул я.

Верити подала ему блокнот с карандашом.

— Чтобы не возникло соблазна протащить обратно через сеть прошлонедельную бумагу.

— Готово? — спросил Каррадерс у Уордер.

— Готово. — Голос ее звучал обеспокоенно.

Каррадерс шагнул в сеть. Уордер подошла и разгладила ему воротник.

— Ты там аккуратнее, — напутствовала она, вслед за воротником поправляя галстук.

— Да я всего на пару минут, — расплываясь в блаженной улыбке, напомнил Каррадерс. — Да?

— Если нет, — улыбнулась в ответ Уордер, — я сама за тобой явлюсь.

— Глазам своим не верю, — шепнул я Верити.

— Перебросочная контузия, — пожала она плечами.

— Я поставила интервальную десятиминутную, — проворковала Уордер.

— Ни секунды лишней не задержусь, — пообещал Каррадерс. — Иначе не успею пойти с тобой на освящение.

Он заключил операторшу в объятия и надолго приник к ее губам.

— Мне крайне неловко прерывать трогательную сцену, — вмешался я, — но церемония через два часа.

— Хорошо! — буркнула Уордер, разгладила напоследок воротник Каррадерса и протопала обратно за пульт.

Может, любовь и побеждает все, но привычка — вторая натура, так что будем надеяться — Бейн догадается поселиться в Штатах поближе к реке.

Уордер опустила кисею, и Каррадерс исчез.

— Если через десять минут не вернется живой и невредимый, — пригрозила она, — я вас отправлю на Столетнюю войну. — Она повернулась к Верити. — Вы обещали отпарить альбы.

— Сейчас, минуту. — Я выдал Верити один из факсимильных снимков.

— Что ищем? — уточнила она.

— Письма в редакцию. Или открытое письмо. Сам не знаю точно.

Я принялся листать «Мидлендс дейли телеграф». Статья о визите короля, список погибших и раненых, статья с оптимистичным началом: «Повсюду видны обнадеживающие признаки того, что Ковентри возрождается из пепла».

Я взял «Ковентри стэндард». Реклама мешков с песком от ПВО — размеры и качество по госстандарту, тридцать шесть шиллингов шесть пенсов за сотню. Фотография останков собора.

— Вот какие-то письма. — Верити передала мне свою страницу.

Благодарность пожарной службе за проявленное мужество. Потеряна Молли, «рыжая кошечка, последний раз видели вечером 14 ноября на Грейфрайерс-лейн». Жалоба на дежурных гражданской ПВО.

Дверь в лабораторию открылась, и Верити вздрогнула — но это была не леди Шрапнелл, а Финч.

Фрак и голова припорошены снегом, правый рукав мокрый.

— Вы откуда? — полюбопытствовал я. — Из Сибири?

— Я не уполномочен, — отчеканил Финч. — Мистер Льюис, где мистер Дануорти?

— В Лондоне, — ответил Ти-Джей, не сводя глаз с экрана.

— О, — огорчился Финч. — Что ж, тогда передайте… — он настороженно покосился на нас, выжимая рукав, — … что задание выполнено. Хотя пруд затянуло льдом, и температура воды была соответствующая. Скажите, что в итоге… — снова осторожный взгляд в нашу сторону, — … в итоге шесть.

— У меня времени в обрез, — напомнила Уордер. — Вот ваш мешок. — Она подала Финчу большой рогожный сверток. — Правда, в таком виде обратно… Пойдемте, я вас высушу. — Нахмурившись, она повела его в реквизитную. — Я ведь даже не оператор, я только на замене. А мне еще пелены гладить и десятиминутную интервальную держать…

Дверь за ними закрылась.

— И как его понимать?

— Вот. — Верити вручила мне следующий факсимильный лист. — Еще письма.

Три отзыва о королевском визите в Ковентри, жалоба на еду в полевых кухнях, объявление о ярмарке в церкви Сент-Олдейт в пользу пострадавших от воздушного налета.

Из реквизитной вышел Финч — высушенный и приглаженный — с без умолку ворчащей Уордер.

— Обязательно сегодня их всех возвращать, вынь да положь, — топая за пульт, пробухтела она. — Мне еще три стыковки, пятьдесят…

— Финч, вы не знаете, миссис Биттнер не будет на освящении? — поинтересовался я.

— Я высылал ей пригласительный билет по распоряжению мистера Дануорти. Надо полагать, уж кому-кому, а ей хотелось бы взглянуть на восстановленный собор, но она ответила, что мероприятие предстоит слишком масштабное, она боится не выдержать.

— Хорошо, — кивнул я, пролистывая «Стэндард» за двенадцатое число. Писем нет. — Что в «Телеграф»? — поинтересовался я у Верити.

— Пусто, — откладывая копии, ответила она.

— Пусто! — выдохнул я радостно, и тут в сети возник озадаченный Каррадерс. — Ну? — Я поспешил к нему.

Раздвинув кисею, он протянул мне блокнот. Я открыл его и заскользил взглядом по списку церковных служащих, выискивая знакомую фамилию. Ничего. Я перелистнул на приходы.

— Цветочным комитетом в 1940 году заведовала миссис Лоис Уорфилд, — недоуменно наморщил лоб Каррадерс.

— Ты как? — обеспокоилась Уордер. — Что-нибудь случилось?

— Нет, — ответил я, просматривая приходы. Хертфордшир, Суррей, Нортумберленд. Вот. Церковь Святого Венедикта, Нортумберленд.

— Ни в одном из комитетов никакая мисс Шарп не значится, — продолжал Каррадерс. — В списке прихожан тоже.

— Знаю. — Я уже набрасывал записку на чистом листе блокнота. — Финч, позвоните мистеру Дануорти, попросите немедленно вернуться в Оксфорд. А когда приедет, передайте вот это. — Я вырвал листок, свернул и вручил Финчу. — Потом найдите леди Шрапнелл и скажите, пусть не волнуется, у нас с Верити все схвачено, только пусть подождут с освящением, пока мы не вернемся.

— А вы куда? — осведомился Финч.

— И кто будет отпаривать альбы?! — возмутилась Уордер.