Восьмой грех Ванденберг Филипп

Глава 56

— Куда едем? — спросил таксист.

— В замок Лаенфельс, — ответил Мальберг, поставив дорожную сумку на заднее сиденье. Сам он сел рядом с водителем.

Таксист недоверчиво посмотрел на него и сказал на рейнском диалекте:

— Могу довезти вас только до развилки. Там мне нужно развернуться. До замка, хотите вы того или нет, придется идти пешком.

— Почему это? — раздраженно спросил Мальберг. Настроение после долгой поездки с двумя пересадками у него было неважное. К тому же на вокзальной площади Лорха завывал ледяной ветер.

— Вы когда-нибудь бывали в замке Лаенфельс? — осторожно поинтересовался таксист.

— Нет, а почему вы спрашиваете?

Водитель громко вздохнул.

— Меня это, конечно, не касается, но вы туда не пройдете. Братство живет в абсолютной изоляции. Они никого не пускают в замок. Тем более такси. А поскольку последний отрезок пути к замку ведет через ущелье, развернуться там будет невозможно Теперь вы понимаете, почему я должен высадить вас на развилке?

— Ну ладно, — пробурчал Мальберг. — Поехали уже. Только подвезите меня как можно ближе к замку.

— Как пожелаете, — ответил водитель и в порыве доброжелательности по-военному взял под козырек.

— Вы знаете кого-нибудь из замка Лаенфельс? — спросил Мальберг, пока таксист заводил свой дизель.

— Боже упаси! Никто ничего не знает об этих людях. Но местные с ними иногда встречаются и говорят, что они вполне обычные люди.

— И как они выглядят?

— Говорят, будто у этих гениев большие головы или еще что-то… Я точно не знаю. Народ любит чесать языком.

— Да? И что же они болтают?

— Ну, например, что там, наверху, громадные запасы сокровищ. Или что они занимаются какими-то запрещенными исследованиями. Или что они убивают любого, кто заглянет к ним без приглашения.

— И вы в это верите?

Таксист пожал плечами.

— С тех пор как они появились здесь, началась череда загадочных смертей. Вот недавно один монсеньор из Рима сгорел в своей машине. Но, как всегда, следов преступления не нашли.

Мальберг охотно пообщался бы с таксистом подольше, но машина остановилась у грунтовой дороги. Таксист опустил стекло и показал рукой в сторону густого подлеска, в котором терялась узкая дорога.

— Идите прямо по этой дороге. Она заканчивается у ворот замка. С нее не сворачивайте. Удачи!

От рассказа таксиста настроение Мальберга не улучшилось.

Он вышел из машины, взял сумку, в которую, помимо всего необходимого, сунул еще пару книг, и расплатился с водителем. Таксист кивнул, развернулся и уехал.

Сразу навалилась зловещая тишина. Осенний ветер тихо шуршал в кронах деревьев. Пахло лесной сыростью. От потоков воды после недавнего дождя на дороге остались глубокие канавки. Это затрудняло продвижение вперед.

Пока Мальберг угрюмо поднимался в гору, в голову закралась мысль, не лучше ли было прислушаться к совету Катерины и вернуть деньги Аницету? Он даже не мог предположить, что его ждет, сумеет ли он разгадать шифр загадочной книги Грегора Менделя. Если бы речь шла только о книге, он, долго не раздумывая, повернул бы обратно.

Но им двигала какая-то неведомая сила, необъяснимое предчувствие. Лукас и сам не мог объяснить, почему он больше доверяет этому предчувствию, нежели фактам. Но все, что Катерина услышала от синьоры Феллини, четко укладывалось в его расследование. Все имело какой-то смысл.

Погрузившись в водоворот мыслей, Мальберг дошел до цели быстрее, чем предполагал. За поворотом дорога, заросшая по бокам кустарником и узловатыми деревцами, свернула в сторону, и перед Лукасом, словно из-под земли, вырос громадный замок. Высокие стрельчатые ворота с железной решеткой были знакомы Мальбергу по фотографии из журнала.

В рассеянном свете осеннего дня, приложив руку козырьком, Лукас искал глазами герб с похожим на руну крестом. Вначале он увидел только стену над воротами и ничего не заметил. И только через некоторое время знак стал как бы проявляться на стене, чтобы уже в следующее мгновение снова исчезнуть подобно загадочному миражу.

Задрав голову, Лукас наблюдал за необычным явлением. Это длилось почти целую вечность, пока он не установил причину: темные облака неслись по небу, и поэтому освещение постоянно менялось. Тень то набегала, то снова растворялась. Именно тень и делала видимым рельеф на камне.

Стены замка возвышались на пятнадцать, а то и двадцать метров. Ворота со стальными зубцами опускающейся решетки выглядели, как ненасытная пасть Молоха, который заглатывал всех, кто сюда приходил.

Мальберг насторожился, когда заметил в левом окошке от входа красное лицо охранника. Как оказалось, тот уже давно наблюдал за ним.

— Эй, там! — Мальберг подал охраннику знак, что хочет поговорить с ним. Краснолицый исчез. Через минуту он вышел к массивной решетке.

— Кто вы? Что вам нужно? — коротко спросил он.

— Меня зовут… — Лукас чуть не проговорился, но в последний момент вспомнил, что назвал Аницету вымышленное имя, и ответил: — Меня зовут Андреас Вальтер. Мне нужно к Аницету.

— Назовите пароль!

— «Апокалипсис 20:7».

Охранник молча исчез за узкой дверью караульной будки, и в тот же момент загрохотало — решетка поползла вверх.

Неразговорчивый охранник появился снова и махнул рукой в сторону замка.

— Вас ждут, — сказал он и снова исчез.

Мальберг чувствовал себя здесь незваным гостем. Он сомневался в том, что выдержит долго в этом мрачном, заплесневелом, зловонном замке. Стены строений в пять-шесть этажей окружали внутренний двор в виде трапеции. А когда он взглянул вверх, то заметил камеры слежения, прожекторы, датчики движения и сирены. Большая часть из вышеперечисленного находилась в плачевном состоянии, так что возникал вопрос, работает ли все это вообще.

— Вы криптолог Андреас Вальтер?

Словно из-под земли перед Лукасом возник хорошо одетый человек среднего возраста и протянул руку:

— Меня зовут Ульф Груна.

— Криптолог — это не совсем про меня, — ответил Мальберг. — Я немного разбираюсь в старинных книгах и рукописях.

— Тогда вы именно тот человек, который нам нужен. Я гематолог, участвую в проекте «Апокалипсис». Если хотите, я покажу вам вашу келью.

«Келью? Прямо как в тюрьме, — подумал Лукас, — или в монастыре, где монахи влачат существование по закону ora et labora.[38]

— Так вы говорите, гематолог? — неуверенно уточнил Мальберг.

— Да. Вас это удивляет?

— Если быть честным, то да!

Груна улыбнулся, будто обрадовавшись, что сумел удивить новичка.

— Пойдемте, — сказал он, указывая Мальбергу дорогу, и сделал приглашающий жест. Этого было достаточно, чтобы под пиджаком мелькнула черная футболка. Но не футболка привлекла Лукаса, а цепочка, на которой болтался овальный медальон с измененным крестом, такой же, как и в квартире Марлены.

У Мальберга закружилась голова, оттого что он не смог глубоко, всеми легкими вдыхать сырой осенний воздух. Однако он старался быть внимательным и следил, чтобы Груна не заметил его паники и не начал задавать неприятных вопросов. Постепенно Лукас взял себя в руки.

По узкой каменной винтовой лестнице, от которой с непривычки появилась слабость в ногах, он поднялся вслед за Груной на второй этаж. Еще до того как они достигли цели, гематолог остановился и посмотрел на Лукаса, который шел позади.

— Я знаю, какой вопрос вертится у вас на языке, — шепотом произнес Груна. — Вы наверняка хотите знать, что собой представляет проект „Апокалипсис“. Но тут я вас разочарую. Этого точно не знает никто. Даже я. Каждый из нас — специалист в своей области, большинство — корифеи с отличной репутацией, но на самом деле все мы здесь только помощники.

Мальберг, наморщив лоб, бросил недоверчивый взгляд наверх. Было трудно понять, что за тип этот Груна. Почему он все это рассказывает? Может, он хочет запугать его? Чем, собственно, занимается гематолог в замке Лаенфельс?

Груна посмотрел на задумавшегося Лукаса и сказал:

— Не удивляйтесь, что мы разговариваем именно здесь. Эта винтовая лестница — одно из немногих мест в замке, которое не прослушивается. Приватные беседы в Лаенфельсе нежелательны, а если быть более точным, то они просто-напросто запрещены.

— Прослушивается?.. Кем?

— Аницетом… Как он вообще вас нашел?

— Случайность, — ответил Мальберг. — Он сидел рядом со мной на аукционе, на котором продавалась книга Менделя. Мы разговорились, и Аницет сделал мне предложение. А где он сам, собственно?

— Как и многие члены братства, Аницет — „сова“, работает по ночам. Днем его редко можно увидеть. Поэтому он попросил меня встретить вас и проводить в келью. А теперь пойдемте!

Все это показалось Мальбергу довольно странным. Атмосфера в замке была гнетущая. И не только из-за бесцветных мрачных стен. Здесь царила тишина и пустота, которые подавляли все радостные мысли.

— Аницет действительно такой таинственный, каким себя преподносит? — спросил Лукас, когда они шли по длинному коридору, который через пятьдесят шагов свернул налево.

Груна обернулся и приставил указательный палец к губам.

По бокам узкого коридора было множество дверей. Мифические существа и рептилии на стене у дверей заменяли привычную нумерацию. Они уже наверняка прошли мимо тридцати комнат, когда Груна наконец остановился у двери с саламандрой и отпер ее. Вид у комнаты был не такой прискорбный, как ожидал Лукас. Келья была размером три с половиной на шесть метров и обстановкой напоминала скорее небогатую убранством комнату в общежитии, чем монашескую келью: обшитая панелями встроенная мебель со шкафом и складной кроватью, двухместный диванчик, удобное кресло и письменный стол на хромированных металлических ножках. Здесь был даже кнопочный телефон.

Груна подошел к умывальнику справа от двери и повернул кран. Под шум воды он шепотом произнес:

— Это единственная возможность защититься от прослушки! — Он показал на потолок. Небольшие, размером с вишню, кнопки под потолком не оставляли сомнений относительно их предназначения.

— С какой целью вы все это мне рассказываете? — спросил Мальберг и заметил, что тоже говорит шепотом. — Вы ведь даже не знаете меня! — Уставший с дороги, он поспешил поставить сумку на диван.

Гематолог поднял руки и пояснил:

— Я хочу вас предостеречь от всяких глупостей. Чтобы продержаться в замке Лаенфельс, нужно вести себя определенным образом, то есть делать то, чего от вас ожидают. Только так вы сможете выжить здесь без психических травм. А что касается моих мотивов, то… возможно, вы пригодитесь нам больше, чем мы вам. Вы меня понимаете?

Вот этого Мальберг совсем не понял.

— Вы не могли бы выражаться яснее? — сказал он, несколько растерявшись.

— Успеется. — Груна слегка улыбнулся. Потом он выключил воду и ушел.

Уже смеркалось, когда в комнате Мальберга появился Аницет. Называть свое новое жилище кельей Лукас отказывался даже в мыслях. Узкоплечий мужчина с седыми волосами зашел в комнату без стука.

Поздоровались сдержанно, без лишних слов. Заметив удивление на лице Мальберга, Аницет сказал:

— В замке Лаенфельс нет ни замков, ни ключей, соответственно нет и запертых дверей. Вы уже наверняка обратили на это внимание. Здесь также не принято стучать. Эти старые обычаи — бесполезная трата времени.

Можно было, конечно, поспорить, но Мальберг не испытывал ни малейшего желания этого делать. Аницет велел ему следовать за ним в архив.

— Вы должны хорошо запомнить дорогу, — предупредил его магистр, когда они в очередной раз повернули, поднимаясь по лестнице. — Вам не нужно пугаться кажущегося хаоса в нашем архиве. На самом деле в комнатах царит творческий беспорядок. Каждый член братства оставляет документы и книги для себя в определенных местах. Только справочники и словари находятся в особой комнате, в общедоступном месте.

„Своеобразная система, если речь идет об архиве“, — подумал Мальберг. — Но в этих стенах все своеобразно».

Мальберг уже давно перестал ориентироваться, когда они поднялись на шестой этаж и вошли в белую комнату, конфигурация которой напоминала латинскую букву D. Вход был как раз в середине закругления. Здесь были еще две двери, за которыми начинался ряд проходных комнат.

Пахло пылью и неповторимым запахом, который исходил от книг Лукасу хватило беглого взгляда, чтобы определить, что многие издания в первой комнате намного старше самого зам ка и очень дорогие.

— Это, собственно, и есть ваша рабочая комната, — сказал Аницет. Он широко развел руки и обернулся вокруг своей оси.

Меблировка в комнате состояла из длинного узкого стола, какие можно увидеть в трапезных монастырей, и одного стула с резными подлокотниками. Из маленького окна слева едва пробивался свет, поэтому комнату дополнительно освещали яркие неоновые лампы.

— А где книга Менделя? — с нетерпением спросил Мальберг. Аницет приподнял брови и исчез в правой комнате архива.

Вскоре он вернулся, держа в руке, словно трофей, неприметную книгу, а затем торжественно положил ее на стол.

Мальберг сел и открыл первую страницу. Когда антиквар впервые брал в руки старинную книгу, он испытывал благоговение и особую радость первооткрывателя Но это произведение было особенным. Насколько позволило время, Лукас постарался ознакомиться с соответствующей литературой и новейшими работами по криптологии.

На титульной странице латинскими буквами было написано:

Gregorius Mendel

Peccaturn Octavum

И это были единственные понятные слова в этой книге. Уже на следующей странице, где, вероятно, было предисловие, начиналась непролазная тарабарщина.

— Позвольте вопрос, — обратился Лукас к Аницету. — Чего вы ждете от расшифровки этой таинственной книги?

Аницет нервно теребил пуговицу сюртука, и Мальберг получил определенное моральное удовлетворение от того, что ему, пусть и неумышленно, удалось выбить из колеи этого самоуверенного, надменного человека.

— Вы преждевременно хотите узнать об этом, — наконец ответил Аницет. И добавил тихо: — Пожалуйста, поймите. Если вам удастся разгадать шифр Менделя, тогда вы сами узнаете, о чем идет речь. Но если вы не добьетесь поставленной цели, это не будет полезно ни вам, ни братству. Когда вы хотите приступить к работе?

— Прямо с утра.

— Тогда удачи вам!

Он исчез еще до того, как Мальберг успел спросить, как ему найти обратную дорогу в свою комнату. Он запомнил только последние три коридора и две лестницы. Когда через некоторое время Лукас отправился к себе, он решил пойти в противоположном направлении и на следующей развилке повернуть не направо, а налево.

На пути ему встретился какой-то великан, который даже не взглянул на него. Казалось, человек был полностью погружен в свои мысли, поэтому Мальберг лишь приветственно кивнул, не решившись заговорить с ним.

Лукасу все же удалось отыскать свою комнату с саламандрой. Открыв дверь, он испугался: на его диванчике удобно умостился Груна.

— Я забыл вас предупредить, — произнес он как ни в чем не бывало, — что вы должны заказывать еду прямо в комнату, поскольку за столом запрещено разговаривать. Наберите на телефоне «девять», и шеф-повар предложит вам на выбор блюдо.

— Спасибо, я не голоден, — ответил Мальберг, хотя давно уже подумывал о том, чтобы перекусить. Но сейчас Лукас хотел только одного — отдохнуть, ибо он смертельно устал.

— Да, и еще кое-что, — снова сказал Груна. Он подошел к умывальнику и открыл кран. — Замок Лаенфельс — это резиденция братства Fideles Fidei Flagrantes…

— Я знаю!

— Но, вероятно, вы не догадываетесь о цели этого братства. Все, что вы могли прочитать в газетах, или выдумки, или обычные домыслы. Братство принципиально не опровергает все эти слухи и абсурдные истории. Ни одна из них ни в коей мере не является правдоподобной.

— Тогда объясните мне все! — раздраженно сказал Мальберг. Он понятия не имел, на что намекает Груна.

Гематолог покачал головой.

— Не здесь и не сегодня, — заявил он. — Я хотел вас только предупредить. Из-за этой книги Менделя вы попали в порочный круг. Было бы умно с вашей стороны — при условии, что вам все же удастся расшифровать текст, — оставить эту тайну при себе.

«Но почему?» — хотел спросить Лукас, но не успел. Груна поднялся, закрыл кран и молча вышел из кельи Мальберга.

Глава 57

Прежде чем лечь спать, Мальберг позвонил Катерине. Он пользовался мобильным телефоном, потому что аппарат в его комнате прослушивался. Чтобы обезопасить себя от подслушивания, Лукас пустил воду.

— Все в порядке? — поинтересовалась Катерина. Она явно была обеспокоена.

— Да, — коротко ответил Лукас и добавил: — Если тут можно говорить о каком-то порядке.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, все дело в привычке. Замок Лаенфельс — это что-то среднее между отелем для загнанного менеджера и монастырем монахов-аскетов.

— Тогда ты попал куда надо! — пошутила Катерина. — И у тебя уже есть догадки, чем эти люди занимаются за старыми стенами?

— Катерина, — раздраженно ответил Лукас, — я здесь всего пару часов, а ты требуешь, чтобы я обо всем разузнал! Гематолог, который меня встретил, работает в замке, очевидно, не один год, и то он сказал, что здесь никто не знает наверняка, что происходит.

— И ты поверил ему?

— Честно говоря, я с трудом себе это представляю.

— Со мной тоже кое-что произошло, — перебила Катерина. — Меня сегодня по повестке вызвал прокурор Мезомед.

— Опять он! Этот тип, наверное, в тебя влюбился.

— Неужели ты ревнуешь?

— Конечно. А что тут такого?

— Если серьезно, Мезомед показал мне секретные документы по делу Марлены Аммер. Там отображено все расследование, за которое мы взялись.

— Ясно. И откуда эти документы?

— Он нашел их у своего шефа, старшего прокурора Буркьелло.

— Буркьелло?

— Ну да. Буркьелло умер прямо за письменным столом. Инфаркт. Перед ним лежали документы иод грифом «совершен но секретно». Лукас, мы должны непременно увидеться!

— Что ты придумала? Здесь разворачивается крупное дело, в которое была впутана Марлена.

— Лукас, нам уже известно, при каких обстоятельствах умерла Марлена! Разве этого недостаточно? — Катерина не скрывала своего раздражения.

— Нет. Мне кажется, что я наткнулся на нечто большее. Ты даже представить себе не можешь. Ты помнишь Обожженного?

— Конечно, он угрожал тебе возле дома маркизы, а потом его труп обнаружили в фонтане Треви.

— Совершенно верно. Но ты упустила одну важную деталь. Я встречался с Обожженным в соборе Святого Петра. Он хотел продать мне за большие деньги крошечный кусочек полотна Туринской плащаницы, на котором была видна капля крови. Крови Иисуса из Назарета! Вот зачем здесь нужен гематолог Ульф Груна, член братства.

— Лукас, это безумная теория!

— Отнюдь… Этот гематолог, единственный человек, с кем я пока здесь разговаривал, носит цепочку под пиджаком…

— Дай-ка я отгадаю, — перебила его Катерина. — Цепочка с руноподобпым крестом.

— Да, точно!

— Все это кажется таинственным.

— Я знаю, но не решаюсь даже думать об этом.

— А книга? Что с книгой?

— Она лежит наверху, в архиве, на моем новом рабочем месте. Я держал ее в руках. Очень странное чувство. Можешь мне поверить. Я, признаться, взволнован.

— Думаешь, тебе удастся?

— Расшифровать текст?.. Я все еще сомневаюсь. Я как раз читаю книгу Фридриха Франца. Там есть указание на шифровку книги Менделя. К тому же он пишет, о чем сама книга.

— Лукас, обещай мне, что будешь осторожен. — Голос у Катерины был испуганный.

— Не волнуйся. Я буду держать тебя в курсе. Целую, пока!

Мальберг отключил телефон.

Лукас устал. Так устал, что повалился на кровать в одежде и через секунду заснул.

Он не знал, как долго спал, по когда проснулся, замок, в котором до сих пор царили тишина и спокойствие, казалось, наполнился жизнью. Со всех сторон до Лукаса доносились странные непонятные звуки; они то затихали, то снова нарастали. За дверью своей комнаты он постоянно слышал чьи-то приближающиеся и удаляющиеся шаги. О сне нечего было и думать.

«Вряд ли я привыкну к такому распорядку», — уныло подумал Мальберг. У него в голове роились тысячи мыслей, но более всего он мучился одним вопросом: что происходит в этом странном замке?

Почти час он вертелся с боку на бок. Взглянул на часы: половина двенадцатого. Мальберг подошел к умывальнику и побрызгал в лицо водой. Потом он собрал книги, которые привез с собой, и отправился в архив.

Мальберг пытался пойти тем же запутанным путем, что и несколько часов назад, и в неуверенности остановился, когда неожиданно оказался перед входом в архив. В коридоре было темно, но на его рабочем месте горел свет. Положив книги на длинный стол, Лукас нерешительно подошел к окну. Оно выходило на неосвещенный внутренний двор замка.

В нескольких окнах напротив мерцал неясный свет. То тут, то там мелькали тени. Наконец Мальберг сел за стол.

Книга Менделя казалась несгораемым сейфом с сокровищами. Нужно было только подобрать ключ, вставить его в замок и увидеть таинственное содержимое.

Как и описывал брат Менделя во Христе, Мальберг взял лист бумаги и нацарапал на нем латинский алфавит в два ряда друг над другом. Буквы J и Q он не писал. Получилось всего двадцать четыре буквы, как и в греческом алфавите.

Лукас начал с альфы и закончил омегой, надписывая над латинскими буквами: альфа — а, бета — b, гамма — си так далее.

Первые две буквы звучали одинаково как в латинском, так и в греческом алфавите. Но на этом сходство заканчивалось, ибо в латинском за буквой b шла буква с, а в греческом за b шла g. К тому же в греческом не было букв j и q, поэтому Мендель их выпустил. А поскольку не было также буквы W, то он заменил ее на F. У Лукаса получился следующий ключ:

Записав первое предложение: «Fenn die satrend iape yxllendes rind…», Мальберг понял, какая каторжная работа его ожидает: ему придется расшифровывать не каждое слово, а каждую букву.

На минуту он задумался. В каждой строчке было пятьдесят букв, на каждой странице тридцать строчек. То есть страница включала в себя тысячу пятьсот букв. В книге Менделя двести сорок страниц — значит, всего около четырехсот тысяч букв. Мальберг закрыл лицо руками и, тяжело вздохнув, принялся за работу. Она была кропотливой, как и предполагал Лукас, но шла намного быстрее, чем он думал.

Не прошло и пятнадцати минут, как он расшифровал первое предложение книги Менделя: «Wenn die tausend Jahre vollendet sind…»[39]

Текст показался Лукасу знакомым. Мальберг лихорадочно расшифровывал буквы по созданной системе: «Wenn die tausend Jahre vollendet sind, vvird der Satan losgelassen werden aus dem Kerker».[40]

Мальберг вскочил со стула. Он не ошибся. Это была цитата из «Апокалипсиса», глава 20, стих 7. На мгновение Лукас застыл, как соляной столб. Он отчаянно пытался найти связь между предложением из книги Менделя и паролем братства. Несмотря на то что в старых стенах замка было прохладно, Лукаса бросило в жар.

Вдруг он услышал шум. Как будто в библиотеке с полки упала книга. Мысли Мальберга были целиком заняты книгой Менделя, и он не придал этому значения. Однако в следующую секунду будто из-под земли перед ним появился человек с горделивой осанкой и редкими седыми волосами. Под мышкой он нес стопку книг и документов. Он прошел мимо Мальберга, не удостоив его даже взглядом. Приблизившись к двери, он все же повернулся.

— Мьюрат, — сухо представился он, — профессор Ричард Мьюрат! Вы наверняка обо мне слышали. А вы новый криптолог?

Мальберг поднялся и ответил:

— Андреас Вальтер. Но я все же не криптолог. Я просто занимался книгой Грегора Менделя во время дипломной работы.

— И вы считаете, что у вас достаточно квалификации, чтобы расшифровать эту тарабарщину? — заносчиво спросил Мьюрат.

— Поживем — увидим.

Профессор смотрел на Мальберга, чуть прищурившись.

— Вы можете себя немного обессмертить, если вам все же удастся справиться с задачей, а не провести нас. Прямо как покорный слуга микробиолог Ричард Мьюрат.

— Для меня это была бы честь, — ответил Мальберг с заметной иронией в голосе.

Мьюрат не нашелся что ответить на это и продолжил:

— Мне, наверное, не стоит вам объяснять, что все черные документы и манускрипты с красным руническим крестом — для вас табу. Как вы заметили, в замке Лаенфельс нет ни ключей, ни запоров, а также сейфов. Уважение к другим требует абсолютной сдержанности. От вас я жду особой скромности. Я категорически запрещаю вам хотя бы одним глазом смотреть на результаты моих исследований. Я надеюсь, мы друг друга поняли.

Высокомерие, с которым говорил Мьюрат, вызвало отвращение у Мальберга. И Лукас был рад, когда этот тип наконец ушел. Склонившись над книгой Менделя, Мальберг продолжил работу. Но его все не покидала мысль, что он уже где-то видел этого Мьюрата.

Глава 58

Утром следующего дня Мальберга разбудили раскаты да лекого грома. С запада от Рейна, над Зонвальдом, буше вала сильная осенняя гроза.