Нашествие Пронин Игорь

29

Эшуд специально сделал крюк, чтобы пройти подальше от «Горного снега», где договорился встретиться с Леппе. За друга он не беспокоился — сам должен сообразить, как выкрутиться. Что-то страшное происходило со всем Ноосатом, от Иштемшира до Никеи, а ключ к происходящему находился в Ларране, с ним и необходимо было разобраться в первую очередь.

Без приключений добравшись до южной оконечности этого странного открытого города, Нетоле отошел чуть в сторону от дороги, уселся на кочан капусты, закутался в плащ, надвинул на глаза шляпу и сделался практически невидим. Очень хотелось курить, но Эшуд решил не привлекать к себе внимания ничем, даже запахом.

Очень скоро он порадовался своей предусмотрительности — мимо него прошел целый отряд, несколько десятков вооруженных людей, а может быть, и демонов. Они свернули с дороги, не дойдя до «грача» нескольких десятков шагов, и прямо по грядкам ушли прочь, огибая город. Нетоле не знал, что через десять минут они доберутся до подземного хода, вырытою под северной частью Грохена еще в ту пору, когда появление в городе новых людей вызывало лишние разговоры. Да если бы Эшуд и знал цель отряда, то все равно бы ничего не смог поделать — обогнать атори, отправлявшихся к Иштемширу, не в силах даже самый быстроногий носильщик.

Спустя примерно час появились наконец и подданные ларранского князя. Вынужденные все равно идти ночью, они не спешили, чтобы хоть часть пути, самую опасную проделать уже при солнечном свете. Медленно катились тачки, наполненные вином и провизией, на основании чего Эшуд сделал вывод, что крестьяне действительно покинули своего владыку. И где только он берет деньги, чтобы жить на покупном продовольствии?

Тихо выйдя на дорогу, «грач» так неожиданно оказался рядом, что испуганные ларранцы навели на него арбаты.

— Это я, я! — Эшуд поднял руки, демонстрируя дружелюбные намерения. — Друг Фулетте!

— Кто?! — изумился сержант, который плелся в хвосте маленького каравана, но признал Эшуда и даже обрадовался. — Бросил своего нудного приятеля? Правильно, посмотри лучше, как живут настоящие воины, те, у кого, представь, руки каждый день по локоть в крови, а Небо их все равно любит!

Маленький отряд включал в себя около двух десятков княжеских слуг, одновременно и домочадцев, и дружинников. Все они были вооружены, почти у каждого имелся арбалет. Фулетте тоже помахивал этим запрещенным для всех, кроме несущих службу, оружием.

— Грохенские дружинники не могли вас задержать в городе за такие штуки?

— Нет, они же все понимают, отмахнулся сержант. — Без арбалетов нам никак. Голова болит, ты не прихватил кувшинчик? Напрасно… Эти, с телегами, нам ничего не дадут, их хозяин большой скупердяй. Но уж в Ордене, представь, я тебя напою немедленно.

— Так в Ларране все в порядке с хозяйством? Небесники не покупают провизию в Грохене?

— Докупают, — уточнил Фулетте. — Крестьяне кое-какие все же есть, и земли у них достаточно. Только это земля Ордена, а своих князь защитить не может. Откуда у него силенки?

— Неужели нельзя было и князю помочь?

— Помогали, помогали, а потом перестали. Он стал косо смотреть на нас, мерзавец. Все говорил, что его люди видят проходящих атори, что их выводят из Вессена сотнями… — Сержант говорил вполголоса, чтобы его не слышали ларранцы. — А куда же они тогда деваются, интересно? Грохенцы что-то не жалуются. А потом этот князек взял да и написал на нас жалобу Святым Отцам, сам отвез. Магистру пришлось оправдываться, а когда он вернулся, то сказал: всё. Вашшас зарвался, конец дружбе.

— Ты говорил, что дорога неспокойна, — вспомнил Эшуд. — Может быть, не так уж и не прав князь?

— Князь, представь, идиот. На дорогах можно напороться на атори, двух или трех, может даже, крупнее попадется банда. Но чтобы сотни?! Куда же они деваются, хотел бы я знать. Князь Вашшас, видите ли, не знает. А кто знает? Вот придем, сам спроси у этого князя без княжества, он тебе долго голову будет морочить.

«С удовольствием, — подумал иштемширец. Хоть один порядочный человек».

Фулетте еще болтал некоторое время, но постепенно путешествие сморило сержанта. Луны сменяли друг друга, по сторонам тянулись однообразные поля. Памятуя о том, как просто на таком поле спрятаться, Эшуд старательно поглядывал по сторонам и принюхивался. Один раз ему действительно показалось, что он почувствовал запах дыма, но сказать об этом более опытным спутникам Нетоле постеснялся.

В молчании караван двигался на юг по прямой как стрела дороге. Дважды сменились люди у тележек, передавая из рук в руки арбалеты. Эшуд почувствовал, что начинает понемногу уставать, а уж сержант Фулетте, столь усердно праздновавший свое возвращение в Ларран, едва волочил ноги. Ордынец не жаловался, только стал чаще оглядываться по сторонам, щуря глаза в темноту.

— Мы что-то ищем?

— На полпути есть удобный для привала луг, — пояснил Фулетте. — Он удобен тем, что с трех сторон окружен болотом. Самым настоящим. Ты когда-нибудь видел болото, уважаемый говноклюй?

— Я не на службе, можешь звать меня просто Эшуд. Нет, не видел болот. Говорят, там люди могут запросто погибнуть?

— Более чем уверен, — кивнул сержант. — Хотя, конечно, не проверял. Это Чаймарское болото, слышал?

— Нет. Знаешь, мы в Иштемшире не очень-то болтаем про Ларран.

— Ну конечно, понимаю. Мы зато болтаем, да кто нас слушает? Впрочем, в болоте нет ничего интересного. Оно, кстати, приносит огромную пользу: прикрывает Вессен с севера. И атори, представь, в болото не лезут, даже когда мы их к нему прижимаем. Уважаю болото.

— Жаль, что я его не увижу. Темно.

Увидишь, «грач». На него прекрасный вид из крепости, оно тянется отсюда до Ларрана и дальше. Ночью слышно, как там пузыри с горючим газом лопаются. Жутко по первости! Но потом привыкаешь. Болото наш союзник. Вот только гнилью с него несет.

Ларранцы тоже торопились сделать припал, все время поглядывали налево, переговаривались. Наконец старший показал вперед:

— Вижу! Вот, где кусты кончаются! Веселей, ребята, сейчас отдохнете от тележек.

Скоро они действительно свернули на луг, и сразу Эшуд почувствовал под ногами что-то твердое, не похожее на мягкую траву. Нагнулся, провел рукой — кострище. Рядом валялись кости, еще какие-то объедки.

— Что это? — удивился Фулетте. — Мы у дороги не встаем. Эй, княжцы-пьяницы! Тут кто-то стоял днем!

— Вот еще кострище… — раздалось ворчание из темноты. — И еще… Новобранцы ваши прошли! Изгадили весь луг, сволочи!

— Идем, — позвал Эшуда сержант. — Там, ближе к болоту, пристроимся, спокойнее будет. На дороге мы сo всех сторон открыты, а здесь болото помогает, хоть со спины не нападут. Вздремнем до рассвета, а потом уж Дальше.

Ларранцы, переругиваясь, тащили тележки по траве. То и дело попадались кострища, создавалось впечатление, что они усеивают весь луг. Эшуд заметил, как что-то блеснуло под ногами, поднял.

— Смотри, какая железка.

— Что тут? — Фулетте посветил себе альгарой, и Нетоле удивился, что у сержанта настолько озабоченное лицо. — Наконечник для стрелы. Охотники в самострелы такие заряжают — с длинным древком, чтобы в шкуре застряла и зверь не смог далеко убежать. Странно.

— Что странно? Может быть, у кого-то из ваших в кармане завалялось.

— Странно, что новобранцы здесь останавливались. Понимаешь, «грач», у нас в Ордене порядки жесткие, иначе нельзя — маменькины сынки нам не нужны. Поэтому молодые должны были сегодня весь день маршировать без отдыха. Вот если бы сержанты отстали, я бы понял, но здесь стоял целый полк. Если не больше…

— Воняет, — заметил Эшуд, морща свой чувствительный нос. — Болото?

— Болото, — согласился ордынец, рассматривая подобранную кость. — Овца. Они что, по дороге налет на ферму устроили? Откуда мясо?

Ларранцы уже разводили огонь, еще по дороге успев набрать немного сухого хвороста. В отблесках стало видно по меньшей мере десяток кострищ. Эшуд подобрал еще одну находку — обломок ножа. Пока он его рассматривал, несколько человек, ушедших в сторону за топливом на остаток ночи, вдруг принялись громко звать товарищей.

— Садись! — Фулетте принял у одного из ушедших на зов длинную ложку и уселся к костру мешать варево. — Скоро попробуешь настоящего ларранского супчика. Веришь или нет, а в него добавляют сушеного змеиного мяса. Страшно?

— Очень, — вздохнул Эшуд, опускаясь рядом. — Но воняет страшнее, не думал, что от болот такая вонь.

— Газы поднимаются из Ада, так учат Отцы.

— А что там нашли наши приятели?

В полусотне росов мелькали огни, о чем-то спорили арранцы.

— Вернутся — расскажут, философски вздохнул Фулетте. — Оставайся в Ордене, а? Жизнь хороша и опасна. Раз в год будет твоя очередь ехать за новобранцами. Дом встреч, угощение на Морской стене у гвардейцев, потом снова Дом встреч. Весело.

— Не знаю, насколько это весело, приятель. Я только теперь задумался, как же много людей к вам уходит, а ведь никто не возвращается.

— Я же говорил: змеи, пауки, болезни. От атори мало кто гибнет, то есть не то чтобы очень мало, а… В общем, всякой беды хватает. Знаешь, у меня есть амулет. И представь, он мне часто помогал.

— Святым Отцам расскажи, — усмехнулся Эшуд, стараясь дышать через плащ. Как в такой вони можно есть, он просто не понимал.

— Святые Отцы не одобрят, — рассмеялся ордынец. — Они вообще нас побаиваются, от нас кровью — несет. Но тебе покажу. Представь, это кусочек кожи атори.

Фулетте снял с шеи шнурок и вытянул из-за пазухи небольшой сверток. Под тряпицей оказался маленький пергамент с рисунком.

— Смотри. Она… вернее, демон был в женском обличье. Все, как ты знаешь, выходят из Вессена голые, некоторые, кстати, там и дохнут змеиные укусы и на демонов действуют. Так вот она вышла прямо на нашу цепь. Мы прикончили уже нескольких тварей, прочесали свой участок, собирались уходить. А она сама вышла! Зовет нас, рукой машет. Я был еще молодой, не знал, что надо сразу стрелять. А ребята, представь, тянут время, посмеиваются. Атори идет прямо на меня, и я вижу, что у нее на теле есть рисунки. Вот этот с груди. Она подошла, встала напротив, голая, и давай что-то говорить. В Иштемшире все думают, что атори не разговаривают, но это вранье, она болтала, как перед течкой. Я, конечно, держал перед собой арбалет, и вот она протягивает руку и отводит его в сторону! Медленно так, а я стою и ничего не делаю, будто затмение нашло. И тут Борз Длиннорукий, он с севера был, как влепил ей в затылок с тридцати шагов! Болт прямо из-под ключицы у нее высунулся. А если бы Борз промазал, то мне бы мозги вышиб. Представь! Я едва штаны не перепачкал. А Борз говорит: «Еще миг, и она бы тебе руками глотку разорвала». Бывало и такое, я потом понял… Но случалось, представь, что они вот так с нами до самой крепости доходили, видать, надеялись, что мы их к Магистру подпустим. В общем, Борз сказал: «Она бы тебя точно убила, я почувствовал». По морде мне дал, чтобы я в другой раз не смел позволять в упор подходить… Представь, я решил отличиться, показать, что тоже не маленький. Взял и отрезал ей сиську, понес в Ларран. А по дороге на меня змея кинулась с дерева, но куснула в наплечник, у самой шеи. Вот уж тут я по-настоящему перетрусил и решил сувенирчик сохранить. Содрал кожу, высушил, как умел. Представь, до сих пор жив, можешь меня потрогать. У наших у многих такие сувениры. Ты меня слышишь?

Эшуд растянул на пальцах пергамент и смотрел на него, чуть покачиваясь всем телом. В рисунке присутствовала только черная краска, но помнил он этот символ очень хорошо. Двухцветный круг, разделенный извилистой линией. В каждой половинке еще кружок, другого цвета. Лавка в Иштемшире, где они оставили форму «грачей»…

— Тошнит, что ли? — неверно истолковал его стон Фу-летте. — Отдай, запачкаешь. Это еще от вони… О Небо!

Ветер дунул с болота, взметнув языки костра, и принес настолько густой запах, что закашлялся и сержант.

— Идем, что-то не тем пахнет! Ларран, эй! Княжцы! Ну что вы там! Идите, а то суп выкипит!

Он выхватил головню и, приглашающе махнув Нетоле, пошел на запах. Арбалет, до того лежавший на траве, сержант прихватил с такой непринужденностью, что рука Эшуда сама собой потянулась к эфесу. Позади раздался шум, «грач» оглянулся и увидел, как ларранцы толпой бегут к костру, размахивая горящими головнями.

— Там что-то случилось.

— Тут тоже… — Сержант вытянул руку с факелом как можно дальше.

30

Такого количества дерьма Эшуд прежде не видел ни в одном отхожем месте. И только теперь понял, как тяжела работа городских золотарей, очищающих двенадцать общедоступных уборных Иштемшира.

— Это с двух тысяч?

— Нет, «грач», нет. Мы новобранцев воспитываем, их гадить отправляют прямо на болото, чтобы привыкали. Да и не должны они были здесь останавливаться! Парень, это не наши.

— Тогда кто? — спросил Эшуд без удивления. Оказалось, что он подсознательно ожидал чего-то в этом духе — Не те сотни атори, что проходили между вашими цепями и о которых говорил князь Ларрана?

— Представь себе, возможно! Назад!

Они не успели сделать к огню и нескольких шагов, как ларранцы залили его, опрокинув котелок с. супом. Потухли и их факелы.

— Не свети, сержант! — потребовал старший. — Привал отменяется, мы там в кустах нашли руку отрубленную, а потом и труп. Посветили вокруг: еще трое лежат! Атори.

— Надо уходить, — понизил голос сержант. — Они стояли здесь, их много.

Как на зло, из-за туч выглянула Мила, осветив весь луг. Он был покрыт проплешинами кострищ, здесь останавливались на привал тысячи.

— Кусты с краю обломаны, вот и пришлось лезть в самую гущу, к болоту, — на ходу шептал старший, обращаясь к Фулетте. Ларранцы схватились за тележки и энергично толкали их обратно к дороге, будто и не было долгого пути. — Там рука. А потом посмотрели вокруг… Это атори, я смотрел у двоих языки. Мужик и баба, мужика зарезали, а бабу вроде придушили.

— Значит, кто-то знает об этом отряде? — предположил Эшуд. — Небесники, наверное, и выследили их, напали.

— Атори тоже убивают друг друга, это не редкость, — буркнул Фулетте, пряча поглубже свой амулет. — Полк стоял, не меньше, столько дерьма навалили… И мне показалось, там тоже был труп. Наплевать; оказаться бы в крепости, а там разберемся.

— А если атори пошли к Грохену? Там сейчас резня начнется! — сообразил Эшуд.

— Если бы они пошли к Грохену, то были бы там еще днем. Кострища совсем холодные, они тут стояли утром или даже прошлой ночью. Лоби, а не оставить нам тележки? Тут, кроме своих, никто не ходит.

— Ходят, как видишь, — заупрямился старший. — Нет, князь голову снимет. Да и не в скорости дело, сержант, а в том, куда атори пошли. Кроме них-то некому… А куда могли пойти? Не в Грохен. Значит, от Грохена?..

— Ты с ума сошел!

— Да нет, они могли на дорогу уже за городом выйти, если с запада шли. Там глушь за деревнями — лес да горы. Могли спрятаться, собраться… А потом отправились всей бандой мстить Ларрану.

Фулетте неразборчиво выругался. Некоторое время они шли молча, взвешивая слова Лоби. Все свободные от тележек выставили в темноту снаряженные арбалеты, вздрагивая при каждом шорохе. Эшуд почувствовал, что и его начинает пронимать дрожь. В большой компании вооруженных людей, на своей земле, он почувствовал себя беззащитным.

— Откуда их столько? — проворчал наконец Фулетте. — Представьте, пошли мстить! Значит, они вооружены? За крепость я спокоен, им ее не взять, там болтов на всех хватит да и стрелков достаточно. Но сам Ларран разорят! Пока будут там бесчинствовать, наши успеют не только закрыться, но и отряды от Вессена подтянуть. Большая потеха наметилась… или уже началась. А меня, представьте, нет! Обидно.

— Нашел о чем жалеть, сержант! — сплюнул Лоби. — Ларран разорят. А у меня там, между прочим, семья! И не в княжеской усадьбе.

— Успеют добежать, Ларран нынче стал маленький, — неуверенно предположил Фулетте. — Кроме того, атори сильно не повезло. Две тысячи новобранцев придут вслед за ними, ударят в хвост. Заморенные, конечно, и арбалетов маловато… Да и вообще половина толком не вооружена. Тем не менее, думаю, все уже кончилось.

Не успел сержант это сказать, как откуда-то с юга донесся далекий удар грома.

— Спаси нас Небо, это еще что? — Старший больше не мог сдерживать разошедшиеся нервы. — Кати телеги к обочине, в кусты их! Не хватало еще, чтобы вы спотыкаться начали! Добра еще наживем.

Без груза маленький отряд стал двигаться быстрее. Эшуд заметил, что те, у кого не было арбалетов, потихоньку обнажили сабли. Сам он решил пока не демонстрировать испуг; достать оружие дело для «грача» мгновенное. Был бы враг.

Но никто не нападал, окрестности, освещенные неверным лунным светом, выглядели вполне мирными. Поля давно кончились, теперь по обе стороны дороги тянулись неизбежные кусты, за ними — довольно широкое пространство, усеянное старыми и свежими пеньками от регулярно вырубаемого леса. Небесники следили за единственной дорогой на север.

Дыхание людей постепенно становилось хриплым, идти ночь напролет, да еще полпути толкать тележки — нелегкое испытание. Едва ли не хуже всех приходилось Эшуду, сказывалась бессонная ночь накануне. Мышцы болели, он с трудом поспевал за спутниками. Зато пьяница Фулетте демонстрировал редкую выносливость, только перекладывал тяжелый арбалет из руки в руку.

Уже перед самым рассветом, когда «грач» едва ковылял сзади, Лоби и сержант одновременно выругались. Старший поднял руку, отряд остановился.

— Лежат, — вздохнул Фулетте. — Можете отсюда рассмотреть?

— Вроде как волосы длинные, — неуверенно предположил один из ларранцев. — Подойдем?

— Не назад же отправляться?! — прошипел старший. — Сержант, давай-ка вдвоем. А вы жмитесь к обочине, если что — пуляйте из кустов.

Нетоле хотел тоже вызваться в разведку, но не хватило дыхания. Он остался на дороге, когда ларранцы затаились в стороне, — чтобы лучше видеть. Теперь он и сам мог различить несколько неподвижно лежащих тел. Лоби и Фулетте не спеша приблизились. Пока сержант держал оружие наготове, ларранец осмотрел два трупа, к третьему не пошел, махнул своим, рукой.

Почти бегом отряд нагнал разведчиков. С каждым шагом Эшуд видел все больше убитых, а встав рядом с ордынцем, не удержался от восклицания. В полутораста росах перед ними тела лежали не просто густо, это была целая груда трупов, и конец ее терялся в сумерках. Мелкие животные, прежде всего неизбежные серые лисы, сновали среди мертвецов, птицы пока спали.

— В круг! — скомандовал Фулетте. — Каждый смотрит перед собой, головами не вертеть!

Сбившись в кучу, словно обороняющие ягнят от горного волка овцы, люди шли вперед. Кто-то случайно выстрелил и тут же закрутил колесико, вновь натягивая тетиву. Его даже не обругали, не до того. Трупы попадались все чаще, Эшуд старался не наступать на них, по сержант ткнул его в бок:

— Ты сабелькой их проверяй, сабелькой! Это атори, Нетоле. Видишь, бабы здоровые, в штанах. Атори, можно в рот не смотреть. А вот поддеть кончиком для проверки стоит.

Превозмогая отвращение, «грач» стал тыкать острием в трупы, то же делали и его товарищи. Никто не вздрогнул, не застонал, дорога была усеяна мертвыми демонами.

— Болтами их, в спины, тихо пояснял Фулетте. Скорее всего наши подошли и ударили с тыла. А у атори самострелы охотничьи. Вот это плохо, «грач», плохо.

— И хватает сил их натягивать? — Нетоле только теперь обратил внимание на оружие демонов. Гибкие толстые палки, перехваченные тугой тетивой.

— Сил у них столько, что стрела и доспехи пробивает навылет. Некоторые и из Вессена с такими штуками выходили… Но их много, Нетоле, я насчитал уже четыре десятка. Вон, смотри, и в кустах лежит. Листвы много сбитой, значит, наши туда залпами пуляли. Серьезный бой приняли молокососы.

Эшуд тоже попробовал считать трупы, но сбился. Видимо, здесь лежало не меньше двух сотен атори, все в женском обличье. На них были кожаные доспехи, а многие имели и шлемы. Тканые штаны, мужские сапоги, у кого-то волосы длинные, а у кого-то короткие, цвет волос и кожи разный, кто на никейку похож, а кто на хуланку. Иштемширец смахнул пот со лба:

— Вот же они, сотни! Значит, не врал князь Ларрана? А пришли с запада, из грохенских да сошских деревень! Там надо облаву делать, большую облаву! И не только там.

— Заткнись! — Попросил Фулетте. — Наши лежат, ордынцы. Сержант Мичос, вот ты где смерть принял, старина.

Бородатый воин лежал, запрокинув голову, прямо посредине дороги. Стрелу он принял в грудь, и Эшуд впервые оценил, каким страшным оружием является самострел в руках атори. Из кожаной кирасы торчала едва ли половина древка с оперением из двух перьев, острие вышло между лопаток, пробив доспех вторично.

Мичос, с которым Эшуд не успел познакомиться при его жизни, своим телом обозначил некую границу. Дальше атори лежали вперемешку с людьми, до той самой страшной груды. По характеру ран «грач» понял, что здесь и рубились саблями, и вспарывали животы ножами, но большинство умерло от стрел и болтов.

«Вот почему арбалеты запрещены по всему миру, — пришла в голову иштемширцу несвоевременная мысль. — Но атори может свой самострел сделать в любом лесу, была бы крепкая тетива… Надо раздать арбалеты крестьянам, тогда бой будет равным, как здесь».

Фулетте застонал. Да, это было пополнение небесников. Плохо вооруженные, утомленные переходом парни. Атори со своими самострелами устроили на дороге настоящую бойню, лежащие слоями трупы означали рубежи обороны.

— Не понимаю этого боя! — воскликнул сержант, вспугнув лакомящуюся мозгом из разбитого черепа лису. — Там демонам стреляли в спину, а здесь выходит, что они атаковали колонну! Вон там наши остановили их, началась рубка, побежали… У кустов снова закрепились. Но кто стрелял в спину атори?

Кровь на дороге засохла, но кто-то из молодых ларранцев все же поскользнулся на кишках, упал и заплакал. Пока Лоби отчитывал парня с едва успевшими пробиться усиками, Фулетте переворачивал мертвецов.

— Арбалетов было мало, рассуждал он. — Да и слаб арбалет против этих тварей, если силы равны! Из самострела можно в минуту десять раз пульнуть, а тут крути колеса! Построиться толком не смогли, новобранцы побежали, толкали стрелков. По всему, колонну застали на марше, обошли спереди и атаковали с двух сторон. Но кто стрелял атори в спину?!

— Не ори! — потребовал Лоби. — Сколько их здесь, как думаешь? Уцелел кто?

— Не знаю. — Ордынец развел руками ветви, заглянул в кусты. — А здесь-то как их валили… Арбалетов нет. Кто-то собрал. Может, наши, может нет… Не пойму. Наши, наверное, вот только… — Фулетте огляделся, опять что-то прикидывая. — Когда это произошло? Сюда они должны были дойти вчера вечером, часов около семи. Долгий бой, потом надо собрать оружие, перевязаться, отдохнуть. Если в самом деле отбились, то оставшиеся должны были отступать дальше к крепости. У них раненых на руках много, верно? Скорее всего едва двигались. Мы можем их нагнать, если поспешим.

Эшуд не сдержал тяжелого вздоха — он и так едва стоял на ногах. К его радости, Лоби теперь тоже не спешил.

— Я что-то не пойму происходящего, сержант. Выходит, днем сотни этих тварей устроили ордынцам побоище на дороге. А еще раньше другие стояли на лугу, так?

— Может, эти самые и стояли, — пожал плечами Фулетте. — Потом оставили засаду и взяли ребят в клещи.

— Нет, там на лугу мы видели труп атори-мужчины, а тут одни бабы.

— Убили, значит, мужика, вот и остались одни бабы. Лоби, не пытайся никогда понять, чего хотят атори, — это же первая заповедь Ордена! Они не люди, у них головы устроены иначе.

— А еще тех, что стояли на лугу, было очень много, тысячи. Здесь, ты сам говоришь, напало несколько сотен.

— Я вижу трупы нескольких сотен демонов, — поправился сержант и тут же смутился, — Кстати, отлично наши воевали, не ожидал от новобранцев… Ладно, согласен: если это те же самые, то победили они.

— Значит, там впереди нас ждут атори, — сделал вывод Лоби. — Они добрались до Ларрана, а по дороге уничтожили пополнение. Идем, конечно, вот только спешить ни к чему теперь. Все случилось еще вчера.

Отряд пошел дальше по полю битвы. Эшуда мутило, никогда прежде он не видел столько мертвецов и надеялся, что никогда больше не увидит. Люди немного расслабились, теперь стало ясно, что отсюда демоны ушли.

— Кто же стрелял им в спины? — бормотал ордынец, время от времени нагибаясь и разглядывая смертельные раны. — Лоби прав, наверное, порубили их всех до последнего человека. Представь, я очень кстати задержался в Доме встреч. Пусть кто-нибудь мне еще скажет, что это вредное заведение!

Дальше опять лежали одни только атори, все те же женщины в штанах и доспехах, с самострелами. Сержант сделал очередное открытие:

— У них колчаны пустые! Видишь, Нетоле? Это сумка для стрел. Почти у всех пустые, значит, кто-то проходил и собрал стрелы, так же как и арбалеты у наших. Атори, конечно! Ордынцам стрелы не нужны.

Все никак не складывалась у Фулетте картина боя. Кто стрелял в спину демонам? Отряд уходил от места сражения все дальше, а трупы продолжали попадаться, теперь одиночки, с ранами от болтов в спинах.

— Их преследовали. Может быть, сперва наши застали врасплох отряд демониц, а потом к ним подошло подкрепление и все изменилось?

Наконец дорога опустела, в предрассветных сумерках можно было рассмотреть лишь фигурки настырных лисиц, круживших поблизости. Эшуд глубоко вдохнул, чтобы сбросить с себя тяжесть увиденного, и едва не закашлялся.

— Табак! — Он резко остановился, столкнувшись с сержантом. — Чуешь?

— Тянет дымком, — согласился Фулетте. — В круг!

Запах растворился в сыром воздухе, будто его и не было, но ордынец не собирался о нем забывать. Продвинувшись вперед еще с десяток шагов, сержант крикнул:

— Орден! Небо с нами! Выходи!

— Атори не курят? — быстро спросил Эшуд, которого интересовали все подробности.

— Ты что, рехнулся? — опешил Лоби. — Они голые из леса идут, у них и трубок-то нет!

— Орден! — опять крикнул Фулетте и прислушался. — Вроде ответил кто-то. Там, левее. Давайте-ка в цепь!

Быстро, словно и сами служили под началом Магистра, ларранцы рассыпались по дороге и приблизились к кустам. Сержант вошел в заросли первым, продолжая звать: — Орден! Небо с нами! Я Фулетте!

— Сюда… — различил Эшуд глухой голос.

Раненый лежал в полусотне росов от дороги, привалившись к поросшему мхом валуну. Он перетянул пробитое самострелом бедро ремнем, но все равно потерял за ночь очень много крови, о чем говорили и его бледность, и почерневшая трава. Трубка действительно дымилась в руке, хотя Эшуд не мог понять, что за удовольствие в таком состоянии курить.

Ларранцы снова образовали круг, Эшуд вместе с Фулетте и Лоби оказались в середине. Прежде всего полумертвого ордынца пришлось напоить водой, потом сержант осмотрел раны.

— Кончается, — уверенно сказал он. — Ну-ка положите его, чтобы к голове кровь прилила.

Как ни странно, такой простой способ подействовал: раненый открыл глаза. Говорил он шепотом, и Фулетте склонился над ним, оттеснив товарищей. Вопросы он тоже задавал негромко, и Нетоле пришлось ждать новостей довольно долго.

— Плохо дело, — выпрямился наконец сержант. — Новобранец, его после боя прокололи для проверки, но он не застонал. Ногу перетянул, а до спины не дотянулся, вот и истек кровью. Не надо его переворачивать, все равно помрет.

— Так что сказал-то? — Лоби и Нетоле тоже выпрямились.

— Все было, как я и говорил: атори догнали их и атаковали в спину. При их-то скорости наши не сразу успели построиться. Часть демониц зашла с другой стороны, отрезав отступление. Некоторые новички побежали в кусты, но было светло, их всех перебили на вырубке перед лесом. Каре устояло, как ни странно, даже смогли отбросить этих тварей. Начался кошмар, паши прятались за мертвых, но отбивались… Он говорит, атори удивились, когда в перестрелке их тоже стали доставать. Опять пошли рубиться, и снова паши их отбросили, хотя крови было по колено. Вот, а потом… — Фулетте, не оглядываясь на умирающего, пошел к дороге, увлекая за собой остальных, — потом от Грохена подошел отряд, тысячи две арбалетчиков, княжеские дружинники.

— Чушь какая-то! — Лоби даже притопнул. — Во всем Грохене, наверное, нет двух тысяч дружинников!

— Они были в форме грохенских дружинников, — уточнил Фулетте. — Я переспрашивал — да, парень уверен. Сперва атори отступили было, но дружинники им что-то стали кричать на незнакомом языке, и тогда демоны успокоились. Атори продолжили обстреливать небесников, а грохенцы приблизились к ним прямо по дороге, в строю, и вдруг дали залп. Он говорит, это было страшно: арбалетчики вставали на одно колено и стреляли сразу два ряда, а потом вперед выходили другие и снова стреляли, пока смена натягивала тетиву. Атори, что в женском обличье и с самострелами, умирали десятками на месте. Они не ожидали удара в спину!.. А вот кто-то идет нам навстречу, господа.

Почти совсем рассвело. Дорога оставалась все такой же прямой, и почти в полумеше впереди были хорошо видны фигурки нескольких людей. Или демонов.

— Рассыпаемся по обе стороны, в кусты! — приказал Фулетте. Вроде бы они нас еще не заметили.

Похоже было, что так. Медленно приближающиеся воины — различимы были и сабли очень спешили, но при том выглядели уставшими. Четверо: двое поддерживают раненого, еще один хромает, опираясь на палку или копье.

— Так чем кончился бой? — потребовал Эшуд окончания рассказа.

— Что? — оглянулся Фулетте. — Ах да! Эти дружинники, которые вовсе не дружинники, устроили настоящий град из болтов, в котором сперва погибли все атори, а потом и все ордынцы. Они не остановились, прошли дорогу насквозь, пока не перебили всех. А наши перестали стрелять, думали, что пришла подмога! Демоницы разбегались, но с ними поступали так же, как они с небесниками. Вот и все. Потом атори-дружинники вернулись, дорезали раненых, забрали арбалеты и стрелы. Разговаривали на обычном вельшейском. Как ты это объяснишь, «грач»?

— Никак! — буркнул Нетоле.

Все взгляды были прикованы к то бредущим, то переходящим на неуверенный бег фигурам. Расстояние сокращалось, и с каждым росом Эшуд убеждался, что это люди.

— Они очень устали. С атори такого не бывает.

— Не высовывайся! — буркнул Фулетте. — Теперь, представь, все может быть. Хотя, может, ты и прав. — Вдруг в нарушение своего собственного приказа сержант вышел из кустов и крикнул: — Паллен! Это я, Фулетте, не бойся! Это наш Паллен-хулан, я его узнал, — пояснил он товарищам. — Что в Ларране, Паллен?

Вместо ответа ордынец вытянул руку к юго-востоку. Сержант посмотрел в том направлении и охнул. Тут уж все встали в полный рост, вытянули шеи, но этого и не требовалось, чтобы разглядеть толстый столб дыма, поднимавшийся из-за леса.

— Пожар!.. — выдохнул Лоби.

— И не случайный, — уточнил сержант, снимая шляпу. — Вот теперь я первый говорю: надо поворачивать. Это горит наша крепость, ну и все остальное, полагаю, тоже.

С ним никто не спорил. Они дождались, пока беглецы из Ларрана уже не спеша доковыляли до них.

— Мы бежали со всех ног, — сказал Паллен, как только напился из фляги. — А что оставалось делать? Ордена Неба больше нет. Под вечер нас атаковали несколько тысяч атори с оружием, завалили стрелами. Они напали со стороны болота, когда с облав еще никто не вернулся. В кольцо брать не стали, просто полезли на стену. Страшная была драка, Фулетте, мне тебя очень не хватало.

— Как же вы не устояли? — Пристыженный сержант глядел на дым.

— Невозможно, брат. Под таким градом стрел… Кстати, у них были цельные железные щиты, я сам видел. Мы с такими много не навоюем, но они же демоны! Силища страшная. Пробили ворота… Им была нужна именно крепость. Другой отряд вышел навстречу нашим нарядам к лесу; мы со стен видели, как они их перебили. Конечно, мы в крепости положили демонов немало, не сомневайся! Но какая силища!.. Когда твари покончили с нашими облавниками, то навалились на нас все сразу. Княжеские заперлись в усадьбе, но их почему-то сначала не трогали, атаковали именно с болота.

— Вот они куда пошли, те, что на лугу ночевали! — вставил Лоби. — И срезали путь хорошо, и неожиданно наскочили.

— Неожиданно, — согласился ордынец. — С болота мы их никак не могли ждать. Когда стало ясно, что стену не удержать, Магистр заперся в башне, а меня с отрядом послал за помощью, мы ведь ждали пополнение. Надо было зайти им с фланга, тогда бы, может быть… В общем, вместо пополнения мы встретили еще один большой отряд атори, только в грохенской форме и с княжеским штандартом. Меня обманули как простака! Мы подошли, и весь отряд погиб в первые же минуты, у атори потрясающая подготовка. Перебили одними болтами…

— Как ты уцелел?

— Пробили плечо. Ребята оттащили за усадьбу, а эти, другие атори, взялись ее штурмовать. Князь Вашшас убит, убиты и все его люди… женщины, дети — все. Прости за такие новости, Лоби. Уже темнело, и мы ползли мимо крепости к болоту, вот тут-то и началось самое интересное. Во-первых, атори в крепости что-то сделали с башней. Был грохот и огонь, она вспыхнула, будто была из соломы! — Паллен показал на дым. — Это Адовы какие-то штучки, Фулетте! Они сожгли Магистра и всех, кто с ним был! После этого открыли ворота тем, что пришли со стороны Грохена, вроде стали разговаривать. Угадай, что было потом?

— Потом те, что пришли по дороге, начали стрелять в тех, что пришли по болоту, — спокойно предположил Эшуд.

Паллен удивленно посмотрел на него:

— Жаль, что тебя не было с нами, такого умного! Те, что в форме грохенцев, перебили других как бешеных псов! Это было не так уж трудно, мы ведь тоже не зря несколько часов их крошили. Ну и не ожидали твари, конечно… Только дружинники эти — тоже атори, точно вам говорю. Прыгают как олени и бегают еще быстрей. Теперь они в крепости, судя по дыму — тушат. А мы вдоль болота сделали крюк ночью и выбрались опять на дорогу. Вот и все. Фулетте, ты, пли этот черный умник, или кто-нибудь, можете мне объяснить, что происходит?

«Начинается новая Война, и она будет пострашнее первой», — хотел ответить Нетоле, но промолчал.

Они наскоро перевязали раненых и пошли назад, к Грохену. Устраивать привал не хотелось никому, даже вымотанному дорогой Эшуду. Ларран перестал быть частью человеческого мира, полностью отойдя к Вессенским пущам, преддверию Ада.

31

Леппе легко избавился от Аны, хотя сначала долго мучился, пытаясь придумать подходящую отговорку. А потом все же, покраснев, отлучился в уборную и не вернулся. Услышанного ему хватило для размышлений на всю дорогу до «Горного снега». Там, прохаживаясь у входа в кабак, Клэс два часа прождал Нетоле. Заведение закрылось, служки ушли стаей в сопровождении кабатчика. Он не стал их преследовать. Леппе вообще теперь не знал, что предпринять.

Эшуд, конечно, сбежал. Куда он направился, сообразить было нетрудно: пристал к ларранцам, увязался с ними и сержантом Фулетте на юг. Предатель! Леппе и сам хотел бы туда пойти, посмотреть на месте, чем же там занимается Орден Неба, все эти тысячи грозных вояк, но ведь надо помнить об ответственности перед Иштемширом. Галашше нуждается в срочной информации, он ждет.

Сгоряча Хромой едва не отправился в Иштемшир прямо ночью, благо ворот в Грохене нет. Однако опять сыграла роль его обязательность: если полицмейстер ему доверился, надо оправдать это доверие. Путешествуя по тракту ночью, одинокий гонец рискует никогда не добраться до Управления. Придется обождать.

Спать не хотелось совершенно, сердце жгла обида на друга. Чтобы не терять времени, сержант плюнул на выданный старухе аванс и остался в центре города, где имелись заведения, закрывающиеся лишь утром. Переходя из одного кабака в другой, за несколько часов Леппе сделал полный круг, опоясав княжеский Дворец. Он услышал странные разговоры пьяных, рассуждавших о каких-то процентах, которые, видимо, их и кормили, о номерах в загадочной «лотерее», о какой-то удивительной тележке, которую толкали не руками, а ногами, да еще сидя на ней, причем тележка эта якобы развивала удивительную скорость, почти не утомляя наездников. Все старался запомнить Леппе, и все казалось ему очередными адскими выдумками.

Кто вокруг демон, а кто человек? Теперь он не мог верить никому, даже Эшуд исчез. Дважды к нему подсаживались разговорчивые девицы, одна предлагала себя дороже, чем Ана, другая дешевле. Немного набравшись к утру, Леппе последней просто нагрубил. На шум прибегал вышибала и, к немалому удивлению Хромого, выставил на улицу не его, а девицу. Просто выставил, даже не подумал звать дружинников или родственников.

А дружинники в городе все-таки были, ночью их стало неожиданно много. Леппе старательно прятал лицо, слонялся по темным переулкам, но потом понял, что ему ничто не угрожает. Выслеживали дружинники лишь пьяных безобразников да воров, а на прилично одетых трезвых господ не обращали никакого внимания. Паники, похоже, так и не случилось, будто вырезанная семья — дело самое обычное. Ведь не может такого быть, чтобы о ней никто ничего до сих пор не узнал! Леппе просто отказывался понимать происходящее, и уже не в первый раз. Пора было привыкнуть.

Утром, взбудораженный вином, он совершенно бесстрашно прогуливался по просыпающемуся городу, постепенно подбираясь поближе к восточной окраине. Его никто не искал здесь, теперь это ясно. Разве что сами атори, но они скорее устроят ловушку на обратном пути. Ведь недостанет же у них наглости на убийство прямо в Грохене? Хотя наверняка Леппе не был уверен ни в чем. Толпа народа привлекла ею внимание. Позевывая, ранние пташки что-то обсуждали, глядя на полотнище полутора росов в длину и почти такой же высоты.

«Газета!» — вспомнил Леппе и подошел, собираясь сразу после ознакомления с этой новинкой пристать к веренице покидающих Грохен караванщиков.

Все полотнище было сверху донизу расчерчено на небольшие прямоугольники, в каждом из которых содержась какая-либо новость. Люди собрались с левой стороны полотнища и что-то горячо обсуждали. Леппе не интересовался подробностями и встал там, где свободнее.