Внезапная жертва Сэндфорд Джон

Глава 31

Сандра Дарлинг лежала на больничной койке — усталая, разбитая, но в целом не слишком пострадавшая. Больше всего давала о себе знать левая лодыжка, прикованная к кровати. Сэнди могла садиться, могла менять позы. Зато не могла перевернуться на другой бок. Само наличие «наножника» так и подмывало ее это сделать. При мысли о невозможности такого простого движения у Сэнди начиналась клаустрофобия.

Она уже поговорила с адвокатом. Тот сказал, что прокурор округа Хэннепин в принципе может выдвинуть против нее обвинение, но это вряд ли произойдет, если миссис Дарлинг расскажет правду. Если она жертва, а не преступница.

В целом да, Сэнди рассказала правду, хотя и с небольшой, но серьезной долей лжи. «Я их не видела, — заявила она, — пока меня не схватил Баттерс и не привез залатать раны Лашеза». Сбежать от бандитов она не смогла, хотя и пыталась всеми доступными способами.

Оставалась также проблема отпечатков пальцев Лашеза и других следов в трейлере. С другой стороны, лишь Сэнди было известно, что Дик там побывал. Никто другой об этом не знал. Никто из живых. И не более чем пятеро человек во всем мире знали о существовании этого трейлера. Так что если трейлер найдут и проверят на отпечатки пальцев, Сэнди легко может приписать сотрудничество Элмору. А если не найдут, она, как только выйдет на свободу, подождет несколько дней, после чего, захватив с собой тряпки и ведро с моющим средством, отравится в трейлер и основательно его отдраит.

А выйдет она, по идее, уже через пару дней. По крайней мере, так ей сказал адвокат. Сэнди перевернулась на бок и тотчас же ощутила силу растяжки, фиксирующей ногу в нужном положении. Она посмотрела в окно. За стеклом виднелись занесенная снегом крыша и примерно сто метров какой-то улицы.

Элмор. «С Элмором не все так просто», — подумала Сэнди. Чувство вины по отношению к мужу оказалось гораздо глубже, нежели она могла предположить. Мертвый Элмор постоянно вторгался в ее мысли, что редко случалось, когда он был жив.

Сэнди пролепетала что-то на эту тему врачу. Тот сказал ей, что боль утраты — обычное дело. Сначала эта боль будет казаться невыносимой, но со временем притупится и даже пройдет совсем. Может, да, а может, и нет. Господи, поскорее бы выбраться отсюда…

Как же хочется на свежий воздух, чтобы быть рядом с лошадьми. Какое это прекрасное время года, если вы любите северные леса. Если вам нравятся белые заборы, которыми обнесены манежи, темные силуэты деревьев на фоне белого снега…

Лошади наверняка уже выбежали из загона и теперь, фыркая, несутся вверх по холму. На спинах развеваются попоны, из ноздрей вырываются клубы пара… Сандра закрыла глаза и стала считать лошадей.

Полицейские в штатском собрались в тесной клетушке отдела расследования убийств и, словно плакальщики на поминках, что-то бормотали себе под нос. Главной темой разговора был парень из Айовы и его винтовка.

И, разумеется, Стадик. Стадик мертвый лучше, чем Стадик живой. С этим были согласны все. Но адвокаты-любители уже твердили о том, что суд никогда не признал бы его вину.

Интересно, что теперь станет с его деньгами? У Стадика имелись бывшая жена и сын. Неужели все достанется им?

— Энди был тот еще жлоб. Всегда ныл, вечно жаловался, что ему не хватает денег, — заметил Лоринг.

— У него на уме были только деньги. Потому жена и ушла от него. Но кто знал, что все так обернется…

Вошел Лестер и, прочистив горло, сказал:

— Послушайте все. Мы свое дело сделали. И если только сейчас не ваша смена и вам не нужно писать отчеты, ступайте-ка вы по домам. Займитесь рождественскими покупками. И не забудьте заполнить формуляр на оплату сверхурочных. Все, кому нужны отгулы, а не деньги, зайдите ко мне. Я лично поцелую вас в задницу и пожму руку.

— Одновременно?

По тесному помещению пробежал смешок.

— А как же Стадик? — спросил детектив из отдела расследований сексуальных преступлений.

— А что с ним такое? — удивился Лестер.

— Ну, мы говорили, что будет дальше.

— Сейчас не об этом, — отмахнулся Лестер. — Для начала нужно уладить вопросы с окружным прокурором.

— А Харп? — спросил коп из отдела по борьбе с наркотиками.

— Мы ведем его поиски, — ответил Лестер. — И обращаю ваше внимание на одну вещь: если кто-то, помимо шефа или мэра, заговорит с прессой про Энди Стадика, предварительно не поставив в известность нас — нет, конечно, согласно первой поправке к Конституции, это ваше законное право, — предупреждаю: мы отрежем болтуну яйца заточенной отверткой.

— Эй, шеф, а по телику нас покажут?

Слоун и Шерилл застали Дэвенпорта в холле университетской клиники. Тот просматривал какие-то бумаги из пухлой желтой папки.

— Скажи-ка, чувак, что происходит? — спросила Шерилл, просовывая в дверной проем голову.

— Да, собственно, ничего, — ответил Лукас, закрывая папку.

Восприняв его молчание как разрешение войти, коллеги переступили порог и уселись на стулья к Дэвенпорту лицом.

— Ты видел Уэзер? — поинтересовалась Слоун.

— По идее, она сейчас должна проснуться, — ответил Лукас. — Я жду, когда меня к ней впустят.

— Она кому-нибудь что-то сказала? — допытывался Слоун.

— Да, она плохо понимает, где она и что с ней, — вздохнул Лукас. — У нее действительно больной вид. Это все из-за меня. Это я виноват.

Слоун покачал головой:

— Неправда. Ты сделал то, что должен был сделать.

— Да ладно тебе, Слоун! — одернула его Шерилл. — Как будто этим чем-то поможешь.

— Что?

— Клише, — коротко ответила Шерилл и повернулась к Лукасу. — Возможно, ты и впрямь виноват. Советую тебе хорошенько подумать.

— О господи, — простонал Слоун.

— Нет, это действительно моя вина, — согласился Лукас. — Я не раскусил вовремя паршивца Стадика. Я должен был разглядеть его сущность. Потому что сделай я это, они бы все до единого были в наших руках.

— Да брось, Лукас, — раздраженно проговорил Слоун. — Скажи, как ты мог его раскусить? Он ведь спас тебе жизнь, застрелив Баттерса.

Дэвенпорт отмахнулся от него.

— Ты помнишь, как мы готовились к облаве на старину Арне Пэлина? Мы разговаривали у двери, ты, я и Франклин. Там еще были Лестер и Рукс. Стадик тогда к нам подошел, и Франклин сказал что-то типа того, что хотел бы вернуться домой, чтобы взять для жены одежду. И через час угодил в засаду.

— Лукас!

— Послушай, после того как он угодил в засаду, я бросился в больницу и все время думал о том, откуда бандитам было знать, что Франклин вернется домой. Как они это узнали? Они ведь не могли прятаться рядом с его домом круглые сутки, ожидая, когда он там появится. Зачем им это? По телику ведь говорили, что все сидят в отеле.

Лукас ткнул пальцем в Слоуна.

— Ответ был как на ладони. Им сказал Стадик. Он единственный мог это сделать.

Шерилл покачала головой:

— Задним умом все крепки. Так всегда кажется, когда начинаешь прокручивать события назад. Тогда же никто ничего не заподозрил.

— А зря, — отозвался Лукас. — И я виноват в первую очередь.

— Тебе просто жаль самого себя, — сказал Слоун. — Советую вытащить голову из собственной задницы.

— Поскольку я этого не разглядел, не знаю, что еще я мог сделать в больнице, — сказал Дэвенпорт.

Он развел руками и огляделся по сторонам, как будто надеялся найти ответ на свой вопрос на стенах. Затем снова повернулся к Шерилл и Слоуну.

— Я сижу здесь и думаю, что еще я мог сделать, — и не могу ничего придумать. Не скажу, что я сделал все для того, чтобы Уэзер осталась в живых. Но, с другой стороны, откуда нам было знать? На тот момент было известно лишь то, что Лашез невменяем. Что он настоящий псих.

— А вот это правда, — поддакнул Слоун.

— Из того, что Уэзер сказала врачам, получается, что она все время обрабатывала Лашеза, убеждала его, что он должен выжить, что она должна остаться жить. И это сработало. Она уже почти уговорила его, как — бабах! Его разносит к чертовой матери, она же напугана до смерти, — сказал Лукас.

— Смотрю, на тебя это тоже повлияло, — заметила Шерилл.

— Каким образом? Лашез был полный идиот, — сказал Слоун. — Его счастье, что его пристрелили.

— Возможно, Уэзер думает иначе, — возразила Шерилл.

Слоун отвернулся.

— Да, но что теперь тебе делать?

— Не знаю, — отозвался Лукас и попытался увести разговор в другую сторону. — Ты видел Дела?

— Да, какое-то время ему придется потерпеть, — ответил Слоун. — Может, ранение и не такое сильное, но боли у него жуткие.

— Его жена страшно недовольна, — вставила реплику Шерилл. — Говорит, что нам следовало послать туда больше людей, а не одного Дела.

— Она права, — отозвался Лукас.

— А что с Сэнди Дарлинг? — поинтересовался Слоун. — Я слышал, она заговорила.

— Заговорила, — подтвердил Лукас.

Он потратил около часа, слушая запись допроса, прежде чем из управления полиции округа Хэннепин отправиться в университетскую клинику.

— Можно сказать, что ее похитили.

— А кто убил ее мужа?

— Она не знает. По ее словам, это не Лашез и не Баттерс с Мартином.

— Стадик? — полушепотом предположила Шерилл.

— Думаю, да, — согласился Лукас. — Он пытался избавиться от всех свидетелей. Он узнал номера машины и вычислил, где живут Дарлинги. Возможно, он считал, что они там прячутся, и пошел туда, чтобы выманить их и убить. Рассчитывал устранить всех до одного, чтобы не проговорились. Так и было бы, не споткнись Сэнди на своих дурацких ковбойских каблуках и не упади лицом вниз на стадионе.

— Да, вот это история! — заметил Слоун. — Вопрос в другом: что из этого правда?

— Какая-то часть — наверняка, — сказал Лукас. — А может, и нет. Дарлинг сообщила пару интересных вещей. Например, прежде чем напасть на больницу, Лашез и Мартин приковали ее к столбу в гараже Харпа. Там вокруг столба обмотана цепь, на которой висят два замка, как она и говорила. И со столба стерта краска, зато она есть на цепи, как будто кто-то ее натянул, пытаясь освободиться. Вся цепь в отпечатках пальцев, и вскоре мы узнаем, действительно ли Сандра хваталась за нее. Думаю, что да. Кроме того, Дарлинг утверждает, что пыталась выбраться из окна в доме Харпа, пройти по карнизу до пожарной лестницы, но ту заклинило. На окне есть отпечатки пальцев, и пожарная лестница вопреки всем правилам действительно закрыта на задвижку, но этого сразу не заметишь. Так что все сходится. Нужно быть на грани отчаяния, чтобы босиком идти по заснеженному карнизу. И когда Дарлинг звонила нам со стадиона, то не знала, что все кончено, хотела предупредить меня, что Лашез хочет убить Уэзер.

— Ну хорошо, она прошла по карнизу, — согласился Слоун, затем встал, зевнул и добавил: — Дело в другом: тебе нужно подумать о самом себе.

— Я должен в первую очередь подумать о Уэзер, — возразил Лукас.

Слоун покачал головой.

— Нет, о Уэзер позаботится сама Уэзер. Ты же должен позаботиться о себе.

— Господи, Слоун, — не выдержала Шерилл. Этот разговор уже начал ее раздражать. — Можно подумать, ты не знаешь, что он хочет сказать.

Слоун открыл рот и снова закрыл. Несколько лет назад Дэвенпорт прошел через сильную клиническую депрессию, и с тех пор Слоун воспринимал друга как существо ранимое. Или, скажем так: как человека с тонкой душевной организацией.

В общем, он не стал развивать эту тему дальше. Затем в дверной проем просунула голову медсестра и, заметив Лукаса, сообщила:

— Уэзер проснулась.

Лукас тотчас вскочил со стула.

— Увидимся позже, — бросил он своим друзьям и поспешил по коридору вслед за медсестрой.

Уэзер лежала в отдельной палате и, когда Лукас вошел, уже передвигалась самостоятельно. На ней была больничная рубашка, но девушка копалась в шкафу в поисках своей одежды. На ее лице читалось раздражение.

— Уэзер!

Девушка вздрогнула и обернулась. Однако стоило ей увидеть Лукаса, как лицо ее смягчилось.

— О боже, Лукас! — Уэзер протянула к нему руки.

— Как ты? — спросил он, обнимая ее и отрывая от пола.

— Хорошо, если только ты меня не задушишь, — выдохнула девушка.

Дэвенпорт опустил ее на пол.

— Неужели?

— Мне сделали укол седативного препарата, после чего уговорили облачиться в эту ужасную больничную рубаху. — С этими словами Уэзер слегка оттянула подол в сторону, как будто приготовилась сделать церемонный поклон. — Меня посмотрел буквально каждый здешний врач, причем в первую очередь каждый спешил осмотреть мою задницу.

— Все верно: ты приносишь свет в жизни людей.

— Хочу поскорее сбросить с себя эту дурацкую рубаху, — призналась Уэзер и снова взялась перебирать вещи. — Закрой дверь.

Лукас выполнил ее просьбу и, когда женщина, предварительно смяв в ком, бросила больничную рубаху на кровать, сказал:

— Только не пытайся меня обмануть. Говори, как ты себя чувствуешь?

Уэзер почти натянула блузку, но едва руки пролезли в манжеты, остановилась.

— Я как будто сама не своя. Такое странное ощущение…

Она потерла виски и посмотрела на Лукаса. Однако тотчас же отвела взгляд куда-то ему за плечо.

— Я пытаюсь думать о чем-то другом, как вдруг у меня снова перед глазами… я в коридоре с этим человеком, ты стоишь там, и вдруг…

Ее передернуло.

— Не думай об этом, — сказал Дэвенпорт.

— Да я и не думаю. Я отказываюсь об этом думать. Но все равно, как будто кто-то подносит к моему лицу картинку. К самым глазам… Бум!

— Это посттравматический стресс, — успокоил подругу Лукас.

— Я тоже так думаю, — согласилась Уэзер. — Раньше я в него не верила. Раньше мне казалось, что такое бывает только со слабаками, но теперь…

— Все пройдет, — пообещал Лукас. — Там, в коридоре, я не знал, что с тобой и Лашезом. Я не мог рисковать, я не мог узнать правду иначе, как…

— Не переживай, — сказала Уэзер. — Да и вообще, все произошло по моей вине. Что я там делала? Когда он вошел, я думала, что мне конец. Я думала, что Лашез убьет меня в ту же минуту, меня и всех тех, кто был со мной, моих друзей. Я чувствовала себя полной дурой.

— Ненормальные люди непредсказуемы, — перебил ее Лукас. — Никто не мог сказать, что будет дальше.

— А затем Лашез совершил фатальную ошибку, — продолжила Уэзер. — Тогда я этого не поняла, потому что мы вели совершенно нормальный разговор. Но теперь я это вижу: своими действиями он загнал себя в тупик. Наступил момент, когда выбора у него не осталось. Любые его решения сводились к одному. Сомневаюсь, что Лашез вам сдался бы. Впрочем, нет, тогда я думала, что он сдастся. Более того, я была в этом уверена. А вот теперь — нет. Когда мы с ним разговаривали, он постоянно менял свое мнение, буквально как…

— Ребенок, — подсказал Лукас.

— Да, но не совсем. Вернее, как безумный ребенок, — продолжала Уэзер.

Сказав эти слова, она выглянула из окна и посмотрела на деревья, росшие на берегу Миссисипи, после чего повернулась и в упор посмотрела на Лукаса.

— А ты как? — спросила она. — Мы слышали про полицейского, что его убили и ты был там. С тобой все в порядке?

— Не волнуйся, со мной все в порядке. — Держа девушку за плечи, Лукас, не убирая рук, отстранил ее от себя и окинул придирчивым взглядом.

Уэзер была такой нормальной, такой здравомыслящей, что Лукас неожиданно рассмеялся.

— В чем дело? — спросила она и тоже попыталась улыбнуться.

— Ни в чем, — ответил Дэвенпорт и, снова обняв подругу, оторвал от земли. — Вернее, во всем. Особенно в этой рубахе. В ней твоя попка смотрится потрясающе!

— Лукас!..