Дело о дневнике загорающей Гарднер Эрл

— Тогда что вы имели в виду, заявляя, что вы эксперт-техник, но не свидетель-эксперт?

— Я работаю техником, но не свидетелем.

— Вы получаете ежемесячное жалованье?

— Да.

— Вам оплачивается время, проведенное в свидетельском кресле, когда вы выступаете, как свидетель эксперт?

— Мне платят за то, что я работаю техником.

— Значит, вы откажетесь от оплаты за то, что выступали свидетелем?

— Я не могу делить свое жалованье.

— Значит, вам все-таки платят?

— Конечно, это часть моей работы.

— И в настоящее время вы работаете на полицию?

— Да.

— Вы свидетель-эксперт?

— Да.

— Значит, в настоящее время вы работаете свидетелем-экспертом?

— Наверное. Пусть будет по-вашему.

— Когда вы охарактеризовали себя, как полицейского эксперта-техника, вы имели в виду, что вас всегда подключает к делу полиция, не так ли?

— Нет, сэр.

— Кто еще подключает вас?

— Меня… меня может пригласить любая сторона.

— Сколько раз вам приходилось выступать в качестве свидетеля?

— Не знаю. Не могу назвать точную цифру.

— Дюжину?

— Да.

— Сто раз?

— Возможно.

— Вы хоть раз выступали как свидетель со стороны защиты?

— Мне защита ни разу не вручала повесток о явке в Суд. Нет, сэр.

— То есть вы всегда выступали свидетелем со стороны обвинения, то есть от полиции, не так ли?

— Да, сэр.

— Именно это я и пытался выяснить, — заявил Мейсон. — Итак, вы обнаружили отпечатки пальцев на стакане номер два?

— Да.

— А вы обнаружили отпечатки пальцев на стакане номер три?

— Да, сэр.

— Чьи это были отпечатки?

— Мистера Балларда.

— Вы пытались выяснить содержимое различных стаканов?

— Они были пусты.

— Полностью пусты?

— И да, и нет.

— Что вы хотите сказать?

— В стакане номер три оставалось немного льда и слабый аромат виски.

— Вы определили, что именно виски, а не бурбон?

— Это был виски.

— Каким образом вы это определили?

— По запаху.

— Что вы обнаружили в стакане номер два?

— Ничего. Этот стакан был пустой.

— Теперь давайте поговорим о стакане номер один. Что вы в нем обнаружили?

— Немного льда.

— А еще?

— Небольшое количество жидкости.

— Какой жидкости?

— Я не знаю.

— Вы не проводили анализ?

— Нет, сэр.

— Это могли быть бурбон или «Севен-ап»?

— Да.

— Вы обнаружили какие-нибудь отпечатки пальцев на стакане номер один?

— Да, сэр.

— Чьи?

— Там были отпечатки мистера Балларда и кого-то еще. Они пока не идентифицированы. Конечно, мистер Мейсон, я не знаю, когда эти отпечатки были оставлены на стакане.

— Естественно, нет. Вы только подразумеваете. Насколько я понимаю, они могли быть оставлены на стакане до моего визита в дом мистера Балларда. Вы на это намекаете?

— Да.

— И, точно также, вы не можете с полной уверенностью утверждать, когда были оставлены отпечатки на стакане номер два. Другими словами, мои отпечатки пальцев могли быть оставлены на стакане номер два задолго до того, как отпечатки появились на двух других стаканах, не так ли?

— Я… я имел в виду…

— Вот это как раз проблема с вашими показаниями, что вы имеете в виду, вы предполагаете, вы намекаете, — заявил Мейсон. — Я спрашиваю вас о том, что вы знаете. Вы не знаете, когда были оставлены эти отпечатки?

— Нет, сэр.

— Ни одни из них?

— Нет, сэр.

— Вы обнаружили кубики льда в ведерке?

— Да, сэр.

— А вы обнаружили кубики льда в раковине?

— Не помню, были ли в раковине кубики льда.

— Вы ссылались на фотографию, где запечатлены стаканы. Она у вас с собой?

— Я собираюсь в дальнейшем приобщить в качестве доказательств целую серию фотографий, — вмешался Гамильтон Бергер.

— Этот свидетель давал показания относительно одной из фотографий. Мне бы хотелось на нее взглянуть, — заявил Мейсон.

— У меня с собой эта фотография, — сказал свидетель. — На ней проставлены номера стаканов.

— Прекрасно. Давайте посмотрим.

Свидетель кивнул Гамильтону Бергеру. Окружной прокурор открыл портфель, достал оттуда фотографию и отнес ее в свидетельскую ложу.

— Вы эту фотографию имели в виду? — спросил Мейсон.

— Да, сэр.

Мейсон подошел к свидетелю и принялся изучать фотографию.

— Это снимок сверху, — заявил адвокат. — Вид раковины сверху.

— Да, сэр.

— Почему вы использовали именно этот ракурс?

— Потому что так видно все, что находилось в раковине. Стаканы есть и на других фотографиях, но там их может что-то закрывать собой. А на этой фотографии видны все детали.

— Вы сняли отпечатки с бутылки «Севен-ап»?

— Да, сэр.

— Обнаружили что-нибудь?

— Отпечатки пальцев мистера Балларда.

— Еще чьи-то?

— Нет, сэр.

— А на бутылке виски?

— То же самое.

— А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на эту фотографию, — сказал Мейсон. — Вы видите блики света в раковине? Это отблески от двух маленьких кусочков льда, величиною не больше кончика вашего пальца, не так ли?

— Я… да, это возможно. Да, сэр.

— Снимок делался в вашем присутствии?

— Да, сэр.

— И именно вы указывали фотографу, с какого ракурса делать снимок, чтобы отчетливо показать стаканы с номерами, которые вы поставили рядом со стаканами?

— Да, сэр.

— Рядом со стаканами находятся небольшие кусочки картона или плотной бумаги с номерами один, два, три. Вы поставили их рядом со стаканами перед тем, как был сделан снимок?

— Да, сэр.

— И вы не обратили внимание на кусочки льда в раковине?

— Нет, сэр.

— Вы обратили внимание, что в стаканах номер один и номер три остался лед?

— Да, сэр.

— Но в стакане номер два, на котором вы обнаружили мои отпечатки пальцев, льда не оказалось?

— Нет, сэр.

— А не означает ли это, — сделал вывод Мейсон, — что я был в доме Балларда, выпил вместе с ним, он отнес мой стакан в кухню, выкинул остатки льда из моего стакана в раковину, затем к Балларду зашел кто-то еще, кто попросил приготовить ему бурбон, разбавленный «Севен-ап», Баллард смешал бурбон и «Севен-ап», и это третье лицо находилось вместе с Баллардом в кухне, когда Баллард был убит? Не означает ли то, что вы обнаружили кубики льда в стаканах номер один и номер три, что Баллард выпивал вместе с каким-то третьим лицом после того, как я покинул дом?

— О, Ваша Честь, я протестую, — заявил Гамильтон Бергер. — Мы перешли к умозаключениям. Адвокат защиты спорит со свидетелем в отношении трактовки улик.

— Мне кажется, что возражение хорошо обосновано, — заметил судья Коди.

— Я не задавал вопрос с целью установления факта, Ваша Честь, — улыбнулся Мейсон.

— Тогда с какой целью вы его задавали?

— Чтобы показать пристрастность свидетеля, — ответил Мейсон. — Его умозаключения очевидны. Факты налицо. Перед нами свидетель-эксперт, который очень тщательно собрал улики, которые требовались полиции, чтобы решить дело против меня, но он не заметил очевидное — два маленьких кусочка льда в раковине, которые могли очутиться там только когда Баллард выкинул их из моего стакана после моего ухода. Полное нежелание этого свидетеля признать очевидный факт доказывает его пристрастность.

— Вы пояснили свою точку зрения, — улыбнулся судья Коди. — Тем не менее, я принимаю возражение.

Мейсон повернулся к свидетелю.

— Вы утверждаете, основываясь на спектроскопическом анализе помады, что в пепельнице находилась сигарета, которую курила мисс Дюваль?

— Да, сэр.

— Сколько тюбиков помады того же производителя вы исследовали, чтобы выяснить, совпадут результаты спектроскопического анализа или нет?

— Того же производителя?

— Да.

— Но… таких тестов я не производил. Я просто проверил помаду на сигарете и помаду в сумочке обвиняемой.

— Но разве не разумно было предположить, что один и тот же производитель использует тот же химический состав в каждом тюбике помады своей фирмы?

— Но цвет-то различается.

— Но химическая основа помады остается одна и та же?

— Я не готов к ответу на этот вопрос.

— Вот именно, — подтвердил Мейсон. — Вы предположили, что помада на сигарете принадлежит Арлен Дюваль, поэтому вы не произвели анализов другой помады — ни того же производителя, ни других производителей с целью сходности данных спектроскопического анализа.

— Нет, сэр.

— Спектроскопический анализ не является количественным анализом. Он просто показывает, что определенные элементы являются частью тестируемой субстанции.

— Да, сэр.

— Вы нашли какие-то отпечатки пальцев на стакане номер два, не так ли?

— Да, сэр.

— А на этом стакане были отпечатки пальцев Балларда?

— Да, сэр.

— А вы заметили, что отпечатки пальцев Балларда перекрывали мои, что означает, что он последним держал его в руках?

— Да, в некоторых местах его отпечатки перекрывали ваши, но это еще ничего не значит.

— Почему это ничего не значит?

— Потому что Баллард протягивал вам стакан.

— В таком случае мои отпечатки пальцев перекрывали бы отпечатки Балларда, не так ли?

— Ну… наверное, так.

— Но вы обнаружили, что отпечатки пальцев Балларда перекрывают мои?

— Да, сэр, некоторые из них.

— И это может означать только, что Баллард взял у меня стакан, или взял его после того, как я ушел, отнес его в кухню и выкинул остатки льда в раковину, не так ли?

— Я не могу рассуждать на подобные темы, — заявил Дайтон. — Я даю показания только относительно обнаруженных мной фактов.

— Вы обнаружили отпечатки пальцев Балларда на стакане номер один?

— Да, сэр.

— И на этом стакане вы нашли еще чьи-то отпечатки — лица, которое вы не можете идентифицировать?

— Да, сэр.

— Мы сейчас говорим о стакане номер один. Хотя бы в одном месте отпечатки пальцев Балларда перекрывают отпечатки пальцев этого неидентифицированного лица?

— Я… я не помню. Меня интересовали сами отпечатки, а не их последовательность.

— У меня все, — объявил Мейсон.

— У меня есть еще несколько вопросов, — сказал Гамильтон Бергер. — Ваши исследования показали, что мистер Мейсон находился в доме Балларда незадолго до убийства. Так?

— Да, сэр.

— И что Арлен Дюваль курила сигарету в том же доме практически перед совершением убийства. Так?

— Минутку, — прервал его Мейсон. — Этот вопрос требует заключения со стороны свидетеля относительно фактов, которые не представлены как доказательства и не могут быть представлены как доказательства. Он не знает, что она положила сигарету на канавку в пепельнице. Он не знает, в какое время сигарета была оставлена в пепельнице.

— Хорошо, хорошо, — закричал Гамильтон Бергер. — Я не собираюсь спорить из-за ерунды. Я снимаю свой вопрос. Я думаю, Суд понимает ситуацию.

— Я тоже думаю, что Суд понимает ситуацию, — заявил Мейсон. — Вы не собираетесь спорить из-за ерунды, как вы выразились, потому что предполагаете, что в таком случае ваши ложные умозаключения потерпят крах перед лицом фактом.

— Хватит, — прервал судья Коди. — Не надо переходить на личности. У вас есть еще вопросы, мистер Бергер?

— Нет, — ответил окружной прокурор. — Мне кажется, что показания этого свидетеля говорят сами за себя.

— Вы будете продолжать перекрестный допрос? — обратился судья Коди к Мейсону.

— Нет, Ваша Честь, — улыбнулся адвокат. — Я считаю, что попытка этого свидетеля интерпретировать факты ясно указывает на его пристрастность.

На лице судьи Коди тоже промелькнула улыбка.

— Прекрасно. Вы можете вызывать следующего свидетеля, господин окружной прокурор.

— Я хотел бы пригласить Хораса Мунди, — объявил Гамильтон Бергер.

Мунди занял место для дачи свидетельских показаний с явной неохотой. Он назвал свое полное имя, адрес, возраст и род занятий.

— Вы работаете в «Детективном Агентстве Дрейка»?

— Да, сэр.

— И вы работали в этом агентстве в среду, десятого числа текущего месяца?

— Да, сэр.

— А мистер Перри Мейсон нанял «Детективное Агентство Дрейка», чтобы следить за Арлен Дюваль, обвиняемой по этому делу?

— Я не знаю.

— Однако, вы знаете, что в «Детективном Агентстве Дрейка» вам дали задание следить за Арлен Дюваль?

— Что вы имеете в виду под словом «следить»? — спросил Мунди.

Гамильтон Бергер побагровел.

— Вы — сыщик. Сколько лет вы работаете сыщиком?

— Двадцать.

— И вы не знаете, что означает слово «следить»?

— Простите, сэр. Вы меня неправильно поняли. Я спросил, что вы имеете в виду под словом «следить».

— Я употребил его в традиционном смысле.

— В таком случае мне не давали задания следить за Арлен Дюваль. Насколько я понял, от меня требовалось держать ее в поле зрения в целях ее защиты.

— Хорошо, хорошо, пусть будет по-вашему, — закричал Гамильтон Бергер. — Дело в том, что вы держали ее под наблюдением.

— Я держал ее в поле зрения, то есть я пытался держать в поле зрения ее трейлер и машину. Трейлер украли в тот день и…

— Хватит об этом, — нетерпеливо прервал его окружной прокурор. — Я понимаю, что вы предпочли бы давать показания в пользу обвиняемой. Вы здесь только потому, что вам была вручена повестка о явке в Суд. Теперь я бы хотел выяснить, видели ли вы Арлен Дюваль у дома Джордана Л. Балларда вечером в среду, десятого числа текущего месяца?

— Да, сэр.

— Что она делала?

— Я видел, как она подъехала на такси. Я видел, как она вышла из машины и направилась к входной двери. Она остановилась там на какое-то время, потом вернулась в такси и расплатилась с водителем. Затем она обогнула дом.

— А когда она огибала дом, вы видели, как мистер Перри Мейсон давал ей сигнал?

— Нет, сэр.

— Секундочку, — закричал Гамильтон Бергер. — У меня на магнитофоне записано ваше заявление. Я понимаю, что вы хотели бы выступать со стороны защиты, как свидетель, но я стараюсь…

— Минутку, — прервал Мейсон. — Я возражаю на том основании, что господин окружной прокурор пытается запугивать выставленного им же свидетеля. И я протестую против того, чтобы представитель обвинения запугивал кого-либо из свидетелей, в целях получения нужных ему сведений.

— Ваша Честь, — обратился к судье Гамильтон Бергер, — нам приходится сталкиваться в этом деле с огромными трудностями и преодолевать препятствия. Мы вынуждены доказывать определенные моменты, вызывая представителей противной стороны для дачи свидетельских показаний. Перед нами враждебно настроенный свидетель.

— Пока он еще ничем не проявил никакой враждебности, — заметил судья Коди. — Он пытается быть точным. Насколько я понял, он ответил, что не видел, как Перри Мейсон подавал сигнал обвиняемой. Задавайте следующий вопрос, господин окружной прокурор.

— Разве вы, в частности, не заявляли у меня в кабинете, что видели, как Перри Мейсон опустил и поднял жалюзи, когда обвиняемая проходила мимо окна?

— Вы не совсем точно передаете мои слова. Я говорил, что примерно в то время, когда Арлен Дюваль огибала дом, направляясь на задний двор, я видел, как мужчина, примерно такого же телосложения и роста, как Перри Мейсон, отодвинул шторы, а затем опустил и поднял жалюзи.

— И это имело место, когда Арлен Дюваль проходила мимо окна?

— Насчет этого я не совсем уверен. Это было примерно в то время.

— А разве вы не говорили мне, что пришли к выводу, что у окна стоял Перри Мейсон?

— Я сказал, что тот человек был очень похож на Перри Мейсона, но я всегда заявлял, мистер Бергер, что я не мог разглядеть его лица.

— После того, как Арлен Дюваль обогнула дом, что она сделала? Что вы видели?