Просроченное убийство Джеймс Миранда
Мельба и Дизель вслед за мной вышли из комнаты отдыха.
– Любопытно, – нахмурилась Мельба. – И как-то странно.
– Очень странно, – согласился я.
– Пойду к себе в приемную и буду поглядывать на дверь. – Мельба прошла мимо меня, натянуто улыбнувшись. – На всякий случай ни к кому не поворачивайся спиной.
Я подобрал поводок Дизеля.
– Не волнуйся, не буду.
Подождал, пока Мельба скроется в кабинете директора, и посмотрел на кота.
– Ладно, дружище. Пойдем, дела не ждут.
Прежде чем зайти в кабинет, я проверил хранилище. На первый взгляд там все было по-старому. Закрыл дверь и осмотрел замок – довольно крепкий, как и у меня в архиве.
Одиннадцать коробок в моем кабинете стояли нетронутыми. Дизель снова принялся их обнюхивать, и мне пришлось ласково отпихнуть его в сторону, чтобы вытащить непронумерованную из подножия второй стопки. Выровняв «башню», я наконец сел за стол.
Дизель тут же запрыгнул на среднюю стопку, чтобы с удобством наблюдать за тем, как я открываю коробку. Продравшись сквозь слои оберточной бумаги, я обнаружил внутри несколько коробок поменьше, флэшки и пару боксов с дискетами. На флэшках скорее всего хранились тексты книг и переписка.
Интересно, почему эта коробка не получила номера? Может, ее не собирались отправлять вместе с остальными?
Ответ следовало искать в описи содержимого, заботливо составленной трудолюбивой Гейл. Я обошел стол и согнал недовольного Дизеля с коробки под номером один, на которой он так уютно устроился. Кот недовольно заурчал, что не помешало ему сунуть нос внутрь, когда я сел на пол и ножницами вскрыл коробку. Папка с пометкой «Опись» лежала на самом верху. Не обнаружив ничего интересного, Дизель принялся гонять по комнате клочки оберточной бумаги, а я вернулся за стол и приступил к изучению папки.
Я быстро пришел к выводу, что назвать эти несколько листков описью было большим преувеличением. Конечно, я судил с высоты своего профессионального опыта, но, упомянув все коробки, секретарша Годфри сильно поскупилась на детали. Она распределила содержимое по категориям, таким как: письма поклонников, деловые письма, отзывы и рецензии, премии и награды, вырезки из газет, контракты, критические статьи, книги на английском, книги на других языках, программы конвентов и встреч с читателями, речи. Этим опись и ограничивалась. Нигде я не нашел упоминания о дисках или дискетах.
Значит, коробку без номера отправили мне по ошибке. В противном случае Гейл упомянула бы ее в описи. Число коробок в списке соответствовало числу доставленных пронумерованных коробок.
И что мне теперь с ней делать? Отправить назад мисс Эндерби в Калифорнию? Впрочем, об этом можно было спросить и ее саму.
Я отыскал среди бумаг на столе два письма, которые прилагались к коробкам. В одном из них нашелся телефонный номер для связи с Гейл Эндерби. Я достал мобильный – мог позвонить и по рабочему, но междугородние коды вечно вылетали у меня из головы.
После пяти гудков меня перенаправили на автоответчик. Бойкий молодой голос сообщил, что Гейл Эндерби сейчас в отпуске и вернется через две недели. Других контактов секретарша Годфри не оставила. Я задался вопросом, знает ли она о его смерти, и оставил сообщение с просьбой перезвонить.
Что ж, придется самому разбираться с дисками. Вернул на место оберточную бумагу – ту, что смог отнять у Дизеля, – и снова запечатал коробку. Водружать ее на стопку, впрочем, не торопился. Посмотрев по сторонам, я убрал коробку на полку в паре метров от моего стола. Может, у меня разыгралась паранойя из-за того, что кто-то подслушивал нас с Мельбой, но мне не хотелось, чтобы диски попали в чужие руки. Пока о них знал только я – и предпочел бы, чтобы так оно и оставалось.
Затем я занялся коробкой под номером один. Если верить описи, там лежали письма фанатов. Заинтересовавшись, вытащил папку, датированную серединой девяностых. Сверху лежали исключительно хвалебные отзывы.
«Читал «В ловушке» до трех ночи, никак не мог оторваться», – писал один фанат.
Другой вторил ему: «Когда я закончил «Полночного убийцу», то пошел проверять замки в доме».
Большинство писем содержали пометки с датой, когда Годфри отвечал поклонникам своего творчества. Самих ответов, впрочем, я в папке не нашел.
Потом мне попалось крайне любопытное письмо: автор упрекал Годфри в том, что тот изменил неспешным детективам в классическом духе ради «кровожадных триллеров, полных бессмысленной жестокости». На этом письме рукой Годфри было выведено резкое «оставить без ответа».
Я отложил папку в сторону и уже потянулся за следующей, как зазвонил рабочий телефон.
– Отлично, ты еще на месте, – воскликнула Мельба. – Питер хочет с тобой поговорить. Я рассказала ему о коробках.
– Сейчас спущусь, – вздохнул я и повесил трубку. У меня не было настроения говорить с Питером, но потом я понял, что это отличный шанс что-нибудь у него выведать.
Подхватив сопроводительные письма, позвал Дизеля:
– Пойдем, дружище.
Пока я запирал кабинет и спускался по лестнице, кот успел проскакать по ступенькам и устроиться на столе у Мельбы.
– Все в порядке, – виновато посмотрела на меня Мельба. – Я разрешаю ему тут сидеть.
– Кажется, спорить тут бесполезно. Присмотришь за ним, пока я буду у Питера?
– Конечно! – Мельба почесала Дизеля за ухом. – Иди, не волнуйся.
Я постучал в дверь директорского кабинета, потом заглянул внутрь.
– О, Чарльз, – сказал Питер, поднимаясь мне навстречу. – Заходи.
Директор вернулся на свое место, когда я сел на стул.
– Мельба сказала, что вам доставили архив мистера Приста, – Питер сцепил пальцы в замок и внимательно посмотрел на меня.
– Да, коробки привезли сегодня, – я наклонился вперед и передал директору два письма. – Судя по тому, как все четко организовано, Годфри спланировал это за несколько месяцев.
Питер быстро прочитал письма и положил их на стол.
– Даже не сомневаюсь. Учитывая его колоссальное самомнение, он, вероятно, был на сто процентов уверен, что университет без вопросов примет его наследие, – фыркнул директор.
– Согласен, – кивнул я. – Но он точно не предполагал, что умрет так скоро.
– Даже не буду притворяться, что мне жаль этого ублюдка. Пусть даже его и прикончили столь отвратительным способом. Пустышка, которую он написал, с такой рекламой будет только лучше продаваться. Хотя Годфри, увы, ничего с этого не поимеет. – Питер улыбнулся с мрачным удовлетворением.
Никогда не подозревал, что наш директор – мстительный тип. Он и в самом деле ненавидел Годфри.
– Продажи действительно взлетят, по крайней мере, на какое-то время, – не стал спорить я. – Тут вы правы. Но мне интересно, кому это выгодно.
Я поймал себя на мысли, что впервые задумался над этим вопросом. Кто унаследует богатство Годфри? Джастин?
– Нам остается только надеяться, что он распорядился перечислить университету достаточно денег, чтобы оплатить обработку и хранение его бумаг. В противном случае они останутся как есть. – Питер решительно вздернул подбородок. – Я так понимаю, в этом вопросе мы с вами солидарны?
– Конечно, – сказал я. Мне и так хватало работы. И я с куда большим удовольствием буду заниматься описанием редких книг, чем возиться с бумагами Годфри. Хоть мне и любопытно в них заглянуть.
– Отлично, – просиял Питер.
– О деньгах мы вряд ли узнаем, пока не будет обнародовано завещание Годфри, – задумчиво произнес я. – Но как вы считаете, этого письма достаточно, чтобы признать университет законным владельцем бумаг?
– Полагаю, что да, – ответил Питер и снова пробежал глазами письмо. – Он ясно пишет о своих намерениях, хотя, к сожалению, не упоминает о финансовой стороне вопроса.
– Вся эта история привлечет внимание к городу и университету, – сказал я.
– Боюсь, ты прав, – нахмурился Питер. Судя по всему, грядущая шумиха его нисколько не радовала. – Не понимаю, почему надо было приехать в наш город и дать себя здесь убить?
Директор слегка покраснел, осознав неуместность своего замечания, но я сделал вид, что ничего не заметил.
– Все это очень странно, – протянул я. – Взять хотя бы вчерашний звонок Годфри. Он ведь сказал, что плохо себя чувствует? Это не слишком на него похоже.
Питер ничего не ответил, продолжая внимательно на меня смотреть.
– Может, на самом деле звонил не Годфри? – предположил я.
– Но кто тогда? – спросил Питер, барабаня пальцами по столу.
Я пожал плечами.
– Просто догадка. Мельба вчера сказала, что он позвонил ректору. А потом, как я понял, сообщили вам.
Пальцы Питера замерли над столом.
– Все было немножко не так.
– А как?
– Боюсь, Мельба кое-что перепутала, – Питер замолчал на секунду. – С ней такое бывает – она имеет дурную привычку недослушивать. Мы с ней не раз об этом говорили.
Я ждал, и Питер закончил свою мысль:
– Дело в том, что это я говорил с Годфри и уже потом передал ректору его слова.
Глава девятнадцатая
Странно. С чего бы Годфри звонить директору библиотеки, когда прием в его честь устраивал ректор?
– В разговоре он пожаловался на желудочный грипп. Сказал, что ему жаль срывать такое мероприятие – сомневаюсь, правда, в его искренности – и попросил передать его слова ректору. Я и передал, – пальцы Питера снова принялись отбивать незамысловатый ритм.
– Чисто из любопытства, помните, во сколько он позвонил? – с напускным равнодушием спросил я.
– Примерно в половине шестого, – подумав, ответил Питер.
– А департамент шерифа с вами уже связывался?
– Зачем? – слегка побледнел Питер. – Какое отношение я имею к этому отвратительному убийству?
– На первый взгляд – никакого, – со скрытой насмешкой в голосе проговорил я, начиная терять терпение. Директор слишком уж старательно отказывался понимать очевидные вещи. – Возможно, вы последний – за исключением убийцы, разумеется, – кто общался с Годфри. Думаю, следователю будет интересно об этом узнать.
– Понятно, – Питер потянулся за стаканом воды, который стоял на комоде позади стола. Сделав глоток, вернул стакан на место. Рука его дрожала. – Значит, я должен выполнить свой долг.
Он все еще был непривычно бледен и явно чувствовал себя не в своей тарелке, но определенно хотел закончить этот разговор. Я продиктовал Вандеркеллеру номер департамента шерифа и сказал, чтобы спросил помощницу шерифа Берри. Питер отложил ручку в сторону и пообещал позвонить.
– Отлично, – произнес я. – Мне оставить вам эти письма? – я кивнул на сопроводительные бумаги, которые по-прежнему лежали у него на столе.
– Пока да. Попрошу Мельбу сделать вам копии. Думаю, юридический отдел университета захочет иметь у себя оригиналы.
– Конечно. Ну, если это все, я бы хотел вернуться к работе.
Питер кивнул, и я направился к двери.
– Господи, чуть не забыл! – спохватился директор.
– Да? – повернулся я.
Вандеркеллер скривился от отвращения.
– Перед тем как вы пришли, мне позвонили из ректората. В субботу в университетской часовне пройдет поминальная служба по Годфри. В час дня. Полагаю, я должен буду на ней присутствовать, хотя субботу можно посвятить куда более приятным делам, – он тяжело вздохнул.
– Но не пойти будет неправильно, – заметил я. – Я тоже приду.
Питер не ответил. Вряд ли он вообще меня слышал, потому что смотрел в окно позади стола. Я подождал немного, а потом вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Все-таки наш директор – чудаковатый парень, по-другому и не скажешь.
Дизель сидел у Мельбы на столе и, завороженный ловкостью порхающих над клавиатурой пальцев, неотрывно следил за тем, как она печатает.
– Прости, что отрываю, – окликнул я кота. – Но нам пора идти.
Мельба перестала печатать и улыбнулась мне.
– Тогда увидимся позже, мальчики, – она ласково погладила Дизеля, и тот благодарно замурлыкал.
– Ну все, пойдем, – настойчиво позвал я, и Дизель грациозно спрыгнул на пол, чтобы стрелой помчаться в кабинет. Я еще только ставил ногу на первую ступеньку, а он уже взбегал на второй этаж.
Стоило нам войти в архив, как мейн-кун кинулся играть с обрывком оберточной бумаги. Он подбрасывал его в воздух и гонял по кабинету, и выражение морды у него при этом было до того дурашливое, что я не удержался и несколько минут просто стоял и наблюдал за ним. Несмотря на внушительные размеры, Дизель все-таки был еще сущим котенком.
Сев за стол, я заметил, что на рабочем телефоне мигает сигнал автоответчика: библиотека Хоуксворта сообщала, что они нашли книгу, которую я запрашивал.
Время близилось к пяти, пора идти домой. Покопаться в бумагах Годфри можно будет и завтра. Но прежде чем уйти, я запечатал коробку, которая стояла у меня на столе, предварительно конфисковав у Дизеля его трофей и вернув на место.
– Поиграешь завтра, – утешил я кота.
Но он не утешился, повернулся ко мне спиной и просидел так, пока я не направился к двери. Вздохнув, пристегнул к шлейке поводок, вывел кота в коридор, закрыл кабинет и пошел к лестнице, а затем к заднему входу. Я хотел забрать книгу из главного здания библиотеки, но прежде нужно было посадить Дизеля в машину. К сожалению, я не мог взять его с собой в Хоуксворт: некоторые сотрудники жаловались, что кот нарушает порядок. Строго говоря, Дизель был ни в чем не виноват – нельзя же упрекнуть кота в том, что студенты, завидев его, умилялись и восхищались слишком громко, да еще и норовили погладить.
Но так или иначе вход в библиотеку был для него закрыт, и потому Дизелю пришлось ждать меня в машине. День выдался прохладный, и я слегка приоткрыл окна, чтобы кот не задохнулся – но и выпрыгнуть не смог.
– Вернусь через пять минут, – заверил я его. Глаза Дизеля выражали всю скорбь кошачьего народа – он не любил оставаться один. Очень не любил.
В библиотеке я тотчас направился к абонементному столу. Пока отвечавший за выдачу студент искал мою книгу – одно из последних исследований по поздней Античности и раннему Средневековью, – я краем уха подслушал разговор у справочной. Там сегодня дежурил Вилли Кларк, и сейчас он в своей обычной «вежливой» манере помогал юной студентке.
– Нет, это издание мы еще не получили. Читать не умеете, что ли?! Вот, посмотрите на экране. Где здесь тридцать третий том десятый выпуск?
Вилли яростно вбивал что-то в компьютер, а покрасневшая студентка стояла перед ним и смущенно бормотала.
– Тогда идите и проверьте вашу ссылку еще раз! Наверное, неправильно записали, – он даже не пытался скрыть презрение в своем голосе.
Девушка опустила голову и шмыгнула к выходу. Скорее всего первокурсница – более опытные студентки научились держаться подальше от справочной, когда там сидел Вилли. Парням он тоже грубил, но над девушками измывался с особым удовольствием.
Неудивительно, что он никогда не был женат. Мужчинами вроде тоже не интересовался. Я вообще с трудом мог представить человека, который согласился бы терпеть его несносный характер.
Вилли поймал мой неодобрительный взгляд, скривился и отвернулся. А я наконец получил свою книгу и пошел к машине. Дизель жаловался всю дорогу до дома, и мне пришлось в знак извинения не раз почесать его за ушами.
Стоило нам зайти на кухню, как в нос ударили восхитительные ароматы. Дизель старательно принюхивался, хотя я должен был его разочаровать – я старался не кормить кота со стола. Впрочем, Дизель не сдавался и во время еды часто сидел на полу и гипнотизировал меня взглядом, надеясь когда-нибудь сломить мою волю.
Спустив Дизеля с поводка, я посмотрел на часы: пятнадцать минут шестого, значит, Азалия уже ушла. На плите стояла кастрюлька с зеленой фасолью, а в еще теплой духовке – цыпленок с грибами и бурым рисом. В холодильнике ждал салат: Азалия, как обычно, наготовила на четверых.
Про Дизеля она тоже не забыла: насыпала корму и налила свежей воды. Порой Азалия его ругала, но голодным бы точно не оставила. Дизель сунул нос в миски, а потом побежал в прачечную.
Я уже потянулся за тарелкой, когда в дверь позвонили. «Только бы не Канеша Берри!» – подумал я. Разговаривать с помощницей шерифа на пустой желудок было выше моих сил.
Но на крыльце стояла Джулия Уордлоу, серая от усталости.
– Прости, что без предупреждения, – сказала она, когда я пригласил ее войти. – Но я хотела увидеть Джастина, прежде чем ехать домой.
– В моем доме тебе всегда рады, Джулия, – успокоил я подругу и закрыл за ней дверь.
– Спасибо, – выдохнула она.
– Как ты? – спросил я, с тревогой разглядывая подругу. Мне решительно не нравился ее измотанный вид. – Как Эзра?
– Просто валюсь с ног, – призналась она. – А Эзре, слава Богу, получше. Его оставят в больнице еще на одну ночь, а завтра уже отпустят.
– Это хорошо. Пойдем на кухню, сделаю тебе чаю. Я схожу за Джастином. Правда, не знаю, дома он или нет – сам только что зашел.
– Буду очень признательна, – кивнула Джулия. – Честно говоря, у меня сейчас нет сил подниматься на третий этаж.
Дизель выбежал навстречу гостье, и пока Джулия ворковала над котом, я налил ей стакан сладкого чая, за который тоже следовало благодарить Азалию.
Поднимаясь по ступенькам, в который раз подумал, что нужно установить в доме внутренний телефон, чтобы не бегать по лестнице. Хотя с таким поваром, как Азалия, лишние упражнения мне точно не повредят.
У двери Джастина я отдышался и постучал.
– Войдите.
Джастин сидел за столом и работал на компьютере. Что-то допечатав, он повернулся ко мне.
– Здравствуйте, сэр.
– Привет, – сказал я. – Твоя мама внизу, хочет с тобой поговорить.
– Спасибо, сейчас спущусь. Нужно еще кое-что доделать, – он кивнул на экран. – Но это минуты на две, не больше.
– Хорошо, скажу ей. – Я закрыл дверь, чтобы не отвлекать Джастина.
Сегодня мальчик выглядел значительно бодрее. Вчера вечером он был буквально раздавлен случившимся, но крепкий сон, очевидно, пошел ему на пользу.
Когда я вернулся на кухню, Джулия уже допила чай, поэтому я предложил ей еще, сообщив, что Джастин скоро придет. Джулия отказалась.
– Ты, конечно, можешь подождать его и здесь, но, наверное, в гостиной будет удобнее, – предложил я.
– Все в порядке, – мотнула головой Джулия. – Если ты не против, посижу здесь. У тебя очень уютная кухня.
Я с любовью оглядел комнату. Да, уютная – подходящее слово. При жизни тетушки Дотти кухня была сердцем дома, здесь тетя проводила больше всего времени. Мне нравилось думать, что тут сохранилась частичка ее души.
– Согласен, – улыбнулся я. – Почему бы вам с Джастином не поужинать со мной? Азалия оставила кучу еды, и, поверь мне на слово, все блюда – просто пальчики оближешь. Эта женщина восхитительно готовит.
– После того, что ты сделал для нас вчера, мне стыдно тебя еще и объедать… – замялась Джулия. – Но, честно говоря, я даже думать не могу о том, чтобы дома еще что-то готовить. Так что спасибо, с удовольствием приму твое предложение.
– Привет, мам! – влетел на кухню Джастин.
Да, сегодня он определенно был куда оживленнее. Джастин наклонился, чтобы поцеловать мать, а Джулия положила руку ему на голову, и мальчик замер на несколько секунд.
– Прошу меня извинить, отлучусь на пару минут, – сказал я. – Сядем ужинать, когда будете готовы.
Джулия благодарно улыбнулась. Поднимаясь по лестнице, услышал, как она передает Джастину мое предложение. У себя в комнате я послонялся без дела, давая Джулии с сыном время поговорить. Может, она наконец собралась с духом и решила рассказать ему о болезни Эзры. Рано или поздно ей придется это сделать. Скрывать такое – плохая идея.
Дизеля нигде не было видно, и я решил, что он внизу с Джастином. Мейн-кун очень привязался к мальчику, и тот отвечал ему взаимностью. Дизель был удивительно чутким котом: всегда чувствовал, если кому-то плохо. А Джастин сейчас нуждался в утешении, как никто другой. Буду только рад, если Дизель сможет поддержать его в тяжелые времена. Уже не в первый раз я благодарил судьбу за то, что она свела меня с маленьким котенком, из которого получился отличный четырехлапый друг.
Прошло почти полчаса, прежде чем я спустился вниз. Когда заглянул на кухню, Джулия и Джастин молчали. Мальчик, кажется, плакал, но уже успокоился. Дизель спрыгнул с его колен и побежал ко мне.
– Рассказала Джастину об отце, – не стала ходить вокруг да около Джулия.
Я кивнул и наклонился, чтобы погладить Дизеля.
– Не могу даже выразить, как мне жаль, – проговорил я.
– Спасибо, – в один голос ответили мать с сыном.
Джулия встала из-за стола.
– Если не возражаете, оставлю вас на пару минут. Хочу умыться. Джастин, поможешь Чарли накрыть на стол?
– Да, мама, – с готовностью отозвался Джастин и направился к шкафчику с посудой. Дизель следовал за ним по пятам.
Я начал было объяснять Джулии, где у нас ванная на первом этаже, но подруга с улыбкой отмахнулась.
– Не волнуйся, сама найду.
Джастин тем временем поставил на стол три тарелки. Дизель старательно путался у него под ногами, явно думая, что без его помощи тот никак не справится.
– Спасибо, что пригласили мою маму на ужин, – сказал Джастин.
– Я рад вам обоим, – улыбнулся я. – Заканчивай накрывать, а я достану еду.
Джастин кивнул и принялся молча раскладывать приборы. Когда я надел кухонные рукавицы, чтобы достать цыпленка из духовки, он снова заговорил.
– Знаете, я вчера сказал вам кое-что. Что папа – Эзра – бил меня.
Я водрузил блюдо с цыпленком на плиту, сообразив, что сначала нужно озаботиться подставкой на стол.
– Продолжай, – спокойно сказал я Джастину.
– Я вам соврал, – признался парень и покраснел. – Вчера он впервые меня ударил.
– Тогда почему ты солгал?
Джастин пожал плечами.
– Он жутко бесился из-за всей этой ситуации, ну, что Годфри тоже мой отец. Вчера он сорвался, и я, наверное, хотел отплатить ему, выставив в неприглядном свете.
– Понимаю, – протянул я. – То, что он сделал вчера, непростительно. Эзра не должен был тебя бить.
– Да, сэр.
– Я не виню тебя за то, что ты на него злишься. Любой бы разозлился. Но рад слышать, что подобное вчера случилось в первый раз.
– Да, сэр, – Джастин коротко улыбнулся. – И он пообещал мне в больнице, что это никогда больше не повторится. – Лицо мальчика вдруг сморщилось. – И еще он скоро умрет.
Дизель потерся о его ноги, сочувственно мурлыча.
Джулия вернулась на кухню на последних словах Джастина и молча притянула сына к себе. Дизель отошел в сторону, чтобы не мешать, но поглядывал на них, готовый в любой момент прийти на выручку. Джастин тихо всхлипывал, уткнувшись матери в плечо. Джулия посмотрела на меня вопросительно.
– Джастин признался, что соврал, когда говорил, что Эзра его бьет, – мягко сказал я.
– Хорошо. Это я его попросила.
Джастин отодвинулся и вытер слезы.
– Прости, мам.
– Ничего, дорогой, – Джулия погладила его по щеке. – Иди умойся, и сядем ужинать.
Джастин кивнул и направился в ванную. Дизель побежал за ним.
– Он хороший мальчик. Мы все иногда оступаемся, – извиняющимся тоном произнесла Джулия.
– Я знаю, – с улыбкой ответил я. – В противном случае Дизель не ходил бы за ним хвостом.
Джулия рассмеялась.
– Все-таки удивительный у тебя кот.
Протяжное урчание желудка напомнило мне, что мы вообще-то собирались ужинать. Джулия предложила помочь, но я вежливо отказался и сам закончил накрывать на стол. Когда Джастин вернулся, все уже было готово.
Мы наконец сели, и я попросил Джастина прочитать молитву.
Он склонил голову над тарелкой:
– Господь, благослови пищу, которая питает наши тела. Мы благодарим тебя за все твои милости и просим не оставить нас и наших любимых. Аминь.
Мы с Джулией эхом произнесли «Аминь». Я принялся накладывать ей цыпленка с рисом, а она подвинула к себе миску с салатом.
Несколько минут мы занимались только тем, что передавали друг другу блюда и наполняли тарелки. Дизель сидел на полу возле моего стула и неотрывно следил за моими руками. Когда кот понял, что здесь ничего не получит, он отправился испытывать удачу на другом конце стола – у Джастина.
По негласному соглашению мы говорили обо всем, кроме событий вчерашнего дня. Джулия расспрашивала Джастина о занятиях в университете, и он с воодушевлением рассказывал о лекциях по английскому и истории. Естественные науки и математика вызывали у него куда меньше энтузиазма.
Я в свою очередь поведал о своей работе над описанием редких книг. Джулия внимательно слушала нас обоих, периодически задавая вопросы и направляя беседу в нужное русло. А я притворялся, что не замечаю, как ее сын время от времени кидает под стол кусочки цыпленка.
Час пролетел незаметно, и я вдруг понял, что уже привык есть в одиночестве – и жутко соскучился по обществу других людей. Как бы мне хотелось, чтобы Шон и Лора жили не так далеко. А еще чтобы Джеки и тетя Дотти сейчас сидели за столом вместе с нами.
Но все хорошее когда-нибудь кончается. Даже шоколадный чизкейк Азалии не соблазнил Джулию остаться на десерт. Ужин придал моей подруге сил и вернул румянец на щеки, но ей все равно не терпелось поехать домой и отдохнуть.
Я добродушно отмахнулся от предложения помочь с уборкой и сам понес тарелки в раковину, пока Джастин провожал мать.
На обратном пути он заглянул на кухню, чтобы еще раз меня поблагодарить, и побежал наверх делать уроки. Дизель поспешил за ним, как верная компаньонка.
Я же неспешно наводил порядок на кухне, гоня от себя мысли о смерти Годфри и болезни Эзры. Слишком многое на меня навалилось, и я нуждался в передышке.
Наконец выключил на первом этаже свет и направился к себе в спальню.
Почистив зубы и переодевшись в пижаму, я лег в кровать. Дизель еще не вернулся – наверняка сидел у Джастина. Я не беспокоился – знал, что рано или поздно кот придет и займет половину кровати, которая полагалась ему по законному кошачьему праву.
А пока вся постель была в моем распоряжении, и я устроился поудобнее, чтобы почитать «Охотничью луну». Впрочем, двадцать страниц спустя желание продолжать у меня пропало. Героиня была не слишком приятной женщиной, и я вспомнил, что от творчества Годфри меня оттолкнули не только живописания насилия. Все его книги были буквально пропитаны женоненавистничеством, что лично мне казалось несколько странным. Годфри крутил романы со столькими женщинами, но неужели ни одна ему не нравилась?
Спать мне по-прежнему не хотелось, так что я достал из сумки библиотечную книгу. «История Античности и раннего Средневековья отлично прочищает мозги», – подумал я и оказался прав. Античность очистила мне голову до такой степени, что в какой-то момент я просто отключился, и Дизель, запрыгнувший на кровать, слегка меня напугал. Книга выпала из рук, я зевнул и потянулся к лампе.
Кот уютно устроился у меня в ногах, я щелкнул выключателем, и комната погрузилась во тьму.
Глава двадцатая
Открывая дверь архива следующим утром, я подумал о Годфри. Всего два дня назад он, почти не изменившийся со времен колледжа, самовлюбленный и полный жизни, зашел в мой кабинет и меньше чем через двадцать часов был убит. Годфри никогда мне особенно не нравился, но такой смерти он не заслуживал.
Дизель снова рванул к коробкам – еще вчера они овладели его воображением, и теперь кот старательно их обнюхивал (хотя что он пытался там вынюхать, я себе не представлял). Я же удобно устроился за рабочим столом и включил компьютер.
От чтения электронной почты меня отвлек тихий звук, будто что-то упало на пол. Я посмотрел на Дизеля, который сидел наверху одной из башен и вылизывался как ни в чем не бывало. Что же он уронил?
Перегнувшись через стол, я увидел у подножия коробок папку с описью их содержимого. Наклонился, чтобы поднять ее – и нахмурился. Что она делала на коробках? Вчера я вроде бы оставил папку на своем столе.
Но если бы она лежала у меня на столе, Дизелю пришлось бы не только свалить ее на пол, но и подтащить к коробкам. Он, конечно, был умным и изобретательным котом, но я с трудом представлял, зачем ему это делать.
Чем больше я думал об этом, тем сильнее убеждался, что еще вчера папка совершенно точно лежала рядом с компьютером.
Значит, после моего ухода кто-то шарил в кабинете. Вчера вечером или сегодня утром.
Читать бесплатно другие книги:
