Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 Барщевский Михаил

О.: Нет, невозможно.

В.: Мы не оспариваем тот факт, что встреча Березовского с Абрамовичем была после того, как Березовский уехал из России, но мы считаем, что вы ошибаетесь в части даты, господин Жиру.

О.: Понимаете, то, что встреча происходила сразу после ареста Глушкова, я помню очень хорошо по одной простой причине — обычно я видел Абрамовича, потому что он проводил во Франции отпуск. А в этот раз встреча происходила зимой. И это был декабрь, сразу после ареста.

В.: Но господин Абрамович помнит, что он приезжал на Кап д’Антиб 6 ноября 2000 года — это тоже зима. Так что, может быть, что это та самая встреча, о которой вы помните?

О.: Нет, сразу после ареста господина Глушкова произошла эта встреча. До этого, в ноябре, встреч не было.

В.: Как вы можете быть уверены в этом?

О.: Потому что я узнал бы этого человека внутри шато.

Судья Элизабет Глостер: В том, что касается личных гостей господина Березовского, — вы фиксировали в письменном виде, где-то на бумаге или, может быть, на компьютере время их приезда или уезда из шато?

О.: Нет, мы не фиксировали ничего.

Судья Элизабет Глостер: Совсем никаких записей?

О.: В отношении ВИП-персон и гостей господина Бориса ничего не фиксировали. Это было его пожелание. Он не хотел, чтобы сотрудники службы безопасности останавливали машины, проверяли фамилии. Мы просто открывали ворота, и машина въезжала внутрь.

Судья Элизабет Глостер: Процедура эта осталась в силе и после ареста господина Глушкова?

О.: Да.

Г-жа Дэвис: После 2000 года вы обсуждали последний приезд Абрамовича на Кап д’Антиб с господином Березовским?

О.: Обсуждали.

В.: А господин Березовский сообщал вам, что он думал, что этот визит состоялся после ареста Глушкова?

О.: Нет. Он просто говорил мне, что господин Абрамович изменил политический лагерь, к которому он принадлежит.

В.: Поскольку эта встреча состоялась более 11 лет назад, вы не можете утверждать, что вы совершенно уверены, что встреча, которую вы вспоминаете, произошла в декабре, а не в ноябре 2000 года.

О.: Опять утверждаю: это произошло сразу же после ареста Глушкова. Я дату не помню, я только могу сказать, что, когда господин Березовский пришел ко мне и сказал, что арестовали господина Глушкова, я видел, что он был очень возбужден. Я помню, я готовился встречать Рождество с семьей. И я подумал, что после этой встречи, может быть, надо будет куда-то лететь. Совершенно точно помню.

Г-жа Дэвис: Большое спасибо, господин Жиру, больше вопросов у меня нет.

Судья Элизабет Глостер: Большое спасибо, господин Жиру, что вы пришли давать показания.

Сейчас я сделаю перерыв до того, как вызовем следующего свидетеля.

Вызывается следующий свидетель — господин Ивлев.

Судья Элизабет Глостер: Уважаемый свидетель, садитесь, пожалуйста. Будет ли у нас синхронный перевод?

Г-н Гиллис: Нет, господин Ивлев будет давать свои показания на английском языке, и будет синхронный перевод на русский язык. Но это не для суда, потому что русский язык в суде никому не нужен. Поэтому, Ваша Честь, вам не надо надевать наушники.

Судья Элизабет Глостер: Добрый день, господин Ивлев.

Г-н Ивлев: Добрый день, миледи.

Судья Элизабет Глостер: Вы, пожалуйста, дайте нам знать, если будут какие-то проблемы в части связи и коммуникации.

Свидетель: Если вы меня сейчас хорошо слышите в Лондоне, то я вас в Нью-Йорке тоже хорошо слышу. Так что пока что я проблем не вижу.

Судья Элизабет Глостер: Отлично. Господин Гиллис, прошу вас.

Г-н Гиллис: Добрый день, господин Ивлев. Я — адвокат господина Березовского. Вам вопросы будет задавать госпожа Дэвис. Она является адвокатом господина Абрамовича.

Г-жа Дэвис: Добрый день, господин Ивлев. Вы впервые встретились с господином Березовским в 1997 году, правильно?

О.: Да, насколько я могу вспомнить.

В.: В то время вы работали в московской юридической фирме ALM?

О.: Совершенно верно.

В.: Скажите, сколько лет вы вели налоговые дела господина Березовского после того, как вы с ним познакомились?

О.: По-моему, с 1997 по 2000 год, если я не ошибаюсь. Последняя налоговая декларация, которую я готовил и подавал за 2000 год, естественно, была в 2001 году.

В.: Но вы также занимались и некоторыми спектрами финансовой деятельности его и его семьи.

О.: Да, это правильно.

В.: Поддерживали ли вы контакт с господином Березовским после 2001 года?

О.: Мы, наверное, пару раз встречались. Мы по телефону разговаривали, может быть, раз пять за 10 лет.

В.: В своих свидетельских показаниях вы показываете, что после того, как вы уехали из России, вы проводили некую консультативную работу для господина Березовского.

О.: Да. Я уехал из России 16 ноября 2004 года, и после этого я там больше ни разу не был. Где-то в 2005 году на меня вышел Борис Абрамович и попросил меня выполнить кое-какую консультативную работу. Мы встретились в его лондонском офисе, если я не ошибаюсь, это было в ноябре 2005 года.

В.: Есть ли у вас какие-либо продолжающиеся профессиональные отношения с господином Березовским в настоящий момент?

О.: Единственное, что я делаю для господина Березовского, — это подготовка этих свидетельских показаний.

В.: Вы в своих свидетельских показаниях говорите, что у вас никаких финансовых связей с господином Березовским нет. Означает ли это, что у вас нет никаких договоренностей с ним относительно получения какого-либо гонорара за успех в том случае, если он выиграет данное дело?

О.: Нет, никаких финансовых мероприятий и договоренностей с господином Березовским у меня нет в связи с производством по данному делу или по каким-либо другим вопросам.

В.: В своих свидетельских показаниях вы говорите, что вы помогали господину Березовскому с подачей его налоговой декларации в России начиная с 1997 года?

О.: Да, это правильно.

В.: Хотела бы теперь задать несколько вопросов относительно налоговых деклараций, которые были поданы в июле 1997 года. Это английский перевод налоговой декларации господина Березовского. Которая датирована июлем 1997 года.

Судья Элизабет Глостер: Документы, которые сейчас выводятся на экран здесь, они также выводятся в Нью-Йорке?

Г-жа Дэвис: Да, их кто-то должен вывести там, в Нью-Йорке.

О.: Я пытаюсь найти этот документ в папке. Давайте я тогда буду просто с экрана считывать?

В.: Хорошо. Значит, вы видите внизу — это английский перевод того, что является налоговой декларацией, которая была представлена в июле 1997 года от имени господина Березовского. Естественно, оригинал подавался на русском языке.

О.: Да, но это, на самом деле, не налоговая декларация. Это называется «справка», по-английски — «сертификат». Это справка о соблюдении.

В.: В июле 1997 года вы так понимали, что господину Березовскому напрямую принадлежали вот все те активы, которые здесь перечислены под соответствующими рубриками?

О.: Да. Активы, которые здесь перечислены, они были напрямую зарегистрированы на имя господина Березовского.

В.: И он не уступал эти акции по состоянию на июль 1997 года никаким третьим лицам?

О.: Ну, может быть, какой-то траст был создан в тот момент, и доверительным управляющим был Объединенный Банк. Это в соответствии с требованиями законодательства государственные чиновники должны были переводить или передавать свои акции в доверительное управление, в траст, пока они остаются на официальной должности в правительстве.

В.: Да, но требование закона состоит в том, что он не должен участвовать в управлении какими-либо коммерческими предприятиями. Там не говорилось, что он не может владеть акциями или быть собственником акций.

О.: Да, видите ли, это называется «траст» в российском праве, но если вы сопоставите этот правовой институт с британским или американским трастом, они называют его «доверительное управление». Его можно перевести как траст на английский, но на самом деле это не то же самое. То есть вы правы в том смысле, что права управления были переписаны. Я не помню, когда это было сделано, до сдачи этой декларации или после, но господин Березовский как бы сохранял за собой титул собственника, при этом он не мог отчуждать эти акции, не мог распоряжаться этими акциями сам, потому что этим занимался доверительный управляющий.

В.: Вы в 21-м и последующем пунктах своих свидетельских показаний объясняете, что с 1998 по 2000 год вы участвовали в организации выплаты платежей по кредитным карточкам господина Березовского и членов его семьи в Мосбанке. В этой связи вы поддерживали контакт с господином Швидлером и с госпожой Панченко. И вы понимали так, что они в то время работали на «Сибнефть», правильно?

О.: Да, если я не ошибаюсь, господин Швидлер был президентом «Сибнефти» в то время, а госпожа Панченко в то время, если я не ошибаюсь, была финансовым директором.

В.: Соответственно, вы сделали вывод для себя, что эти платежи поступали из «Сибнефти»?

О.: Ну, не совсем. Это были офшорные счета, которые контролировались «Сибнефтью». Возможно, компания, от которой поступали переводы, называлась «Блюминг», если я не путаю названия. На самом деле переводы делались через РайффайзенБанк в Австрии, в Вене, если быть точным. Я просто так понимал, что эти деньги контролируются менеджерами «Сибнефти», и поэтому, я думаю, было бы правильно сказать, что это были деньги «Сибнефти». Мне трудно сказать, и я никогда не занимался тем, чтоб попытаться разобраться, каким именно компаниям эти денежные средства в то время принадлежали, те средства, которые потом были в конечном итоге выплачены Березовскому и семье. Может быть, это был «Руником».

В.: То есть вы должны были в то время обеспечить оплату по счетам, по кредитной карточке. Правильно?

О.: Да, правильно.

В.: И в общем-то, для вас было все равно, откуда эти денежные средства поступают, правильно?

О.: Ну очевидно, мне сказали связаться со Швидлером, с Панченко в «Сибнефти», и сказали, что они являются источником этих средств и что деньги будут предоставлены.

В.: Господин Швидлер и госпожа Панченко говорят, что оплата этих счетов по кредитным карточкам осуществлялась не за счет денег от «Сибнефти». Вы можете подтвердить это или не согласиться?

О.: Ну на самом деле я бы не согласился с этим, потому что «Сибнефть» являлась той компанией, которая контролировала распределение прибыли, то есть они получали какую-то маржу, которая попадала на офшорные счета. Поэтому я исходил из того, что в конечном итоге эта прибыль «Сибнефти», которая была просто отложена на офшорных счетах, и ею все равно управляла «Сибнефть».

В.: То есть вы предполагаете, но вы не знаете точно?

О.: Ну большой разницы нет. Я никогда не проводил никакого анализа или экспертизы по части источника денежных средств — не было необходимости это делать. Но я думаю, что я хорошо знаю, как «Сибнефть» в то время действовала.

В.: Если перейти теперь к концу 2000 года, то к тому времени вы уже консультировали и господина Березовского, и Бадри Патаркацишвили в отношении их налоговых дел с 1997 года. И вы еще в то время работали в фирме ALM в Москве в это время. Какую роль вы играли в ALM в конце 2000-го — начале 2001 года?

О.: Я был старшим партнером, а может быть, даже заместителем управляющего партнера.

В.: К тому времени, то есть к концу 2000 года, вы уже были знакомы с господином Фомичевым?

О.: Да, конечно, мы встречались по делам господина Березовского. Он мне был знаком как председатель и генеральный директор Объединенного Банка. Это был банк, который был близок к господину Березовскому и господину Патаркацишвили. Мы называли это банком Березовского и Бадри, а Фомичев возглавлял этот Объединенный Банк.

В.: Но знали ли вы в конце 2000 года, что Фомичев играл роль общего финансового консультанта в целом для Бориса Березовского?

О.: Нет, я тогда этого не знал и не понимал.

В.: Пару минут назад вы сказали нам, что вы встречались с ним несколько раз по делам господина Березовского.

О.: Да, это так. Все эти встречи состоялись, насколько я помню, до того, как господин Березовский покинул Россию.

В.: Если у господина Фомичева возникала проблема, связанная с налоговой позицией господина Березовского, он в конце 2000 года с вами бы связался?

О.: Только, если господин Березовский либо Бадри приказали бы ему это сделать. Я не думаю, что он просто так со мной связывался по собственной инициативе.

В.: А если он от их имени собирался провести какую-то сделку и хотел получить от вас консультации налогового характера, рассчитывали бы, что он с вами свяжется по этому вопросу?

О.: Я был личным консультантом Березовского по налоговым вопросам, было бы логично для любого позвонить мне и задать мне вопросы по этой теме, но я не помню, чтобы господин Фомичев звонил и задавал бы мне какие-нибудь вопросы.

В.: К концу 2000 года вам, должно быть, было известно, что одной из задач в связи с любыми сделками, предусматривавшими выплату значительных сумм господину Березовскому, была минимизация, насколько это возможно, налогов?

О.: Ну, я думаю, все стараются минимизировать налоги, насколько это возможно по закону. Так что господин Березовский не был исключением.

В.: В своих показаниях вы объясняете, что вы участвовали в заключении опционного договора между господином Березовским, господином Патаркацишвили и компанией Spectrum General Trading Establishment. В частности, вы говорите, что в начале 2001 года вас просили дать юридическое заключение по опционному договору?

О.: Да, это верно. Но это единственный случай, когда я был вовлечен в эту сделку, как я указал в своих показаниях, Юлий Дубов или Стивен Кертис позвонил мне и просил дать это заключение. Но эта просьба от Березовского была необычной для тех времен, потому что в то время Березовский уже был врагом государства, он уже уехал, его офисы «ЛогоВАЗа» подверглись нападению со стороны правительства, наш офис был в том же самом здании, и мы прекрасно знали, что происходит. Когда со мной связались в отношении анализа и письма по «ОРТ-КБ», я очень хорошо помню, как это произошло, потому что это было сопряжено с дополнительным риском для нашей юридической фирмы. В то время обслуживать господина Березовского было сопряжено с дополнительным риском, поэтому я этот момент помню очень хорошо.

В.: Самый ранний документ, который указывает на ваше участие в этой сделке, находится в папке HA-28/29, пожалуйста, покажите ее свидетелю. Это записка по результатам совещания, подготовленная господином Джейкобсоном из компании «Кертис & Ко» (компания также представляла интересы Березовского. — Прим. ред.) относительно телефонного разговора, который состоялся с вами. Тут написано: «…в отношении этой сделки, Павел подтвердил следующее:

1) что ОРТ на 49 % принадлежало „ОРТ-КБ“, и на 51 % — государству,

2) что „ОРТ-КБ“, в свою очередь, принадлежало Березовскому и Бадри».

То есть такое впечатление, что вам, наверное, рассказали о предлагаемой продаже ОРТ раньше, чем состоялся ваш разговор с господином Джейкобсоном 12 января 2001 года. Вы согласны, что вам, наверное, раньше об этом рассказали?

О.: Может быть.

В.: С подробностями о том, как распределялись акции ОРТ и кому они принадлежали, вы были знакомы до того, как подготовлен был этот договор об опционе?

О.: Вообще в моей юридической фирме это известно всем было, что в какой-то момент в 2000 году, может быть, чуть ранее, господин Березовский и Бадри консолидировали частные акции ОРТ в своих руках. Это было известно, потому что до этого были другие так называемые олигархи, которые тоже были акционерами «ОРТ-КБ», но в итоге они продали свои акции Березовскому и Бадри. Но в порядке предоставления Джеймсу Джейкобсону информации, я направил запрос своим юристам с просьбой проверить и подтвердить информацию о том, кто и чем владел на текущий момент. Об итогах я сообщил господину Джейкобсону.

В.: Значит, к 12 января 2001 года (число, которым был датирован договор купли-продажи) «ОРТ-КБ» уже не был в собственности господина Березовского и господина Патаркацишвили, не так ли?

О.: Очень трудно сказать, я видел соглашения о купле-продаже, и я видел, что оно было датировано 25 декабря 2000 года. А потом из других документов видно, что фактическая передача акций в «ОРТ-КБ» осуществлена была 29 декабря. Но опять же, это соглашение о передаче акций могло быть без труда датировано задним числом. И ответственность директора компании заключается в том, чтобы иметь документ с датой. Так что дата 29 декабря может быть датой передачи, а может быть просто задним числом датирован документ.

В.: Не помните ли вы, говорили ли вы с господином Фомичевым об этом опционном договоре к этому времени?

О.: Я думаю, я по большей части разговаривал со Стивеном Кертисом и иногда с Джеймсом Джейкобсоном. Насколько я могу вспомнить, я только один раз разговаривал с Фомичевым об этой сделке.

В.: Но господин Городилов помнит, что в конце 2000 года был ряд переговоров, бесед, разговоров с господином Фомичевым, некоторые с вашим участием относительно наиболее эффективной налоговой структуры договора на опцион. Если господин Фомичев стремился наиболее эффективно с налоговой точки зрения структурировать эту схему — эту сделку, он бы обратился к вам, не так ли?

О.: Если господин Фомичев был основным финансовым консультантом по этой сделке и если он был разумным, нормальным консультантом, он должен был со мной связаться по этому вопросу. Но я не помню, чтобы он со мной разговаривал о налоговой структуре и этой сделке.

В.: Возможно также, что вы обсуждали налоговую эффективность этой сделки с господином Городиловым?

О.: Возможно, что, наверно, я один раз разговаривал с ним. Но разговор был очень общего характера, и я убежден, что собственные юристы «Сибнефти» консультировали Городилова. Наверняка, когда один раз у нас состоялся разговор относительно того, как это правильно все сделать, в то время больше всего всех заботил не налог на самом деле, налог нужно было платить, и все, больше всего волновал режим валютного регулирования, который в то время существовал. Так что мы думали, как избежать лицензирования.

В.: Но возвращаясь к тому юридическому заключению, которое от вас попросил господин Кертис по этой сделке, у вас были до этой сделки какие-то профессиональные отношения с господином Кертисом?

О.: Конечно, я знал господина Кертиса до этой сделки. Мы вместе работали с рядом различных клиентов. Основным нашим клиентом была компания ЮКОС в то время.

В.: Можете ли вы объяснить, кто, как вы понимали, был тем клиентом, от чьего имени господин Кертис просил вас дать заключение по этой сделке?

О.: Клиентом был, определенно, господин Березовский.

В.: А от чьего имени, как вы поняли, он действовал в связи с этой сделкой?

О.: Я знал, что у господина Кертиса были другие клиенты, в том числе эти шейхи из Абу-Даби. Мы не делали из этого большой тайны. Но вполне могло быть, что он действовал не от имени Бориса или не только от имени Бориса, но он мог также действовать от имени шейха.

В.: Это письмо от Кертиса, датировано 17 января 2001 года, господину Сикесу из Clydesdale Bank. Господин Кертис в этом письме пытается объяснить Clydesdale Bank существо этой сделки, которую предлагается реализовать, пытается убедить банк открыть в Лондоне банковские счета, для того чтобы получать поступления — доход — от этой сделки. В первой фразе господин Кертис говорит, что «Спектрум», абу-дабийская корпорация, поручила нам ведение дела в связи с предлагаемым опционным соглашением. Далее он объясняет существо этого опционного договора: господин Березовский и господин Патаркацишвили — каждый получит по 70 миллионов долларов. Вот этот платеж был платежом за предоставление опциона. Вам это не показалось странным на тот момент, господин Ивлев?

О.: Что 70 миллионов долларов — это оплата за получение опциона, а далее, минимальная сумма за акции? Вообще-то так бывает. Все зависит от того, какую цель люди хотят достичь при использовании опционных соглашений. Да, эта сделка может показаться странной, но в этой ситуации и ряде других ситуаций, перед лицом которых я оказывался, помогая российским гражданам, — это не было странным.

В.: В связи с этой сделкой вы знали, что они хотели получать подтверждение получения денег без столкновения с проблемами валютного контроля, во-первых, а во-вторых, уменьшить налоговые риски, не так ли?

О.: Я не думаю, что они хотели минимизировать свои налоговые риски, потому как в России подоходный налог составляет всего 13 %, и он ниже, чем у вас, и для того, чтобы уменьшить налогооблагаемую базу, для них было бы лучше получить эти деньги в России. Но политическая ситуация изменилась, Борис и Бадри были уже на тот момент в Лондоне, они хотели, чтобы деньги были переведены в лондонский банк и чтобы у них был к ним свободный доступ. Это была их цель в этой сделке. Вопрос валютного контроля был нам знаком в то время: акции могли быть приобретены только при наличии лицензии Центрального банка, получить которую было практически невозможно. Поэтому нам пришлось искать иное решение.

Г-жа Дэвис: Вы, вероятно, знаете, что я сейчас говорю о 2001 годе, когда лондонский банк должен был соблюдать требования в области борьбы с отмыванием денег и что он должен будет убедиться в части источника денежных средств?

О.: Да, конечно, в то время подозрение, возникающее у иностранных банков, в отношении операций российских банков, которые, возможно, связаны с отмыванием денег, было широко распространено, поэтому всякий раз мы сталкивались с экстремальным уровнем контроля со стороны банков. Березовский, конечно, был исключительным случаем, все знали, что он только что стал врагом государства, покинул страну, уехал из России, все СМИ писали. Поэтому не только Clydesdale Bank, но и сам Стивен Кертис должны были очень осторожно, предусмотрительно здесь действовать для того, чтобы убедиться в том, что это не отмывание денег.

В.: Для этого лондонскому банку нужно было бы видеть договор, из которого стало бы ясно, каков источник денег?

О.: Да, конечно. Любой банк требует для такой большой сделки получение копии договора.

Судья Элизабет Глостер: Вы сказали минуту назад, что в опционном соглашении были прочерки на месте цифр. А потом вы видели когда-либо — чтобы эти цифры были-таки вставлены в договор?

О.: Нет, конечно, не в 2001 году. Может быть, где-то в документах, которые я читал недавно, может быть, я уже видел эти цифры.

Г-жа Дэвис: Это письмо от господина Кертиса, адресованное вам 22 января 2001 года. Он приложил к этому письму первый проект опционного соглашения под заголовком «Выдача опциона, предоставление опциона». Вы видите 70 миллионов долларов, которые должны выплачиваться «Спектрумом»? А выше, справа от слов «цена опциона», написано: «Павел, насколько мне известно, совокупная цена за все акции равна 10 миллионам. Попрошу вас рассчитать стоимость каждой акции в рублях». То есть получается, что с 22 января 2001 года как минимум вы знали, во-первых, цену, которая уплачивалась за предоставление опциона, — 70 миллионов долларов, и вы знали тоже, что стоимость акций равна была 10 миллионам.

О.: Да. Я вижу. То, что в моем свидетельском показании я видел только пустые как бы прочерки, что я не видел цифр, это неправильно. Действительно я знал это, видел эту цену.

В.: Кертис вас также просит представить свое мнение насчет того, что этот опцион в этой форме не является нарушением российского права. А зачем ему нужен был ответ на этот вопрос?

О.: Ну, насколько я понимал тогда, Стивен пытался получить максимальные гарантии перед тем, как осуществить эту сделку. Ему было важно знать, что эта сделка законна по российскому законодательству.

Судья Элизабет Глостер: Ну, наверно, ему нужен был ваш совет по российскому праву, потому что передаваемые акции были акциями российского общества.

О.: Конечно, именно так я все это и понимал.

В.: Посмотрите на 13-ю страницу. Это окончательный вариант вашего письма Кертису. Вы направили его 13 февраля. Вы, наверное, понимали, что это письмо или как минимум содержание этого письма будет передано и сообщено банку Clydesdale?

О.: Да, в тот момент я, наверное, знал.

В.: И вы объясняете в первом параграфе, во-первых, что на 25 декабря либо ранее акционерами «ОРТ-КБ» являлись господин Березовский и господин Патаркацишвили. Потом вы говорите о двух договорах купли-продажи акций, датированных 25 декабря, и отмечаете внизу страницы, что в соответствии с этими договорами 29 декабря господин Березовский и господин Патаркацишвили передали все свои акции покупателю — компании «Акмос Трейд». Вы в этом письме тоже отмечаете, что два договора купли-продажи с «Акмос Трейд» охватывали все акции в «ОРТ-КБ», которые ранее принадлежали господину Березовскому и господину Патаркацишвили.

О.: Да, они продали все свои акции.

В.: Из этого следует, не так ли, что после 29 декабря 2000 года ни у господина Березовского, ни у господина Патаркацишвили уже не было акций в «ОРТ-КБ», на которые они могли бы дать опцион на покупку «Спектруму»?

О.: Ну, не совсем так, я уверен, нам дали подтверждение, что акции были переданы компании «Акмос Трейд», но не было сделано оплаты в это время еще. А если платежи еще не были сделаны, это значит, что сделку очень просто можно повернуть вспять.

В.: Но если акции уже переведены на «Акмос Трейд», то уже ничего не осталось, на что можно было бы дать опцион, независимо от того, заплатила за акции компания «Акмос Трейд» или нет?

О.: В нормальной ситуации сначала должен произойти опцион, а потом продажа. Эта сделка была необычной, ситуация вокруг Березовского ухудшалась в это время, и я сделал такое предложение, что просто необходимо было перейти с прямой продажи, которая была сначала предусмотрена, на такую непрямую продажу, и я думаю, что это была вполне законная причина. Но я согласен с вами: достаточно необычно, что договор об опционе заключается после самой продажи.

В.: Слово «необычно», оно слишком мягкое. Невозможно выдавать опцион на те акции, которые уже тебе не принадлежат.

О.: Ну, видите ли, но что же делать с тем фактом, что деньги-то еще не были уплачены? Так что сделку в любой момент можно повернуть вспять. В общем-то все было в руках директора «ОРТ-КБ», он мог просто изменить документацию всю.

В.: Можете мне поверить, господин Ивлев, что ничего не говорится ни в первом, ни во втором договоре купли-продажи с «Акмос» о том, что выплата сумм ставилась бы в зависимости от исполнения опционного договора. Так вот, господин Ивлев, вы знали, что на самом деле выплаты господином Абрамовичем господам Патаркацишвили и Березовскому тех сумм, которые они должны были получить за переданные акции «ОРТ-КБ», начали поступать 8 января 2001 года. К тому моменту в общей сложности 140 миллионов долларов уже были проплачены. Вы в то время об этом знали?

О.: Нет.

В.: То есть я правильно понимаю, что, хотя в договоре купли-продажи акций ничего не говорилось о том, чтобы выплата суммы зависела бы от предоставления опционного соглашения, вы поверили на слово господину Фомичеву, который вам об этом сказал?

О.: Да. Я в основном полагался на то, что мне говорил господин Фомичев. Мне представляется, что они изначально планировали, что платеж пойдет в качестве аккредитива. По какой-то причине так не получилось. Тогда пошел второй вариант — прямой платеж. Тоже не получилось по какой-то причине. Поэтому они нашли другой способ с тем, чтобы обе стороны были удовлетворены, и вот договорились об этом опционном соглашении.

В.: А вы в то время не считали, что немножко странно то, что господин Фомичев вам говорит про платеж, на самом деле не отражено никоим образом в самом договоре купли-продажи?

О.: Вы знаете, повторюсь, это не было странным, учитывая ту ситуацию, в которой осуществлялась сделка, риски, которые были сопряжены с этой сделкой, учитывая те риски, которые Березовский и Бадри несли. Потому что если бы они просто проплатили бы эти деньги по-обычному в России, то очень высока была вероятность того, что Березовский бы эти деньги даже никогда вообще не получил.

Г-жа Дэвис: Спасибо, господин Ивлев, у меня больше к вам вопросов нет.

Судья Элизабет Глостер: Большое спасибо, господин Ивлев, за ваши показания по видеосвязи. Вы свободны. Большое спасибо.

Свидетель: Спасибо.

Судья Элизабет Глостер: отключите, пожалуйста, видеосвязь. Тогда до 10:15 завтрашнего дня.

Пятница, 28 октября 2011 г.

Леонид Невзлин (10:15)

Судья Элизабет Глостер: Извините, что я заставила вас ждать, но я была на другом деле занята, и ничего не поделаешь.

Г-н Гиллис: Миледи, теперь наступает очередь допроса господина Невзлина.

Судья Элизабет Глостер: По видеосвязи? Пожалуйста, садитесь, свидетель.

Г-н Гиллис: Доброе утро, господин Невзлин. Меня зовут мистер Гиллис, и я представляю господина Березовского. Вы меня слышите?

О.: Да.

В.: Спасибо. Перед вами должна быть первая страница ваших письменных свидетельских показаний. Прошу вас открыть страницу 72 этой папки. Это ваша подпись?

О.: Это моя подпись.

В.: Подтвердите, пожалуйста, что это ваши первые и единственные свидетельские показания в ходе данного судопроизводства.

О.: Это мои первые и единственные свидетельские показания в ходе данного производства.

Г-н Гиллис: Большое спасибо. Подождите секундочку, у госпожи Дэвис есть к вам вопросы от имени господина Абрамовича.

Г-жа Дэвис: Господин Невзлин, вы первый раз встретились с господином Березовским в конце 80-х — начале 90-х годов. Это правильно?

О.: В начале 90-х будет более правильно.

В.: Вы стали друзьями, это так?

О.: Да, наши отношения можно назвать дружескими.

В.: Вы до сих пор остались друзьями? Это так?

О.: Можно так сказать.

В.: За эти годы, с начала 90-х годов, вы были в регулярном контакте с господином Березовским. Это так?

О.: Это так.

В.: Вы продолжаете регулярно общаться с господином Березовским до сегодняшнего дня?

О.: По мере возможности мы достаточно регулярно встречаемся.

В.: Встречались ли вы недавно в Израиле с господином Березовским?

О.: Да.

В.: Это когда было? Точную дату помните?

О.: Это было буквально несколько дней назад, неделю назад.

В.: В ходе этой встречи обсуждали ли вы какие-либо вопросы, имеющие отношение к данному делу?

О.: Да, обсуждали.

В.: Какие вопросы вы обсуждали?

О.: Только в общем плане я подтвердил господину Березовскому, что я буду выступать свидетелем, если меня пригласят, и что я намерен говорить правду и только правду по всем вопросам.

В.: А когда вы в первый раз познакомились с господином Патаркацишвили?

О.: Я думаю, что это тоже было в начале 90-х годов. Позже, чем с господином Березовским, но незначительно позже.

В.: С ним вы тоже подружились?

О.: У нас были хорошие, ровные отношения, но дружескими их назвать нельзя, мы не были близки.

В.: Вы с господином Патаркацишвили тоже были в регулярном контакте, пока он не умер в 2008 году?

О.: Да. Но не в таком регулярном, как с господином Березовским.

В.: Господин Невзлин, я полагаю, что вы более или менее хорошо понимаете природу исковых требований, которые предъявляет господин Березовский господину Абрамовичу в ходе данного судопроизводства.

О.: Я думаю, что я понимаю, о чем идет речь.

В.: За эти годы вы, наверно, разговаривали с господином Березовским или с Бадри о тех событиях, которые привели к этим исковым требованиям, и не раз это обсуждали. Это так?

О.: Мы обсуждали неоднократно события, которые привели всех в ту ситуацию, в которой мы все находимся. Я не могу сказать, что мы обсуждали это в рамках этих исковых требований, которые появились, как я понимаю, значительно позже, чем возникла вся ситуация, но некоторые обсуждения, без сомнения, были.

В.: Когда вы встречались с господином Березовским на прошлой неделе в Израиле, обсуждали ли вы с ним те показания, которые он давал в английском суде?

О.: Нет, мы это не обсуждали.

В.: А господин Березовский или кто-либо с ним связанный, они должны вам какие-то деньги, являются ли вашими должниками?

О.: Нет, ни Березовский, ни кто-либо, кто с ним связан, мне денег не должны.

В.: Вы не предоставили господину Березовскому или кому-либо, кто с ним связан, 5 миллионов долларов в кредит, значит?

О.: Нет, не предоставлял никаких кредитов Березовскому или кому-либо, кто с ним связан.

В.: Мистер Невзлин, справедливо было бы сказать, что вы являетесь критиком, то есть вы критикуете существующий политический режим в России?

О.: Справедливо будет сказать, что я не являюсь сторонником или почитателем этого режима.

В.: В частности, вы не являетесь почитателем премьер-министра Путина?

О.: Я не являюсь почитателем премьер-министра Путина.

В.: Но вы поддерживаете оппозицию господина Березовского, которую он оказывает этому политическому режиму?

О.: Я не очень понимаю ваш вопрос.

В.: Ну вы согласны с оппозицией господина Березовского к политическому правительству, администрации в России? Так это или нет?

О.: Я знаю, что Борис Березовский также находится в оппозиции к этому правительству. Я думаю, что, наверно, есть вопросы, по которым мы согласны, и есть вопросы, по которым мы имеем разные мнения.

Страницы: «« ... 1011121314151617 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Каникул Дэвид не любит. Потому что на каникулах ему приходится возвращаться к дяде с тетей – в дом, ...
«До тех пор, пока у тебя есть возможность мыслить, мысли масштабно!» – таков девиз легендарного бизн...
Повесть о жизни простых девчонок, детство которых проходило в 90-е годы. Они мечтали о счастье, о бе...
С начала 1950-х и до середины 1970-х годов Дженнифер Уорф работала акушеркой в бедном лондонском рай...
Автобиографическая книга легендарного ультрамарафонца Дина Карназеса, который участвовал в самых тяж...
Лагом, жизненная философия шведов, с каждым днем становится все более популярным. Шведы – одна из са...