Моя сестра Джоди Уилсон Жаклин
– Я бы на твоем месте не стал волноваться. За тебя Джоди так не переживает.
– На самом деле переживает, – возразила я и покраснела.
Хорошо, что было темно. Я бы умерла со стыда, если бы рассказала о том, с каким пристрастием Джоди расспрашивала меня о Харли.
– Я думаю, Джоди уже достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться, – сказал Харли.
– Да, наверное, но иногда она словно сходит с ума.
– Ох, Перл, ты сейчас меня с ума сведешь. Хватит говорить о Джоди. Мы слишком шумим, барсуков распугаем.
Я, конечно, замолчала, чувствуя себя уязвленной, тем более что и говорила-то я едва слышным шепотом. В тот раз барсуки не появились, хотя мы ждали их до самой полночи. Харли ничего не сказал, но я была уверена, что в этом он склонен винить меня. Он ничего не понял. У него же не было сестры, тем более такой, как Джоди.
Больше я с Харли о ней не говорила. Ничего не могла я сказать и папе с мамой. Проболталась об этом только в разговоре с миссис Уилберфорс.
В тот день я принесла ей назад книгу «Что делала Кейти». Миссис Уилберфорс угостила меня прекрасным лимонадом в розовом, с морозными прожилками стакане.
– Я приготовила его сама, из свежих лимонов и сахара. Когда-то я готовила такой лимонад литрами для родительского дня и подавала его после окончания крикетного матча между преподавателями и учениками. А к лимонаду были сэндвичи с огурцом, – миссис Уилберфорс вздохнула. – А теперь крикетные матчи у нас не проводятся. Половина родителей находятся за рубежом, и детей привозят сюда не они, а шоферы. Да и не приготовить мне теперь столько лимонада, однорукой, – она помахала своей единственной здоровой рукой. – Ты даже не представляешь, как трудно выжать несколько лимонов, когда у тебя действует только одна рука. Приходится придерживать лимон подбородком, словно в какой-то забавной игре.
– Лимонад все равно прекрасный. Большое спасибо, – чувствуя неловкость, ответила я. Мои зубы стучали о край стакана.
– Мне все теперь дается с трудом, – сказала миссис Уилберфорс. – Иногда я спрашиваю себя – стоит ли вообще трепыхаться? Не лучше ли просто лечь на спину и вообще ничего не делать? Прости, я не собиралась жаловаться, – она взглянула на книгу «Что делала Кейти». – Кузина Элен отчитала бы меня за такие мысли. Как она тебе? Лично меня от этой героини тошнит, так бы и отхлестала ее.
Я удивленно посмотрела на миссис Уилберфорс. Мне кузина Элен очень нравилась, казалась почти святой.
– Она очень… хорошая, – с запинкой ответила я.
– Слишком хорошая, до тошноты. А эти ее рассуждения о том, что нужно учиться с благодарностью принимать боль! Почему ты должна это делать? Почему, если ты в отчаянии от того, что вся твоя жизнь пошла под откос, нужно делать еще дополнительные усилия, чтобы быть со всеми ласковой, милой и ни на что не жаловаться?
– Да, это кажется очень несправедливым, – промямлила я.
– А что происходит в конце книги? – возмущенно спросила миссис Уилберфорс и посмотрела на меня так, будто это я написала книгу.
– Все кончается хорошо, – неловко пожала я плечами.
– А почему? – продолжала свой допрос миссис Уилберфорс.
– Потому что Кейти заново учится ходить, – прошептала я.
– Вот именно! Такое всегда происходит только в книгах! Кейти заново учится ходить. Колин заново учится ходить. Ты читала «Хайди»[10]?
– Кажется, это рассказ о девочке, которая жила в швейцарских горах? – покачала я головой. – Не читала, но слышала. А что, разве Хайди тоже упала с горы и оказалась в инвалидном кресле?
– Почитай сама и узнаешь, – сказала миссис Уилберфорс.
Она прокатилась вдоль полок, нашла нужную книгу и резко сунула ее мне. Я вздрогнула и расплескала на пол лимонад.
– О боже! – сказала миссис Уилберфорс.
– Простите, – испуганно воскликнула я. – Я бываю такой неловкой.
– Нет-нет, это я виновата. Временами я становлюсь ужасно раздражительной, знаю. В основном именно поэтому я больше не преподаю в школе. Я пыталась это делать, когда только села в инвалидное кресло, но эти приступы гнева… Дело доходило до того, что бедному Гарольду несколько раз приходилось увозить меня из класса. Ему тоже от меня доставалось, хотя он все еще считает меня чуть ли не святой. Я и на тебя злюсь в ожидании, когда же ты снова зайдешь ко мне. И кто сможет упрекнуть тебя, если ты вообще больше не захочешь прийти?
– Я приду, – ответила я, с трудом сглотнув. – И пожалуйста, вы можете сердиться на меня сколько захотите, если вам от этого становится легче.
Я старалась вести себя как взрослая и серьезная девушка, но миссис Уилберфорс неожиданно рассмеялась:
– Ты странная девочка, Перл Уэллс. Такая же яркая и необычная, как твоя сестра, только по-своему. А где она сейчас, кстати? Повела на прогулку сумасшедшего пса Френчи?
– Э… Возможно.
– Или волочится за Джедом?
Наверное, я выглядела ошеломленной.
– Видишь ли, мне целыми днями нечего делать, поэтому я сижу за занавесками и подсматриваю за людьми. Совершенно очевидно, что твоя сестра сильно увлеклась нашим Джедом. Дурная затея.
– Ужасная затея, я знаю, – сказала я.
– Этот молодой человек уже разбил сердце нескольким деревенским девушкам. Посоветуй сестре держаться от него подальше.
– Уже советовала, – ответила я. – Но она ничего и слышать не желает.
– Надеюсь, Джед не станет ее соблазнять, – сказала миссис Уилберфорс. – Но, возможно, мне стоит поговорить об этом с Гарольдом.
– Я думаю, вся проблема здесь в самой Джоди, – смущаясь, ответила я.
– Ну ладно, вскоре начнется новый учебный год и она сможет подружиться с мальчиками, которые ближе ей по возрасту, – сказала миссис Уилберфорс.
Я поежилась. Как же мне не хотелось, чтобы начинался новый учебный год! Длились бы летние каникулы бесконечно, чтобы можно было продолжать вести эту странную дремотную жизнь в пустом мельчестерском особняке! Почему моя жизнь была дремотной? Потому что я страшно не высыпалась и поэтому часто задремывала, стоило мне присесть. Мама уже начала тревожиться из-за того, что у меня под глазами появились темные круги, и даже стала требовать, чтобы я раньше ложилась в постель. И настораживалась каждый раз, когда я начинала зевать.
– Может, нужно показать Перл доктору? – сказала она папе. – Она все время выглядит такой утомленной. Я начинаю всерьез беспокоиться о ее здоровье.
– Да нет, со мной все в порядке, – поспешно ответила я.
– Конечно, с ней все в порядке, – согласился со мной папа. – Просто на нее так действует свежий воздух. Но я очень рад, что она стала много гулять, ведь раньше ее было не оторвать от книжки, – он обнял меня и спросил: – Взрослеешь, Жемчужинка, да? А это, само по себе, не просто, верно, солнышко?
– Она все еще маленькая, прямо девочка-веточка, – сказала мама.
– И очень похожа на свою мать, – улыбнулся папа, обнимая маму за талию. – Вот смотри, я тебя тоже могу обнять за талию как веточку.
– Если уж на то пошло, то самая тонкая талия у меня, – заявила Джоди. Она закинула руку за голову и встала в позу. Ее футболка задралась, и стал виден плоский живот с блестящим стеклянным шариком в пупке.
– Это еще что такое? – ужаснулась мама при мысли о том, что Джоди каким-то образом сумела улизнуть из дома и сделать себе пирсинг на животе.
Я не всегда могла понять Джоди, хотя знала ее всю свою жизнь. Она не задумываясь влипала во всевозможные неприятности, можно сказать, сама накликала их на свою голову. Интересно, что она будет делать в сентябре, когда начнутся занятия? Сможет ли она вообще здесь учиться? Харли не раз насмехался над уровнем преподавания в Мельчестере, но он был самым умным человеком, которого я когда-либо знала, поэтому ориентироваться на его оценки не имело смысла.
Я была уверена, что в частных школах типа Мельчестера учили по-особому, включая такие заумные предметы, как латынь или греческий. А если Джоди чего-то не понимала, она начинала лодырничать и дурачиться и была только счастлива, если ей удавалось доводить учителей до белого каления. Ее дважды исключали из общеобразовательной школы Муркрофт за плохое поведение. К счастью, мама и папа об этом не знали.
Мне было тревожно за Джоди, но за себя я беспокоилась вдвойне. Каждый раз, когда я думала о пафосных подростках, вместе с которыми должна буду учиться, мне становилось не по себе. Я просто представить себе не могла, как буду чувствовать себя рядом с ними. Они будут смотреть на меня свысока, пихать своими виолончелями и задевать своими хоккейными клюшками. В старой школе я была лучшей ученицей, зубрилой и любимицей учителей, но здесь, возможно, окажусь на самом дне. Если все учителя в Мельчестере такие же, как мистер Уилберфорс, мисс Френчи и мисс Понсонби, мне придется туго, потому что я, похоже, не нравлюсь никому из них.
С приближением учебного года прибавилось забот и у родителей. Мама рылась в своих книгах рецептов, высчитывала стоимость продуктов и постоянно вела трудные переговоры с мисс Френч, которая, похоже, отвечала за кухонные расходы.
– Ну что она может понимать в кухонных делах? – повторяла мама сквозь стиснутые зубы и, надув щеки, принималась изображать мисс Френч с ее аристократическим акцентом. – Ах нет, миссис Уэллс, вы не должны готовить ученикам горячие завтраки по будням! Это слишком дорого! В Мельчестер Колледже по традиции жареные колбаски подают на завтрак только по воскресеньям. Это наше традиционное лакомство для тех, кто учится у нас в интернате, – и своим собственным голосом добавляла: – Господи помилуй, тоже мне лакомство – две несчастные жареные колбаски! А еще она не разрешает мне готовить настоящих цыплят – подавай ей наггетсы! Платишь вдвое больше, а порция получается – посмотреть не на что! Она что, хочет, чтобы дети ослабли и заболели?
У папы отношения с мистером Уилберфорсом были не такими натянутыми, но с приближением уик-энда, когда в школу должны были начать съезжаться ученики, дел прибавилось и у него. Он бегал туда-сюда весь в мыле, его новая рубашка пропотела, новые джинсы измялись и запачкались. Сегодня у него на поясе звенела огромная связка ключей.
– Супермен спешит на помощь, девочки, – сказал он, пробегая мимо нас. – Сегодня я должен очистить место на верхнем этаже, куда они будут складывать свои драгоценные сундуки и чемоданы.
Папа поспешил дальше, а Джоди крепко ухватила меня за плечо.
– Эй, прекрати, больно же! Что с тобой? – воскликнула я.
– Шевели мозгами, балда! – ответила Джоди. – Ты видела ту связку ключей? Ну и что это за ключи, как ты думаешь?
– От комнат на верхнем этаже. Половина из них заперта, – ответила я.
– Ну-ну-ну, а еще от чего эти ключи?
– От двери в башню!
– Наконец-то! Это наш шанс попасть туда, Перл, – сказала Джоди, тряся меня за плечи.
– Но как это сделать? Попросим ключ у папы?
– Нет, конечно. Он скажет, что это запрещено, что заходить в башню опасно и все такое.
– Пожалуй, так оно и есть. Ведь именно там миссис Уилберфорс сломала себе шею!
– Все будет в порядке. А если ступеньки там действительно обвалились, мы просто взглянем. Ах, Перл, ведь это наш реальный шанс попасть в башню. Она притягивает меня с тех пор, как мы сюда приехали. Мы должны попасть туда.
– Зачем, если там настолько опасно?
– Я люблю опасности, – сказала Джоди. Глаза у нее сверкали. – Да, я знаю, ты боишься таких вещей. Но я могу пойти в башню одна. Только вот до верхнего засова мне не дотянуться. Наверное, придется позвать на помощь Харли. Он точно пойдет со мной.
– Тогда и я пойду тоже, – сказала я. Джоди заранее знала, что я пойду.
Глава 18
Мне было интересно, каким образом Джоди собирается добыть ключ с папиного пояса. Она, конечно, умела время от времени проделывать такие штуки, но я не понимала, как можно незаметно снять ключ со связки, а самое главное – как узнать, какой именно из ключей нам нужен.
– Сейчас что-нибудь придумаем, – сказала Джоди.
Папа только что закончил перевешивать дверь в одной из комнат верхнего этажа. Работа была тяжелая, пыльная. Он спустился вниз, разгоряченный и потный.
– Ой, пап, от тебя потом разит, – сказала Джоди, обнимая его. – Ты бы пошел принять ванну перед чаем, что ли.
– Мм, пожалуй. Заодно спину слегка попарю, болит она у меня, хоть криком кричи, – ответил папа.
Он разделся до трусов и пошел наливать себе горячую ванну. Мама возилась на кухне, пекла сырные палочки.
Джоди торжествующе усмехнулась:
– Порядок! Пошли за ключами.
Она забежала в родительскую спальню, сняла с папиного пояса всю связку ключей, завернула их в футболку, чтобы не звенели, и мы понеслись на дело. Нам пришлось проскочить через кухню, но маме было не до нас, она возилась возле духовки.
– Не пропадайте, – сказала она, не поворачиваясь. – Чай будет готов через пять минут.
– Да-да, мы будем рядом, – сказала Джоди.
– Вернемся через пару минут, мам, – пробормотала я.
Мы проскочили дальше, в столовую. Там уже была мисс Понсонби с тремя малышами. Джоди прижала к себе папину футболку с ключами, и мы побежали дальше.
– Вы куда? Можно мы с моим человеком тоже пойдем с вами? – спросил Дэн, выпутывая из-под скамьи свои толстенькие ножки.
– И я пойду, – сказал Зеф.
– И я, – сказала Сакура.
– Нет-нет, у нас свои взрослые дела, – сказала Джоди. – Оставайтесь здесь.
Малыши недовольно заворчали, но остались на месте. Джоди у них пользовалась большим авторитетом, чем Бессменка. Мы проскочили по главной лестнице в большой холл, а оттуда на верхний этаж.
– А как мы сдвинем шкаф? – спросила я.
– Сами, – коротко ответила Джоди.
Я не была уверена, что это нам по силам, но нам повезло – папа оставил шкаф слегка отодвинутым, потому что еще не закончил работу на верхнем этаже.
Мы поднялись по темной лестнице и побежали по длинному коридору. Пыли вокруг было хоть отбавляй. От быстрого бега я разгорячилась, однако по рукам у меня все равно бегали мурашки.
– У нас ничего не выйдет, – прошептала я, когда мы подбежали к двери в конце коридора.
– Выйдет, – отрезала Джоди.
– Нет, я имела в виду, что без Харли нам все равно засов не открыть. Слишком высоко.
– Засов мы откроем позже. Сейчас у нас даже не будет времени, чтобы зайти в башню. Мы просто должны отпереть замок, пока у нас есть ключи.
Джоди вытащила из футболки связку ключей и позвенела ими у меня перед носом. Звук показался мне ужасно громким. Я отпрянула от ключей так, будто они собирались на меня напасть.
– Ребенок! – усмехнулась Джоди.
Но я видела, что у нее у самой тряслись руки, когда она подбирала ключи, пробуя их. Одни оказывались для замка слишком большими, другие слишком маленькими.
– Проклятье! У нас нет времени пробовать их все, – сказала Джоди, бешено перебирая ключи.
– Попробуй вот этот! – сказала я, выбрав короткий, старомодный и отличающийся по виду от остальных ключ.
Джоди попробовала. Ключ подошел, но не хотел поворачиваться – замок оказался очень тугим. Джоди нажимала на ключ изо всех сил, у нее даже побелели костяшки пальцев.
– Осторожнее, не сломай его! – предупредила я.
– Попробуй сама, раз такая умная, – огрызнулась Джоди.
Я попробовала. Привалилась к двери, нажала на ключ, и он неожиданно щелкнул и повернулся.
– Красава! – воскликнула Джоди. – Вернемся сюда после чая и приведем с собой Харли, идет?
Приложив ладони к двери так, будто навсегда хотела оставить ее закрытой, я ощутила по ту ее сторону непроглядную тьму и проникающий сквозь мелкие трещины древесины ледяной холод.
– Давай снова ее запрем, – прошептала я.
– Не глупи.
– Я не глуплю. У меня ужасное предчувствие. Пожалуйста, никогда не заходи в башню, прошу тебя.
– Ты просто притворяешься, что тебе страшно, Перл, – сказала Джоди, вновь заворачивая связку ключей в футболку. – Пойдем, нужно успеть вернуть их на место прежде, чем папа вылезет из ванны.
– У меня свело живот от страха.
– Ты просто проголодалась, дуреха, – ответила Джоди.
– Нет, я серьезно. Это жуть какая-то, – едва не плача сказала я. – У меня такое ощущение, что должно произойти нечто ужасное.
– Слушай, давай договоримся, что страшилки сочиняю только я, а ты придумываешь сказочки со счастливым концом, – не поверила мне Джоди. – Я вернусь сюда после чая. Ты – как хочешь, Перл, можешь не приходить.
Мы успели вернуть ключи в родительскую спальню за несколько секунд до того, как в ней появился распаренный папа, обернутый вокруг пояса большим банным полотенцем. Он выпятил свой голый живот и, похлопывая по нему, сказал:
– Я великий вождь Дрожащее Брюхо!
– Пап, ты просто прелесть! – воскликнула Джоди.
– Вождь хочет чаю с сырными палочками, – объявил папа.
– И я тоже, я тоже, – заворковала Джоди.
– И я, – тупо повторила я, хотя в своем нынешнем состоянии не смогла бы проглотить ничего, даже горячих маминых сырных палочек с хрустящей поджареннойкорочкой.
Еще к чаю были яйца под майонезом и салат из помидоров, а на сладкое – пюре из ревеня с маленькими сахарными печеньицами – моими любимыми. Однако я с трудом смогла сгрызть всего пару штук.
Джоди подсела ближе к Харли и что-то шептала ему на ухо. Харли, широко раскрыв глаза, посмотрел на меня, и я слегка кивнула ему в ответ.
Зеф начал хулиганить – вставил себе в рот две сырные палочки, изображая клыки вампира, и сделал вид, что собирается укусить Сакуру и Дэна. Они завизжали как будто от страха, хотя на самом деле совсем не испугались. Я тоже прикинулась испуганной. Зефа я, разумеется, боялась понарошку, а вот мысли о комнате на вершине башни нагоняли на меня самый настоящий страх. Сильный страх, что бы там ни говорила Джоди.
Как только Бессменка ушла и увела с собой малышей, мы с Джоди и Харли собрали со своего стола грязную посуду, отнесли ее маме на кухню и умчались прочь.
– Не загуливайся, Перл, – крикнула мне вдогонку мама. – Я хочу, чтобы ты сегодня легла пораньше. Ты выглядишь изможденной, девочка моя.
Я обернулась, натянуто улыбнулась маме и поспешила вслед за остальными. В большом коридоре мы напоролись на мистера Уилберфорса и мисс Френчи – нашли же они время и место, чтобы прогуливаться! Пробираться на верхний этаж прямо у них на глазах мы, естественно, не могли, и потому нам пришлось вступить с ними в бесконечный разговор о том о сем. Мисс Френчи долго талдычила, что Джоди может сделать себе прекрасную карьеру как собачий тренер, потому что благодаря ее прогулкам Старина Шеп стал спокойнее и послушнее. Не таким свихнутым, одним словом.
А мистер Уилберфорс, очевидно, решил, что я чувствую себя при этом позабытой-позаброшенной, потому что принялся втолковывать мне, как много значат для его жены мои визиты. Мне от его слов становилось не по себе, потому что к миссис Уилберфорс я заходила редко, а когда заходила, то, похоже, скорее не радовала ее, а огорчала или раздражала.
Интересно, что бы она сказала, узнав, что мы собираемся подняться в комнату наверху башни. Я обещала миссис Уилберфорс, что мы никогда не пойдем туда, и от этого сейчас меня пробирала дрожь.
– Батюшки мои, Перл, – назидательным тоном сказала мисс Френч, заметив мою дрожь, – не может быть, чтобы ты озябла. Здесь совсем не холодно. Я думаю, тебе, как и Старине Шепу, не повредила бы хорошая пробежка. Кровь разогнать.
Я понимала, почему мама находит мисс Френч такой занудной и раздражающей.
– И ты мог бы пробежаться вместе с ними, Харли, – продолжала мисс Френч. – Тебе нужно нарастить немного мяска на своих костях. А то ты тощий, как жердь.
Харли выдавил на своих губах подобие улыбки, мне же хотелось ударить мисс Френч или хотя бы заткнуть ей рот. Мы же не говорим ей, что у нее плохо причесаны ставшие совершенно седыми волосы, и о морщинах на ее лице не говорим, и о том, что она вечно ходит с унылым, как у утопленницы, лицом, тоже. Не могу понять, почему мистер Уилберфорс всегда смотрит на нее как на кинозвезду.
Наконец это мучение закончилось, и мистер Уилберфорс вместе с мисс Френч отчалили. Мы глубоко вдохнули, затем выпятили нижнюю губу и с облегчением выдохнули себе в ноздри.
– Господи, я думал, они будут стоять и трепаться здесь весь вечер, – сказал Харли. – Ну, пошли!
Мы поспешили вверх по лестнице, Джоди и Харли впереди, я за ними. Мне никак не удавалось перевести дух. К тому времени, когда я добралась до коридора, Джоди и Харли уже успели нырнуть за шкаф и скрыться из виду. Я попятилась назад, борясь с желанием скатиться назад по лестнице и укрыться в безопасной тишине своей комнаты. Но тут меня позвала Джоди. То есть по идее это была Джоди, хотя голос ее звучал приглушенно и призрачно.
– Это ты, Джоди? – тревожно спросила я.
– Нет, дитя мое… Я несчастное грустное привидение, живущее в башне… Призрак печальной белой шепчущей женщины…
– Прекрати! – взвизгнула я.
– Иди сюда, глупенькая, – сказала своим настоящим голосом Джоди, высовывая голову из-за задней стенки комода.
Она протянула в щель руку и я, ухватившись за нее, пролезла за шкаф и втянула ноздрями застоявшийся, пыльный, странный запах прошлого. Мы с Джоди взобрались наверх по лестнице. Харли уже был в самом конце коридора, стоял, вытянувшись во весь свой рост, и толкал засов. Раздался скрип, Харли крякнул, затем торжествующе вскрикнул:
– Есть!
– Бежим, Перл! – сказала Джоди. – Он сделал это!
Она бросилась бежать по коридору, звонко цокая своими каблуками-копытами. А я представила себе, что двери всех комнат открылись и в них стоят все когда-либо жившие здесь обитатели Мельчестера и недовольно хмурятся, потому что я потревожила их покой. Еще мне привиделись четыре уродливые обезьянки – они ползли по коридору, оставляя за собой крошки пересохшей и сгнившей от времени резины.
Я испуганно и почти в панике бросилась вслед за Джоди, лишь бы не оставаться одной.
– Отлично! – сказала она.
Харли начал поворачивать дверную ручку, но Джоди, шлепнув его по руке, отбросила ее в сторону.
– Нет! – сказала она. – Это моя башня! Дай мне, я сама!
Харли вздохнул, повел бровями и, отвесив шутовской поклон, ответил издевательским тоном:
– Разумеется, только после вас, мадам.
Не обращая внимания на его тон, Джоди повернула ручку, медленно, очень медленно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
– Что ты видишь? – шепотом спросила я.
– Ничего!
– Но должно же там что-то быть!
– Нет, в самом деле, я ничего не вижу. Непроглядная темень. Дай фонарик, Перл.
Я протянула ей фонарик. У меня дрожала рука – рука у Джоди, я думаю, тоже дрожала, потому что она едва не выронила фонарик, но тем не менее сумела его удержать. Затем Джоди щелкнула кнопкой, включила свет, шире открыла дверь и посветила фонариком впереди.
Честно говоря, смотреть там действительно было не на что – маленькая круглая комната с уходящей вверх узкой винтовой лестницей. Никакой мебели, только разбросанный по полу мусор. Джоди вошла внутрь.
– Будь осторожнее! Следи за половицами! – умоляюще сказала я ей вслед.
– Все отлично, пол крепкий – смотри, – ответила Джоди, притопывая своими высокими каблуками. – Заходите, ребята, не бойтесь.
Харли протянул мне руку. Я крепко ухватилась за нее, и мы вместе вошли внутрь башни. Пространства здесь оказалось меньше, чем я ожидала, было такое ощущение, что кирпичные стены тесно смыкаются вокруг нас. Джоди быстро водила лучом фонарика из стороны в сторону, вверх, вниз – от этого мелькания у меня закружилась голова.
– Свети куда-нибудь в одну сторону, Джоди!
Она направила луч фонарика прямо мне в глаза. Я пригнулась, отвернула голову в сторону и увидела, как на полу что-то блеснуло. Наклонившись, я вытащила сверкнувший предмет из груды хлама. Это оказалась остроносая туфелька из серебряной парчи. Каблук туфельки отломился, поэтому носок ее задрался кверху.
– Что ты нашла, Перл? Что-то ценное? – спросила Джоди, вновь направляя на меня мой же фонарик.
Я моргнула, слезы навернулись на глаза и потекли по щекам.
– Ты плачешь? Не будь дурочкой, Перл, это всего лишь старая туфля, – сказала Джоди.
– Это не просто какая-то старая туфля, – возразила я. – Я думаю, это туфля миссис Уилберфорс. Та самая, которая была на ней, когда миссис Уилберфорс упала и скатилась по ступеням…
– О боже, – вздохнула Джоди. Она подошла и принялась внимательно рассматривать туфлю. – Следов крови на ней нет.
– Заткнись.
– Значит, она упала с этой лестницы? – спросил Харли, положив руку на узкие железные перила.
– Тогда пошли наверх! – загорелась Джоди.
– Нет! – воскликнула я.
– Перл права. Совершенно очевидно, что эта лестница небезопасна, – сказал Харли.
– Хорошо. Вы оба оставайтесь здесь. Я иду наверх. Я должна увидеть ту комнату на вершине башни!
Джоди зацокала каблуками по узким ступенькам, светя перед собой лучом фонарика.
– Проверяй ступеньки, прежде чем наступать на них, дурында, – сказал ей вдогонку Харли. – Или тоже хочешь провести остаток своих дней в инвалидном кресле?
– Заткнитесь, мистер Зануда, – ответила Джоди, но тем не менее замедлила шаги и стала дважды проверять каждую ступеньку, прежде чем наступить на нее. Тук-тук каблуком, тук-тук, будто танцует какой-то танец.
Харли стоял у нижнего края лестницы и ждал. Он не стал подниматься сразу следом за Джоди потому, что боялся, как бы из-за дополнительного веса ветхая лестница не отделилась от стены и не рухнула вниз. А Джоди уходила все дальше вверх, цоканье ее каблуков становилось все слабее, все тише.
– Нужно было мне идти первым, – сказал Харли.
– Ни за что! – крикнула сверху Джоди.
Ее голос звучал так, словно она была уже далеко-далеко. Фонарик Джоди унесла с собой, поэтому мы с Харли остались почти в непроглядной темноте. Здесь, внизу башни, не было окон, зато было очень холодно и сыро и пахло какой-то кислятиной. Харли нащупал в темноте мою руку и сказал:
– Думаю, мне стоит подняться следом за Джоди, а ты оставайся здесь.
Я не могла бы сказать, какая перспектива меня пугала больше – взбираться вверх по расшатанным опасным ступенькам или остаться одной внизу в непроглядной тьме.
– Я тоже полезу наверх, – сказала я.
– Эй, я добралась! – долетел сверху голос Джоди. – Погодите, вы здесь такое увидите!
– Посвети фонариком вниз, чтобы мы видели, куда ногу ставить, – крикнул в ответ Харли.
– Что? Погодите!
Затем раздался жуткий звук, будто кто-то катился вниз, ударяясь о каждую ступеньку.
– Джоди! – в ужасе взвыла я.
Но это был всего лишь фонарик, который Джоди сбросила вниз по лестнице. Он докатился до конца лестницы, вылетел на пол и несколько раз перевернулся, беспорядочно светя во все стороны.
– Мой подарок на день рождения! – воскликнула я, поднимая фонарик. Его пластиковый корпус в нескольких местах треснул, но он продолжал ярко светить – лампочка не пострадала.
– Все в порядке? Не переживай, я дам тебе другой фонарик, – сказал Харли и добавил, глядя наверх: – Она что, совсем чокнутая? Разве можно так швырять фонарик?
– Она не чокнутая, она безбашенная, ни о чем не думает, – ответила я. – Ну, пойдем, Харли. Ты хочешь подниматься первым?
– Нет, вслед за тобой. Если ты споткнешься, я тебя подхвачу, – сказал он. – Дай фонарик, я тебе посвечу. Смотри, куда ступаешь, и крепко держись за перила.
Харли забрал у меня фонарик и направил его луч вверх по лестнице. Я схватилась за перила и начала подниматься. Ступеньки были неудобными, узкими и очень скользкими, хотя я была в сандалиях на резиновой подошве. Уму непостижимо, как Джоди сумела здесь пройти на высоченных каблуках.
Я взбиралась все выше и выше. Башня казалась мне высокой, как церковный шпиль. Джоди нетерпеливо кричала мне сверху, поторапливая, а поднимавшийся за моей спиной Харли советовал быть внимательнее, не спешить и аккуратно освещал мне дорогу.
Добравшись почти до самого верха лестницы, я увидела вывороченные из стены большие куски штукатурки – на их месте зияли впадины, а лестница здесь сильно шаталась, поскольку не была достаточно прочно прикреплена к стене.
– Господи, да мы просто сумасшедшие, – сказал Харли. – Я думаю, нам лучше спуститься вниз… Медленно, но немедленно!
– Зачем же вам спускаться, если вы почти дошли? Давайте-давайте, залезайте, – уговаривала нас Джоди. – Нельзя же отступать на самом финише!
– Полезли наверх, Харли, – беспомощно сказала я.
С замиранием сердца я поднялась еще на несколько ступеней, внимательно глядя себе под ноги, а когда наконец подняла голову, то увидела прямо над собой освещенную фонариком комнату на вершине башни. Над верхним краем лестницы появилась голова Джоди. Затем сестра ухватила меня за локти и втянула наверх. Я шагнула в комнату.
Читать бесплатно другие книги:
