На закате Браун Сандра

– Пожалуйста, Присцилла, – взмолился распаленный подросток. – Тебе ведь не больно? Конечно, это тебе неприятно, я…

– Да нет же! – Боясь, что пугливый кавалер ускользнет, Присцилла властно притянула его к себе. – Глубже, Бубба. Чувствуешь, какая я влажная? Это из-за тебя.

– А я такой твердый, что даже больно, – признался он, утыкаясь ей в грудь.

– Давай я тебе помогу. – Расстегнув на Буббе штаны, Присцилла со знанием дела начала гладить затвердевшую плоть.

– Боже! – простонал мальчик. Ему казалось, что еще минута – и он умрет от наслаждения. Его пальцы были по-прежнему погружены в сладкую влажную глубину.

– Прекрасно, Бубба. Но только не здесь. Пойдем к реке. Скорее!

Наскоро приведя себя в порядок, подростки взялись за руки и вдруг увидели Люка Лэнгстона, который, напустив на себя равнодушный вид, выстругивал палочку на соседнем пеньке и что-то насвистывал.

– Привет! – насмешливо сказал он. – Отличная погода, не правда ли?

– Ах ты, маленький негодяй! – напустилась на него Присцилла. – И давно ты здесь?

– Да, почитай, с тех пор как у Буббы в штанах кое-что выросло. Оказывается, у тебя там огород, братишка? Отродясь не видал такого огромного огурца!

– Сейчас ты у меня получишь! – Старший брат устремился за младшим, однако Люк, издав боевой индейский клич, в мгновение ока скрылся за деревьями.

– Идиоты! Придурки! – Гневу Присциллы не было предела. Всю дорогу до своего фургона она, не переставая, ругала юных Лэнгстонов. Придя же домой, ничком бросилась на кровать, проклиная свою горькую судьбу и предательство Скаута.

Демонстративно повернувшись к танцующим спиной, Росс уткнулся в кружку. Его снедали злость и ревность. К тому же он был уже изрядно под хмельком и жалел лишь об одном – что пьет пиво, а не виски. Тогда он опьянел бы гораздо быстрее.

Какое ему дело, что его жена флиртует с этим молокососом Хиллом? Если она ему нужна, пусть забирает. Как только они доберутся до Техаса, Росс немедленно подаст на развод. Во время войны эта процедура значительно упростилась, так что никаких трудностей не возникнет.

Раскачиваясь на каблуках, он вполуха слушал очередную хвастливую историю мистера Эпплтона. Другие, казалось, ловили каждое слово, однако Росс исподволь наблюдал за Лидией, с улыбкой порхавшей в объятиях Хилла. Ее стройное тело покачивалось в такт музыке, и это почему-то раздражало Коулмена, а чувственно изогнутые губы внушали ему сейчас неприязнь. Во всяком случае, он изо всех сил пытался убедить себя в этом.

Она ведет себя так, что выставляет мужа дураком. Танцуя с его соперником, Лидия явно стремится показать, что Росс для нее недостаточно хорош. Ну нет, черт побери! Он не будет спокойно взирать на это безобразие, а сейчас же уведет жену домой, даже если ему придется тащить ее за волосы.

Но где же она?

Захмелевший Росс обводил взглядом пару за парой. Прошло несколько минут, но Уинстона и Лидию он так и не нашел. Отшвырнув кружку, Коулмен начал пробираться сквозь толпу.

– Куда же ты, Росс?

– Постой, тут еще полно выпивки!

– А где твоя жена?

Он не слышал, что ему кричали. Им овладело знакомое чувство – жажда насилия. Последний раз она захлестнула его, когда Росс вместе с Джессом и Фрэнком брали банк. Бессознательно сжимая и разжимая кулаки, он мечтал, чтобы за поясом у него оказался пистолет. И хотя стальной друг остался в фургоне, Росс был полон решимости расквитаться с неверной женой и ее любовником.

– Я попросила девочек, чтобы они отнесли Ли на ночь к нам, – сказала ему Ма, когда он проходил мимо. – Тогда вам с Лидией не придется рано уходить.

Росс уставился на нее невидящим взором.

– Где она?

Миссис Лэнгстон догадалась, что он сгорает от ревности, но из деликатности не улыбнулась.

– Кто? Лидия?

– Ну да.

– Понятия не имею. Только что танцевала с мистером Хиллом. А что?

Не ответив, Росс устремился к фургонам. Если она у него… если он их застукает… Необходимо наконец выяснить, что происходит, черт возьми!

Лидия была на седьмом небе. Уинстон обращался с ней так, словно это не она выросла в жалкой трущобе, среди «белой швали», подвергаясь сексуальному насилию сводного брата. Он вел себя как истинный джентльмен: восторгался ее платьем и тем, как она танцует, улыбался, угощал пуншем, всячески заботился о том, чтобы ей было приятно.

И вдруг Хилл закашлялся. Лидия участливо спросила, что с ним, но молодой человек заверил ее, что все в порядке, хотя его мертвенная бледность встревожила девушку. Им даже пришлось прервать танец и выйти из круга.

– Уинстон, – обеспокоенно промолвила Лидия, видя, что ее партнер заходится от кашля. – Чем вам помочь? Может, позвать Мозеса?

Хилл покачал головой и снова поднес ко рту платок, который тут же окрасился кровью.

– Не надо. Пусть веселится.

Следующий приступ был еще сильнее. Теперь Лидия испугалась по-настоящему.

– Уинстон, умоляю, скажите, что для вас сделать?

– Лекарство, – прохрипел несчастный.

Лидия поискала глазами Росса, но он был далеко. Чтобы добраться до него, пришлось бы протискиваться сквозь толпу танцующих, а ей не хотелось надолго оставлять Уинстона.

– А где ваше лекарство?

– В фургоне, – еле слышно выдохнул он.

– Пойдемте, – сказала Лидия, решив обойтись без посторонней помощи. Пока она приведет Росса или еще кого-нибудь, бедный Уинстон задохнется. К тому же он будет смущен, если из-за него прервется веселье. Обняв молодого человека за талию, Лидия осторожно повела его туда, где темнели пустые фургоны.

– Который из них ваш?

Он слабо махнул рукой, и они продолжили путь.

– Мне очень жаль, что я испортил вам праздник, – смущенно признался Хилл.

– Молчите, а не то снова раскашляетесь.

– Как я ненавижу свою болезнь!

– Но вы же не виноваты, что больны. Сможете забраться внутрь? – спросила Лидия, когда они подошли к его фургону.

Хилл кивнул и, стараясь не дышать, с трудом сделал несколько шагов. Лидия последовала за ним. Пока ее глаза привыкали к темноте, Уинстон кое-как добрался до постели и бессильно рухнул на нее, содрогаясь от очередного приступа.

Лидия зажгла лампу и прикрутила фитилек, чтобы свет не мешал больному.

– Так где же ваше лекарство?

Он указал на небольшой деревянный ящик. Лидия открыла крышку и увидела несколько темных флакончиков, уложенных в подбитую бархатом коробку. Дрожащей рукой Хилл показал, какой именно нужен ему.

Отвинтив крышку, Лидия поднесла флакон к губам Уинстона. Он сделал несколько глотков и снова откинулся на подушку.

– Благодарю вас.

– Вам лучше? – с надеждой спросила девушка. Ее лицо выражало сострадание и озабоченность. Каштановые кудри придавали ей сходство со старинным портретом. Аромат духов Лидии заполнил холостяцкий фургон. Девушка, конечно, не понимала, что кажется воплощенной мечтой этому несчастному, распростертому на постели, и он отдал бы все, лишь бы стать здоровым и сильным.

– Да, лучше, – подтвердил Уинстон, жалея о том, что устремленный на него взгляд полон участия, а не страсти.

– Вам лучше раздеться. – Лидия развязала шелковый платок, заменявший ему галстук, и начала расстегивать жилет и рубашку.

Уинстон остановил ее:

– Это сделает Мозес. А вы возвращайтесь на праздник. Со мной все будет хорошо.

– Хотите, я приведу его?

Хилл покачал головой:

– Он сам придет, когда заметит, что меня нет. Еще раз спасибо, Лидия.

– Не за что. – Материнским жестом она убрала прилипшие к его лбу влажные пряди волос, а Уинстон нежно поцеловал ей руку.

В этот момент брезентовый полог распахнулся, и в фургон ворвался Росс, напоминающий убийцу, жаждущего крови. Лидия тут же отдернула руку, но было поздно – ее муж уже заметил то, что его ревнивому взору представилось как нежная любовная сцена.

Росс был ужасен. От его благопристойности не осталось и следа. Жилет и шейный платок куда-то исчезли, расстегнутая рубашка открывала густые темные волосы. Лицо его устрашало. Черты исказились, зеленые глаза под сурово насупленными бровями метали молнии. Спутанные пряди волос падали на лоб, рот превратился в узкую линию. Широко расставив ноги, Коулмен угрожающе раскачивался на каблуках. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – такому человеку лучше не становиться поперек дороги.

– Росс? – слабо вскрикнула Лидия.

– Какая трогательная сцена! – насмешливо бросил он.

Хилл попытался сесть.

– Позвольте мне…

– Уинстону внезапно стало плохо, и я решила ему помочь. Боялась, что он задохнется от кашля, а рядом никого не было.

– Ты моя жена! – Росс схватил Лидию за руку. – Видит бог, это случилось не по моей воле. Но пока это так, изволь вести себя прилично.

– Росс, позвольте мне все объяснить, – взмолился Уинстон, опасаясь навлечь беду на Лидию, которая проявила к нему столько участия. – Вы неверно истолковали то, что увидели. Ничего непристойного не произошло…

– Пока, – желчно прервал его Росс. – Просто я подоспел вовремя.

– Это неправда! – возразила Лидия, тщетно пытаясь высвободиться из его цепких рук. – Мистер Хилл болен, и я хотела…

– Ты получишь то, что хочешь, но от меня, своего мужа, – делая упор на последнем слове, издевательски произнес Росс и вытолкнул ее наружу.

От неожиданности Лидия споткнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за его ремень. Хищный блеск в глазах Росса так испугал ее, что она задрожала.

– Как это понимать?

Они уже дошли до своего фургона. Легко подхватив Лидию на руки, Росс забрался внутрь.

– А где Ли?

– Его взяла к себе Ма, – хохотнул он, и от этого дьявольского смеха у Лидии мурашки забегали по спине. – До утра.

Росс бесцеремонно бросил ее на постель, а когда она прикрыла ноги юбкой, язвительно усмехнулся:

– Не изображай скромницу. Если у меня и были какие-то сомнения на твой счет, сегодня ты их с успехом развеяла.

Лидия проворно отползла в угол и уставилась на Росса полными ужаса глазами. Она и прежде видела у мужчины такое выражение лица. Так глядел на нее Клэнси, и это означало, что никакие мольбы и слезы его не остановят – он возьмет то, что захочет. Глаза Росса, помутневшие от спиртного, выражали ярость и вожделение.

– Пожалуйста, Росс, не надо, – пролепетала Лидия, стыдливо прикрыв грудь.

Он молча сорвал с себя рубашку, обнажив мускулистый поджарый торс. Зловещий шрам, уже знакомый Лидии, сегодня испугал ее еще больше. Когда Росс выдернул из петель кожаный ремень, она подумала, что муж собирается избить ее, но он бросил ремень на пол и расстегнул штаны.

Лидия подняла на него полные муки глаза. Она еще надеялась разжалобить мужа. Ей была невыносима мысль, что он обойдется с ней так же, как Клэнси.

– Пожалуйста, не надо!

– Ты ведь хотела мужчину? Ну, так ты получишь его.

Все произошло в одно мгновение. Лидия не успела и глазом моргнуть, как Росс обрушился на нее и буквально вдавил в постель. Охваченная паникой, она пыталась сопротивляться, нанося беспорядочные удары по его ногам и рукам. Ей хотелось добраться до лица и расцарапать его в кровь.

– Нет, нет! – беспомощно повторяла она, зная, что не справится с этой грозной силой.

– Да, да. Ты ведь никогда не отказываешь мужчинам. Так чем я хуже других?

Розы, воткнутые в ее прическу, облетели, волосы рассыпались по лицу и плечам.

– Росс, не надо! Боже, помоги мне!

– И не надейся – Бог не услышит тебя. Когда он нужен, его никогда не оказывается рядом.

Закинув руки ей за голову, Росс начал расстегивать платье. Его пальцы то и дело срывались, но в конце концов и платье, и нижняя сорочка были отброшены. Теперь жадному взору Росса предстала обнаженная грудь Лидии, предмет его давних мечтаний.

Застонав, она отвернулась и закрыла глаза. Если бы он попросил, Лидия согласилась бы в надежде, что это смягчит его. Да что там – она сама предложила бы ему себя, без всяких просьб, если бы Росс поступал иначе.

Но, к несчастью, он в точности повторял Клэнси, только на этот раз все обстояло гораздо хуже. К физическим страданиям прибавились нравственные. То, что человек, небезразличный Лидии, способен намеренно причинить ей боль, ранило ее до глубины души. Со своими лошадьми он обращался куда лучше.

Росс все никак не мог заставить себя прикоснуться к груди Лидии. Даже одурманенный алкоголем, он понимал, что, если сделает это, в нем проснется нежность к девушке. А такого нельзя допустить. Она заслужила наказание, и он накажет ее.

Задрав юбку Лидии, Росс сорвал с нее панталоны. Застонав, она попыталась сжать ноги, но он грубо раздвинул их коленом и направил тугую плоть в ее лоно.

Будь это Клэнси, Лидия испепелила бы насильника полным ненависти взглядом. Но к Россу она не питала ненависти, поэтому просто отвернулась, пока он грубо обладал ею. Внезапно пронзенная острой болью, Лидия вскрикнула. Тело ее выгнулось дугой.

Между тем он продвигался глубже. Лишь войдя в Лидию целиком, он опомнился. Впервые с той минуты, как застал жену в фургоне Хилла, Росс понял, что натворил. Ревнивая ярость, застилавшая его мозг, рассеялась и сменилась горьким раскаянием. И удовольствием, равного которому он не испытывал никогда в жизни.

Он постарался избавиться от этого ощущения, но оно овладело его телом, душой, мыслями. Вначале Росс решил, что это алкоголь сыграл с ним такую злую шутку.

Он слегка пошевелился, надеясь, что если это и в самом деле сон, то он сейчас очнется. Но все происходило наяву. С каждым движением восхитительное наслаждение накатывало на него с новой силой.

– Нет, это невозможно, – прошептал Росс. – Такого просто не может быть.

Однако его голос противоречил словам. Это был голос мужчины, испытывающего неземное блаженство.

Росс хотел бы прекратить эту сладкую пытку, но тело не повиновалось ему. Желая оторваться от Лидии, он лишь глубже погружался в нее. Его рука нащупала ее грудь, такую соблазнительную, упругую, податливую, нежную. Как слепой, Росс шарил по ней, легонько касался сосков и с удовольствием отмечал, как они твердеют от его ласк.

В какой-то момент руку сменили губы, и сосок тут же отозвался на эту перемену. Росс несколько раз провел по нему языком, наслаждаясь вкусом, ароматом, прелестью женщины, которую только что пытался наказать.

Приподнявшись, он заглянул в неправдоподобно огромные вопрошающие глаза Лидии. Только сейчас Росс заметил, что все еще сжимает ее запястья. Отпустив руки жены, он погрузил пальцы в ее роскошные волосы, и теперь уже совсем забыл о том, какую неприязнь они внушали ему поначалу.

Склонив голову, Росс припал ко рту Лидии, и слияние губ стало таким же интимным, как и слияние тел. Поцелуй длился и длился, становясь все горячее. Язык Росса неистовствовал. И вдруг этот пожар достиг высшей точки. Влажная струя излилась из его чресл в ее лоно. С губ Росса сорвался ликующий крик, словно поставивший точку в этом безумном поединке.

Он долго еще лежал сверху, купаясь в неземном блаженстве, и только потом перекатился на спину, крепко прижал к себе Лидию и погрузился в благодатный сон.