Дом Цепей Эриксон Стивен

— С другой стороны, — продолжил чуть спустя Тралл, — вы можете быть поистине великими мыслителями, решившими все важнейшие загадки. Владельцами единственно верных ответов… Надо только правильно задать вопрос. Я благодарен за дружбу, Онрек, но признаюсь: нахожу тебя неизмеримо разочаровывающим.

— Разочаровывающим? Да. Мы такие.

— А спутники хотят разбросать то, что от тебя осталось, едва мы выберемся отсюда. На твоем месте я уже бежал бы за горизонт.

— Бежать? — Онрек поразмыслил и кивнул: — Да, так и сделали ренегаты, те, за которыми мы гонимся. Теперь я их понимаю.

— Они не просто сбежали. Они нашли кого-то или что-то, чтобы служить, чтобы заключить союз. А для тебя сейчас такого выбора нет. Или ты решишь выбрать Лиосан?

— Может, тебя.

Тралл метнул ему удивленный взгляд и усмехнулся. — Забавно.

— Конечно, — кивнул Онрек, — Монок Охем увидит в этом преступление, равное преступлению ренегатов.

Т'лан Имассы почти закончили приготовления. Гадающий очертил в грязи круг двадцати шагов в ширину, использовав острое ребро бхедрина, разбросал внутри какие-то семена и распылил споры. Ибра Гхолан и двое воинов поставили в дюжине шагов некий монумент, наложив рядами кирпичи из развалин. Монок Охем отдавал им распоряжения. Свет и тени от двух солнц старались им помешать, как только могли.

— Нелегкое дело, — заметил Тралл, следя, как Т'лан Имассы поддерживают груду кирпичей. — Похоже, кровь еще побудет со мной.

Онрек неспешно развернул изуродованную голову и вгляделся в Тисте Эдур. — Это тебе нужно бежать, Тралл Сенгар.

— Твой Гадающий объяснил, что нужна одна или две капли.

«Мой Гадающий… Уже не мой». — Да, если все пройдет хорошо.

— Тисте Лиосан. Куральд Тюрллан, так они назвали свой садок. Сенешаль Жорруде не колдун, а воин-жрец.

Тралл наморщил лоб:- У моего народа, Тисте Эдур, это одно и то же….

— Сенешаль должен склоняться перед своей силой. А колдун силой повелевает. Твое положение опасно, Тралл Сенгар. Ты решил, что силу дает добрый дух. Но если дух сменился, ты даже не заметишь этого. И станешь жертвой, орудием, которым манипулируют ради непонятных целей.

Онрек замолчал, уставившись на Тралла… ибо глаза Тисте Эдур заволокла смертельная бледность, словно он узрел ужасающее откровение. «Итак, я дал ответ на вопрос, который ты даже не придумал. Увы, я не всезнающ». — Дух, даровавший сенешалю силу, может быть испорченным. Нет способа узнать… пока все не случится. Но даже тогда… злобные духи искусно умеют прятаться. Тот, кого зовут Оссерик, потерян. Люди зовут его Озриком. Нет, я не знаю, откуда Монок Охем почерпнул свои сведения. Итак, рука за силой сенешаля принадлежит, возможно, не Оссерику, а некоей другой сущности, принявшей вид и имя Оссерика. Но Тисте Лиосан ничего не знают.

Было очевидным, что Тралл сейчас не способен ответить или задать вопросы, так что Онрек просто продолжил, удивляясь, куда делась обычная его скромность: — Сенешаль говорил об их охоте. Они преследуют нарушителей, прошедших сквозь их яростный садок. Но это не наши ренегаты. Куральд Тюрллан не изолирован. Он лежит близко к нашему Телланну, ведь Телланн пьет из него. Огонь есть жизнь и жизнь есть огонь. Огонь — война против холода, убийца льда. Наше спасение. Гадающие по костям использовали Куральд Тюрллан. Возможно, это могут и другие. Враждебность Тисте Лиосан не принималась во внимание, ведь никто не знал, что они еще существуют.

Теперь Монок Охем колеблется. Он обязан все обдумать. Откуда взялись Тисте Лиосан? Насколько далек отсюда их дом? Что вызвало их раздражение? Чего желает скрывающийся под личиной Оссерка? Где…

— Стоп! Хватит, Онрек, стоп! Нужно подумать… я должен… — Тралл порывисто встал, рассеянно отмахнувшись от Т'лан Имасса, и отошел в сторону.

— Похоже, — спокойно сказал Онрек сам себе, глядя на поспешно удаляющегося Тисте Эдур, — мне лучше вернуться к привычке молчать.

В центре круга установили небольшой кусок оштукатуренной стены; вершину гадающий покрыл различными засечками и полосами. Онрек понял, что Монок Охем успел разобраться в ходе двух солнц и множества кружащих над головами лун.

Местность омывалась светом зловещего оттенка крови, а иногда его побеждало синее сияние, придававшее всем предметам холодный металлический блеск. В данный миг преобладал багрянец, тусклый и словно суливший катастрофу. Однако воздух оставался спокойным и сырым, вечно грустным.

Мир, кишащий тенями. Псы, которых Онрек невольно вызволил из каменных темниц, отбросили десятки теней. Истерзанный воин гадал, куда делись бестии — он почему-то был уверен, что их уже нет в этом Королевстве, мире, именуемом Зародышем.

Тень и дух воссоединились… звери были совершенно необычайными. Они как бы созданы из двух разных сил, скованных воедино аспектов. Онрек выпустил псов, да — но если подумать, вряд ли освободил. Тень от Тьмы. Отброшенное… и то, что бросает. Воин опустил взор к множеству своих теней. Есть ли вражда между ним и ними? Связь явно есть. Но он хозяин, а они рабы.

«Или так кажется… Мои молчаливые родичи. Вы идете впереди. Или позади. Вы качаетесь по бокам. Горбитесь под ногами. Ваш мир подражает форме моей плоти и кости. Но длина и ширина принадлежат Свету. Вы мосты между мирами, но по вам не пройдешь. Нет сущности. Только ощущение».

— Онрек, ты закрыт для нас.

Он поднял взгляд. Монок Охем стоял рядом. — Да, Гадающий по костям. Я закрыт. Вы во мне усомнились?

— Хотелось бы знать твои мысли.

— Они… несущественны.

Монок Охем склонил голову к плечу: — Тем не менее.

Онрек ответил на сразу. — Гадающий. Я остаюсь на вашей тропе.

— Но ты отсечен.

— Изменников нужно найти. Они наши… тени. Я стою между ними и вами, так что смогу вас провести. Я знаю, куда смотреть, какие знаки искать. Уничтожьте меня, и потеряете преимущество в охоте.

— Ты торгуешься за… продолжение?

— Да, Гадающий по костям.

— Тогда укажи нам тропу, по которой двинулись ренегаты.

— Укажу… когда это будет нужно.

— Сейчас же.

— Нет.

Монок Охем уставился на воина, а потом отвернулся и ушел в круг.

Там господствовал Телланн. Из грязи вылезли цветы тундры, мхи и лишайники. У ног клубились черные мошки. В дюжине шагов были четверо Тисте Лиосан, эмалевые панцири мерцали в странном багряном свете.

Тралл Сенгар следил за ними, находясь шагах в пятнадцати слева от Онрека; он крепко охватил себя руками, на исхудалом лице было затравленное выражение.

Монок Охем подошел к сенешалю: — Мы готовы, Лиосан.

Жорруде кивнул: — Тогда я начну молитвы, Неживой Жрец. Вам будет доказательство, что Владыка Озрик вовсе не потерян для нас. Вы испытаете его мощь.

Гадающий промолчал.

— И когда, — спросил Тралл, — я начну проливать кровь? Кто из вас получит удовольствие меня ранить?

— Тебе выбирать, — отозвался Монок.

— Отлично. Выбираю Онрека — лишь ему я готов довериться. Извините, если кого обидел.

— Это должно быть моим правом, — заявил Жорруде. — Кровь лежит в сердце силы Озрика…

Лишь Онрек заметил, что гадающий вздрогнул. Воин кивнул сам себе. «Столь ясный ответ в его словах…»

— … и поистине, — продолжал Жорруде, — я должен буду пролить и свою.

Тралл, однако, покачал головой. — Только Онрек. Никто иной. — Он развел руки, показав два глиняных шара в ладонях.

Жорруде лишь фыркнул, а Лиосан по имени Эниас зарычал: — Даруйте мне право его убить, Сенешаль. Недостатка в эдурской крови не будет.

— Давай, и я гарантирую также избыток крови Лиосан, — сказал Тралл. — Гадающий по костям, узнаешь эти припасы?

— Известны среди малазан как долбашки, — ответил Ибра Гхолан, вождь клана. — Хватит и одной, мы стоим близко.

Тралл ухмыльнулся, глядя на воина-Имасса. — Даже шкура дхенраби на твоих плечах не спасет, верно?

— Верно, — ответил Гхолан. — Любые доспехи от них защищают не особенно хорошо, если вообще защищают.

Монок Охем повернулся к сенешалю. — Соглашайся с ним, — сказал он. — Начинай молитвы, Лиосан.

— Не тебе отдавать приказы, — рявкнул Жорруде, сверкнув глазами на Тралла. — А тебе, Эдур, многому нужно научиться. Мы создадим врата, а после посчитаемся.

Тралл пожал плечами: — Как желаешь.

Поправив намокший в крови плащ, сенешаль вышел на середину круга. Встал на колени, опустил подбородок на грудь и сомкнул блестящие серебристые глаза.

Черные мошки окружили его зудящим облаком. Связь Жорруде с богом оказалась сильной и быстрой. Золотое пламя родилось к жизни за границами круга. Трое Лиосан вернулись в лагерь и начали собираться.

Монок Охем вернулся в круг, сопровождаемый родичами, которых звали Харан Эпаль и Олар Шайн. Вождь клана обратился к Онреку: — Тщательно охраняй товарища, если хочешь, чтобы он выжил. Думай только об этом, Онрек, что бы ни увидел.

— Так и будет, — отвечал Онрек. Во многих случаях, начал он понимать, не обязательно соприкасаться с душами сородичей, чтобы знать их замыслы. Он подошел к Траллу. — За мной, — велел он. — Мы должны войти в круг.

Тисте Эдур поморщился, но кивнул. — Бери ящик с припасами. У меня руки заняты.

Тралл успел приделать к ящику ремень; Онрек подхватил его и повел спутника в магический круг.

Трое Лиосан собрали лагерь и седлали белых коней.

Пламя продолжало взлетать и опадать за границей круга. Его полоса казалась узкой и безопасной, но Онрек ощущал близость бога Лиосан — или, по меньшей мере, внешней черты его обманного облика. Осторожен, недоверчив — не к сенешалю, разумеется. Однако для удачи дела духу придется встать на самом краю этого мира.

Когда Жорруде предложит свою кровь, мост между ним и божеством окажется завершен.

Стук копыт возвестил о приближении остальных Лиосан.

Онрек вытащил из-под гнилых шкур небольшой обсидиановый нож с кривым лезвием и передал Траллу. — Когда я велю, Тралл Сенгар, порежь себя. Хватит пары капель.

Тисте Эдур нахмурился: — Я думал, ты…

— Мне нельзя отвлекаться в миг прохождения.

— Отвлекаться?

— Молчи. Готовься.

Хмурясь все сильнее, Тралл вернул долбашки в ящик, закрыл крышку, перевесил ящик себе на плечо и принял каменный нож.

Языки пламени росли, полностью окружив место ритуала. Куральд Тюрллан. Но лик Властителя еще не виден. Онрек гадал, что же он такое. Если считать Лиосан живым свидетельством, его природа исходит из чистоты, если такая штука вообще возможна. Неколебимость. Простота.

Простота крови. Деталь, шепчущая о древности, о первобытных истоках. Итак, это дух, коему поклонялись горстки дикарей. Прежде было много таких сущностей, рожденных примитивным отождествлением слова и объекта. Смысл, обозначенный символами и знаками, рисунками на скалах и в темноте пещер.

Их было много… но племена вымирают, их побеждают и уничтожают более сильные соседи. Тайный язык рисунков, пещеры с картинами, что оживают под бой барабанов — таинственные соборы грома… забыты и потеряны. Когда слабеет отзвук мистерий, духи тоже съеживаются, уходя в забвение.

Онрек не удивился бы, узнав, что некоторые выжили. Например, внушив новому племени веру в себя. Однако новое для воина чувство заставляло сжиматься сухое горло. Какой… жалкий пафос.

Во имя чистоты Лиосан поклоняются богу. Во имя ностальгии бог поклоняется тому, чего не вернуть.

Пролитие крови — самая опасная игра.

«Что мы и увидим».

Резкий вопль сенешаля, пламя встало стеной, бурля от необузданной силы. Жорруде разрезал левую ладонь. Внутри круга забушевал вихрь, несущий запах таяния, какой-то северной весны.

Онрек повернулся к Траллу. — Сейчас.

Тисте Эдур полоснул обсидиановым ножом по краю левой ладони и с изумлением уставился на рану — зияющую, почти до кости.

Кровь появилась тотчас, сильной струей; алые «корни» облепили серое предплечье.

Врата распахнулись как бы сами собой, охватывая группу в круге. От них в самую вечность вели спиральные тоннели. Рев хаоса, миазмы серого пламени между порталами. Онрек протянул руку и схватил шатающегося Тралла Сенгара. Кровь хлестала из руки, словно тело Эдур выдавливала некая незримая и неумолимая сила.

Онрек бросил взгляд назад — увидев, что Монок Охем остался один, ветра Телланна дергают мех на его капюшоне. За гадающим мелькнули Ибра Гхолан, Олар Шайн и Харал Эпаль, пропадая в огненном тоннеле.

Спутники сенешаля бежали к телу упавшего, потерявшего сознание предводителя.

Довольный, что все оказались заняты, на время забыв о нем, Онрек подтянул Тралла ближе, чтобы тела соприкоснулись, и обнял его одной рукой. — Держись, — прохрипел он. — Тралл Сенгар, держись за меня свободной рукой.

Пальцы уцепились за рваный плащ Онрека, потянули с нарастающей силой. Т'лан Имасс высвободил руку, поднося к раненой ладони Тралла. Кровь жгла как кислота, хотя его плоть давно позабыла, что такое боль. Онрек чуть не отдернул руку, ощущая сильнейшую боль, но потом схватился крепче. — Слушай! Я, Онрек, прежде от Логроса, а ныне чужак для Ритуала, клянусь в верной службе Траллу Сенгару из Тисте Эдур. Эту клятву не разбить. Теперь уносим отсюда ноги!

Их руки были сцеплены, склеились. Кровь текла слабее. Онрек тянул Тралла, пока не оказался перед одним из спиральных тоннелей. Они прыгнули внутрь.

Онрек видел, как взвился гадающий по костям. Но расстояние было слишком большим, ритуал начинал разрушаться.

Тогда Монок Охем перетек в форму Солтейкена. Мутное пятно… массивный зверь загрохотал, спеша за ними.

Онрек пытался оторваться от Тралла и взять меч, помешав Солтейкену и дав другу убежать — но Эдур повернулся, увидел и не позволил ему остаться. Он мощно потянул вперед. Онрек споткнулся.

Костяшки пальцем стучали по земле. Обезьяна, которой стал Монок Охем, была тощей в смерти, но огромной. Полосы серой и черной кожи, клочья серебристых на кончиках черных волос на широких плечах и шее, морщинистая морда с запавшими глазами — челюсти широко разинуты — раздается громкий скрежещущий рев…

Монок Охем пропал. Его поглотил прилив хаоса.

Онрек на что-то наткнулся и упал на твердую землю. Заскрипел гравий. Тралл Сенгар стоял на коленях рядом.

Падение заставило их разжать руки. Тисте Эдур взирал на левую ладонь, на которой остался лишь тонкий белый рубец.

Над ними сияло единственное солнце. Онрек ощутил, что вернулся в родной мир.

Т'лан Имасс осторожно встал. — Нужно уходить, Тралл. Мои сородичи будут преследовать. Возможно, остался один Монок Охем, но он неутомим.

Тралл поднял голову: — Остался? Ты о чем? Где остальные?

Онрек смотрел на Эдур сверху вниз. — Лиосан не поняли. Удар Телланна лишил сенешаля сознания. Они были не готовы. Ибра Гхолан и другие вошли в королевство Тюрллана.

— Вошли? Зачем?

Онрек неловко дернул плечом. — Они пошли, Тралл Сенгар, убивать бога Лиосан.

* * *

Всего лишь кости и остатки доспехов; бывшая армия лежала в серой пыли, окружая какую-то уступчатую яму. Нельзя было сказать, стояли ли воины лицами наружу, защищая вход на подземные ярусы, или лицами внутрь, мешая врагу вырваться.

Ноги Лостары Ииль погрузились в засыпающий тропу пепел. Она смотрела, как Жемчуг торопливо ходит между костей, то и дело нагибаясь, чтобы получше изучить тот или иной предмет. В горле у нее першило, ненависть к Имперскому Садку росла с каждым мгновением.

— Сцена неизменна, — говорил Жемчуг, — но никогда не остается прежней. Я ходил по этому пути, по этой самой тропе. Руин не было. Как и костей, и дыры в земле.

«Как и ветра, который переместил бы горы пепла».

Однако кости и другие крупные предметы находят способы подняться на поверхность. Так бывает в песчаной пустыне — почему же не в пустыне пепла? Хотя некоторые развалины были большими. Обширные площади, мостовая ровная и не покрытая пылью. Узкие накренившиеся башни, словно ряды гнилых зубов. Мост над ничем, камни положены так плотно, что не просунешь кончик ножа.

Стряхивая пыль с перчаток, Жемчуг вернулся к ней. — Да, интересно.

Лостара кашлянула, выплюнув серую мокроту. — Просто найди врата и уведи нас отсюда, — просипела она.

— Ах, да, дорогая. Боги улыбаются нам. Я нашел врата, причем весьма забавные.

Она скривилась, понимая, что он ожидает потока вопросов. Однако она не в настроении задавать вопросы.

— Увы, понимаю твои мысли, — продолжил, чуть помедлив, Жемчуг, едва заметно усмехнувшись и указав на яму. — Прямо там… к сожалению. Итак, перед нами суровый выбор. Продолжить путь, рискуя твоими легкими, чтобы отыскать более подходящие врата. Или сразу прыгнуть туда.

— Право выбора за мной?

— Почему бы нет? Ну, я жду. Что будем делать?

Она снова замотала нос и рот шарфом, подтянула ремни заплечного мешка и двинулась… к яме.

Жемчуг пошел следом. — Смелость и глупость, как трудно бывает найти различие…

— Разве что задним числом. — Лостара пинком сбросила с дороги чью-то грудную клетку, выругалась, когда поднялась туча пепла и пыли. — Кто были эти проклятые солдаты? Знаешь?

— Я могу быть наделен необычайной силой проницательности и неизмеримой глубиной мудрости, милая, но даже я не могу читать, когда ничего не написано. Трупы. Похоже, люди. Единственное, что могу сказать: если они сражались по колено в пепле, следственно…

— То, что сожгло их королевство, уже произошло, — буркнула Лостара. — Они или пережили катастрофу, или были пришельцами… как мы.

— Весьма вероятно, явившимися через те самые врата, к которым мы подходим.

— Чтобы скрестить мечи — с кем?

Жемчуг пожал плечами. — Не имею понятия. Но теории есть.

— Конечно есть, — рявкнула она. — Как у всех мужиков. Вы не любите признаваться в незнании и отговариваетесь. У вас есть ответ на любой вопрос, а если нет, вы его выдумываете.

— Жестокое обвинение, дорогая моя. Это не изобретение ответов, а скорее упражнение в остроумии. Разница…

— … в том, что я не обязана слушать всё, что ты болтаешь. Все время, бесконечные слова. Да существует ли мужчина, думающий, что слов в мире слишком много?

— Не знаю, — ответил Жемчуг.

Миг спустя она метнула в него уничтожающий взгляд. Коготь внимательно смотрел вперед.

Они достигли края обрыва и поглядели вниз. Спуск будет опасным: под ногами кости, изъеденные временем мечи, зола и пыль неведомой глубины. Дыра в основании имела примерно десять шагов в ширину, походя на зияющую пасть черноты.

— В пустыне есть пауки, — пробурчала Лостара, — строящие такие вот ловушки.

— Уверен, чуть поменьше.

Она присела и взяла бедренную кость, чуть удивившись ее весу. Кинула на склон. Глухой стук…

Плотный пепел исчез из-под ног. Они падали среди вихрей пыли, золы и костяных осколков. Свист в ушах — глаза ослепли, в горле сперло — они летели как в сухом водовороте. Чтобы тяжело приземлиться на другой склон, покатившись частью гулкой лавины.

Спуск среди расщепленных костей и кусков железа казался бесконечным.

Лостара не могла вздохнуть — они тонули в густой пыли, скользили и катились, погружаясь с головой и снова выныривая. Вниз, вниз сквозь абсолютную тьму. Внезапное мучительное столкновение с чем-то — вроде деревом — потом мятая, ребристая поверхность, черепица? — и снова вниз.

Новый удар, отскок…

Она катилась по мостовой, вздымая волну пепла и всякого мусора. Наконец резко остановилась, лежа на спине — поток ледяного воздуха слева — она пощупала рукой, отыскивая пол. Ничего. Она лежала на краю, и что-то подсказывало ей: начни последний спуск, в конце тебя приветит лишь сам Худ.

Тихий кашель раздался откуда-то справа. Слабый толчок, куча костей и праха зашевелилась.

Еще один такой толчок, и она полетит с края. Лостара повернула голову влево, сплюнула и попыталась заговорить. Хриплый голос был едва слышным: — Не надо.

Снова кашель. Потом: — Чего не надо?

— Шевелиться.

— О. Звучит неприятно. Дело дрянь, да?

— Именно. Новая полка. Новое падение… думаю, будет последним.

— Благоразумнее использование моего садка было бы не лишним, верно?

— Да.

Мгновение, и появилась тусклая сфера света, повисла над ними. Освещение сражалось с облаками пыли. Оно приближалось, точнее — становилось ярче.

Показывая то, что было сверху.

Лостара молчала. Грудь сперло, словно она не желала делать очередной вздох. Сердце громко стучало. Дерево. Х-образный крест навис над ними, высокий как пятиэтажный дом. Блеск огромных ржавых штырей.

И приколоченный к распятию…

…дракон.

Крылья раскрыты и прибиты штырями. Задние лапы пронзены. Цепи обвили шею, массивный клин головы поднят, словно смотрит ввысь — в море звезд, являющихся сквозь мерцающий туман.

— Не здесь… — прошептал Жемчуг.

— Что? Он прямо над нами…

— Нет. Ну… да. Однако гляди внимательно. Оно заключено в сфере. Карманный садок, королевство само в себе…

— Или вход, — предположила она. — Запечатанный…

— Врата. О Королева Снов, думаю, ты права. И все же ее сила не достигает нас… благодарю духов, богов и демонов, и властителей, и…

— Зачем это, Жемчуг?

— Затем, милая, что драконица имеет аспект…

— Я думала, все они имеют.

— Да. Ты снова меня прерываешь, Лостара Ииль. Я говорю, аспект. Но не связь с садком. Боги! Я не смею подумать…

— Чтоб тебя, Жемчуг!

— Отатарал.

— Чего?

— Отатарал. Ее аспект — отатарал, женщина! Это отатараловая драконица.

Они замолчали. Лостара начала отодвигаться от провала, постепенно, замирая при каждом усилении потока пыли.

Повернув голову, она различила Жемчуга. Он достаточно высвободил силу садка, чтобы встать, и нагнулся над краем. Глаза были устремлены на распятую драконицу.

— Помощь не помешала бы… — пробурчала Лостара.

Он вздрогнул и поглядел на нее. — Верно. Глубочайшие извинения, милая. Я протяну садок…

Она ощутила, как взлетает в воздух.

— Не сопротивляйся, милая. Расслабься, и ты прилетишь ко мне, а потом развернешься головой вверх.

Она заставила себя замереть, застыв в неудобной позе.

Жемчуг хихикнул. — Не особо изящно, но сойдет.

Шесть ударов сердца, и она была рядом с ним. Головой вверх.

— Попробуй снова расслабиться, Лостара.

Она сверкнула глазами, но он опять глядел вверх. Лостара с неохотой присоединилась.

— Знаешь, она еще жива, — шепнул Жемчуг.

— Кто смог такое сделать?

— Кто бы ни был, нужно хорошенько поблагодарить его…ее или их. Эта тварь пожирает магию. Уничтожает садки.

— Все старые легенды о драконах утверждали, что они — самая сущность магии. Как же может существовать такая тварь?

— Природа всегда ищет равновесия. Силы стремятся к симметрии. Эта драконица отвечает всем существующими и существовавшим драконам.

Лостара в очередной раз сплюнула и задрожала. — Имперский Садок, Жемчуг. Чем он был до того как… стал пеплом?

Он оглянулся, прищурив глаза. Лостара дернула плечами и начала отряхиваться от пыли.

— Не вижу нужды задерживаться в этом жутком месте…

— Ты сказал, что внизу были врата. Надеюсь, не эти?

— Нет. За краем. Полагаю, в последний раз ими пользовались те, кто приколотили драконицу к кресту. Как ни странно, они не запечатали врата за собой.

— Неосторожно.

— Скорее слишком самонадеянно. На этот раз мы спустимся более осторожно. Согласна? Не нужно двигаться, предоставь дело мне.

— Презираю это предложение принципиально, Жемчуг. Но что меня бесит всего сильнее — что выбора нет.

— Не хватит ли скалить зубы, милая? Простая улыбка подошла бы куда больше.

Она устремила на него стальной взор.

Жемчуг вздохнул: — Отличная попытка, милая. Но нужно поработать.

Когда они слетели с края пропасти, Лостара в последний раз подняла глаза, но не на драконицу, а на россыпь звезд. — Что ты прочел на ночном небе, Жемчуг? Я не узнаю созвездий… да и таких светящихся завитков не видела, сколько не любовалась небесами.

Он хмыкнул: — Это чужое небо — такое чуждое, как только возможно. Дыра, ведущая в иные владения, бесчисленные странные миры, кишащие невообразимыми существами…

— Ты что, не знаешь?

— Конечно, нет! — рявкнул он.

— Почему бы прямо не сказать?

Страницы: «« ... 2526272829303132 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Книга содержит описание приемов искусства йоги в свете нашего времени и современных знаний. Представ...
Говорят, первую любовь забыть невозможно. А если она была приправлена болью, разочарованием и предат...
Книга представляет собой современный роман, в котором главному герою предстоит решить, с кем из деву...
Книга голландского историка Шенга Схейена – самая полная на сегодняшний день биография Сергея Дягиле...
Праздник Рождества всем сулит веселые каникулы, хороводы вокруг нарядной елки и долгожданные подарки...