Моя сестра Джоди Уилсон Жаклин

Глава 20

Это кричала Джоди. Трактор заглох. Повисла зловещая тишина. Я бежала сквозь кусты, спотыкалась, выпрямлялась, отчаянно спеша к дороге.

Джед сердито хмурился, сидя за рулем своего трактора. Джоди сидела на корточках у края дороги и всхлипывала. Ее лица я не видела, оно было прикрыто волосами дикого фиолетового цвета.

– Джоди, ты ранена?! – крикнула я, подбегая к сестре.

– Смотри! – пробормотала она.

В руках Джоди бережно держала что-то мохнатое, черно-белое, испачканное кровью.

– Барсучонок! – прошептала я.

– Дай взглянуть, – негромко попросил Харли. – Он еще жив?

– Да, но истекает кровью. Его голова… у него размозжен весь затылок.

– Если мы отнесем барсучонка в школу, ваш отец может отвезти нас в ветеринарку, – сказал Харли.

– Ты что, псих? – сказал Джед. – Чем ему могут помочь в ветеринарке? Новую голову пришьют?

– Ну хотя бы усыпят, чтобы не мучился, – ответил Харли.

– Придушить его я и сам могу. Легко, – сказал Джед.

– Все, что мог, ты уже сделал! – крикнула Джоди. Лицо у нее было перекошено от гнева. – Ты специально задавил барсука, я знаю, я видела. Ты нарочно на него наехал.

– Он вредитель. Все барсуки вредители. Перерыли здесь все участки, а травить их мне больше не разрешают. А если с ними не бороться, они всю землю вокруг Мельчестера испоганят. Разумеется, я специально его задавил.

– Ты чудовище! – воскликнула я и заплакала. – Это один из наших барсуков. Он живет в лесу и никому не причиняет никакого вреда. Как ты мог?!

– Вы не понимаете. Вы просто мягкотелые маленькие городские детишки, – сказал Джед и посмотрел на Джоди. – Пойдем, он практически уже сдох. Положи его, и прыгай на трактор. Поедем повеселимся немного. Выброси все из головы.

– Никуда я с тобой не поеду, – отрезала Джоди, глядя на Джеда.

– Ладно, как знаешь. Готов поспорить, что завтра же ты опять начнешь вертеться возле меня как маленькая глупая собачонка.

– Это вряд ли, – ответила Джоди.

– Тебе же хуже, дурочка с фиолетовыми волосами, – сказал Джед.

Он завел трактор и покатил прочь, оставляя за собой пыльный хвост.

Мы присели рядом с Джоди. Она нежно баюкала бедного барсучонка. Он издавал слабые всхлипывающие стоны. Затем вдруг заскреб в воздухе лапками.

– Думаю, это конец, – сказал Харли. – Бедный маленький звереныш.

Он погладил вздрагивающие лапки барсучонка. Тот в последний раз пискнул, вздохнул и вытянулся. Мы переглянулись.

– Это все? – прошептала я. – Он умер?

– Думаю, да, – ответил Харли.

Джоди крепче прижала к себе барсучонка, продолжая ласкать его.

– Что будем делать? Не можем же мы просто оставить его здесь. Будет ужасно, если мать обнаружит его мертвым, – сказала я.

– Давайте его похороним, – предложил Харли. – Девочки, вы оставайтесь здесь, а я схожу принесу лопаты из садового сарая.

– Только не связывайся с Джедом, ладно? – встревожилась я.

Харли отрицательно покачал головой и быстро ушел. Джоди продолжала всхлипывать над барсучком, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Он умер, Джоди, – сказала я.

Она не обратила на меня внимания. Джоди была вся в крови. Я нашла у себя в кармане платок и попыталась стереть с нее кровь, но только еще сильнее все размазала. Я думала о семье барсучонка, о том, как мечутся родители в поисках малыша.

– Джед действительно нарочно его задавил?

– Да. Я уверена, что да. Он даже не попытался свернуть в сторону. Я крикнула ему, когда увидела барсука. Я даже попыталась перехватить у него руль, а потом раздался этот жуткий мокрый хруст, когда колесо врезалось в его маленькую головку. – Джоди погладила барсучонка по голове своей испачканной кровью рукой.

Я тоже погладила барсучка, но не по голове, а по спинке и лапкам.

– Я думаю, Джеду потом стало стыдно, хотя бы чуть-чуть. Он не думал, что это настолько потрясет меня. Не знаю, может, он ожидал, что я рассмеюсь или что-то в таком духе. Он же держал меня за чокнутую. Сегодня, когда увидел мои волосы, сказал, что я сошла с ума. Но это он свихнутый, а не я. Как может нормальный человек задавить маленького зверька только потому, что тот ему не нравится? А как он поступит в следующий раз с каким-нибудь малышом вроде Зефа? Тоже задавит, потому что тот действует ему на нервы?

Джоди всхлипнула и крепче прижала к себе барсучонка. Мама будет вне себя, когда увидит ее футболку, но сейчас нам обеим было не до этого.

– Ты была права насчет Джеда, он ужасный, ужасный, ужасный, – сказала Джоди. – На самом деле я всегда это знала. Но он просто… Я знаю, это дико прозвучит, но рядом с ним я чувствовала себя какой-то необычной.

– Ты и есть необычная.

– Ты так думаешь просто потому, что я твоя сестра. Другие так не думают.

– Думают, думают, тебя нельзя не заметить.

– Не заметить! Да, но только потому, что я веду себя как сумасшедшая и валяю дурака. А на самом деле меня никто не любит. Мама любит тебя больше, чем меня, ты сама это знаешь. И папа тоже, хотя делает вид, что это не так. Просто чтобы успокоить меня.

– Нет, глупости! Они любят нас с тобой одинаково. Они всегда говорят так. И так поступают.

– Они должны любить меня так же, как тебя, но на самом деле не любят. И все ребята в моем классе ненавидят меня, я знаю.

– Это неправда. А Харли?

– Харли любит тебя больше, чем меня.

– Ну, может быть. Но послушай, в школе Муркрофт все тебя любили. Смотрели тебе в рот.

– Только потому, что я была в одной шайке с Шейнис и остальными. Но даже Шейнис не любила меня. Она возненавидела меня после того, как ко мне в том клубе начал клеиться парень, который нравился ей. Что поделать, Перл, если я нравлюсь парням, особенно тем, кто постарше меня. Вспомни, как на меня, например, запал Берни. И Джеду я тоже нравилась. Я заставляла его смеяться, и он называл меня своей маленькой сумасшедшей девчонкой.

– Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь называл меня сумасшедшей.

– Да нет, это он так, поддразнивал, – сказала Джоди, наклоняясь вперед. Голова барсучка неожиданно шевельнулась.

– Он жив! – вскрикнула я.

– Нет-нет, это просто я его пошевелила. Смотри, у него вся голова раздавлена.

– А он скоро… окоченеет?

– Не знаю. Наверное, скоро.

– Надеюсь, Харли вот-вот появится.

Я с тревогой посмотрела на барсучонка. Его глаза, казалось, смотрели прямо на меня, но были тусклыми, без живого блеска. Пасть слегка приоткрылась, с одной стороны из нее сочилась кровь.

– Как ты думаешь, мы тоже так выглядим, когда умираем? – спросила я. – Мутные глаза и приоткрытый рот?

– Наверное.

– Ужасно выглядеть вот так.

– Знаешь, я, наверное, умру раньше тебя, ведь я старше, но если первой умрешь ты, я закрою тебе глаза и рот и растяну тебе губы так, чтобы они слегка улыбались. И расчешу тебе волосы, и одену тебя в твой любимый наряд, и положу тебе в гроб пару книжек, на случай если ты устанешь быть мертвой, – сказала Джоди.

– Ты думаешь, что все так и бывает? Мы умираем и становимся неподвижными, а потом просто рассыпаемся в прах?

– Не знаю, – ответила Джоди.

– В книжках, которые дает мне миссис Уилберфорс, много написано про Бога. Как ты думаешь, рай на самом деле существует?

– Я надеюсь, что там нет такого места, как ад, и все для меня закончится здесь, – сказала Джоди. – Нет, я не верю во все эти сказки.

– Значит, ты и в привидения не веришь по-настоящему? – спросила я.

– Нет, в привидения я верю, – ответила Джоди. – Особенно здесь. Например, печальный призрак белой шепчущей женщины.

– Ты сама ее придумала, и ты это знаешь.

– Интересно, а призраки животных бывают? Может быть, этот бедный маленький барсучонок будет каждую ночь бродить по этой дороге на своих призрачных лапках и ты будешь чувствовать, как он трется о твои ноги, но не сможешь видеть его…

– Прекрати!

– Ладно-ладно. Бедный маленький барсучонок, мы зароем тебя в землю, и ты будто ляжешь в свою кроватку и будешь спать, спать и спать, мирно спать, и не станешь призраком, и не будешь никого пугать. Я обещаю.

Наконец появился Харли с двумя большими лопатами.

– Джед сказал тебе что-нибудь?

– Я его ни о чем не спрашивал. Просто взял лопаты, и все, – ответил Харли, тяжело переводя дыхание. – Где мы его закопаем?

– Возле лужайки, рядом с его домом, – ответила я.

Я пошла впереди, за мной Джоди с мертвым барсучонком в руках, а за нами, позвякивая лопатами, Харли. Мы пришли к лужайке, на которой совсем недавно лакомились медом барсуки. Теперь здесь не было никого, ни самца, ни самки, ни оставшегося в живых детеныша.

Я представила, как они сидят сейчас под землей, тесно прижавшись друг к другу, и я надеялась, что сейчас они не выйдут из норы. Будет ужасно, если они увидят своего мертвого малыша.

– Давайте здесь, – сказала я, и прочертила на земле носком своей сандалии прямоугольник.

Я хотели взять у Харли одну лопату, но он сказал:

– Нет, Перл, у тебя силенок недостаточно.

– Я смогу, – возразила я и попробовала копать, но лопата была слишком большой, а земля слишком твердой. Я пыхтела, старалась, но сумела отковырнуть лишь небольшой ком земли. От натуги у меня едва глаза на лоб не полезли.

– Дай мне, – сказала Джоди. Она осторожно положила мертвого барсучонка на землю, вытерла руки о свою испачканную кровью футболку, поплевала на ладони, взяла лопату из моих вспотевших рук и начала копать. У Джоди это получалось намного лучше, чем у меня, хотя она и покачивалась на своих высоких каблуках.

Харли тоже стал копать, и они, поймав ритм, двигались сейчас как две механические игрушки. А я отправилась в лес, собирать для барсучонка цветы. Мне попался только бурачник, но хотя это всего лишь сорняк, цветы у него были красивые, голубые. Кроме цветов, я нарвала еще большую охапку щавеля.

Когда яма была готова, я выложила ее дно зелеными листьями щавеля. Щавель прикладывают к ранкам, чтобы успокоить боль, поэтому я надеялась, что барсучонку будет удобно лежать на нем. Потом я подошла к барсучонку, но замялась, потому что мне было страшно взять его в руки.

– Я перенесу его, – сказала Джоди.

– Нет, дай мне, – ответила я. – Пожалуйста.

Я глубоко вдохнула и взяла барсучонка в руки.

Он все еще оставался чуть теплым на ощупь, но теперь было очевидно, что он мертв. Его глаза покрылись белесой пленкой, головка безжизненно свесилась вниз. Я взяла его в обе руки и осторожно уложила в яму на зеленую подстилку. Разложила вокруг барсучонка голубые цветы – очень яркие на фоне его черной шубки. Особенно печально было смотреть на его маленькие лапки. Я погладила его коготки и прошептала:

– Спи спокойно, бедный маленький барсучок.

Джоди опустилась на колени рядом со мной. По ее щеке сползла слеза.

– Прости, – сказала она. – Это я виновата. Я задержалась с Джедом, и он повез меня домой. Мы слишком быстро ехали.

– Ты не виновата, Джоди, – сказал Харли, опускаясь на колени рядом с нами. – Это моя вина. Если бы я не намазал здесь все вокруг медом, барсуки не вылезли бы так рано из своей норы.

– Тогда это и моя вина тоже, – сказала я. – Потому что я очень хотела их увидеть.

Я не знала, что принято говорить в таких случаях, и пыталась вспоминать молитвы, которым нас учили в школе, но все они казались мне неподходящими. Я подумала, что, может быть, напишу поминальное стихотворение, хотя, если честно, подобрать подходящую рифму к слову «барсук» довольно сложно.

Я вздохнула, еще раз погладила барсучонка и, просто сказав ему «Прощай», высыпала на него пригоршню земли. То же самое сделали Джоди и Харли, а потом взяли лопаты и закопали яму.

Я осторожно разгладила земляной холмик и положила на него последнюю веточку бурачника. Мы немного постояли над могилкой и пошли назад. Уже совсем стемнело, а у меня с собой сегодня не было фонарика, поэтому нам пришлось медленно пробираться сквозь кусты, а на плечах у Джоди и Харли были еще при этом тяжелые лопаты.

– Я отнесу в сарай твою лопату, Харли, – сказала я. – Ты и так уже опоздал в свое общежитие.

– Плевать, – коротко ответил Харли и пошел вместе с нами.

Когда мы пришли в садовый сарай, Джед был еще там, сидел на перевернутом ведре и курил. Увидев нас, он глубоко затянулся и выдохнул густое облако дыма. Я взяла Джоди за руку. Она старалась не смотреть на Джеда, просто прошла внутрь и забросила свою лопату в угол.

– Полегче! – резко сказал Джед.

Джоди ничего ему не ответила. Взяла лопату Харли и бросила ее в тот же угол. Затем мы с высоко поднятыми головами покинули сарай. Харли проводил нас до нашей двери.

– Может, мне зайти и объяснить вашей маме, что случилось? – спросил он.

– Нет, Харли, не надо, – ответила Джоди. – Возвращайся к себе. – Она потянулась и крепко обняла его. Я тоже обняла Харли, хотя смогла дотянуться ему только до пояса. Он неловко похлопал нас обеих по плечам и торопливо ушел.

– Ну, понеслась, – сказала Джоди, открывая заднюю дверь.

Мама бросилась по коридору нам навстречу.

– Ради всего святого, где вы пропадали? Обе? Отец уже целый час ищет вас по всем окрестностям. Как вы могли где-то задержаться так надолго? Мы же тут с ума сходим, – она схватила меня за плечо и вытащила на свет. – Ты только посмотри, в каком ты виде, Перл! Вся в грязи с головы до ног!

Потом она рассмотрела Джоди и открыла рот, увидев окровавленную футболку Джоди и ее фиолетовые волосы.

Наших объяснений мама и слушать не стала. Она принялась во всем обвинять Джоди, я все-таки пыталась объяснить что к чему, и тогда мама разозлилась уже из-за того, что мы так сильно задержались, чтобы похоронить несчастного барсучонка.

– Это дикое животное! На них всегда полно блох! – кричала она. – Немедленно в ванну, вы обе, скорее отмываться!

Мама проследила за тем, как мы моемся, будто мы с Джоди были совсем маленькими. После того как мы вымылись, мама принялась за Джоди – стала смывать краску с ее волос хозяйственным карболовым мылом. Она терла и промывала, терла и промывала волосы Джоди до тех пор, пока кожа на голове сестры не покраснела. Краска, между прочим, так и не смылась, волосы у Джоди остались фиолетовыми.

– Что мне с тобой делать, Джоди? Ты меня в гроб вгонишь, – приговаривала мама, вне себя от гнева. – Как ты завтра пойдешь в школу, в таком-то виде? Ведь у тебя и без этого начались неприятности. Мистер Майклз заходил поговорить со мной, сказал, что ты ужасно себя ведешь в классе, дурака валяешь. Мне так стыдно, так стыдно, Джоди. Он такой обходительный, вежливый, хотел разобраться что к чему, спрашивал, не могу ли я ему пролить свет на эту ситуацию. Но я не знаю, не понимаю, почему ты так себя ведешь. Знаю только, что ты сводишь меня с ума. Мистер Майклз сказал, что он тоже ничего не понимает, потому что у тебя светлая голова – вот именно этого я и не могу тебе простить. Ну была бы ты тупицей, но старалась изо всех сил, а у тебя бы ничего не получалось – мне и то было бы легче, но ты же умная! Ты можешь хорошо учиться. Я не жду, чтобы ты стала отличницей, как Перл, но тащиться в хвосте – это же позор для тебя. Ну ладно, твои дурачества в Муркрофт я еще могла бы понять, Муркрофт – ужасная школа. Именно поэтому прежде всего мы и переехали сюда, чтобы дать тебе хороший шанс. Но тебе наплевать на это, ты и здесь дурью маешься, друзей не заводишь, ходишь пугалом и вьешься возле этого дикого садовника с бусами в волосах.

– Успокойся, мам, и возьми себя в руки. А последний пункт из списка моих грехов можешь вычеркнуть, – ухмыльнулась Джоди.

Мама влепила Джоди пощечину.

– Полегчало? – спросила Джоди.

– Убирайся и ложись в постель, пока я тебе вообще голову с плеч не снесла, – сказала мама.

Джоди вылезла из ванны и, насвистывая, не спеша отправилась в спальню.

– Мам, Джоди не виновата, – сказала я.

– А кто же тогда виноват, по-твоему?

– Они все сами издеваются над ней, я хочу сказать – девчонки из ее класса. Они ужасно к ней относятся. Смотрят на нее свысока.

– Ты думаешь, надо мной в школе не издевались, когда я училась? – вздохнула мама. – Только у меня не было такой роскоши, как учителя, которые пытаются понять, что с тобой происходит. Я из неблагополучной семьи, и все считали, что я должна быть такой же плохой, как мои родичи, и точка. Но я не позволяла себе опуститься. Я работала как проклятая и сама себя вывела в люди. Джоди намного легче, чем мне. А мне, знаешь ли, и сейчас ой как не сладко. Думаешь, мне нравится, когда эта Френчи командует мной, да еще таким мерзким тоном: «Ах, ну что вы, миссис Уэллс, разве так можно, милочка!» Они все смотрят на меня свысока, даже кое-кто из мерзких надутых учеников: «Подайте мне больше чипсов, да не с тем, а с этим!» Но я терплю, я мирюсь со всем, потому что сейчас у меня хорошая работа, и у твоего папы тоже, но что самое главное – эта работа дает нам шанс обеспечить хорошее образование нашим девочкам. У Джоди есть этот год, чтобы выправиться, ей нужно лишь засучив рукава приняться за дело и получить хорошее образование. А что делает Джоди? Она благодарна за то, что ей предоставили шанс получить такое образование? Разве она не понимает, что обучение в такой школе-интернате, как эта, стоит шестьсот проклятых фунтов за семестр? Господи, чего бы я только не отдала, лишь бы оказаться на вашем месте! Ты-то хорошо трудишься и все делаешь правильно, Перл, я горжусь тобой, но Джоди… Джоди из всех нас дураков делает, и это меня достало, достало, достало! – кричала мама, собирая мокрые полотенца. Она дошла до полотенца, выпачканного в Джодиной краске для волос, скомкала его и зафутболила в угол ванной.

Я попятилась и пошла искать Джоди. Она лежала на своей кровати и рассеянно листала журнал. Одна щека у нее была все еще красной от маминой пощечины и странно сочеталась с ее фиолетовыми волосами, делая Джоди похожей на клоуна.

– Ох, Джоди, мне так жаль, что она на тебя набросилась, – прошептала я.

– Разве в этом есть это что-то новенькое? – пожала плечами Джоди.

– Это несправедливо. Я сказала ей об этом, пыталась объяснить, но она и слышать ничего не желает.

– Не строй из себя обиженную корову. Это мне досталось, а не тебе. А мне на это наплевать.

– Мама талдычила про учебу.

– Да-да, это мы слышали. Она кричала так, что в лесу было слышно.

– Может, ты в самом деле попробуешь учиться лучше, хотя бы по предметам, которые тебе нравятся?

– Об этом заткнись и не заикайся, Перл.

Тон у Джоди был достаточно дружелюбным, но я поняла, что этот вопрос закрыт и разговор про учебу закончен.

Я легла в кровать и начала читать «Хайди». Это была странная история про маленькую девочку, которая жила со своим неприятным дедушкой высоко в швейцарских горах. Мне нравилось, что я могу забыть за книгой обо всех мельчестерских неприятностях и словно самой побежать босиком по цветущему лугу вместе с Хайди. Я не очень понимала, почему миссис Уилберфорс выбрала для меня эту книгу, но только до тех пор, пока Хайди не спустилась со своих гор, чтобы стать маленькой помощницей Клары, прикованной к инвалидному креслу.

Я быстренько заглянула в конец книги и увидела картинку, на которой Клара стоит на своих ногах, – она волшебным образом вылечилась, подышав целебным горным воздухом. Я начинала понимать, почему миссис Уилберфорс так сильно раздражают все эти истории, рассказанные в старых книжках.

Джоди уже уснула, отшвырнув в сторону свой журнал. Я выключила верхний свет и прочитала еще несколько глав с фонариком, но, дойдя до того места, где в повести появился странный дом, населенный призраками, встревожилась. Слишком живы во мне были воспоминания о призраке белой шепчущей женщины в башне Мельчестера, которую придумала Джоди.

Я положила книгу на пол и заснула. Посреди ночи я проснулась и услышала тихие всхлипывания. Прикусив губу, я прислушалась, потом приподнялась на локте и посмотрела на Джоди. Она лежала, накрывшись с головой одеялом.

Я выскользнула из своей постели, подошла к Джоди и прикоснулась к ней.

– Джоди, – прошептала я.

Она не ответила.

Я нырнула к Джоди под одеяло, прижалась к ней. Она была очень горячей, а ее лицо – мокрым от слез.

– Ох, Джоди, – сказала я, сильнее обнимая ее.

Она ничего не сказала, просто зарыдала, уткнувшись мне в плечо. Я погладила ее, а она зарыдала еще сильнее. Потом яростно шмыгнула носом и вытерла лицо простыней.

– У меня есть платок, – сказала я, утирая ее.

– Спасибо, Перл, – дрожащим шепотом ответила Джоди.

– Ты из-за кого плачешь – из-за мамы, из-за барсука или из-за Джеда?

– Не знаю, – сказала Джоди. – Просто плачу, и все.

– Но ты почти никогда не плачешь.