Идолы Штоль Маргарет

Глава 25

Пинг, Чинг и Чанг

Нам понадобилось почти три дня, чтобы завершить все приготовления к путешествию на север. Путешествия, как и в Америке, не так просты, как это было когда-то, потому что теперь нет вертушек, которые можно было бы нанять вне Старого Бангкока. Трассы или то, что от них осталось, контролируются Главным Послом Планеты и переполнены симпами. И все же любой мерк может найти способ обойти систему, так что Биби и Фортис потратили день и ночь, занимаясь именно этим. Они то пропадали из «Образованной Свиньи», то возвращались, занимаясь чем-то таинственным, а мы просто ждали.

Моя маленькая сестра тоже заставляет нас ждать.

Прошло уже несколько недель. И я начинаю гадать, существует она на самом деле или же я выдумала ее.

Представить не могу, как в таком случае мне смотреть на остальных.

Если все это паломничество основано на некоей безумной иллюзии, родившейся в моем бессознательном уме.

И все равно я ложусь спать, каждый раз ожидая увидеть ее, поговорить с ней. И утром просыпаюсь разочарованной, потому что она снова от меня ускользнула.

Но кое-что остается.

Голоса, безымянные, безликие голоса говорят со мной по ночам. Во сне я в кухне, в моем старом доме в Хоуле.

Иногда это говорит со мной, как та самая маленькая птица, только теперь ее нигде не видно, во всяком случае в моих стремительных снах. Как будто она прячется.

Не знаю, от меня или от голосов.

Север? — спрашивает она меня во сне. Почему север?

Ради девочки, отвечаю я всякий раз.

Почему эта девочка?

А почему тебя это так заботит? — спрашиваю я в свою очередь.

Не знаю, неожиданно отвечает невидимая птица. Я многого не понимаю. Я не понимаю твоих слов.

Потом я просыпаюсь, чувствуя себя так, словно мне хочется кричать, только я не знаю почему.

И это повторяется снова и снова.

— Мне казалось, ты говорил, что раздобыл лодку! — ревет Фортис, его голос разносится над гладкой поверхностью реки.

— Не надо играть словами. — Биби улыбается, разводя руками, он просто наслаждается всем этим.

Ими.

Тремя огромными существами.

Я таращусь на слонов. Они, все три, высокие, как небольшие дома, что выстроились вдоль реки. Стоя у берега Пинга, в воде почти по брюхо, они немножко похожи на баржи.

Однако когда Брут лает на них, они пятятся, словно боятся этого маленького зверя, в котором весу примерно на тонну меньше, чем в них.

Я смеюсь, несмотря ни на что, и говорю:

— Он прав, Биби. Я почему-то совершенно уверена, что они не лодки.

Ближайший слон, то есть слониха, с длинными белыми ресницами, протягивает ко мне хобот.

— В последний раз лодки выглядели иначе.

— Ну да, они не лодки. Вот она. — Биби показывает на примитивный плот, покачивающийся на воде; он привязан к самодельному причалу неподалеку от нас. — Но как ты думаешь, сможет эта лодка сама проделать весь путь вверх по реке? Без помощи наших друзей не сможет. Это лодки, которые не лодки.

Слониха обнюхивает мою сумку, мой живот, как щенок, который ищет что-нибудь вкусное.

Я смотрю на Биби:

— А эти существа умеют плавать?

— Нет. Зато они умеют тащить. И есть.

Биби бросает мне гроздь коротких толстых бананов, и я предлагаю их слонихе. Она захватывает их хоботом и моментально разевает рот, показывая розовый язык и четыре зуба.

Бананы исчезают. Тима подходит поближе и робко гладит слониху по хоботу.

— Крепче нажимай, — говорит Биби. — У этой старушки кожа толстая, как кирпич. Твоя рука для нее вроде перышка или мухи, так тебе не привлечь ее внимания.

Тима крепче потирает слоновий хобот. Он выглядит прелестно, покрыт темными пятнами, иссечен морщинами, как кожа какой-нибудь старой бабушки-грасса после многих лет работы в полях.

— Ты прекрасна, ведь правда?

Хобот обвивается вокруг тела Тимы, слониха обнюхивает ее. Биби протягивает Тиме кусок стебля сахарного тростника, и Тима сует его в изгиб на конце хобота. Тростник исчезает так же быстро, как исчезли бананы, только хруст, который издает слониха, пережевывая угощение, заметно громче.

— Четыре зуба, — говорит Биби, пожимая плечами. — Но очень крепкие.

— Она ест как Фортис, — говорит Лукас. — А то и хуже.

— Вот спасибо тебе за это, приятель, — качает головой мерк.

— Ты имеешь в виду, что она громко жует? — усмехается Биби. — А слышал бы, как она пукает!

Фортис закатывает глаза.

— Как ее зовут? — спрашивает Лукас.

— Пинг, Чинг и Чанг, — отвечает Биби, показывая на всех слонов по очереди. — Они никогда не ходят друг без друга. Их семьи жили вместе на протяжении многих поколений.

Тима подходит ко второму животному, тянется к его хоботу. Уши Чанг осторожно приподнимаются в ответ на ласку девушки.

— Эта слепая, но она всегда держится в середине. Другие за ней присматривают.

— И сколько им лет?

— Больше, чем тебе. Больше, чем мне. Они старше, чем Тот День. — Биби кивает. — Да, эти девочки видели все.

— Как ты сумел раздобыть трех слонов за какую-то неделю? — скептически интересуется Фортис.

Биби пожимает плечами:

— Я знаю одного монаха, который знаком с другим монахом. А тот знаком с одним фермером. А тот знает парня, который спасает слонов. Мы должны их вернуть через неделю, или придется платить двойную цену. — Он похлопывает Фортиса по щеке. — А это, я предполагаю, придется сделать именно тебе, мерк. Само собой.

— Само собой. — Глаза Фортиса вспыхивают. — Предоставь это мерку. Мерк, он обо всем позаботится.

И вот так они цапаются остаток утра, да и каждое утро тоже.

Но прежде чем солнце успевает забраться выше в небо, на Пинг, Чинг и Чанг уже наброшены толстые веревки, привязанные к крюку, который укреплен на центральной бамбуковой мачте нашего плота. Мы складываем припасы в центре — в основном это корм для слонов, — и к тому времени, когда сами забираемся на наше плавучее средство, плот погружается на несколько дюймов под воду. Фортис кривится, и они с Биби начинают перераспределять вес. И постоянно при этом ругаются, как старая супружеская пара.

Нам, похоже, предстоит долгий путь.

Тима так же недовольна всем, как и Фортис.

— Не думаю, что это справедливо, правда! Слоны вовсе не обязаны тащить что-то настолько тяжелое вверх по реке!

Мы все смотрим на Биби, когда Тима говорит это, но Биби лишь пожимает плечами:

— А чего ты от меня хочешь? Чтобы я тоже тащил плот вместе со слонами?

— А что, — поддерживает Фортис. — Отличная идея!

Биби в ответ лишь смеется и чистит еще один банан, который Чанг ловко ворует у него, прежде чем он успевает откусить кусочек.

Часом позже Пинг, Чинг и Чанг уже влекут нас вдоль берега. Мы плывем следом, привязанные веревками, как будто они ветер, а мы парусник. Тима решает, что наука должна высказаться в пользу реки.

— Поскольку настоящий вес несет вода, а не слоны, — поясняет она.

И снова Фортис с насмешливым фырканьем тычет Биби кулаком в бок, да так, что плот едва не разваливается.

Потому что, как это и выглядело при первом взгляде, на самом деле он представляет собой просто несколько десятков бамбуковых шестов, связанных между собой и пропитанных чем-то вроде смолы.

Конечно, никому из нас и в голову не пришла бы подобная конструкция, когда Биби впервые произнес слово «лодка».

Однако тот накидал на плот подушки с пола своей классной комнаты, и когда я на них уселась, то подумала, что здесь не так уж и плохо. Куда хуже было бы, если бы пришлось идти пешком. Как ослики, вспоминаю я. Как грузовые корабли. Как вагоны на Трассах Посольства. Как разбившийся «шевро» или вертолет. Иной раз дюжина-другая бамбуковых палок бесконечно лучше любой альтернативы.

— Эти подушки — отличная идея, — бормочет Фортис.

— Они не для твоего удобства, они для маскировки, — говорит Биби. Я замечаю наконец под подушками пестрые коврики. — При первом тревожном знаке ты исчезнешь под ними. Хотя я не ожидаю каких-то особых проблем, — добавляет монах.

— Да и с чего бы тебе их ожидать? — улыбается Фортис.

Вода колышется перед нами, широкая, плоская, глубокая. Воздух настолько насыщен влагой, что мы как будто вернулись домой. Над поверхностью трепещут стрекозы.

Лежа рядом с Лукасом, глядя в облака, я вдруг осознаю, что мы по-настоящему не разговаривали уже много дней, с того самого момента, когда прятались под причалом.

Но мы ведь и нечасто остаемся наедине. Ро об этом в особенности заботится.

Я смотрю туда, где на краю плота сидят Ро и Тима, свесив ноги в воду. Потом, переведя взгляд снова на облака, протягиваю руку к руке Лукаса.

Всего одно прикосновение. Всего одно, думаю я, когда мой мизинец цепляется за мизинец Лукаса.

И в тот момент, когда наши пальцы соприкасаются, я ощущаю себя так, словно погружаюсь в него.

— Стоп, — произносит Лукас, улыбаясь солнцу и яркому небу. Его голос звучит так тихо, что я едва разбираю слова. — Я знаю, что ты делаешь.

— Знаешь? — повторяю я, поворачивая голову так, чтобы видеть его лицо.

Теперь я слышу, как вода плещется о бамбук подо мной.

— Знаю.

— Это относится к нам обоим, — говорю я, — потому что я тоже знаю, что ты делаешь.

— И что же? — спрашивает Лукас, всматриваясь в меня.

— Скучаешь по мне, — отвечаю я.

А потом чуть придвигаюсь к Лукасу и кладу голову ему на грудь.

Мне кажется, Лукас улыбается в ответ, хотя я и не могу сказать наверняка, но его дыхание становится ровнее, и он кладет ладонь мне на спину, чтобы чуть крепче привлечь меня к себе.

И я засыпаю. И Лукас тоже. Хотя я и стараюсь не спать слишком крепко из страха перед тем, что нас ждет.

Думаю, и Лукас тоже.

Но даже когда наступает рассвет и я просыпаюсь, заваленная подушками, даже когда от моего дыхания в холодном утреннем воздухе возникают облачка пара, Лукас все так же рядом со мной, согревает меня.

Я слышу голос Тимы, доносящийся с берега. Она уже давно проснулась и шлепает рядом со слонами. Предпочла пешую прогулку путешествию на плоту. Тима что-то шепчет слонихам, возможно, рассказывает им какие-то свои тайны и при этом внимательно посматривает по сторонам. И еще она потихоньку достает стебли сахарного тростника из большой сумки, что висит на ее плече, а слонихи вознаграждают ее смелость шумным чавканьем.

Ро шагает рядом с Тимой по мокрому илистому берегу. Они в последнее время постоянно рядом, и я гадаю, многим ли он с ней делится.

Многим ли из того, что он знает. Что он видел.

Я сажусь, чтобы посмотреть, насколько мы продвинулись за ночь. Фортис и Биби уже проснулись и молча всматриваются в речные берега. Лукас перевернулся на другой бок.

Со всех сторон я вижу холмы, покрытые зелеными круглыми рощицами, укутанными еще более густым туманом, чем тот, что висит над рекой.

— Дыхание дракона. Влага с рисовых полей. Особенно ее много зимой, — поясняет Биби, но я не нуждаюсь в его объяснениях. Дома, в Портхоуле, точно так же.

А вот рисовые поля не похожи на что-либо из виденного мной прежде. В реальной жизни. Они нарезаны на квадраты, напоминающие низкие стены грязи, и окружены пальмами, отражающимися в водяном небе под небом настоящим.

Именно это отраженное небо пробуждает мою память.

— Я это видела во сне. Мне это снилось. Не в точности это. Но рисовые поля, похожие на эти. Во сне.

В полях, согнувшись, работают люди в поблекших синих куртках и штанах, в соломенных шляпах и с соломенными корзинами, висящими на их плечах, — корзины большие, круглые. Один мужчина несет сразу две такие корзины, подвешенные на концах какой-то палки, которую он положил себе на плечо.

— А… — Биби кивает. — Предзнаменование. Хорошее. Будда ведет нас в правильном направлении. Мы доверились Пути.

— Мне казалось, ты говорил, что это монахи в храме сказали тебе, будто мы должны двигаться в эту сторону. — Лукас сонно садится.

— Доверься Пути, но и монахам верь тоже. В особенности тем, кто хорошо разбирается в картах.

— А эти рисовые поля вдоль всей реки расположены?

— Местные фермеры зарабатывают на жизнь, выращивая чай, овощи, но в основном рис. Кто-то ведь должен кормить несчастных на стройках. — Биби показывает вперед. — Вон там ферма, где растут ананасы. Вы любите ананасы? Клубнику? Семечки подсолнуха? — Никто из нас не отвечает. Биби пожимает плечами. — Ладно, отлично. Не будем останавливаться из-за клубники. Будем двигаться прямиком в Пинг.

— А я думал, мы плывем по Пингу, — говорю я, поглядывая на огромное пространство воды.

— Я не о реке. Новый Пинг-Сити. Чиангмай. Город. — Биби улыбается. — Здесь вокруг все — Пинг. Счастливая река. Счастливое имя. Приносит удачу.

В эти дни удача случается не часто. Так что нечего удивляться, что имена и названия должны меняться снова и снова.

Немного времени прошло, прежде чем мы услышали какой-то свист. Похоже, он не понравился Пинг, потому что она пятится, толкая Чанг, а та налетает на Чинг, как будто все три слонихи готовы взбунтоваться.

— Змеи и мыши свистят. Но они очень не любят кошек. Так говорят монахи… — Биби мрачно всматривается куда-то мимо слонов. — Но у нас, похоже, проблема посерьезнее.

Я тоже окидываю взглядом берег, но не вижу никаких признаков движения или волнения.

— А в чем дело?

— Контрольно-пропускной пункт, — вздыхает Биби.

— И что они там проверяют или ищут? — Я произношу эти слова, хотя и сама уже знаю ответ.

— Вас, наверное. Или какие-то проблемы вроде вас. Спрячьтесь.

Мы забираемся под ковры и подушки и замираем, прижавшись к мокрым бамбуковым шестам.

Симпа в мундире — в мундире и при оружии — появляется на берегу и внимательно всматривается в плот. Биби салютует ему.

— Мы здесь мимоходом! — Он кричит что-то на диалекте Колоний. А потом ругается себе под нос. — Я ему сказал, что везу продукты в храм вверх по реке. Посмотрим, насколько глуп этот парень. Не шевелитесь.

— А в чем дело? Почему он нас останавливает? — Голос Тимы едва слышен из-под ковров.

— Пограничный контроль. Мы уже близко к следующей провинции.

— Тут между провинциями установлены границы? — Лукас явно напряжен.

Я чуть высовываю голову из-под полосатой подушки.

— Да. Даже между соседними домами могут установить посты, если Главный Посол решит направиться в ту сторону. Эти ребята очень осторожны.

Я слышу, как негромко фыркает Фортис:

— Ну, это еще мягко сказано.

Биби пинает сбитый в ком ковер, который и есть Фортис.

— Если бы ты знал то, что знает он, ты бы, наверное, тоже немножко больше заботился о себе, мерк.

— И это тоже мягко сказано, — бормочет Фортис.

Биби снова пинает его, а потом уже все молчат, и говорят только Биби и симпа.

Но солдат оказывается достаточно глупым, и нам позволено следовать дальше. Потом река поворачивает на север, и мы поворачиваем вместе с ней. Все выглядит буквально идиллически. Все так мирно… И не подумаешь, что где-то может быть иначе. Не догадаешься. Здесь все так же, как было сотни и сотни лет. Я уже чувствую любовь к этому месту, хотя и вижу его впервые в жизни. В нем живет некая древняя душа, точно так же, как в холмах вокруг миссии. Эти земли принадлежат этим людям, а эти люди полагаются на эту землю.

Как чумаши, думаю я, с улыбкой вспоминая свою старую мантру. Это так похоже на дом.

Если бы только ты ничего не знала об Иконах.

Если бы только ты не видела этого.

Не видела их.

Щупальца и осколки, распространяющиеся везде, как заразная болезнь.

Но для этой долины, для этой реки нет разницы: Лорды, Посольства, или люди, или слоны… Эта земля переживет всех нас.

По крайней мере, я на это надеюсь.

Меня отвлекает от этих мыслей гул приближающегося вертолета.

Нет…

Звук застает меня врасплох, и я перестаю дышать от страха.

— Ты думаешь, за нами гонятся? — Я смотрю на Фортиса, у которого вытянулось лицо.