Звездный лед Рейнольдс Аластер
– Но это еще не значит, что им это можно спустить с рук.
– И что ты предлагаешь? Внушения ради шарахнуть их ядерной боеголовкой?
– Но нельзя же сидеть и делать вид, будто ничего не случилось!
– Мы тринадцать лет ждали этого момента, – произнесла Света, стараясь подавить нахлынувшую ярость. – Ты в самом деле считаешь, что пара дней ожидания изменит хоть что-то?
– Люди Крэбтри беспокоятся. Они хотят, чтобы мы действовали.
– Да черт возьми, я им обеспечу действие! Как насчет военного положения?
Она умолкла, ужаснувшись нечаянно сказанному. Но отступать поздно. Слова вырвались – и услышаны.
– Иногда ты говоришь в точности как Белла. – Надис отвернулась.
Перед возвращением Света приклеила кусочком гекофлекса неподалеку камеру, нацелив ее на чужой корабль. Раньше все тревожились о том, чтобы не создать впечатление агрессии, вторжения в пространство, воспринимаемое чужаками как свое. Но теперь, после случившегося с Крэйгом, подобные соображения не казались важными.
Несколько часов не происходило ничего. Затем камера зарегистрировала изменение в уровне шума и послала сигнал на флекси Светланы. Та вывела изображение на весь экран, чтобы собравшиеся в куполе могли все рассмотреть. Символы на корабле, прежде неизменные, стали стремительно изменяться.
– Такого раньше не было, – заметила Светлана.
Офрия-Гомберг пока не обнаружила никаких совпадений корабельных рисунков с внесенными в базу данных символами Януса, но однозначно определила, что прежде символы на корабле оставались статичными. А теперь – нет.
– Такое ощущение, что они нервничают, переживают за случившееся, – заметила Дениз Надис. – Будто понимают, что сделали плохое, и хотят, чтобы мы знали об их сожалении.
– Или злятся, – добавил Перри. – Взъярились на нас за то, что мы послали Крэйга внутрь.
– Так или иначе, это отклик, – заключила Светлана. – То есть что-то, чего мы не имели раньше.
– Конструктивным его не назовешь, – сказал Перри.
– Я хватаюсь за любую доступную соломинку. По крайней мере, теперь знаем: мы спровоцировали ответную реакцию.
– Я надеялся, что мы обойдемся без слова «спровоцировали», – отозвался Перри.
На это никто ничего не сказал. Все смотрели на экран, завороженные чехардой чужих иероглифов, смея лишь надеяться, что они означали сожаление, а не злость.
– Малышка, как ты? – спросил Перри, прислоняясь к дверному косяку.
– Не так плохо, как выгляжу. Ты говорил с Эмили?
Светлана слишком устала, перенервничала и едва держалась перед уходом к пришельцам, потому и не позвонила дочери. Ведь та могла уловить мамино настроение.
– С ней все хорошо. Надеюсь, ей никто не рассказал про наши дела.
– Наверное, что-то просочилось, как водится, но едва ли смогло напугать. Большие взрослые дела. Скучные. Где-то там, далеко. Здорово быть ребенком. Мы тревожимся о контакте с пришельцами, а она – о кукле, обещанной Ваном.
– Когда-то мы все были такими. И куда все делось?
– Тебе бы поспать, – посоветовала жена. – Что бы ни случилось сейчас, справятся и без тебя.
Лицо Перри – воплощенная картина усталости: измятое, отекшее.
– Издеваешься?
Ощущая себя полностью проснувшейся и бодрой, Света подцепила ногтями ресницу, приклеившуюся к веку.
– Извини. Я знаю, ты стараешься для всех нас. Что-нибудь произошло, пока я отключалась?
– Ничего стоящего упоминания. У корабля никаких признаков активности. Соорудить тебе завтрак или еще подремлешь немного?
– А что именно случилось не стоящего упоминания?
После стольких лет вместе Светлана очень хорошо разбиралась в том, как муж пытается завуалировать неприятное.
– Тебе не понравится, – проговорил он осторожно.
– Мне никогда не нравилось. Так что случилось?
– Белла напомнила о себе. Как-то до нее дошли слухи.
– Она не должна была ничего знать! – прошипела раздраженная Барсегян.
– В Крэбтри все знают. Рано или поздно новости просочились бы к ней.
– И чего она хочет? Ткнуть нас носом в заваренную кашу?
– У меня не такое впечатление.
– И всегда ты готов грудью встать на ее защиту, – процедила Света ядовито, хотя сама знала: муж не заслужил такого упрека.
– Надо думать, это следует засчитывать как «нет» завтраку?
Света вылезла из постели в той же одежде, в какой вернулась вчера, – теперь измятой и несвежей, как недельной давности белье.
– Перри, ну кончай. Я стараюсь как могу. А у тебя и в самом деле привычка защищать ее.
– Может, оттого, что она не всегда не права? – сказал Перри с нарочитым добродушием.
Света глянула на него испепеляюще, пытаясь уложить всклокоченные волосы.
– Белла слышала про Крэйга, – продолжил Перри, не обращая внимания на ее взгляд. – И хотела бы переговорить с тобой про дальнейшие действия.
– Как будто мне нужны сейчас ее советы.
– Она говорит, что тебе очень важно посоветоваться с ней.
Света вытащила из сумки со сменной одеждой тенниску – не новую, из нанокотла, а старую, с русалкой в маске и надписью «дайвер-чика» поблекшими серебряными блестками. Когда-то вокруг русалки плавали рыбы. Теперь они застыли на месте.
– Это она так думает.
– А еще Белла говорит, что это касается Джима Чисхолма.
Света застыла, не надев до конца тенниску.
– Что?
Глава 20
Перри зашел в шлюз и подождал терпеливо, пока Белла впустит гостя. Жесткий скафандр хорошо укрывал человека, по изображению с камеры не определить, кто именно ожидает в шлюзе, Светлана либо ее муж. Но когда дверь открылась, Белла посмотрела без удивления.
– Садись, – сказала она, пристраивая его шлем на полку.
– Я знаю, ты надеялась поговорить со Светланой.
– Именно надеялась. Но не ожидала. Тут огромная разница.
Она заварила ему чай из своего рациона. Перри отхлебывал его из выделанной наноплавильней фарфоровой чашки с крышечкой на шарнире, предназначенной не давать жидкости выплескиваться. Ван по памяти воспроизвел узор – ивовые листья. Очень аккуратный, изящный, с любовью выполненный рисунок. Чай был слабым, цвета грязной дождевой воды. Перри любил как раз такой. Наверное, Белла запомнила его предпочтения еще с прошлого визита.
– Хорошо выглядишь, – проговорил Перри осторожно.
– Ты хочешь сказать, для женщины возрастом в шестьдесят восемь лет?
– Зачем же так за комплимент? – Он вздохнул, глядя на нее поверх чашки. – Кстати, Света к ним относится почти так же.
– Ей так трудно было явиться самой?
Наверное, он помимо воли глянул в окно, и Белла заметила. Светлана запретила упоминать, что она на борту «Крестоносца».
– Ей тяжело в последнее время. С тех пор, как умер Боб Англесс. Потом «небо»… и это все… Сколько тебе известно о случившемся с Крэйгом?
– Достаточно.
– Света винит себя за то, что позволила ему зайти в чужой корабль.
– Она приставила ему пистолет к виску и поволокла туда?
– Тогда отчего она чувствует себя мученицей?
– Может, ей приятно мучиться?
– Крэйг умер скверно. Мы слушали. И слышали все.
– До меня дошел слух, что он увидел фонтаны.
Перри кивнул, пораженный тем, как много информации просочилось к Белле.
– Он сказал, что увидел спикан. Эксфорд в том усомнился. Он считает, что у Крэйга было кислородное голодание, а оттого и галлюцинации.
– Уверена, Шроуп что-то видел.
– Знаю, это прозвучит грубо и черство, но я, честное слово, не совсем уж недоволен тем, что с ним приключилось. Мы уже потеряли его однажды. Терять его второй раз… ну, оно плохо – но лучше, чем потерять кого-то еще.
– Да, это звучит грубо и черство, – согласилась Белла, подливая себе чай насосом, сооруженным из старого пылевого фильтра.
При гравитации Януса жидкость не лилась, а скорее с трудом укладывалась в чашку.
– Расскажи мне про Джима Чисхолма.
– Сказала же, что буду говорить о нем лишь со Светланой.
– Я сделал что мог. Она еще не готова вести с тобой переговоры.
– И как ты думаешь – отчего? – Белла усмехнулась. – Может быть, она просто не хочет признавать сам факт моего существования? Ведь это заставит ее признать свою ошибку – заключение меня тут.
– Белла, с тобой тут или там – разница невелика. Мы на Янусе, и деваться с него некуда.
– Я слышала про неурядицы с символистами. Я бы справилась с ними лучше.
– Тебе легко говорить.
– Ты быстро сбросил меня со счетов. Но я бы сделала по-иному. Ошибка Светланы в том, что она считает символистов неким отклонением, тем, что можно диагностировать и вылечить, как болезнь. А я бы приняла их как неизбежность и заставила работать на себя. Еще чаю?
– Спасибо, нет.
– Она пыталась запретить им доступ в Пасть, потому что ее пуританский здравый смысл находил оскорбительной идею позволить сектантам хоть какую-то ответственность. Она считает, что такие люди не пригодны ни к чему. Потому она превратила их во врагов, принялась преследовать, засылать шпионов с агитаторами, стараясь расколоть их изнутри. А это, конечно, только осложняло дело.
– А ты бы?
– Я бы приветствовала, подбодрила их. Фанатики – именно тот сорт людей, которым следует доверять точную механику. Наши шестеренчатые передачи оказались бы в самых надежных руках.
– Не получилось бы.
– Перри, методы Светланы едва ли можно назвать сногсшибательно успешными. – Белла фыркнула. – Ну если она не хочет говорить со мной… Какой смысл спорить с обиженным ребенком?
– Ну если уж на то пошло, поговори со мной. Я ведь забочусь о Крэбтри, а не о своей уязвленной гордыне.
Перри подался вперед, заговорил тихо, стараясь убедить женщину, под началом которой служил когда-то.
– Расскажи мне, в чем же дело. Скажи, какое отношение имеет Джим Чисхолм к произошедшему с Крэйгом.
– Прямое, – ответила Белла, отставляя чашку, разглядывая Перри так пристально, что он смутился – будто душу его измеряли и взвешивали, отыскивая изъяны.
– Ты ведь хочешь сказать про то, что тебе говорил Джим? Ну, в тот день, когда я привозил тебя в Крэбтри.
– Конечно.
– Но это же было… постой, лет десять тому назад! Джим не мог ничего знать о спиканах.
– Только вот он знал, что мы однажды встретимся с ними и встреча может оказаться… – Белла умолкла, подыскивая нужное слово, – трудной.
– Он угадал. И что дальше?
– Думаю, поможет. Видишь ли, дело в том, что… э-э, мне тоже нелегко. Перри, у меня осталась единственная ценность.
Она посмотрела нерешительно на свои пальцы в старческих пигментных пятнах.
– Это подарок Джима. Он мог дать его тебе, Свете, Райану, кому угодно… но не дал. Джим сказал мне, потому что лишь так мог дать мне что-то по-настоящему полезное. А я хранила секрет все эти годы, зная, что однажды он поможет всем нам, поможет мне. И в то же время молясь о том, чтобы он не понадобился и мне не пришлось открывать его. – Она вдруг посмотрела ему в глаза – пристально, яростно. – Но теперь, думаю, время настало.
– Расскажи мне, – прошептал Перри.
– Я всегда надеялась, что смогу использовать свой козырь для торга с тобой. Потому и захотела поговорить со Светой.
– Я передам ей любую твою просьбу.
– Мне не нужно многое. Позвольте мне вернуться в Крэбтри. Разрешите хоть как-то участвовать в делах.
– Подай мне шлем, – сказал Перри.
Она так и сделала. Бойс надел его, зафиксировал и вернулся в шлюз. Когда дверь закрылась и он убедился, что Белла не сможет услышать переговоры с «Крестоносцем», Перри включил связь.
– И как? – спросила Света.
– Она готова говорить. Джим сказал ей что-то, способное помочь нам. Она расскажет, если мы сторгуемся.
– Я не собираюсь торговаться. Выдави из нее все ценное.
– Света!
– Мы уже без малого похоронили самую главную возможность человеческой истории. Перри, я не в настроении торговаться. Скажи, что, если она не заговорит, мы начнем забирать у нее вещи.
– Она заткнется наглухо. Ты же знаешь Беллу.
На другом конце линии раздалось злое сопение. Светлана должна понимать – он прав. Обе женщины слишком уж похожи характерами.
– И чего она хочет? – спросила наконец Света.
– Вернуться в Крэбтри.
– К черту!
– Послушай меня! Не обязательно селить ее в центр. Выдели ей окраинный купол. Она по-прежнему останется в тюрьме.
Снова секунд на тридцать повисла тишина. Перри наглядно представит себе, как скачут лихорадочно мысли жены.
– Только Крэбтри? И все?
– Она хотела бы принять участие в делах.
– Нет.
Перри подумал о Белле, ожидающей по другую сторону двери.
– Есть безопасный способ, – напомнил он. – У нас уже есть канал связи для анонимных предложений.
– Разве? – спросила жена удивленно.
– Да. Просто ты никогда не заглядывала в него.
– А ты заглядывал.
– Я перебираю поступившее время от времени. Иногда попадается хорошее. И когда попадается, я позволяю себе рассмотреть предложение всерьез. Белла пока лишена возможности делиться мыслями, но нам ничего не будет стоить, если мы дадим ей такую возможность. Конечно же, анонимно. Она станет лишь одним голосом из многих.
– Этот канал на «Шипнет»?
– Был когда-то. В последнее время мы пользуемся листами бумаги и запечатанными почтовыми ящиками. Но канал работает.
– Я знаю ее почерк.
– Это не важно – ты это все равно не читаешь. Я почерка Беллы не знаю. Так что мне все едино.
– Ну ладно, – согласилась Светлана нехотя и устало вздохнула. – Предложи ей купол в Крэбтри с доступом только снаружи и со шлюзом. Никто не сможет ходить к ней без скафандра. А она скафандра не получит.
– Я попробую. Может, она и клюнет. А остальное?
– Она сможет использовать ящик для предложений. Ей выделят бумагу, но немного. Не хватало только, чтобы Белла завалила несчастную коробку писаниной.
– Щедрость – это так замечательно!
Он открыл внутреннюю дверь шлюза и ступил внутрь, отстегивая шлем.
– Вижу, переговоры прошли гладко, – заметила Белла, глядя на него понимающе.
– Ты получила свое, – сообщил Перри, усаживаясь напротив. – Тебя переместят в Крэбтри, в купол на окраине. Без доступа по тоннелю. Без скафандра.
– Продолжай, – подбодрила Белла, ничего пока не рассказывая.
– Ты сможешь подавать свои соображения по анонимному каналу. Читать и оценивать их буду я, не Света. Она услышит все, что я сочту здравым. То есть ни я, ни она не будем знать, от кого исходило предложение.
– Очень демократично.
– Ты станешь опять частью Крэбтри. Это уже немало.
– Наверное, – проговорила она с сомнением. – Все эти предложения… они ведь будут выполнены? Обещаешь?
– Конечно.
– Я всегда радовалась возможности поговорить с тобой. Так хорошо знать, что не все ненавидят тебя. Да, Эксфорд тоже хорошо относился ко мне, но у тебя были все причины возненавидеть меня. А ты не возненавидел. Я ценю это гораздо больше, чем ты можешь представить.
– Я всегда уважал тебя. И ничто произошедшее не изменило моего мнения.
– Ну, тогда поговорим о Джиме Чисхолме.
Светлана наблюдала за тем, как Перри шел к «Крестоносцу», как из окна смотрела на них пожилая женщина. Перри скрылся в шлюзе модуля, и на мгновение Светлане показалось, что Белла смотрит прямо на нее, а она – на Беллу. Но они были слишком далеко друг от друга, чтобы рассмотреть лица. Но расстояние тут не важно. Люди так приучены чувствовать взгляды, что различают их чуть ли не нутром.
И когда взгляды пересеклись, Свету будто ударило током. Она вздрогнула и отвернулась.
Перри прошел сквозь шлюз. Света встретила его с другой стороны, лихорадочно тыча в застежки, помогла снять скафандр. Ногти на ее пальцах были обгрызены до крови.
– Она клюнула?
– Клюнула. Пришлось постараться, убеждая, но в конце концов удалось. Думаю, ее соблазнило не обещание отдельного купола на краю Крэбтри, а возможность посылать записки. Это для нее значит многое.
– Обещать можно все, что угодно, – лишь бы заглотнула.
– Речь шла не о пустых обещаниях, а о том, что мы на самом деле можем предложить, – ответил Перри.
Он пошел следом за ней в пассажирскую кают-компанию, с ее облезлым декором и вытертыми креслами. Светлана позвонила Дениз и сообщила, что можно возвращаться в Поддырье. А когда модуль взлетел, потребовала:
– А теперь говори, в чем дело.
Перри снял красную кепку, запустил пятерню в седеющие волосы.
– Ей Джим рассказал еще в Крэбтри. Насчет своих планов. После того, как явятся эти…
– Эти, – эхом отозвалась Светлана.
– Ну, инопланетяне. Джим думал, что мы их обязательно встретим, когда прилетим на Спику. Куда нам деваться? А он к тому времени уже станет трупом.
Перри замолчал, желая, чтобы жена выслушала внимательней. Само собою, она вся превратилась во внимание.
– Но не просто трупом, а замороженным.
– Одним из «ледяных ангелов» Райана.
– Да. Джим знал, что умирает, и не питал надежды на скорое возвращение домой. А насчет чужаков… Он справедливо считал – есть все шансы на встречу с ними. В конце концов, вряд ли Янус тащит нас наобум. Тут уж пророком быть не надо, чтобы догадаться об инопланетянах на другом конце трассы.
– Он был прав, – поддакнула Светлана, размышляя о загадочных последних словах Шроупа. – И какое это имеет отношение к нашим нынешним проблемам?
– Джим посчитал, что у инопланетян неизмеримо больше шансов вернуть его к жизни, чем у людей. Он сказал Белле, что, если при встрече дела пойдут нехорошо, следует отдать его им.
– Послать мертвеца, – проговорила она.
– Мертвым терять нечего.
– Это безумие!
– Не большее, чем посылать кого-то еще внутрь, ожидая, что его постигнет участь Крэйга.
– Мертвых не шлют парламентерами.
– Может, я чего-то не помню, но я не видел книжку с инструкциями по встрече инопланетян.
– Мы уже отдали им один труп.
– Нет! – отрезал Перри.
Он принялся делать то, что так бесило Свету: спокойно, невозмутимо, разумно обосновывать свою точку зрения, ни разу не повышая голоса, не выказывая ни малейшего раздражения, когда жена не могла понять сразу.
– Мы дали им живого человека – и они убили его. Возможно, не намеренно, но убили. Но они не получили нормального тела. Труп был раздавлен давлением и гравитацией, расплющен в скафандре. Он не успел остыть после того, как перестало биться его сердце и перестала течь кровь, но мозг его наверняка выглядел как антарктический шельф. Мозг был уже разрушен.
– Но Джим тоже мертв!
– Джим – «ледяной ангел». В этом вся разница. Его заморозили в ходе контролируемого процесса. Его умертвили прежде, чем опухоль поглотила большую часть его мозга. Пришельцам будет достаточно материала для работы.
Она сухо и безрадостно хохотнула:
– Ты хочешь сказать – они могут оживить его?
– Для них он будет вроде сломанных часов. Если мы привезем его таким, разве они не поймут, что мы хотим починки?
Аш Меррей встречал «Мстителя» в Поддырье.
– Перри, Света, вам следует увидеть кое-что. Обязательно.
Они пошли за ним в комнату совещаний. Обеды уже убрали, на столе лежали состыкованные полумертвые флекси. Все глядели выжидающе на Светлану, словно она была долгожданным почетным гостем, наконец объявившимся на вечеринке.
Света сглотнула слюну, вдруг изобильно увлажнившую рот.
– В чем дело?
– Мы получили больше, чем рассчитывали, – объявил Меррей, ковыряя пальцем в уголке глаза. – В самом конце, когда Крэйг был в шлюзе – или как там называть эту комнату, – сигнал на секунду улучшился.
Света встала у стола, глядя на выщербленную мозаику экранов, плохо состыкованных по цвету.
– Не понимаю. О чем ты?
– У Крэйга все-таки получилось. Он доставил нам снимок. Нацелил камеру – и вот он. Передача прошла на предельно малой скорости, по аварийному протоколу. Он включается, когда система решает сделать передачу данных через аудио приоритетной. Потому мы сначала и упустили его.
– Единственный кадр?
– Это намного лучше полного отсутствия кадров.
Она глядела на искаженную картинку, выведенную на сложенные в единое целое флекси, и все никак не могла разобраться. Будто фотографировали из окна мчащегося автомобиля: размытые формы, мутные полосы расплывающейся краски. Наверное, когда давление мешало вдохнуть, а гравитация не давала двинуться, Шроупу стоило сверхчеловеческого усилия повернуть камеру хотя бы приблизительно в нужном направлении, не говоря уже про то, чтобы удерживать ее ровно.
Но он сделал все возможное и что-то все-таки сумел передать.
– Беру обратно свои слова про галлюцинации, – сообщил Эксфорд спокойно.
Читать бесплатно другие книги:
