Дневники Энди Уорхола Уорхол Энди

Суббота, 20 июня 1981 года

Фреду надо бы сидеть в офисе и заниматься делами, а не торчать в Европе. Фред, видно, действительно думает, что он из британской королевской семьи – и ведет себя соответственно, когда выпьет. Он считает себя одним из них, не знаю, почему.

Крис Стайн показал нам фотографии Уиджи[981] пятидесятых годов, и они просто великолепные! Уиджи был фоторепортером, работал в газете и первым получал вызов по радио на места преступлений и так далее, поэтому он и смог все это снять. Среди фотографий, которые купил Крис, большая часть с вечеринки где-то в Гринвич-Виллидж, но можно подумать, что они сделаны на вечеринке восьмидесятых, – все ведь то же самое! Как странно, что на самом деле ничего не меняется. Ну то есть люди думают, что они меняются, а это не так. Там были фотографии людей в одеждах, скрепленных английскими булавками, и двух парней, целующихся у окна, на них смотрит женщина, причем тогда это называлось «Жизнь в Гринвич-Виллидж», а сейчас – «Новая волна» или что-то в таком духе. Но ведь все то же самое.

Воскресенье, 21 июня 1981 года

Заметил, что кожа на лице лучше, когда я включаю увлажнитель, у меня прочищается нос, и кожа не пересыхает.

Наконец позвонил Джон и сообщил, что вернулся из Юты и сейчас в здании «Галф энд Вестерн», потом сказал какую-то ерунду про то, что слишком устал, чтобы зайти ко мне, потерял багаж и ключи, но он был как-то слишком воодушевлен, так что эту его чушь собачью было очень трудно переносить, – так, он сказал, что на улице дождь, а дождя вовсе не было, ну, в общем, я решил, что все кончено. Лег спать, приняв валиум.

Понедельник, 22 июня 1981 года

Утро было совершенно жуткое, потому что я спал хуже некуда. Нельзя допускать, чтобы со мной такое случалось, но вот… Потеря веса все же пугает. Ну то есть мне нравится быть худым, однако это уж слишком, и это страшно. Мне позвонил Джон, извинился, что не пришел ко мне, сказал, что, может быть, нам удастся как-то все утрясти. Договорились встретиться за ужином. Он пришел ко мне, мы с ним серьезно поговорили. Он был в костюме для пробежек. Мы пошли в «Ле Релэ», и там не возражали, что он был одет по-спортивному. Мы сели за столик рядом с Эдмундом Голтни. Потом подошла Рита Лакмен, показала ксерокопию присланного ей приглашения на свадьбу принца Чарльза и леди Дианы. Боб сказал, что оригинал она хранит в сейфе. Но я уверен, что им отменят это приглашение – скажут, что послали его по ошибке или еще что-нибудь (ужин 59 долларов). Если не пить спиртное, еда обходится дешевле.

У меня был интересный разговор с Джоном. Он сказал, что я недостаточно серьезный человек, ведь всякий раз, когда он говорит что-нибудь важное, я обязательно комментирую легкомысленно. Ну что же, постараюсь быть более серьезным. Мы разговаривали о кинобизнесе. Он терпеть не может, когда оказывается между Барри Диллером и другим своим боссом. У меня теперь постоянно включен увлажнитель воздуха, и я уверен, что это хорошо действует на мою кожу.

Четверг, 25 июня 1981 года

Пришлось подписать картину из серии «Пистолет» для Криса Стайна. Дебби Харри дала мне восковый раствор для эпиляции. Я использую его повсюду, и это действительно больно.

Пятница, 26 июня 1981 года

У Дока Кокса мне сделали укол витамина В-12, вот только Розмари не попала куда надо, и у меня теперь синяки и кровоподтеки и даже на рубашке кровь. Когда шел от врача, какой-то мужик пристал ко мне, пытаясь завязать знакомство. Сказал, что он инженер звукозаписи, живет с частным сыщиком, который иногда заставляет его надевать женское платье и связывает его, но его это уже достало. Я убежал от него.

Потом позвонил Джон, мы должны были пойти в кино, но он сказал, что у него вот-вот начнется пневмония, поэтому он не может никуда идти, и я сказал ему, что тогда принесу к нему расшифровки моих разговоров с Морой Мойнихен, чтобы поработать с ними, пока он болеет. Прикинем вместе, как превратить этот диалог в пьесу. Я отвез Руперта домой (такси 6 долларов). Отправился к Джону и пробыл у него несколько часов, но лег спать уже в половине двенадцатого.

Четверг, 2 июля 1981 года

Один парень из группы The B-52s[982] явился к нам в офис и купил весь набор «Космических фруктов». Он считает, что я – сноб, потому что не знаю, кто он такой. Его зовут Фред. Он приятель подруги Джея Шрайвера – Карен Молин. Пошел на вечеринку, которую Мик и Джерри устроили в ресторане «Мистер Чау» (такси 7,50 долларов). С большим удовольствием поболтал там про аборты и секс, однако мне придется оставить наконец все эти темы и разговаривать о политике или чем-то таком, потому что когда я читаю интервью, которые делаю с кем-то, то понимаю, что мои вопросы ужасно глупые. Если бы кто-то кроме меня мог провести целый день, просто записывая, что говорит человек, у которого берут интервью, он и то справился бы лучше. Я зол на себя самого.

Суббота, 4 июля 1981 года

Дождь все льет и льет. Сегодня свадьба Эверил с Тимом Хейдоком. Сюзи Франкфурт заказала для нас лимузин, чтобы мы доехали до Манхассета. Позвонил Кристофер с Кейп-Кода. Питер хочет остаться там на все лето, заниматься искусством и ухаживать за садом, который после смерти его отца стал совершенно запущенным. Остаться там на все лето, заняться своими художественными работами, а потом приехать в Нью-Йорк и зимой продать их – хорошая, как он полагает, программа действий, это и в самом деле так, но вот только Кристофер терпеть не может семейную жизнь, а там ведь живет еще и мать Питера, и хотя ей нравится, что Крис и Питер живут вместе, Кристофер все равно терпеть не может семейную жизнь. Его отец грек, он живет с каким-то китайцем, а его мать в Калифорнии, она итальянка. Поехали в Манхассет. Эверил выглядела превосходно. Там был тот парень из семейства Кеннеди, который обменялся со мной галстуками на свадьбе своего брата, причем на нем как раз и был мой галстук, который я отдал ему, так что у него есть воображение. Он сказал, что собирается теперь всегда надевать его на свадьбах. Надо было и мне надеть его галстук. Там была Кэтрин, она подружка невесты, и ее волосы посветлели, она их, наверное, подкрасила. Молодым людям надлежало выбрать девушек и отвести их на предназначенные для них места, и они вдруг собрались было [смеется] отвести и меня, прежде чем поняли, что я все-таки не девушка. Сыграли «Америку прекрасную», во время церемонии все переговаривались и шумели. Вся семья Эверил была там, они все такие высокие. Фред пришел в визитке. Были Винсент и Шелли. А Рейчел Уорд тоже была подружкой невесты, она только что закончила сниматься в фильме с Бертом Рейнолдсом и скоро поедет в Калифорнию, сниматься в главной роли в фильме со Стивом Мартином, так что она добилась своей цели. Были и Джерри с Миком, и Джерри просто смерть как хочет замуж за него, можно было физически ощутить, какое напряжение от нее исходит.

Дождь лил как из ведра, мы поехали на прием в лимузине. Там такой великолепный дом. Поговорил с Кэтрин, она сказала, что письмо, в котором Уинни известила ее о том, что Том Салливан умер, начиналось словами: «Умер тот, кто любил тебя так сильно». Точно такую же фразу она написала и в своем письме ко мне. Ума не приложу, зачем Уинни вообще утруждала себя этим – это ведь как будто написанное под копирку официальное письмо. Я сказал Джону Сэмюэлсу – Джону Стоквеллу – что, по-моему, он мог бы уже стать актером, а он мне ответил: «Послушай, мне же всего двадцать лет», и я понял: он прав! А мне все кажется, что ему двадцать пять. Он пригласил меня приехать в дом его отца на Вест-Айленде, в Глен-Ко у в, где многие из приехавших на свадьбу остановились на весь уикенд. Там дом Моргана, в котором девяносто комнат, а гостей было человек тридцать и всего лишь одна служанка – Нона Саммерс рассказала, как она попросила ее принести наут ро завтрак в постель, и все лишь рассмеялись. Еще Джон Сэмюэлс рассказал мне, как Майкл Кеннеди качался у них в доме на люстре – а вот когда к нему придешь домой, там вечно одно и то же: «Не трогай, а то сломаешь!», причем укажут на какой-нибудь дешевый стул. Он сказал, что такие люди копят всю свою разрушительную энергию, пока не поедут в гости, вот почему они всегда такие буйные, когда отправляются куда-то, – дома-то их заставляют вести себя аккуратно, беречь свои вещи.

Молодые люди все танцевали и плавали голыми. В половине девятого все еще шел дождь. Потом мы уехали к себе, и какой-то молодой человек прыгнул к нам в машину, он сидел спереди, я не знаю, кто он такой. Мы довезли его до дома.

Воскресенье, 5 июля 1981 года

В полдень позвонил Джон, сказал, что зайдет и мы можем пойти прогуляться. Он пополнел на пять килограммов, а я похудел. Я снова вешу 53,5 килограмма. Мне надо как следует питаться, но придется подумать, чт именно есть, потому что мне нравится быть худым.

Среда, 6 июля 1981 года

Виктора вызвали в суд присяжных. [Смеется.] Ты можешь себе его представить среди остальных присяжных?

Поехал на такси на Пятую авеню, дом 666, где Хальстон устроил показ фильма «Артур»[983], в котором играет Лайза (7 долларов). Мне фильм очень понравился. Дадли Мур такой смешной. А Джон сказал после просмотра, что фильм был «так себе», на что я возразил: «Но ведь ты же весь фильм смеялся», и он ответил: «Ну, это же не “Похитители”[984]».

Не понимаю, что это с Джоном творится. Все как-то ни то ни се. Но мне сейчас во что бы то ни стало нужно влюбиться – или я сойду с ума. Мне просто необходимы какие-то чувства. Сказать правду, я ревную Джона к его родственникам, которых он любит и с которыми обожает встречаться, а вот моим родственникам, когда они хотят повидаться со мной, я всегда говорю, что, к сожалению, меня не будет в городе. Да, а я уже говорил Дневнику, что у Джона есть брат-близнец? Это же полная чума! Все, как у Джеда. И догадайся, как зовут брата Джона? Джей.

Среда, 8 июля 1981 года

Зашла Джерри Холл с манекенщицей Хальстона по имени Кэрол, и все эти модели разговаривают на птичьем языке, невероятно сюсюкают, что мужчины, что женщины, – всегда сразу ясно, когда разговариваешь с кем-нибудь из модельного бизнеса.

Взял такси, и шофер начал жаловаться, что одна его пассажирка не стала платить по ночному тарифу, который ввели за поездку после восьми вечера, а по радио как раз сказали: «Сейчас без минуты восемь». Он сказал, что уже две минуты девятого, а я показал ему на своих часах, что до восьми еще целая минута. Пора мне взять за првило просить у них счет за поездку (6 долларов). Я ведь всегда ношу с собой блокнот.

Все говорят, что им нравится моя новая прическа. Я подстригаюсь каждый день. Это уже почти «ежик». Фред сказал, что я стал одеваться так же, как молодые люди, с кем я сейчас общаюсь, и ему это нравится. Сейчас, наверное, такой «преппи» – стиль в моде из-за «Справочника преппи». Я ношу вещи, которые остались от Джеда, когда он выехал. Я такой худой, что они мне впору.

Четверг, 9 июля 1981 года

Хальстон пригласил поехать с ним в Монток, так что я лечу с ним в половине седьмого вечера в пятницу – он арендовал самолет. Та к приятно, когда тебя приглашает в твой собственный дом твой же жилец, и ты чувствуешь себя дома, но все же по-прежнему зарабатываешь деньги. Я пригласил поехать с нами Криса Макоса и Джона.

Пятница, 10 июля 1981 года – Нью-Йорк – Монток

Когда мы приехали к Хальстону, он посмотрел на Кристофера и сказал: «Как, и ты тоже едешь?», и это было просто как холодный душ для Криса, да и для меня тоже. А я ведь звонил Фэй, которая работает у Хальстона и Виктора, – чтобы предупредить, что беру с собой Кристофера.

Какие-то местные устроили фруктовый ларек около въезда на наш участок, и он выглядит так жалко. А в остальном все там так же, как было, – очень красиво!

Суббота, 11 июля 1981 года – Монток

Пошел на кухню в главном доме, чтобы сделать кофе. Пэт Кливленд читала там свои книги на латыни, а еще – книги об управлении разумом. Я рассказал ей про одно заведение – «Управление разумом Сильвера», в Нью-Йорке, а Джон добавил, что ходил туда на занятия. Как же это называлось? А, да: Сильва! Метод Сильвы по управлению разумом, вот[985]. Пэт взялась соблазнять Джона, она стала учить его, как надо ходить: будто между ягодицами зажата монетка в десять центов, и у них обоих это прекрасно получалось. Разговаривает она, конечно, как все манекенщицы. Еще она играет на флейте. Правда, всего три ноты. И занимается йогой. Ну, все эти дела. Она разделась, и они оба загорали обнаженными и «трахали пляж». У нее прекрасное тело, у Джона тоже, а Крис немного жирноват, но все равно тело у него красивое, а вот на мне был мой белый халат, и я был полностью защищен от солнца – кроме ступней, которые в результате и сгорели, потому что я ходил на солнце. Мы с Хальстоном пошли на ланч, он был очарователен. Я попытался читать сценарии. Прогулялся по пляжу до владения Дика Каветта. Джон сказал, что ему нужно возвращаться в Нью-Йорк, однако мы с Крисом убедили его остаться еще на одну ночь.

После ужина мы посмотрели «Бриолин», и в половине первого я решил, что лягу спать рано.

Воскресенье, 12 июля 1981 года – Монток – Нью-Йорк

Проснулся усталым – все потому, что попытался спать на спине, чтобы не было морщин, но постель слишком жесткая, и больше я этого делать не буду. Самолет прибыл за нами в половине десятого утра. День был прекрасный, полет продолжался всего сорок минут, и мы летели над владениями богачей (500 долларов плюс 20 долларов «на чай»).

Мне позвонила Бриджид, она только что выписалась из больницы. У нее камни в мочевом пузыре, размером с виноградные косточки. Она сказала, что врачи хотели ее оперировать. Я сказал ей, что врачи всегда хотят оперировать, это ведь точно то же, что писать портреты, – тебе безразлично, чей портрет ты пишешь, пока у тебя есть заказы. Ведь врачи зарабатывают, делая операции. Я сказал ей, чтобы она попросила своего врача просто дать ей болеутоляющее, но она ответила, что уже просила, и ей его не дали – сказали, что им нужно знать, когда у нее болит, чтобы тут же, как только начнется приступ, скорей сделать ей операцию. По-моему, она пойдет на операцию в сентябре, если только боли не усилятся. Жизнь – слишком тяжкая штука. Звонил Руперту. Потом я взял альбом со своими старыми картинами и принялся разглядывать разные хитроумные штуки, которые я когда-то делал, – я сейчас просто не в силах ничего особенного придумать. Может, снова взяться за банки супа? Потом позвонил Крис Макос, сказал, что Шнабель – это прекрасно, что абстракт ный экспрессионизм снова в моде. Еще он сказал, что он привезет мне консервную банку – это суп вон-тон фирмы «Кэмпбелл», а на банке китайские иероглифы.

Позвонил Джону, но никто не снял трубку. Посмотрел по телевизору чудесный фильм – «Дочь шахтера»[986], и жалею, что не записал его на видеомагнитофон. Ах, как бы я хотел быть женой такого мужа! Ох, он такой славный, такой чудесный.

Понедельник, 13 июля 1981 года

Сорок раз отжался от пола.

Наклеился, забрал Джона и Кэтрин Гиннесс на углу 63-й улицы и Парк-авеню. У нее был вид дешевой шлюхи. Она все еще одевается так, что хуже некуда. Эти англичанки просто не умеют одеваться. На ней была красная юбка, как у шлюхи, и туфли без задников, у нее теперь светлые волосы, а еще эта бижутерия – серьги с бриллиантами, которые ей подарила мать. Она была мила, беспрестанно болтала, несколько часов подряд. Та к, что там у нас со слухами? А, она сказала, что Фреду удалось соблазнить самую красивую девушку, Наташу Гренфелл, один из ее крестных – Дзеффирелли, а второй – Теннесси Уильямс[987]. Мы прекрасно провели время в «Ксеноне» (такси 4 доллара), видели Джона Макинрой на этом благотворительном мероприятии с участием теннисистов.

Среда, 15 июля 1981 года

Я попытался разобраться с этим мероприятием в Ньюпорте, куда меня зачем-то пристроил Боб, это на следующей неделе, оно вместе с супругами Пелл[988], там что-то против самоубийств, и спросил Боба, как только ему такое в голову взбрело – ведь он знает, что я выступаю за самоубийства, а он совершенно взбеленился, даже не знал, что сказать. В результате посоветовал мне там вообще рта не открывать. А я думаю, что самое лучшее – не покончить там с собой.

Договорился с Хальстоном насчет Мэри Ричардсон, что она придет к нему на собеседование по поводу работы, – она просила меня об этом, но вдруг сказала, что у нее на это же время назначен ланч с Биллом Блассом и что он собирается платить ей 500 долларов в час как манекенщице, и она от этого предложения в полном восторге и ни с каким Хальстоном даже не собирается встречаться. И все это после того, как я столько сил и времени потратил, чтобы устроить их встречу! Мэри решила устроить у Фреда скромный ужин, но, как оказалось, это был на самом деле грандиозный ужин, и она пригласила меня, а Фред на нее жутко разозлился, потому что, как он сказал, теперь ему придется из-за нее делать в доме генеральную уборку, чтобы я не слишком расстроился, когда увижу, чт в доме творится: у него ведь живут все эти молодые англичане, там теперь у него почти что пансион.

У Фреда был Стив Аронзон, он пришел с Шелли Уэнгер и ее новым любовником Дэвидом Мортимером, который очень красив. И тут Стив – ох, Господи, он знает про все на свете и вспоминает как раз то, что вовсе не нужно вспоминать. Он посмотрел на Джона и сказал мне: «Как, говоришь, его зовут? Как-как? А это не тот, кто сказал, что “ ПОПизм” плохо отредактирован?» А я ему: «О-о, Стив, ну пожалуйста, не сейчас». Но вот что я сам понять не могу: зачем мне понадобилось все это говорить Стиву, да еще упоминать в этой связи имя Джона? Вот на кой черт мне это нужно, ну зачем нарываться?

А когда Стив узнал, что Фрэн будет на обложке Interview, он сказал, что тоже хочет попасть на обложку, когда выйдет его книга «Надувательство». Потом он все никак не мог остановиться, рассказывал, как разузнал все про Джона – про то, какие именно у него обязанности в «Парамаунте», и что он был этаким «вице-президентом по вопросам передачи памятных записок из одного офиса в другой», так что я в конце концов заявил ему: если он немедленно не замолчит, я не поставлю его на обложку. Тогда он рассказал, что только что брал интервью у Роя Кона и собирался спросить его: «Вы ведь крутой педераст», но потом ему Рой все же понравился и он не стал задавать этот вопрос, вопрос этот так и остался неотвеченным, и тут он спросил меня, а не хотелось бы мне признаться, что я крутой педераст.

Четверг, 16 июля 1981 года

На вечеринке после показа «Бесконечной любви»[989] я разговаривал с Доном Мюрреем и сказал, что только что прочитал в газете, будто Лайза собирается снять ремейк «Автобусной остановки»[990], и если она в ее возрасте все еще способна сыграть молоденькую девушку, тогда он мог бы выступить в роли ковбоя-девственника, так что ему следовало бы найти ее и сказать об этом. Он лишь засмеялся. Он рослый мужчина и все еще очень красив.

Понедельник, 20 июля 1981 года

Проснулся, встал. В новостях сообщили о традегии в прошедшие выходные: в Канзас-Сити обрушилась пешеходная галерея в одной из гостиниц и много людей погибло. Еще прочитал в «[Нэшнл] Энкуаэрер» про Кейт Джексон и Эндрю Стивенса. Кейт была с нами у Хальстона в Монтоке в прошлые выходные. Она приезжала с Роком Бриннером, сыном Юла. Кейт способна выкидывать такие штуки: смотреть на океан, а потом сказать, какой он прекрасный, или пойти погулять одной и уставиться на луну, или пойти по пляжу, поднять камень и бросить его. [Смеется.] Я серьезно! Что-то такое старомодное, избитое. Не знаю даже, как это назвать. Она с Юга, конечно, но все-таки… Зашел в офис Джона Райнхолда, услышал новость про новое месторождение алмазов в Австралии, цены на бриллианты упали. Поехал в офис (такси 5 долларов).

Я серьезно расстроен из-за Руперта, который уехал на несколько недель на Ямайку, а теперь еще и половина его помощников отправляется в отпуск, и я сильно разозлился на одного из них, Хорста, я ему сказал, что Руперту стоило бы быть осмотрительнее, и если они все не в состоянии помочь мне, я найду себе другого шелкографа. А Хорст посмеялся надо мной совсем по-немецки – сказал: «О, надо было мне принести вам розу, тогда у вас настроение было бы получше». Я сказал ему: «Слушай, ты с розами-то поосторожней – ведь Руперт получил эту работу лишь потому, что Алекс Хинричи отправился в отпуск, причем в очень долгий отпуск, точь-в-точь такой, какой сейчас у Руперта, – а я лишь огляделся по сторонам и тут же нашел ему замену. И опять могу то же самое сделать».

Весь день я был на взводе – бросал трубку, разговаривая с некоторыми, но это будет хорошим эпизодом в их мемуарах.

Вторник, 21 июля 1981 года

Позвонил Джон и отменил нашу поездку в Ньюпорт.

Среда, 22 июля 1981 года

Проснулся рано, день был чудесный. Собирался прогуляться, раздавая Interview, однако у меня был назначен ланч с Мерседес Келлог, а она привела с собой этого фон Бюлова, которого обвиняют в том, что он хотел убить жену с помощью инсулина, она в коме уже несколько месяцев. Ее дочь от первого брака, Ала фон Ауэрсперг, и ее брат выдвинули против него обвинение. Ему, по-моему, пятьдесят пять лет. Он рассказывал всякие забавные истории. В четыре часа пополудни приехала съемочная группа компании «Уолт Дисней», они снимали меня перед моими рисунками – «Обувью» и персонажами Уолта Диснея. Они спросили меня, кто мой любимый персонаж у Диснея, и я ответил: «Минни Маус – потому, что она может познакомить с Микки».

Пятница, 24 июля 1981 года

Зашел Джон, он решил показать мне свой новый автомобиль, и мы поехали покататься. Между нами по-прежнему ничего не происходит, и я начинаю думать, что если я успокоюсь и не буду ничего ждать, этого будет достаточно, чтобы мы могли проводить время вместе. Не знаю.

Понедельник, 27 июля 1981 года

На улице столкнулся с Уинни Салливан. По-моему, она несколько поправилась. Я спросил ее, как она, сильно ли ей не хватает Тома. И она ответила: «Он-то умер, а вот я беременна». Я спросил ее, чей это ребенок – Тома? И она сказала: «Да я тут еще с Джеком Николсоном много встречалась». Она очень расчетливая, эта Уинни. Но кто знает – может, ребенок в самом деле от Джека, и он тогда женится на ней. Она очень хорошенькая.

Суббота, 1 августа 1981 года

Я уже делаю пять серий по пятнадцать отжиманий от пола. Я сказал в офисе, чтобы они ничего не планировали на мой день рождения на следующей неделе, а если они все же что-нибудь устроят, я просто не приду.

Воскресенье, 2 августа 1981 года

Джон бегает трусцой, и он добежал ко мне из Вест-Сайда. Крис Макос заехал за нами в 15.30, и мы отправились в музей Уитни посмотреть выставку Уолта Диснея (входной билет 8 долларов). Народу было очень много, и было так странно видеть изображения Уолта Диснея на стенах. Впрочем, его творчество было представлено не очень хорошо. В основном Микки Маус. Потом, на другом этаже, мы посмотрели выставку Джорджии О’Киф, она все пишет свои цветы, а на самом деле просто изображает вагину. И потом мы видели произведения других художников, и всегда можно догадаться, когда автор картины – женщина, потому что изображено всегда что-нибудь простое, легкое. Сразу видно.

Потом мы проехались до «Ривер кафе», хотели зайти туда, но там уже закончили подавать еду, поэтому мы зашли куда-то еще в Виллидж, сидели на улице, но еда была жуткая (70 долларов). Мы всех разглядывали, этих накачанных ребят с грандиозной грудной клеткой, тех, кто только что вернулся с Файер-Айленда, и ребят в спортивных трусах, которые фланировали туда-сюда, и у них были видны яйца – это они нарочно так. Жуткие типы. Потом взяли такси до ультрамодной Коламбус-авеню на Вест-Сайде – просто чтобы нас все видели; а там народу – по восемнадцать в ряд, все шли и шли. Это почти как в тридцатые годы, когда люди пытались обратить на себя внимание, вот и устраивали свои выступления прямо на улице.

Понедельник, 3 августа 1981 года

Прошел до Пятой авеню, и когда зашел в магазин грампластинок, там как раз играл Heroin с первого альбома The Velvet Underground, который я продюсировал и для которого сделал обложку. Я не знаю, может, они увидели, что я иду по улице, и потому скорей поставили пластинку, или же она уже у них играла. Было так странно слышать, как Лу поет эти песни, и музыка по-прежнему звучала очень хорошо. Мне тут же многое вспомнилось. В магазине меня попросили подписать этот альбом. У него по-прежнему обложка с бананом, с которого слезает шкурка. Неужели «Эм-Джи-Эм» все еще выпускает эти пластинки? Я ведь не получил ни цента за этот альбом.

Вторник, 4 августа 1981 года

Супруги Эррера вернулись с королевской свадьбы, они пригласили меня на ужин с Джерри Зипкиным, сказали, что позвонят в шесть. Я сказал, что приду, но на самом деле понимал, что не пойду к ним, потому что устал от элегантных людей, я просто хотел побыть с какой-нибудь молодежью.

Потом у меня закончились экземпляры Interview, которые я раздавал, я был около Джона Райнхолда, поэтому зашел к нему, и мы отправились в обувной магазин Маккриди и Шрайбера на 46-й улице и пробыли там целый час, потому что у них хороший кондиционер. Я решил, что продавец обуви – это очень эротичная профессия, особенно если мужчина продает женскую обувь. Зашел в лавку «Джин»[991], разглядывал наручные часы.

Джон улетел в Калифорнию.

Среда, 5 августа 1981 года

Ко мне пришли супруги Трамп. Дональд Трамп с женой и еще две дамы, которые у него работают, надо думать. Миссис Трамп беременна, уже на шестом месяце. Я показал им картины Трамп-Тауэр, которые сделал. Даже не знаю, почему я сделал их столько – восемь штук. В черном, сером и серебристом тоне – последний, по-моему, самый шикарный для вестибюля. Но такое количество работ было ошибкой – по-моему, супруги запутались. Мистер Трамп был разочарован, что все это не скоординировано по цвету. У них там сам Анджело Донгиа работает декоратором, так что они приедут с образцами отделочных материалов, чтобы я мог сделать свои картины в тон их розовым и оранжевым оттенкам. По-моему, Трамп все же прижимистый, у меня возникло такое ощущение. А Марк Балет, который устроил все это для меня, был, пожалуй, даже шокирован его поведением. Но, может быть, миссис Трамп решит заказать портрет, потому что я показал им портреты Линн Уайет, которые стояли позади картин их здания, – может, они поняли намек. Джон позвонил из Голливуда.

Четверг, 6 августа 1981 года

Сегодня мой день рожденья, и я сказал всем в офисе, что даже если они просто что-нибудь скажут про это, я их тут же уволю. Бриджид хотела взять отгул, но я не позволил – я был сегодня сам мистер Брюзга. Правда, отпустил всех с работы за пять минут до окончания рабочего дня. Самое смешное было утром, когда Бриджид пошла в гастрономическую лавку внизу и услышала, как какой-то диджей сказал по радио: «А еще – поздравляем с днем рождения Энди Уорхола, которому сегодня исполняется шестьдесят четыре года!», и она все смеялась, что они добавили мне целых одиннадцать лет. Джон Райнхолд прислал мне в подарок алмазную пыль на 500 каратов. Это примерно полбанки томатного супа. Еще он прислал двадцать семь роз. Кстати, алмазная пыль способна убить человека. Хороший способ от кого-то отделаться. Еще мне звонили из Голливуда. Джон не вспомнил, что сегодня у меня день рождения, ну и отлично.

Суббота, 8 августа 1981 года

Позвонила Дженни Хольцер, сказала, чтобы я обязательно пошел на Восточную 66-ю улицу, дом 4 – там один парень, который учится в киношколе Колумбийского университета, и несколько его друзей снимают «андеграундное кино», используя дорогое оборудование для 35-мм пленки. Я отправился туда, но ужасно разочаровался, потому что вот ведь какое дело – прошло двадцать лет после моих андеграундных фильмов, и теперь здесь снимают все эти красивые богатые молодые люди – они ведь еще богаче, чем те, прежние, и квартиры у них еще больше, чем у тех, кто участвовал в моих фильмах. И мы услышали, как они сказали, что им не хочется, чтобы на переднем плане были старики. Я расстроился и отправился восвояси.

Понедельник, 10 августа 1981 года

Мне нужно было сфотографировать вещи Хальстона и Галаноса[992] для «Лос-Анджелес таймс». За мной заехал Джон, и мы отправились к Хальстону. У него нас уже ожидали два лимузина, но Лайза запаздывала. Сам он разговаривал по телефону с Лиз Тейлор, но она обозвала его жопой, тогда и он обозвал ее жопой, да еще добавил, что ее жопа куда больше его жопы и что я должен буду сфотографировать их, чтобы это доказать. Было странно и смешно слышать, что они так разговаривают друг с другом, но это в самом деле их стиль общения. Поехал в «Олимпик-тауэр» на вечеринку. Там была Хоуп Лэнг[993] с Джоном Спрингером. А Кристофер только что сказал мне, что в этот день в программе «Прямой эфир в пять» Хоуп Лэнг появилась у Джека Кэфферти и сказала:

«Разве Энди Уорхол не сказал однажды, что каждый будет знаменитостью на четыре минуты?» И вот Джон Спрингер ухватился за это и сказал, что на самом деле не четыре, а все десять минут, а потом Хоуп рассмеялась и сказала, что телевидение в любом случае укорачивает жизнь. Она была, скорее, молодцом. Сейчас вид у нее как у матроны.

На вечеринке были Лорен Бэколл[994] и Гарри Гуардино[995]. Был и Марти Скорсезе со своей женой Изабеллой Росселлини, которая сейчас работает манекенщицей. Интересно, а чем занимается Джулия? Как вообще этому католику удается без конца жениться? Пришел Бобби де Ниро, и я послал к нему Пэт Кливленд, потому что ему нравятся чернокожие девушки, однако она была уже пьяна и только напугала его. В половине третьего ночи я уехал. Пил я шампанское, и вот теперь у меня типичная головная боль от шампанского – ох, как же я ненавижу спиртное!

Вторник, 11 августа 1981 года

Купил контактные линзы, которые можно носить все время, но с ними я не могу ни читать, ни рисовать. Может, есть такие бифокальные очки, которые я мог бы носить с контактными линзами? Та к страшно теперь: просыпаешься посреди ночи и все-все четко видишь.

Полпути до офиса прошел пешком (такси 3,50 доллара). Делал фон для портрета Дайаны Росс – все думаю, какого же цвета мне ее саму сделать? Интересно, сама-то она хотела бы быть черной или белой? Потом дошел до здания «Ко н -Эд», того, что продается на Мэдисон-авеню, и оказалось, что в нем три входа – один с Мэдисон, другой с 32-й улицы, а третий – с 33-й. Оно в середине квартала Т-образное. Какой-то босой лоботряс подметал тротуар. Они там вокруг все такие ошиваются, потому, наверное, что никто их не прогоняет. Мы, правда, не смогли открыть дверь, поэтому пошли на 22-ю улицу и Шестую авеню – посмотреть еще одно здание. Это стоит 1,9 миллиона. Потом снова отправились в офис. Ужасная жарища.

Среда, 12 августа 1981 года

Эта программа «Донахью» – да я видеть ее больше не могу. Тема сегодняшнего утра [смеется] – «Гомосексуалисты-пенсионеры»… Про стариков-геев в летнем лагере.

Вешу теперь 52 килограмма и уже чувствую, как мои нервы скребутся о кости. Пошел на китайскую оперу в «Линкольн-центр», и там выступила с речью Стелла Адлер. Ей уже за восемьдесят, но выглядит молодо – совсем как Анджела Лэнсбери. Имя режиссера-китайца было у нее написано на ладони, и всякий раз, как ей нужно было назвать его, ей приходилось сначала смотреть себе на ладонь.

Четверг, 13 августа 1981 года

Мора Мойнихен должна была выдать мне билеты на премьеру своей пьесы, но в результате умудрилась забыть меня пригласить. Она сказала, что на премьеру придет ее отец, и, по-моему, просто побоялась меня с ним сводить. Ждал Руперта – когда же он привезет позитивы. Потом увидел, что среди моих фотографий, которые прислало фотоателье, были и некоторые личные фотографии Руперта, сделанные во время его отпуска на Ямайке. Он, видимо, послал на проявку свои пленки вместе с моими, но я не отдам их ему, там есть его фривольные фотографии. Джон уехал за город на весь уикенд.

Суббота, 15 августа 1981 года

Я поправился, теперь вешу 54 килограмма, но мне самому больше нравится, как я выгляжу, когда во мне 52 кило, так что я решил больше не есть. Работал всю вторую половину дня над Гретой Гарбо, Микки Маусом и Дайаной Росс (магазин «Брауни фудс» – 15 долларов).

Воскресенье, 16 августа 1981 года

Дошел пешком до церкви. Оттуда взял такси, чтобы встретиться с Рупертом в час дня (5 долларов). Позвонил Фреду в Ист-Хэмптон, сказал ему, что зря он договорился с Роном Фелдманом, это не годится, я же работаю с Лео Кастелли, и что я вообще в принципе не должен был бы устраивать выставку у Рона Фелдмана – ведь такая большая выставка моих вещей сделает его галерею знаменитой, а еще что картины там слишком большие и слишком ужасные. У Рона эта выставка должна открыться 18 сентября или около того. Я уже сделал фон для Супермена и для Дракулы. Теперь надо будет делать их по четыре в день, чтобы успеть в срок.

В полночь мне позвонил Джон, сказал, что доработал сценарий, и я отправился к нему забрать текст (такси 3 доллара). Домой вернулся в 1.05.

Понедельник, 17 августа 1981 года

В 11.30 у меня была назначена встреча с агентом по недвижимости, чтобы посмотреть здание «Ко н-Эд» на углу 32-й улицы и Мэдисон-авеню. Здание красивое, и купить его – это все равно что купить прекрасное произведение искусства, это ведь великолепное здание. Там есть огромное главное помещение Т-образной формы, это был бы отличный офис для Interview, но там ничего не удастся сдавать в аренду. Оно высотой в пять этажей, не отапливается, это просто оболочка, хотя и совершенная, прекрасная. Я мог бы установить там систему распределения теплого воздуха, оборудовать уборные, это было бы пространство для художника. Но я тут же вспоминаю про здание на Бродвее, дом 895, у 20-й улицы, вот там просто нормальное солидное здание, в нем есть все пять этажей, все уже сдано в аренду, у меня был бы доход от этого, и мы могли бы получить для себя один из этажей, арендаторы бы его для нас освободили. А это здание «Ко н -Эд», оно как крепость, и что в нем лучше всего – это восемь платных телефонов в газетном киоске на углу, куда можно было бы [смеется] посылать сотрудников звонить по делам. Позвонила Сьюзен Блонд, чтобы пригласить меня за кулисы повидаться с Майклом Джексоном, во вторник и в среду, и еще она хотела, чтобы я пригласил Лайзу Миннелли, однако я до нее пока что не дозвонился. Ну, ничего, попробую еще раз.

Лег в постель в половине первого ночи. Заснул, потом проснулся, поел арбуз и лег снова.

Вторник, 18 августа 1981 года

Был пречудесный денек, погода все еще хорошая из-за этого прекрасного урагана. Его назвали Деннис[996].

Заехал за Джоном, и мы отправились в «Санкт-Мориц», в пентхаус Аллана Карра. Он устроил прием в честь двух звезд «Галлиполи»[997] – Марка Ли и Мела Гибсона, а под конец и показ самого фильма.

На такси к «Мэдисон-сквер-гарден» (5 долларов). Сьюзен отвела нас за кулисы, она вопила, что там сама Кэтрин Хепберн и что если я не потороплюсь, я не успею сфотографироваться с ней, однако я все пропустил. Майкл Джексон познакомил нас со своими братьями, они все сказали, что хотят портреты. Майкл стал таким красавцем с тех пор, когда я его видел в тот раз, со Стефани Миллз.

Мы пошли в зал, и было трудно найти наши места. Пришлось согнать с них каких-то ребят. Шоу Майкла, пожалуй, лучшее из всех, что я когда-либо видел. Он превосходно танцует! А еще он на секунду исчезает и тут же выходит в другом костюме – я просто не понимаю, как это ему удается. Я вез Джона к нему домой, и когда проезжали Коламбус-сёркл, увидел Марка и Мела, двух главных актеров из фильма «Галлиполи», они шли, куда глаза глядят, совершенно одни, и это выглядело грустно. Прием закончился, и у них был такой потерянный вид, будто они заблудились и им некуда пойти.

Четверг, 20 августа 1981 года

Работал над «Злой колдуньей» и над «Худи-Дуди», а Руперт привез Микки и Гарбо, и они выглядели отлично, но я предвижу критические отзывы, напишут: «Как же так? Прошло уже двадцать лет, а он снова взялся за старое?» Еще нам пришлось поработать с Роном Фелдманом, чтобы он нам дал денег, и вот в конце концов он сказал, что когда картины будут готовы, он заплатит, а я действительно терпеть не могу выставляться у Рона Фелдмана, это все только реклама для его галереи, а потому он должен был бы платить нам куда больше. Заходил Марлон Джексон[998], принес футболки в подарок и был такой славный. Предполагалось, что он зайдет, чтобы сделать портрет, только он не знал, как про это заговорить, и я тоже не знал. Мы очень хотим поставить Майкла на обложку Interview. У Марлона такой вид, будто ему пятнадцать, но тут он вдруг упомянул, что у него жена, трое детей и ей скоро опять рожать.

Понедельник, 24 августа 1981 года

В «Ньюсуике» вышла статья про Дебби Харри, довольно странная, потому что в ней меня упоминают раз восемь, цитируют мою «Философию», еще написали, что она работала в «Максе». Понимаешь, с Дебби на самом деле не так-то интересно разговаривать, однако ее интервью всегда получаются как надо. Ну, со мной ведь делают то же самое – выбирают ударные предложения, какие-то остроты, и на странице эти слова выглядят хорошо. Дебби с Крисом только что купили дом на 72-й улице, между Второй и Третьей авеню, так что они явно гребут деньги лопатой.

Купил два экземпляра журнала GQ (5 долларов), потому что там опубликована моя фотография в качестве модели для «Барни», и она мне очень понравилась, было очень интересно увидеть ее.

Джей молодец, потому что он наконец понял, как я работаю с цветом, и теперь помогает мне в различных трудных местах. Ронни всегда делает это так грубо. Поговорил с Джоном, который, по-моему, избегает встреч со мной. Он, наверное, вечерами хочет заниматься чем-нибудь еще, а вовсе не работать над сценариями, – однако он сказал, что я могу немного позже забрать у него тот, который он сделал.

Бриджид работает над пленками Моры, она считает, что они интересные, но я прочитал распечатку и что-то мне так не показалось. По-моему, эти ребята в том доме принимают много галлюциногенов – что-нибудь вроде «кислоты» и «волшебных грибов».

Среда, 26 августа 1981 года

Я все никак не могу решить, какое же из этих двух зданий покупать – то, которое на Мэдисон-авеню и 33-й улице, или же дом 895 по Бродвею. Здание на Мэдисон-авеню великолепно, оно большое, эффектное, оно может оказаться золотой жилой, поскольку находится наискосок от «Эмпайр-стейт-билдинг», однако, с другой стороны, сколько же понадобится потратить, чтобы привести его в божеский вид, и как мне это еще удастся сделать? Правда, мы могли бы взять ипотечный кредит под 12 процентов, и тогда все бы образовалось. Но, опять же, этот дом 895 практичнее, за него нужно заплатить 1,8 миллиона, тогда как то, что на Мэдисон-авеню, стоит два миллиона, плюс тут можно сдавать этажи в аренду и получать доход с них. Не знаю, как быть. И Фред точно так же – никак не может решиться.

Четверг, 27 августа 1981 года

Ланч в честь Шэрон Хэммонд, она теперь графиня Сондс. Леди Шэрон рассказала, что у нее дома есть теперь «Наутилус» и что мы можем им воспользоваться. Платить нужно 20 долларов в час, потому что должна прийти дама, которая покажет, как все делать.

Мы решили купить здание на Мэдисон-авеню и 32-й улице, и я так нервничаю. Надо подписать письмо, выписать чек и посмотреть, что будет дальше. Боб смог получить приглашения для меня и Джона на день рождения Айрис Лав в ресторане «Барбетта» (такси 3 доллара). Праздновали в саду. Я столкнулся случайно с Полин Трижер[999], и она сказала, что все еще не сделала костюма для меня. Айрис была в тоге с полотенцем, обмотанным вокруг головы, а Лиз Смит – в ковбойском костюме. С речью выступил сенатор Рибикоф. Там была Диана Вриланд с Фредом, она сказала, что я выгляжу как подросток лет четырнадцати и что она восхищена моей карьерой манекенщика.

Я познакомился с сестрой Айрис, она теперь блондинка – двадцать лет назад она была в меня влюблена, а теперь уже дважды разведена.

Начался дождь, и нас всех выгнали из сада. Дождь закончился, и нас всех снова загнали обратно в сад.

Я невежливо поступил по отношению к Генри Гельдцалеру. Он был на этом дне рождения и все хотел, чтобы я его кому-то представил, а я на него не обращал внимания, даже не знаю, почему, – ну, на самом деле знаю, конечно: Генри сам столько раз так поступал со мной, что я просто захотел ответить ему тем же.

Пятница, 28 августа 1981 года

Я назвал Джона толстым, однако на самом деле я вовсе не имел этого в виду. «Парамаунт» устроил показ фильма «Дорогая мамочка» (такси 6 долларов). Эйра пришел на него с Расселом Тоддом. Фильм просто великолепный. Фэй играла замечательно. В самом деле. О, этот фильм на меня так сильно подействовал! Что-то последнее время на меня вообще стали действовать всякие фильмы. Что со мной происходит?

Действительно переживаешь за Джоан. Вот когда Луис Б. Майер прогоняет ее, говорит ей, что она уже слишком старая и чтобы убиралась без разговоров. И позже, когда ее выгоняют из «Пепси»[1000]. Ох, до чего же великолепно. По-моему, я отождествляю себя с Джоан, вот в чем дело. Ну, после фильма был легкий ужин.

Было еще довольно рано, и мы с Джоном прошлись по супермодной Коламбус-авеню, и кто-то вдруг крикнул мне: «Эй ты, парень-гей!», и это было смешно. Потом я пришел домой, посмотрел телевизор, принял снотворное и проснулся в девять, чувствуя себя совершенно подавленным и несчастным. Ох, Господи, я чувствую себя сейчас так же, как когда я только что приехал в Нью-Йорк. Снова прохожу все те же этапы, боюсь жить один и… ох, что же мне делать? Я вешу уже 52 килограмма, но не это главная проблема, точно не главная. Я и выгляжу лучше, когда я худой. Наверное, мне нужно постараться не думать так много о своем внешнем виде, но ведь я же и не думаю о нем слишком много. Никогда. Не думаю, и все тут. Мне нравятся некрасивые люди. В самом деле. Только, как бы то ни было, некрасивых точно так же трудно заполучить, как и красивых, – они ведь тоже не хотят быть с тобой.

Воскресенье, 30 августа 1981 года – Нью-Йорк – Колорадо

Мы позвонили Джеку Николсону, как только приехали в дом к Джону и Кимико [Пауэрсам], и он сказал, что встретится с нами на следующий день. И когда говоришь с Джеком по телефону, это все равно что диалог в кино. Потрясающе. Господи, до чего же потрясающе!

Потом на ужин должен был прийти Джон Денвер, и мы уже прочитали все эти газеты, которые печатают сплетни, – «Гл о у б», «Стар», «Энкуаэрер», короче, все пять газет – и мы прочли все про то, что Джон Денвер вернулся к жене, и тут позвонили в дверь, а это как раз они пришли, и мы сказали им, что не нужно нам ничего рассказывать про себя, потому что мы уже все-все знаем. И они решили, что это очень смешно. Они оба были восхитительны. Я выпил много шампанского, и позже Фред обвинил меня в том, что я каждую секунду хвастал, с кем из знаменитостей я знаком. Джон Денвер сказал, что покатает меня на своем личном маленьком самолете, сказал, что отвезет нас завтра туда, куда мы направлялись, – в Форт-Коллинз. Он сказал, что знает все про меня и что ему вечно говорят, что он похож на меня.

Понедельник, 31 августа 1981 года – Колорадо

Мы позвонили Джеку, и он сказал, что встретит нас в Аспене, поэтому мы проехали весь путь до Аспена на машине, и пейзажи вокруг были прекрасные, а городок – как игрушечный.

Мы пришли в этот ресторан, где Джек встретил нас вместе с Лу Адлером, и Джек был совершенно очаровательным. Господи, ну как же можно быть таким очаровательным? Официантки тоже были очаровательные, все были очаровательные. Боб пожаловался, потом уже, что Кристофер проявлял чрезмерную настойчивость, но я сказал ему, что это хорошо, когда ты настойчив, потому что это единственный способ сделать хорошую фотографию, так что беспокоиться не нужно. Я сказал Джеку, что мне очень понравился фильм «Жар тела». Потому, что он живет тут, вдали от всего, за горами, за лесами, и ничего не знает. Я сказал, что это в самом деле острый фильм. Он несколько раз спросил про актрису, Кэтлин Тернер, и я ответил, что ее скоро забудут. Он сказал, что она, конечно, не Джессика Лэнг, и это верно. Потом мы с ним попрощались и пошли назад к машине.

Приехали в аэропорт к самолету Джона Денвера, но погода испортилась. Ту т вдруг появился отец Джона Денвера. И мы все влезли в этот «Лирджет», и отец Джона был за штурвалом, и мы то вверх летели, то вниз, то вверх, то вниз, а потом прилетели в Форт-Коллинз, нас встретили все эти ребята и отвезли в мотель.

Мы купили много экземпляров журнала Rolling Stones с Джимом Моррисоном на обложке. Сейчас, когда он умер, покупают куда больше его записей, чем при его жизни.

Ужинали с президентом Университета штата Колорадо, его зовут Крис Кристофферсен. После ужина он повел нас в музей, чтобы мы могли посмотреть выставку до того, как ее увидят все остальные. Перед музеем у них три банки стоят, каждая метров десять в высоту, и вид у них такой, будто это увеличенные скульптуры Олденбурга, – большие, расписанные вручную консервные банки томатного супа «Кэмпбелл». Наверное, это один из студентов сделал. И в каждой комнате в местной гостинице стоят консервные банки, а в них цветы, но я хочу сказать, что мне до того надоели консервированные томатные супы «Кэмпбелл», что меня уже может и стошнить. Но выставка милая, она всего в одном зале и там только принты, мы там провели около часа, я вернулся к себе, принял валиум и все равно не мог заснуть.

Вторник, 1 сентября 1981 года – Колорадо

Пришлось встать в половине одиннадцатого, потому что мне нужно было участвовать в четырех телевизионных программах. Поехал в кампус, и там меня заставили позировать с коровой – они привели ее из какого-то сельскохозяйственного заведения. Вот и пришлось мне обнимать корову, стоя перед этими Банками Супа. Это было весело. А потом я одолел все эти телешоу. Я хорошо выступил, смог ответить на все их глупые вопросы. Они сказали, что когда у них в городе была выставка Раушенберга, туда никто не пришел, а я – самый знаменитый художник в мире.

На открытии выставки нам пришлось зайти в зал через заднюю дверь. Весь этот молодняк пихался и толкался, а мне нужно было где-то там сидеть. И без конца нужно было давать автографы, автографы, автографы.

Самое большое потрясение было у меня через два часа после начала вернисажа, когда ко мне подошла одна девушка и сказала: «Здравствуйте, меня зовут Эва, я ваша племянница». И я не знал, что с ней делать. Ну да, это та самая Эва, которая в 1969 или 1970 году несколько месяцев прожила в моем доме в Нью-Йорке, на 89-й и Лексингтон-авеню, – она ухаживала за моей матерью. Она сказала: «Я стояла в очереди два с половиной часа, чтобы попасть сюда». И тут я осознал, что я же в Денвере, где живет мой племянник Пол, в прошлом священник, и я ему тоже не позвонил. Эва прочитала про открытие моей выставки в газете. Я, видно, не в силах встречаться с родственниками. Я без конца ставил и ставил автографы, и тут подошел парень с огромной толстой желтой змеей вокруг шеи. Он был такой противный, сказал: «Подпиши мне змею», и Кристофер совершенно выпал в осадок и завопил: «Никаких змей! Нечего тут змей всяких подписывать!» То г д а парень сказал: «Подпиши мне лоб!» А змея уже начала проявлять ко мне живой интерес. Ну, я нарисовал у него на лбу «Х». Потому что не мог я писать, я слишком нервничал из-за этой змеи. Нам предстояло мучиться еще целый час. Было ощущение, что это все никогда не кончится, однако все же наступил конец. Видимо, всегда всему есть конец.

Среда, 2 сентября 1981 года – Колорадо – Нью-Йорк

В газетах только и пишут, что обо мне и о моем возрасте. Они все указывают мой возраст. Этот университет, наверное, станет одним из лучших в стране, потому что они все очень умно делают. У них был, например, особый курс, который назывался «Аэродинамическая труба», и преподаватель ставил в нее модели различных зданий, а потом начинал их обдувать, чтобы посмотреть, что с ними может случиться, когда давление ветра очень большое. Он сказал, что в США есть пять очень опасных высотных зданий, однако не хотел говорить, какие именно и где, и я все задавал ему один и тот же вопрос [смеется]: «А как насчет небоскреба “ Галф энд Вестерн”?»

Потом мы пошли на следующую встречу со студентами – в класс, где собирают семя у быка. Привели огромных быков, таких и представить себе невозможно. А затем какое-то дохленькое животное – его голова была зажата в специальной штуке – и тамошний парень объяснил нам: «Это кастрированный бычок, когда он был молодой, остальные бычки всегда на него запрыгивали, он из этих странных животных, которые выделяют не тот аромат, не те гормоны». И вот как только заметили, что такое происходит, его отделили от остальных и теперь используют в этом эксперименте, чтобы его поимел большой бык. А большой бык, он там тоже был, ждал своего часа.

У Кристофера кончилась пленка, он стал сходить с ума, ведь он хотел запечатлеть большой член. Ну, подвели быка, дали ему вскочить на этого кастрированного, у него начала выделяться какая-то жидкость. Его член похож на карандаш длиной в два фута. И у него коническая форма. Ну, мужик этот говорит: «Подождите, мне нужно взять искусственную вагину». В общем, он выскочил, схватил перчатки и все, что нужно, и когда бык вспрыгнул опять, эякуляция у него была очень быстрая, и все тут же и закончилось. Потом мы пошли к ним в лабораторию, смотрели, как этот мужик извлекает сперму из искусственной вагины. Все мы почему-то заснули по дороге в аэропорт – все, кроме Криса, он сказал, что проведет ночь в Денвере и пойдет там в Бани. Наверное, завелся, насмотревшись на быка.

Прилетели в Нью-Йорк, наш шофер уже ждал нас. Отвезли Фреда домой, и он отдал мне мое нижнее белье, оно было у него в саквояже, а потом завезли Боба. Дал чаевые шоферу (40 долларов).

У Боба замечательная новость: его взяли на работу туда, куда он хотел попасть и куда ходил на пробы, на новую телепередачу студии «Парамаунт», которая называется «Индустрия развлечения сегодня». Ему позвонил Барри Диллер и сам сказал ему об этом.

Воскресенье, 13 сентября 1981 года

Работал всю вторую половину дня, пока Кристофер не принес кое-какие фотографии. Он сообщил, что влюбился, и мне пришлось сказать ему, что он не имеет никакого права так поступать, потому что «женат». Он влюбился в Марка из Колорадо. А влюбился потому, что у него было мало работы, и тут, как раз после его ухода, мне позвонил Питер, и я сказал ему, что нам нужно урезать выплаты Кристоферу, потому что тогда ему придется куда больше работать – не как сейчас, когда он сидит себе, мечтая о всякой романтике. Разве не так поступают всегда в обычных семьях – уменьшают финансирование? Придется ему тогда вернуться в проявочную, снова начать печатать фотографии для других клиентов, потому что сейчас деньги слишком легко ему достаются, он ведь столько зарабатывает, когда занимается для меня фотопечатью.

Еще меня очень беспокоит моя выставка. Вот The Rolling Stones, ими только что восторгались все музыкальные критики, а они лишь взяли и повторили свой старый альбом. И тут же я устраиваю выставку с повторами всех этих старых образов поп-арта.

Зазвонил телефон, я снял трубку, и это была моя первая суперзвезда – Наоми Левин[1001], она сказала мне: «Ого, у тебя будет, говорят, выставка. Я приду, хочу повидать тебя». Я сказал: «А меня там не будет. Как выставка? У меня? Правда? Г д е?» Весь этот диалог был целиком из шестидесятых годов. Я слышал себя, как я без конца твержу одно и то же: «Как, правда? Не может быть. Ого! Ого! В самом деле? Ого!»

Вторник, 15 сентября 1981 года

Рон Фелдман заказал лимузин, чтобы отвезти меня в галерею, сегодня ведь открытие выставки. Джон сказал, что ему придется быть на какой-то конференции по видео, но он постарается приехать. Собирались прийти Джон Райнхолд и Уилсон Кидд. А Руперт приехал в офис с таким видом, как будто он мой сын или что-то в этом роде. Или как будто это он – художник [смеется]. При галстуке-бабочке. В белой рубашке. В голубом блейзере. В джинсах. И в ковбойских сапогах. А потом, когда я недоуменно уставился на него, поскольку он был одет точь-в-точь, как я сам, он вдруг совершенно смутился и потому снял галстук-бабочку и надел обычный длинный галстук.

Приехал туда, и людей там было много, одна молодежь. Все моложе двадцати одного года.

Крис на меня здорово разозлился, потому что он сказал, что очень одинок, я о нем совершенно не забочусь, не вожу его ни на какие вечеринки, а я в этот вечер опять никуда не смог с ним пойти: меня пригласил на ужин Хальстон, который просил никого с собой не приводить. Крис был с девицей Лауд, так что он, в общем, распсиховался и уехал прочь в своей машине. Пришел к Хальстону на ужин перед новым открытием «Студии 54». Хальстон хотел устроить вечеринку в честь Стива, но Стив сказал, что Кельвин уже все организовал. То г д а Хальстон попросил Стива сделать выбор – между ним и Кельвином, и Стив выбрал Кельвина. Позже Кельвин попытался все как-то сгладить, он позвонил Хальстону, пригласил на свою вечеринку. Поехали в машине Хальстона, приехали в «Соверен», поднялись в пентхаус Кельвина, и там были все, кто либо знаменит, либо красив, – Брук Шилдс и семьдесят пять других манекенщиц, да еще и Джек Николсон там тоже был. Был и Годунов, он подошел ко мне, такой красавец, очень секси, он совершенно изменился, стал раскованным и разговорчивым. Потом мы отправились в «Студию 54», на улице было столько людей, я вообще никогда такого не видел, и открытие моей выставки на этом фоне показалось мне теперь совершенно безлюдным. А Кельвин привез туда Брук [Шилдс]. Набилось столько людей, что они, наверное, заработали целое состояние на входных билетах по 25 долларов. Я стал собираться домой без четверти три, но мне потребовалось целых пятнадцать минут, чтобы выбраться оттуда. Да, я совсем забыл сказать, что в понедельник звонил Трумен, и голос у него такой… – я даже не понял, что это он звонит. Он говорил какие-то безумные вещи, что он, например, уже дважды умер, что его мозг отключился на тридцать две секунды, и именно так он назовет свою следующую книгу – «Тридцать две секунды». А на следующий день, во вторник, около половины седьмого, он упал в вестибюле своего дома, и все газеты и все телестанции ринулись туда, на площадь ООН. Его отвезли в больницу, новость попала на первые полосы газет, он был на обложке «Пост» и так далее, и вот мне кажется, что он специально отвлек собой всех репортеров, которые должны были бы появиться у нас в галерее Фелдмана. Ни одна телестанция не прислала к нам съемочную группу.

Среда, 16 cентября 1981 года

Боб сказал, что он вот-вот договорится с миссис Рейган, чтобы она дала нам интервью, но по-моему, она слишком стара и слишком старомодна. Нам нужны люди помоложе. О чем ее спрашивать? О ее актерской карьере? Впрочем, может, никакого интервью с ней все равно не будет. Пошел дождь, и я купил зонт (5 долларов).

Четверг, 17 сентября 1981 года

Погода дождливая, я походил по улицам, раздавая Interview, а потом отправился к доктору Ко т т у, про него Ина Гинсбург сказала, что он прекрасный специалист по вопросам питания, у него приемная на 38-й улице и Третьей авеню, это большое новое здание (такси 4,50 доллара). Он на втором этаже в офисе «Д», у него две секретарши. У него вид врача из Голливуда. Морщинистый, однако пышет здоровьем, моложавый, светлые курчавые волосы. Еврей. Вел себя, как психиатр, задавал мне вопросы о моей жизни, кивал, записывал что-то. Я сказал ему, что родился в 1931 году. Понимаешь, они не знают, но неважно. И не успел я ему сказать, что еще в молодости мои волосы обесцветились и стали выпадать, как он посмотрел на них [смеется] и сказал: «Надеюсь, вы не будете возражать, если я отрежу немного ваших волос, чтобы сделать нужные анализы?» Ну, я ему сказал, что пришел к нему из-за прыщиков, потому что хочу работать моделью. Мы говорили про витамины, и он сказал мне, что все витамины – это химические вещества, а витамин С делают из кукурузы. Я пробыл у него целый час, и он прописал мне целую кучу лекарств, например, триптофан, потому что я пожаловался на плохой сон. Я сказал ему, что как-то раз уже принимал триптофан, и он на меня как-то странно подействовал, а Котт ответил: «Ну хорошо, тогда примите всего одну таблетку». Еще он сказал, что перед сном лучше всего съесть яблоко, потому что в нем уже есть снотворное. А к о гд а я ему рассказал, что, как я читал, лучше всего помогает заснуть, если съесть бутерброд с индейкой и выпить стакан молока, он с этим согласился – мол, и это работает. Еще он сказал мне, чтобы я ел побольше бананов, потому что я пожаловался ему, что стал забывчив, никак не могу вспомнить что-нибудь важное.

Пошел с Бобом в «Барни» – там открывают верхний этаж, дизайн делал Питер Марино, там очень мило: небольшие магазинчики, в которых продают кухонные полотенца, всякие джемы и всякое такое. На ланч пошли в бутик Армани. Джин Прессман, сын владельца, сказал мне, что я могу получить у них скидку на что угодно, поскольку снимался в рекламе их универмага.

Пятница, 18 сентября 1981 года

На ланч пошли с Крисом. Его новый бойфренд вернулся в Колорадо, а Питер все еще на мысе Кейп-Код. Крис сидел с лупой в руках, разглядывал глаза своего нового бойфренда на контактных отпечатках фотографий, которые сам же и снимал.

Работал над портретом Эндрю Карнеги для Карнеги-Меллона. Джон поехал в Цинциннати на закрытый просмотр «Рэгтайма», а потом – куда-то вроде Южной Каролины, где будет то же самое. Прием в честь открытия «Студии 54» прошел незамеченным в прессе. Приезжал кто-то из программы «Энтертейнмент тунайт», но я не видел никого из знаменитостей. Ну, кое-какие звезды малого масштаба все же были, например, эти ребята из рок-группы The B-52s или… – да, а я говорил, что ко мне там подошел Тони Кертис и сказал, что у него новое увлечение: коллажи?

Воскресенье, 20 сентября 1981 года

Та к с и в «Мортимер» на званый ужин, который Нэн Кемпнер устроила в честь Унгаро (3 доллара). Я спросил Диану Вриланд: «Вы видели этот фильм, “Дорогая мамочка”?», а она мне на это: «Что значит видела? Да это вся моя жизнь! Да я до того разозлилась, что готова была с кулаками на кого-нибудь наброситься, – нечего делать из этого развлечение!» А через два часа после начала ужина я услышал голос Фреда – он такой же громкий, как у Дианы. Когда он выпивает, я называю это «Доктор Хайд и миссис Вриланд».

Вторник, 22 сентября 1981 года

Встал очень рано, чтобы не опоздать на встречу с Нельсоном Лайоном в студии, откуда ведут передачу «Сэтедей найт лайв». Взял такси до Рокфеллер-центра,

дом 30 (4,50 доллара). Возникли затруднения, потому что блондинка (ростом за 180 см), которая работает в этом здании внизу на ресепшн, не знала, кто такой Нельсон, не знала, кто такой я, и не знала, что такое передача «Сэтедей найт лайв». Она была очень красивая и по-настоящему глупая. В конце концов меня пропустили. Мы встретились в огромном офисе с продюсером и директором передачи – Джин Думаньян. Они хотели, чтобы я что-нибудь разово сделал для одной их передачи, но я им сказал, что вообще ничего не буду делать, если не смогу появляться у них регулярно. По мнению Нельсона, мне бы стоило сделать что-то, связанное с политикой.

Встреча закончилась совершенно в голливудском духе – то есть разговор окончен, твой вопрос уже обсудили и на тебя тут же перестают обращать хоть какое-то внимание, сразу переходят к другим вопросам. Даже не скажут: «Спасибо, было очень приятно с вами встретиться, спасибо, что пришли». Нет, они вдруг начинают просто игнорировать тебя, и хотя ты еще сидишь на том же самом месте, для них ты уже словно человек-невидимка. Удивительное ощущение! Потом мы с Нельсоном спускались на лифте, и я рассказал ему про эту рослую красавицу-блондинку внизу, которая не знала, кто он такой или кто я такой, а он стал смеяться надо мной, как я вечно все путаю, – сказал, что там, на ресепшн, наверняка сидит малышка-негритянка, полметра с прической, и вот, когда мы доехали на первый этаж, [смеется] там и в самом деле сидела негритянка. И мы оба начали ржать, как идиоты, потому что я все говорил: да нет же, на самом деле тут только что сидела высоченная блондинка.

Среда, 23 сентября 1981 года

Нужно было встретиться с Питером Брентом в нашем офисе. Пришла женщина, которая мне звонила заранее, принесла портрет, потому что одна маленькая девочка бросила в него яблоко, и теперь нужно его подправить. Пришел Питер Брент, он вел себя совершенно ужасно. Выбрал кое-какие принты, так что теперь мы с ним квиты, он получил назад все деньги, которые инвестировал в «Плохого», и ему больше незачем к нам приходить. Вот и хорошо. Кристофер заехал за мной, и мы отправились в «Сакс» в связи с моей работой моделью (такси 7 долларов). Я взял с собой Руперта, и там подумали, что он – посыльный. Там еще были две манекенщицы Хальстона – Альма, она вела себя славно, и какая-то блондинка, которая не обращала на меня никакого внимания. Эти профессиональные модели такие странные, они ведь, наверное, думают, что я отбираю у них работу, раз я тоже стал моделью.

Понедельник, 28 сентября 1981 года

Встал рано и все же на полчаса опоздал на прием к Жанет Сартин. Еще я заметил прыщик на лице у самой Жанет, о чем ее и порасспрашивал. Позвонил в офис, перед тем как поехать на гимнастику к нашей леди Шэрон. Когда добрался туда, она еще не встала с постели. Целый час занимался физическими упражнениями. Я от них так устаю, что действительно стал спать ночью, а еще я из-за них хочу есть и поэтому теперь больше ем. В офисе собралось много людей. Был Лючио Амелио. Винсент прорабатывал детали с представителями «Сэтедей найт лайв»: договор таков, что мы получим три тысячи долларов за одноминутный эпизод в первую неделю, а если все пройдет хорошо, сделаем еще. Надо будет послать им несколько экземпляров «Философии».

Вторник, 29 сентября 1981 года

Встал рано, потому что на половину десятого назначено занятие йогой. Т а к странно, что я не занялся йогой раньше, просто удивительно. Это ведь только кажется таким простым делом – сидишь и просто растягиваешься. Много лет назад я именно поэтому оставил свои занятия с Мартой Грэм – а еще в Питтсбурге я ходил на занятия к одному из ее учителей, который был женат на индианке. Приехал Нельсон, сказал, что не спал сорок пять часов, пытался сочинить диалог для моего эпизода, который должен быть отснят в пятницу утром. Он хотел, чтобы я говорил про старую программу «Сэтедей найт лайв». Я сказал, что вообще никогда ее не видел. В его квартире в Лос-Анджелесе сейчас остановился Белуши. Принял прописанные мне витамины. Чувствовал себя так, будто всю ночь летал.

Среда, 30 сентября 1981 года

Нельсон сделал сценарий для «Сэтедей найт лайв», а я вдруг начал сильно дрейфить: а получится ли все это.

Записался на прием к доктору Рийсу, косметическому хирургу. Перестал принимать витамины и теперь чувствую себя гораздо лучше.

Четверг, 1 октября 1981 года

Встал рано, но все равно опоздал: опять приехал к Жанет Сартин в половине десятого. Потом побежал на занятия йогой, но поскольку йога успокаивает, то я не хотел действительно мчаться туда, поэтому торопился, но без спешки, но когда я туда явился, преподавательница уже ушла. В половине третьего прием у доктора Рийса. Я позвонил в офис и сказал Бриджид, чтобы она встретилась со мной в «Тиффани», мы с ней пройдемся по магазину, приценимся к тому-другому, пока не будет пора идти к врачу. Приехал к доктору Рийсу на Восточную 72-ю улицу, пришлось заполнить разные формуляры, он меня принял – и ему ужасно захотелось поработать с моим лицом. Я сказал ему, что на самом деле хотел бы сделать всего лишь несколько мини-подтяжек, да и то со временем, постепенно. Но он сказал, что надо делать все сразу, что он разрезал бы кожу вокруг уха и показал мне, как это будет выглядеть. Он сказал, что на некоторое время после операции у меня останутся синяки и кровоподтеки и что примерно две недели нельзя будет уезжать из Нью-Йорка. То г д а я сказал, что подумаю.

На такси на встречу с Доном Манроу (6,50 доллара). Он и Винсент устанавливали декорации, чтобы снять наш эпизод для «Сэтедей найт лайв». Мы порепетировали наши реплики, у меня все получалось ужасно, и я не думаю, что это смешно, хотя – три бобины пленки, полтора часа работы. Но позже Винсент сказал, что им как раз понравилось, и я спросил, нужно ли будет переснимать еще раз, и он сказал, что нет, не нужно. Я боюсь этой истории с «Сэтедей найт лайв». Джон считает, что не нужно было мне этого делать, потому что если плохо получится, то провал увидит очень много людей, но я все же надеюсь, что они не будут использовать этот эпизод в своей программе.

Пятница, 2 октября 1981 года

Ходил на занятия у леди Шэрон. Сама Шэрон, однако, со мной не занимается. В три часа приходила Дайана Росс, и все портреты ей очень понравились, она сказала: «Заверни их», и все вошло в лимузин, а уже в пять она прислала Бобу чек. Еще она хочет, чтобы я сделал обложку ее следующего альбома.

Суббота, 3 октября 1981 года

Позвонил Винсенту, чтобы узнать, известно ли что-нибудь про «Сэтедей найт лайв», и он сказал, что да, известно: они собираются использовать этот эпизод, им он в самом деле понравился. У них пока что нет ведущего. Джон заехал за мной на своей машине. Я обзвонил кучу людей, чтобы узнать, где же находится новый обувной магазин Мод Фризон[1002] (0,60 доллара). Наконец мы узнали, что на 57-й улице, между Мэдисон и Парк-авеню (такси 5, 6,3 и 4,50 доллара). Все равно не могли его там найти, и тут на улице собралась толпа, мы спросили у кого-то, где магазин Мод Фризон, а нам отвечали, что вся эта толпа как раз на него и смотрит. Они сказали: «Ведь там сейчас Шер». В общем, все заглядывали внутрь, в магазин, где Шер примеряла обувь. Мы вошли внутрь, и я был слишком смущен, чтобы ее разглядывать. Там еще был Санни Боно, а с ним его подруга Сюзи Коэ льо, которая очень красива. Все эти люди, надо думать, целыми днями только и покупают одежду и обувь: Руперт рассказал мне, что видел, как Род Стюарт в «Парашюте» накупил одежды на несколько тысяч долларов – причем при этом читал Interview. И Санни, и Сюзи тоже примеряли обувь, и у Санни точно такой же кожаный пиджак от Армани, как у Джона, только коричневый, а у Джона черный. Джону понравились одни ботинки, но там не оказалось его размера, они сказали, что Род Стюарт накануне купил десять пар этой модели.

Когда мы собрались уходить, продавец, который там работал, спросил нас, не хотим ли мы выйти через заднюю дверь, а потом вдруг сказал: «Шер сказала, что почла бы за честь, если бы вы сделали ее портрет», и это было замечательно, и тогда Джон сказал, что нужно сейчас же вернуться в магазин, чтобы не упустить все. Вернулись, поговорили, она сейчас живет в «Пьере».

Воскресенье, 4 октября 1981 года

Сколько же людей смотрят «Сэтедей найт лайв»! Теперь прохожие на улице говорят не «Вон идет художник Энди Уорхол!», а «Вон Энди Уорхол из “Сэтедей найт лайв”!» – собственными ушами слышал. Они все видели мой первый эпизод прошлым вечером.

Читал «Нью-Йорк таймс». Все еще нет рецензии на мою выставку «Мифы». Ее игнорируют. У Роя [Лихтенштейна] сейчас выставка в музее Уитни. Я ее не видел. Уверен, однако, что она хорошая, ведь он мой самый любимый художник – после Розенквиста. Потом поехал на такси к Джону, чтобы поработать над пьесой, – собственно, это мюзикл, и нам надо было выбрать текст из распечаток магнитофонных записей. У нас уже достаточно диалогов, но вот только я хотел бы придумать какой-нибудь странный сюжет, чтобы их использовать в его рамках.

Понедельник, 5 октября 1981 года

Поругался по телефону с Роном Фелдманом, он такой кошмарный, он не хотел брать всю серию «Мифы», а только отдельные работы, которые лучше всего пойдут, и я подумал, что он просто чудовище какое-то, вот дело и кончилось тем, что я на него наорал, а я терпеть не могу орать по телефону.

Вторник, 6 октября 1981 года

До чего же много людей говорят мне, что видели меня в «Сэтедей найт лайв». Видимо, многие в субботу вечером никуда не ходят, остаются дома, даже не знаю, – но я так удивлен.

Четверг, 8 октября 1981 года

Поругался с Джоном и потом не отвечал на его звонки. Приехал Руперт с «Знаками доллара», но они все выглядели так, будто их сделал Джаспер Джонс, ну, вроде того. Винсент отправился в «Сотбис», на аукцион, где продавали мои старые портфолио, и выкупил их. Несколько «Банок супа Кэмпбелл» и несколько «Мао». Но не «Мэрилин», потому что цены на «Мэрилин» по-прежнему высоки, их сейчас продают по 35 тысяч долларов за штуку. Миссис Кастелли скоро будет устраивать выставку принтов, и Винсент предлагал более высокую цену, чем «Кастелли Графикс», так что Лео, наверное, зол, но…

Приехал Нельсон, он хотел работать над следующим эпизодом для «Сэтедей найт лайв». Думаю, что в этот раз я буду работать над картиной и говорить о живописи.

Пятница, 9 октября 1981 года

Наконец я ответил на звонок Джона и сказал ему, что мы сможем поговорить насчет сценария в ресторане у Джо Аллена, перед тем как пойдем на «Николаса Никлби»[1003] (билеты 200 долларов).

В офис приходил Пол Моррисси, рассказал про наш участок в Монтоке – Хальстон и Лорен Хаттон хотят купить там землю, а он пытается с ними кое о чем договориться.

Приходил Лео Кастелли, привел свою подругу Лору де Коппет[1004], он пил спиртное, они обнимались и целовались, и я просто не могу поверить, что вижу этого старикана вытворяющим такое. Она, кстати, поддерживает Джекки Кертиса, дает ему деньги. Лео заказал у меня ее портрет.

Суббота, 10 октября 1981 года

Хотел посмотреть Duran Duran в «Савойе», потому что их видео просто отличное, называется Girls on Film. Когда я туда приехал, первая группа еще не закончила свое выступление. Duran Duran – красавцы-парни, вроде Максвелла Колфилда. А потом они захотели встретиться со мной, уже после выступления, поэтому мы пошли за кулисы, и я сказал им, какие они великолепные. На них на всех много грима, но с ними были их подруги, они тоже из Англии, хорошенькие девушки, так что ребята эти, наверное, все натуралы, хотя в это и трудно поверить. Мы отправились в «Студию 54» в их белом лимузине, и Стив Рубелл был с ними очень обходителен. Он провел их в рубку звукорежиссера, им принесли выпить. Я встретил кое-кого из старых друзей, познакомился с кучей каких-то новых ребят и домой приехал только в пять утра (такси 5 долларов).

Среда, 14 октября 1981 года