Покоритесь воле Ночи Кук Глен
Мальчишка попал не в бровь, а в глаз, и Нассим не нашелся с ответом. Азим умен. Достойный преемник Индалы.
Юноша громко рассмеялся, угадав по выражению лица мысли Нассима.
– Генерал, вы порой бываете очень предсказуемы. Знаю, сердце влечет вас в другом направлении. Вот вам мое слово, пусть даже только мое и ничье больше: вам окажут необходимую поддержку.
Нассим нахмурился. Чего стоят обещания принцев?.. Но этот принц, если его можно так назвать, – избранник самого Индалы аль-Суля Халаладина, чье слово так же крепко, как и божье. А по слову божьему и божьей воле, хоть и медленно претворяется она в жизнь, Роджерт дю Танкрет должен пасть.
– Господин Гора, – продолжал Азим, – вы могучий воин и великий военачальник, это признают даже ваши злейшие враги, но личные ваши качества вызывают сомнения. Полагаю, во всем виновато воспитание ша-луг, ведь помимо всего прочего из воина ша-луг стремятся сделать вечного пятнадцатилетнего мальчишку.
– Теперь вы повторяете услышанное от других, а не то, до чего дошли своим умом.
Азим покачал ладонями в воздухе, изображая чаши весов. Жест этот обозначал: «серединка на половинку» или же: «шесть одного и полдюжины другого».
Нассим снова нахмурился. Слишком уж проклятый щенок умен.
Разговор происходил возле горного источника на окраинах Идиама. Несколько раз, уходя от погони, праманам приходилось заезжать в населенные призраками земли. Воины Братства упорно их преследовали. Сегодня вечером сильный ветер раздувал костер, и высоко вверх взлетали искры, похожие на падающие звезды. Стояли не свойственные времени года холода. Почти полная луна уже проделала половину своего пути. Нассиму она напомнила большую ледяную колобашку с отколотым краем.
– Мой родич пришлет еще солдат, – пообещал щенок, – ополченцев из сотни городов и селений, этих рекрутов набирали в надежде освободить Святые Земли.
Гора подумал, что эту самую сотню городов и селений Индала завоевал копьем или словом. Выбора у них особого не было: разделить чаяния Индалы или погибнуть от огня и меча.
Чем старше становился Индала аль-Суль Халаладин, тем больше гневила его вражда меж недальновидными племенами правоверных.
Нассим не стал напоминать мальчишке, что чалдаряне тоже верят, что освобождают Святые Земли. И что до праман и чалдарян здесь были дэвы, а дэвы произошли от дейншо, которые явились в Святые Земли две тысячи лет назад, когда власть над этими краями пообещало им жестокое безумное божество, которое время от времени заставляло своих последователей приносить в жертву собственных детей.
– Генерал?
– Что?
– На мгновение вы покинули нас.
– Такая беда приключается, когда перерастаешь воспитание ша-луг.
– Что вы имеете в виду?
– Я вспоминал бесчисленные терзания, которым подвергались Святые Земли, и спрашивал себя: не иссякают ли Кладези специально, чтобы этот край смог стряхнуть с себя ничтожных людишек.
– Какое интересное замечание. За такие еретические мысли, выскажи вы их где-нибудь в другом месте, вас бы высекли или побили камнями.
Нассим пожал плечами. Вряд ли – слишком уж Гора ценен. Во всяком случае, пока. И с богом у него свои отношения. Бог, кажется, не против нетрадиционных предположений, которые иногда высказывал Ализарин.
– Почему Индала вдруг раскошелился на новых солдат?
– Хочет, чтобы в войске было больше опытных воинов. А еще хочет найти среди них лучших из лучших и набрать из них армию, которая понадобится, когда мой родич в конце концов отправится очищать Святые Земли от явившихся с запада неверных.
«Тут кроется что-то еще, нечто гораздо более значительное, – решил Нассим. – И я лишь маленький камушек в грандиозном стратегическом здании Индалы».
Гора будет податлив, доверится Индале, сыграет свою роль, сохранит верность и подготовится к тому мгновению, когда все пути сойдутся в одной точке и ему удастся согреться в лучах восстановленного равновесия. Это равновесие поколебала смерть Хагида.
– Что бы ни случилось, наша задача – каждодневно досаждать Черному Роджерту, – сказал юный Аз. – Нужно действовать настойчивее. Мой двоюродный дед не желает, чтобы дю Танкрет влиял на других арнгендцев. Остальные ведь не отличаются подобной свирепостью.
Нассим кивнул, хотя с возрастом сам он почти перестал испытывать тягу к смертельно опасным планам. И в этом тоже Гора перерос воспитание ша-луг.
– Первая наша забота – снять осаду с Тель-Муссы, – заявил меж тем мальчишка.
Когда у Нассима появилось больше воинов, жизнями которых можно было не дорожить, он принялся без устали досаждать Роджерту дю Танкрету. Своих раненых солдат Гора отсылал Индале, а трупы врагов – Черному Роджерту. Того не особенно поддерживали единоверцы, ведь своими злобными выходками он успел внушить отвращение абсолютно всем.
Силы дю Танкрета таяли. Каждый день один или два воина покидали его войско и отправлялись служить какому-нибудь более благородному военачальнику – такому, который не столь охотно посылает своих людей на убой.
Во время налетов Нассим часто использовал фальконеты, когда преследующий их враг оказывался на достаточно близком расстоянии. Лошади чалдарянских рыцарей не выносили дыма и грохота.
В одном из отрядов ополчения Нассим отыскал молодого фанатика: мальчик спал и видел, как бы стать героем и прославиться. Роджерт дю Танкрет предложил тому, кто добудет для него фальконет или бочку огненного порошка, огромную награду. А Нассим предложил юнцу бессмертие, и тот ухватился за такую возможность, хоть и не верил, что погибнет смертью мученика.
Он настолько уверовал, что с ним господь, что заставил Нассима пообещать: тот потом отведет его в лучшие таверны и бордели Шамрамди.
И Нассим обещал.
Религиозные обряды Нассим Ализарин соблюдал из политических соображений и в душе был твердо убежден, что большая часть его современников тоже на самом деле лицемеры. Но в ночь перед подвигом будущего мученика он не спал и молил господа, чтобы тот его направил.
Нассим Ализарин из крепости Тель-Мусса был уже не тем Нассимом Ализарином, который командовал тысячей ша-луг. Тот Нассим умер, когда в угоду эр-Рашалеву честолюбию погиб его единственный любимый сын. Новый Нассим слишком хорошо знал: любой мученик – это чей-то сын.
Как всегда, господь не потрудился ответить на молитву одинокого страдальца.
Мучения Горы были тем сильнее, что лишь двое на всем белом свете знали, что на самом деле мученик не предал своего бога и свой народ. В хитроумный план Нассим не посвятил даже Азима.
Ализарин старался мысленно не называть мученика по имени. Вина ощущалась чуть меньше, когда он думал просто о «мальчике» или «мученике».
Вначале казалось, все идет хорошо. Мальчик собрал верблюдов, нагрузил их бочками с огненным порошком и незамеченным выскользнул из лагеря. Сделать это было нетрудно, ведь именно ему доверили стоять в ночном дозоре.
Пропажу мальчишки заметили гораздо позже, чем рассчитывал Нассим. Еще больше времени прошло, пока не выяснилось, что пропали к тому же шесть верблюдов и запасы огненного порошка.
Самолюбие Горы оказалось уязвлено: он-то считал, что его люди лучше обучены и гораздо более бдительны. Сам ведь их учил!
– Повелитель! – воскликнул солдат, явившийся с докладом. – Дурные вести! Амбель, похоже, сбежал. Мы недосчитались шести верблюдов и почти всего огненного порошка. Кажется, он отправился за обещанной Черным Роджертом наградой.
Нассим впал в такую ярость, словно все это действительно было правдой. Ярость его подпитывала безалаберность собственных солдат: в лагере никто не желал ничего делать, все только болтали. Соотечественники мальчишки, которые хорошо его знали, отказывались поверить: по их словам, он никогда бы не сделал подобного.
Осыпаемые проклятиями своего военачальника, воины, точнее, большая их часть наконец устремились в погоню за предателем. На это Нассим и надеялся.
Погоню должно быть слышно, все должно быть всерьез, иначе шестое чувство Черного Роджерта снова его убережет.
Нассим и сам отправился вместе с преследователями, хотя ехал неспешным шагом, как и подобает пожилому человеку.
Мученик, конечно же, успел значительно их опередить, хотя парочке смельчаков из его же собственных соотечественников, насмерть загнавших лошадей, чуть было не удалось поймать мальчика.
Все свершившееся Нассим Ализарин видел собственными глазами – видел Гериг и Тель-Муссу, окруженную поредевшим войском захватчиков.
Мальчишка убедил стражей впустить его в Гериг, ведь за ним по пятам гонятся прамане, желающие его смерти. Один из преследователей громко вскрикнул, когда со стены барбикана в него угодила стрела.
Гора не знал, что именно пошло не так, но огненный порошок, которым были нагружены шесть верблюдов (а это почти полтонны), взорвался еще до того, как мученик успел зайти подальше в крепость.
Огромный барбикан, превосходивший размерами башню в Тель-Муссе, величественно обрушился в невообразимом облаке пыли.
– Проклятие! – вполголоса выругался Нассим. – Слишком скоро. Черного Роджерта наверняка поблизости не оказалось.
Устремив все свое внимание на Гериг, он позабыл об осторожности и не заметил, что говорит вслух.
– Прошу прощения, что вы имеете в виду? – тут же вскинулся Азим.
И Нассим покорно объяснил. Ведь теперь тайну уже не нужно было хранить.
Преследователи-прамане ринулись в облако пыли, которое все росло. Во время спонтанной атаки людям Нассима удалось захватить все еще опущенный мост, перекинутый через глубокий сухой ров – пропасть, пролегавшую в скале между барбиканом и самим Геригом.
Даже если бы план с мучеником удался, Гора не собирался штурмовать неприступную твердыню. Погибни Черный Роджерт, Гериг все равно устоит. Но Нассим не предвидел, какой урон нанесет его взрыв, хотя у него на глазах огненный порошок и использовали во время осады Арн-Беду. Гора хотел лишь убить одного человека, ни о чем другом он не помышлял. А тут его воины полностью вышли из-под контроля.
В пылу битвы неопытные солдаты-ополченцы тут же поддались искушению.
Раньше Гериг никогда не сдавали во время осады, выстоял он и на этот раз. Но потом многие утверждали, что крепости удалось спастись лишь потому, что пришли на помощь осаждавшие Тель-Муссу войска. Под их натиском праманам пришлось отступить. В итоге преимущество все же оказалось на стороне люсидийцев, осада Тель-Муссы прекратилась, и возобновить ее чалдаряне не смогли. Гериг вынужден был занять оборонительную позицию. Несколько рыцарей из Братства погибло во время взрыва, и еще больше – в последующей битве.
Роджерт дю Танкрет как раз торопился отпраздновать свою победу, когда взорвался огненный порошок. Нечестивый рыцарь утратил слух и чувство равновесия и не мог отдавать связные приказы.
Потом он оправился, но у него нашлись враги не только среди правоверных, но и среди его же единоверцев. Братство приказало дю Танкрету покинуть Гериг – якобы из-за его ранений. Роджерт пытался оспорить приказ, но, ослабев от ран, не смог противостоять людям, которых прислали, чтобы его выдворить.
Гора вернулся в Тель-Муссу. Бывшие осажденные встретили его радостными криками и благодарственными речами.
– Теперь Роджерт по-настоящему разъярен, – сказал купавшийся в потоках лести Нассим юному Азу. – Он найдет способ причинить нам зло. Понадобится больше…
– Люди всегда причиняют зло. А этот человек – охотнее прочих. Но вам удалось то, на что даже не надеялся мой двоюродный дед.
– Что мне удалось? Мальчик мой, не вижу тут особых поводов для радости.
– Генерал, злобная птица рух изгнана из гнезда. Черный Роджерт покинул Гериг, где к нему невозможно было подобраться на расстояние удара. Его же собственные соотечественники выдворили негодяя из крепости. Теперь до него можно дотянуться. И половина арнгендцев надеется, что кто-нибудь дотянется. А что вы имели в виду, когда сказали «понадобится больше»?
– Больше бойцов и оружия, коней и вьючных животных. И самое главное – денег. Некоторые зовут меня скупцом, но казна моя опустела.
Нассима Ализарина действительно считали прижимистым, но он не жалел, что потратился на фальконеты и огненный порошок. Особенно огненный порошок. Больше его не осталось.
Нассим лучше прочих усвоил урок, выученный в Арн-Беду, и весьма сожалел, что формула порошка не известна правоверным – тем, кто не служит эр-Рашалю аль-Дулкварнену. Свои запасы Гора пополнял из одного источника, и источник этот располагался далеко в Обители Войны. Каждая бочка обходилась весьма дорого.
Но порошок был хорош.
– Я видел, что можно сделать с его помощью, – признал Азим, – и поддержу вас.
– Благодарю.
– Рано меня благодарить. Я обещал свою поддержку, но вам придется отправиться в Шамрамди, чтобы там добиться своего.
Нассиму не хотелось никуда ехать. Он так долго проторчал в глуши (да еще попал в эту ужасную заварушку в Идиаме), что сил у него почти не осталось. Ненависть, вызванная смертью Хагида, не угасла, но стала не такой жгучей. В сердце военачальника ша-луг появилось место и для других чувств. Он осознал, что можно давать себе отдых, хотя и не научился этого делать.
– Я – калека, – пожаловался Нассим Азиму. – Слишком долго был одержим местью и не смогу существовать при дворе.
– Возможно. Но это мы выясним зимой, – сказал Азим, а потом доверительно шепнул: – Мой родич приступит к освобождению Святых Земель, как только пробьется трава.
Нассим вздохнул. Как он устал! От него уже почти ничего не осталось, а то немногое, что все же осталось, союзники желали обратить против кого угодно, но только не против его заклятых врагов.
20
Обитель Богов, время и течение
Девятый Неизвестный чувствовал на себе тяжесть всех прожитых лет, хотя помнил из этих лет только самые занимательные, а остальные напрочь забыл. Да и стоит ли верить воспоминаниям? Неужели можно столько прожить? Волшебник чувствовал себя почти таким же разбитым, как и после освобождения из Обители Богов.
На этот раз его измотали поиски сына Арленсуль.
Вознесшийся, приняв человеческий облик, сидел вместе с Кловеном Фебруареном в созданной магией элен-коферов таверне – вернее, в воплотившейся мечте о таверне, в самом духе, в идее таверны. В такой тавернистой таверне Фебруарену не доводилось бывать еще ни разу. Там сидели люди и гномы, на несколько минут даже заглянул один смельчак из моров. Все громко болтали и сквернословили. Складывалось твердое впечатление, что честному человеку здесь совсем не место. Тут следовало забыть про все остальные миры.
Может, это тоже в своем роде карманный мир?
Нет, подобно многим другим творениям элен-коферов, таверна почти целиком была иллюзорной.
– Это все не важно, – сказал вознесшийся. – Как у тебя дела?
– Отличился в срединном мире – потерпел сокрушительное поражение. Нашел десять тысяч мест, где нужного нам человека нет. А кстати говоря, у Арленсуль точно сын родился?
Нелепо получится, если он по недосмотру проглядел женщину.
– Да, сын. Так сказано в легенде.
Вознесшийся уже научился не тратить времени попусту и не реагировал или даже не обращал внимания на, как он их окрестил, «подначки» Девятого Неизвестного.
– Почему ты решил встретиться именно здесь? Чтобы я засвидетельствовал, какое хорошее тут пиво? Не могу, брат. Слишком уж горькое и мутное пойло гномы сварили.
Фебруарен солгал: пиво было поразительно вкусным, особенно для забегаловки в такой глуши – прямо-таки в другом мире. Без сомнения, гномье пиво показалось бы отменным любому.
– Элен-коферы – искусные умельцы, – равнодушно пожал плечами вознесшийся. – Пиво превосходное. Если кому-то не нравится, значит у него что-то со вкусом. Хотел тебя кое с кем познакомить.
Кловен Фебруарен быстро прикончил пинту и очень хотел попросить вторую, но потом счел это неразумным – и та, первая, уже давала о себе знать.
– Вкусно, – проворчал он. – Ладно, веди.
Вознесшийся в облике Свавара вышел из таверны и направился к стоявшей у причала большой ладье.
– Как здесь все поменялось, – заметил Фебруарен.
Обитель Богов теперь была не такой мрачной. Вернулся к жизни прибрежный городок. Повсюду проступал цвет, словно пришла весна и принесла обновление этому миру. Божественная ладья из развалюхи превратилась в роскошный корабль.
Прямо за ладьей была привязана лодка, с причала Фебруарен мог видеть только ее мачту, торчавшую из-за борта, но старик не обратил на нее внимания.
– Перемены еще не закончились. Если только сюда по-прежнему будет просачиваться сила. Этот мир далек от своего прежнего облика, но…
Вознесшийся остановил волшебника, развернул его и показал рукой.
Фебруарен взглянул на вершину горы. Небесную Крепость частично скрывали облака, они возникали справа от нее, потом, словно влекомые могучим ветром, неслись прямо на нее и исчезали слева.
– Мост! – вдруг выпалил Фебруарен. – Элен-коферы починили радужный мост!
К воротам крепости действительно вела яркая дуга великолепного радужного моста. Да и сама крепость тоже будто бы чуть помолодела.
– Почти полностью. Теперь по нему можно пройти. Если хочешь попробовать.
– Очень хочу. Если осилю подъем.
В Обители Богов трюк Фебруарена с перемещением по-прежнему не действовал, даже когда открылись ворота в срединный мир. Он мог запрыгнуть сюда из своего мира, но внутри приходилось ходить пешком. Даже к воротам и от ворот. Если плыть на ладье, хотя бы одежда не мокнет.
– У элен-коферов есть повозка, запряженная козами, на ней можно подняться в гору, когда решишься.
– Но мы же шли не туда?
– Да, мы шли на ладью.
Вознесшийся, как выяснилось, хотел показать волшебнику одно занимательное семейство: дедушка, его дочка с мужем, их одиннадцатилетний сын и восьмилетняя дочь, все бледные, костлявые, с жиденькими светлыми волосами. За пленниками следил страж элен-кофер, которого Фебруарен не узнал. Вознесшийся решил никого никому не представлять.
– Эти люди сбежали через пролив Ормо, – сказал он. – Раньше они поклонялись Ветроходцу, потом нашли лодку и приплыли сюда.
Он многозначительно поглядел на Фебруарена, давая тому понять, что рассказ беглецов вызывает у него некоторые сомнения.
– Понимаю. Необычный исход.
– Да, но Ветроходец и не пытался сделать из своих последователей фанатиков. Они просто выполняли волю бога, потому что боялись его больше всего на свете. Харулк – карающее божество.
– Боги почти все такие, – протянул Фебруарен. – С ними можно поговорить?
– Курноска понимает их наречие. На нем говорили в Андорегии еще до того, как там появились Старейшие. И нас за собой притащили.
– Это ситты?
– Один из их языков.
– А я думал, ситты смуглые и коренастые.
– Некоторые такими и были. Ситтами называли все древнейшие племена дальнего севера. Эти люди… Не важно. Их предки всецело покорились воле Ночи. Волшебство их служило Ветроходцу и его родичам. Когда явились андореги, они потеряли свои земли и богов. Эти не многого стоят, волшебства у них нет.
– Послушаем, что они нам расскажут.
Курноска, сидевшая на крышке люка, встала и подошла к Фебруарену и вознесшемуся. Фебруарен удивился: как это он понял, что Курноска – именно она? Что в этом обычном с виду гноме указывало на женщину? Угадать-то он угадал, но никаких особых отличительных признаков не видел.
– Они ужасно хотят нам помогать, – объяснила она. – Понимают, в какой переплет угодили. Мы их накормили, и они знают: второй раз мы это делать не обязаны. А еще из-за Ветроходца они потеряли многих друзей и родных.
– Курноска, ты знаешь, кто я? – спросил Фебруарен.
– Да. – В ее голосе прозвучало легкое пренебрежение, которое элен-коферы испытывали даже к очень опасным жителям срединного мира.
– Тогда, милочка, расскажи им, кто я такой, – подмигнув, велел Девятый Неизвестный, а потом повернулся к вознесшемуся. – Они, по-моему, не совсем оправились.
– Да, потрепало их порядком. Я думал, не выживут. Элен-коферы применили сильную магию, но, как видишь, кое-какие отмороженные части восстановить не удалось – слишком уж далеко все зашло.
Вознесшийся пересказал старику то, о чем успели поведать ситты: Ветроходец голоден и зол.
– Он, в общем-то, всегда такой, хотя сейчас, наверное, узнал, что мы делаем, и еще больше разозлился.
– Колдун, я рассказала им о тебе, – вмешалась Курноска. – Твое имя их не напугало.
– Жалость какая.
Волшебник допрашивал ситтов, а Курноска переводила его слова.
С ладьи были видны ледяные скалы возле андорежских берегов. Сверху темнели расплывчатые силуэты. Вознесшийся проследил за взглядом Фебруарена и уловил его мысль.
– Он близится. Нужно придумать что-то. И поскорее.
– Кое-что уже делается. Мы выгадаем немного времени.
– Они спрашивают, сколько мы будем их здесь держать, – перевела Курноска. – Не хотят здесь сидеть, когда появится Ветроходец.
– Им и не придется. Так или иначе.
– Что? – Удивленная Курноска повернулась, чтобы посмотреть, отчего это остальные вытаращили глаза.
На волнах показалось рыбачье суденышко. И направлялось оно прямиком к вратам в Обитель Богов.
– Позови Железноглазого, – приказал вознесшийся. – Скажи, пусть приведет всех, кого сможет. Чтобы с ними справиться, нужно действовать весьма искусно.
Фебруарен не очень понимал, к чему такая суета. Разве что суденышко направляется прямо к ним.
В легендах гости обычно являлись в Обитель Богов не по своей воле. До недавнего времени, во всяком случае. Но времена, видимо, менялись.
Корбан Ярнейн примчался с невероятной быстротой, с дюжиной грузных подручных.
– Мы почувствовали их приближение, – пояснил Железноглазый.
Девятый Неизвестный только сейчас сумел разглядеть, кто были эти самые «они».
– Я слышал об этих созданиях, хотя раньше они являлись по одному.
Лодка была битком набита Крепночь-Избранниками. Фебруарен пытался их пересчитать, но каждый раз выходило другое число – где-то около дюжины. От такой уймы пассажиров лодка сидела в воде по самые борта. Как, интересно, им удается не перевернуться?
На ладье появлялись все новые вооруженные до зубов элен-коферы. Кроме оружия, они принесли с собой всю магию, на какую только были способны.
Гномов оказалось на удивление много – гораздо больше, чем поднялось в Обитель Богов вместе с Фебруареном и Железноглазым.
Они к чему-то готовились.
И вознесшийся тоже. Отойдя назад, туда, где было больше места, он сменил несколько весьма жутких личин.
От лодчонки исходила животная мускусная вонь. Фебруарену пришло на ум сравнение с берлогой большого мерзкого зверя вроде медведя.
– Дурака не валяем, – сказал Железноглазый – вероятно, самому себе – и принялся отдавать приказы на неизвестном Фебруарену языке.
Лодка поднялась над водой, продолжая при этом уверенно двигаться вперед. Все выше, выше.
Железноглазый рявкнул что-то – по всей видимости, «давай!».
И лодка рухнула с высоты восемьдесят футов прямо на причал. Полетели во все стороны обломки, и элен-коферы тут же устремились на место крушения.
– Оставьте парочку для допроса, – попросил Фебруарен.
– Яйца курицу не учат, смертный.
Резня продолжалась недолго: девять безволосых полосатых созданий расчленили и почти сразу же побросали в специально разведенный для этого костер. Троим пленникам подрезали сухожилия так, чтобы они не могли ни бежать, ни драться.
Разговаривать Крепночь-Избранники не стали – то ли не хотели, то ли не могли.
– Не пойму я, – пожал плечами Железноглазый. – Они созданы искусственно, похожи на тех мифических существ, которых боги делают себе на потеху. Только эти – смертельные игрушки. У них нет ни чувств, ни страха, ни внутреннего «я» – только одержимость, стремление во что бы то ни стало выполнить волю Ветроходца, который вдохнул в каждого достаточную для этого толику себя.
Фебруарен подошел к вознесшемуся, который, видимо, решил превратиться в большого прыгучего краба. В сражении с полосатыми нелюдями Асгриммур участия не принимал.
– Сможешь заглянуть внутрь этих созданий?
Удивление на лице вознесшегося сменилось раздражением.
– Почему ты вдруг спросил?
– Ты – это ты, в тебе частицы богов. Может, твои божественные ошметки помогут нам проникнуть в их божественные ошметки.
– Не ощущаю ничего, кроме холода. А еще твердую уверенность в том, что они разорвали бы меня в клочья, если б сумели до меня дотянуться.
– Может, мне больше повезет, – сказал Фебруарен. – Но придется одного забрать.
– Время, – проворчал Железноглазый.
– Будет тебе время, господин Гьорсон. У меня там затевается кое-что. Немного времени выиграем.
Но старика одолевали опасения. Не опасения даже, а самая настоящая тревога, которая росла с каждым часом.
Все уже давно должно было случиться.
Кловен Фебруарен был близок к панике. Вот уже несколько сотен лет не чувствовал он себя таким издерганным. Все планы летели псу под хвост. Герис должна была выполнить свою задачу три дня назад. Нужно выбираться из Обители Богов, нужно выяснить, что стряслось. Что случилось с Герис?
Не следовало соглашаться, когда она вызвалась.
Надо проверить, как там Пайпер. Он уже должен был добраться до Альтен-Вайнберга.
Может, потому Герис и опаздывает. Наверное, Пайпер угодил в передрягу, а она его вызволяет.
Стоя на причале, старик смотрел вдаль – туда, где за мачтами ситтского суденышка виднелся проход в срединный мир.
– Смотреть особо не на что, – сказал подошедший Корбан Ярнейн.
Именно. Только туман да темное, тусклое море. Надвигался шторм, появились волны. С приближением зимы стало еще труднее разглядеть навечно замерзшие далекие берега и тамошних чудовищных обитателей, которые стягивались все ближе.
– Друг, что это ты в последнее время такой кислый и задумчивый? – не дождавшись от волшебника ответа, спросил Железноглазый.
– Ночь вздумала напомнить о моей гордыне.
– Любопытно. Не понимаю, о чем ты, но любопытно. Я пришел сообщить, что элен-коферы застопорились. Больше мы уже ничего сделать не можем.
– Что?
– Сделали все, что смогли, теперь очередь за тобой.
– Слишком хорошим учителем я себя возомнил, – невпопад отозвался Кловен Фебруарен.
– Колдун, отыщи отродье Арленсуль. Или нам конец. Засевшая в тумане жуткая жаба к весне дотянет сюда свои льды. Если весна, конечно, наступит. Разве что ты…
Вдалеке в тумане полыхнула красно-золотистая вспышка. Потом другая, еще ярче, еще стремительнее. А следом целая дюжина сполохов разных оттенков, один за другим, справа налево.
– Это что такое? – изумился Гьорсон.
– Сможешь закрыть проход? – внезапно осенило Девятого Неизвестного. – Только быстро!
– После того, как с таким трудом открывали его дюйм за дюймом?
– Ну хоть уменьши, а то все вымокнем до нитки.
– Ладно, – проворчал гном, расслышав в голосе волшебника искреннее волнение. – Своей-то шкурой ты точно дорожишь.
Пока Железноглазый возился с магическими элен-коферскими приемчиками, которые сами по себе не представляли ничего выдающегося, если бы не конечный результат вроде неожиданного появления радужного моста, Фебруарен попытался ему все объяснить. Но Железноглазый ничего не понял.
Проход успел уменьшиться футов на десять, когда они услышали приглушенный грохот, потом треск – это по холодным серым волнам доносились отголоски ужасного шума.
Потом раздался взбешенный рев, исполненный такой ярости, что слышно его было, наверное, на тысячи миль.
Настроение у Девятого Неизвестного тут же улучшилось.
– Она это сделала! У нее получилось! Я был прав. Со спины его никто не прикрывал.
Но тут же волшебника снова охватил страх, когда он подумал о возможных последствиях.
– Нужно закрыть проход.
Читать бесплатно другие книги:
