Идолы Штоль Маргарет

Глава 15

Отсевки

Я таращусь на огромную серую палубу некоего гигантского промышленного танкера. Этот корабль — наше следующее средство передвижения, за места на котором было выложено больше монет, чем я видела за всю жизнь; во всяком случае, мне так кажется. Я знаю только, что теперь мы одеты как отсевки, жалкие остатки человеческой популяции — те, кто отверг первоначальный призыв перебраться в города, когда на нашей планете появились Лорды. Те, кто предпочел грязь и нищету ложно спокойной жизни под властью Посольств. Те, кого в наказание отлавливали и отправляли на стройки Лордов, как какой-нибудь скот.

И вот теперь мы среди них, в грязной истрепанной одежде, с перепачканными лицами. Если бы нас спросили, мы бы ответили, что потеряли своих родных в ту самую ночь, когда была уничтожена Икона. Только вряд ли кто-нибудь станет спрашивать. Мы ведь ничем не выделяемся. Мы и в самом деле отсевки.

Я смотрю вверх. Клубы черного дыма выплескиваются из высоких цилиндрических труб, торчащих вдоль всего корабля, словно множество флагштоков.

Вижу знакомый знак Посольства, нарисованный на борту. Я узнаю его даже отсюда, издали, и у меня все внутри болезненно сжимается. Это он, образ нашей погибшей планеты, всегда окруженный пятиугольником, представляющим Дом Лордов. Те самые пять стен, что окружают стройки Лордов.

Это золоченая птичья клетка. Земля, пойманная в ловушку, как маленькая канарейка. Именно это я всегда говорила Ро.

Я сосредоточиваю взгляд на метке, указывающей место посадки. И стараюсь не думать ни о чем, кроме того, что она означает. И почему я здесь. И куда мы отправляемся. И почему это важно.

Маленькая девочка ждет нас по другую сторону океана.

Все действительно меняется и продолжит меняться.

Может быть, именно так ощущается то, что ты выжил. Или сама жизнь. Я и в самом деле не знаю.

Окруженная таким количеством горя, я едва в состоянии думать отчетливо. Слишком долго находясь вдали от Хоула, я просто забыла, как ощущается всплеск паники и отчаяния. Как я должна защищаться, если нахожусь в толпе.

Чувствую себя так, словно меня топчут невидимые гиганты.

Не все изменилось, даже после того, как пала Икона. Не здесь. Пока — нет. Не среди отсевков.

Печаль снова стиснула их сердца.

Потом линия человеческого груза впереди нас опять начинает двигаться, и я внимательно смотрю в никуда, поднимаясь по крутому трапу, который приведет меня в грузовой отсек «Ханджин маринера».

Наш корабль приходит в движение. «Маринер» покидает Портхоул. С места, где мы находимся, съежившись в укрытии за спасательными плотами и шлюпками, будто дети, играющие в миссии в прятки, я могу видеть небо и трубы, выплевывающие черный дым, когда корабль скользит вперед. Впервые в своей жизни я покидаю Америку, и это все, что я знаю.

Я испугана.

Тима, с бледным даже под слоем грязи лицом, все так же держит в охапке Брута. Лукас молчалив. Ро представляет собой комок нервной энергии, он счастлив оттого, что отправляется в неведомое.

Фортис менее взволнован всем этим. Он лишь низко присвистнул, когда мы тронулись в путь, и это было единственным прощальным звуком.

— Нельзя выбираться из этого укрытия до тех пор, пока не окажемся вдали от порта. Уж позвольте мне напомнить вам об этом. — Голос Фортиса понижается, и мы видим ноги матросов, проходящих мимо стойки со спасательными плотами, прямо перед нами. — Не знаю, как Епископ мог думать, что вы сами со всем этим справитесь. Даже мерк с трудом может раздобыть достаточно монет, чтобы контрабандой протащить вас на такое судно, а потому постарайтесь не испортить все. Эта посудина набита двумя типами людей — и только двумя. Посольскими чинами и отсевками. — Он замолкает, когда форма другого цвета останавливается прямо перед нами. Мы чувствуем дым, тянущийся из трубки. — Посольские не станут выкидывать вас с корабля, — говорит Фортис, — но вы бы и сами того захотели. Потому что вас либо прикончат, либо бросят к настоящим отсевкам. И тогда никакая грязь на лицах не поможет. Вас убьют скорее, чем успеете глазом моргнуть.

Потом его голос затихает — садится, как солнце за горизонт, — и мы слышим только шум двигателей и крики команды.

Судно кренится, палуба вибрирует, воздух со свистом проносится мимо меня. Мы набираем скорость, а значит, Портхоул остался позади.

Теперь я знаю, что мы действительно удаляемся. Биггер и Биггест. Падре и Епископ. Ла Пурисима и Идиллия. И Хоул.

Мы ушли от них.

Холод пронизывает, мне хочется, чтобы в моей одежде отсевка не было такого количества дыр.

Но дрожь пробирает и по другим причинам.

Когда остальные устраиваются вокруг меня на ночь, я мысленно тянусь сквозь тьму к тем, кого потеряла, снова и снова, пока уже не остается сил думать и чувствовать — только впасть в некое забытье, которое означает поражение.

Ты предназначена для того, чтобы спасти мир, Долория. И уже зашла далеко.

Но девочка не собирается искать тебя. А мир не собирается спасать тебя.

ДОНЕСЕНИЕ В ГЛАВНОЕ ПОСОЛЬСТВО

ОТДЕЛЕНИЕ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

ПОМЕТКА: СРОЧНО

ГРИФ: ДЛЯ ЛИЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

Подкомитет внутренних расследований 115211В

Относительно инцидента в Колониях ЮВА

Примечание. Свяжитесь с Джасмин3к, виртуальным гибридом человека 39261.ЮВА, лабораторным ассистентом доктора И. Янг, для дальнейших комментариев, если понадобится.

Копия частично обгоревшей страницы.

Найдено у отсевков общины Белтер, прежде известной как Идиллия.

Дорогой брат!

Мне кажется странным, что ты можешь быть моим братом и все же жить жизнью, так отличной от моей. Епископ и падре, между нами нет ничего общего. Твоя религия включает в себя оружие и взрывы. Моя — гимны и свиней…

Твой Флако теперь стал отцом или ближе

к тому, чем мне вообще следовало бы. Дети Тишины возвращаются к жизни вместе со мной, в миссии. Они нашли меня или я нашел их, обнаружив крошечного пищащего младенца в руинах одного дома как раз на прошлой неделе, когда бродил там. Я зову ее Дол — Долли, вообще-то, — и она забавная малышка. Она иногда напоминает мне тебя, брат, — тем, как кричит.

Ну и легкие у этого ребенка!

Глава 16

В любую минуту

Когда наступает утро, свет, проникающий между лодками и плотами, настолько интенсивен, что мне приходится прикрыть глаза ладонью. Там, по ту сторону, все так ярко, а здесь так темно. Темно и сыро. Щель, найденная Фортисом, отлично нас скрывает.

Мерк и вправду замечательно умеет прятаться. Это профессиональные фокусы.

У меня застыло все тело, я не чувствую ног — спала, свернувшись в клубок, как мокрица, только не думаю, что мокрице было бы так трудно развернуться.

Воздух вокруг нас пахнет солью и ощущается как вода. Как Портхоул. Как море там, в Калифорнии. Как дом, как все мои дома, которые, похоже, мне теперь пришлось навсегда оставить позади.

Я глубоко вдыхаю — и морщу нос.

Воздух, может быть, и пахнет как соль, но вот мы пахнем как свиная ферма. Я пытаюсь вспомнить, чем именно мы перепачкали лица и одежду. И надеюсь, что это не имеет отношения к свиньям.

Снова принюхиваюсь.

Свиньи и мокрые собаки. Все отсырело на морском воздухе. Как будто недостаточно того, что мы спали клубком, втиснутые между спасательными шлюпками и твердой деревянной палубой.

Я поворачиваю голову, стараясь увидеть остальных, пристроившихся рядом со мной. Они еще спят. Ро практически стоит, он заснул, прислонившись к одной из лодок. Лукас согнулся под весьма неудобным углом, оберегая раненый бок. Я прикусываю губу, думаю о тех временах, когда он снял бы свою куртку, чтобы согреть меня ночью. Теперь такого ожидать не стоит. Ни у кого из отсевков нет приличной куртки, и Лукас так же оборван и грязен, как я.

Тима, спящая рядом с ним, сжалась в комочек, как обычно, — аккуратный плотный комочек. Ее голова лежит на плече Лукаса, там, где следовало бы лежать моей голове. Брута нигде не видно.

Я отворачиваюсь.

По другую сторону от меня посапывает Фортис, скрестив руки на груди. Его куртка сложена под головой, как подушка. Фортис может спать где угодно и когда угодно. Еще одна отличительная черта мерков: они завладевают сном так же легко, как любой другой вещью.

Мне необходимо выбраться отсюда. Мне необходимо распрямить тело, придать ему такое положение, для которого оно создано. Я осторожно поднимаюсь за горой плотов, медленно, используя небольшую полосу вертикального пространства, как это сделала бы змея, стремящаяся вверх по старой трубе. Но все равно не ощущаю собственных ступней и большей части ног. Если бы здесь было достаточно места для того, чтобы упасть, я бы уже рухнула на влажные доски палубы.

Пробираюсь мимо путаницы человеческих тел, пока наконец не миную последний спасательный плот и не вижу перед собой открытое пространство палубы.

Я выглядываю из тени — сначала очень осторожно, однако слегка успокаиваюсь, когда вижу, что поблизости нет никого из команды корабля. Должно быть, еще очень рано.

Делаю шаг вперед, пошатываясь от боли и оттого, что палуба движется под моими ногами.

Вокруг расстилается море.

Его необъятность чуть не сбивает меня с ног. Я хватаюсь за борт спасательной шлюпки, чтобы устоять.

По одному шагу зараз.

Медленно продвигаясь дальше, уходя от плотов и лодок, я начинаю понимать, что никогда и не видела океана, не видела вот так. Никогда не оказывалась на воде, не оказывалась окруженной ею, если не считать кратких поездок из Портхоула на Санта-Каталину и обратно.

Я иду к ржавым поручням, что тянутся по краю кормы. По крайней мере, Тима именно так ее называет, эту часть корабля. Я наклоняюсь над водой как можно дальше.

Никогда не видела вот такой воды — темной, быстрой и шумной. Я никогда и такого ветра не ощущала.

Воздух ревет, почти стонет. Даже клубы дыма из труб корабля мгновенно уносятся. Они взлетают вверх и тут же слабеют, снова взлетают и опять ослабевают, прямо как падре в канун Рождества, когда он выпивал слишком много шелковичного вина.

Волосы хлещут меня по лицу, брызги впиваются в щеки, словно сотни соленых шипов. Вода покрыта крошечными шапками белой пены, они бьются друг о друга, снова и снова, такое множество безнадежно лишенных берега пятен воды.

Я никогда не видела ничего подобного, не видела настоящего моря или, если уж на то пошло, настоящего мира, да еще с палубы корабля.

А с нее все выглядит совершенно иначе.

Вот в этот самый момент я единственное живое существо во всей Вселенной, а потом я вижу бледно-зеленую ящерицу, ползущую вверх по стойке поручней. Похоже, ее совершенно не беспокоят сокрушительные порывы ветра.

— Тебе это нравится? Море. Оно огромное, да?

Фортис стоит позади меня, а следом за ним тащится по палубе Брут. Я едва узнала мерка без его куртки, да еще в таком ярком солнечном свете. Киваю, одной рукой отводя с глаз волосы.

Фортис смотрит на горизонт, потом снова на палубу:

— Думаю, еще несколько минут нам ничего не грозит. Но скоро будут меняться вахтенные. И нам придется вернуться в нашу потайную дыру, так что не расслабляйся.

— Поняла.

Мерк потягивается — медленно, со вкусом, как кот.

— А потом постарайся смешаться с толпой и ничем не выделяться.

— С толпой? Ты имеешь в виду отсевков?

Фортис кивает:

— Да. Но большая их часть находится в трюме. В клетках и цепях, как звери. — Фортис смотрит вниз, на Брута. — Это не просто бесчеловечно, это вообще не по-человечески. Бедняги. Ты их чувствуешь? — Фортис почесывает Брута за ухом. — Нам не следовало вот так обходиться с тобой сейчас, да?

Я покачиваю головой. Мне бы так хотелось не ощущать их, этих тревожно бьющихся сердец, и тлеющего гнева, и отчаяния. Они, может, и спрятаны в трюмах, но я знаю, что они там. Я их чувствую, каждого из них, хочу я того или нет.

Сегодня мне хочется, чтобы я этого не могла.

Сегодня мне и без того нелегко.

Фортис выпрямляется, прислоняется к поручням рядом со мной:

— Несчастные бедолаги. Они просто пытаются наладить собственную жизнь вне городов. Вот только что ты был просто грасс, вроде всех остальных, страдаешь от неудач, ищешь хоть какую-нибудь еду и работу, а в следующее мгновение тебя уже грузят в вагон на Трассе и везут на стройку Лордов. Или швыряют вот в такую посудину и везут далеко, в Колонии Юго-Восточной Азии. Как вообще может быть такое — чтобы одни человеческие существа обращались с другими подобным образом? Разве это правильно?

— Неправильно, — отвечаю я. — И я была бы одной из них, если бы меня не нашел падре.

— Невостребованные массы рода человеческого, сладкая моя. Отсевки вовсе не помеха. Это не человеческий мусор, ничего подобного. Не понимаю, почему они мирятся с этим.

— Да кто дал им возможность выбора, Фортис? Посольские служаки? Каталлус? Главный Посол Планеты? Они вовсе не мирятся с этим!

— По крайней мере, не будут мириться вечно. Это все, что я знаю. История имеет обыкновение повторяться, даже если ты этого не осознаешь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Я не знаю. Однако я точно знаю, что не Лорды гонят людей, как стадо, на свои стройки. Это именно люди, одетые в форму симпов. Работающие на Посольства. Может быть, они куда хуже, чем сами Лорды, — говорит Фортис. — Иногда ведь не в том дело, что люди теряют человечность. Похоже на то, что мы сами облегчили им задачу. Ты никогда об этом не думала?

Я не понимаю, о чем он на самом деле говорит. И не уверена, что хочу понимать.

— Нет.

— Действительно?

— Лорды убили моих родителей в Тот День. Нет ничего хуже Лордов. Так что не надо со мной об этом говорить, Фортис. Никогда так не говори.

Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он смотрит на меня изучающе, как будто я та самая ящерица на поручнях. Потом он усмехается:

— Даже Каталлус? Вот уж истинный ублюдок, насколько я помню.

Слова Фортиса плывут над водой, и я ничего не отвечаю. Просто жду, когда они рассеются.

А потом я меняю тему:

— Зачем отправлять корабль, битком набитый отсевками, на стройки в Колониях Юго-Восточной Азии, если в Хоуле идет своя стройка? Это выглядит бессмысленным.

Корабль накреняется под моими ногами, и я хватаюсь за поручни, чтобы не упасть.

Фортис улыбается:

— Надо учиться держаться на ногах во время качки, Грасси! Нам на этом корабле сидеть не меньше недели. Ну, привыкнешь.

— Не пытайся увильнуть! Какая разница между этими стройками, зачем им нужно везти рабов-отсевков через половину мира?

— Ну ладно. — Мерк бросает на меня странный взгляд, как будто на самом деле мне совсем не хочется услышать то, что он собирается сказать, но он ошибается. В данный момент я хочу услышать его объяснение. — Я тебе говорил, что помогу найти маленькую нефритовую девочку. Девочку из твоего сна. И я это сделаю.

— И именно потому мы находимся на этом корабле, — говорю я, подталкивая его к дальнейшему.

— Это одна из причин, по которой я согласился устроить твое путешествие на этом корабле, — поправляет меня Фортис. — Наверное, мне следовало объяснить, что у меня есть и собственные причины. — Он снова смотрит на воду. — И еще, наверное, я должен был сказать, что Колонии Юго-Восточной Азии — это место величайшей стройки в мире.

Величайшей. В мире.

Если учесть все Иконы и все убитые ими города, звучит пугающе.

Фортис кивает, как будто я задала ему вопрос, хотя я его не задавала.

— Стройка ведется на насыпных землях, и она так далеко выдается в море, что на самом деле неясно, какой частью какой страны или города было прежде это место. Думаю, сначала захватили часть Бангкока. По принципу объединенного Сингапура. И еще занята часть юго-восточного побережья и немалая часть Вьетнама. — Фортис невесело усмехается. — Колонии Юго-Восточной Азии — это место, которое некогда называлось Золотым Треугольником. Теперь оно больше похоже на Золотой Пятиугольник. И находится буквально рядом с шанхайской Иконой.

Я пытаюсь осмыслить услышанное.

— Трудно представить что-нибудь больше, чем Портхоул.

— Больше, чем Портхоул? Да эта стройка заставит пирамиду показаться муравейником! Они могли бы набить все корабли на этой планете отсевками и еще набрать в десять раз больше народа, и все же этого было бы мало для их Юго-Восточного проекта.

Я даже представить себе не могу такого. Стройка в Портхоуле выглядит достаточно громадной и ужасающей. А что-то еще больше… еще хуже… Ну, картинка не из приятных.

— А там есть грассы вроде нас? Я имею в виду, не отсевки? Там есть организованное Сопротивление?

Люди, которые помогут нам одолеть Икону?

И если так, мы попытаемся ее уничтожить?

В этом и состоит настоящий вопрос. Потому что Идиллия пала и Неллис пал, и, с моей точки зрения, мы просто зря теряем время. Время и поддержка — вот что нам нужно, и возможность выбора. Но более всего, сильнее всего меня тревожит то, что нам, возможно, придется начать сражение, в то время как я хочу только одного: найти человека, ради которого сюда явилась.

Единственного человека, который имеет значение, если верить старику из Общества благожелателей. Если верить моим снам. Если верить каждой клеточке моего тела, хоть сплю я, хоть бодрствую. Человека, которому я везу маленькие нефритовые фигурки.

— Не так быстро. Я отвечу на все твои вопросы. Но дело ведь не только в Иконе. Есть и еще кое-что: некое маленькое дельце, которым мы должны заняться в первую очередь.

— И это…

«Маленькое дельце», как его представляет себе Фортис, вполне может оказаться чем-то почти катастрофическим для всех нас. Это все, что я знаю.

— Колонии Юго-Восточной Азии, — говорит мерк, и его глаза загораются, — это также и место пребывания Главного Посольства и Главного Посла Планеты Миядзавы.

— Что?!

Чувствую себя, словно Фортис зачерпнул ведро морской воды и вылил ее прямо мне на голову. То, что мы направляемся прямиком к обители ГПП… такого я и помыслить не могла. — А почему я ничего об этом не знала?

— В целях безопасности Главное Посольство переезжает с континента на континент. Так его труднее обнаружить, труднее с ним бороться. Но сейчас, похоже, наш Главный Посол устроился именно в Колониях Юго-Восточной Азии. Полагаю, в связи с чересчур разросшейся стройкой. Если подумать, в этом есть определенный смысл. Гнилое яблоко хочет быть уверенным, что его дерево больше остальных.

Разумеется.

Я содрогаюсь при этом названии. Это ведь не просто Посольство, а Главное Посольство. И там все будет битком набито симпами. Симпами и невесть кем еще.

Потому что Миядзава не просто какой-нибудь Посол, он тот самый Посол. Прямая связь с самими Лордами. Главный предатель человечества.

Главный работорговец планеты.

Он богатейший человек на Земле, а его единственный товар — человеческая плоть.

Одна только мысль о нем вызывает у меня настоящую, физическую тошноту. Я смотрю на мерка:

— Что мы делаем, Фортис?

— Собираемся найти твою девочку и, как я говорил, посмотреть, какая у нее карта в рукаве. Если она действительно одна из вас, отлично, вы лишь станете еще сильнее.

— И?..

— И тогда придет время уничтожить Главного Посла и его чересчур разросшиеся стройки. — Фортис мрачнеет и умолкает. Все становится предельно ясным.

— Я думала, мы пытаемся уничтожить Иконы. Что без Икон все само собой развалится. Ты никогда ничего не говорил о стройках. Наша сила не сможет противостоять человеческой жестокости. Мы ничего не сумеем сделать с Главным Послом, и всеми его симпами, и всем их оружием.

Даже для Фортиса это безумный план.

— Мы найдем способ. Так или иначе, но мы здесь для того, радость моя, чтобы уничтожить все Колонии Юго-Восточной Азии.

Я таращусь на него во все глаза. Просто не могу воспринять его слова всерьез. Это уж слишком.

Я не в состоянии это сделать.

Фортис не может так думать.

Или может?

— И не надо смотреть на меня вот так! Ты сама этого хотела, Грасси. Это была твоя идея — отправиться сюда.

— Для того, чтобы найти Дитя Иконы! Чтобы разрушить Икону и ослабить хватку Лордов на нашей планете! А не для того, чтобы уничтожить все Колонии! Не знаю, что там с тобой сотворили Лорды, но ты точно не в себе, Фортис. Мы должны делать то, на что действительно хватит наших способностей!

— Ты не первая, кто это говорит мне, малышка. — В глазах мерка загорается ярость. — Но может быть, мы куда ближе к цели, чем ты осознаешь. Подумай, что ты сумела сделать там, в Хоуле, сама по себе, одна. И представь, что могла бы сделать теперь, когда вы все вместе или если вас на самом деле пятеро.

— Мы ничего о ней не знаем!

— Верно, не знаем. Но мы знаем, что ты не должна постоянно прятаться или находиться в бегах. Мы знаем, что ты могла бы остановить все это.

— Когда-нибудь — возможно. Двенадцать Икон, начиная со здешней.

— Может быть, и не нужно разрушать их по одной зараз. Может быть, следует отключить всю систему, всю сеть. С главного пульта.

— Ты говоришь как Ро.

— Я говорю как солдат, которым я и являюсь.

Эти слова звучат так знакомо. И я думаю о пустыне, о том дне, когда мы решили, что Фортис мертв.

Смерть солдата.

Может быть, она все еще ждет его, ждет всех нас.

Я смотрю на мерка:

— Ты действительно к этому готов?

— Отсечь голову всем Посольствам? Взорвать разом все стройки? Убить Главного Посла Планеты? Покончить со всем этим — с добровольным рабством человечества? — Фортис смотрит на меня в ответ, и его взгляд холоден. — Готов в любую минуту.

Я думаю о том, как внезапно появляются серебристые корабли. Думаю о самих Иконах, возвышающихся на всех горизонтах, угрожающих каждому живому городу. Думаю о нефритовой девочке — о нефритовой птице, — живущей в тени всего этого.

Весь мир нынче стал темным местом.

Синее небо над нами, теплое солнце — все это кажется до странности несообразным, неуместным. И вдруг я начинаю сомневаться в том, что мы движемся навстречу надежде.

Мы, пожалуй, направляемся в какое-то такое место, о котором я ничегошеньки не знаю.

ДОНЕСЕНИЕ В ГЛАВНОЕ ПОСОЛЬСТВО

ОТДЕЛЕНИЕ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

ПОМЕТКА: СРОЧНО

ГРИФ: ДЛЯ ЛИЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

Подкомитет внутренних расследований 115211В

Относительно инцидента в Колониях ЮВА

Примечание. Свяжитесь с Джасмин3к, виртуальным гибридом человека 39261.ЮВА, лабораторным ассистентом доктора И. Янг, для дальнейших комментариев, если понадобится.

ФОРТИС

Расшифровка — Журнал соединений 31.12.2052

ФОРТИС::НУЛЛ

//соединение начато;

Страницы: «« « ... 89101112131415 » ... »»