Шепот теней. Пробуждение дракона. Книга 1 Зендкер Ян-Филипп
– Шрам на щеке?
– Нет.
– Швы, царапины, следы травм или болезней?
– Нет.
– Аварий на дорогах… Он никогда не падал с велосипеда?
– Нет.
Пол поднялся с кресла. Ему хотелось двигаться, чтобы дать выход переполнявшей его радости. Он прошелся по холлу, держа телефон у уха.
– Это замечательно.
– Майкл всегда был очень здоровый мальчик.
– Это меня радует… Вы не представляете себе, как это меня радует… Скоро все прояснится, миссис Оуэн…
– Много занимался спортом… – (Дальше Пол ее не слушал.) – Он очень, очень хороший спортсмен. В студенческие годы был капитаном футбольной команды.
Ну, все, пора заканчивать… стоит только нажать кнопку…
– Он получал спортивную стипендию Университета штата Флорида.
Фантастика! Замечательный парень! Пол узнал достаточно. Что же заставляло его слушать ее дальше?
– Миссис Оуэн, я объявлюсь сразу, как только что-нибудь узнаю, о’кей?
– Штата Флорида, – продолжала она. – Вы понимаете, что это значит? Штат Флорида! Там же лучшая футбольная команда в Америке! И тут случилось это глупое недоразумение! После него Майкл больше не мог играть в футбол…
– Что такое? – перебил ее Пол.
– Товарищ по команде неудачно задел его во время тренировки. Он страшно раскаивался, но у Майкла был разрыв связок. Он перенес три операции на колене.
– Где?
– На колене.
– На колене? Каком колене?
– На левом. Почему вы спрашиваете? Алло! Мистер Лейбовиц, вы еще здесь?
Квартира Майкла Оуэна располагалась на тридцать восьмом этаже Харбор-Вью-Корта – типичного жилого строения в гонконгском Мид-левелсе, где неотличимые апартаменты громоздятся, точно сложенные в штабеля коробки из-под обуви. Элизабет Оуэн поджидала в холле. Еще в такси Пол разволновался, так что ладони покрылись холодным потом. Как он посмотрит ей в глаза? Он ничего не сказал ей по телефону и ничего не собирается говорить. Разве это не прямая обязанность американского консула или полиции? Он поехал на Робинсон-роуд, потому что друг попросил его об этой услуге. Пол должен осмотреть эту квартиру, после чего не замедлит отправиться на Ламму ближайшим паромом.
Миссис Оуэн внимательно оглядела Пола с головы до ног и весь путь до квартиры не спускала с него глаз. Как будто искала некий скрытый смысл в каждом его жесте. Она знала, что Пол лжет. Иначе зачем ему было отводить глаза в сторону, когда они стояли рядом в лифте, или задумчиво разглядывать собственные ботинки? А может, Элизабет просто нервничала? Что, собственно, Пол собирался искать в квартире ее Майкла? Муж побывал там совсем недавно и ничего подозрительного не обнаружил. Что же такое он мог проглядеть? Дневник? Отметку в календаре? Предсмертную записку?
Руки Элизабет Оуэн дрожали. Отперев дверь, она кивком пригласила Пола войти первым.
– Эй, есть здесь кто-нибудь?
Ответа не последовало. Приглушенно, словно через нос, гудел кондиционер. В прихожей висели куртка и костюм, под ними стояла пара ботинок. Неприятно прохладный воздух пах не то освежителем, не то каким-то моющим средством.
– И что именно интересует здесь вашего друга? – спросила Элизабет. – Что мы должны искать?
– Ничего определенного. Нам нужно просто еще раз все осмотреть. Вдруг отыщется что-нибудь, что поможет нам на него выйти.
– Что же это такое может быть?
– Не знаю, миссис Оуэн. Копия посадочного талона, квитанция из отеля…
Пол раздвинул штору, отделявшую прихожую от гостиной. Перед ним открылось просторное помещение с тщательно отполированным паркетом темного дерева, голыми белыми стенами и окном от пола до потолка. Окно выходило в сторону гавани, но вид заслоняли высотные дома, между которыми сверкала едва заметная полоска моря. Посредине комнаты стояли два черных кожаных кресла и сундук. Напротив него – овальный обеденный стол с четырьмя стульями. И все до последней бумажки лежало на своих местах, будто не далее как сегодня утром здесь прибиралась филиппинская горничная.
Пол заглянул на кухню – там тоже все было чисто: ни остатков еды, ни грязных тарелок в мойке. Маленький полупустой кофейник на деревянной кухонной стойке. По другую сторону тесной прихожей располагалась ванная и еще две комнаты, за одной из которых открылась маленькая темная спальня. Возле аккуратно застеленной кровати стоял комод, на полках лежали тщательно выглаженные мужские сорочки. В последней комнате, в отличие от остальной квартиры, царил беспорядок. На полу высились штабеля книг, кучами лежали газеты. На письменном столе рядом с плоским монитором Пол увидел два мобильных телефона, ежедневник, блокнот, множество стикеров с заметками от руки, записок, писем и целую стопку нераспечатанных конвертов. Под столом стоял большой системный блок.
Как ни всматривался, Пол не замечал ничего подозрительного. Типичное гонконгское жилье молодого человека из Европы или Америки. Такие квартиры снимают иностранные банковские служащие или адвокаты, которые приезжают в Гонконг на заработки. Напрасно старался Пол обнаружить хоть что-нибудь, указывающее на личность обитателя, позволяющее судить о его интересах, увлечениях: фотографии, музыкальные диски, сувениры. Ничего подобного он не видел.
Элизабет Оуэн следовала за ним тенью. Сейчас она стояла у двери и наблюдала за каждым его движением. За все время, пока осматривали квартиру, они не обменялись ни словом, и это молчание час от часу становилось для Пола все более невыносимым. Она знала, что он лжет. Во всяком случае, должна была чувствовать это. Каждое движение Пола, взгляд – всегда мимо нее – так и дышали ложью. Пол видел страх на ее лице и отворачивался, не в силах его вынести.
– Если что-нибудь найдете, мистер Лейбовиц… вы, конечно, мне скажете? – робко спросила она.
Не обманывай меня, папа, скажи мне правду…
Конечно, Джастин, только правду…
Если ты только действительно хочешь ее знать.
Собственно, сколько правды в состоянии вынести человек? Не все ведь такие смелые, как ты, Джастин. Вот что я, по-твоему, должен ответить Элизабет Оуэн? Что ее сын лежит сейчас в подвале полицейского управления с пробитым черепом, это моя правда? Я не знаю, что говорить этой женщине, ты мог бы мне помочь. Я теряю дар речи, слова застревают у меня в глотке. Внутри меня растекается тишина, Джастин. Но это неспокойная, зловещая тишина. Скажи же хоть что-нибудь!
Пол молчал.
– Ответьте мне, мистер Лейбовиц! – Это должно было прозвучать как приказ, но получилась жалостливая просьба. – Ответьте…
На этот раз она почти взвизгнула, голос сорвался. Пол обернулся. Элизабет Оуэн стояла перед ним, вздрагивая, всхлипывая. Он взял ее за руки и прижал к себе, скорее рефлекторно, от растерянности. Элизабет залилась слезами, как это делают люди, которые уже ни на что не надеются и не рассчитывают на утешение.
Пол отвел ее в гостиную, уложил на диван, принес стакан воды и полотенце и сел рядом. Элизабет достала таблетку – вероятно, валиум, – приняла ее, запив водой, и прикрыла глаза. Дождавшись, пока она уснет, Пол снова вышел в комнату с компьютером и оттуда позвонил Дэвиду.
– Майкл перенес три операции на левом колене. Несчастный случай во время тренировки, он занимался футболом.
– Мне жаль. – Дэвид Чжан тяжело вздохнул. – Ты что-нибудь говорил ей?
– Нет, и не буду.
– Ладно. Где ты?
– В его квартире, – ответил Пол и как мог обстоятельно описал Дэвиду обстановку каждой комнаты.
– Ты читал эти письма? Заглядывал в записную книжку?
– Нет, слишком всего много. Да и миссис Оуэн может проснуться в любую минуту. Что, если она увидит, как я роюсь в вещах ее сына?
Дэвид вздохнул:
– Ну хорошо. А ящики с бельем в комоде осмотреть можешь? Порыться на задних полках в книжном шкафу?
– Миссис Оуэн очень удивится, если застанет меня за этим занятием.
Дэвид задумался:
– А что с компьютером? Можешь унести системный блок, чтобы она не заметила?
– Невозможно, он слишком большой.
– А ноутбука нигде там не видишь?
Пол огляделся:
– Нет. – Потом выдвинул верхний ящик письменного стола. – Здесь жесткий диск. Вполне возможно, Майкл Оуэн сохранял на нем данные из своего компьютера.
– Отлично, прихвати его. Что еще?
Пол выдвинул следующий ящик:
– Бумажный хлам… Деньги… Цифровая камера… Коробка с сим-картами и… картами памяти…
– Бери все.
– Разве я не должен оставить все это полиции?
– Ни в коем случае… Они все получат, но позже. Бери, сколько сможешь унести незаметно. Мобильники, флешки, записную книжку, ежедневник…
– И что мне со всем этим делать?
– Вези ко мне, чем скорее, тем лучше.
Пол заглянул в гостиную – Элизабет Оуэн еще спала. Тогда он вернулся в кабинет Майкла Оуэна и сунул цифровую камеру в карман брюк. Завернул в пакет жесткий диск, блокнот и коробку с сим-картами, чиркнул на бумажке пару слов для Элизабет Оуэн и на цыпочках покинул квартиру.
В поезде слова Дэвида не шли у него из головы. Очевидно, его друг нервничал. Пола удивил его резкий, приказной тон. Собственно, что вообще означало это поручение? Пол понимал, почему Чжан не доверяет своим коллегам. Но с какой стати вставлять палки в колеса гонконгским следователям, которые еще и не думали приступать к работе? Что за отношения были у гонконгской и шэньчжэньской полиции? Поведение комиссара Чжана казалось Полу более чем странным.
Он подумывал о том, чтобы позвонить Кристине, но делать этого не стал. Ведь Пол собирался вернуться часа через два, зачем же было волновать ее понапрасну?
В Шэньчжэне он купил папку из черного кожезаменителя, куда и упаковал вещи Майкла Оуэна. Пол не верил, что Дэвид найдет среди них какие-нибудь важные улики, однако папку нес с чувством непонятного трепета, прижав к груди обеими руками.
Он хотел позвонить Дэвиду уже в поезде, но передумал. Пол не должен был заблудиться. Четыре станции на метро, потом десять минут пешком. Ему казалось, он хорошо помнит путь, который еще вчера проделывал вместе с Чжаном.
В метро было все так же безлюдно, однако, уже сойдя с поезда, Пол задумался, каким из трех выходов они с Дэвидом вчера воспользовались: A1, B или D?
Улица наверху тоже не показалась ему знакомой. Пол помнил, что вчера они проходили мимо стройки. В этом месте их было целых три, обнесенных высокими заборами. Пол спросил проходившего мимо мужчину о торговом центре «Сити Плаза», но тот ускорил шаг, как будто чего-то испугавшись.
Внезапно перед Полем возникла женщина, маленькая и крепкая, с красным лицом:
– Массаж, мистер? Массаж…
Пол покачал головой.
Но женщина не отступила:
– Дешево, мистер, совсем дешево…
Пол осторожно отодвинул ее в сторону и зашагал дальше. Через пару метров к нему подскочил мужчина и быстро засеменил рядом.
– Эй, иностранец, – запыхтел он, – девочки, красивые девочки… – (Пол старался не обращать на него внимания.) – Ну, не лети же так… Девочки супер… Массаж лучший в городе… Клянусь, ты многое теряешь… – (Пол все еще молчал.) – Можешь трахнуть любую, если захочешь, всего за двести пятьдесят юаней… без презерватива… – (Пол остановился собраться с мыслями, и внезапно у него вырвался вздох, как будто внутри кто-то выпустил воздух из воздушного шара.) – А-а… – Китаец потянулся к его лицу и оскалил зубы. – Понимаю… Нужна виагра… Пакетик на сколько, пятьдесят или сотню? Самая эффективная, честное слово…
Не успел Пол оглянуться, как китаец исчез, не дождавшись ответа.
Пол нырнул в ближайший переулок, но и здесь не узнавал ни единого дома, ни одной вывески. Он был близок к отчаянию. Еще вчера они с Дэвидом проходили через этот квартал, и до этого Пол бывал здесь по меньшей мере сотню раз. Не иначе как собственные глаза его обманывали!
Наконец за высотками замелькали башни торгового центра, и спустя десять минут Пол стоял у подъезда Чжана. На балконах нижних этажей сушилось женское белье, подозрительно много однотипных розовых комплектов. Пол невольно засомневался, туда ли попал, но тут заметил на двери табличку с фамилией Дэвида.
Дверь открыла Мэй:
– Входи, он сейчас будет. Чаю хочешь?
– С удовольствием. – Пол присел за раскладной столик, не выпуская из рук папку. – Что за розовые трусы развешаны сегодня по всему вашему дому?
– В борделе санитарный день, – ответила Мэй, зажигая газовую горелку. Она зачерпнула из пакета большую ложку темно-зеленых листьев и высыпала в фарфоровый чайник. – Рада, что ты снова зачастил к нам, Пол.
– Спасибо, – ответил он, как будто удивившись.
– Нам тебя не хватало.
– Мне вас тоже.
Пол молчал, чувствуя, что Мэй чего-то недоговаривает. Она разлила чай и доверительно подсела к нему:
– Я должна кое о чем поговорить с тобой, Пол. О том, что в последнее время очень меня беспокоит.
– Беспокоит? – переспросил Пол.
Но в этот момент кто-то тяжело запыхтел на лестнице. Выругавшись, Дэвид вставил ключ в замочную скважину. Мэй тут же вскочила и подлила в чайник воды.
Спустя минуту на кухню ввалился груженный пакетами комиссар Чжан и с размаху плюхнулся на табурет.
– Когда-нибудь вам придется вносить меня сюда на руках, – простонал он.
– Курить надо меньше, тогда сам справишься, – язвительно заметила Мэй.
Пол так и не понял, сердилась она на мужа или подтрунивала над ним.
– Это не одышка. – Дэвид обеими руками потер правое колено. – Ноги, это намного хуже.
Пол знал о его проблемах с суставами. Они начались в годы культурной революции. В первый раз Дэвид ощутил эту боль, когда его бригада сорок восемь часов без перерыва сажала на полях рис. Два дня и две ночи Дэвид вместе со всеми простоял по колено в холодной воде, чтобы на деле подтвердить свою преданность революции и окончательно порвать с буржуазным прошлым. Двое его приятелей умерли от воспаления легких два дня спустя, а у Дэвида страшно распухло колено. С тех пор боль возвращалась, время от времени делаясь невыносимой. С возрастом ее приступы участились.
Мэй подала мужу два горячих компресса, и тот обернул их вокруг ног.
– Ты уже поел? – спросил Дэвид Пола и, не дожидаясь ответа, принялся выгружать из пакетов продукты.
В считаные минуты квартира пропахла кунжутным маслом, чесноком, кориандром и корицей. На столе появилась тарелка с холодным куриным филе и множество мисочек с черным и красным соусом, жареной свининой, грибами во фритюре, шпинатом и рисом. Довольный, Дэвид Чжан уселся за стол.
– Может, объяснишь мне, почему я должен был звонить тебе на мобильник Мэй? – спросил его Пол.
Дэвид взял с тарелки жирный кусок свиной грудинки:
– Потому что мой служебный телефон прослушивается. Обычно меня это не смущает, но здесь случай особый.
– Чем же он особый?
– Чем? – Дэвид выплюнул кусок свиной шкурки. – Убийство иностранца в Китае – это не просто преступление. Это национальный позор, потеря лица. Ну, или имиджа, если угодно. При определенных обстоятельствах чреватая экономическими проблемами к тому же. Власть делает все, чтобы иностранцы чувствовали себя у нас в полной безопасности. На моей памяти это первый случай. Не могу даже представить себе, чтобы кто-то пошел на это с целью грабежа, для этого у нас вполне достаточно богатых китайцев.
– Кому же мог помешать этот молодой американец?
– Не имею ни малейшего понятия, но боюсь, именно в этом корень проблемы. Что ты знаешь о делах Оэунов в Китае?
– Немного. Они как будто говорили о какой-то фабрике… Или нескольких фабриках, точно не помню.
– И что они производят? – (Пол покачал головой.) – Игрушки? Фонарики? Обувь?
Пол пожал плечами:
– Об этом я их не спросил. Правда, Элизабет упоминала некоего господина Тана, с которым у ее сына была назначена встреча… Он как будто их коммерческий директор или партнер по бизнесу.
– Тан Мин Цин?
Позже Пол не раз вспоминал этот момент – дрожание губ Дэвида, его выпученные глаза. Уже тогда он должен был насторожиться, засыпать Чжана вопросами. Почему он не сделал этого?
Как будто доверие – это глупость. Как будто у нас есть выбор.
– Нет, – решительно возразил Пол. – Имя они называли точно не китайское.
– Тогда какое? Может, Виктор? Виктор Тан?
– Да, как будто так.
Глаза Дэвида недоверчиво блеснули.
– Ты уверен?
– Да. А кто это?
– Виктор Тан?.. Ну, как бы тебе сказать… – замялся Дэвид. – Это… это очень, очень влиятельный человек.
Пол молчал, ожидая дальнейших разъяснений, но их не последовало. Мэй печально глядела на почти нетронутую еду.
– Что значит «влиятельный»? – спросил Пол.
– Ты что, никогда не слышал этого имени? – в свою очередь удивился Дэвид.
Пол задумался. Виктор Тан? Тан Мин Цин? Нужно быть очень большим патриотом, чтобы назвать сына в честь трех китайских императорских династий.
– Оно ни о чем мне не говорит, – ответил он Дэвиду. – Но чему здесь удивляться? Я давно не интересуюсь делами в Китае и почти не читаю газет. А ты что знаешь об этом Тане?
– Немного, – вздохнул Чжан. – Я не знаком с ним лично, но о нем часто пишут газеты. Он консультант нашего градоначальника, член нескольких городских и партийных комиссий и шеф МКИ.
– Что за МКИ?
– Международные китайские инвестиции. Конгломерат фирм. Понятия не имею, что они там производят. – Он проворным движением забросил в рот две горстки риса. – Неподалеку отсюда есть интернет-кафе. Можем погуглить, если есть желание. Вдруг да отыщется что-нибудь интересное. Где у тебя вещи из квартиры Майкла Оуэна?
Мэй убрала посуду. Пол подал Дэвиду папку, и тот выложил ее содержимое на стол.
– Телефон и жесткий диск я посмотрю потом, – объявил Чжан, принимаясь за ежедневники и записные книжки.
Почерк у Майкла Оуэна был такой неразборчивый, что Пол мог прочитать лишь отдельные слова. В одном из блокнотов оказалась визитка.
КАТАЙ ХЕВИ МЕТАЛ
Майкл Оуэн
Коммерческий директор
В интернет-кафе был наплыв посетителей, поэтому пришлось подождать. Пол огляделся. Большую часть публики составляли подростки, которые играли за компьютерами, где парами, где по трое, отчаянно барабаня по клавиатуре. От висевшего в воздухе табачного дыма чесались глаза.
– В прошлом месяце кафе закрыли на целую неделю, – прошептал Дэвид. – Кто-то донес в полицию, что они занимаются распространением порнографии.
– Что-нибудь нашли?
Дэвид вздохнул:
– Коллеги проверили все машины. Почти с каждой за несколько дней до того кликали на порносайты.
– Тогда почему это кафе открыли снова?
– Так это же порно, не политика. А по части политики ничего подозрительного не обнаружили. Но владелец кафе меня удивил. Подарок-другой нужному человеку – и никакого порно. Такие проблемы решаются в Китае просто.
Они не успели углубиться в тему: освободился компьютер. На их запрос Google.com и Google.cn выдал 828 совпадений. В числе первых – на сайт «Катай хеви метал», где, однако, деятельность компании освещалась только в самых общих чертах. Там Майкл Оуэн и Виктор Тан были представлены как равноправные коммерческие директоры.
«Катай хеви метал» занималась поставками для стремительно развивающейся в Китае автомобильной отрасли. За три года работы число ее служащих возросло в четыре раза и достигло двенадцати тысяч человек. Все показатели свидетельствовали о неуклонном росте производства. Клиентами «Катай хеви метал» были известные немецкие, японские, американские и южнокорейские автоконцерны.
Остальные ссылки выводили на небольшие газетные заметки, упоминания в справочниках, торговых листах и специальных журналах. Согласно этим источникам, Оуэны были известной династией предпринимателей в американской металлообрабатывающей промышленности. Им принадлежала компания «Аврора метал» в штате Висконсин, которую более ста лет назад основал прадедушка Майкла, переселенец из Бёблингена – города на юго-западе Германии. Ричард Оуэн был президентом федерации промышленников в Висконсине и, как представитель этой организации, встречался с Рональдом Рейганом в Белом доме – факт, особенно впечатливший Дэвида.
– Этот не оставит нас в покое, пока мы не найдем убийцу его сына, – прошептал он. – Так что чем скорей, тем лучше.
– А что ты собираешься делать с вещами Майкла Оуэна? – спросил Пол.
– Пусть пока побудут у меня. Может, какая зацепка обнаружится.
– Ты не доверяешь гонконгской полиции?
Дэвид молчал. Пол уже жалел, что задал этот вопрос, поставивший его друга в неловкое положение.
– А ты бы им доверял? – наконец спросил Чжан.
– Никогда не задавался таким вопросом, – пожал плечами Пол и добавил после недолгой паузы: – Думаю, нет.
На обратном пути в Гонконг Пол так разнервничался, что не мог усидеть на месте и всю дорогу бродил по поезду из вагона в вагон. Только сейчас ему пришло в голову, что Дэвид уклонился от ответов на его вопросы и по сути ничего не объяснил. Обычно невозмутимый, его друг выглядел напряженным, и это тоже пугало Пола.
Кроме того, из головы не шли Оуэны, как ни старался Пол думать о другом. В памяти всплывала фотография Ричарда с американским президентом. Оба улыбались в камеру, пожимая друг другу руки. Один – с вышколенной светской приветливостью. Лицо другого сияло гордостью, какую можно видеть только на лицах детей. Вне сомнения, Ричард Оуэн был республиканец, и эта фотография принесла ему не одну сотню тысяч долларов инвестициями.
Собственно, что привело Оуэнов в Китай? Ну, помимо низких расходов по зарплате, налоговых льгот и более чем миллиардного рынка потенциальных клиентов? Понимали они, во что впутываются, или им тоже вскружили головы фарфоровые мосты с поющими под ветром колокольчиками?
IX
Когда Пол вышел на станции метро «Сентрал», часы на платформе показывали 21:15. На «Коулун-Тонг» и «Монкок» он сделал пересадку и теперь без спешки успевал на паром до Ламмы. Последние двадцать четыре часа Пол не мечтал ни о чем другом, как только о покое и доме, и все-таки медлил. Слишком много впечатлений, мыслей, идей теснилось в голове. Что ему было делать с ними? Сложить в отдельную шкатулочку и хранить где-нибудь на полке, чтобы время от времени доставать, додумывать, решать каждую проблему по отдельности и снова убирать с глаз долой? А может, будет лучше поделиться с кем-нибудь, выговориться, пока все проблемы не улягутся, не стихнут, как волны, которые теряют силу, достигая суи, и навсегда угасают в прибрежном песке?
Пол чувствовал, что с него довольно. Городская жизнь его выматывала, за последние три года он привык к совершенно другому ритму. Внезапно ему расхотелось торопиться, и он решил пропустить ближайший паром, часок-другой посидеть в баре с Кристиной, уже один голос которой действовал на него успокаивающе.
Пол тут же позвонил и застал ее в офисе. Кристина занималась бухгалтерскими документами за истекший месяц и ничего не имела против бокала вина в баре отеля «Мандарин ориентал».
Пол сразу же почувствовал действие алкоголя. Сначала обмякли колени, потом расслабляющая волна поднялась по телу и вскружила голову. Он уже не помнил, когда подобная легкость охватывала его в последний раз.
– Все в порядке? – Кристина смотрела на него с усмешкой. – Давно не пил?
Пол тряхнул головой:
– Давно. Но сейчас мне хорошо.
– И чему я обязана этим приглашением? Чем ты занимался со дня нашей последней встречи?
Пол задумался, стоит ли посвящать Кристину во все подробности его жизни. Но уже в следующий момент подобные сомнения показались ему глупостью, и он рассказал ей и об Оуэнах, и о последней встрече с Дэвидом, и о своем участии в расследовании убийства. Кристина смотрела на него так, словно вот-вот собиралась навсегда с ним распрощаться, накричать на него или удариться в слезы. Ее губы вздрагивали. Потом глаза увлажнились.
– Ты не воспринимаешь меня всерьез, – пробормотала она.
– С чего это ты взяла?
– Ты ведь обещал мне больше этим не заниматься, держаться подальше от всего этого.
– Я всего лишь помог другу.
– Ты вывез из страны важные вещественные доказательства.
Пол не возражал. Он хотел взять ее за руку, но Кристина стряхнула его ладонь:
– Ты считаешь меня истеричкой?
– Вовсе нет. Что с тобой?
– Ты думаешь, мне повсюду мерещатся призраки, так?
– Нет.
– Что я ненавижу континентальных китайцев, потому что они убили моего отца.
– Нет, Кристина, нет.
– Потому что муж изменил мне с одной из них, разве не так?
Ее голос срывался, публика в баре уже оглядывалась на них.
Пол не мог оторвать от нее взгляд. Ее губы подрагивали, огромные темно-карие глаза расширились еще больше, кожа на шее и груди покрылась красными пятнами. Он встал на колени и осторожно погладил ее по голове. В этот момент в нем пробудилось нечто давно угасшее: тоска по ее телу, непреодолимое желание ощущать ее дыхание на своей коже, прикосновение ее нежных и крепких пальцев. Он положил ей на бедро руку, а другой погладил по щеке.
– Ты можешь остаться со мной? – спросил он.
– Остаться? Но я пока никуда не собираюсь.
– На ночь, я имел в виду.
Она недоверчиво заглянула ему в глаза, словно пытаясь прочитать там правду. Понимал ли Пол сам, что сейчас сказал?
– Здесь, в отеле?
Пол встал. Кристина не возражала.
В лифте они поднимались молча, тесно прижавшись друг к другу.
В помещении было слишком холодно. Пол выключил кондиционер и распахнул дверь на маленький балкон. Тотчас номер наполнился влажным и горячим тропическим воздухом. Кристина исчезла в ванной, а Пол в нерешительности остановился посреди комнаты. Он не понимал, что ему делать, куда деваться со своим страхом и желанием, стоит ли раздеваться и что все это вообще может значить: любовь или всего лишь боязнь остаться одному в трудную минуту? Пол дрожал всем телом. Он прикрыл глаза и не хотел ничего другого, кроме как чувствовать ее – без слов, без мыслей, намерений, без «вчера» и «сегодня», – забыть все ради одного этого момента, ради этой бездонной, бесконечно короткой ночи.
Он слышал, как она вышла из ванной и приблизилась к нему. Как встала прямо над ним, пуговица за пуговицей расстегнула ему рубашку и вынула из брюк ремень. Она раздела его, как слепого, и провела рукой по груди и губам. Пол боялся открыть глаза, один-единственный взгляд мог все испортить. Кристина отбросила халат, обнажив грудь, и подвела его к кровати. Поначалу она действовала одна. Сорвав остатки одежды, целовала и ласкала его, как давно уже никто этого не делал, и расслабилась, отступила, лишь только в нем поднялась волна ответного чувства. Далее необходимость в поводыре отпала, теперь Пол доверял себе и своему телу. Руки сами ласкали ее грудь и бедра, трогали низ живота, так осторожно, словно все происходило в первый или последний раз, словно Кристина была хрупкой драгоценной статуэткой или Пол сам не верил своему счастью. Еще ни один мужчина не касался ее таким образом.
Пол чувствовал, как учащается ее дыхание, с каким отчаянием и страстью трепещет под его руками ее тело.
И только когда в комнате стало так же жарко, как на улице, когда все вокруг – кровать, простыня, стены, ковер – насквозь пропиталось их запахом и смешалось в едином жарком вихре и Кристина попросила войти в нее, чтобы окончательно разрядить ее страсть, Пол сник, словно силы вдруг покинули его. Он не сопротивлялся этой внезапно нахлынувшей слабости, просто упал на бок и натянул на голову простыню, чтобы спрятаться, раствориться, исчезнуть.
– Ничего не получится, – прошептал он. – Прости…
Его всхлипывание снова разбудило ее. Кристина легла рядом. Пол прильнул к ее спине, изогнувшись вокруг нее дугой, и обхватил рукой ее талию. Кристина повернулась, он ткнулся лбом в ее грудь. По ее животу, спине стекали слезы, но они не вызывали у нее ни горести, ни страха. Потому что Кристина знала: для него эти рыдания означают не разлуку, а возвращение, обретение себя в ней.
Они завтракали в той же комнате. Оба в махровых халатах, сидели на кровати, скрестив ноги, и пили свежевыжатый апельсиновый сок, заедая еще теплыми булочками, которые намазывали друг другу вареньем. Они почти не разговаривали, потому что слишком хорошо понимали, как хрупко счастье.
Внезапно Пол остановился, отставил поднос в сторону и поцеловал ее в лоб, шею, рот. Они снова упали на кровать и некоторое время лежали нос к носу. Пол любовался своим отражением в ее глазах.
Читать бесплатно другие книги:
