Говори со мной по-итальянски Тонян Лаура

Глава 23

Ева

Доми, наконец, перестает жевать. Она окликает Диего сипло и тихо:

— Извини. Пожалуйста, извини…

Он отмахивается, уперев взгляд в окно. Кому как не мне знать, насколько сильно его терзают воспоминания о девушке, которая от него ушла. Он много рассказывал о ней, и я буквально пропиталась их общей историй любви. Увы, неудачной. Впрочем, в этом я с ним солидарна, потому как ничего с Алистером у меня не получилось.

— Может, посмотрим какой-нибудь фильм? — предлагает Селест, чтобы развеять поселившуюся между нами грусть.

Доминик, как та, которая чувствует себя провинившейся, предлагает Диего сделать выбор, но он передает ей эту возможность и сам уходит в гостиную. Он выходит на небольшой балкон с железными решетками. Кладет руки на перила, касаясь большими пальцами горшков с цветами, которыми он оказался окружен. Папа любит ухаживать за растениями. Вскоре белые гвоздики придется заносить в дом, а пока октябрьское, пусть и не очень теплое солнце, дарит им свое тепло. Вскоре они перестанут цвести, и нужно будет собрать с них семена. И только в следующем июле вновь будут радовать своей красотой.

Я оставлю девчонок и присоединяюсь к Диего. Он уже ласкает большими пальцами лепестки цветов. Взгляд смуглого и невысокого парня поднимается, стоит ему увидеть меня. В этот же момент брюнет прячет руки в карманах светлых джинсов и отдает все свое внимание красивому римскому району Монти, раскинувшемуся перед нами. — Мне здесь очень нравится, — произносит Диего.

Мы оба на одну секунду поворачиваем головы, услышав шум.

В гостиной что-то упало, девочки вскрикнули, но я разберусь с этим позже, а сейчас они пускай займутся устранением проблемы. Я больше нужна своему другу и хочу находиться рядом с ним.

— Если намекаешь, что хочешь переехать в эту квартиру, дай время, чтобы подготовить отца, — говорю я в шутку.

И радуюсь, когда слышу его смех. Искренний. И благодарный. Диего, видимо, признателен за то, что мне удается его отвлечь.

— Скажи, это ведь важно?

— Что именно? — спрашиваю я, посмотрев на него.

Вглядываюсь в его профиль — ровный нос с небольшой горбинкой, длинные ресницы, родинка на щеке.

— Любить и быть любимым. То есть, общество понемногу приходит к тому, что одиночество — тоже довольно неплохая вещь.

Раздумывая над тем, что только что сказал Диего, я вторю ему и смотрю вперед, позволяя ветру полностью царствовать в пространстве между нами. Позволяя ему властвовать, запутываться в моих волосах и остужать мысли. Я так сильно зла на Лукаса и его друзей, но это не должно касаться Пьетры.

Она замечательная, и я не имею права относиться к ней плохо.

— Не знаю, что тебе ответить на это, но я не представляю, как жила бы одна. Не представляю свою жизнь без вас, моих друзей.

Внезапно Диего притягивает меня за плечи к себе.

— Э-э-эй, сентиментальная моя! — говорит он, весело и негромко смеясь.

В то время уже голоса девчонок из гостиной становятся громче, а знакомая звуковая заставка говорит о том, что фильм они выбрали без нас. Кроме того, нам не удается с Диего предаться этому приятному дружескому моменту, потому что его полу объятия через просвечивающую шторку неправильно истолковываются. Дружное «о-о-о-о!» раздражает, поэтому мы отстраняемся друг от друга, принимаясь вновь любоваться прекрасным осенним днем.

— Ева, — зовет меня Пьетра, и я оборачиваюсь.

Девушка торопливо зашла на тесный балкон, из-за чего мне пришлось прислониться к решеткам. Я не сразу увидела в ее руке свой сотовый. Протянув его мне, Пьетра многозначительно повела бровью.

— Сообщения не перестают приходить. Кто-то тебе очень настойчиво пишет.

Она удаляется после этого, но не забывает ещё несколько раз оглянуться, чтобы одарить загадочной улыбкой.

Встретившись взглядом с Диего, я смущенно улыбаюсь, опустив веки. Он просит проверить смс-ки, уверенный, что Алистер достал мой номер.

— На самом деле, я не хочу, чтобы это был он, — отвечаю, чем очень удивляю его.

Брови Диего взлетают вверх, а его лицо немного вытягивается.

— Не понял. В чем дело?

— Я тебе многого не рассказывала и девочки тоже, потому что я попросила их, тебя не расстраивать.

— Тогда, может, пришло время сейчас обо всем поведать?

Я нерешительно киваю головой, молча соглашаясь с ним.

— Только сначала, — говорит Диего, — проверь все-таки сообщения.

Я так и делаю. Переворачиваю мобильный телефон экраном вверх. Разблокировка дисплея занимает меньше двух секунд, а потом мне приходится столкнуться с тем, что он показывает.

Двадцать два непрочитанных сообщения от Лукаса

Блэнкеншипа.

Диего все еще был слегка обижен на меня, когда пришел домой папа, и мы вдвоем провожали моих гостей. Это происходило дружно и интересно. Папа уговаривал всех остаться, чтобы выпить вместе чаю, поболтать, но все-таки было принято совместное решение расходиться. Мне не хотелось, откровенно говоря, никого отпускать, потому что совсем скоро наступит момент, когда собственные мысли и терзания вновь атакуют, и мне придется давать им отпор.

Улыбка была вымученной, хоть и я хорошо провела время.

Вовсе не хотелось обижать своего друга, стоило ему незамедлительно рассказать обо всем — тогда бы меня не мучила совесть. Я прошу его задержаться, когда девчонки вызывают лифт.

— Надеюсь, мы сможем все наладить? — спрашиваю с надеждой в голосе.

Представляю, как выгляжу перед ним в данный момент со взглядом голодной дворняги. Диего вскидывает руку и треплет ладонью мне плечо. Он смотрит мне за спину, во всей видимости, чтобы убедиться, что папа не рядом.

— Не переживай из-за этого. Я еще чуть-чуть буду злиться, но не обращай внимания. Скоро пройдет.

— Ты злишься на меня?

— На них. На них всех. — А потом парень добавляет, внимательно вглядываясь в мое лицо. — И на тебя тоже, поскольку ты чего-то не договариваешь. Что-то не так в твоем отношении к Лукасу и его двум друзьям… Черт, все время забываю их имена…

Я скрещиваю на груди руки и оборачиваюсь в надежде, что девочки не слышат нас. Те, к счастью, увлечены обсуждением чего-то крайне увлекательного, а лифт ещё не приехал, но это вот-вот случится, а значит, у меня есть повод в очередной разоставить важный разговор на потом.

Настала моя очередь пожать по-дружески плечо Диего. Он не улыбается. Смотрит на меня в ожидании, но я указываю большим пальцем назад: створки лифта только что открылись.

— Тебе нужно поспешить.

Можно меня поздравить: Диего точно обиделся, и в этот раз нет даже капли сомнения. Конечно, он с этим справится.

Он всегда ведет себя, как мужчина, однако я нехорошо поступаю с ним, скрывая правду. Думаю, он достоин знать все.

Наклонившись к нему, я шепчу в ухо:

— В следующий раз мы поговорим начистоту.

Он не кивает, но уходя, поворачивает голову, чтобы встретиться со мной взглядом, как бы закрепив мое обещание.

В его глазах читалась уверенность, что мне больше не удастся скрывать от него истину.

После я подхожу к девочкам и прощаюсь с ними, поцеловав каждую в щеку. Они машут мне, не переставая на ходу придумывать шутки про нас с Диего. Прежде чем двери лифта закрылись, я сумела увидеть, как Диего щипает Селест, заставляя ее смеяться еще громче. Можно с абсолютной точностью заявить, что одиночество мне никак не подходит.

Я не смогу прожить без своих друзей больше нескольких дней.

Войдя обратно в квартиру, закрываю за собой дверь. Судя по звукам льющейся воды в ванной комнате, папа принимает душ. Я принимаюсь быстро подогревать ему ужин и убираюсь в гостиной. На полу валяется попкорн и несколько пустых пластиковых стаканов от колы. Мы начали смотреть второй по счету за вечер фильм, но так и не закончили. Телевизор продолжает воспроизведение экранизации книги Рика Янси «Пятая волна» на небольшой громкости. Я выключаю кино, выбирая центральный канал, по которому показывают новости.

А для папы очень важно быть в курсе всех вестей, он не пропускает ни утреннюю, ни вечернюю версию этой телепередачи.

Когда, наконец, все убрано, а ужин маняще пахнет, в голову лезут размышления, которых я старалась избегать, полностью сконцентрировавшись на том, чтобы сделать вечер отца наиболее для него удобным. Он, как раз, выходит из душа в своем темно-фиолетовом халате с изображением любимого итальянского футболиста на спине.

— Они у тебя замечательные, — говорит папа, улыбаясь, имея в виду моих друзей.

Я киваю ему, подхожу и обнимаю крепко.

— Очень по тебе скучала.

— Я по тебе тоже, — отец треплет меня легко по щеке. — Жаль, что никто не захотел остаться.

— Просто постеснялись. Ты ведь пришел с работы уставший.

Он соглашается со мной, рассказывает, как интересно сегодня было в компании, рассказывает о забавных произошедших случаях, а я в это время завариваю ему зеленый чай с медом. В заднем кармане джинсов вновь вибрирует телефон. Я бы и хотела игнорировать это, но отсутствие звука не меняет того факта, что я раздражена сообщениями Лукаса.

Вытаскиваю смартфон, просто чтобы узнать, это он пишет вновь или кто-то другой.

Да, это он… Но на этот раз сообщение пришло на мою недавно созданную страницу в Фейсбуке. Да что же ему нужно от меня?..

Ответь хоть что-то, Ева.

Так и быть. Я напишу ему, чтобы отвалил от меня:

Твое предложение сумасшедшее. И ты безумец, если думаешь, что я соглашусь на это.

— А ты как считаешь, дорогая? — вдруг голос отца врывается в мое сознание, и я вздрагиваю от понимания, что не слушала его уже несколько минут.

— Прости… — коснувшись ладонью лба, я легко морщу носом. — Пап, я отвлеклась.

Он тепло улыбается мне, расчесывая мокрые волосы щеткой.

Стоя в дверях своей спальни, долго меня рассматривает.

— Как же ты выросла, Ева. — Вздохнув, продолжает: — То есть, постоянные хлопоты, дела, работа — даже не замечаешь, как растут дети.

Оставив щетку на тумбе, он подходит к столу, садится за него, а когда я становлюсь позади и обнимаю отца за шею, он кладет свои теплые ладони на мои руки. Привычный цитрусовый запах шампуня приятно покалывает ноздри.

— Приятного аппетита, — говорю я папе, присаживаясь на соседний стул.

Я наливаю ему заваренный чай из стеклянного чайника, и отец отпивает немного, прежде чем вдохнуть ароматы еды, разложенной перед ним.

Чудесный вечер.

Я не позавтракала, потому что Пьетра обещала заехать за мной и отвезти поесть куда-нибудь перед занятиями. А булочная, расположенная неподалеку от нашего дома, уже начала работу, и запахи, исходящие от нее, совсем сводят с ума.

Я смотрю на наручные часы, подаренные отцом: Пьетра должна была приехать пятнадцать минут назад, но ее все нет.

Возможно, нужно было воспользоваться предложением папы и поехать с ним на такси. Он бы довез меня до университета, и только потом поехал на работу, но я решила дожидаться подругу. И как назло, ее телефон не отвечает. Мимо проходящие соседи здороваются со мной и интересуются, как жизнь. Расспрашивают про отца и мою учебу, и я даже не удивляюсь, что им так много о нас известно.

Сплетни в любом районе Рима и в любом городе Италии разлетаются быстрее, чем птицы перед холодами. Мы бы еще поговорили, я уверена, но на улицу внезапно со скоростью въезжает черный «Лексус», распугивая прохожих. И моих соседей, в том числе. Я знаю, разумеется, чья это машина.

Проблема в том, что когда водитель обратится ко мне, люди, живущие со мной в одном доме, пустят слух о нашем с Лукасом романе. Что за ужасное начало дня?! К счастью, они прощаются со мной, продолжая оборачиваться и негодовать на появившуюся буквально неоткуда тачку, пока не заходят в подъезд. И когда дверь за ними блокируется на замок, я вздыхаю с облегчением, готовая к новой схватке с Блэнкеншипом.

— Ты бы хоть ответила! — Парень выходит из машины и сыплет возмущениями тут же.

Он взмахивает руками, полный бунта и недовольства.

— Я, вообще-то, ответила, — щетинюсь я, вспоминая вчерашнее последнее смс-сообщение от Лукаса, на которое я решила не молчать.

Блэнкеншип хмыкает.

— Да, и назвала меня безумцем. Забавно.

— А мне совсем не кажется забавным, что ты уже который раз за неделю попадаешься на моем пути вне универа.

Он играет желваками и прячет свои широкие, мощные ладони в карманах короткой ветровки. Его стильные светло синие джинсы достаточно узкие, и нехотя я опускаю взгляд на длинные стройные ноги Лукаса, которые обтягивает ткань брюк. Он красив. Я никогда с этим не спорила.

— У тебя есть время, чтобы передумать. Для этого я сюда и приехал.

Глава 24

Ева

Хм… Я не собиралась менять своего решения.

— Прости, — сказав это, снова смотрю на циферблат часов, — я жду Пьетру. Может быть, в следующий раз я захочу сесть к тебе в машину и поехать навстречу с твоими друзьями… — Кривлю рот в задумчивости и закатываю кверху глаза. — Хотя знаешь, нет… Этого никогда не случится.

Лукас подходит ближе. Да, он чуть злится, но мне, на самом деле, плевать, поэтому пускай оставит меня в покое со своими двусмысленными предложениями. Я заставляю себя выстоять каждый его шаг вперед и не отхожу назад, даже когда мне этого очень хочется. Не хочу, чтобы ему думалось, что испугал меня. Ни за что.

— Послушай, я рассказал все Маркусу и Дейлу. Давай вместе обсудим это и…

Не даю Лукасу договорить и отвожу от него взгляд.

— Замолчи, пожалуйста. Неужели ты сам не понимаешь, что несешь бред? Я не хочу общаться ни с тобой, ни с твоими паршивыми друзьями. Развлекайся с ними сам. А то, что ты им, наконец, открылся, — говорю это и поворачиваюсь, чтобы идти по улице вниз, — это хорошо. Молодец!

Вскинув два больших пальца вверх, я смотрю на Лукаса в полуобороте, а потом и вовсе удаляюсь от него, не став больше ждать Пьетру. Я достаю из сумки телефон, вновь набрав ее номер, но в очередной раз включается автоответчик.

— Надеюсь, у тебя все хорошо? — говорю в трубку после звукового сигнала. — Я поеду на метро, не переживай за меня.

Встретимся в универе. Целую.

Я слышу шаги за спиной, чувствую, что это его шаги. А потом он хватает меня за рукав темно-бежевого пальто. Только сейчас, вновь на него взглянув, я замечаю под ветровкой черный свитшот с космическим принтом. Капюшон в цвет кофты переброшен через задний воротник куртки. Почему-то такие мелочи, как одежда на нем и маленькая мушка под левым глазом мною обдумываются. Почему это имеет для меня значение? В глубине души я не хочу, чтобы он переставал идти за мной, но не готова никуда с ним ехать. Хотя я знаю, я точно знаю, что Лукас больше не причинит мне вреда.

— И чего ты такая упрямая? — произносит Блэнкеншип по-итальянски.

И я ловлю себя на мысли, что мне безумно нравится, когда он разговаривает на этом языке. Со мной.

— Просто оставь меня в покое и живи своей жизнью, Лукас.

Он продолжает меня держать, только теперь обхватывает локоть ладонью, поскольку я собиралась отойти от него.

— А если я не могу? — тяжело сглотнув, говорит парень.

Он вгоняет меня в краску таким вопросом. Какое-то время мне удается смотреть по сторонам, но все равно потом я снова возвращаюсь глазами к Лукасу. Он выглядит обеспокоенным, дышит неровно, ожидая, что я ему скажу. Но я продолжаю упорно молчать, однако единственное, что мне хочется сделать в это мгновение — это сбежать отсюда. Ноги, будто приросли к земле, черт бы их побрал.

— Слушай, я не забыла о том, в чем ты мне признался тогда, в машине…

— Ты думала об этом? — На этот раз Блэнкеншип берется перебить меня.

Наконец, парень отпускает мой локоть, но я заставляю себя стоять на месте и ответить на его вопрос без заиканий. Без волнения в голосе. Это будет очень тяжело.

— Иногда я раздумываю над этим, — кажется, я говорю уверенно, — и мне это совсем не нравится. Ты знаешь, что ничего не будет. Никогда. И не стоит пытаться что-либо изменить. Ладно? Мы после моих слов долго ещё удерживаем взгляды друг на друге. Глаза у Лукаса, как всегда, поражают меня своей красотой: голубые и ясные, подобно римскому небу в жаркий летний день. Парень наклоняется ко мне медленно. Я понимаю, что он собирается сделать, но не предпринимаю попытку отстраниться. Потому что сама не хочу, и не могу больше противостоять своему желанию. Много ли на свете девушек, влюбляющихся в тех парней, которые обижали их?

Или продолжают обижать? Мой тиран из прошлого сначала легко, почти безмятежно касается своими пухлыми губами моих губ, а потом властно кладет ладонь на заднюю часть моей шеи, притягивая ближе, углубляя наш неожиданный поцелуй.

Поцелуй, который заставляет меня задышать чаще. Я ощущаю, как мои колени подкашиваются, когда Лукас обхватывает рукой мою талию, не оставляя между нами свободного пространства. И как ни странно, я отвечаю ему. Мне нравится каждое движение его губ, его объятия.

Я вздыхаю, тем самым приоткрывая рот. Язык Лукаса мгновенно оказывается внутри, лаская небо. Эти касания настолько нежные и страстные одновременно, что, кажется, в моих легких не хватает воздуха.

— Ладно, — шепчет парень ответ на мой последний вопрос.

Слово буквально скатывается с его языка. Я подаюсь вперед, ловлю губами, сплетая язык Блэнкеншипа со своим. Он создает нечто нереальное в моей голове, в моем теле. Именитые бабочки в животе зарождаются, одна за другой. Это невероятное чувство, из-за которого я просто не замечаю никого и ничего вокруг. Лукас по-доброму усмехается, когда я сама принимаюсь усиливать поцелуй. Он становится не на шутку настойчивым. Руки парня спускаются ниже, и он тверже прижимает меня к своему телу.

Кто-то бросает в нашу сторону вовсе не ласкательные и дружелюбные слова, и поэтому мы отстраняемся не намного.

Лукас гладит мне лицо ладонями, целуя то в скулы, то мягко в губы, то поднимаясь ко лбу. В любом из десятков его жестов ощущается забота и внимание.

Я сдалась. Я только что сдалась. Не знаю, как это назвать: плохой пример для других девушек ли, помешательство ли, власть Блэнкеншипа надо мной ли?.. Как угодно и что угодно можно про эту ситуацию сказать, но мне уже все равно. Все, о чем я могу думать — это о том, что снова хочу поцеловать мужчину передо мной.

В машине Лукас снял ветровку и кинул ее на задние сидения. Как бы случайно он касается моего плеча, а потом я ловлю его улыбку, которая открыто говорит, что он хотел его погладить.

— Может, снимешь пальто? — предлагает парень, мельком глядя на меня.

Он сконцентрирован на дороге, и у меня есть отличная возможность любоваться его профилем.

— Нет, все отлично. Я лишь озадачена тем, куда ты меня везешь.

Нервно облизнув губы, Лукас не поворачивает ко мне головы, но изрекает основательно и немного грубо:

— Ты доверяешь мне?

Честное слово, он бы мог задавать вопросы полегче… Я совершенно не уверена, что совершаемые нами поступки правильны, но не могу противостоять тому магнетизму между ним и мной, который отрицать, по крайней мере, странно и смешно.

— Пока не очень, — честно отвечаю.

Он склоняет голову на бок всего на секунду, выпячивает нижнюю губу. — Это плохо. Но, надеюсь, скоро это изменится.

Далее он включает автомобильный музыкальный проигрыватель, выбирает местную радиостанцию и делает звук громче. Я практически моментально узнаю голос одного из любимых исполнителей. Это Нек со своей новой песней.