Месть носит Prada Вайсбергер Лорен
Алекс повел ее вниз по ступенькам в практически незаметную булочную, походившую не то на подпольный ночной клуб времен «сухого закона», не то на парижское кафе. Они сели за длинный пустой стол. Энди проверила телефон, пока Алекс ходил к прилавку делать заказ.
– Как всегда? – спросил он, и Энди кивнула. – Вот, держи! – Он поставил перед ней пенный латте без кофеина, причем не в кофейной чашечке, а чуть ли не в миске, и отпил глоток своего кофе со льдом. Все было так, словно они расстались только вчера.
– Спасибо, – сказала Энди, как можно деликатнее слизывая пену. – Теперь твоя очередь. Можешь начать с того, как ты нашел это замечательное кафе всего в шести кварталах от моего дома, притом что я здесь в первый раз.
– Жаль, что за этим не стоит какая-нибудь крутая история, – я вычитал о нем в путеводителе.
Энди приподняла брови.
– Я недавно вернулся в город и почувствовал, что совершенно отстал от жизни. Тогда я купил один из путеводителей «Не для туристов», которые как раз для туристов. Там упоминалось это заведение, а в примечании говорилось, что сюда ходят только местные или посвященные.
– Куплю этот чертов путеводитель, как только доберусь до компьютера, – улыбаясь, пообещала Энди. Она сделала новый глоток. – Где ты живешь?
– В Вест-Виллидж. Знаешь угол Кристофер и шоссе? Раньше район был захудалый, но сейчас заметно облагородился.
– А вещи в химчистку в Челси возишь? – не удержалась Энди.
Алекс посмотрел на нее с долей юмора, словно говоря «я тебя насквозь вижу».
– Нет, то, что в чистку, я сюда не вожу. Я приехал на выставку в музее Рубина. Увидел тебя на улице и вошел следом.
– Музей Рубина?
– Искусство Гималаев. На пересечении Семнадцатой и Семидесятой. Только не говори, что ты и о музее никогда не слышала!
– Конечно, слышала! – возмутилась Энди, каждый день ходившая мимо того перекрестка. Правда, в музей зайти все времени не было. – А что привело тебя в Нью-Йорк? Ты же закончил учебу, получил диплом? Вроде мама что-то такое говорила. Поздравляю.
Если Алексу, как Энди, показалось странным, что о жизни друг друга они узнают через матерей, он не подал виду.
– Да, весной я закончил учебу и остался на лето в Вермонте – отдохнуть, расслабиться. Вернулся сюда в конце августа, в самое пекло, и начал заново знакомиться с городом. Никак не привыкну, сколько же всего изменилось с тех пор, как… я был тут в последний раз.
Они помолчали, вспоминая.
– На самом деле Нью-Йорк не меняется. Это в центре жизнь кажется иной, – сказала Энди.
– Может быть. А может, ты и я столько работали, что не имели возможности познакомиться с городом. У меня была пара свободных месяцев, я и бродил по улицам. На следующей неделе приступаю к работе. Думал – обрадуюсь, но настроение только лодырничать и шляться по городу.
Энди пила кофе, стараясь не думать о том, что Алекс рано или поздно упомянет свою вторую половину. Пока он старательно придерживался одинокого «я» и не назвал подружку как причину остаться на лето в Вермонте, переехать в Нью-Йорк или неделями шататься по городу. Мать Алекса утверждала, что они вот-вот поженятся, но, похоже, ничего подобного не намечалось. Может, они расстались?
– Чему ты улыбаешься? – спросил Алекс, улыбаясь в ответ.
Испугавшись, что он угадает ее мысли, Энди помотала головой:
– Просто так. Говоришь, в понедельник на работу? Куда ты устроился?
– В новую школу в Вест-Виллидж. Называется «Имэджин». До начала занятий буду помогать составлять расписание, а по должности я завуч.
– «Имэджин», «Имэджин»… Знакомое название. – Энди напрягла память. – Это такая международная сеть элитных частных школ, когда ученик может переехать из Нью-Йорка в Шанхай или в любое другое место, где есть «Имэджин», и не потерять год?
– Верно, та самая.
– О них только что была большая статья в «Таймс». Тысячный лист ожидания, хотя одна начальная школа стоит пятьдесят штук в год!
– Она не дороже других частных школ Манхэттена, если считать помесячно, просто у нас круглогодичное обучение. Исследования показали, что из-за летних каникул ученики радикально отстают от своих азиатских ровесников, которые отдыхают меньше трех месяцев в году.
Энди через стол потыкала пальцем в его бицепс, удивившись каменной твердости мышц. Прежний Алекс иногда выходил на пробежку или играл во дворе в баскетбол, но новый, похоже, серьезно занимался спортом.
– Стало быть, теперь ты завуч самой интересной, снобистской и самой дорогой частной школы в Соединенных Штатах, мистер «Преподавай для Америки»?
Алекс невесело улыбнулся.
– Третьей в мире по дороговизне, если быть точным. Первые две тоже наши – в Гонконге и в Дубае. Там еще дороже. Но должен сказать, программа у нас действительно потрясающая.
Энди посмотрела на стол и снова на Алекса, игравшего с соломенной оберткой чашки. Она разрывалась между желанием вести себя сдержанно с человеком, которого не видела несколько лет, и высказаться начистоту, как у них с Алексом, к их гордости, прежде было заведено.
– В общем, диаметральная противоположность твоей прежней работе. Ты доволен?
Видимо, ее слова задели Алекса за живое: он заметно вздрогнул.
– Как я уже сказал, там прекрасная учебная программа, и должность завидная. Хотел бы я остаться в некоммерческом образовании? Возможно. Но я получал очень мало, едва хватало на жизнь, и… видимо, я стал слишком стар для этого.
Вот и вылезло, как шило из мешка. Он не сказал прямо, но в этом не было нужды. Алексу нужна хорошо оплачиваемая работа, потому что он либо обзавелся, либо хочет обзавестись семьей.
На языке вертелись тысячи слов, но ни одно не казалось подходящим или уместным. Когда Энди уже хотела пробормотать «хм» или «понятно», Алекс сказал:
– С тех пор как у брата моей девушки появился ребенок, она ни о чем другом не говорит. А насколько я знаю, дети – дорогое удовольствие.
– О да, – сказала Энди и даже удивилась, что ей удалось выдавить хотя бы это. А ведь так хорошо сидели… Флиртовали в рамках приличия, радовались встрече, искренне интересовались жизнью друг друга. Но ребенок?.. Учитывая, что она сама замужем и нянчит здоровую девочку, у Энди вряд ли было право расстраиваться от такой новости. Как любой нормальный человек, она должна была только порадоваться, что Алекс, которого она всегда любила, нашел наконец свое счастье. Но Энди от такого известия чуть не стало плохо.
Зазвонил ее сотовый. Еще никогда Энди так не радовалась звонку, но, увидев, что звонит Эмили, нажала «отклонить» и бросила телефон в сумку.
– У тебя там в самом деле высветилось «Эмили Чарлтон»? – удивился Алекс.
– Да, та самая. Единственная и неповторимая.
– Не могу представить, что вы стали подругами. Полный разрыв шаблона. Вы же ненавидели друг друга!
– Не просто подругами – лучшими подругами. И деловыми партнерами. Мы подружились на кулинарных курсах. У нас нашлась важная общая черта: она ненавидела Миранду не меньше моего…
Энди замолчала: она вдруг поняла, что изменилось в их с Эмили отношениях. Эмили с кулинарных курсов искренне называла Миранду свихнувшимся торнадо в юбке, который намеренно сеет повсюду разорение и разрушение и которого следует избегать любой ценой. Теперь вместо того чтобы ужаснуться при мысли снова оказаться в подчинении у этой сумасшедшей, подруга опять стала прежней Эмили из «Подиума», которая боготворила Миранду и с детства мечтала у нее работать. Пребывание Эмили в стане противников Миранды было кратковременным: едва Пристли проявила малейший интерес к «Декольте», Эмили мгновенно забыла, что эта женщина многократно ее унижала, растоптала ее мечту и бесцеремонно вышвырнула на улицу, подруга так и рвалась встретиться с Мирандой и людьми из «Элиас-Кларк», чтобы обсудить, как они будут вместе работать. Когда Энди пошутила, что откроет огонь на этом совещании и всех заберет с собой, Эмили только плечами пожала:
– Вот еще! Слушай, вдруг мы зря так лелеяли обиду все эти годы? Конечно, приза «Мисс Очарование» ей не дадут, но она отнюдь не воплощение дьявола.
Сотовый снова запищал. Энди неохотно покосилась на экран. Эмили.
– Может, ответишь?
Энди взглянула на часы. Было всего лишь начало десятого. Она знала, что Эмили звонит узнать, когда они смогут приступить к обсуждению.
– Нет, я скоро приеду в офис.
Алекс взглянул на часы.
– Мне хочется побольше узнать о твоем журнале. Я, кстати, купил целую стопку номеров. Слушай, Рубин открывается в десять… У тебя есть время позавтракать? – На лице Энди, должно быть, проступило ошеломление или как минимум – крайнее замешательство, потому что Алекс поспешил объяснить: – Тут за углом есть приличное кафе, можно заказать не только оладьи. Что скажешь? Есть еще десять минут?
Энди хотелось спросить, видел ли он выпуск с ее свадьбой, но вместо этого она сказала:
– Конечно, давай позавтракаем.
Они сели за самый дальний столик в «Челси дайнер». Энди пыталась не обращать внимания на странное ощущение, что она здесь с Алексом. Всего неделю назад, в субботу, они с Максом заходили сюда с Клементиной в полседьмого утра, потому что только здесь было открыто в такую рань. И сейчас она смотрела на столик, за которым сидела в субботу, почти желая, чтобы здесь появилась Клементина, брыкаясь и улыбаясь в своем детском сиденье, и вернула бы непутевую мамашу к реальности. Сотовый зазвонил – снова Эмили, и снова Энди нажала «отклонить».
Не успела она приступить к омлету с сыром чеддер, как у нее вырвалось:
– Ну расскажи же о своей таинственной подружке!
Она едва не добавила: «Мать говорила, у вас серьезно», – но в последний момент удержалась.
При одном упоминании о подружке Алекс улыбнулся. Мало того, улыбка выглядела искренней.
– Она – сущий чертенок, – сказал он, покачав головой. Энди чуть не подавилась кофе. В постели? Он это имел в виду? – Из-за нее я все время стою на ушах.
Как это понимать? Она заводная? Энергичная? Умная? Дерзкая? Забавная? Очаровательная? Все вышеперечисленное?
– Как так? – закашлялась Энди.
– Она женщина с собственным мнением, – пояснил Алекс, видимо, намекая, что Энди к таковым не принадлежит.
– М-м. – Энди отправила в рот кусочек омлета, напомнив себе, что она счастлива замужем, недавно стала матерью и что Алекс имеет полное право обзавестись сколь угодно бойкой подружкой.
– Она художница. Воплощенное свободолюбие, неукротимый дух. Берет много заказов, консультирует, преподает немного, но в основном запирается в студии в поисках вдохновения.
– Ты переехал в Нью-Йорк из-за ее работы?
Алекс кивнул.
– Не то чтобы специально, но в Нью-Йорке просто неизмеримо больше возможностей. Она здесь выросла, у нее тут масса друзей, родители, брат со своей семьей. Целая сеть знакомых. Еще в день нашей встречи в Бёрлинтоне она заявила, что вернется в Нью-Йорк при первой возможности.
Где-то под столом у Энди опять зазвонил телефон, но она даже не отреагировала. Такое чувство возникает перед автомобильной аварией: ничего не видишь, кроме стремительно приближающегося препятствия, в ушах вата, и все внимание сосредоточено на бесконечно длинной последней секунде.
– Ты собираешься на ней жениться? – спросила Энди, отложив вилку и глядя Алексу в глаза. Она была не в силах скрыть охвативший ее трепет и даже не пыталась притвориться безразличной.
Алекс засмеялся, но как-то смущенно.
– Ты не хочешь ответить на звонок?
– Что? А, нет, это, наверное, опять Эмили. Она упорная. Ты начал говорить…
Но момент был упущен. Алекс опять перевел разговор на Энди, спросив, как спит малышка и собираются ли они куда-нибудь поехать всей семьей. Прежняя легкость сменилась неловкостью. Казалось, он нервничал не меньше ее, и Энди не могла понять – почему. Конечно, всегда волнительно общаться со своими бывшими, особенно если вас связывало большое чувство. Разве могут близко знающие друг друга люди, делившиеся всеми страхами, мечтами и мыслями, вдруг стать чужими? Это, конечно, случается сплошь и рядом, но чувство нереальности происходящего от этого не исчезало. Энди не сомневалась – даже встретив Алекса на улице лет через шестьдесят, она все равно ощутит ту же неизменную привязанность, но, вероятно, они больше не смогут быть задушевными друзьями.
Алекс умудрился заплатить за завтрак заранее, и многословная благодарность Энди сделала ситуацию еще более неловкой.
– Эй, да перестань, – сказал Алекс, придерживая для нее дверь на улицу. – Со следующей недели я начинаю работать в частной школе. Буду как сыр в масле кататься.
Энди шлепнула его по руке. Огромным облегчением было выйти из кафе, снова оказаться на улице и не смотреть друг другу в глаза.
– Ты возьмешь такси или поедешь на метро?
На сотовом Энди увидела пять пропущенных звонков от Эмили.
– Пожалуй, лучше такси.
Алекс вытянул руку, и через секунду перед ними, взвизгнув тормозами, остановилась желтая машина.
– Так быстро в Нью-Йорке у меня еще никогда не получалось, – сказала Энди, гадая, услышал ли Алекс невысказанное «это слишком быстро, я еще не готова расстаться».
Алекс развел руки для прощальных объятий. Энди нерешительно подошла, собрав все силы, чтобы не рухнуть ему на грудь, зарывшись лицом в шею. Его запах был таким знакомым, как и ласковое поглаживание по спине между лопатками. Энди готова была простоять так целый день, но таксист нетерпеливо посигналил.
– Все замечательно, – сказал Алекс с непроницаемым выражением лица. – Очень приятно было снова увидеться.
– Мне тоже. Спасибо за завтрак. В следующий раз выберемся куда-нибудь вчетвером. С удовольствием познакомлюсь с твоей девушкой, – солгала Энди. «Заткнись! – мысленно крикнула она себе. – Перестань болтать и отойди!»
Алекс засмеялся – не зло, но и не добродушно.
– Да, может, как-нибудь. Не пропадай, ладно? В следующий раз не будем так долго ходить…
Энди заставила себя сесть на заднее сиденье.
– Конечно! – крикнула она. Такси тронулось с места, не успел Алекс даже захлопнуть дверь. Они засмеялись и помахали друг другу на прощание.
Лишь несколько кварталов спустя Энди медленно выдохнула. Руки у нее дрожали. Когда телефон снова зазвонил, Энди едва смогла нашарить его в сумке.
– Алло? – спросила она, удивившись, что, оказывается, ждет звонка от Алекса.
– Энди, с тобой все в порядке? Я звонил тебе в офис, но Агата сказала, тебя еще нет. Эмили названивает все утро.
Макс.
– Со мной все в порядке. А что случилось?
– Ты где?
– Ты что, следишь за мной, что ли? – вдруг без причины вспылила Энди.
– Нет!.. Хотя да, слежу. Я оставил тебя на тротуаре два часа назад, в офисе тебя до сих пор нет, на звонки не отвечаешь. Я волновался. Убей меня за это!
Энди смягчилась.
– Извини. Я бегала по делам. Я в такси, еду на работу.
– Что, столько дел – на два часа? И ты же не ездишь на работу на такси!
Энди шумно вздохнула.
– Макс, у меня немного разболелась голова, – сказала она, чувствуя вину за то, что соврала про головную боль, срочные дела и за то, что утаила встречу с Алексом, но ей очень хотелось закончить разговор. Может, Макс чувствовал то же самое, когда решил не говорить ей о Кэтрин и Бермудах? Некоторые моменты имеют право остаться тайной: то, как при виде человека у тебя щекочет под ложечкой, или чувства, которые затапливают тебя, стоит ему или ей тронуть тебя за руку или рассмеяться твоей шутке. Первая любовь – чувство сильное и очень личное, она остается с нами надолго, иногда на всю жизнь. Ты можешь любить своего нынешнего партнера больше всех на свете, но маленькая частица сердца навсегда будет отдана тому, кого ты полюбила первым. Такое чувство испытывала Энди к Алексу, и она вдруг поняла, что и у Макса к Кэтрин, видимо, было нечто подобное.
– Ты что-то хотел узнать, любимый? – мягко спросила она.
– Звоню пожелать тебе удачи. Сегодня же день важных решений!
«Элиас-Кларк». Вот почему Макс ее пасет. Небось Эмили звонила ему и спрашивала, где жена. Опять они спелись! Энди глубоко вздохнула, пытаясь подавить раздражение.
– Спасибо, Макс, – сказала она, удивившись тому, как формально это прозвучало. Не успел он ответить, как раздался сигнал звонка по второй линии.
– Эмили в тысячный раз звонит. Давай потом поговорим, хорошо? – Энди, не попрощавшись, нажала отбой. – Привет, – сказала она подруге.
– Где тебя носит, черт побери? – заорала Эмили. – Я тебе все утро звоню!
– Со мной все в порядке, спасибо, а с тобой?
– Энди, я не шучу. Уже поздно, а ты прекрасно знаешь, что нам надо многое обсудить. Ну где ты?
Такси остановилось перед зданием редакции. Энди увидела Эмили посреди улицы, без пальто, дико жестикулировавшую незажженной сигаретой.
– Я здесь.
– Где? – завопила Эмили, перекрывая грохот на стройплощадке неподалеку.
Энди расплатилась с водителем и вылезла из такси. Крики Эмили теперь раздавались и в телефоне, и непосредственно рядом.
– Будешь курить или постоим послушаем отбойный молоток?
Эмили резко обернулась и, увидев Энди, закрыла телефон. Она прикурила сигарету, глубоко затянулась и побежала на тротуар.
– Наконец-то! Я велела Агате освободить мне весь день. Мы долго ждали этого разговора и теперь уделим ему должное внимание.
– Тебе тоже доброе утро, – сказала Энди, ощущая, как в душу опять заползает леденящий ужас.
– Где ты была? – требовательно вопросила Эмили, с размаху нажав кнопку лифта.
Энди улыбнулась. Она ни с кем не собиралась делиться Алексом.
– По делам ходила, – сказала она, вспомнив завтрак, кофе, разговор и смех. Они расстались всего несколько минут назад, а она уже скучает. Скверный знак.
Глава 19
Севиче[9] и змеиная кожа: ночь ужасов
Энди стояла на кухне, когда зазвонил сотовый.
– Агата? – спросила она, зажимая телефон между щекой и плечом. – Что-нибудь случилось?
Как обычно, голос секретарши звучал утомленно и обиженно:
– Звонила Эмили из Санта-Барбары. В горах, или долине, или где она там, плохо ловит сотовый, но она хочет, чтобы я вас предупредила – Олив и Клинт поссорились. Церемония отложена на час; Эмили волнуется, что свадьбу вообще отменят.
– О нет, – прошептала Энди, больно прижав телефон к щеке.
– Подробностей не знаю, связь все время пропадала, – сказала Агата с ощутимым раздражением, будто Энди засыпала ее вопросами. Интересно, неужели девица сумела переутомиться в отсутствие обеих начальниц, когда делать ей в принципе нечего, только пить кофе и отвечать на звонки?
В детской заплакала Клем.
– Агата, я не могу сейчас разговаривать. Скоро перезвоню.
– А вы не скажете, когда точно? Уже пять часов…
Сколько раз самой Энди хотелось спросить об этом Миранду, но она прикусывала язык и ждала – час, три, пять. Впрочем, Миранда никогда не считала себя виноватой. Энди регулярно задерживалась в офисе до десяти, одиннадцати, иногда даже до полуночи, если художественный отдел запаздывал с Книгой, а ее собственная секретарша начинает возмущаться уже в пять вечера?
– Сиди на месте, понятно? – Энди нажала отбой без дальнейших объяснений, хотя ей хотелось заорать, что она дома с ребенком, которого уже сутки тошнит, а ее коллега пытается передать информацию в отсутствие связи в предгорьях Санта-Барбары, выбранных местом проведения элитной свадьбы. Ничего, Агата не умрет, если еще полчаса посидит за столом и полистает «Фейсбук».
Энди подхватила Клем на руки, поцеловала личико и маковку. Девочка казалась теплой, но не горячей.
– Тебе получше, лапочка? – тихо спросила она.
Малышка завопила.
Где-то в недрах квартиры зазвонил домашний телефон. Не исключая, что это перезванивает детский врач или пытается выйти на связь Эмили, Энди побежала искать трубку.
– Энди, ты меня слышишь? – Мембрана загудела от крика Эмили.
– Громко и четко, не нужно так кричать, – отозвалась Энди, пытаясь оттереть пятно рвоты с плеча.
– Интересно, что ты скажешь, когда я тебе сообщу, что свадьба отменяется! Бац! По нулям! Я сижу в Билтморе с восемью сотнями гостей, а невесты нет и в помине! – Голос Эмили шел вверх с каждым словом.
– Как – нет невесты?
– Венчание уже дважды переносили. Олив здесь нет. Ее никто не видел! – прошипела Эмили.
Энди беззвучно ахнула. Ситуация – хуже не придумаешь.
– Это же Олив Чейз, – сказала она неестественно спокойно. – Которая нашла своего идеального мужчину. Может, она просто опаздывает?
– Блин, Энди, уже два часа прошло! Здесь все гудит от слухов. Говорят, что жених с невестой поссорились еще накануне и утром продолжали цапаться. Точно ничего не известно, но чей-то припоздавший муж, едва успевший на какой-то «кукурузник», рассказал, что видел в аэропорту Санта-Барбары Олив, ее мать и визажистку, которые садились на самолет «Американских авиалиний» до Лос-Анджелеса. Энди, все пропало. Официально еще не объявили, но говорю тебе – она улетела, а вместе с ней пролетаем мы!
– И что нам делать? – в ужасе прошептала Энди.
– Я возвращаюсь в Нью-Йорк, будем все переделывать! Кантри-певцы, которые познакомились в Нэшвилле, – как их там зовут? Ну, он еще гораздо красивее ее? Они поженились полтора месяца назад, их свадьбу можно на обложку. Это-то ничего, но меня бесит, что большой очерк про Олив летит к чертям!
Каждая статья нового номера так или иначе связана с Олив Чейз: какой свадебный макияж подойдет «зрелым невестам», где провести медовый месяц, чтобы скрыться от любопытных глаз, путеводители по Санта-Барбаре и Луисвиллю, включая интервью с владельцами местных бутиков и гостиниц и с организаторами свадеб.
Энди застонала.
– О Боже, это кошмар! Мы не сможем все переделать!
– Лучше не заставляй меня напоминать о рекламодателях! Процентов шестьдесят, а то и больше рекламного места в этом номере раскупили единственно под свадьбу Олив Чейз. Минимум половина обратились к нам впервые, их обязательно надо удержать!
Энди услышала в коридоре шум. Хлопнула входная дверь.
– Привет! Кто там? – позвала она, стараясь не показывать страха. Она никого не ждала, но точно слышала, как открылась и закрылась дверь. Айла взяла выходной писать тесты для поступления в аспирантуру, а Макс на сутки улетел в командировку и вернется только завтра.
Услышав шаги в коридоре, Энди прижала Клем к груди, а телефон к губам:
– Эмили, кто-то проник ко мне в квартиру. Звони 911! Что мне де…
– Не психуй, – раздраженно перебила подруга. – Это нянька твоя. Я сказала ей прийти как можно быстрее.
– Айла? – недоуменно переспросила Энди. – У нее же сегодня экза…
– Напишет она свой дурацкий тест в другой день. Ты нужна в офисе немедленно!
– Но как ты узнала…
– Ты вообще знаешь, с кем говоришь? Если я смогла найти Миуччу Праду, когда она на Новый год каталась на собачьей упряжке в канадской части Скалистых гор, где не берет сотовый, уж твою няньку-то я и под землей отыщу. Одевайся и марш на работу!
В трубке пикнуло, настала тишина. Энди невольно улыбнулась.
Айла зашла в детскую.
– Привет, – сказала она. – Как Клементина?
– Прости меня, пожалуйста! – воскликнула Энди. – Я понятия не имела, что Эмили тебе позвонит. Она не имела права звонить тебе без моего разрешения и требовать, чтобы ты сегодня вышла. Я бы никогда…
Айла улыбнулась.
– Все нормально, я понимаю. А зарплата за две недели, которую она пообещала от вашего имени, поможет мне покрыть расходы на обучение. Я очень даже рада.
– Ну, ты же знаешь Эмили – куда деваться от ее прекрасных идей? – бодро сказала Энди, сразу вообразив десяток способов, которыми с удовольствием прикончила бы подругу. Она поцеловала Клем и отдала ее Айле.
– Температура спала, но, пожалуйста, померяй через пару часов и, если будет выше 38,3, звони. Ей можно столько бутылочек грудного молока, сколько захочет, и «Педиалит», разведенный в воде. Пусть побольше пьет. Я вернусь, как только смогу, но, наверное, все же поздно.
Айла перехватила Клем поудобнее и помахала Энди.
– Эмили сказала, что вам придется там заночевать. Я захватила сумку. Ни о чем не волнуйтесь, я все сделаю.
– А больше она ничего не сказала? – пробормотала Энди. Ей очень хотелось в душ, но не было времени. Она стянула испачканную рвотой рубашку, надела свежую, собрала волосы в высокий конский хвост и влезла в кроссовки, в которых на работу обычно никогда не ходила. Меньше чем за десять минут она была готова. Телефон запищал, когда она садилась в такси.
– Ты меня каждую минуту тюкать будешь? Я уже в такси.
– Почему так долго? – завелась Эмили.
– Эмили! Лицо попроще, тон пониже, – как можно шутливее сказала Энди. Ее резанула грубая, совсем как в «Подиуме», интонация подруги.
– Я сажусь на последний ночной рейс из Лос-Анджелеса, в офис приеду утром, сразу из аэропорта. Я со всеми уже связалась, все скоро будут. Я велела Агате заказать для всех ужин – у китайцев, так быстрее. Доставить должны через двадцать минут. И еще я сказала Агате убрать все пакетики с кофе без кофеина. Пусть сегодня все наливаются настоящим кофе – ночь будет длинная.
– Вау! Не подскажешь, когда нам будет дозволено выйти в туалет, или это можно решать самим?
Эмили вздохнула.
– Смейся, если хочется, но ты прекрасно понимаешь, что выбора у нас нет. Я позвоню в пять.
И снова она отключилась, не попрощавшись, – очередное напоминание о днях в «Подиуме». Энди знала, что ей придется провести в офисе всю ночь. Понимая, что Эмили вообще-то взяла на себя всю черновую работу, она все равно не могла избавиться от знакомого ощущения, что ею бесцеремонно командует бывшая первая помощница Миранды.
Энди заплатила водителю и поднялась в офис. Из-за стола на нее смотрела несчастная Агата.
– Извини, Агата, но сегодня у нас…
– Я знаю, – подняла ладонь девушка. – Эмили уже объяснила. Я заказала еду, сварила кофе и всех обзвонила. – Агата говорила с такой апатией, с таким нескрываемым страданием, что Энди чуть было не стало ее жаль. Но она вспомнила, что ее собственная заболевшая дочка осталась дома с няней, Эмили летит в Нью-Йорк ночным рейсом, и весь штат «Декольте» ждет очень долгая ночь, поэтому коротко поблагодарила секретаршу и закрыла за собой дверь.
Энди почти два часа без перерыва редактировала статью о кантри-певцах, отмечая детали, которые требовали проверки или уточнения. Она уже хотела идти в художественный отдел поговорить о фотографиях, когда позвонил Макс. Энди взглянула на часы: восемь вечера. Он, наверное, только что приземлился в Бостоне.
– Получил твое письмо. Боже, какой кошмар, – ужаснулся он.
– Да уж. Ты сейчас где?
– Пока в аэропорту. Подожди, вон моя машина подъезжает. Через полчаса у меня совещание с представителями «Кирби». – Макс поздоровался с водителем, дал ему указания и продолжил: – Только что говорил с Айлой. Она говорит, температуры у Клем нет. Она сейчас подогревает ей бутылочку.
– А спала она хорошо?
– Не знаю, разговор был короткий. Айла что-то говорила о том, что останется сегодня на ночь?
– Да, это устроила Эмили. Я пробуду на работе до утра.
– Эмили устроила?!
– Ох, не спрашивай!
Макс засмеялся.
– Справедливо. Не расскажешь, что случилось? Все так плохо?
– Я знаю немногим больше, чем написала: в последний момент Олив отменила свадьбу. Такого я не ожидала. К счастью, у нас есть другая свадьба на замену, но номер надо срочно спасать!
– Боже, как обидно! Как ты считаешь, это повлияет на потенциальную продажную стоимость журнала? – деловито поинтересовался Макс с подобающей сдержанностью.
– На какую потенциальную стоимость?
– Я говорю о предложении «Элиас-Кларк», – понизил голос Макс. – Эмили упоминала о каком-то дедлайне. Я, конечно, всего не знаю, но, наверное, разумно продать журнал сейчас, прежде чем проблема с очередным выпуском станет очевидной.
Энди ощетинилась.
Читать бесплатно другие книги:
