Орел пустыни Хайт Джек

Ноябрь 1156

На границе Иерусалимского королевства

Джон ехал рядом с Юсуфом и Тураном, копыта лошадей выбивали пыль на сухой дороге. За ними следовало две дюжины конных мамлюков во главе с Каракашем. Они скакали вдоль берега реки Оронт, служившей границей между Иерусалимским королевством франков и землями Нур ад-Дина. На восточном берегу находились мусульманские крепости Шайзар, Хама и Хомс. Чуть дальше, на противоположном берегу, стояли замки крестоносцев Монферран и Крак де Шевалье.

Между ними была ничейная земля, по которой кочевали бедуины, не признававшие ни франков, ни мусульман. На противоположном берегу реки, у самого горизонта, Джон заметил группу пеших бедуинов, гнавших отару овец к воде, и показал на них.

– Возможно, они что-то знают, – сказал он.

– Может быть. – Юсуф кивнул. Они уже почти три месяца кружили между границами Шайзара на севере и Банияса на юге, но так и не сумели обнаружить следов армии франков или их набегов. Юсуф посмотрел на Турана. – Жди здесь с нашими людьми. Мы с Джоном поговорим с бедуинами.

Туран нахмурился:

– С тобой должен ехать я, а не неверный.

Юсуф стиснул челюсти и посмотрел брату в глаза, тот не выдержал и отвел взгляд.

– Будет так, как ты велишь, брат, – пробормотал смиренно Туран.

Юсуф не мог поверить своим ушам.

– Поехали, – взглянув на Джона, сказал он и свернул к реке, Джон последовал за ним, и из-под копыт его лошади во все стороны полетели брызги воды, засверкавшей на солнце.

Река здесь была довольно глубокой, и вскоре лошадям пришлось плыть, и холодная вода доходила всадникам до пояса. Они благополучно переплыли на другой берег, и, когда их лошади выбрались на сушу, вода полилась с них потоком. Юсуф повернулся к Джону и ухмыльнулся.

– Я поскачу первым, – бросил он и пришпорил лошадь, которая галопом понеслась в сторону бедуинов.

Джон последовал за ним, привстав на стременах и низко наклонившись вперед, к шее лошади. Он догнал Юсуфа, улыбнулся ему и поскакал вперед. Джон первым добрался до пастухов, подняв тучи пыли. Через мгновение к нему присоединился Юсуф. Шейх бедуинов – морщинистый старик с пастушеским посохом в руке – выступил вперед и холодно посмотрел на них. Несколько пастухов за его спиной достали луки и начали натягивать тетиву. Джон удивленно заморгал. Он уже видел этого шейха.

– Сабир ибн Такки! – воскликнул Юсуф. Это был тот самый шейх, который дал им приют много лет назад, во время тяжелого путешествия в Телль Башир. – Ассалам аллейкам.

– Ва-алейкум ас-салям, Юсуф сын Айюба, – ответил Сабир. – Когда я видел тебя в прошлый раз, я думал, что тебе осталось провести в нашем мире совсем немного дней. Теперь ты снова подвергаешь себя серьезной опасности. Неподалеку находится крепость франков. – Он показал в сторону горизонта. – Каль-ат-аль-Хисн, или Крак де Шевалье, как ее называют франки. Вчера они проходили через ее тень.

– Вы заметили что-то необычное? Скопление людей? Приготовления к войне?

– Мы держимся от них подальше. Я ничего не видел.

– Вы ничего не слышали о набегах франков на бедуинов?

Шейх покачал головой:

– Я мало что слышу. Мы путешествуем по пустыне от оазиса к оазису. Мы уже несколько месяцев не заходили в города.

– Спасибо тебе за помощь, шейх. – Юсуф отвязал висевший на поясе кошелек и бросил его Сабиру.

Бедуин заглянул внутрь и благодарно присвистнул:

– И за что это?

– Ты спас мою жизнь. Эти деньги принадлежат тебе.

Сабир покачал головой.

– Я лишь дал тебе приют, как диктует наш закон. – Он взял один серебряный дирхем и бросил кошелек обратно Юсуфу.

– Я всегда с радостью приму тебя в своем доме, – сказал ему Юсуф.

Сабир кивнул, повернул к остальным бедуинам и щелкнул языком. Племя двинулось дальше, погоняя перед собой отару овец, мимо Юсуфа и Джона.

Юсуф покачал головой.

– Мы только напрасно тратим время, – пробормотал он.

– В городах франков мы можем узнать больше, – заметил Джон.

– Но я не могу войти туда без приглашения, это будет нарушением договора.

Джон улыбнулся:

– Ты не можешь, зато могу я.

Ноябрь 1156

Триполи

Джон прикрыл рот и нос концом тюрбана, чтобы защититься от пыли, когда шел вдоль длинной вереницы тяжело нагруженных верблюдов. Неподалеку от Аккара он присоединился к каравану темнокожих индусов, которые везли пряности с востока. Он следовал за ними, когда они шли вдоль берега реки Кадиша, извивавшейся между зелеными полями с изредка попадающимися селениями и отдельными домами. Крестьяне – и христиане, и сарацины – работали в полях, подготавливая почву для весеннего сева. Возле реки, слева от Джона, крестьянин криками взбадривал костлявого быка, который тащил плуг по жирной земле.

– Триполи! – выкрикнул один из шедших впереди каравана индусов, и Джон, прищурившись, посмотрел вдаль, пытаясь разглядеть далекий город.

На горизонте он видел море, золотое под полуденным солнцем. На фоне сверкающей воды стены казались темным пятном. Но по мере того, как они подходили ближе, город начал приобретать определенные очертания. В восточном конце стены, которая тянулась на милю к западу, виднелся массивный замок. А в другом ее конце он разглядел приземистую башню.

За стеной раскинулась Акра, построенная на полуострове, уходившем в Средиземное море. Джон уже видел островерхую крышу церкви и два возносящихся в небо минарета, превращенных в колокольные башни.

Караван вошел в тень белых каменных стен и двинулся в сторону широких ворот, у которых стояли стражники в черных плащах с белыми крестами, наброшенных поверх доспехов, – так одевались рыцари-госпитальеры. Индийский купец, ехавший во главе каравана на верблюде, протянул стражнику серебряную монету, и их никто не стал останавливать. Джон держался поблизости от последнего тяжело нагруженного верблюда, но как только он оказался в тени ворот, стражник встал у него на пути.

– Эй, ты, сарацин! – рявкнул стражник. – Что ты здесь делаешь?

Джон снял тюрбан, показывая светлые волосы и бороду. Его голубые глаза спокойно посмотрели на стражника.

– Я не сарацин, друг, – сказал Джон. – И приехал на рынок рабов.

Стражник некоторое время смотрел на него, а потом кивнул:

– Проходи.

Джон зашагал по тесным улочкам города, петлявшим вокруг высоких домов, лепившихся друг к другу и полностью заполнявших ограниченное пространство между стенами. Он сразу направился в темный переулок, хлюпая сапогами по грязи, в воздухе висел тошнотворный запах опорожняемых прямо на улицу ночных горшков и гниющего мусора. Мутные ручейки стекали в сторону моря, и Джон подумал о чистых улицах Алеппо. Он прошел в дверной проем, у которого сидел любитель опиума – изнуренный мужчина, остекленевшими глазами смотревший в сторону переулка. Впереди улочка разветвлялась, с двух сторон обтекая узкое здание. Молодая проститутка в прозрачном одеянии, открывавшем красивую грудь, стояла на перекрестке.

– Хочешь хорошо провести время? – спросила она на франкийском, а потом на латыни и арабском.

Джон остановился, и ее накрашенные губы раздвинулись в усмешке.

Джон показал ей медную монетку.

– Как мне найти порт?

Проститутка нахмурилась.

– Там, – ответила она, махнув рукой направо.

Джон бросил ей монетку и пошел дальше по узкой петляющей улице в сторону, которую она указала. По мере того как он приближался к порту, над головой у него начали кружить чайки, кричавшие пронзительными голосами. Улица стала шире, и на смену жалким строениям из дерева и глины пришли высокие красивые дома из белого камня.

Джон вышел на площадь и остановился напротив церкви с высоким куполом. Обойдя ее, он оказался на широкой улице, ведущей к воротам порта. Около них почти вплотную друг к другу стояли тележки, купцы громко расхваливали свои товары, выискивая покупателей, недавно прибывших в Святую землю. Джон увидел на прилавках вино, мечи из дамасской стали, а рядом толпу голодных рабов-сарацин.

Он решительно зашагал налево вдоль пирса, с удовольствием вдыхая терпкий океанский воздух и стараясь поскорее избавиться от отвратительной вони города. Справа у пирса, уходившего в блистающее голубое море и защищавшего порт от волн, стояли корабли. Впереди Джон заметил дюжину грязных пилигримов, которые сходили на берег с заплечными мешками, где лежали их немногочисленные пожитки. Их глаза были широко раскрыты. Джон смотрел на них и вспоминал, как сам прибыл на Святую землю.

– Эй, ты! – позвал Джона солдат с палубы одного из кораблей. – Хочешь вернуться? Мы отплываем в Шербур в конце недели. Заплатишь серебряную монету – и ты на борту.

Джон покачал головой, поколебавшись лишь мгновение.

– У меня здесь дела, – ответил он солдату и зашагал дальше.

Слева, вдоль городской стены, расположились склады и таверны. Джон направился в первую же, что попалась у него на пути – ветхое двухэтажное строение, опиравшееся на соседний дом. Над дверью висела вывеска, которая изображала бойцового петуха и кружку пива. Изнутри доносились громкие голоса, проклятия и смех.

Джон распахнул дверь и оказался в плохо освещенном помещении. Два длинных стола с рядами скамеек по обе стороны перегораживали длинный узкий зал. За столом слева сидели матросы, в большинстве своем итальянцы, судя по языку, на котором они разговаривали. За другим расположились солдаты в кольчугах. У дальнего конца стола громко пела группа германцев. Чуть ближе четверо госпитальеров играли в карты и спорили на франкийском языке. Коренастый мужчина среднего возраста со светлой кожей и темными волосами, с сильным акцентом требовал новую кружку пива. Он был в кольчуге, на поясе у него висел меч, у ног стоял мешок. Одна из служанок принесла ему выпивку, и он сделал большой глоток. Джон сел рядом с ним.

– Ну и как оно, друг? – спросил Джон на английском.

Тот опустил кружку и удивленно на него посмотрел.

– Видит бог, сакс! – взревел он и схватил за руку проходившую мимо служанку. – Еще кружку пива для моего друга.

– Благодарю, – сказал Джон и протянул руку. – Меня зовут Иэн.

– Аэстан, – ответил мужчина, пожимая ему руку. – Как приятно снова говорить на родном языке. Здесь сплошные норманны. – Он кивнул в сторону госпитальеров, сделал глоток из кружки и снова повернулся к Джону: – Что привело тебя в Триполи, друг?

– Я купец, приехал купить рабов.

Аэстан поставил кружку на стол и пристально посмотрел на Джона:

– Ты больше похож на солдата.

– Да, раньше я был солдатом, но нашел более прибыльное занятие.

– Хм-м-м, – проворчал Аэстан. – В таких вещах я не разбираюсь. – Он похлопал по висевшему на боку мечу. – У меня другие таланты. Но в Англии больше не нужны саксы с мечами. – Он сплюнул под стол. – Теперь там заправляют норманны. Я приехал, чтобы найти свой путь.

– И давно ты здесь?

– Несколько дней. Сначала я хочу совершить паломничество в Иерусалим, а потом собираюсь пойти к кому-нибудь на службу. Я слышал, здесь платят неплохие деньги за сражения с сарацинами.

Джон кивнул. Служанка принесла для него кружку пива, он сделал глоток и скривился – пиво оказалось несвежим.

– Не знаешь, кто набирает людей? Армиям нужны рабы. Может быть, я смогу заработать.

– Говорят, князь Антиохии собирает армию. Его зовут Рейнальд.

Джон поставил кружку на стол.

– Рейнальд де Шатийон?

– Да, он. Ты его знаешь?

– Я с ним сражался. Тогда он был мелким дворянином.

– Теперь уже нет. Никто не знает, как ему это удалось, но он стал богатым, как еврей. Он соблазнил княгиню Антиохии, ошеломив ее богатыми дарами. Они поженились, и он стал князем. И он настоящий ублюдок, насколько я слышал.

– Очень похоже на Рейнальда, которого я знал, – пробормотал Джон.

Аэстан сделал еще один большой глоток.

– Я готов сражаться за самого дьявола, если он будет хорошо платить.

Джон улыбнулся:

– За это нужно выпить.

Он уже поднес кружку к губам, когда кто-то грубо схватил его за плечо, и он расплескал пиво.

Над их столом наклонился один из госпитальеров, бородатый краснолицый мужчина, от которого разило дешевым вином.

– Что вы тут замышляете, собаки саксы? – прорычал на франкийском госпитальер.

– Прикуси язык, норманнская свинья, – на английском ответил Аэстан.

Он начал вставать, но Джон положил руку ему на плечо, поднялся на ноги и повернулся к госпитальеру, за спиной которого стояли еще три рыцаря. Все они были вооружены. Джон пожалел, что оставил свой меч в лагере Юсуфа.

– Я работорговец, – сказал Джон на франкийском. – Мы обсуждали дела.

– Работорговец, – невнятно пробормотал рыцарь и посмотрел на кошелек Джона. – Все купцы должны платить налог в порту. – Он протянул руку. – И я этот налог собираю.

Джон не хотел устраивать драку в таверне, поэтому вытащил из кошелька серебряный дирхам. Рыцарь взял монету и принялся ее рассматривать. На ней был отчеканен профиль Нур ад-Дина.

– Сарацинские деньги, – сказал рыцарь. – Здесь они никому не нужны. У тебя есть что-нибудь другое?

– Ничего другого нет.

Рыцарь посмотрел на приятелей и ухмыльнулся:

– Тогда за тобой должок. – И он положил тяжелую руку Джону на плечо.

Джон вздохнул. Похоже, рыцарь по-хорошему не понимает.

– Подожди, – сказал Джон. – Возможно, у меня есть золотая монета франков.

В глазах рыцаря вспыхнул радостный огонь, и он отпустил плечо Джона. Джон засунул руку в кошелек, но вытащил оттуда кулак и ударил госпитальера в лицо, сбив его с ног, так что он рухнул на одного из своих друзей. Двое других полезли на него с кулаками.

– Ты за это заплатишь, саксонская собака, – бросил один из них.

Он собрался нанести удар, но в этот момент из-за стола вскочил Аэстан и врезался в него, сбив с ног.

– Норманнская свинья! – воскликнул Аэстан.

Лицо сакса покраснело, и он заработал кулаками.

Хозяин таверны – толстый местный христианин – бросился вперед и встал между Джоном и четвертым госпитальером.

– Ну хватит, – взревел он и попытался оттащить Аэстана от упавшего рыцаря.

За что тут же получил удар в спину от четвертого госпитальера. Через мгновение служанка врезала кружкой по голове рыцаря, и он рухнул на пол. Джон воспользовался суматохой и выскользнул из таверны.

Он сразу направился к городским воротам, а когда солнце садилось у него за спиной, покинул город и зашагал по дороге, идущей вдоль реки Кадиша. Потом он свернул в сторону и уже в темноте добрался до берега Оронта. Джон пошел вверх по течению, пока не оказался в лагере Юсуфа. Тот встал, чтобы его встретить.

– Тебе удалось что-нибудь узнать? – спросил Юсуф.

Джон кивнул:

– Франки собирают армию на севере, в Антиохии.

Ноябрь 1156

На границе Иерусалимского королевства

Той же ночью они покинули лагерь, и Юсуф повел их на север вдоль берега реки Оронт, мимо замка Шайзар в земли княжества Антиохия. Эта территория принадлежала франкам, и они по широкой дуге обходили замки – Апамею, Сарменику, Инаб и Аржан. Днем они разбивали лагерь в горах, подальше от реки. На третий день, когда они снова остановились в горах, Джон показал на далекий отряд рыцарей-франков, движущийся на восток. Их доспехи поблескивали в лучах утреннего солнца.

– Как ты думаешь, куда они направляются?

Юсуф пожал плечами:

– Их недостаточно, чтобы напасть на замок. Должно быть, собираются совершить набег на бедуинов.

– Если они это сделают на землях мусульман, то нарушат договор.

Юсуф кивнул:

– Когда спустится ночь, мы пойдем по их следам.

Они покинули лагерь на закате и направились в сторону реки. Франки оставили широкие следы, и Юсуф легко различал их даже в сумерках. Они шли по следам на восток, пока небо не потемнело и не зажглись звезды. Отряд двигался несколько часов, как вдруг Юсуф разглядел что-то впереди. Ему показалось, что он видит голову в тюрбане, лишенную тела, парящую в темноте. Юсуф заморгал, но голова не исчезала.

– Проклятье, – пробормотал ехавший рядом с ним Джон. – Что за дьявольщина?

Они проехали еще немного и увидели новые парящие головы. Лошадь Юсуфа испуганно заржала.

– Нам нужно повернуть назад, – сказал подъехавший Туран.

Юсуф покачал головой и пришпорил своего скакуна. Оказавшись рядом с первой головой, Юсуф увидел, что она насажена на воткнутое в землю копье. Голова принадлежала старику с длинной седой бородой. Его рот был открыт в гневном крике, глаза уже успели выклевать птицы, оставив лишь черные дыры. Тем не менее Юсуф его узнал.

– Сабир ибн Такки, – прошептал он.

– Зачем кому-то совершать такое злодеяние? – спросил Джон, остановившийся рядом с Юсуфом.

– Это послание.

– О чем?

– О войне.

Проехав через лес голов, они добрались до тел. Многие лежали рядом – там, где погибли. Некоторые пастухи сжимали в руках луки. Между телами сновали гиены, пожиравшие мертвецов. Как только появился отряд Юсуфа, они с воем убежали. Юсуф остановил лошадь и молча оглядел бойню. Среди тел он уловил какое-то движение.

– Похоже, кто-то уцелел! – воскликнул он и соскользнул с седла.

Юсуф приблизился к груде тел, прикрыв рот и нос концом тюрбана, чтобы защититься от смрада. Из-под тел трех бедуинов выглядывал мальчишка, сжимавший в руке нож.

– Н-не подходите ко мне! – закричал он.

– Я друг, – сказал Юсуф, опускаясь на колени в нескольких футах от ребенка. Он посмотрел через плечо на своих людей и закричал: – Быстро принесите воду и еду. – Джон отдал ему мех с водой, и Юсуф протянул его мальчику.

Тот медленно и осторожно выбрался из-под мертвых тел. Он был худым и смуглым, с черными волосами и широко раскрытыми глазами. Лицо покрывала засохшая кровь. Протянув руку, мальчик схватил мех с водой и начал жадно пить. Потом он бросил мех и выставил нож в сторону Джона.

– Ты один из них! – прошипел он.

– Успокойся, мальчик, – сказал Юсуф. – Кого ты имеешь в виду?

– Франков. Они пришли за нашими стадами. – Мальчик заплакал. – Они убили мою семью – убили всех.

– Теперь у тебя будет новая семья, – сказал Юсуф. – Ты поедешь с нами в Алеппо, как мамлюк. Ты научишься сражаться и однажды отомстишь франкам. – Юсуф встал и повернулся к Джону.

– Если это сделали франки, то договор нарушен, – сказал Джон. – А значит…

– Будет война, – закончил за него Юсуф.

– Но это еще не все, – сказал мальчик, к которому они повернулись спиной. Юсуф снова посмотрел на него. Слезы на его щеках высохли, и он снова сжал рукоять ножа. – Я слышал имя их вождя. – Он сплюнул в пыль. – Рейнальд.