Дождь Забвения Рейнольдс Аластер

Глава 39

Кластер лежал в дальнем углу гиперсети, и с того времени, когда экспедиция прогров нанесла порталы на карту, его посещали очень редко. Пять дрейфующих в пространстве порталов образовывали подобие равноконечного креста – четыре по краям, один в центре. Их разделяло расстояние не больше световой секунды. Поблизости не было звезд, планет, больших астероидов – лишь колючие глыбы, останки пяти больших комет, высохшие и застывшие миллионы лет назад. На каждой гнездился один портал, само собой без персонала.

Но было там и кое-что еще, нащупанное локаторами во тьме. Оно оказалось огромным, немыслимо колоссальным. Способным вместить солнце – и осталось бы еще много места.

– Мы не слишком поздно? – осведомилась Ожье, когда Тунгуска вывел составленный по показаниям локаторов рисунок АБО на стену.

– Не знаю. Если мой расчет верен, Ниагара вышел из портала всего полтора часа назад.

– Так почему же мы не видим его?

– Детекторы фиксируют слабый след выхлопа. Похоже, Ниагара уже завернул за край АБО. На это хватило бы времени – если допустить, что он пренебрег безопасностью.

– Так пойдем за ним!

– Мы идем. К сожалению, двигатель еще требует ремонта. Пока нынешнее ускорение – предельное.

Локаторы выуживали из темноты все больше данных, и облик АБО на экране вырисовывался все яснее. Сложные методы статистического анализа выжимали все, что можно, из скудных данных. Ожье вспомнила свой брифинг на борту «Твентис сенчери лимитед». Схема, показанная Питером, была серо-голубоватой, но из-за тусклого света в каюте цветовое восприятие не работало. Представленный Тунгуской рисунок выглядел равномерно серым, почти без теней и объемности, лишь с намеком на структуру поверхности АБО, составленной из отдельных симметричных сегментов. На картине Питера структура поверхности напоминала вирус или кристалл, а теперь она больше походила на кожу человека или животного, с грубыми аномалиями там, где процессы заживления еще не успели скрыть целиком следы ран. Создавалось впечатление, что АБО не соорудили, а вырастили.

Может, и так. Никто не имел ни малейшего понятия о том, откуда взялось сырье для АБО. Не исключено, что в этом углу космоса когда-то дрейфовала планетная система со звездой, разобранная ради создания тонкой прочной оболочки. А возможно, необходимые энергия и масса были извлечены из пустоты путем применения развитой версии того же эффекта, какой люди использовали в капельных двигателях.

Ожье глянула на Флойда. Интересно, как он воспринимает все это?

– Знаешь, не многим посчастливилось увидеть подобное, – осторожно произнесла она.

– Я вполне смог бы прожить и без такого везения, – проворчал он. – Почему-то мне нравилось считать небо настоящим. И солнце со звездами тоже.

– Твой мир вполне настоящий. И ты настоящий. Остальное не важно.

– Локаторы поймали сигнал, – сообщил Тунгуска, не скрывая волнения. – Вероятно, Ниагара.

– Это от его корабля? – спросила Ожье.

– Нет. Слишком далеко. Движущееся пятно повышенной яркости на поверхности АБО. Наверное, отражение света его сопел. Конечно, он пытается скрыть струю, но это слишком сложно, если необходимо маневрировать.

– Напомни-ка, у нас еще остались ракеты? – попросила Ожье.

– Ни одной. Я дал задание мастерской изготовить еще, но пока ресурсы задействованы для ремонта двигателя. Придется довольствоваться пучковым оружием.

– А мы на дистанции выстрела?

– Для того нужно еще немало пролететь.

– И сможем приблизиться?

– Не сможем, если Ниагара не сойдет с нынешнего курса и не уменьшит скорость. Но движение пятна говорит о том, что он замедляется относительно АБО.

– Зачем? – удивился Флойд.

– Надо думать, хочет применить «коктейль Молотова», – объяснил Тунгуска.

– Надо врезать ему до того, как размахнется!

– Флойд, ты уверен? Если реактор на антивеществе не проделает дыру в АБО, ты не сможешь вернуться домой.

– Да рвите его в клочья, и все! О моем возвращении после подумаем. Пару часов назад я не был уверен, что доживу до такого выбора.

– Никто из нас не был уверен. – Тунгуска хмурился: в его разуме бушевали потоки информации. – А вот это существенно! – Он посмотрел на замерших в ожидании Флойда и Ожье. – Судя по новым данным, у отражения два источника.

– То есть выхлопов два? – недоуменно спросила Ожье.

– Да, но далеко разнесенных. Они не могут принадлежать одному кораблю. Похоже, от большего отделился меньший. Сейчас должны прибыть надежные результаты локации… – Тунгуска прижал палец к виску.

– Вполне осмысленно, – прокомментировала Ожье. – Ведь его главный корабль достаточно велик, чтобы нести «коктейль Молотова»?

– Ну да.

– Наверное, Ниагара хочет вогнать его в стену АБО как таран. Слишком хлопотно извлекать рабочую зону реактора с антивеществом, тем более что система доставки уже есть и готова. – Ожье подалась вперед, не обращая внимания на боль в спине. – А второе судно – шаттл, которому достаточно всего лишь долететь до Земли-Два.

– «Серебряный дождь» на нем, – подытожил Тунгуска.

– И Ниагара, – добавила Ожье.

Тунгуска закрыл глаза, отгораживаясь от помех реального мира:

– Я вижу и шаттл, и материнский корабль. Шаттл отдаляется на полной тяге от корабля-матки.

– Хочет уйти как можно дальше от места будущего взрыва, – предположила Ожье.

Тунгуска кивнул, не открывая глаз.

– Надеюсь, вы последуете его примеру? – поинтересовался Флойд.

– А как у нас с дистанцией выстрела? – добавила Ожье.

– Пока никак. Поверь, самому хочется нажать на кнопку, аж палец зудит.

Оставалось лишь ждать, когда сократится расстояние между ними и врагом. Данные локации прояснили картину происходящего. Сомнений не осталось: от большого корабля отделился малый и большой на предельной тяге, не жалея своего реактора, пошел к поверхности АБО. Избыточная радиация от перегруженного двигателя давала яркий образ. За судном было легко следить даже с такого расстояния. Часом раньше оно шло параллельно поверхности, а теперь изменило курс и ускорялось под прямым углом к ней.

– Мы не сможем его остановить! – воскликнула в отчаянии Ожье. – Что бы мы ни делали, адская машина обязательно врежется!

– Но разве тебе не любопытно, что произойдет при столкновении? – осведомился Тунгуска, на взгляд Ожье слишком уж игриво.

– Обойдусь и без таких познаний!

Тунгуска открыл глаза:

– Сообщение от систем реактора: можно увеличить ускорение до пяти g. Больше пока не стоит, не нужно рисковать зря. Амортизационные контейнеры не понадобятся, хотя, возможно, кораблю придется обездвижить нас.

– Да пожалуйста, – разрешила Ожье.

Стены и пол задрожали – и поглотили людей.

В темных объятиях корабля было покойно и сонно; казалось, время то мчится стремглав, то течет густым сиропом. Ожье думала о том, каково сейчас Флойду, в чьей голове не гнездились сверкающие микромашины. Что он думает, находясь так близко от родины и зная о страшной опасности, грозящей его миру?

– По моим оценкам, столкновение произойдет через пятьдесят секунд, – сообщил Тунгуска. – Я переключаюсь на сенсоры, чья потеря для нас несущественна, и закрываю обычные каналы. Никто раньше не видел взрыва реактора на антивеществе так близко. Непонятно, какова будет реакция АБО на удар.

– Насколько близок шаттл к точке столкновения? – спросила Ожье.

– Вдвое ближе, чем мы. Если Ниагара хочет выжить, ему нужна солидная защита. Тридцать секунд.

– А можно без обратного отсчета? – попросила Ожье, напрягаясь. – Просто скажи нам, когда все кончится, живы мы или нет.

Тунгуска уверял, что сквозь барьеры и экраны не проникнет ничего ощутимого, но Ожье все-таки почувствовала призрачное эхо разрыва, долгое, растянутое, будто далекий раскат грома.

– «Коктейль Молотова» взорвался, – сообщил Тунгуска. – И мы, как можно с легкостью убедиться, живы.

– Я шутила.

– А я нет. Такое всегда приятно подтверждать.

Когда выставленные под облучение сенсоры подтвердили безопасность, Тунгуска открыл более чувствительную аппаратуру и взялся рассматривать место удара. В потоке данных разобрались не сразу – слишком много помех от пыли и обломков, летящих из АБО вишнево-красным фонтаном. Ожье все никак не могла правильно соотнести масштабы – они просто не поддавались воображению. Фонтан был длиной в сотни тысяч километров, но казался крошечным пятнышком на поверхности АБО.

– Область вблизи эпицентра проясняется, – сообщил Тунгуска. – Но пока трудно определить характер повреждений.

– Просто покажи нам, что происходит! – потребовала Ожье.

Чтобы увидеть ясно, пришлось ждать еще двадцать минут, пока мусор не рассеялся и угол зрения не изменился в достаточной степени. Корабль Тунгуски вышел на ту же траекторию, что и шаттл Ниагары, и направился круто к поверхности АБО на пяти g. Люди лежали в защитных коконах.

– Они проломились, – сообщил Тунгуска.

Капитан послал образ в голову Ожье. «Коктейль Молотова» проделал на удивление аккуратную дыру – сотня километров диаметром, практически идеальный круг. Оболочка АБО была всего в километр толщиной и светилась с болезненной яркостью в области пролома; цвета переходили от синего к желтому и дальше к тускло-красному по мере удаления на две-три сотни километров от эпицентра. Казалось, там извиваются, мечутся тонкие жгуты, словно обрубки рассеченных нервов.

– Боже! – воскликнула Ожье. – Они смогли! Оболочка и не подумала сопротивляться!

– А ты ожидала, что глухая стена выстрелит? – осведомился Флойд.

– Нет, но хоть бы малейшее противодействие!

– А как насчет шаттла? – спросил сыщик.

– Я слежу за ним, – ответил капитан. – Идет под тягой и тем же курсом, что и до взрыва. Нырнет в дыру через десять минут.

Ожье подумала, что вряд ли капитану стоило беспокоиться насчет надежности экранов Ниагары.

– Как я понимаю, мы еще не вышли на дистанцию выстрела?

– Нет, – ответил Тунгуска, совершенно искренне смутившись. – Для этого нужно лететь за ним.

– Через пробоину?

– Да, в АБО. Боюсь, других вариантов у нас нет.

Глава 40

Когда подлетели к пролому в оболочке, облака мусора уже полностью рассеялись. Края дыры по-прежнему ярко сияли, и сквозь нее в пространство бил сноп голубоватого света; его рассеивали немногочисленные раскаленные обломки, еще дрейфующие вблизи места взрыва.

– Спектрально этот свет – как наш солнечный, – сообщил Тунгуска, когда корабль вошел в сноп. – В пределах точности наших измерений – полная копия.

Переход снаружи внутрь совершился в мгновение ока. При такой скорости километр оболочки – расстояние ничтожное. Вот растет перед глазами твердь, а в ней белое светозарное око… А теперь они уже летят к сердцевине АБО.

Локаторы тут же приступили к делу. Изнутри дыру – круглое окно в идеальную черноту космоса – тоже окаймлял раскаленный обод пробитой оболочки. Но вместо сизой наружной поверхности перед локаторами предстало нечто странное, с трудом поддающееся идентификации – если вообще поддающееся.

Само собой, все понимали: внутренняя поверхность должна работать как планетарий, изображая небо, видимое с оригинала Земли. Действительно, тут были поддельные звезды с точно подобранной яркостью и цветом, собранные в созвездия, привычные для землян. Наверное, часть звезд запрограммировали на переменную светимость в соответствии с причудливым репертуаром наблюдаемой астрофизики. И предписали должным образом двигаться, или медленно дрейфуя, или вращаясь друг вокруг друга. За ними – косяки галактик, и они тоже должны выдержать придирчивый взгляд земного наблюдателя. Новым и сверхновым положено вспыхивать и умирать вне зависимости от того, видят их или нет.

Поразительно. Восхитительно. И бесполезно. Такая подделка не продержалась бы и дня, будь наблюдатели вооружены современными Ожье приборами. Даже простейший межпланетный зонд обязательно выявил бы странности с положением звезд, перед тем как разлететься на атомы от удара о внутреннюю поверхность АБО. Но вряд ли создатели АБО планировали идеальный, стопроцентно надежный обман. Наверное, предполагалось, что обитатели Земли-2 рано или поздно обнаружат фальшь. Назначение оболочки в том, чтобы защитить их от посторонних влияний до этого момента. А после обитатели второй Земли, несомненно, приложат все усилия, чтобы пробиться наружу.

А теперь фальшь вблизи дыры видна невооруженным глазом. В радиусе нескольких тысяч километров исказились контуры звезд, они стали похожи на сперматозоиды; вытянутые хвосты указывают, словно обвиняющие персты, на проделанную Ниагарой дыру.

– Зона искажения расширяется, – сказал Тунгуска. – Честно говоря, мне трудно представить, как на Земле-Два могут этого не заметить, даже если умудрились проглядеть вспышку.

– Интересно, что жители подумали о ней?

– Не знаю. Но необъяснимые явления в звездном небе – не самое важное для них сейчас.

– Мы можем наконец подстрелить шаттл? – нетерпеливо спросила Ожье.

– Нет. Но я готов выжать чуточку больше из двигателя. Если мои расчеты верны, мы догоним Ниагару до его вхождения в атмосферу.

– Тунгуска, догони его! И бей не сомневаясь!

– Мне кажется, повод для сомнений у нас есть. И весьма значительный. Хотя, не имея стопроцентных доказательств, я могу ошибаться.

– Договаривай, если уж начал! – выпалила Ожье, которой вовсе не понравилось странное предупреждение.

– Кажется, структура ремонтирует себя. Сразу после применения «коктейля Молотова» диаметр отверстия превышал сотню километров.

– А теперь?

– Чуть меньше ста. Может, эти данные ничего не значат сами по себе, поскольку сейчас трудно с точностью определить координаты краев, но я подумал, что стоит привлечь ваше внимание.

– Присматривай за дырой, – посоветовала Ожье. – Не хватало еще, чтобы она закрылась, пока мы внутри.

– Думаю, вскоре мы сможем точно установить скорость закрытия, – сообщил Тунгуска.

– Ну так добейся от движков максимальной тяги, чтобы мы сделали дело и благополучно отправились домой.

Весь следующий час они шли на полном ходу вглубь АБО, следуя за локаторным откликом от шаттла Ниагары. Предложения переговоров остались без ответа, хотя Тунгуска неустанно пробовал связаться и обещал, что примет любые условия, лишь бы «серебряный дождь» не оказался в атмосфере. От преследуемого корабля не пришло даже уведомление о принятии сигналов.

Хотя ситуация была по-настоящему отчаянной, Ожье не могла отделаться от мыслей о том, каково это – жить внутри сферы, видеть фальшивую Вселенную с Земли, не знавшей ядерного оружия, надвигающейся климатической катастрофы и Нанокоста. При взгляде на планету хотелось плакать. Что сравнится с удивительной красотой маленького синего мира, хрупкого, как невесомое крыло бабочки, – и потому невыразимо, щемяще прекрасного?

Земля-2 находилась точно в геометрическом центре АБО. По орбите вокруг нее обращалась – или имитировала обращение в соответствии с законами небесной механики – копия Луны. Наверное, ее запечатлели на том же «квантовом снимке», что и Землю, но это еще требовалось проверить детальным исследованием. Луна тоже может оказаться фальшивкой. Для обмана наблюдателей хватит имитации обращенной к Земле поверхности да еще массы, вызывающей приливы и отливы. А вот вклад Солнца в приливы и отливы наверняка смоделировали куда более изощренным образом, поместив невидимый с Земли дополнительный спутник или как-то иначе манипулируя с силами тяготения. Ведь Солнца в АБО не было – лишь плоский желто-золотой диск на внутренней поверхности, испускающий свет нужной температуры и спектрального состава. Убедительно Солнце выглядело лишь с Земли-2, а глазам летящих на корабле оно казалось искаженным – вытянутым и изогнутым.

– Вот и ваш источник излучения со спектром Солнца, – сказала Ожье. – Это его свет мы видели выходящим из дыры. Как думаете, скоро соотечественники Флойда раскроют обман?

– Даже не летая в космос, через пару десятилетий они стали бы замечать странности, – ответил Тунгуска. – На Земле-Один люди много усилий приложили для измерения точной формы Солнца, поскольку разные космологические модели представляли ее по-разному. Если такой же интерес возникнет и здесь, обман раскроется быстро.

– Или родится новая космологическая модель, – добавила Ожье.

– Возможно.

– В любом случае наука на Земле-Два еще не достигла уровня нашего тысяча девятьсот пятьдесят девятого года.

– Но у нее был шанс скоро нагнать – и доставить неприятности тем, кто захотел бы совершить нечто вроде совершаемого сейчас Ниагарой.

– То есть манипуляторы на Земле-Два провели очень тонкую операцию. Сумели подавить Вторую мировую войну до того, как она стала по-настоящему мировой. Не дали развиться науке. А главное – они все еще там, внизу.

– Думаешь, стоит их искать? – спросил Тунгуска.

– Конечно. Они должны заплатить по счетам! Или ты не согласен?

– Ожье, они прекратили войну, которая в нашем мире унесла десятки миллионов жизней. Предотвратили холокост, русский фронт, Хиросиму и Нагасаки.

– Тунгуска, они не по доброте душевной это делали. Война мешала плану глобального геноцида. И за этот план кто-то должен понести наказание!

– Надеюсь, тебя утешит то, что мы почти на дистанции выстрела. Шаттлу придется затормозить для вхождения в атмосферу. Если выпустить споры на такой скорости, их не спасет даже жаропрочное покрытие. Наши пушки откроют огонь через три минуты – при условии, что ситуация не изменится внезапно.

– А как насчет обещанных ракет? – спросила Ожье.

– Почти готовы. Пожалуйста, немного терпения. Что же касается другой проблемы… – Тунгуска замялся.

– Ты о чем?

– О затягивании дыры. Я внимательно наблюдаю за ней и уже могу утверждать определенно…

– У нас будет время, чтобы выбраться наружу?

– Да… Конечно, если…

– Если что? Только не говори, что нам нужно беспокоиться о чем-то еще, кроме дыры и «дождя»!

– Хорошо, я не буду про двигатель.

Тунгуска сдержал обещание. Через две минуты Ожье ощутила, как корабль слегка повернулся, нацеливая лучевые орудия. Те взяли цель и дали очереди импульсов – и Верити почувствовала, как в трюмах содрогаются, вновь наполняясь энергией, громадные аккумуляторы.

– Как долго мы можем стрелять с такой же интенсивностью?

– Сколько угодно. Энергия – не проблема.

Экипаж шаттла явно предвидел атаку – как сказал Тунгуска, такое невозможно не предугадать, – но у малого судна защита была слаба. Оно могло отбрасывать отражающие слои корпуса, рассеивать пушечные импульсы, резко менять курс, затрудняя наводку на яркое пламя выхлопа, теперь обращенное в другую сторону, но все еще видимое на фоне Земли-2 и внутренней оболочки АБО. Но с каждым маневром сокращалась дистанция между противниками, набранная шаттлом с таким трудом. Перед его пилотом стояла нелегкая задача.

– Что бы Ниагара ни делал, он в конечном счете проиграет, – бодро пообещал Тунгуска. – Симуляции показывают: мы его перехватим, прежде чем он успеет выпустить споры в атмосферу.

Но в безапелляционной уверенности этого утверждения был нечто такое, отчего у Ожье мороз пошел по коже.

А через секунду отказал реактор.

Расстояние до шаттла вдруг увеличилось. Двигатель задергался, надсадно завыл – и вырубился. Амортизационная оболочка сделала все, чтобы смягчить внезапную пропажу ускорения, но в глазах у Ожье пару раз потемнело. Кровь в мозгу тяжело заплескалась, словно помои в ведре.

– Тунгуска… – еле выговорила Верити, – может, ты передумал… насчет перехвата?

Корабль дрейфовал. Реактор полностью отключился, заглушенный аварийными системами до того, как нестабильности разорвали бы саму ткань пространства-времени.

Спустя несколько минут вялым ручейком потекли оценки ситуации. Системы диагностики сообщали: двигатель можно отремонтировать, отказали лишь временные приспособления, поставленные с целью предотвратить наихудшие воздействия ракетной атаки. Но потребуется много часов, чтобы добиться скромного ускорения в одно g.

Почувствовав, что подопечных больше не нужно защищать от внезапных перегрузок маневренного боя, корабль отпустил Тунгуску, Флойда и Ожье. Защитные коконы ушли в пол, приняли знакомые контуры стола и кресел.

– Тунгуска, надеюсь, у тебя есть запасной план? – спросила Ожье.

Надо отдать капитану должное, даже в такой ситуации он не потерял уверенности, объявил спокойно и авторитетно:

– Я оценил наши ресурсы и счастлив объявить: мы все еще можем перехватить шаттл.

– Ракеты? – спросил Флойд.

– Нет, – поморщился Тунгуска и тут же поправился: – Вернее, да. Но это не совсем просто.

Ожье посмотрела на Флойда и закатила глаза:

– Я уже поняла, что возникли осложнения. Но нельзя ли говорить попонятней?

– Если выпустим ракеты отсюда, им не хватит дальности. Мои ремонтные мастерские могут производить все, за исключением стопроцентно функциональных капельных реакторов. Я решил делать ракеты с небольшими, примитивными ядерными реакторами. Они маневренны и быстры в нужной мере, отлично взрываются. Но им нужно помочь добраться до цели.

Ожье встревожилась. И какую же он помощь имеет в виду? Наверняка что-то не слишком приятное.

– Чего ты хочешь от нас? – спросила она.

– Их нужно подвезти на требуемое расстояние. Наш корабль этого не может, а когда его починят, будет слишком поздно. Однако у нас еще есть шаттл с лайнера. Я на всякий случай его отремонтировал и заправил. Подвесить на него ракеты проще простого. Они сами цепляются за корпус, как паразиты.

– А шаттл успеет? – спросил Флойд.

– Да. Хотя времени в обрез. И кому-то придется его вести.

– А змееробот разве не справится? – спросила Ожье.

– Сейчас у меня нет лишних, все заняты ремонтом.

– Так чего же мы ждем? – Ожье резко встала.

Тунгуска указал ей на кресло:

– Сиди. Говоря про пилотирование, я имел в виду себя.

– Нет причины, по какой я не подхожу, – возразила Ожье. – Если не хватит знаний, меня снабдит ими Кассандра.

– Это не очень хорошая идея.

– Почему? Машины научат, что нужно делать.

– Проблема не в этом. Я не сомневаюсь, что они снабдят нужными знаниями, но будет гораздо лучше, если шаттл поведу я, взяв Флойда пассажиром.

– Не понимаю.

Тунгуска вздохнул, словно до последнего момента надеялся избежать неприятного объяснения.

– Дело в том, что улетевший на шаттле рискует не вернуться. – Он сцепил руки и заговорил веско, раздельно, как будто оглашал приговор. – Перехватить Ниагару еще можно. Но когда шаттл выпустит ракеты, у него не останется времени даже сюда вернуться, не говоря уже о выходе за пределы АБО. Пробитое отверстие смыкается. Даже если скорость закрытия не увеличится, минутное промедление окажется роковым. А прогнозировать скорость закрытия трудно. – Он тяжело вздохнул, посмотрел на Ожье. – Вот почему тебе нельзя лететь на шаттле. Ты останешься здесь и отправишься назад в пробоину, как только починят двигатель.

– А ты?

– Я удостоверюсь, что ракеты достигли цели. Потом высажу Флойда на поверхность Земли-Два.

– И что дальше?

– Оценю ситуацию. Если она позволит, вернусь на корабль. Если нет… Хм, не оставлять же шаттл лежащим на Земле-Два, где его неизбежно обнаружат аборигены? Я постараюсь уничтожить его и все прочее, что компрометирует нас. Это будет нетрудно.

Ожье захотелось, чтобы последняя фраза оказалась слуховой галлюцинацией.

– Ты что, хочешь покончить с собой?

– Если уж говорить просто – да.

– Такому не бывать! – выпалила она. – Ты сам сказал: я могу пилотировать не хуже тебя.

– Буквально я сказал…