Лето возлюбленных Маккуистон Дженнифер

Глава 33

– Это недопустимо! Я скорее отзову свою заявку, чем буду состязаться с… э-э…

– С невестой? – подсказал Дэвид, наслаждаясь видом вытаращенных глаз Дермота. Организаторы соревнований только что объявили о своем решении, и даже если участники ощутили неловкость, Дермот был единственным, кто бурно выражал свои эмоции. – Полагаю, вы искали это слово.

– С женщиной! – рявкнул Дермот, брызгая слюной. – Я не буду соревноваться с женщиной. – Он указал на что-то за спиной Дэвида. – И определенно не с этой женщиной.

Обернувшись, Дэвид увидел Кэролайн, которая пробиралась сквозь толпу, расступавшуюся перед ней с шокированными возгласами. Ее волосы были подняты вверх, затянутые в тугой узел, с которым она столько раз являлась ему в сновидениях. Должно быть, где-то судно лишилось своего паруса, пожертвовав его на одеяние, которое было на ней. Судя по выражению ее лица, Кэролайн была на грани того, чтобы бросить эту затею при малейшей провокации. И, господь свидетель, никогда еще она не казалась ему такой красивой.

Толпа обрела голос, обмениваясь вполне предсказуемыми репликами.

– Смотрите, мисс Толбертсон!

– Что, скажите на милость, на ней надето?

– Участникам приготовиться к старту! – выкрикнул один из организаторов, перекрыв гул голосов.

– Посмотрите, у нее видны лодыжки, – едва ли не выплюнул Дермот, глядя на Кэролайн, которая заняла свое место в ряду пловцов. – Здесь полно дам, чьи деликатные чувства не должны подвергаться подобному испытанию. Это неприлично.

– Ваши лодыжки тоже видны, – заметил Дэвид, заняв свое место на старте. Признаться, он никогда не видел ничего похожего на костюм Дермота, который представлял собой бесформенный балахон из серой шерсти, украшенный, если приглядеться, вышивкой из птичек вокруг горловины. Сам Дэвид предпочел остаться в брюках и даже в рубашке, чтобы не задевать деликатные чувства тех, о ком так пекся Дермот.

– Мои лодыжки не ставят под сомнение мою порядочность, – огрызнулся Дермот.

Дэвид устремил на него долгий взгляд, начиная испытывать раздражение.

– Что вас так бесит, Дермот? Что костюм Кэролайн намного привлекательнее вашего? Или что она может победить вас сегодня?

Лицо Дермота побагровело, покрывшись пятнами.

– Речь о моей невесте, и я не буду стоять и спокойно наблюдать, как она…

– Боюсь, это не вам решать, – перебила его Кэролайн. Она выглядела очень взволнованной – черт, Дэвид и сам нервничал, – но ее голос звучал твердо. – Я хочу принять участие в соревнованиях. И не намерена отказываться от плавания даже после того, как они закончатся. Поэтому вам придется либо принять меня такой, какая я есть, мистер Дермот, со всеми странностями и причудами, либо отойти в сторону.

– На старт! – крикнул один из организаторов, подняв над головой пистолет.

Дэвид слегка присел, напрягшись. Вода плескалась у ног участников, которые замерли, устремив взгляды на буек, отмечавший промежуточный этап дистанции. Даже Дермот занял свое место в шеренге, все еще продолжая ворчать по поводу правил, женщин и лодыжек.

Раздался оглушительный грохот, когда пистолет выстрелил над их головами, и соревнования начались.

Кэролайн нырнула в воду вслед за остальными пловцами. Она держалась чуть позади, чтобы избежать неизбежной давки, которая возникала – как она усвоила из многолетних наблюдений за предыдущими соревнованиями – в начале заплыва. Пловцы усиленно работали руками, поднимая пену, над которой взмывали их торсы, прежде чем снова погрузиться в воду.

Дэвид, хорошо заметный в своей белой рубашке, застрял позади, пытаясь применить навыки, которыми так старался овладеть в последние дни. Но они не учли, готовясь к соревнованиям, что тесное пространство, в котором оказались участники, не позволяет задействовать размах рук в полную силу. И теперь Кэролайн понимала, что брасс может оказаться предпочтительнее, по крайней мере пока пловцы не отдалятся друг от друга.

Твердо намеренная избежать месива из рук и ног, она старалась держаться поближе к пирсу. Нависавшие сверху тени придавали воде зловещий вид, а волны, бившиеся об опоры, затрудняли движение. Но опыт плавания в бухте с ее подводными течениями и множеством скрытых опасностей сослужил ей хорошую службу. Легкие Кэролайн горели, когда она выбралась из тени пирса и поплыла к ярко-красному буйку, который покачивался на воде. Коснувшись пальцами его твердой поверхности, она повернула назад.

Теперь, когда пловцы двинулись по направлению к берегу, началась настоящая гонка. Кэролайн отставала от последнего пловца ярдов на пять. Во столько ей обошлась заминка в начале заплыва, и на мгновение она усомнилась, что у нее хватит сил сократить разрыв. При мысли, что с берега за ней наблюдают Пенелопа и мать, ее легкие еще больше сжались. Она подумала об отце. Интересно, что бы он сказал, если бы был здесь сейчас?

Наверное, что-нибудь мудрое. Или сочувствующее.

Она подавила улыбку. Нет, вряд ли. Во время занятий в бухте они не единожды плавали наперегонки. Отец ни разу не позволил ей выиграть, понуждая полностью выкладываться, черпая силы внутри себя. Будь он здесь сейчас, не стал бы тратить время на утешения.

Он велел бы ей поторопиться.

Кэролайн удвоила усилия и обогнала пятерых пловцов. Они тяжело дышали, открыв рты, словно рыбы, выброшенные на берег. Затем еще пятерых. Где Дэвид? Она не могла видеть, не могла дышать, но мысль – точнее надежда, – что он среди лидеров заплыва, сражается за победу с Дермотом, влекла ее вперед.

Она попыталась сосредоточиться на движениях рук и ног, но это оказалось невозможным, пока Дермот плыл впереди. Какой ханжа! Неужели она сможет заставить себя выйти замуж за такого типа? Ее мускулы вопили от напряжения, но сердце кричало еще громче.

Мать права: на свете есть вещи похуже, чем остаться старой девой.

И одна из них – выйти замуж за неподходящего мужчину.

Берег становился все ближе, и еще шестеро пловцов остались позади. В голове у Кэролайн царил туман, но ее взгляд был прикован к белой рубашке и серому купальному костюму, мелькавшим среди волн. Она стремилась к ним, прилагая больше усилий, чем когда-либо в жизни. Время замедлилось, отсчитываемое взмахами рук, а не секундами.

Раз, два, три.

Вдох.

А затем она миновала их, и толпа на берегу вскочила на ноги, разразившись приветственными криками, когда Кэролайн выбралась на берег. Первая.

Дэвид выбрался из воды через несколько секунд после Кэролайн.

Она сделала это!

Иисусе, но он гордится ею, и плевать ему на его собственное второе место.

Дэвид направился к Кэролайн, и толпа расступилась перед его решительным шагом. А затем она оказалась в его объятиях и он поцеловал ее в губы. Она пылко откликнулась, запустив пальцы в его волосы и притянув к себе, словно боялась утонуть, если он отпустит ее.

Оживление, охватившее толпу, когда Кэролайн выиграла соревнования, бледнело в сравнении с шумом, который поднялся теперь. Но радостные крики и свист перекрыл голос Дермота, пробившись через пелену наслаждения, окутавшую сознание Дэвида.

– Убери от нее руки!

Дэвид неохотно отстранился от Кэролайн. В конце концов, он целовал девушку, которую Дермот по-прежнему считает своей невестой. Девушку, которую он не имеет права трогать, тем более в такой собственнической манере и в таком публичном месте.

– Это то, чего вы хотите? – спросил Дэвид, испытующе глядя в глаза Кэролайн. – Это тот, кто вам нужен?

Она покачала головой.

– Нет, мне всегда были нужны только вы. Я люблю вас, Дэвид Кэмерон. Независимо от того, нужна я вам или нет.

А затем она снова оказалась в его объятиях, ее губы прильнули к его губам в крепком быстром поцелуе, который тем не менее заставил его задохнуться.

– Я тоже вас люблю. – Слова буквально вырвались из его горла, словно утомленные долгим ожиданием. Он не думал, что снова полюбит, считая себя недостойным такого чувства, но теперь, когда любовь нашла его, несмотря на все усилия противостоять ей, не желал отказываться от этого дара.

Подняв руки, он обхватил ее лицо.

– Каждое слово, которое я сказал Дермоту и его приятелям на пляже той ночью, было правдой… Просто я не хотел признаваться в этом даже самому себе. Вы женщина, которой стоит добиваться, которая вызывает страсть и доверие и заслуживает того же в ответ. Вы моя пара, Кэролайн. Моя истинная пара. Я был идиотом, притворяясь, что это не так.

Ее лицо осветилось улыбкой, такой сияющей, что его тело напряглось.

– Что ж. Если я полюбила идиота, так тому и быть.

Она отстранилась от него и повернулась к Дермоту, который стоял в нескольких шагах от них, свирепо сверкая глазами.

– Мистер Дермот, я разрываю нашу помолвку, потому что люблю Дэвида. Полагаю, у вас нет возражений?

Лицо Дермота потемнело, если это было возможно, учитывая ярость, в которой он уже пребывал.

– Да, у меня нет возражений. Вы… вы жульничали во время соревнований!

– Каким образом?

Дэвид уловил в голосе Кэролайн опасные нотки, которые Дермот, похоже, не заметил. Впрочем, этот тип не знает ее так, как он.

– Вы оба жульничали. – Лицо Дермота пошло пятнами. – Что это за стиль! Ни один уважающий себя британец не станет так плавать. В Оксфорде это закончилось бы мгновенной дисквалификацией.

– Здесь не Оксфорд, – раздался женский голос, и из толпы выступила женщина, которая могла быть только матерью Кэролайн. Возмущенно сверкая глазами, она вскинула подбородок с решимостью, которую Дэвид привык наблюдать у ее дочери. – Это Брайтон. И у нас здесь свои правила.

– Верно, – произнес властный голос за их спинами.

Обернувшись, Дэвид увидел лорда Эйвери с дочерью. Виконт улыбался, но его тон не допускал возражений.

– В правилах этих соревнований нет ограничений на стиль плавания. Кому, как не мне, знать, ведь я сам писал их. – Он помедлил, а затем слегка поклонился матери Кэролайн, которая залилась подозрительным румянцем под его взглядом. – Приятно снова видеть вас, Лидия.

Дермот буркнул что-то неразборчивое, а затем повернулся и скрылся в толпе. Дэвид ожидал, что его примеру последуют и другие представители светской молодежи, съезжавшейся в Брайтон на лето: в конце концов, он был их признанным лидером, – однако никто не шелохнулся, кроме лорда Эйвери, да и тот всего лишь протянул пачку пятифунтовых ассигнаций, аккуратно перетянутую тесемкой.

– Позвольте мне, – провозгласил он, – вручить мисс Кэролайн Толбертсон этот приз в пятьсот фунтов и объявить победительницей Сорок четвертых брайтонских ежегодных соревнований по плаванию. – Он пожал ей руку. – Поздравляю, юная леди. Это было незабываемое зрелище.

Кэролайн приняла приз дрожащими руками. В смятении последних минут она почти забыла о нем.

– Я никогда не видела ничего подобного, – заявила стоявшая рядом с отцом мисс Бакстер, чуть ли не подпрыгивая от возбуждения вместе с собачкой, которую держала на руках. У нее был такой вид, словно она владела секретом, слишком восхитительным, чтобы не поделиться им с другими. – Не могу дождаться, когда вернусь в Лондон и расскажу друзьям, что познакомилась в Брайтоне со знаменитой светской пловчихой.

Кэролайн открыла рот, собираясь ее поправить: в конце концов, она не светская дама, а всего лишь дочь брайтонского бизнесмена, – но, прежде чем успела найти нужные слова, ее взгляд упал на мать, которая отошла в сторону с лордом Эйвери. Они о чем-то разговаривали, и ее мать от души смеялась.

Глядя на них, Кэролайн вдруг осознала, что она не только дочь бизнесмена, но и дочь женщины благородного происхождения. Ее лицо осветилось улыбкой. Пусть мисс Бакстер остается со своими выдумками и сплетнями. Пожалуй, в определенном смысле ей следовало бы поблагодарить эту леди за столь невероятное развитие событий. Но это не значит, что она готова одобрить манеру мисс Бакстер лезть в чужие дела.

Нельзя поощрять дурное поведение, даже если оно служит доброму делу.

Она повернулась к Дэвиду, ощущая приятную тяжесть денег в руках.

– Половина ваши.

В уголках глаз Дэвида появились веселые морщинки. Он издал добродушный смешок, который подхватили в толпе, даже не зная, в чем шутка.

– Я не могу принять их, Кэролайн. Вы заработали их десятикратно.

– Мы с самого начала собирались разделить награду. Деньги нужны вам ничуть не меньше, чем моим близким, – возразила она. – Я хочу, чтобы вы взяли их.

– Отдайте их своей семье, – сказал Дэвид, на этот раз мягче. – Полностью. Нам они не понадобятся.

Мысли Кэролайн ухватились за одно слово, выделив его из фразы.

– Нам?..

Он склонил голову набок, устремив на нее теплый взгляд.

– На участников соревнований делались ставки, и немалые. Я поставил на вас.

Воздух с шумом вырвался из ее груди.

– Вы поставили на меня?

– Да. Нам больше не придется беспокоиться о деньгах. – Он опустился на одно колено, прямо на берегу, у всех на глазах, и взял ее за руку.

Пенелопа, пробившись к ним, замерла, прижав ладонь к губам.

Дэвид улыбнулся, глядя на Кэролайн снизу вверх, и сердце ее воспарило.

– Я знаю, что это всего лишь одно из сотни предложений, которые вы получили на этой неделе. И я не могу предложить вам светские связи или бакалейные товары, которые другие ваши поклонники, вне всякого сомнения, обещали вам. Но я могу предложить вам свое сердце, не обремененное прошлым. Поэтому, если это не слишком дерзко с моей стороны… и если вы испытываете ко мне хоть каплю чувств, которые я питаю к вам… не могли бы вы оказать мне честь стать моей женой?

Глава 34

Дэвид знал, что Кэролайн предвкушает брачную ночь на свежих простынях «Бедфорда». И она этого заслуживает после долгого ожидания, которое им пришлось вытерпеть. Если бы они находились в Шотландии, где брак можно заключить за каждым углом, минуя формальности, дело было бы сделано еще две недели назад.

Но он хотел, чтобы их клятвы были произнесены в Брайтоне, городе, который она так любила. Собственно, Дэвид даже настоял на этом. Он собственноручно внес запись в книгу регистрации гражданского состояния, зная, что это быстрее, чем оглашение в церкви, но даже в этом случае им пришлось ждать пятнадцать положенных дней, которые прошли в суете, связанной с рассылкой приглашений и организацией свадебного приема. Наконец пятничным поездом из Шотландии прибыли его отец и брат, и весь этот цирк закончился.

И теперь он женатый мужчина, которому ничего так не хочется, как уложить свою новобрачную в постель, на белые накрахмаленные простыни, и пройтись руками по гибкому телу. Но хоть белые бедфордские простыни и значились вверху списка вещей, которые он хотел показать Кэролайн сегодня вечером, на первом месте был сюрприз.

Он увлек ее по тропинке, извивавшейся вдоль высокого берега, образованного меловыми скалами, которые почти отвесно уходили вниз, к далекому океану. На этой ослепительной высоте плеск волн был почти не слышен, заглушаемый ветром, ревевшим в ушах. Путеводителем им служил серп луны, не такой яркий, как во время прошлых ночных похождений, и Дэвиду приходилось полагаться на фонарь, который он держал в руке.

Хотя Кэролайн казалась вполне довольной, доверившись ему, на всем получасовом пути не смолкала ни на секунду, что свидетельствовало о нервозности, которую она испытывала в предвкушении наступающей ночи.

– Тебе понравилось мое платье? – На узкой тропинке она держалась чуть позади, и ее голос доносился из-за его плеча. – Мадам Боклер потратила целую неделю, расшивая лиф мелким жемчугом.

Дэвид кивнул, размышляя, не будет ли негалантно с его стороны признаться, что он едва заметил, что она все еще в свадебном платье. Его голова кружилась от счастья – Кэролайн не просто вышла за него замуж, но и любит его. Трудно оценить то, что прикрывает тело любимой, когда все мысли о том, что под ним.

– Со стороны лорда Эйвери и его дочери было очень мило посетить нашу свадьбу.

– Да, – отозвался он рассеянно.

– Похоже, они с мамой проводят много времени вместе. На прошлой неделе он дважды приглашал ее на прогулку по набережной. И было приятно видеть на свадьбе графиню Бичем, пусть даже мистер Дафингтон не пришел. Мама была в восторге от присутствия такой важной гостьи.

В ответ Дэвид лишь что-то промычал, потому что слушал вполуха, упиваясь ее грудным голосом и представляя сияние кожи, когда он будет раздевать ее с мучительной медлительностью.

«Моя», – прорычал зверь у него внутри, царапая прутья клетки.

«Скоро», – заверил он его.

Дэвид посветил фонарем в сторону, отыскивая приметы, которые он так хорошо изучил за две последние недели. Кэролайн склонилась к его плечу, вглядываясь в скудную поросль деревьев, которая привлекла его внимание. Прикосновение ее тела ощущалось как нежнейшая из ласк, и Дэвид прижался к ней на одно долгое обжигающее мгновение. Это был самый тесный контакт, который он позволил себе за шестнадцать мучительных дней, и он смаковал его, запечатлевая в памяти каждый ее вздох.

– Почему ты избегал меня перед свадьбой? – шепнула Кэролайн. В ее голосе слышалась обида, и Дэвид улыбнулся в темноте. Мужу приятно знать, что жена желает его.

Резонно предположить, что жене хотелось бы знать то же самое.

Он поставил фонарь на землю и притянул ее в свои объятия.

– А ты разве не знаешь? – Он обхватил ее лицо ладонями. – Я не могу устоять перед тобой. Одно прикосновение, один поцелуй – и я погиб.

– Я так надеялась, что ты погубишь меня. – Она прижалась щекой к его ладони и облизнула губы с выражением, которое тут же отдалось молнией в самой обделенной части его тела.

– Я хотел дождаться брачной ночи. – Вновь обретенное сознание, что он является в конечном итоге человеком чести, требовало соблюдения принципов. Ожидание было не просто прихотью, а испытанием, в котором он нуждался.

Дэвид потер подушечкой большого пальца ее гладкую щеку. В тусклом свете он не мог видеть ее веснушки, но знал, где находится каждая, и его губы жаждали отследить их россыпь. Но вначале ему нужно сказать ей кое-что.

– С Элизабет я повел себя иначе, и горько пожалел об этом. Я говорил себе, что сделаю все правильно позже, что впереди у меня целая жизнь, чтобы позаботиться о последствиях своего нетерпения. – Он сглотнул, глядя на Кэролайн, которая доверчиво смотрела на него. – Теперь я знаю, что подобные вещи нельзя принимать как должное.

– Пожалуй, я могу понять это, – прошептала Кэролайн. – Если только ты пообещаешь, что не заставишь меня долго ждать, прежде чем погубить окончательно.

Она потянулась к его губам, но Дэвид удержал ее, поцеловав в лоб, и опустил руки, подавив улыбку, когда она разочарованно вздохнула.

– Пойдем. – Он поднял фонарь и увлек ее к небольшому деревцу, к стволу которого была прибита табличка с надписью: «Частная собственность».

– Что это? – К разочарованию, которое еще слышалось в ее голосе, добавились нотки беспокойства. – Нам нельзя сюда.

– Доверься мне. – Он двинулся вниз по крутой тропинке, уходившей в темноту.

– Но это чья-то земля, и мы не можем просто…

– Кэролайн, – прервал он ее строгим тоном, – если ты помолчишь и последуешь за мной без лишних разговоров, обещаю, что через пару минут смогу предложить твоему языку более приятное занятие.

Кэролайн замолкла и не проронила ни слова на протяжении добрых двухсот футов, пока они шли по тропинке. По мере того как они спускались, шум и запахи океана становились все явственнее, и когда добрались до забора с воротами, на которых висел замок, Дэвид вытащил из кармана коробочку, обтянутую черным бархатом.

– Я ждал две недели, чтобы вручить тебе этот свадебный подарок. Надеюсь, ты согласишься, что он стоил того, чтобы подождать.

Кэролайн уставилась на коробочку, перевязанную черной ленточкой. Ее губы приоткрылись в безупречном «о» и навели тем самым Дэвида на мысль о весьма неблаговоспитанном применении, которое он нашел бы ее рту. Сегодня в благовоспитанной даме он не нуждался. Нет, ему была нужна необузданная искусительница, которую Кэролайн держала связанной у себя внутри. Дэвид намеревался освободить ее сегодня от пут, и это было частью его подарка.

Кэролайн развязала ленточку, и Дэвид поднял фонарь, чтобы она могла видеть, что лежит внутри.

– Ключ? – спросила она удивленно.

– Он от этого замка. – Когда Кэролайн не шелохнулась, он взял у нее ключ, отпер замок и распахнул ворота: – Прошу.