Опасный след Робертс Нора
А после клуба она идет пешком три квартала обратно к месту работы, чтобы забрать машину с парковки и проехать полмили до дома.
И в настоящее время она ни с кем не трахается.
Одержима карьерой. Думает только о себе. Плюет на всех, кроме самой себя.
Эгоистичная сука. Уличная шлюха.
Фрэнсис чувствовал, как в нем вскипает ярость, и наслаждался этим чувством. Сильным, обжигающим.
Он представлял, как молотит кулаками по ее лицу, животу, грудям. Он, словно наяву, слышал, как хрустят ее кости, вдыхал запах крови, льющейся из разбитых губ, видел шок и боль в ее глазах. Видел, как распухает и синеет ее лицо.
— Будешь знать, шлюха, — прошептал он. — Будешь знать.
— Эй, приятель, двигай.
Фрэнсис сжал в кулаки дрожащие руки и резко развернулся к человеку, стоявшему за ним в очереди. Ярость отступила, сменившись гордостью, и мужчина инстинктивно отшатнулся.
«Ты должен сливаться с окружением, Фрэнк. Ты это умеешь. Пока никто тебя не видит, ты можешь делать что хочешь. Что угодно», — зажужжал в его ушах голос Перри.
Усилием воли Фрэнсис заставил себя отвернуться, потупить глаза. Ему осточертело сливаться с толпой. Ему осточертело быть невидимкой.
Однако… однако…
Весь этот шум мешал думать. Люди разговаривали вокруг него, за его спиной. Как всегда. Ну, ничего, он им покажет. Он им всем покажет.
Но не сейчас. Не сейчас. Он должен успокоиться, вспомнить о подготовке. Сфокусироваться на цели.
Когда он оторвал взгляд от пола, его добыча уже двигалась к двери, держа в руке стаканчик с крышечкой. Фрэнсис вспыхнул от смущения. Он чуть не упустил ее.
Он вышел из очереди, так и не подняв головы. В конце концов, совсем необязательно сегодня. Дисциплина, контроль, сосредоточенность. Он должен успокоиться и сдерживать возбуждение до после того, как схватит ее.
Она получит еще одну ночь свободы, еще один день жизни. А он будет наслаждаться мыслями о ее неведении. Она не знает, что уже шагнула в ловушку.
Фиона стала подумывать о кукле вуду. Можно попросить одного из художников Сильвии сделать куклу, похожую на Кейти Стар, и втыкать в нее булавки или просто бить головой о стол. Пусть это ребячество, но был бы отличный терапевтический эффект.
Саймона, похоже, не расстроила последняя статья с подписью Стар. Может быть, он и прав. Может быть. Однако Стар упомянула, что у нее есть источники, утверждающие, будто ФБР ищет «подозреваемого», а это действовало на нервы.
Не придумала же репортерша все это сама.
Кто-то сливает информацию, а Стар настолько доверяет источнику, что считает возможным напечатать информацию в газете и снова заявиться на Оркас.
И опять афишировать имя Фионы. И на этот раз приплести еще и Саймона.
Талантливый художник, сменивший городской блеск Сиэтла на тихое убежище в бухте Оркаса.
Газета даже разместила боковую колонку о Саймоне с подробной характеристикой его творчества, воспеванием его креативного подхода к практичным вещам. Бла, бла, бла.
Фиона могла бы многое сказать Кейти Стар, чего, разумеется, та и добивается.
Искусно подогреваемая слава внесла напряжение в отношения с клиентами. Фиона не могла — не хотела — отвечать на вопросы, а клиенты не могли не задавать их.
Из-за неиссякающих вопросов, из-за разных идиотов, зачастивших на ее блог, ей пришлось закрыть переписку и перезагрузить компьютер.
Чтобы отвлечься от назойливых мыслей, Фиона решила заняться новым проектом и отправилась в мастерскую к Саймону. Он что-то точил на токарном станке, помогая себе острым маленьким резаком, и эта работа явно требовала точности и осторожности.
Фиона не приближалась и держала рот на замке, пока Саймон не выключил станок.
— Что?
— Можешь сделать? — Саймон снял защитные очки и начал изучать фотографию. — Это наружный ящик для растений, — подсказала Фиона.
— Я вижу.
— Вообще-то это ящик Мег. Я попросила ее сделать фотографию и переслать мне на компьютер. Саймон, пойми, я должна чем-то заниматься.
— Похоже, это я должен чем-то заниматься.
— Да, сначала — ты, а потом я посажу в них цветы. Хорошо, если бы ты сделал четыре таких ящика. — Ее голос едва не дрогнул, но она попыталась взять себя в руки. — Возможно, тебе вовсе не нужны ящики с цветами, но ты должен признать, что они украсят фасад. К Рождеству их даже можно украсить гир… — Фиона осеклась, наткнувшись на его пристальный взгляд. — Но это необязательно. Ладно, думаю, не стоит даже заговаривать о клумбах с южной стороны дома. Прости, прости, пожалуйста. Один взгляд на твою мастерскую — и любому станет ясно, что у тебя полно дел и без моих задумок. — Она показала на брезент, скрывающий винный шкаф. — Что там?
— Не твое дело.
— Отлично. Пойду вымою что-нибудь, и тебе некого будет винить, кроме самого себя.
— Фиона.
Она остановилась у двери.
— Прогуляемся?
— Нет, все нормально. Ты занят, а мне нечего делать. Ну, это моя проблема. Я что-нибудь придумаю.
— Тогда я пойду один, а ты можешь сидеть в доме и дуться.
Фиона шумно выдохнула, подошла к нему, обняла.
— Я хотела дуться, но могу и отложить. Я нервничаю, вот и все. Я привыкла жить, как мне хочется. Отправиться куда-нибудь с собаками или прыгнуть в машину и поехать к Сильвии или к Мэй. Я пообещала никуда не ездить одна, но я не представляла, что буду так психовать. Поэтому я стала назойливой, и это меня раздражает, пожалуй, даже больше, чем тебя.
— Сомневаюсь.
Саймон сказал это таким тоном, что Фиона рассмеялась, чего он наверняка и добивался.
— Работай. А я, пожалуй, пофотографирую парней и обновлю свой сайт.
— Хорошо, погуляем попозже. Или съездим в ресторан. Может, придумаем еще что-нибудь.
— Мне уже легче. До встречи после работы. — Фиона вернулась к двери, открыла ее. И замерла. — Саймон.
— А теперь что?
— Только что подъехали агенты Тауни и Мантц.
Она старательно улыбалась, идя навстречу гостям. Тауни поздоровался с собаками, и Джоз немедленно предложил ему веревку. Мантц держалась в нескольких шагах позади.
— Фиона, Саймон, здравствуйте. — Несмотря на темный деловой костюм, Тауни откликнулся на приглашение Джоза и несколько раз дернул веревку. — Надеюсь, мы вам не помешали.
— Нет. Если честно, я как раз жаловалась, что мне сегодня совсем нечего делать.
— И что, вас держат взаперти?
— Да, не очень приятное чувство. Я лгу. Ужасное.
— Я помню, как вы относились к этому раньше. Но мы кое-что узнали, Фиона. Мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы закрыть это дело и вернуть вашу жизнь в привычную колею.
— Вы выглядите усталым.
— Ну, у нас был длинный день. — Тауни взглянул на Саймона. — Вы не возражаете, если мы поговорим в доме?
— Ради бога. — Саймон первым направился к входным дверям. — Вы наверняка видели последний номер «Ю. С. Рипорт». Он огорчил Фиону. Ей и без того волнений хватает. У вас утечка.
— Поверьте, мы над этим работаем.
— Нам это нравится не больше, чем вам, — добавила Мантц, когда вся компания вошла в дом. — Если Экл поймет, что мы его ищем, он заляжет на дно.
— Вот и ответ на главный вопрос. Вы его еще не нашли, — сказала Фиона. — Принести кофе? Или что-нибудь холодное?
— Да нет, спасибо. Мы просто посидим. Мы расскажем вам все, что можем рассказать. — Тауни сел и, наклонившись вперед, сцепил руки на коленях. — Мы знаем, что пятого января Экл был в Портленде, потому что в тот день он продал свою машину торговцу подержанными автомобилями. Никакое другое средство передвижения на его имя не зарегистрировано, но мы проверяем все продажи автомобилей в это время в Портленде и его окрестностях.
Саймон пожал плечами.
— Он мог купить машину напрямую у владельца и не регистрировать ее. — Или у него есть фальшивое удостоверение личности. Черт, он мог уехать на автобусе куда угодно и купить машину через газету электронных объявлений.
— Вы правы, но мы проверяем и будем проверять все варианты. Ему необходимо средство передвижения. Ему необходимо где-то жить. Он должен покупать бензин и еду. Мы используем все наши ресурсы, включая Перри.
— Мы сегодня разговаривали с ним, — подключилась Мантц. — Мы знаем, что он и Экл поддерживали связь через третье лицо.
— Через кого?
— Через тюремного священника, которого Перри легко обвел вокруг пальца. Священник тайком выносил из тюрьмы письма Перри и отправлял по почте на разные имена, в разные места, — пояснил Тауни. — Перри заверил, что переписывается с членами религиозной группы, к которой принадлежит его сестра, и священник поверил этой лжи. Он приносил Перри ответы, присылаемые опять же по почте из разных мест и как бы от разных людей.
— Вот вам и хваленая система надзора и безопасности, — пробормотал Саймон.
Агенты пропустили его замечание мимо ушей.
— Перри сумел отправить письмо через несколько дней после того, как было найдено тело Келлуорт, но не получал ни одного уже более трех недель.
Фиона посмотрела на одного агента, потом на другого.
— Экл дистанцируется от Перри? Вы тоже так думаете?
— Возможно. Экл уже отклонился от сценария, — ответил Тауни. — И вызвал недовольство Перри. А теперь Перри рассержен и тем, что мы вычислили Экла и сосредоточились на нем.
— Вы ему сказали? — вмешался Саймон. — Теперь он подтвердит своему другу по переписке достоверность газетной информации?
— Если исключить экстрасенсорику, Перри больше ни с кем не сможет общаться, — возразила Мантц. — Мы заблокировали его посредника. Перри надежно заперт и останется в полной изоляции, пока мы не арестуем Экла. Как выяснилось, Экл не соответствует требованиям Перри, и Перри не намерен терять из-за него привилегии, которые заработал хорошим поведением в тюрьме.
— Вы думаете, что он скажет вам, если знает, конечно, как найти Экла? — спросила Фиона. — Зачем ему это?
— Он хочет обрубить эту связь, Фи. Он раздражен тем, что его протеже совершает ошибки и идет своим путем. Перри знает — от нас, — что эти ошибки не позволят Эклу добраться до конечной цели — до вас, Фиона. — Тауни подождал замечаний, но не дождался. — Вы по-прежнему — его единственная ошибка и причина его тюремного заключения. Он все еще думает о вас.
— Не очень-то хорошая новость.
— Мы можем ему предложить совсем немного. Перри понимает, что пожизненный приговор никто ему не отменит и он никогда не выйдет из тюрьмы. Но он понимает и то, что мы поймаем Экла и без его помощи, и, чтобы самоутвердиться, в конце концов поделится с нами тем, что ему известно,
— В конце концов.
— Он готов поделиться с нами информацией. Он достаточно осторожен, чтобы назвать ее наблюдениями, размышлениями, теориями, но он готов — при определенном стимуле — выдать Экла.
— Чего он хочет? — Но Фиона уже знала. Нутром чуяла.
— Он хочет поговорить с вами. Лицом к лицу. Вы не скажете мне ничего, о чем бы я уже не подумал, — предупредил Тауни вскочившего на ноги Саймона. — Ничего, что я бы уже не сказал себе сам.
— Вы заставите ее пройти через это, попросите сесть напротив человека, который пытался убить ее, только ради каких-то крох информации?
— Ей решать. — Тауни повернулся к девушке. — Вам решать, Фиона. Мне это не нравится. Мне не нравится просить вас принять это решение. Мне не нравится уступать ему.
— И не надо.
— Есть много причин не идти у него на поводу. Возможно, он лжет. Возможно, он получит то, что хочет, и заявит, что ничего не знает, или даст нам информацию, которая уведет нас в противоположном направлении. Но я не думаю, что он на это пойдет.
— Остановить ублюдка — ваша работа, а не ее. Мантц строго посмотрела на Саймона.
— Мы выполняем нашу работу, мистер Дойл.
— Насколько я вижу, вы просите ее выполнить эту работу за вас.
— Она — ключ. Она — то, чего хочет Перри, чего он хочет уже восемь лет. Из-за нее он рекрутировал Экла и из-за нее он своего рекрута предаст.
— Прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет, — прошептала Фиона. — Прекратите. Если я скажу «нет», он не проронит ни слова.
— Фиона.
— Подожди. — Она взяла Саймона за руку, почувствовала гнев, который так ясно слышался в его голосе. — Подожди. Он ничего не скажет. Он будет молчать недели, может, месяцы. Он на это способен. Он будет ждать, пока не погибнет следующая жертва. Хотя бы одна. Чтобы я поняла, что она умерла из-за моего отказа встретиться с ним.
— Чушь собачья.
— Я чувствую это. — Фиона крепко сжала руку Саймона. — Он забрал Грега, чтобы причинить мне боль, и сделает это снова. Ему нравится причинять мне боль. Он ждет моего отказа. Может, надеется, что я не приду к нему, пока не умрет еще кто-то. Это польстит его самолюбию. Вы тоже это понимаете.
— Да, — подтвердил Тауни. — Он может ждать. Ожидание дает ему время на размышления. Он считает себя выше нас. Мы не поймали бы его, если бы не случайность, поэтому он рассчитывает, что Эклу хватит времени убить еще одну женщину, а может, и двух.
— Не было бы этой случайности, если бы он не убил Грега. Он не стал бы убивать Грега, если бы я не сбежала от него. Поэтому все сходится на мне. Договаривайтесь. Я хочу сделать это как можно скорее.
— Черт побери, Фиона.
— Извините, нам нужно поговорить.
— Мы подождем снаружи, — сказал Тауни.
— Я должна сделать это, — сказала она Саймону, когда они остались одни.
— Черта с два.
— Ты не видел меня, когда он убил Грега. Ты не узнал бы меня в те недели, месяцы, даже много позже. Я была разбита, раздавлена. Мои кошмары? Это жалкая тень прошлого. Они ничто в сравнении с чувством вины, с горем, унынием, отчаянием.
Фиона обхватила его ладони, надеясь, что ее здравомыслие пробьет его ярость.
— Тогда мне помогли. Психологи, разумеется, но и друзья, и родные — они все вместе вытащили меня из той ямы. И агент Тауни тоже. Я могла позвонить ему в любое время дня и ночи, сказать то, что не могла сказать ни маме, ни папе, ни Сил, никому другому. Потому что он знал. Он не попросил бы меня, если бы не верил, что это поможет. Это первое.
Фиона перевела дух, укрепляясь в своей решимости.
— Если я это не сделаю, не попробую сделать, и умрет кто-то еще, я сломаюсь. И в конце концов он победит. Он не победил, когда похитил меня. Он не победил, когда убил Грега. Но, поверь мне, Саймон, большего я не выдержу. Это второе. И последнее. Я хочу посмотреть ему в глаза. Я хочу видеть его в тюрьме и знать, что он там из-за меня. Он хочет использовать меня, он хочет мной манипулировать. — Фиона затрясла головой, глаза ее засверкали гневом. — Не выйдет. Это я его использую. Я молю бога, чтобы он сказал им то, что приведет их к Эклу. Я надеюсь всем сердцем. Но скажет он им что-то полезное или нет, я использую его и смогу пережить все, что случится потом. Это будет моя победа. Это я опять надеру его жалкую задницу. И, когда все закончится, ему придется с этим жить.
Саймон отошел к окну, уставился вдаль, потом вернулся.
— Я люблю тебя.
Она пошатнулась, опустилась на подлокотник дивана.
— О боже.
— Я ужасно злюсь на тебя. Вряд ли я так сильно злился на кого-то в своей жизни. А я на многих злился.
— Ладно. Я честно стараюсь угнаться за тобой, но у меня кружится голова и трудно сосредоточиться. Ты злишься, потому что любишь меня?
— И поэтому тоже, но это не главное. Я злюсь, потому что тебе приходится это делать, потому что ты не можешь это не сделать. Я злюсь, потому что смог бы остановить тебя, только привязав к кровати.
— Ты ошибаешься. Ты смог бы меня уговорить. Только ты один и смог бы.
— Не предлагай мне использовать эту лазейку, — предупредил Саймон. — Я на тебя злюсь. И я думаю, что ты самая удивительная женщина из всех, кого я знал, а моя мама приучила меня к чертовски высоким стандартам. Если ты заплачешь… Клянусь богом…
— Какой странный день. Дай мне отдышаться. — Фиона встала. — Ты всегда говоришь то, что думаешь.
— Чертовски верно. А что?
— Такт, дипломатичность, но в это мы сейчас не будем углубляться. — Ей необходимо было коснуться его, и она погладила его по груди. — Саймон, все, что ты только что сказал мне… Никакие другие слова или поступки не смогли бы больше укрепить меня в моем решении. Ты помог мне почувствовать себя сильной и способной сделать то, что я должна сделать.
— Отлично. — Фиона услышала в этом слове и горечь, и сожаление. — Всегда рад помочь.
— Ты скажешь мне это снова?
— Что именно?
Она ткнула его кулаком в грудь:
— Не будь ослом.
— Я люблю тебя.
— Хорошо. Потому что я тоже тебя люблю. Саймон, мы так здорово уравновешиваем друг друга. — Фиона привычным жестом обхватила ладонями его лицо и поцеловала крепко, уверенно. — Постарайся не волноваться. Он попробует навести беспорядок в моих мозгах. Это единственное, что ему осталось. Но у него ничего не получится, потому что я вооружена тем, чего у него никогда не будет и чего он никогда не поймет. Я сделаю то, что должна сделать, и уйду от него. Я знаю, что я вернусь сюда. Я знаю, что ты будешь здесь и что ты меня любишь.
— Думаешь, я куплюсь на это?
— Я не продаю. Я дарю, правда. Пойдем к ним, и пусть заключают сделку. Я хочу, чтобы это скорее закончилось, осталось позади, чтобы я могла вернуться к хорошему. Они вышли из дома.
— Когда мы можем ехать? — спросила Фиона.
Тауни пару секунд изучал ее лицо.
— Мы договорились на завтрашнее утро. Я и агент Мантц переночуем в отеле здесь, на Оркасе. В девять пятнадцать мы вылетаем из «Си-Така». Мы проводим вас, Фи. Туда и обратно. И мы будем с вами во время встречи с Перри. Мы привезем ее до вечера, мистер Дойл.
«Вот так просто», — подумала Фиона.
— Я должна договориться, чтобы кто-то провел мои завтрашние занятия. И вам не нужен отель. Вы можете остановиться в моем доме. Он же пустует, — добавила она, не давая Тауни отказаться. — И время сэкономите.
— Спасибо, Фи.
— Я принесу ключи.
Когда она исчезла в доме, Саймон предупредил:
— Если хотя бы волосок упадет с ее головы, вы мне за это ответите.
Тауни кивнул:
— Я понял.
27
Фиона любила летать самолетами, хотя такой шанс выпадал редко. Разумеется, в нормальных обстоятельствах. Ей нравилась суета аэропортов, нравилось наблюдать за людьми, нравилось чувство, которое появлялось, когда она покидала одно место и неслась по воздуху к другому.
Но сейчас полет просто приближал конец ее испытаний.
Она тщательно выбирала наряд, хотя и не могла понять, почему придавала своей внешности такое большое значение.
Она отвергла костюм как слишком официальный и продуманный вариант. Отвергла джинсы, удобные и привычные, поскольку сочла этот вариант слишком небрежным. В конце концов она остановилась на черных брюках, белой блузке и ярко-синем жакете.
Просто, серьезно, по-деловому.
И, уже сидя в самолете между Тауни и Мантц, Фиона поняла, что это действительно важно. Ее внешность, ее поведение зададут тон беседы.
Перри считает себя главным. Запертый в строго охраняемой тюрьме, он сделал серьезную заявку на позицию вожака.
У него есть то, что им нужно, что им необходимо, и он считает, что власть в его руках. Но она отнимет у него эту власть.
Ее наряд будет напоминать ей — и ему тоже, — что в конце дня именно она выйдет из тюрьмы, вернется к своей привычной жизни, на свободу.
А Перри вновь отправится в свою камеру.
«Никакая сделка этого не изменит. И поэтому, — напомнила себе Фиона, — власть в моих руках. Это я контролирую ситуацию».
— Я хотел бы объяснить вам процедуру, — обратился к ней Тауни. — Сначала вас обыщут, затем придется заполнить кое-какие документы.
По его взгляду Фиона поняла, что ему интересно, не дрогнет ли она.
— Обычное дело.
— Нас проведут не в помещение для посетителей, а в комнату для допросов, где нас уже будет ждать Перри. В ручных и ножных кандалах. Вы ни на секунду не останетесь с ним наедине. Он не сможет дотянуться до вас.
— Я его не боюсь. — По меньшей мере, в этом она не покривила душой. — Я не боюсь процедуры. Я только боюсь, что все может оказаться напрасным. Перри получит то, что хочет, развлечется и не скажет вам ничего полезного. Он будет сидеть в одной комнате со мной, смотреть на меня. Мне ужасно не хочется доставлять ему это удовольствие, и в то же время я испытаю удовлетворение, поскольку знаю, что уйду домой, а он — нет.
— Хорошо. Не забывайте об этом. И о том, что можете в любой момент прервать встречу. Все зависит только от вас, Фи. — Тауни похлопал ее по руке и пристегнул ремень безопасности, поскольку самолет попал в зону турбулентности. — Перри отказался от адвоката. Особо подчеркнул свой отказ. Он думает, что он правит бал.
— Да, я только что размышляла об этом. Пусть верит, во что хочет. Пусть наглядится на меня, — с вызовом сказала Фиона. — Он не увидит ни страха, ни подобострастия. Вечером я буду играть со своими собаками. Я буду есть пиццу и пить вино, а ночью я буду спать с любимым мужчиной. А Перри вернется в свою клетку. Мне плевать на его мысли, если он скажет то, что вам нужно знать.
— Не говорите ни о чем, что он мог бы использовать против вас, — посоветовала Мантц. — Никаких имен, никаких названий. Старайтесь не демонстрировать свои реакции. Он попробует спровоцировать вас: напугать или рассердить — что угодно, лишь бы вывести из себя. Мы все время будем рядом с вами, как и охранник. Вся встреча будет записываться на видео.
Фиона старалась не вникать в их инструкции и заверения. Никто, даже Тауни, не мог знать, что у нее на душе. Никто не мог знать, что где-то там, в самом темном ее уголке, затаилось желание снова увидеть Перри, увидеть его закованным в кандалы, как когда-то была закована она сама. Она посмотрит ему в глаза за себя, за Грега, за всех женщин, которых он убил.
Перри не мог и подумать, что подарил этой темной части ее души повод для ликования.
Как он мог знать об этом, если она сама только что узнала?
С каждым этапом пути — ранний утренний паром, самолет, автомобиль — она успокаивалась, поскольку все больше отдалялась от дома. Перри никогда не узнает и не увидит то, что она видит каждый божий день.
Юго-восток штата Вашингтон показался почти другим миром. Здесь не было полей и гор, городков, кишащих туристами, не было заливов и моря. Здесь не было рек и лесов и темно-зеленых сумерек.
Тюрьма из красного кирпича и серого камня произвела на Фиону тяжелое впечатление. Торчащий среди пустого двора приземистый блок строгого режима, где содержался Перри, подавлял еще больше. И в этом мрачном месте жизнь Перри такая же пустая, холодная и мрачная, — радовалась темная часть ее души.
Каждая железная решетка, каждая стальная ступенька дарили Фионе утешение и обостряли чувство победы.
Перри верил, что причинил ей боль, заманив сюда, но на самом деле он оказал ей неоценимую услугу. Теперь, каждый раз, когда она подумает о Перри, она вспомнит эти голые стены, эти решетки, этих вооруженных охранников.
Во время обыска и заполнения документов она думала о том, что Перри никогда не узнает, как, заставив ее открыть эту дверь, помог ей наконец закрыть, захлопнуть ту крохотную щелку, которая до сих пор не давала ей покоя.
Когда Фиона вошла в комнату, где он ждал, она была готова к встрече.
Она порадовалась, что выбрала именно этот наряд, что заплела волосы в сложную косу и не поленилась нанести макияж. Потому что увидела, что Перри изучает ее, не пропуская ни одной, даже самой мельчайшей детали.
Прошло восемь лет с того момента, как он запер ее в багажнике своей машины. Семь — с тех пор, как она выступила свидетелем на его процессе. Они оба знали, что женщина, которая сейчас стоит перед ним, совсем другой человек.
— Фиона, давненько не виделись. Вы расцвели. Вам явно на пользу ваша новая жизнь.
— Не могу сказать то же самое про вас и вашу жизнь.
Перри улыбнулся.
— Я сумел найти терпимое равновесие. Должен признаться, до последней секунды я не верил, что вы придете. Как прошло путешествие?
«Хочет руководить шоу, командовать. Придется внести кое-какие поправки».
— Вы пригласили меня поболтать?
— У меня редко бывают посетители. Только моя сестра — уверен, вы помните ее по процессу. И, разумеется, в последнее время наш любимый спецагент и его очаровательная новая напарница. Беседа — удовольствие.
— Если вы думаете, что я здесь для того, чтобы доставить вам удовольствие, вы ошибаетесь. Однако… путешествие прошло без приключений. Прекрасный весенний день. Я с нетерпением жду, когда выйду отсюда, чтобы насладиться им в полной мере. Особенно меня радует то, что, когда я уйду, вы вернетесь в — как это называется? — сегрегационную камеру.
— Я вижу, в вас появилась язвительность. Очень жаль. — Перри со снисходительной жалостью, как взрослый на ребенка, посмотрел на нее. — Вы были такой милой, естественной девушкой.
— Вы не знали меня тогда, вы не знаете меня сейчас.
— Неужели? Вы удалились на ваш остров… кстати, примите мои соболезнования по поводу кончины вашего отца. Я часто думаю о людях, которые выбирают жизнь на островах, считают окружающую их воду чем-то вроде крепостного рва. Защитой от внешнего мира. Там вы живете с вашими собаками, с вашей собачьей школой. Дрессура — интересное занятие, не так ли? Лепка других по своему образу и подобию.
— Это был бы ваш подход. — «Можно подыграть ему, пусть расслабится», — подумала она. — Я вижу это как способ помочь индивидуумам раскрыть свой потенциал.
— Раскрыть потенциал, да. В этом мы с вами сходимся.
— Это вы увидели во Фрэнсисе Экле? Его потенциал?
— Ну-ну. — Захихикав, Перри откинулся на спинку стула. — Не надо так неуклюже прерывать приятную беседу.
— Я думала, вы хотите рассказать мне о нем, поскольку вы его на меня натравили. Разумеется, он все испортил. Он обесценил ваше наследие… Джордж.
— Теперь вы пытаетесь и польстить мне, и раздразнить. Агенты вас подготовили? Научили, что говорить и как? Вы послушная маленькая марионетка, Фиона?
— Я здесь не для того, чтобы льстить вам или дразнить вас. — Она говорила ровно, не отводила взгляд. — Мне неинтересно ни то, ни другое. И никто не указывает мне, что говорить, что и когда делать. В отличие от вас. Это вы послушная маленькая марионетка в своей клетке, не так ли, Джордж?
— Злюка!
Он рассмеялся, но в его глазах не мелькнуло и искорки смеха. Фиона поняла, что нашла слабое место и попала точно в цель.
— Я всегда восхищался вами, Фиона. Рыжеволосые дерзки и отважны — это истина. Однако, на сколько я помню, вы были другой, когда ваш любовник и ваш верный пес напоролись на пули.
Жестокий удар, но она сдержала боль.
— Вам понадобилось лечение, психологическая помощь, — не унимался Перри. — Для защиты от меня и назойливой прессы вам был выделен личный спецагент, заботливый, как отец родной. Бедная, бедная Фиона. Сначала героиня по счастливому стечению обстоятельств, а потом — хрупкая трагическая фигура.
— Бедный, бедный Джордж, — произнесла Фиона тем же тоном и увидела мгновенную вспышку гнева в его глазах. — Сначала устрашающая фигура, а теперь беспомощное существо, которому приходится нанимать ничтожество, чтобы попытаться сделать то, что самому не по зубам. Скажу вам честно, мне плевать, скажете вы ФБР что-то об Экле или не скажете. Я даже надеюсь, что не скажете. Потому что тогда он попробует сделать то, что не смогли вы. Вы отняли мое, теперь я отниму ваше. Если они не найдут его раньше, он придет за мной, а я готова к встрече.
Фиона подалась вперед, посмотрела Перри прямо в глаза, чтобы он не усомнился в ее решимости.
Читать бесплатно другие книги:
