Порок Райх Илья

Глава двадцать девятая

Он подъехал к ресторану. У входа, без верхней одежды, стояла Жанна и разговаривала с двумя молодыми людьми. Евгений вышел из машины и, подойдя к ним с вопрошаемым взглядом, услышал от Жанны:

– Ты проходи, самый дальний столик, я сейчас зайду.

– Все нормально? – поинтересовался Евгений, оглядывая двух подозрительных типов. Один был женоподобный, другой бледный, со впалыми щеками и стеклянными глазами, в его манерах скользила какая-то заторможенность.

– Все нормально! – дразня, вскрикнул тип с впалыми щеками. Он засмеялся истерическим смехом.

– Жень, ты иди, я сейчас подойду, не обращай внимания, – проговорила Жанна, показывая кулак молодому человеку.

Евгений послушался и скрылся за дверьми ресторана. Жанна пришла к нему через пару минут. Она была немного взволнована. Евгений тут же поинтересовался, кто были эти сомнительные парни. Жанна, присаживаясь, сходу сообщила, что это коллеги по работе.

– Коллеги? – удивился Евгений. – Журналисты?

– Да, а что тут удивительного?

– Учитывая, что пишут в наших газетах и журналах, а тем более в сети, не вижу ничего удивительного, – засмеялся Евгений.

– Не надо иронизировать, вы лучше бы на себя посмотрели со стороны и научились принимать критику, может, и раскрываемость преступлений стала бы намного выше, – Жанна не пыталась уколоть Евгения, но, учитывая ее своеобразный характер, сочетавший в себе высокомерие и надменность, ее слова легко можно было принять за нравоучения.

Евгений не стал обострять, нагнетать раздор и промолчал. Учитывая, что Жанна сегодня была уже третьей женщиной, нелицеприятно отозвавшейся о сотрудниках правоохранительных органов, можно было с уверенностью сказать, что сегодня день у Евгения как у следователя не задался. Но как у мужчины, пользующегося спросом у женщин, денек был нормальный.

– Один из них Искандер, мой заместитель, талантливый редактор.

– Это тот, который женоподобный, – усмехнулся Евгений.

– Да, он и не скрывает, что голубой, что не такой, как все. Ну и что тут такого?

Евгений решил избежать разговора о роли людей с нетрадиционной ориентацией в обществе. Он знал, что может дойти до кипения, если перед ним начнут разыгрывать трагедию «Как тяжело жить педерастом на Руси». И отчетливо понимал, чем может закончиться этот спор.

– А этот, друг его, тоже твой коллега? Он тоже того…

– Да, он тоже не такой, как все. Но он не мой коллега, это наш общий знакомый с Искандером, – ответила Жанна и раскрыла меню, давая понять, что тема закрыта.

Но следователь не мог просто так на полпути закончить разговор, что-то ему подсказывало, что тот, кто вел себя слишком фамильярно, не просто знакомый. Евгения осенило предвидение, и не спросить он уже не мог:

– Это, случайно, не всеми разыскиваемый Игорь Баумистров? – он демонстративно посмотрел на Жанну, ожидая объяснений.

Жанна в ответ неуверенно закивала головой, вглядываясь в ресторанное меню.

– Да, – протянула она, – ты прав, это он, – более уверенно выговорила она, в ее голосе было что-то неестественное, она подняла глаза и отбросила меню. – Но почему ты назвал его всеми разыскиваемым?

Он чуть не проболтался, вспомнив о сегодняшней встрече с Аллой Давидовной, но быстро, как разведчик, находящийся на грани разоблачения, перевел разговор.

– Подумать только, сын самого известного предпринимателя – и то голубой.

– И что тут такого?

– Ничего! Давай поговорим о другом… и мне хочется есть.

Жанна не возражала и вновь взяла в руки меню.

Поужинав и немного побеседовав на отвлеченные темы, такие как роль журналиста или следователя в современном мире, Евгений, как только они вышли из ресторана, предвосхищая события, пригласил ее к себе. Она, немного подумав, согласилась, но сказала, что вначале они должны заехать к ней, всего на пять минут.

Евгений остался ждать ее в машине. Как и предполагалось, она спустилась только через полчаса.

Он, первым делом, как только они переступили порог его дома, снял с Жанны длинную песцовую шубу, вместо черных джинсов, в которых она была в ресторане, на ней был серый костюм. Тот самый деловой костюм, в котором она предстала перед ним в офисе издательского дома в первый день знакомства. Жанна, видя, как немного смутился Евгений, тут же подошла к нему и шепнула: – Это для тебя, я видела, как у тебя горели глаза в тот день, – легким жестом руки она распустила волосы, бережно собранные в небольшую косичку.

Она одарила Евгения поцелуем и, заботливо взяв в ладони его голову, мило шепнула:

– Тебя ждет сюрприз.

Он повалил ее на кровать, страстно целовал, она напомнила ему Татьяну в роли учительницы из гимназии. Но на этом сходство заканчивалось. Он нашел замену Татьяне не в виртуальном пространстве, – там бывшая возлюбленная была вне конкуренции, а здесь, в реальной жизни. Жанна вызывала в нем самые сокровенные желания, но одновременно Евгений осознавал, что не любит ее. Что это? Незаживающая рана? Черствость после большой и неудачной любви? И, как следствие, осторожность в отношениях с женщинами? Несомненно, именно постоянное общение с женщинами помогло ему перенести последствия вчерашней сцены. Он продолжает любить, но уже не так истово, как желала бы Татьяна, преследуя свои меркантильные интересы. Но какие цели преследует Жанна?

– У меня такое ощущение, что ты не со мной, – сказала Жанна, раскинувшись на светлом покрывале, рядом лежал Евгений.

– Нет, все нормально, – покрывая ее поцелуями, отвечал Евгений.

– У тебя даже поцелуи дежурные!

Евгений остановился, поднял голову, огляделся по сторонам, но затем резко и неожиданно припал к ее губам. Он впился в нее, как ребенок всасывается в грудь матери, жадно вбирая в себя все содержимое, проглотил ее губы, они уже не казались жесткими и упругими. Они не видели друг друга, по наитию открывали и закрывали глаза, подглядывали друг за другом. В эти мгновения Евгений был самим собой, он был свободен от фантазий и для него существовал только один объект сладострастья – Жанна. Он просунул под юбку руку и, перемещаясь вверх, вместо холодного и скользкого нейлона почувствовал другую поверхность:

– Это и есть твой сюрприз?

– Да! – с похотливой ухмылкой ответила Жанна.

– Да, что может быть лучше чулков! – воскликнул Евгений, оценивая подвязку чулка, плотно облегающую бедро Жанны. Он испытал неимоверное желание увидеть то, что чувствуют его руки. Задрал юбку, в его движении не было такта, а только похоть. Это заметила Жанна, но она сама горела, желала и вожделела, чтобы с нею не считались, как было принято повсюду…

Через пять минут, тяжело дыша, они оторвались друг от друга. Евгений, довольный собой, не прятал от нее глаз, не уходил в себя в поисках фантазий, все произошло естественно. Сегодня все превратилось в большой фетиш, – от женских чулок до делового костюма Жанны.

«Насколько она умна и знает, что нужно мужчинам, эта бесподобная Жанна, – думал и восхищался ею Евгений. – Мало иметь прекрасное и упругое тело, нужно уметь подать его. Это подобно уже много раз распробованной вкусной шоколадной конфете, завернутой в более яркий фантик, чем раньше».

– Я проголодалась, – соскочила Жанна с кровати, опуская юбку и возвращая на место так и не содранный с ее тела лифчик. – Дай мне полотенце!

Она скрылась за дверью ванны. Евгений проворно оделся и спустился в ближайший продуктовый магазин. Он купил овощей, спагетти, сосисок и пару бутылок красного вина.

Когда он вернулся, Жанна копошилась на кухне.

– Я делаю омлет, – важно сказала она. – Все, что нашла у тебя в холодильнике.

Она накинула белую рубашку Евгения:

– Извини, что без спроса залезла в твой шкаф, надеть после ванны было нечего, – она помешала содержимое сковородки.

– Нет, ничего, я должен был предложить что-то сам, – ответил Евгений, выворачивая содержимое пакета на стол.

– Из этого можно сделать салат, – Жанна моментально взяла в руки красный перец, огурец и помидор и, вымыв их под струей воды, без помощи Евгения нашла нарезную доску, на которой по-хозяйски быстро накрошила салат из овощей.

– Я и подумать не мог, что ты можешь быть кулинаркой, – восторженно подметил Евгений. – Чем я могу быть полезен?

– Нарежь хлеба! – скомандовала она.

Евгений молча принялся за дело. Он засуетился, без тяжелого чувства вспомнил о Татьяне, как они вдвоем колдовали на кухне, и эти минуты были одними из приятных моментов в жизни. Не прошло и пятнадцати минут, как они наслаждались приготовленными Жанной омлетом и овощами, отказавшись от сосисок и спагетти.

Поев и запив все вином, оба рухнули на кровать. Евгений лежал в черной футболке, он стеснялся обнажиться при включенном свете, Жанна, несмотря на хороший аппетит, легко сбросила рубашку, – в отличие от него, она была спокойна за фигуру, держала себя в хорошей форме, посещая тренажерный зал.

– Ну что, так и будешь лежать в футболке? – поинтересовалась она.

– Сейчас сниму, – он быстро встал, выключил свет, в комнате остался гореть экран телевизора.

Освободившись от трусов и футболки, он быстро запрыгнул под одеяло.

Жанна сразу прильнула к нему:

– Я еще хочу! – требовательно произнесла она. Евгений молча обнял ее, ему ничего не оставалось, как покориться ее капризу. Он трогал ее тело, наслаждался им, при этом думал, что подступают первые признаки импотенции! В отличие от первого соития, он не горел желанием. Он старался и упрямо не пускал в себя фантазии. Но через некоторое время сдался. Пока Жанна целовала его, он перебирал в памяти женщин, подбирая кандидатуру для очередной фантазии – другого способа подбодрить себя для получения эрекции Евгений не знал. И есть ли другой способ в этом мире?

Но с кем? Татьяна, теща, жгучая тетя… Татьяну со старшеклассниками или с тем, в ресторанчике? Но что-то мужская суть вяло реагировала на фантазии с возлюбленной. Теща, – но по ней он пока не соскучился; тетя Тамара, – с ней недавно состоялось реальное соитие. Или Гузель Фаритовна, которая делит семейное ложе с двумя молодыми людьми, но в роли мужа – сам Евгений… Нет, что-то не идет, а надо поторопиться, а то и у Жанны кончится терпение.

Евгений нервничал. Внезапно он вспомнил одну особу из прошлой жизни, ее звали Риана. Небольшого роста девушка, по профессии врач-стоматолог. Она была младше Евгения на два года. Но в последний раз он виделся с ней незадолго до своей женитьбы. Риана нередко приходила к нему в фантазиях, нет, она не была красавицей, природа одарила ее обычной внешностью, но почему-то именно она была желанной и востребованной в мыслях, когда он закрывался в ванне.

Эта девушка обладала одним качеством – бесконечной похотью. Сексом она могла заняться где угодно: в кинотеатре, цирке, театре и, конечно же, в стоматологическом кресле. Ее безудержная страсть легко сочеталась с чрезмерной заботой о мужчинах, если они попадали в ее рабочее кресло. Она обращалась с ними, как с детьми, называя их солнышком, лапушкой, деточкой. Это не просто слова, она их произносила с просящим взглядом, умилением. Медленно, в такт атакующей бормашине открывая свой ротик, она замирала, словно вместе с пациентами делила боль. Недаром многие из ее клиентов-мужчин на какое-то время становились ее ухажерами.

Эта участь не миновала и Евгения, но их постель стала промежуточной станцией от половых отношений до дружбы. Ей с самого начала было известно, что у Евгения есть невеста, поэтому на него она никак не могла претендовать. Затем, когда Евгений женился, они все равно изредка встречались, она как другу рассказывала ему про своих женихов. За одного из них чуть было не вышла замуж. Но даже статус невесты не стал преградой в ее играх с Евгением. Они не занимались полноценным сексом: предпочитали до изнеможения доводить себя петтингом, мастурбировали, сидя друг против друга…

Он чувствовал свое превосходство не только над потенциальным женихом, но и над Рианой и над их отношениями. Евгения и Риану объединяла не только их скрытая тайна прелюбодеяния, но и способы удовлетворения, позволяющие сохранить собственную мораль: между ними ничего нет, они чисты перед своими половинками. Евгений, когда уже пребывал в статусе женатого мужчины, скучал по таким играм и часто предавался самоудовлетворению, воображая Риану. К тому же она как-то предложила Евгению, чтобы он подыскал мужчину из круга его знакомых, чтобы втроем заняться групповым сексом. Это взбудоражило его воображение еще сильней. Здесь, в отличие от мысленных сцен с тещей, не нужно было преодолевать барьер, превращая нереальное в реальность.

Но до реального секса втроем так и не дошло, они потеряли связь и встретились случайно пять лет спустя. Она состояла в браке и родила ребенка. А с Евгением остались воспоминания и его неудержимые фантазии. Так и сейчас – кто бы поверил, что, лаская столь желанное для многих мужчин тело, Евгений в этот момент представлял себя с другой женщиной. Этому ни за что и никогда не поверила бы и Жанна, считающая себя идеальной, и с ней трудно было бы не согласиться. Она, как грозная торпеда, бороздящая океанские просторы в охоте за мужчинами с толстыми кошельками, топила их независимо от статуса и типа – авианосец там или фрегат. И Евгений в сравнении с ними напоминал деревянную шлюпку, которой торпеда не была опасна. Если бы Жанне представился случай увидеть Риану, то мужчину, променявшего ее на какие-то эфемерные фантазии, она посчитала бы просто сумасшедшим. Поэтому ей было невдомек, что сейчас партнер по сексу ублажает не ее, прекрасную Жанну, а невзрачную Риану.

Евгений разошелся, когда поймал очередную волну эрекции и вновь представил картину унижения собственного «я».

…Риану он представил своей девушкой, на которую пока еще втайне от нее имел серьезные виды. Она к тому времени развелась и одна воспитывала ребенка. Она снова обрела в Евгении друга и делилась с ним всеми темными сторонами личной жизни. Она созналась, что без него воплотила в жизнь свою сокровенную мечту – групповой секс с множеством мужчин. Мысли завертелись:

– Женя, ты не сможешь отнести мою шубу в химчистку и зайти в магазин за продуктами? – попросила Риана, вертясь в шелковом халате перед зеркалом. Она сильно волновалась.

– Хорошо! – отвечал Евгений.

– Сейчас ко мне придут гости, поэтому возвращайся не раньше, чем через два часа.

– Придут те, с кем ты…

– Да, они ненадолго.

– Я начинаю ревновать!

– Но ты же мой друг и понимаешь меня. После можем пойти в кино.

– Ты думаешь, хватит сил?

– Все будет нормально!

– Я все равно ревную, ты для меня все-таки родной человек.

– Не ревнуй, это просто секс, ты всегда будешь мне ближе.

Евгений спустился на лифте на первый этаж. Выходя из него, он встретил троих незнакомых молодых ребят. Проходя мимо них, его сердце защемило от ревности…

Он лежал на Жанне, его распирало. Он целовал ее повсюду, но в глаза не смотрел.

…Он вернулся домой с продуктами. Осовелая и вялая Риана встретила его и пошла в ванную комнату. Евгений старался скрыть кипящую ревность. И, когда он увидел ее свежей после принятой ванны, он вдруг осознал, что она для него больше чем друг:

– Я тебя ревную, – подошел он к ней сзади и нежно обнял.

– Но ты же мне просто друг! – она повернулась к нему сияющим лицом.

– А они – кто?

– А эти… с кем я была? Они – мои пороки, которые глубоко засели в моем сознании. И от них я готова избавиться… но не сейчас.

– Тогда когда?

– Когда встречу мужчину, который полюбит меня.

– Ты уже встретила его, – произнес Евгений.

Риана растерялась и недоуменно взглянула на Евгения.

– Но почему ты мне раньше не сказал, – она нежно поцеловала его в губы…

Жанна стонала, пульсировала, замирала в предвкушении, как дикая кошка перед решающим рывком, когда чувствует запах жертвы. В отличие от Евгения, державшего эмоции под замком, так как он боялся проронить чужое имя. И все унизительнее представлял себя в своих фантазиях, позволяя разыграться ревности больно и горько, но он этого только еще больше желал. В этом он черпал свою мужскую силу и потенцию. Насколько мир извращений трагикомичен!

…Они пошли в кино на предпоследний сеанс. В очереди за билетами он встретил знакомое лицо, – одного из тех троих, повстречавшихся ему сегодня у лифта. Ухмыляющийся парень решил не ограничиваться безмолвным смешком, он надменно оглядел Евгения, в его глазах читалось превосходство. Евгений был уничтожен, он посмотрел на Риану, та, приветственно кивнув юному обожателю, повернулась к Евгению и в знак моральной поддержки нежно поцеловала его в губы…

Евгений чувствовал дикое возбуждение, сердце стучало барабанной дробью, в теле билась утомительная дрожь. Еще чуть-чуть – и все закончится. Жанна не прекращала наслаждаться и не помнила, на какой круг уже пошла, как бывает у спортсменов, у нее не только открылось второе дыхание, но и появилась воля для покорения новой цели – мирового рекорда.

…Евгений нашел в себе силы посмотреть в сторону молодого человека, тот стоял и обнимал свою пассию. Евгений срисовал девушку надменного незнакомца с Жанны, одним словом – девушка с обложки. Чувствуя негодующий и растерянный взгляд Евгения, молодой человек, обнимая свою привлекательную даму, презрительно и с отвращением посмотрел на Евгения. Да, теперь Евгений почувствовал унижение за двоих, себя и Риану…

Он испытал неимоверный оргазм. Все поры его организма выплеснули всю гнусь, затаившуюся в нем, он очистился. Жанна с криком: «Да, я побила свой рекорд!» – выкарабкалась из-под Евгения и, повернувшись на бок, тотчас замерла.

Она не осталась ночевать. Прошел приблизительно час после завершения их нелегкого марафона, как она уже стояла на пороге квартиры. Внизу ее ждало такси. Нежно обняла Евгения, поцеловала и сказала тривиальный комплимент: «Мне сегодня было хорошо», но от этих слов любой мужчина возгордился бы собой. Евгений промолчал. Нет, его не распирало чувство стыда, вины, он уже давно привык жить на два мира. Уже в лифте Жанна позволила небольшую ремарку в адрес Евгения: «Но ты был какой-то скованный». Он не знал, что ответить, на помощь пришла автоматическая дверь лифта, которая позволила обойтись Евгению без оправданий. А оправдываться было за что.

Глава тридцатая

Несмотря на то, что за окном лютовала зима, большая просторная комната наполнилась солнечным светом. Солнце настолько сияло, что слепило глаза сквозь приятный и романтический сон. В двухместной постели лежали двое обнаженных мужчин. Один из них был татуирован с пяток до головы. Рисунки, в отличие от тех, что на телах блатных рецидивистов, пестрили цветными красками. Другой диссонировал на фоне партнера, его тело было белым, нетронутым и чистым. Он лежал навзничь и уже проснулся от сладкого сна, подтверждая правило: чем приятнее сон, тем он скоротечнее. Протяжно зевнув, проснувшийся поднялся, взглянул на спящего партнера, осмотрелся по сторонам и, надев шлепанцы, медленно, волоча ноги, ушел принимать душ. Второй проснулся следом, повернувшись на спину, он заорал во весь голос:

– Искандер!

– Что, что случилось? – прибежал тот из ванны, накидывая на ходу халат бежевого цвета.

– Да так, ничего, просто подумал – где ты.

– Соскучился, дорогой, – Искандер опустился к нему и нежно погладил по волосам. – А я испугался, думал, что случилось с моим Игорьком? – его голос звучал очень тонко, мягко, этакий фальшивый фальцет.

– Да! Проснулся, а тебя нет! – подыграл себе Игорь.

– Ладно, я пошел мыться дальше, – он нагнулся поцеловать, но Игорь прищурился и демонстративно увел губы в сторону.

– Не бойся, дорогой, я еще не почистил зубы, – поспешил он успокоить, но Игорь был непреклонен.

– Ты уже второй раз за утро успел обидеть меня! – Искандер встал и пошел в ванную.

После завтрака Игорь собрался и ушел, сказав, что приедет ближе к вечеру. Искандер в это солнечное воскресенье наметил для себя дела, которые он не успевал проделать в рабочие будни – провести уборку, съездить на рынок за продуктами. В отличие от своего партнера он одевался очень медленно. Когда наряжался у зеркала, выбирая себе наряд, в дверь позвонили.

– Кто там? – спросил он и посмотрел в глазок.

Перед его дверью стоял рослый мужчина в черном пальто. Внешний вид незнакомца вызывал доверие, и он открыл.

– Шарипов Искандер? – спросил мужчина.

– Нет! Тьфу ты, то есть да, – запинаясь и поправляя себя, ответил Искандер.

– Меня зовут Павел Сергеевич, я отец Игоря.

Искандер оторопел, он попятился назад, чем воспользовался Павел Сергеевич, без приглашения войдя в квартиру. Он был не один, за ним вошел его подручный – Алексей. Искандер отступал, Павел Сергеевич с подручным не затруднились снять обувь, что подсказало ему о недружелюбном настрое незваных гостей, которые миновали прихожую и вошли в гостиную, заодно служившую спальней. Была еще одна комната, но это был рабочий кабинет. Творческий процесс требует обособленности.

Осмотревшись по сторонам и убедившись, что Игорь отсутствует, Павел Сергеевич присел на неубранную кровать. Искандер поспешил задрать простынь с одеялом, Павел Сергеевич не встал и не шелохнулся, когда Искандер пытался неловкими движениями вытащить из-под него постельное белье.

– Думаешь, что я испачкаю ваше любовное ложе? – Павел Сергеевич зловеще усмехнулся и посмотрел на Искандера. Тот испуганно смотрел в ответ и, цепенея от страха, показывал, что слушает отца Игоря внимательно.

– Что молчишь, рассказывай, где находится в этот момент твой любовник. Тебя ведь Искандер зовут? – повторно для убедительности спросил гость.

– Друзья меня называют Каем, Кай… – Искандер немного оживился. – Хотите чаю? – заискивающим голосом произнес он.

Павел Сергеевич прыснул:

– Кем, Каем? Перечитал сказок Андерсена в детстве? Кай пробитый! Еще один педераст в моей жизни. Почему в жизни? – спросил он себя. – В моей семье! – фамильярным тоном выкрикнул Павел Сергеевич. – Ты мне кем, зятем или невесткой приходишься? А? – он злобно покосился на Искандера, у которого затряслись колени, зубы, он весь дрожал от страха. С ним давно так никто не разговаривал. Последний раз он напоролся на маргиналов со свастикой лет пять назад, и то – успел запрыгнуть в свой автомобиль и избежать временной прописки в больнице.

– Зачем же вы так! – тихо ответил он. Искандер стоял как вкопанный, он боялся пошевелиться. – Это мой псевдоним, – добавил тихо.

– Хочешь по-хорошему? – спросил Павел Сергеевич.

– Да, – ответил Искандер и нервно закивал.

– Запиши мой номер в свой телефон, – повелительно начал Павел Сергеевич и протянул свою визитку Искандеру.

Тот дрожащими руками взял ее, засуетился, – то попытался вложить визитку в карман джинсов, то положить на журнальный столик, но недружелюбный взгляд Баумистрова подсказывал, что не стоит с ней так легкомысленно расставаться.

– Я что-то не так пояснил? – злобно выговорил Павел Сергеевич. – Кай!

Искандер замер, но, собравшись духом, сказал:

– Я не понимаю вас.

– Запиши мой телефон на свою трубу! – потребовал Баумистров.

Искандер обшарил карманы, посмотрел по сторонам, – ни на койке, ни на столе, нигде взглядом он не мог найти мобильного телефона.

– Мне его надо найти, я не знаю где он, можно я его найду? – жалостливо спросил Искандер.

– Ищи, – разрешил Павел Сергеевич.

Он нашел его в куртке в прихожей. Взяв аппарат в руки, он судорожно стал вбивать данные Павла Сергеевича.

– Теперь слушай внимательно, как только мой сын переступит порог твоего дома, ты позвонишь мне. Ты понял?

Искандер молчал, он застыл и не знал, что ответить, но сдавать друга, партнера и любимого человека никак не мог.

– Я спрашиваю, ты понял? Что молчишь? – Павел Сергеевич начинал выходить из себя, он прищурил глаза и кивнул стоящему рядом подручному.

Удар пришелся по паху, Алексей ударил так сильно, что Искандер не только согнулся, но и отлетел на два метра, ударившись головой об стену.

– Ты что наделал?! – спохватился Павел Сергеевич. – Ты что, убить хочешь? И так в последнее время одни трупы…

– Но вы же сами сказали…

– Ты слышал, чтобы я тебе что-нибудь сказал? – соскочил с места Павел Сергеевич и, наклонившись головой к Искандеру, услышал легкое дыхание.

– Жив, подними его, приведи в чувство, – он отвернулся от Искандера, – ему было достаточно одной оплеухи, что, не видишь, какой клиент…

Алексей без видимых усилий поднял Искандера и бросил на кровать. Искандер быстро пришел в себя, но соображал медленно. На затылке он чувствовал взбухшую ссадину, но крови не было. Ему помогли встать, Искандер съежился в ожидании дальнейших тумаков и тихо проронил:

– Зачем вы так, я же слабее вас, – жалостливым тоном произнес он.

– Да, совсем забыл, что имею дело с нежной дамой, – Павел Сергеевич резко потянул за небольшую косичку на затылке и прошипел со скорчившейся физиономией: – Слушай, мразь, сегодня, как он придет, позвонишь по телефону, от тебя больше ничего не требуется.

На удивление присутствующих, несмотря на ярко выраженную женственность, Искандер оказался весьма крепким орешком.

– Зачем вы так, я же журналист, меня нельзя бить, это противозаконно, – Павел Сергеевич еще сильней сжал руку на затылке.

– Ты задумал пугать меня, педрило волосатое? Внушил себе, что ты всесильный журналист, думаешь обратиться к президенту, чтобы он защитил тебя? Давай, валяй, пиши письма, но успеешь ли ты это сделать своими нежными руками?

В этот момент Искандер ощутил холодное прикосновение рук Павла Сергеевича к локтю.

– Скажи мне, ведь ты не хочешь, чтобы вот эти творческие руки пострадали из-за такого недоноска, как мой сын?

Напряжение в теле Искандера достигло своего предела – как любая женственная натура, он боялся боли, но дух его не сдавался. Да, он был ошибкой природы и вдвойне противоречивым: мужчина с душой женщины и сильным духом, который был облачен и далеко запрятан в женоподобное тело. Тому было несколько причин и главная – это жизнь, в течение которой ему постоянно приходилось отбиваться от нападок, начиная от одноклассников в школе и кончая бритоголовыми нацистами.

– Ну, что молчишь? Начинаешь испытывать мое терпение?

Искандер все еще ощущал холодное прикосновение рук Павла Сергеевича, будто холодная влажная жаба гуляла по его телу. Он вздрогнул от неприятных прикосновений и взглянул на руки Павла Сергеевича, облаченные в черные кожаные перчатки.

– Есть одна женщина, ты ее знаешь, зовут Жанной. Так вот, она всегда неподдельно балдела, когда я прикасался к ней в перчатках, – Павел Сергеевич хлопнул в ладоши, глухой хлопок оглушил Искандера, он содрогнулся. – А насчет того, что ты журналист, так ты состоялся благодаря мне. Не так ли?

– Я знаю, знаю, – повторял Искандер, он желал, чтобы все поскорей закончилось.

– Ты позвонишь мне в знак благодарности? – задал риторический вопрос Павел Сергеевич. – Ты будешь благодарным или нет? А? – Павел Сергеевич встал, его притворное спокойствие постепенно начинало спадать. Он кивнул Алексею, тот никак не отреагировал, тогда и ему достался свирепый взгляд Павла Сергеевича.

Алексей несильно ударил Искандера ладонью по лицу.

– Сильней! – вскричал Павел Сергеевич. – Когда необходимо, вы не бьете, когда не надо, готовы человека убить. Бей сильней, этот юноша совсем не понимает, что происходит! – орал во всю глотку Баумистров.

Алексей ударил Искандера несколько раз по лицу, тот, закрывшись руками, пытался уйти, плюхнулся ничком на койку и что-то в ответ бурчал. Он визжал, просил, чтобы они остановились, но его никто не слышал.

– Возьми телефон, где твой телефон? – кричал в ухо Павел Сергеевич, он уже окончательно вышел из себя. – Алексей, где телефон? Дай ему в руки.

Алексей нашел мобильник Искандера на полу и всучил ему в руки.

– Держи его, не отпускай, ты понял? – кричал Павел Сергеевич, все сильней сжимая кисти Искандера, державшие телефон.

– Нет, нет, – кричал Искандер, – я не могу так!

– Скажи: да, да, да! – шептал на ухо Павел Сергеевич, весь этот диалог был бы неполным, если бы не усилия Алексея, который уже бил в полную силу, подключил ноги. Ведь главное – добиться результата, любыми способами, методами, а он никак не достигался:

– Нет, нет! – продолжал стонать Искандер.

– Да, да! – перебивал в ярости Павел Сергеевич, потерявший контроль.

После двух минут усиленной работы ногами им все же удалось добиться нужных слов.

– Да, да! – стонал Искандер в полуобморочном состоянии.

Но они еще не знали, что победа мнимая, что это – только слова.

Глава тридцать первая

Игорь вернулся в квартиру Искандера поздно вечером, от увиденного он ужаснулся. Нет, его не удивило поведение отца, он хорошо знал нравы родителя, где основа всему – бескомпромиссный животный инстинкт. Его больше заботило здоровье Искандера; он вызвал своего знакомого по имени Федор, который примчался быстро, учитывая, что Игорь всегда хорошо платил за визиты на дом. Федор – начинающий врач, подрабатывал на стороне, обслуживая состоятельных наркоманов. Он осмотрел больного, несмотря на то, что без рентгена было невозможно уточнить наличие или отсутствие переломов, Федор обнадежил, что, скорее всего, Искандер их удачно избежал. Тело от ног до головы полностью опухло и налилось синим.

– Сильные ушибы, необходим холод и противовоспалительные средства, – получив гонорар и заодно продав пару мазей, Федор удалился.

Игорь не находил себе места, он бегал вокруг кровати, где мучился Искандер. Он готов был заплакать – выразить сожаление и сочувствие – но слезы отсутствовали. Причиной тому была злость на отца и на всю его шайку телохранителей. Если бы у него было ружье, то он без раздумий перестрелял бы всех, а отца – дважды, трижды…

Искандер рассказал ему все до мелочей, как подвергали экзекуции и по какой причине. Игорь чувствовал себя виноватым, чувствовал, что он – главная причина бед Искандера.

Искандер что-то простонал, Игорь нагнулся к нему. Искандер прошептал:

– Больно!

– Знаю, Кай… мой милый Кай, – слезы все же выступили на лице Игоря, но глаза его сияли, и он был исполнен заботы о друге. Он суетился, готов был исполнить любую его прихоть.

– Я смотрю, тебе удалась поездка, у тебя все получилось, – недвусмысленно спросил Искандер, наблюдая за нескрываемой эйфорией Игоря.

– Да, у меня все хорошо, но я не подумал о тебе…

– Ты же знаешь, я не употребляю эту дрянь…

– Иногда только она помогает мне утолить боль…

– Но ты можешь просто налить мне выпить виски со льдом.

Игорь побежал на кухню исполнять желание друга.

Неожиданно позвонили в дверь. Игорь без всяких подспудных мыслей пошел к порогу квартиры. Он не посмотрел в глазок, не поинтересовался, кто за дверью, а просто молча открыл ее. За дверью стоял отец с двумя подручными – Алексеем и белокурым парнем спортивного телосложения.

– О, папаша, заходи, – фамильярно произнес Игорь и махнул рукой, приглашая войти.

Они вошли втроем. Игорь прошелся взглядом по сопровождающим отца молодым людям:

– О! Какие симпатичные у тебя мальчики! – он подошел к Алексею. – Смотри на меня! Это ты сделал? – Игорь вонзил взгляд в физиономию Алексея. Тот хладнокровно убрал глаза в сторону и сделал вид, что не слышит и не видит сына патрона.

Игорь неожиданно плюнул в лицо Алексея. Павел Сергеевич в ответ взял сына за шею, сдавив ее, и вышвырнул его из прихожей. Игорь рухнул на койку, на Искандера, но в следующее мгновение он давился от смеха, в отличие от покалеченного друга, который напряженно оглядывал непрошенных гостей.

– Зашел в ванну? – спросил Павел Сергеевич вошедшего в комнату Алексея. Тот кивнул.

– Ты вымылся? – сквозь истерический смешок произнес лежащий на полу Игорь. – Какая забота! – взгляд Игоря замер, глаза на какое-то мгновение прояснились. Он поднялся, с ненавистью посмотрел на отца и с презрением произнес:

– Ты вспомни, когда-нибудь ты меня спросил, вымылся ли я? Папаша-неудачник! – закричал он ему в лицо.

Павел Сергеевич всадил пощечину, но Игорь не возмутился, а через долю секунды вновь истерически загоготал и повалился на пол.

Когда хохот улегся, Павел Сергеевич вежливо попросил Игоря одеться.