Лето возлюбленных Маккуистон Дженнифер

Глава 30

Воскресная служба оказалась настоящим мучением.

Кэролайн сидела, напряженно выпрямившись, на семейной скамье, одетая в платье с узором из цветков лаванды. Ее мысли были заняты чем угодно, только не службой. Внутри она ощущала пустоту, снова и снова прокручивая в голове слова Дэвида. Ее внимание отвлеклось лишь однажды, когда участникам завтрашних соревнований было предложено благословение. А затем служба закончилась и Кэролайн вышла на яркое солнце вместе с остальной толпой, обсуждавшей последние новости, опубликованные в «Брайтон газет». Пенелопа шагала чуть впереди нее.

На церковных ступенях ее перехватил Дермот. Как всегда, он выглядел дьявольски красивым, и Кэролайн заметила по меньшей мере двух девиц, которые строили ему глазки с другой стороны улицы. Ей польстило, что она удостоилась столь обаятельной улыбки, но когда улыбнулась в ответ, ей пришло в голову, что она удостоилась гораздо большего.

Она удостоилась предложения руки и сердца от этого безупречного образчика мужчины. И даже если мистером Дермотом руководил скорее расчет, чем романтические чувства, даже если его интерес основывался на мифическом образе, сотворенном чрезмерным употреблением виски и Дэвидом Кэмероном, приписавшим ей несуществующие достоинства, выбор теперь за ней.

Тот самый выбор, в котором ей отказывал Дэвид Кэмерон.

– Доброе утро, Кэролайн, – сказал мистер Дермот, отвесив низкий поклон. – Я ждал вас в надежде перемолвиться словом насчет моего предложения.

Кэролайн молчала, глядя на него, и ее желудок содрогнулся. Близость Дермота не возбуждала в ней тех бурных эмоций, которые она испытывала рядом с Дэвидом. Но если недавний опыт чему ее и научил, так это осознанию, что в отношениях между мужчиной и женщиной гораздо безопаснее позволять себя обожать.

Она не нужна Дэвиду Кэмерону. В отличие от этого мужчины. Так почему же колеблется?

– Я обдумала ваше предложение, – сказала наконец Кэролайн, приняв решение. – Оно произвело на меня самое благоприятное впечатление.

Он выглядел польщенным.

– Достаточно благоприятное, чтобы принять его?

Кэролайн кивнула.

– Думаю, мой ответ «да». Я выйду за вас.

Его белые зубы сверкнули в улыбке.

– Что ж, отлично. – Он нетерпеливо оглядел публику, выходившую из церкви. – А вот и Дафингтон с матерью. А за ними Бренсоны. Вы не против, если я сообщу им радостную новость?

Кэролайн встревожилась, не желая поручать Дермоту, грудь которого уже гордо раздулась, столь деликатное дело.

– Я предпочла бы сделать это сама, если вы не возражаете. Пожалуй, надо сказать им прямо сейчас, чтобы не держать в неизвестности.

Улыбка Дермота слегка поблекла.

– В таком случае позволите нанести вам визит завтра?

– Разве вы не участвуете в соревнованиях? – удивилась Кэролайн, испытывая необъяснимое нежелание планировать завтрашний день, не говоря уже об остатке жизни с мужчиной, предложение которого только что приняла.

– Соревнования в одиннадцать. Но, может, позже? Мы могли бы объявить новость вашей семье, а также отпраздновать вместе мою победу.

Кэролайн приподняла бровь в ответ на его браваду, но обратила свой инстинктивный протест в согласие.

– Звучит заманчиво. Приходите к чаю. Вполне подходящее время, чтобы объявить о помолвке.

Дермот отбыл, насвистывая легкую мелодию, которая казалась неуместной, учитывая задачу, которая стояла перед Кэролайн. Отказать Дафингтону и Бренсону оказалось минутным делом, но оно оставило Кэролайн опустошенной и взвинченной. Не столько потому, что разочаровала их, сколько из-за сознания, что отрезала пути к отступлению, словно, отклонив другие предложения, сделала предложение мистера Дермота более реальным.

Когда Кэролайн вернулась домой, было около часу дня. Если бы вчерашний день прошел иначе, то с Дэвидом они встретились бы в бухте примерно в это время, но она не могла предстать перед ним сейчас, даже если он и сочтет ее трусихой. Слова, которыми они обменялись, и его твердое нежелание сделать ей предложение застряли в желудке, как вчерашний завтрак. Что бы ни обещали друг другу, они в расчете. Она сказала Дэвиду, что уроки закончены и что он свободен от всех обязательств, но это значит, что она тоже не обязана выполнять свои обещания, в том числе и не плавать одной, которое дала Дэвиду. Ему больше не требуются ее указания. Он готов к завтрашним соревнованиям. А она готова к серьезному заплыву.

Пробило два часа дня, прежде чем Кэролайн решилась двинуться в путь исходя из предположения, что Дэвид уже закончил тренировку. Судя по тому, как волны плескались о край тропинки, близился прилив, и она почувствовала, как берег вибрирует под ударами волн, еще до того как свернула к бухте. С некоторым опозданием ей пришло в голову, что уже слишком поздно для плавания. В наивысшей точке прилива, когда вода достигала отвесных склонов в южной оконечности бухты, скрывая под своей поверхностью выступы скал, ее убежище превращалось из приятного места в нечто смертельно опасное.

Но когда впереди показался пляж, который так хорошо знала, Кэролайн резко остановилась, ужаснувшись виду, который открылся перед ней.

И причиной тому был не океан, хотя и бурный. На узкой береговой линии расположились десятка два отдыхающих: женщины в легких белых платьях; дети с воздушными змеями и игрушечными корабликами, мужчины в рубашках с короткими рукавами. Какая-то пара расстелила одеяло на скале – ее скале – и устроила пикник, извлекая провизию из плетеной корзинки. За их спинами два мальчика-подростка карабкались на меловые скалы, вырывая с корнем пучки сухой травы и сбивая птичьи гнезда острыми палками.

Кэролайн содрогнулась, увидев, как птенцы, за которыми она наблюдала все лето, еще не успевшие опериться, падали в воду, пенившуюся внизу.

Но не это привело ее в ужас, а опасность, таившаяся в мощном течении, которое рвалось в бухту через узкий проход. Припустив бегом, она схватила за плечо ближайшего мужчину и основательно тряхнула, не заботясь о деликатности. Оказалось, что это мистер Гамильтон. Удивление, которое она испытала, увидев его здесь, не шло ни в какое сравнение со страхом перед надвигающейся стихией.

– Что случилось? – спросила она требовательно. – Почему вы все здесь?

– Разве вы не читали статью в сегодняшней «Брайтон газет»?

– Нет, – покачала головой Кэролайн, потому что пропустила завтрак, отдав предпочтение хандре в своей комнате.

– Там упоминался этот пляж. Говорилось, что это скрытая от посторонних глаз жемчужина, где приличная публика может отдохнуть от суеты, создаваемой наплывом отдыхающих из Лондона. – Он бросил сомневающийся взгляд на мальчиков, взбиравшихся на белые скалы. – Хотя не сказал бы, что мы ведем себя лучше.

– Но зачем вам понадобилось писать такие вещи? – возмутилась Кэролайн: Гамильтон был в той компании, что набрела на бухту в ту ночь, и она сделала очевидный вывод. – Это слишком опасное место, чтобы устраивать здесь общественный пляж. Этим людям угрожает серьезная опасность!

– Я ничего не писал! – статья появилась в светской хронике.

– Но… разве не вы пишете в этот раздел? – Кэролайн была в замешательстве.

– Нет. – Гамильтон выглядел несколько задетым. – Я серьезный репортер, мисс Кэролайн.

Кэролайн устремила на молодого человека неуверенный взгляд.

– Значит, это не вы писали о том, что мистер Дафингтон сделал мне предложение?

Он покачал головой.

– Нет. Я пишу о спортивных событиях: о скачках в Брайтхелмстоне, о соревнованиях по плаванию и тому подобном.

– А кто пишет в светскую хронику?

– Я не вправе открывать источники, которыми пользуется газета, мисс Кэролайн. Вам это отлично известно. В конце концов, это одно из правил, введенных вашим отцом. – Он поднял руку, в которой держал тяжелый черный ящик. – Но раз тайна бухты раскрыта, я обязан сфотографировать ее: я собираюсь издать книгу, знаете ли, «Сокровища Брайтона в фотографиях». Возможно, она будет продаваться даже в Лондоне.

У Кэролайн появилось ощущение, словно пляж ускользает из-под ног. Бухта была тем местом, где она, как нигде, чувствовала связь с отцом, которого потеряла, местом, которое служило ей убежищем от суеты и шума Брайтона. Плавание было одним из немногих удовольствий в ее жизни.

Точнее, теперь единственным, учитывая, что уроки с Дэвидом Кэмероном закончились.

И вот теперь мистер Гамильтон собирается запечатлеть бухту и выставить снимки на всеобщее обозрение.

– Вы не можете поступать столь безответственно, – возразила она. – Если об этом пляже узнают лондонцы, те, кто приезжает на побережье на один день, устремятся сюда вместо Брайтона. – Она проглотила ком в горле. – И уничтожат все прекрасное, что здесь есть.

Гамильтон пожал плечами.

– Я бы сказал, что уже поздновато отступать. Так что лучше уж запечатлеть это место, пока еще здесь царит покой. Эта публика уничтожит его как пить дать, и довольно скоро. – Он бросил на нее испытующий взгляд. – Кстати, насчет завтрашних соревнований. Меня направили освещать это событие для газеты. Если вы еще не приняли предложение Дафингтона, то не хотели бы пойти со мной?

Кэролайн удивленно моргнула.

– Я… то есть нет, спасибо. Этим утром я приняла предложение мистера Дермота, так что, получается, не свободна, чтобы составить вам компанию.

– Дермота? – удивился Гамильтон. – Я ничего об этом не слышал.

– Да, все это произошло довольно неожиданно.

Слишком неожиданно, сказать по правде. Даже сейчас ее охватывал озноб при одной этой мысли. Кэролайн обвела взглядом пляж, гадая, нет ли здесь Дермота, и почти сразу обнаружила его в центре оживленной группы, расположившейся на восточной оконечности бухты. Глядя, как легко он управляет вниманием своих поклонников, ей пришло в голову, что он чувствует себя как рыба в воде среди этой публики, чего никогда не случится с ней. Ее взгляд задержался на знакомой белокурой голове, которая маячила чуть в отдалении, склонившись над переплетенной в кожу тетрадью.

– Вы могли бы попросить сопровождать вас Пенелопу, – промолвила Кэролайн, озадаченная поведением сестры, которая, похоже, стала неразлучной с этой компанией. Неужели ей так хочется быть принятой среди светской публики, которая приезжает в Брайтон на лето, что она не испытывает ни малейших сожалений от утраты этого уединенного уголка? В конце концов, когда-то отец привел на этот пляж и ее тоже.

Гамильтон проследил за ее взглядом.

– Я пытался, можете мне поверить. Но, боюсь, ваша сестра не желает иметь со мной ничего общего в этом смысле. Это она посоветовала мне попросить вас составить мне компанию. – Он взвалил камеру на плечо, придерживая одной рукой. – Что ж, полагаю, надо пожелать вам удачи. Дермот – счастливчик.

Кэролайн проводила его глазами, наблюдая, как он пробирается по гальке со своей ношей. Выходит, Пенелопа отвергла мистера Гамильтона? Кусочки мозаики лежали разбросанные перед ней, и она отчаялась сложить их в единое целое. Одно было ясно: поплавать ей не удастся ни сегодня, ни, похоже, когда-либо в будущем.

Она стояла, размышляя, подойти ли ей к Пенелопе и потребовать объяснений или потратить пару минут, чтобы согнать разгулявшихся проказников с ее любимых белых скал, когда до слуха донесся детский крик. Затенив глаза ладонью, она обшарила взглядом берег в поисках источника звука. Вот он! В дюжине ярдов от берега. Видимо, какие-то благонамеренные родители взяли с собой детей, привлеченные, вне всякого сомнения, статьей в газете.

И одного из детей подхватило течение.

В воду уже бросился мужчина, очевидно, отец ребенка, и его встревоженные возгласы смешивались с шумом волн. Судя по его поведению, он даже не подозревал о грозившей ему опасности.

Но Кэролайн знала эти воды, с коварными водоворотами, способными утащить взрослого человека в направлении, противоположном тому, куда он стремится.

– Остановите его! – крикнула она и, подхватив юбки, помчалась со всей скоростью, на которую была способна, к месту происшествия.

Но она была слишком далеко, а мужчина слишком торопился, и в считаные секунды он был так же обречен, как его сын. К мужским крикам присоединились женские, становясь все громче, пока они не достигли такого уровня, что Кэролайн начала опасаться за свои барабанные перепонки.

– Остановите хотя бы ее! – скомандовала она, подбежав к кромке воды. Хватило одного взгляда на двух пловцов, борющихся с течением, чтобы понять всю безнадежность их положения.

Один из них тонул. Кэролайн не могла спасти обоих. Во всяком случае, не при таком высоком приливе, тем более в юбках, что тянули ко дну. Даже попытаться спасти одного значило бы рискнуть собственной жизнью.

Ее взгляд, лихорадочно озиравшийся в поисках выхода, упал на Дермота, стоявшего среди зевак, сбежавшихся на крики. В прошлом году он выиграл соревнования, что делало его выбор очевидным, но он даже не попытался хоть что-то предпринять. Не приходилось сомневаться, что он усомнился бы во вменяемости любого, кто поступил бы иначе, и уж точно в разумности брака с ней, если это будет она.

Что ж, будь что будет, но она не собирается стоять здесь и смотреть, как тонет маленький мальчик, если есть хоть малейший шанс его спасти.

Кэролайн приподняла юбки, приготовившись броситься в воду, а тут рядом с ней возник Дэвид Кэмерон, с еще влажными волосами – явно уже плавал сегодня.

– Снимите обувь, – распорядился он по-военному четко, несмотря на явную усталость, – а также чулки, кринолин – словом, все, что может тянуть вниз.

Кэролайн поспешила выполнить его указания, хотя этого было недостаточно, чтобы одежда не сковывала движений.

– У вас не хватит сил, если вы уже тренировались сегодня, – попыталась она протестовать, когда он начал раздеваться.

Кэролайн не сомневалась, что он способен справиться с течением: разве не она учила его этому? – но ему еще не приходилось сражаться с приливом после утомительной тренировки.

– Я много раз плавала в этих водах на пике прилива, Дэвид, и знаю, как это трудно даже со свежими силами.

Если честно, даже она подумала бы дважды, прежде чем лезть в воду сегодня.

Лицо Дэвида потемнело при этом признании.

– Единственное, что мешает мне вас отшлепать, это нехватка времени: если ничего не предпринять, они утонут. – В его взгляде сверкнула стальная решимость. – Надо хотя бы попытаться спасти их.

Кивнув, Кэролайн шагнула в воду и чуть не упала на колени, когда волны подхватили ее юбки и закрутили вокруг ног. Вода была такой холодной, что ныли зубы.

– Займитесь отцом, а я попытаюсь спасти мальчика. Он дальше, но весит меньше, и мне будет легче справиться.

Дэвид схватил ее за руку и дернул к себе, отчего ее опалило жаром.

– Если придется трудно или потянет ко дну, не пытайтесь плыть к берегу.

Кэролайн кивнула, задыхаясь от охватившей ее паники и его близости. На одно мгновение ей показалось, что он поцелует ее, но Дэвид только мрачно улыбнулся. Это было обещание.

Или прощание.

– Оттащите ребенка на скалистое плато, – добавил он хрипло, – и ждите, пока я приплыву за вами.

Кэролайн знала, что на пике прилива глубина на плато, которое имел в виду Дэвид, на несколько футов больше ее роста, но вместо того, чтобы поправить его, крепко сжала его руку.

– Давайте же! Я за вами.

Не прошло и нескольких секунд, как Дэвида подхватило течением и понесло дальше. Впрочем, он неплохо справлялся, сохраняя спокойный, ровный ритм движений, которым его научила Кэролайн.

Кэролайн тоже бросилась в воду и добралась до ребенка за двадцать размеренных гребков. Малыш вцепился в нее мертвой хваткой, вытаращив полные страха глаза. Развернувшись в воде, она увидела Дэвида, который плыл назад и тащил за собой, как на буксире, мужчину. Облегченно вздохнув, она поплыла к берегу, когда новая опасность заставила ее похолодеть.

Крики матери ребенка по-прежнему доносились с берега, но теперь, когда Кэролайн повернулась в ту сторону, то увидела, что женщина вошла в воду. Кэролайн удвоила усилия. Если та зайдет чуть дальше, намокшие юбки потянут ее вниз и их подхватит течение.

– Стойте! Не двигайтесь! – закричала она, но за шумом воды едва сама себя услышала, что уж говорить о женщине.

Обхватив ребенка за плечи, она упорно продвигалась к берегу. Ей никогда не приходилось преодолевать этот участок в платье с пышной юбкой. Казалось, вода засасывает ее, затягивая их обоих в пучину, и на мгновение Кэролайн почувствовала, что паника ребенка передается ей. Когда вода заполнила рот, угрожая хлынуть в легкие, у нее в голове мелькнуло воспоминание, как отец объяснял механизм прилива.

Хотя для этого потребовалось все ее мужество, Кэролайн перевернулась на спину и, вознеся короткую молитву, позволила течению увлечь их обоих в сторону горизонта.

Добравшись наконец до берега со своей кашляющей и задыхающейся ношей, Дэвид с ужасом обнаружил, что Кэролайн с ребенком уносит в открытое море, и понял, что она имела в виду, предостерегая его относительно силы течения во время пика прилива. Это было нечто чудовищное, пугающее и… прекрасное.

И вот теперь эта стихия завладела женщиной, которую он любит.

Почему она не поплыла на скалистое плато, как он велел?

С ужасающей ясностью осознав, что может ее потерять, Дэвид вытолкнул спасенного мужчину на берег и бросился в волны, невзирая на протесты измученных мышц. Но, как выяснилось, в воде произошли разительные изменения. Кэролайн справилась с уносившим их течением и, хотя в данный момент была вдвое дальше, чем раньше, плыла к берегу. Одной рукой она придерживала ребенка, а другой загребала воду в жалком подобии своего обычного стиля.

Дэвид вышел из воды, готовый принять на руки мальчика и помочь ей самой, если понадобится. Его сердце переполняли гордость и восхищение не только физическими возможностями Кэролайн, но и силой характера. Вполне возможно, что ей придется дорого заплатить за эту впечатляющую демонстрацию своих талантов.

А в том, что представление, которое устроила Кэролайн, не останется без внимания, можно было не сомневаться: об этом свидетельствовали благоговейные голоса, раздававшиеся за спиной:

– Вы видели, как она плавает?

– Это одна из дочерей Толбертсонов. Та, что повыше.

И тут раздался голос, который поверг его в шок:

– Дермот говорит, что она приняла его предложение сегодня утром.

Дэвид ощутил приступ тошноты. Похоже, Кэролайн не теряла времени даром, после того как они расстались вчера вечером. Хотя вряд ли он может винить ее. Она никогда не обманывала его насчет своего намерения выйти замуж, и ясно дала понять, что он подталкивает ее к решению, которое она не хочет принимать. Нет, он не может винить ее.

Зато у него есть все основания винить себя.

Дэвид постарался собраться, переключившись на более насущную проблему – Кэролайн приближалась к берегу. Никогда он не был так счастлив, как в тот момент, когда ее ноги коснулись дна, и, поспешив навстречу, он освободил ее от ноши. Мальчик уткнулся ему в шею, сопя и кашляя, что само по себе было хорошим знаком: ребенок наглотался воды, но его легкие не пострадали.

Относительно Кэролайн он не был так уверен: согнувшись, она исторгла вместе с кашлем довольно много воды, – поэтому спросил, обшаривая взглядом в поисках видимых повреждений:

– Вы в порядке?

Кэролайн сделала глубокий вдох, на этот раз через нос, а затем, упершись руками в бока, облепленные мокрыми юбками, сделала еще три вдоха, более быстрых и менее глубоких, после чего хрипло выдохнула:

– Да. Не могли бы вы отнести его к матери, пока я отдышусь?

Дэвид отнес ребенка на берег. Его пульс почти вернулся к нормальному ритму, но хоть опасность и миновала, тревога за Кэролайн не покидала. При том что сам он гордился ею – черт, он преклонялся перед ней! – Дэвид сомневался, что происшедшее прибавит ей достоинств в глазах Дермота.

А потому не знал, тревожиться ли за Кэролайн или радоваться за себя.

Дэвид попытался передать мальчика матери, но детские ручонки лишь крепче сомкнулись вокруг его шеи. Едва ли в этом можно было винить ребенка: женщина все еще пребывала в истерике, чередуя крики с рыданиями.

Он отцепил пальцы малыша от своей шеи и опустил его на землю. Мать рухнула на колени рядом с сыном, все еще продолжая причитать, но теперь ее рыдания сменились икотой, что было намного предпочтительнее.

Дэвид не мог не подумать, впрочем, не слишком великодушно, что, если бы она плавала хотя бы вполовину так же хорошо, как вопила, ей не пришлось бы полагаться на посторонних при спасении собственных отпрысков.

Спустя несколько секунд к нему присоединилась Кэролайн, с платья которой ручьями стекала вода. Протянув руку, Дэвид сжал ее ладонь в своей, не обращая внимания на окружающую толпу и приличия. Проклятье! Она рисковала собственной жизнью, чтобы спасти ребенка, и заслуживает лучшего, чем приглушенные шепотки и любопытные взгляды.

Впрочем, голоса становились все громче и смелее.

– Вы только посмотрите: ее юбка просвечивает. Какой скандал!

– Да уж, не самая осмотрительная девица.

– Замрите, все! – раздался голос Гамильтона, склонившегося над черным ящиком.

Толпа замерла, захваченная идеей запечатлеть этот момент, но Кэролайн съежилась, в панике сжав руку Дэвида. Он подавил порыв притянуть ее в свои объятия и заслонить от всего мира. Впрочем, вряд ли это было возможно, как бы она ни желала вернуться к прежней безвестности: Гамильтон все равно сделает свой чертов снимок.

Дэвид посмотрел на Кэролайн, и его сердце воспарило, упиваясь ее видом. Не то чтобы это что-то меняло: она ведь уже приняла предложение Дермота.

Не успел Гамильтон прокричать толпе отбой, как к ним пробилась сестра Кэролайн.

– О, я так испугалась, когда увидела тебя в воде. – В глазах Пенелопы блеснули слезы. – Но ты была великолепна. Просто великолепна.

– У мистера Кэмерона была более сложная задача, – отозвалась Кэролайн, осторожно высвободив руку из его ладони, и он почувствовал себя опустошенным. – Отец мальчика был более тяжелой ношей.

– Зато на мне не было полусотни фунтов мокрых юбок, путающихся вокруг ног, – возразил Дэвид. – Ваша сестра права: вы отлично справились.

– Думаю, – сказала Пенелопа, отступив на шаг и окинув его взглядом голубых глаз, которые, казалось, ничего не пропускали, – вы оба были великолепны.