Чужие интриги Браун Сандра

Глава 27

– Только не начинай снова, – проворчал Дэйли.

Взяв пульт от телевизора, Барри максимально увеличила звук.

– Грей считает, что за твоим домом следят.

– И повсюду «жучки», да?

– Вся эта техника уже на таком уровне, что они без труда могут слушать нас, находясь в нескольких кварталах от дома, – объяснил Грей.

– Они?

– Люди Спенса.

– Ублюдки, – выругался Дэйли. Кивнув на Грея, он с хитрецой подмигнул Барри. – А я уж было решил, что его уже и след простыл.

– Не только ты – я тоже. Но ему удалось меня удивить.

– Вчера я вернулся довольно поздно, а дома никого, – буркнул Дэйли. – Я всю ночь покоя себе не находил.

– Извини, совсем забыла позвонить, – кротко пробормотала Барри.

Дэйли кивком головы предложил им устроиться на диване.

– Как я понимаю, эта история еще не закончилась? Вы по-прежнему уверены, что смерть ребенка не была случайной?

– Уверен, – заявил Грей. – Собственно, с этого все и началось, а сейчас все запуталось еще больше. Дэвид, конечно, пытается взять все под контроль, но получается у него не очень. Спенс оплошал, и меня не удалось вывести из игры. А когда в доме доктора умерла сиделка, весь план пошел наперекосяк.

– Из-за ее неожиданной смерти доктор Аллан привлек к себе внимание прессы – причем, в тот момент, когда Дэвиду со Спенсом этого хотелось меньше всего. И что бы наш добрый доктор ни делал с Ванессой, у него не осталось другого выхода, кроме как прекратить «лечение».

Грей еще не успел договорить, как слово перехватила Барри.

– Поскольку смерть сиделки рано или поздно привлекла бы внимание к Ванессе, доктору Аллану пришлось… Как бы это выразиться? Оживить ее и быстренько вернуть в Вашингтон.

– Утром во время пресс-конференции они показали первую леди всем желающим, – вмешался Грей. – Любому, кто ее не знает, она могла показаться нормальной. Но я уверен, что ее жизнь по-прежнему в опасности.

– Почему ты так считаешь? – удивился Дэйли. – По мне так все в порядке. Нили зачитал хвалебную речь в адрес покойной сиделки. Мерриты сказали, что их мысли и молитвы – с ее осиротевшей семьей. Бла-бла-бла.

– Ванесса послала сигнал о том, что она в беде, – объяснил Грей. – Она не надела обручальное кольцо своей матери. А ведь она всегда носила его на правой руке – с того самого дня, когда Клит сам надел ей его на палец во время похорон ее матери. А в то утро, когда состоялась пресс-конференция, его почему-то не было. И Ванесса старалась держать руку на виду – особенно когда замечала направленную на нее камеру. Держу пари, она хотела, чтобы кто-нибудь заметил отсутствие кольца.

– То есть ты уверен, что это просьба о помощи? – спросил Дэйли.

– Да.

– Но ведь с кольцом могло случиться что угодно. Может, оно просто спадает, потому что Ванесса похудела. Или оно просто ей надоело. Его могли отдать ювелиру, чтобы уменьшить или почистить. Господи, да на это могла быть дюжина причин.

– Согласен, – кивнул Грей. – Если бы я сейчас был у себя в Вайоминге и увидел ее без кольца, то, возможно, удивился бы, но вряд ли забеспокоился бы. Как бы там ни было, – продолжал он, поднявшись на ноги, – поскольку Спенса послали, чтобы заткнуть мне рот, поскольку я собственными глазами видел, как дом Барри взлетел на воздух и убедился, что за тобой следят, я склонен считать, что это более чем странно.

– Думаю, ты прав, – помрачнев, кивнула Барри. – На этой пресс-конференции Ванесса появилась перед публикой первый раз после ее так называемого «отдыха». Если она в порядке, как утверждают в Белом доме, то должна придерживаться своего обычного расписания, верно? – Схватив телефонную трубку, она поспешно набрала номер, который помнила наизусть.

– Кому ты звонишь? – всполошился Грей.

– В офис первой леди.

– Помни, что тебя, возможно, прослушивают.

– И пусть. Наверняка решат, что я опять взялась за старое. Уменьши звук.

После рева телевизора неожиданно наступившая тишина показалась оглушительной.

– Доброе утро, – промурлыкала Барри, когда на другом конце провода сняли трубку. – Говорит Салли Мэй Хендерсон. Я представительница организации «Дочери американской революции»[10]. Мы хотели бы вручить первой леди одну из наших самых престижных наград за ее выдающиеся заслуги за участие в кампании по строительству приютов для бездомных.

Барри не преминула отметить, что организация, которую она представляет, предпочла бы вручить награду лично.

– Таким образом мы рассчитываем привлечь внимание общественности к вопросу об организации приютов и общественных столовых, чем так активно занимается первая леди.

Ей вежливо, но твердо ответили, что в ближайшее время такая встреча вряд ли возможна. Первая леди еще не вполне оправилась.

– Понимаю. Тогда, пожалуйста, передайте ей наш сердечный привет. Мы вам перезвоним.

Повесив трубку, она обернулась к Дэйли и Грею:

– Им приказано не назначать никаких встреч без разрешения доктора Аллана.

Грей снова увеличил звук телевизора.

– Дэвид готовится нанести решительный удар.

– Похоже на то.

Дэйли с озадаченным видом поскреб подбородок.

– И что вы предлагаете? Надеюсь, это не то, что я думаю.

– Пользы от Ванессы уже никакой – она превратилась в помеху. А Дэвид не потерпит, чтобы что-то встало у него на пути.

– Это всего лишь предположение, – запротестовал Дэйли.

– Да, да, я в курсе. – Грей снова уселся на диван. Какое-то время все молчали. Наконец Барри не выдержала.

– Похоже, пора подумать о смене профессии – успехов с гулькин нос, а ляпов – море. Бог свидетель, полагаться на мою интуицию может только чокнутый. Но на этот раз я уверена, что права. Наш президент – убийца и преступник. – она покосилась на Грея. – Своей интуиции я не доверяю, зато доверяю твоей.

– Спасибо. – Грей повернулся к Дэйли, потом опять бросил взгляд на Барри.

– Послушайте, вам двоим не помешало бы уехать на некоторое время. Лучше всего в какую-нибудь глушь. Если Дэвид решит, что вы бросили это дело, что вы больше не угроза для него, он утратит бдительность. А я останусь и попробую спасти Ванессу прежде, чем Дэвид приступит к плану Б.

– Черта с два! – фыркнула Барри. – Мы ведь говорим о преднамеренном убийстве первой леди, не так ли? И я, как законопослушная гражданка, просто не имею права стоять в стороне. И вообще, это ведь ко мне она обратилась за помощью! Если бы я сразу обо всем догадалась, сейчас она была бы с отцом, в безопасности. Но я напортачила, и она по-прежнему остается в лапах у мужа-тирана. К тому же по его милости я потеряла все, что любила – Кронкайта, дом, работу. Поэтому я объявляю вендетту этому сукиному сыну, окопавшемуся в Белом доме. Пусть молит бога о пощаде, потому что от меня пощады он не дождется. Теперь я его самый злейший враг. Враг, которому нечего терять.

– Кроме собственной задницы, – ухмыльнулся Дэйли.

– Нет, – отрезала она. – Кроме тебя.

– Только не нужно смотреть на меня такими глазами, детка, не то я расплачусь. По-моему, у вас обоих мозги набекрень, – объявил Дэйли, окинув Барри с Греем выразительным взглядом.

– Но мы же не можем допустить, чтобы все это сошло Мерриту с рук?

– Ты спятила? Вы что, никого, кроме себя, не слышите? Между прочим, речь идет о президенте Соединенных Штатов! Самая высокая должность в стране, один из самых влиятельных людей на планете. Рискнешь встать у него на дороге – и ты труп.

Барри покосилась на Грея и прочла в его глазах упорство, не уступающее ее собственному. По странной иронии судьбы то, что раньше едва не превратило их во врагов, теперь сделало их если не друзьями, то союзниками.

– Если Меррит планирует меня убить, – снова повернувшись к Дэйли, сказала она, – то пусть не думает, что я сдамся без боя. Но вот подвергать опасности тебя я не хочу. Уезжай из города.

– Сегодня же вечером, – поддержал ее Грей. – Собирайте вещи и вперед.

– Куда тебе больше хочется, Дэйли? Может, в Мексику?

– Чтобы уже на границе подцепить дизентерию? Нет уж.

– Тогда, может, на Багамы?

– У них там, на Карибах, что ни день, то ураган. Или вы новости не смотрите?

– Как насчет Австралии?

– Никуда я не поеду, – отрезал Дэйли. – Хотите, чтобы я пропустил все веселье? Не дождетесь!

– Веселья не будет, Дэйли, – помрачнев, заявил Грей. – Эти парни шутить не любят. Для них это просто бизнес. Вот и мы должны думать так же. Не терплю мелодрам, но, боюсь, речь в данном случае о жизни и смерти.

– Я и так уже одной ногой в могиле, – буркнул Дэйли, окинув взглядом свою убогую комнату. – Кроме Барри, мне нечего терять. Ни детей, ни семьи у меня нет. А так, если я погибну, пытаясь вам помочь, меня хотя бы будут помнить.

Барри бросилась к нему, поцеловала в макушку.

– Ты дряхлый, старый и некрасивый – и все-таки я люблю тебя!

– А ну прекрати разводить сырость! – прикрикнул Дэйли, пытаясь отпихнуть Барри. – Ладно, Бондюран, решено. Итак, с чего начнем?

Глава 28

На пороге дома появился мужчина, и Барри лучезарно улыбнулась.

– Здравствуйте, мистер Гэстон. Помните меня?

– Вас забудешь! – недовольно проворчал сын покойной Джейн Гэстон. – Что вам от меня нужно?

– Это вам, – промурлыкала Барри, вручая ему горшок с голубой гортензией. – Не возражаете, если я войду?

Мистер Гэстон помялся, явно гадая, стоит ли вообще с ней разговаривать. Потом неохотно посторонился.

– Только ненадолго.

На вид Ральфу Гэстону было слегка за тридцать. Весь он был какой-то мягкий, уютный – мягкие, обходительные манеры, пухлый, мягкий живот. Аккуратный кирпичный домик его располагался в самом центре квартала одного из пригородов столицы, который облюбовали для себя представители среднего класса. Адрес его Барри отыскала в телефонной книге. Комната, в которую он провел ее, оказалась чистенькой, только повсюду валялись игрушки.

– Жена повела детей в магазин, – смущенно объяснил он, споткнувшись об игрушечную газонокосилку.

– Жаль. Мне бы хотелось принести соболезнования вам обоим.

Вслед за Ральфом она вышла на заднее крыльцо – как выяснилось, перед ее приходом он смотрел футбол. Засуетившись, Ральф немного убрал звук, глотнул пива из банки, потом переставил ее на дальний край стола. Барри он пива не предложил, просто кивнул в сторону складного стульчика. Барри послушно уселась.

Первым делом она поклялась, что все, о чем бы они ни говорили, останется строго между нами.

– Я приехала к вам не как репортер. Кстати, хочу вас обрадовать – я больше не работаю на телеканале. Меня уволили.

– И правильно! – без особых реверансов брякнул он. – Поделом вам! Моя мать была настоящей леди. Достойной женщиной. Она не любила привлекать к себе внимание, а вы превратили ее смерть в какой-то фарс! Знаете, после того циркового представления, что вы устроили в больнице, мне на вас и смотреть-то противно.

– Что ж, я вас не виню. Я очень сожалею, что из-за меня ваша утрата привлекла к себе ненужное внимание.

– Это вы извиняетесь, что ли?

– Да. Простите, мне очень жаль.

– Что ж, извинения приняты. – Он привстал, давая понять, что разговор окончен. – А теперь, надеюсь, вы не против…

– Должно быть, ваша мать очень обрадовалась, когда доктор Аллан предложил ей эту работу? – поспешила спросить Барри, чтобы ее не выставили за дверь.

– С чего вы взяли? – неожиданно резко спросил Ральф.

– А как же? Такое доверие… – растерялась Барри.

– А, ну да. – Ральф заметно расслабился. – Да, она все твердила, как ей повезло, что она получила такую работку. Говорила, что заполучить такую важную пациентку – редкая удача. Она была очень ему благодарна.

Барри разом подобралась. Журналистское чутье подсказывало ей, что запахло жареным. Тут явно что-то кроется. Барри не соврала насчет причины, по которой приехала сюда, – она действительно хотела извиниться перед Гэстонами. Однако разговор с Ральфом Гэстоном был частью придуманного Греем плана по спасению Ванессы. Не идти же, в самом деле, в полицию, чтобы обвинить в преступлении президента! В департамент юстиции обратиться тоже нельзя, потому что ни одной улики у них нет. О том, чтобы взять штурмом Белый дом, речь, естественно, не шла. Нет, в подобном деле нужно было действовать тонко.

Грей был убежден – и Барри с Дэйли в конце концов были вынуждены с ним согласиться, – что действовать нужно изнутри. Кабинет Меррита должен пасть, – как падает с неба звезда. Как ни парадоксально это звучит, но активность президентской команды должна была стать орудием самоуничтожения.

Единственным доступным им оружием была информация. В первую очередь необходимо выяснить, что же все-таки произошло в домике у озера, принадлежавшем доктору Аллану. Барри тут же вызвалась поговорить с сыном покойной Джейн Гэстон. Нет, она не рассчитывала вытянуть из него что-то важное, но, похоже, ошиблась.

Ральф, описывая, как радовалась мать этой работе, повторял, что она считала это редкой удачей и говорила, как ей повезло заполучить такую пациентку. Может, миссис Гэстон считала себя недостаточно квалифицированной для такой работы? Но почему, гадала Барри.

– Ваша матушка жаловалась на больное сердце?

– Только последние пару лет, – моментально ощетинился Ральф. – Ничего серьезного. Она регулярно показывалась врачу, принимала таблетки. Она была такая энергичная – удержать ее дома не было никакой возможности. И она любила свою работу. Все говорили, что она прекрасная сиделка.

– Да, я слышала. Доктору Аллану она тоже нравилась. И президенту.

– Он даже прислал цветы на ее похороны, – наивно похвастался Ральф.

– Правда? Мне он тоже как-то прислал цветы. – В другой жизни, мысленно добавила она. До того, как она узнала, что он убийца. – А у вашей матушки уже случались сердечные приступы?

– Ничего серьезного, – набычился Ральф, снова занимая круговую оборону. – И это не мешало ей работать.

– Бог с вами, мистер Гэстон, никто и не думал ставить под сомнение ее профессионализм.

Ральф украдкой вытер вспотевшие ладони о джинсы, и Барри догадалась, что он нервничает. Этот кругленький, обходительный мужчина стал похож на сердитого ежа. И куда подевались его обходительные манеры?

– Если мама была хороша, чтобы ухаживать за первой леди, значит, ей можно было доверить кого угодно! – резко бросил он.

– Абсолютно с вами согласна.

– Она была очень умелой сиделкой.

– Разумеется. А ей нравилось работать с доктором Алланом?

– Что вы хотите сказать? – снова ощетинился Гэстон.

– Просто интересно. – Барри ослепительно улыбнулась. – Вы же знаете, эти доктора такие самовлюбленные эгоисты! Послушать их, так они пуп земли. Интересно, а доктор Аллан тоже такой?

– Нет, от нее я ничего такого не слышал.

Барри мигом сообразила, что Ральф врет.

– Как я понимаю, ваша матушка одобряла те меры, которые принимал доктор Аллан в процессе лечения первой леди?

– Послушайте, миссис Меррит не больна. Ей просто требовался длительный отдых.

– Разумеется. Именно это я и имела в виду.

– Нет, – Ральф покачал головой, – вы имели в виду другое. Вы намекали, что моя мать могла не заметить, что ее пациентку лечат неправильно.

– Нет, нет, мистер Гэстон, я не имела в виду ничего такого. Тем более что сам президент отметил, как внимательно и заботливо доктор Аллан и миссис Гэстон относились к первой леди.

– Тогда в чем дело?

И правда, в чем?

– Просто обидно, что несмотря на все свои знания доктору Аллану почему-то не удалось спасти вашу мать.

– Он сказал, что сделал все, что в его силах.

– И вы ему поверили?

– А почему я, собственно, должен сомневаться? Он замечательный врач. И прекрасный человек. Он дал маме шанс, тогда как все остальные о ней просто забыли.

– Шанс?

– Да, возможность работать. – Он вдруг резким движением поднялся из-за стола. – Все, разговор окончен. Простите, мне… мне тяжело об этом говорить.

– Конечно. Я все понимаю. Простите.

Барри решила, что не стоит на него давить. Она и так вытянула из него больше, чем могла надеяться. Правда, теперь у нее было больше вопросов, чем ответов – получается, расследование еще не закончено.

– Я вам очень благодарна, что вы согласились побеседовать со мной. – Возле дверей она протянула ему руку и снова принялась благодарить. У нее не оставалось сомнений, что Ральф Гэстон, точно так же, как и вся нация, был одурачен человеком, олицетворявшем собой верховную власть в стране. – Пожалуйста, передайте мои соболезнования вашей жене. И еще раз простите за неприятности, которые я вам причинила.

Ральф Гэстон, стоя в дверях, смотрел, как Барри Тревис усаживается в машину. Дождавшись, когда она отъедет, он рысцой бросился к телефону.

Трубку сняли после первого же звонка. За всю его жизнь Ральф имел дело с федералами всего дважды – первый раз позавчера, во время поминок, когда один из них отвел его в сторону и объявил, что им нужно побеседовать наедине, и вот сегодня. И оба раза он нервничал так, что во рту моментально становилось сухо, а ладони покрывались липким потом.

– Вы велели позвонить, если заявится эта репортерша. Так вот, она только что уехала.

– Вы с ней говорили?

– Да, сэр. Я хотел было захлопнуть дверь у нее под носом, но потом вспомнил, о чем вы просили, и согласился. Старался держаться естественно, – отрапортовал он.

– Что она хотела?

– Извиниться. – Ральф подробно пересказал их разговор, после чего с готовностью нового рекрута ответил на все вопросы. – Она все расспрашивала, чем болела моя мать. А еще ее интересовало, как именно лечили миссис Меррит.

В трубке повисла зловещая тишина.

– Вы все сделали правильно, мистер Гэстон, – услышал наконец Ральф. – Президент Меррит признателен вам за помощь.

Ральф раздулся от гордости. Ведь полученный им приказ исходил непосредственно из уст Верховного главнокомандующего. Ему намекнули, что из-за нездоровой ревности к первой леди Барри ищет повода бросить тень на администрацию президента.

Эта самая Барри Тревис, сказали ему, ненавидит Белый дом, а, стало быть, является врагом нации. К сожалению, пока неясно, насколько далеко она способна зайти в своей подрывной деятельности, но после инцидента в Шинлине было решено принять все меры предосторожности. Именно поэтому президент просил тут же сообщить ему, если она появится в доме Гэстонов и попытается вытянуть из них информацию, которую может потом использовать в своих целях.

– Спасибо, сэр. Рад, что оказался полезным. Если я могу еще что-то сделать…

– Просто позвоните, если она появится у вас еще раз.

– Ну, это вряд ли, – уверенно сказал Гэстон. – Ее ведь вышвырнули с телевидения. И сюда она приехала не как репортер, а, так сказать, частным образом.

– Что-то с трудом верится.

Спенс, повесив трубку, повернулся к президенту.

– Звонил Гэстон. Этот олух все еще думает, что разговаривал с кем-то из федералов. Угадай, кто нанес ему визит вежливости?

– Проклятье!

Когда же это закончится? У него хватает дел и без этой настырной дамочки. Прямо сейчас его ждут на заседании Объединенного комитета начальников штабов – данные разведки, полученные из Ливии, иначе как тревожными не назовешь. А через пару недель предстоит обсуждать бюджет на следующий год. Сокращения, одобренные обеими палатами, затрагивают интересы самых разных групп, придется искать компромисс. И при этом всякий раз помнить, как его решение может повлиять на итоги следующих выборов.

Все эти вопросы требуют полной отдачи сил, однако в данной ситуации они отходят на задний план.

– По мне, так лучше сифилис, чем эта упрямая девка, – прорычал он. – Присосалась как пиявка.

– Мы ее успокоим. И ее, и Грея.

– Слишком рискованно, Спенс. О них ведь совсем недавно все газеты писали.

– И о Клите тоже. Только глухой не слышал, как он проклинал их на чем свет стоит. Случись что с ними, он будет первым, кого станут подозревать.

Какое-то время Меррит прокручивал в голове эту возможность. А что, неплохая идея! Одним выстрелом, так сказать, двух зайцев. Точнее, три, считая Клита. Люди Спенса следят за каждым шагом не только этой парочки, но полудохлого приятеля этой Тревис. Здорово было бы прикончить разом всех троих, мысленно облизнулся он. Только чтобы все было проделано чисто и аккуратно. Заманчиво, конечно, но… слишком рискованно.

– Нет, Спенс.

– Я знаю людей, которые возьмутся за дело. И произойдет это так далеко от Белого дома, что…

Меррит жестом руки остановил его.

– От Билла Йенси можно ожидать чего угодно, – сказал он, имея в виду генерального прокурора. – Я не могу рисковать. И потом, – ехидно добавил он, – сильно подозреваю, ты задумал это, чтобы избавиться от Бондюрана.

– Не спорю. Но таким образом мы одним махом решим сразу две проблемы.

– Это прекрасно, и все же нужно действовать осторожно. Главное, не допустить, чтобы они добрались до Ванессы.

– Не говори ерунды, Дэвид. Не можем же мы вечно держать ее под замком, да еще в Белом доме!

Президент и его подручный обменялись понимающими взглядами.

– Нет, не можем, – согласился Меррит. – Особенно если ее здоровье внезапно снова ухудшится.

Они снова переглянулись – эти двое уже давно привыкли понимать друг друга без слов. Спенс, кивнув, потянулся к телефону.

– Попрошу доктора Аллана немедленно приехать сюда.

Меррит выхватил у него трубку.

– Хочешь, чтобы у нас на руках оказалась еще одна жертва сердечного приступа?! Доктор уверен, что ты мертв. Нет уж, лучше я сам позвоню.

Глава 29

– Где тебя черти носят? – возмутился Грей, едва Барри переступила порог. – Ушла чуть ли не два часа назад, и с тех пор ни слуху ни духу.

– Зато узнала кое-что интересное, – бросила она. – Успокойся, все в порядке. За мной всю вторую половину дня таскался «хвост». Еле-еле от него избавилась. Боже, умираю с голоду! – Она сунула ему ключи от машины. – Купи что-нибудь на ужин, я пока приму душ, а после поговорим.

Часом позже все трое сидели в тесной кухоньке Дэйли вокруг стола, заваленного пластиковыми коробками, в которых продают еду на вынос. Включенный на полную громкость радиоприемник орал так, что звенело в ушах.

Барри все еще переживала, что заставила их волноваться.

– Не позвонила, потому что говорить по телефону рискованно, – оправдывалась она. – Вы не поверите, что мне удалось выяснить!

– Ральф Гэстон-младший рассказал что-то важное?

– Прямо он ничего не сказал. – понизив голос, она вкратце пересказала им свой разговор с сыном покойной сиделки. – Самое странное это то, что он постоянно твердил, что его мать прекрасно знала свое дело.

– И что тут странного?

– А то, что, насколько мне помнится, никто и не ставил под сомнение ее опытность. Тогда для чего ему это, если этот вопрос никогда не поднимался? Мне это показалось странным. Поэтому, распрощавшись с ним, я навела справки, в частности позвонила одному своему информатору из отдела тяжких преступлений, попросила поискать ее в базе данных. Опля! Оказывается, нашу сиделку уже арестовывали, только под другой фамилией.

Мужчины, переглянувшись, ошеломленно уставились на Барри.

– Несколько лет после брака с Ральфом Гэстоном, отцом нынешнего, наша сиделка продолжала работать под своей девичьей фамилией Джейн Хейзелман.

– Что-то очень знакомое, – нахмурился Дэйли. – Только не помню, где я ее слышал…

– Еще бы не слышал! Пару лет назад у нее на руках неожиданно скончался безнадежно больной пациент. Естественно, предположили эвтаназию. Сиделка все отрицала, однако родственники покойного, сплошь ревностные католики, обратились к генеральному прокурору и потребовали провести расследование. Состоялся суд, но ее оправдали за недостаточностью улик. Присяжные решили, что пациент скончался от естественных причин, вследствие рака, и с сиделки сняли все обвинения.

– Вспомнил, – кивнул Дэйли.

– Я тоже должна была вспомнить. – Барри виновато пожала плечами. – Это ведь был один из первых репортажей, который я делала для моего бывшего канала. Просто не узнала ее тогда, в морге. Конечно, она постарела, ну и обстановка была… не слишком подходящая для вечера воспоминаний.