Убить Бенду Жаков Лев

Арчибальд только хотел сказать что-то в утешение, но девушка уже весело продолжила:

– А впрочем, что мне с того шелка? Милый как на него ляжет, так и соскользнет! – Она расхохоталась. – Купцы только и умеют жаловаться, хотя живут богаче короля, да у них дело такое, не пожалуется – кто ему поверит? И так-то видно: харя толстая, щеки свисают на воротник – кто скажет, что он бедный? Да только что делать, полотна надо или пряностей – все равно к купчине идут. А он и рад цену взвинтить, коль у людей нужда! Вы что стоите, ваше высочество, закончили неужто?

– Пока ты говоришь, Ория, что угодно можно закончить. – Арчибальд отер со лба пот. – У тебя как?

– Да вот, осталась пара дюжин яблочков, так я с ними за минуту управлюсь. Только перед тем как сушить, кур надо отогнать. Вы как ослика выводить будете, заодно кур заприте, а я как закончу, так за ужин примусь. Большое-то ведро сегодня не берите, завтра гостей нет, так можно не мыться, зачем вам много воды тащить, надрываться, и так с самого утра вы уже и яблоки собрали, и послов приняли, и в лес сходили, сколько ягод принесли, мне теперь полночи перебирать! И меду кувшин, и корзину орехов! Крестьянин столько бы не сделал, сколько принц, бедняжка, работает! Матушка ваша сегодня днем тоже заходили, расспрашивали, где вы и что поделываете. Платочек изволили вышить, чтобы вам пот отирать, да я в карман сунула и забыла, пока выметала залу перед приездом послов. Да вот же кончик его торчит из кармана, возьмите, ваше высочество, а то за ужином матушка спросят о платочке, и если узнают, что я не передала, так ругаться будут!

Арчибальд успел сходить на конюшню и вернулся, ведя в поводу маленького печального ослика, который опустил голову к самой земле, так и шел, постукивая копытцами по булыжнику двора. Сколько его ни дергали за уздечку, он морду не поднимал. К спине ослика были привязаны две закрытые крышками бадьи для воды. Ручей протекал ниже замка, у подножия скалы. Юноша услышал только про «кончик из кармана, возьмите, ваше высочество» и вытянул платок из одного из множества карманов, что отягощали фартук единственной служанки во дворце. Она была и поварихой, и горничной, и камеристкой. Кроме нее, обедневшей королевской семье служил только охранник Жак, он же конюший, и камергер, и стольничий, и виночерпий. Всю работу по управлению королевством и хозяйством дворца вел юный принц. Королева предавалась скорби.

Увидев бадьи, Ория всплеснула руками, выронив нож:

– Куда ж две-то на ночь, ваше высочество?! Вы ж притомились за день! Поберегли бы уж себя! Верно ваша матушка говорят: не по-королевски изволите себя вести! Надорветесь же, целый день работаючи, по две бадьи от источника таскать!

– Мне завтра с раннего утра ехать, Ория, так хочу помыться.

– В гости, что ль? А к кому, позвольте узнать? Далеко ли, надолго ли? Надо ли припасов в дорогу? А как же виноград, привезли же две телеги по два быка! Давить надо, пока не скис! В холодной уже и места нет, все этими корзинами забито, а Жака разве заставишь виноград давить? Он только вино хлестать горазд!

– Послезавтра вернусь, с утра, долежит как-нибудь. Ты перебери, засахари сколько-нибудь, для компота отложи, а я вернусь и все сразу под пресс пущу. К дядюшке еду, насчет долга поговорить. А Жак пусть пока вытащит пресс во двор, дождя вроде не ожидается.

– Так чем долги платить-то, ваше высочество?! У дядюшки Лу последний крестьянин богаче вас! И ехать к нему неделю, не меньше!

– Да не к тому, Ория, – с досадой отмахнулся Арчибальд, ведя ослика к воротам. – К Полии я. Есть мысль одна о пошлинах с купцов. Думаю, если предложу, чтобы он вместо меня брал дорожные сборы и пограничную пошлину в счет долга, то он согласится. А купцам я поблажку сделаю, тем, которые через Полию торговать станут. Торговля через дядюшку пойдет, ему приток, а мне головной болью меньше.

– Купчинам поблажки?! – Ория схватилась за голову. – Да как вы думать о таком можете, ваше высочество! Это ж такие бестии, распустятся – потом ни гроша с них не сдерете!

– Хватит болтать. Года три проживем без этих пошлин. Зато с одним долгом расплатимся, а там, глядишь, и с остальными. Видишь сама, у нас наконец что-то появилось в доме, запасы на зиму сделали – и еще остались продукты, часть продали, деньги завелись... Ория, мы скоро заживем по-королевски, не ворчи! Через год я, может, сокола себе смогу купить, представляешь? У нас будут куропатки!

Девушка подняла нож и вернулась к резке яблок, качая головой:

– Ох, ваше высочество, все-то вы обдумали, все-то обрешали, а как с дядюшкой Лу расплачиваться – этого вам ни в жизнь не сообразить! Ничем от него не откупиться, от злодея!

Юноша уже не слышал ее причитаний.

Встал Арчибальд с солнцем, не было и пяти часов. Помылся, надел «парадный» костюм – единственное одеяние, в котором его не приняли бы за крестьянина. Правда, и будущего короля в этом наряде было сложно в нем признать. Что бы ни говорила Ория, Арчибальд не забывал о том, что он принц, и раз в год навещал «близких» родственников и соседей – тех, до чьих дворцов можно было доскакать за полдня или за день. Учитывая размеры королевства, большая часть пути приходилась на территорию сопредельных государств. Половина их являлись кредиторами его страны, и принц старался поддерживать дипломатические отношения. На нищую страну никто не позарится, но долги-то отдавать надо? Монархи-соседи давно махнули на долги царственной дланью, однако Арчибальд не забывал.

Его величество Старый Полия устраивал турнир или бал – Арчибальд не запомнил, что именно, когда вчера давал дядюшкиным послам ответ, ему было все равно, он не принимал участия ни в одном, ни в другом: для обеих забав считался слишком молодым. Пятнадцать лет – какие танцы, какие сражения? И хотя многие его сверстники начинали пробовать силы в залах и на поле, Арчибальду было не до того. Правда, через пару лет придется сесть на коня, взять в руки копье... Но через пару лет он сможет их купить! Настоящего рыцарского коня и хорошее крепкое копье. И выкупить отцовские латы...

Через пару лет, если он будет продолжать работать с утра до ночи.

Седеющая коняка несла его через невысокий перевал, и стук копыт разносился над долиной, пробуждая крестьян. Арчибальд видел, как выходят они из домов, как идут в поле, видел, как начинают дымиться трубы, и желудок у принца сводило от голода. Ничего, вечером на пиру отъестся. И посмотрит, что нынче носят дамы. Пора сшить матушке новое платье, это совсем износилось, ее величество отказывается выходить. Арчибальд уже может купить ткани и нанять швею! А то матушка уже почти полгода не покидает замка... Три года в одном платье – для женщины это, наверное, невыносимая мука. Но по крайней мере они почти не голодали эти три года.

Арчибальд сделал остановку перед въездом в город, чтобы дать отдохнуть коню. Солнце стояло еще высоко. Принц напоил коня в ручье, расседлал, вытер ему мокрой травой бока и спину. Когда местами полысевшая шкура высохла, заседлал, затем перекусил остатками хлеба, запил водой из ручья и вскочил в седло. К дворцу он подлетел галопом.

Большой двор был полон людей и лошадей, повозок. Среди богато разодетых дам и кавалеров сновали оруженосцы и слуги, помогая спускаться, таская вещи. Стоял несмолкаемый гул речей, все кругом пестрело яркими красками. Платья и шлейфы, рукава и гульфики, вуали и сеточки – красные, белые, желтые, синие, зеленые, полоски и цветы. В глазах Арчибальда зарябило. Какой-то оруженосец с багряными бедрами, выпирающими из-под кафтана, уставился на принца с презрительным любопытством. Арчибальд спрыгнул с коня, сунув поводья подбежавшему седому конюху. Оруженосец как раз величаво спешился и ждал, когда конюх примет его лошадь, но тот поклонился Арчибальду, расплывшись в широкой улыбке:

– Коняка еще дышит, ваше высочество?

– Бегает не хуже некоторых. – Арчибальд легонько ткнул конюха кулаком в плечо. – Где Полия, не видел?

– Да внутрях, ваше высочество, спросите мажордома. Сегодня старик и на конюшню не заходил – не до того ему, сами видите.

Багрянобедрый оруженосец, слышавший каждое слово, уставился на юношу. Арчибальд, не замечая взгляда, прошел к лестнице. Скоро он сам окружит себя такими наглыми юнцами, и никто больше не станет пялиться на него с презрением и удивлением. Впереди будет бежать глашатай, и толпа станет расступаться перед Арчибальдом Пятым, королем...

Во дворце народу было еще больше. Хотя основная часть гостей разошлась по комнатам, но и в коридорах принц постоянно с кем-то сталкивался.

Когда его окликнули, юный принц как раз пересекал Оружейный зал, украшенный роскошными гобеленами, на которых были вышиты военные подвиги владельца замка, немалая часть из них относилась еще к прошлому веку. Зрелый, с седеющими висками красивый мужчина в поношенном запыленном платье, без оружия на простом кожаном поясе, позвал Арчибальда:

– Я к тебе обращаюсь, мальчик! Принеси вина да побольше!

Юноша остановился в замешательстве. Люди, находящиеся в зале, – двое рыцарей, дамы, чей-то оруженосец – уставились на него. Арчибальд догадался, что его приняли за пажа, но не мог понять, кем является этот мужчина. Он стоял в стороне от всех, одет был неопределенно: так мог выглядеть и слуга знатного господина, и сам господин (Арчибальд вспомнил о себе). Приказной тон указывал на господина, но подобная наглость была вполне в духе слуг высокопоставленных дворян.

На юношу глазели, а он не знал, как ответить. Мужчина, почувствовав его замешательство, усилил напор:

– Ну, чего уставился, мальчишка? Чего встал столбом? Бегом на кухню! – И добавил снисходительно: – Ты чей будешь?

Арчибальд выпрямился. Мимо проходили, сгибаясь под тяжестью огромного стола, двое слуг, искоса посмотрели на принца – и поклонились ему. Юноша остановил их:

– Вы, двое, бросьте стол, возьмите этого старого козла и выпорите на конюшне.

Захохотали рыцари. Наглец с перекосившимся лицом вскричал:

– Ах ты мерзавец!.. Да ты знаешь, кто я такой?!

Слуги поставили стол, но замерли в нерешительности. Арчибальд нахмурился. Один из слуг знал его, а с «козлом», похоже, никто из присутствующих знаком не был, поэтому, переглянувшись, молодцы направились к седеющему красавцу который, угрожающе скалясь, отступил на пару шагов:

– Только дотроньтесь до меня, болваны!

Слуги посмотрели на принца, и тот кивнул. Ребята дружно кинулись на красавца, стараясь его скрутить. Оба были крепкими парнями, однако им пришлось повозиться, потому что наглец оказался сильным и ловким, не дураком подраться. Минут пять длилась потасовка, во время которой дамы покинули зал, а рыцари и оруженосец подошли ближе, криками подбадривая дерущихся. Наконец совместными усилиями слугам удалось заломить красавцу руки, для чего пришлось повалить его на пол.

– Тащите его, ребята, и всыпьте как следует!

Слуги дернули пленника, который завопил:

– Немедленно отпустите меня! Я король Лу Бреви Восьмой! Пустите, болваны, иначе сами окажетесь на конюшне!

Слуги выпустили короля. Тот, отряхнувшись, подошел к Арчибальду, смерил юношу тяжелым взглядом:

– Пошутил, щенок? Я тебя сейчас голыми руками задушу!

Угроза была произнесена серьезным тоном, и красавец поднял руки, чтобы немедленно привести ее в исполнение. Но юноша одним крепким точным ударом кулаком в лицо откинул незнакомца. Тот, схватившись за скулу, чуть не упал, но удержался на ногах. Слуги, подняв стол, выбежали вон. Арчибальд произнес:

– Не торопитесь! Не пристало королю принимать поспешные решения!

– Ты меня еще учишь? – Лу, потирая щеку, огляделся. В зал как раз заглянул разодетый в шелка слуга. Король рявкнул на него: – Бегом сюда, болван, где тебя черти носят!

Покрасневший от испуга слуга, низко кланяясь, подбежал, мелко семеня:

– Вы же сами изволили отослать меня, ваше ве...

– Заткнись! Где мой меч? Тащи сюда бегом, я убью этого выродка!

Арчибальд был безоружен, да если бы у него и имелся меч, что толку: принц три года держал в руках только крестьянский инструмент. Поэтому он просто смотрел в злые глаза дядюшки Лу, которого не узнал. Впрочем, ничего удивительного: в последний раз они виделись, когда Арчибальду было лет пять. Или даже раньше, незадолго до смерти отца. Сейчас король осматривал принца, щурясь в сумраке залы, отчего его левая щека приподнималась, а вокруг глаз собирались многочисленные морщины. Арчибальд заметил, что правая щека покраснела.

– Что, щенок, дрожишь? – усмехнулся король. – Правильно, и еще помолись.

– Пожалуй, я ошибся, назвав вас козлом, – выговорил юноша, только чтобы не молчать в ответ. – Вы старый брехливый пес.

– Да ты наглец. Откуда такой взялся?

– Оттуда же, откуда и вы, из лона женщины.

Лу зло рассмеялся:

– Сравнил!

– Пожалуй, я действительно погорячился, сравнив вашу уважаемую родительницу со своей матушкой, – согласился Арчибальд. – Моя мать из более знатного рода.

Король уставился на Арчибальда, замерев от изумления, перестав дышать. Затем судорожно втянул воздух.

– Ты кто? – хрипло спросил он.

Вбежал слуга, за ним мчался, стуча подкованными сапогами, молодой оруженосец, почти мальчик, он держал на руках меч в богато украшенных ножнах, концы расшитой перевязи волочились по полу. Оба подбежали к господину. Оруженосец, преклонив колено, поднес меч королю. Сердце Арчибальда заколотилось, он оглянулся на рыцарей, гадая, не одолжит ли кто из них ему оружие. Однако король даже не притронулся к мечу. Он посмотрел на принца и улыбнулся недобро:

– Зачем же я буду убивать курицу, несущую золотые яйца? Я слышал, твое королевство начинает расцветать, мальчик? Зная твою мать, я могу быть уверен, что она в целости сохранила все долговые расписки. Ваше семейство славится своей честностью, вот и проверим, насколько слава эта соответствует истине. Можешь идти.

Арчибальд, покраснев, развернулся и вышел, стараясь сохранять достоинство. Старый козел! Шелудивый пес! Но как только за ним закрылись двери, принц заспешил по-прежнему. Он хотел окончить дела до начала развлечений. Тем более что у него только что появилась еще одна, скорее всего очень большая проблема. Надо бы спросить у матушки, сколько они должны дядюшке Лу, чтобы расплатиться с ним как можно быстрее и в первую очередь. Хотя король так мерзко улыбался... Сколько же они должны? Почему матушка никогда не говорила об этом?

Cо Старым Полией Арчибальд столкнулся в коридоре. Старик в сопровождении двух слуг, – тех самых, что скручивали Лу Восьмого, – и троих рыцарей торопливо шагал, никем не поддерживаемый. Увидев юношу, он остановился. Арчибальд приблизился и почтительно приветствовал его.

– И ты оставайся в добром здравии как можно дольше, – ответил король, цепко всматриваясь в принца.

Полия был стар уже лет тридцать или сорок, но оставался по-прежнему бодрым. Арчибальд не удивился бы, если б Полия женился и родил наследника лет через пяток, несмотря на все свои седины и морщины. Пока что король был бездетным.

– Благодарю вас, благородные рыцари, за оказанную мне услугу. Поверьте, я ее не забуду, – обратился Полия к сопровождающим. – Вы свободны.

Когда рыцари, раскланявшись, оставили короля, он отпустил слуг и взял Арчибальда под руку.

– Что ж, мой юный принц, идем ко мне в кабинет, расскажешь, что у вас произошло с братцем Лу. Принесли же его черти! Десять лет он не посещал мои турниры, я уж и приглашения слал только для порядка: дальний, да родственник, к тому же не пришлешь – обидится, хотя ему наши забавы – детский лепет, у него у самого такие гулянья... Жениха для Инельды ищет, не иначе. Но я отвлекся. Рассказывай.

В темном помещении, где были наглухо заперты все ставни, горели два пятирожковых подсвечника. Полия, подведя Арчибальда к скамье у стены, сам сел в резное кресло у камина, протянул руки к огню.

– Я слышал, у Лу развлечение такое: молодых дворянчиков смущать. Найдет кого попроще с виду, прикрикнет, прикажет чего-нибудь, что только слуге пристало делать, и потешается. Кричит, грозит наказанием, добивается ответа, кто господин, запугивает... Говорят. Сам я не видел, да теперь знаю. Так ведь было?

Арчибальд сдержанно кивнул.

– Повезло, что жив остался. – Полия поворачивал руки к огню то ладонями, то тыльной стороной. – Иногда, говорят, он и зарубить может. Когда молодые люди узнают, что он король, – тушуются. А ты вот... Не простит Лу. Если бы никто ничего не видел... Да нет, не помогло бы.

– И не надо, – хмуро отозвался Арчибальд. – Молод ты еще, чтобы знать, что надо, а что нет. Теперь он тебя с потрохами скушает. Правда, не знаю как. Он любит как-нибудь так... не по-рыцарски. Так что с ним надо держать ухо востро. Особенно на пиру будь внимателен, старайся не разговаривать с Лу. Садись ко мне поближе, если что – я тебя в обиду не дам.

– Дядюшка Полия! – возмутился принц. – Я не ребенок и могу за себя постоять!

– Меча даже нет, – покачал головой старик, оглянувшись на Арчибальда. – Да возьми хоть вон тот, видишь, в углу на скамье лежит? Не смотри, что ножны потертые, зато сталь отличная, баланс прекрасный, кромка не тупится... Бери-бери, не гляди на старика волком. Ты молодой, скоро на турниры начнешь выезжать.

– Мне не до них. – Арчибальд покраснел. Он вынимал клинок из ножен и вкладывал обратно, дивясь легкости движения и красоте лезвия. Соблазн был велик.

– От подарка не отказываются. – Полия спрятал руки в широкие, отороченные мехом рукава алой мантии. – Мне уж больше не воевать, разве за картой, а на поле не поеду. Наследника нет, так хоть какое-то добро в нужные руки попадет. Приезжай чаще, позанимаешься здесь с хорошим наставником.

Арчибальд отложил перевязь, затем, не в силах сдержаться, подвинул ножны к себе и снова вытащил меч, осторожно рубанул воздух... Старик засмеялся:

– Рыцарь должен быть при оружии. Так что бери, бери, дядюшка дарит.

Арчибальд поднял голову, отрывая взгляд от клинка:

– Я же приехал с предложением!

Старик, поежившись, повернулся к принцу:

– Да? И с каким же?

Арчибальд, волнуясь и запинаясь, рассказал об идее с пошлинами. Полия выслушал спокойно, пристально глядя на принца. И когда юноша закончил говорить, старик все смотрел и смотрел в глубокой задумчивости, хмуря брови, так что Арчибальд разволновался еще больше и уже собирался спросить, что же дядюшка об этом думает, как Полия произнес:

– И угораздило же тебя связаться с Лу. Вот не повезло так не повезло!

– Да при чем тут он?! – вспылил Арчибальд.

– Горячий ты еще. – Полия покачал седой головой. Волосы у него от старости истончились и стали почти прозрачные. – А ведь государственный ум. Толику бы сдержанности – и хоть сейчас на трон сажай, не гляди, что мальчишка.

– Так как с купцами? – напомнил юноша.

– Да, идея... интересная. Думаю, если ты действительно пойдешь на снижение пошлин для тех, кто через меня поедет, то ведь и поедут. Тут хоть и крюк, зато можно к пряностям и шелкам подобраться поближе. Купцы – они жадные до выгоды. А королева Аугуста пойдет ли на это? Подпишет договор?

– Подпишет. Ведь это в счет долга, так что обязательно подпишет. Присылайте послов.

Полия покачал головой:

– Не спеши, сначала с канцлером моим и казначеем обговори, мне подробности нужны. Ты своих купцов хорошо изучил? К тому же, как знать, может, и с моей стороны какие-нибудь поблажки выйдут. Договор должен быть обоюдовыгодным, мы же не контрибуцию определяем.

– Но долг!

– Не горячись, мой мальчик, остынь. Возьми меч, поиграй, а я пока в зал пойду, продолжу гостей принимать. Как наиграешься – приходи. Пир не пропусти да помни, что я сказал: садись ближе ко мне!

Зал был заставлен столами, столы – яствами. Когда разгоряченный хорошей взбучкой, что преподал ему какой-то солдат на дворе казармы, Арчибальд вошел на пиршество, в первый момент он был оглушен и ослеплен. Со стен свисали огромные, ярко вышитые гобелены, полосы алого и золотистого шелка спускались с балок и стропил почти до самых столов, вдоль стен и вокруг столов стояли сотни подсвечников, и свет играл, отражаясь от начищенных до зеркального блеска серебряных блюд и бокалов. На возвышении за столами расположились больше тысячи человек, и все высокородные господа с дамами, принцы и князья, а их бесчисленная свита заполонила нижнюю часть зала, у входа толпились слуги, слуги сидели на скамьях вдоль стен, слуги сновали с блюдами, подносами и кувшинами между столами. Столы ломились от яств на все вкусы; все, на что идут пшеница, виноград и корнеплоды, плоды и молодые всходы, было приготовлено в самом изощренном и причудливом виде. Между столами ходили жонглеры и, аккомпанируя себе кто на роте, кто на мандоле, исполняли кансоны и дескорты, декламировали лэ; воздух полнился звуками жиги, монокордов и мюзет, а гости под музыку разговаривали во весь голос.

Жмурясь от яркого света и морщась от непривычного уху шума, Арчибальд остановился у дверей. К нему подлетел паж в цветах Старого Полии.

– Ваше высочество, соблаговолите следовать за мной, его величество зовет вас за свой стол.

Арчибальд последовал за мальчиком и скоро разглядел короля. Старик сидел в одиночестве, места вокруг него были свободны. Перегнувшись через стоящее рядом кресло, Полия разговаривал с неизвестным Арчибальду господином средних лет, одетым изящно и очень богато: из-под плаща черной шерсти с беличьим мехом и шитого золотом кафтана выглядывала рубашка знаменитой реймсской ткани. Старик заметил племянника и махнул ему, приглашая сесть слева.

Когда принц подошел, он узнал в соседе Старого Полии короля Лу. Бреви Восьмой поднял на юношу взгляд и кивнул. Арчибальду показалась, что в этом взгляде была насмешка. Щеки принца порозовели от гнева, но он, отвесив в ответ легкий поклон, опустился на бархатную подушку, подложенную в кресло. Зверский голод, мучивший юношу с утра, отступил под недобрым вниманием дядюшки Лу, так что Арчибальд съел значительно меньше, чем собирался. Ему хватило двух куропаток, бекаса и фазаньей ножки с хлебом и овощами. И он почти не пил, сколько ни предлагал ему Старый Полия, расхваливая свои винные погреба. Арчибальд попробовал. Пригубил из большого серебряного кубка темной ароматной жидкости, покатал на языке и почти сразу проглотил. Поставил кубок и обратился к королю:

– Не хочу говорить дурного о ваших виноделах или поставщиках, дядюшка... но...

Полия наклонился к принцу:

– Говори громче!

Арчибальд достал из-за пазухи деревянную фляжку, протянул старику.

– Чтобы не сказать дурного! – крикнул он. – Но если вам понравится, я пришлю бочку вот этого!

Старый Полия, недоверчиво сощурившись, принял фляжку, повертел, выплеснул через плечо остатки вина из своего кубка, налил туда немного предложенного и сделал глоток. Арчибальд заметил, с каким интересом следил за действиями старика Лу Бреви Восьмой. А Полия почмокал губами, глядя куда-то вдаль, облизнулся, сделал еще глоток...

Юноша не смог сдержать улыбки.

– Так я пришлю? – спросил он.

– Где брал? – Полия подставил кубок, и Арчибальд вылил туда почти все содержимое фляжки.

– Не знаю, поверите ли, дядюшка...

– Верю, – прервал его Старый Полия, сразу поняв, и задумчиво отпил. – Пришли, племянничек, сделай одолжение.

Лу поднялся и подошел к Арчибальду, наклонился над плечом принца. Юноша невольно отодвинулся.

– Позвольте и мне. – Лу протянул руку, указывая взглядом на фляжку.

Старый Полия сделал движение, чтобы остановить Арчибальда, но тот, секунду помедлив, положил деревянный сосуд в протянутую ладонь. Лу медленно вытащил плотно сидящую затычку, поднес фляжку ко рту, не отрывая взгляда от лица принца, отчего тот замер, чувствуя себя птицей, на которую уставилась змея... И тем неожиданнее оказалось восхищенное восклицание Лу:

– М-м! Однако какой букет! Знатное вино. Пожалуй, и у меня в подвалах не хранится подобного среди недавнего урожая! С твоих виноградников, как я понимаю? Вряд ли у тебя хватило бы денег на такое вино. Ну что ж, тогда и мне пришли бочку-другую.

Арчибальд, чувствуя, как горит лицо, посмотрел прямо в смеющиеся глаза Лу

– Унция за бочку, – твердо сказал он, но сердце его колотилось.

Брови короля медленно сошлись на переносице, губы сжались в тонкую полоску, резче обозначились морщины от углов рта к крыльям орлиного носа. Лу долго разглядывал принца, затем произнес неторопливо:

– В счет долга.

Сердце остановилось и провалилось в пятки, тем не менее Арчибальд смог вымолвить:

– Я... не видел долговых расписок... однако знаю, что в них точно ничего не говорится... о возмещении вином. И отдавать им... я не стану. – Он чувствовал себя в этот момент нашкодившим мальчишкой, однако продолжал сидеть, расправив плечи, чтобы не показать испуга. А главное – стараясь не вспоминать о том, насколько страна Бреви Восьмого больше его собственного нищего королевства. Во сколько раз. И сколько воинов может выставить Лу. И сколько – вернее, нисколько – он, Арчибальд. И...

– Неужели из твоих безбрежных виноградников не сделают вина много лучше? – Полия поднялся с кресла и, обняв Лу за плечи, повел вдоль стола. – А где моя внучатая племянница? Разреши мне первый танец! Я стар, но фигуры танца аббатисы помнят даже мои ноги! Эй, жонглеры!

К королям тут же подбежали слуги с кувшинами в руках и полотенцами на шее. Арчибальд перевел дух. С середины зала уже убирали столы, чтобы освободить место для танцев. С низким поклоном принцу поднесли ароматизированную воду для омовения рук. Некоторое время Арчибальд наблюдал за танцующими, за ухищрениями фокусников и акробатов, которые крутились в дальней части зала и между танцорами, затем поднялся и тихо вышел. Он хотел сразу спуститься в конюшню, седлать коня и ехать домой, но его нагнал паж Старого Полии, передал пожелание короля, чтобы принц присутствовал утром на турнире, и проводил Арчибальда в отведенную ему комнату. Принц остался только для того, чтобы снова зайти в казарму. И на рассвете он уже был там.

Тот солдат, ветеран многих сражений, сказал Арчибальду:

– На турнире есть много разных выкрутасов, а на войне ты дерешься за свою жизнь. Поэтому когда такой весь из себя железный рыцарь встает в стойку и красиво выворачивает руку можно сделать вот так...

Все утро Арчибальд учился. Паж Старого Полии так и нашел принца: обнаженным по пояс, мокрым от пота, с мечом в руках, тяжело дышащим, но отбивающим атаку за атакой. Успев только утереться и натянуть рубашку с курткой, Арчибальд поспешил за пажом, который снисходительно и в то же время почтительно спросил по дороге:

– Собираетесь участвовать в турнире? Под чьим знаменем – лорда Ивена или его величества Лу Бреви Восьмого?

Возраст Арчибальда никак не позволял ему принять участие в ристалище, и паж это понимал, но, видимо, упражнения юного принца внушили ему уважение.

– Нет, – сердито ответил Арчибальд.

Луг за замком пестрел флагами, трибуны были разукрашены тканями, вдоль поля для сражений на высоких шестах плескались штандарты участников. Паж препроводил Арчибальда в самую высокую ложу, где сидел король в окружении дальней родни, в основном из дам. Арчибальд, стесняясь – из-за своей потертой куртки, красного лица – роскошно одетых красавиц, сел возле короля и стал украдкой оглядываться. Его внимание привлекла юная светловолосая дама в короткой вуали и в зеленом платье с золотым шлейфом. Он оглядывался исподтишка, почти не слушая, что говорит ему король, хотя кое-что из объяснений старика разобрал.

– Посмотри на этого рыцаря в червленых доспехах, с красным пером на шлеме, вот он сейчас въезжает, да, тот. Это твой дядюшка Лу. Хотя он уже дедушка и засматриваешься ты как раз на его внучку, он еще участвует в турнирах и частенько берет первый приз. Следи, как изящно он вышибет из седла рыцаря в черном!

Арчибальд тут же отвел взгляд от прекрасной незнакомки и уставился на турнирное поле. Он внимательно следил за тем, как Лу бьется на мечах и в общей схватке. И больше не оборачивался. И пожалел, что вообще пришел сюда. Поэтому, когда турнир закончился и король Полия под восторженный рев толпы наградил победителей (в том числе и родственника своего, короля Лу Бреви Восьмого), Арчибальд поторопился покинуть трибуну чтобы немедленно скакать домой.

Но Старый Полия снова остановил принца:

– Я хочу, чтобы ты присутствовал еще на одном действе, мой мальчик. Препоясывание мечом. Не откажи старику.

– Но у меня уже пресс для винограда на дворе! – с отчаянием в голосе воскликнул Арчибальд. На самом деле он больше не хотел видеть недоступные ему развлечения. Ведь это должна быть и его жизнь – турниры, пиры, балы, посвящение в рыцари, упражнения с мечом на заднем дворе! А у него яблоки, пшеница, пресс для винограда, каштаны с желудями и долги!

Полия приобнял Арчибальда и повлек за собой.

Торжество проходило в специально отведенном для этого зале. Из большого зарешеченного окна между двумя колоннами, подпирающими свод, яркий дневной свет лился на возвышение, где старый король посвящал в рыцари молодых дворян и отличившихся храбростью оруженосцев. Арчибальд, стоя среди рыцарей и лордов, не смотрел на действо, а разглядывал резные капители и прочие украшения – драпированные алой тканью висящие на колоннах воинские доспехи, композиции из шлемов, кирас и копий. И когда Полия окликнул его, принц не сразу понял, что обращаются к нему.

– Арчибальд, сын Тибаута, сына Ивейна!

Юноша выступил вперед и с изумлением увидел в руках старика свой новый меч, оставленный им перед турниром в комнате, куда он зашел вытереть лицо. Король обнажил клинок и благословил племянника. По залу прошел гул удивленных голосов.

– Он же мальчишка! – услышал Арчибальд шепот за спиной.

Полия протянул принцу меч. Юноша как во сне принял клинок. Король передал ему ножны. Арчибальд медленно вдвинул в них тускло блеснувшее лезвие. Среди рыцарей поднялся ропот, отдельные крики протеста становились громче. Старый Полия взял у Арчибальда перевязь и препоясал юношу.

– Да кто он такой? – раздался возмущенный возглас из толпы слева.

Король притянул Арчибальда к себе и поцеловал в лоб. Губы у него были холодные и сухие. Он вытащил меч из ножен на боку принца, и юноша преклонил колено, опустил голову...

– Полия, ты понимаешь, что делаешь? – Голос Лу прозвучал почти над самым ухом, Арчибальд не глядя мог сказать, где стоит Бреви Восьмой: слева от Полии, который как раз легонько ударил принца по плечу. – Остановись, пока не поздно!

Старик поднял Арчибальда, обнял и, в свою очередь преклонив колено, привязал к старым стершимся запыленным сапогам юноши настоящие звонкие шпоры.

– Полия, он совсем еще мальчишка и ничем не заслужил высокого звания, которое имеет не каждый присутствующий здесь воин, он даже меч в руках не умеет держать!

Слова Лу были поддержаны возмущенными криками рыцарей, знати, обойденных посвящением оруженосцев и министериалов. Лу, еще в доспехе, но уже в неполном, и в накинутом поверх тяжелом, отороченном мехом плаще, вытащил меч, угрожающе двинувшись на Арчибальда. Обошел преградившего ему путь короля и встал перед юношей в стойку, приставив острие клинка почти к самой груди юноши, ближе к открытому в вырезе незашнурованной куртки горлу.

«...Подсекаешь ниже колена, когда он наклонится, ловишь лезвием его меч за гарду и выбиваешь оружие из рук. Вот так...»

Арчибальд сделал это почти механически, не задумываясь. На отработку мгновенного извлечения клинка из ножен с последующим ударом он потратил все утро. Меч Лу отлетел к ногам столпившихся вокруг возвышения рыцарей и со звоном упал на камень. Все отступили на шаг, около лежащего оружия образовалась пустота.

– Этого достаточно. Я сказал. – Старый Полия принял из рук стоящего рядом пажа знамя и вручил удивленному не меньше остальных Арчибальду со словами: – Сэр Арчибальд, честь и достоинство. Отныне и навсегда.

Глаза старика увлажнились. Оруженосцы и только что посвященные рыцари разразились приветственными криками. Лу резко кивнул своему пажу, и тот бросился поднимать меч. Вокруг короля сгрудилась свита. Арчибальд принимал поздравления. В зал стали входить трубадуры с вьеллами и слуги с кувшинами и бокалами...

Он чуть не загнал коня. Только когда кляча под ним начала спотыкаться, Арчибальд очнулся от бешеной скачки несвязных мыслей и мечтаний и остановил пожилого буцефала. Бока коня ходили ходуном, животное дышало с трудом. Юный рыцарь, взяв коня под уздцы, повел его по пустынной дороге, чтобы дать остыть, затем сделал остановку. Воды поблизости не было, поэтому Арчибальд тщательно вытер коня травой и пустил попастись, сменив узду на недоуздок. Пока скакун пощипывал жесткую пожелтевшую октябрьскую траву, принц осторожно вынул меч из ножен, поднял его и принялся разглядывать, почти не дыша, чуть потускневшую от времени сталь. Обычный длинный меч, обоюдоострое лезвие, простая, но хорошо заточенная режущая кромка... Арчибальд взмахнул мечом, прислушался к свисту разрезаемого воздуха...

Он подлетел к воротам и заколотил в них обеими руками:

– Жак, отворяй! Приехал рыцарь!

Ворота открывались медленно и со скрипом: руки никак не доходили смазать петли. Как только открылась щель, достаточная, чтобы пройти коню, Арчибальд дал ему шенкелей и ворвался в замок. Жак, крутивший ворот, крикнул:

– Как поездка, ваше высочество? Пресс со вчерашнего вечера на заднем дворе дожидается! Ория перебрала виноград, а я почистил желоб и бревно!

– Отлично! – Арчибальд соскочил с коня и повел его по двору. – Как матушка?

Старый Жак, закрепив цепь, подошел к принцу:

– Как переговоры с его величеством Старым Полией, успешными ли оказались? А что это у вас на боку? Никак меч? Где ж вы его достали? Неужто ограбили кого?

– Да что ты несешь, Жак?! – Арчибальд повел коня в конюшню – полуразвалившийся сарай, у которого крыша не текла только потому, что принц раз в месяц залезал на нее и перестилал тонкий слой соломы. – Старый Полия посвятил меня в рыцари!

– Сэр Арчибальд? – усмехнулся старый солдат, но увидел счастливую улыбку принца, еще почти мальчишки, и нахмурился: – Это за какие же заслуги, ваше высочество? Не дело это – даром получать подобные награды!

Юноша потемнел лицом.

– Знаю. Мне теперь придется доказать, что я стою этого звания. Да вот как? На турниры меня еще не пустят, да и снаряжения и коня рыцарского у меня нет и купить не на что. На войну, что ли, пойти? Где у нас ближайшая война? Хоть простым ратником, а там, глядишь, завоюю и на доспехи... Нет, Жак, а матушка, а хозяйство? Долги, будь они прокляты?!

Жак взялся за повод, легонько потянул на себя:

– Я распрягу, идите, ваше высочество, к королеве. Уж вечер, а она вас с утра дожидается.

Арчибальд кивнул, передал узду привратнику и направился к башне.

Высокую лестницу щедро поливало желтыми лучами закатное солнце, и на ступеньках отчетливо были видны все выбоины.

– Ваше высочество, ваше высочество! – На верхнюю площадку выскочила Ория. – Вот вы и приехали, а мы все заждались! Королева все глаза высмотрела, а я уж и пирог испекла, и компот сварила, и овощей натушила! А из деревни уток двух принесли, так я заливное сделала, подать к ужину? Ой, а это у вас что такое?

Арчибальд обошел девушку и взялся за кольцо на двери:

– Это, Ория, еще один долг.

– Так я подаю ужин? – крикнула вслед Ория.

– Подавай! – откликнулся принц, входя в каминный зал.

Здесь было темно и холодно. Высокие узкие окна, несмотря на ясный теплый день, были закрыты ставнями. В камине горел огонь, около камина в кресле сидела королева. При появлении принца она повернула голову. Арчибальд подошел к ней и опустился на колени.

– Простите, матушка, что я задержался. Дядюшка Полия просил меня остаться на турнир, который проходил сегодня утром.

– Ты правильно сделал, что удовлетворил просьбу старика, – откликнулась королева и положила ладони на склоненную голову сына. – Хорошо ли устроил тебя Полия на ночь, отдохнул ли ты? Ты мог бы задержаться еще на день или два...

– Вы же знаете, матушка, привезли виноград. Я дал Старому Полии попробовать вина, что ставил три года назад, помните тот урожай? Я обещал ему бочку. Это ведь достойный подарок?

Королева вздохнула, провела ладонью по кудрям принца.

– Достойный, сын мой.

– И договорился насчет пошлин – помните, я рассказывал третьего дня? Полия пришлет послов. Подпишите ли вы договор?

– Это надо?

– Надо, матушка. Мы обо всем побеседовали. В следующем месяце я навещу его величество Угонета. А сейчас мы поедим, и я займусь виноградом. – Арчибальд вскочил и крикнул: – Ория, где ужин, черт побери?!

– Арчибальд! – воскликнула королева.

Принц склонил голову:

– Простите, ваше величество, погорячился. Сейчас пойду ставить стол, вы позволите?

– Ты больше ничего не хочешь сказать мне?

– Вы об этом мече?

– И о нем тоже. Я вижу, ты отягощен невеселыми раздумьями.

Арчибальд присел на ручку кресла.

– От вас ничего не скроешь, матушка. Да, первая радость прошла, и я думаю, что должен сделать, чтобы заслужить звание рыцаря, которым столь неожиданно наградил меня дядюшка Полия.

– Кому должен? – тихо сказала королева, глядя в огонь. – Сын мой, ты и так делаешь столько, сколько не сделал в твои годы никто из королей. Разве мало этого, чтобы гордиться? Ты работаешь от зари до зари, и я каждый день переживаю, по силам ли тебе такая ноша. Мне так тяжело видеть, что принц делает то же, что последний крестьянин!

– Матушка, вы опять!.. Я же просил вас не говорить об этом. Я делаю только то, что должен!

– Кому, мальчик мой?! – Королева заломила руки. – Ведь это все моя вина!

– Ваше величество! – Арчибальд вскочил. – В конце концов, это мое королевство! И я всего лишь привожу его в порядок! Это мое право! Мой долг! Я этого хочу, в конце концов!

Королева закрыла ладонями лицо. Сын неловко погладил ее по вздрагивающему плечу.

– Матушка... я вас умоляю... только не плачьте. Я все сделаю как надо, только позвольте мне. Любой труд в радость, если он на благо королевства. Поверьте, мне не тяжело. Да, и еще я хотел спросить, где долговые расписки дядюшки Лу.

Королева отняла руки от лица и испуганно взглянула на сына:

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Вчера и сегодня я с ним... не сошелся во взглядах. И хотел на всякий случай узнать подробности наших с ним отношений. Может, я был не прав?

– Разве сумма долга что-нибудь изменила бы для тебя? – горько спросила королева.