Открытие ведьм Харкнесс Дебора

Глава 30

– Где же она? – Мэтью бросил на стол ключи от «рейнджровера».

– Мы найдем ее, Мэтью.

Ради сына Изабо старалась оставаться спокойной, но с тех пор, как они нашли в саду под рутой недоеденное яблоко, прошло уже десять часов. Они вдвоем прочесали всю округу (Мэтью методично обозначил на карте районы поиска).

Диана исчезла, не оставив следов.

– Ее похитил кто-то из колдунов. – Мэтью запустил пальцы в волосы. – Я сам говорил ей, что на территории замка она в безопасности, – не думал, что у них хватит дерзости явиться сюда.

Изабо поджала губы: она нисколько не удивилась, что Диану похитили колдуны. Мэтью уже командовал, как генерал на поле сражения:

– Продолжим искать. Я еду в Бриуд, Изабо – в Обюссон и Лимузен. Марта останется здесь на случай, если вернется Диана или кто-нибудь позвонит.

«Звонить сюда некому, – подумала Изабо. – Будь у Дианы доступ к телефону, она давно бы уже вышла на связь. Мэтью ломится к цели напрямик, круша препятствия на пути, но эта его стратегия не всегда приводит к успеху».

– Давай подождем, Мэтью.

– Ждать? Какой в этом смысл?

– Болдуин вылетел из Лондона час назад.

– Ты сказала ему? Что ты наделала?

Мэтью хорошо знал, чего ожидать от старшего брата. Всю свою жизнь Болдуин только и делал, что губил чьи-нибудь жизни – в физическом, моральном и финансовом смысле. К последнему способу он пристрастился, обнаружив, что отнимать у людей деньги не менее увлекательно, чем жечь деревни.

– Я решилась на это, когда в конюшне и в лесу Дианы не оказалось. Болдуин берет след лучше, чем ты.

– Да, добычу он выслеживает отменно – но мне совсем не нужно, чтобы очередной его добычей стала моя жена. – Мэтью взял ключи со стола. – Дождись его. Я поеду один.

– Он не тронет Диану, узнав, что она твоя. Болдуин, как глава семьи, должен знать, что у нас здесь происходит.

Такие слова из уст матери, знавшей, как мало он доверяет старшему брату, показались Мэтью довольно странными.

– Явившись без спросу в твой дом, они оскорбили прежде всего тебя, – сказал он, пожав плечами. – Ты вправе предпринимать все, что сочтешь нужным.

– Болдуина я вызвала не ради себя, а ради Дианы. Ее нельзя оставлять в руках колдунов, хотя она сама колдунья.

Марта принюхалась.

– Вот и он, – объявила хозяйка замка, сверкнув глазами, хотя все и так было понятно.

Хлопнула парадная дверь, по плитам загремели тяжелые шаги. Мэтью вскинулся, Марта закатила глаза.

– Сюда, – негромко позвала Изабо.

Даже в чрезвычайных обстоятельствах она не желала повышать голос: вампирам ни к чему устраивать сцены.

Болдуин Монклер – в финансовых кругах его знали под этим именем – уже шагал по коридору. Медно-рыжие волосы сверкали в электрическом свете, под кожей играли мускулы прирожденного атлета. Его с детства учили владеть мечом; он и в бытность свою человеком внушал почтение, а уж как вампиру ему мало кто осмеливался перечить. Средний из трех сыновей Филиппа де Клермона родился во второй раз во времена Древнего Рима и был любимцем отца. Оба они были вылеплены из одного теста: любили войну, женщин и вино – именно в этом порядке. Славные, казалось бы, ребята, но из тех, кто сходился с ними в бою, в живых оставались очень немногие.

Сейчас гнев Болдуина готовился пасть на голову Мэтью. Они невзлюбили друг друга с первого взгляда и были такими разными, что даже Филипп отчаялся подружить их.

– Мэтью, ты где? – заревел он, почуяв присущий брату запах корицы с гвоздикой.

– Здесь, Болдуин.

Старший тут же схватил его за горло. Двое сцепившихся вампиров – один рыжий, другой темноволосый – пронеслись через холл и разнесли в щепки дверь.

– Как ты мог связаться с колдуньей после того, что они сделали с отцом!

– Она еще не родилась, когда это случилось. – Голос Мэтью звучал по очевидной причине сдавленно, но страха Клермонт не выказывал.

– Вина лежит на всех колдунах. Они знали, что нацисты его пытают, но не помешали им.

– Болдуин, – вмешалась Изабо, – Филипп оставил четкие указания не мстить за него.

Она твердила это Болдуину годами, но гнев его все не унимался.

– Без колдунов эти твари его бы не схватили. Нацисты ставили на нем эксперименты – проверяли, сколько может вынести вампир. А мы из-за проклятых колдовских чар так и не сумели найти его и спасти.

– Тело Филиппа им не удалось сокрушить, но душу они сгубили, – безжизненным голосом сказал Мэтью. – С Дианой может случиться то же самое, Болдуин.

Физические страдания не так страшны по сравнению со сломленным духом. Мэтью закрыл глаза при мысли о том, что могут сделать мучители с его непокорной упрямой колдуньей.

– А мне-то что! – Болдуин швырнул брата на пол и занес кулак, но медный звон грохнувшей о стену кастрюли привел его в чувство. Братья вскочили на ноги.

– Она жена ему! – резко бросила Марта, уперев руки в бока.

– Ты повязался с ней?! – не поверил Болдуин.

– Диана теперь член семьи, – подтвердила Изабо. – Мы с Мартой приняли ее, и ты тоже должен.

– Ну уж нет! Ни одна колдунья не будет носить фамилию де Клермон и не войдет в этот дом. Брачный инстинкт, конечно, сильная вещь, но смерть сильнее. Если Бишоп не убьют колдуны, я сам ее убью.

Мэтью ринулся на брата.

– Ты укусил меня! – взвыл тот, зажимая разодранное горло рукой.

– Будешь грозить моей жене – еще и не то увидишь, – заявил, тяжело дыша, Мэтью, глаза у него сделались бешеные.

– Довольно! – крикнула Изабо. – Я потеряла мужа, дочь и двух сыновей – не хватало еще, чтобы вы вцепились в глотки друг другу. Колдуны не смеют никого забирать из моего дома, и я не стану тратить время на споры, пока враги держат в плену мою невестку.

– В сорок четвертом ты говорила, что война с колдунами ничего не решит, – проворчал Болдуин, – а сейчас – нате вам!

– Это другое дело, – отрезал Мэтью.

– Другое, потому что с этой колдуньей ты спишь – даже гнев Конгрегации не побоялся навлечь на нашу семью, чтобы лечь с ней а постель.

– Решение о начале кампании против колдунов мог принять только твой отец, а он категорически не желал затягивать мировую войну. – Изабо стояла за спиной Болдуина, дожидаясь, когда тот повернется к ней лицом. – Пойми наконец, что за такие преступления наказываем не мы, а люди.

– Ты, помнится, тоже наказывала, – кисло заметил сын. – Скольких нацистов ты скушала на обед? – Болдуин совсем разошелся и говорил непростительные вещи.

– Вернемся к Диане, – продолжала Изабо, грозно посмотрев на него. – Будь твой отец жив, Люциус Сигерик Бенуа Кристоф Болдуин де Клермон, – будь он жив, он сам бы занялся ее розысками, колдунья она или нет. И стыдился бы, видя, как ты сводишь старые счеты с братом. – Каждое имя, которое дал сыну Филипп, звучало как пощечина, и Болдуин вздрагивал, слыша их.

– Спасибо за совет, Изабо, и за урок истории, – сказал он, выслушав мать. – Теперь, к счастью, решения принимаю я. Мэтью эта девка не достанется – все, конец. – Облегчив таким образом душу, он пошел к дверям.

– Ты не оставляешь мне выбора, – сказал ему вслед Мэтью.

– Какого еще выбора? – фыркнул Болдуин. – Твой долг – делать то, что велю я.

– Я, может, и не глава семьи, но это дело выходит за рамки семейного. – Мэтью наконец уловил смысл материнских слов.

– Прекрасно, – пожал плечами Болдуин. – Отправляйся в свой дурацкий крестовый поход, ищи свою колдунью. И Марту возьми – она, похоже, влюблена в нее не меньше твоего. Хотите разозлить колдунов и навлечь на всю семью гнев Конгрегации – дело ваше. Я в случае чего от вас отрекусь как глава семьи.

Он не успел дойти до двери, когда младший брат выложил свой главный козырь:

– Я освобождаю де Клермонов от всякой ответственности за то, что они давали Диане Бишоп приют. Отныне ее делом, как уже бывало с другими в прошлом, займутся рыцари Лазаря.

Изабо отвернулась, скрывая гордость за сына.

– Неужели? – прошипел Болдуин. – Мобилизация братства равносильна объявлению войны.

– Да, и тебе известно, что это значит. Я бы казнил тебя за неподчинение, да времени нет. Твои земли и прочее имущество подлежат конфискации. Покинь этот дом, сдай печать. В течение недели вместо тебя будет назначен новый французский магистр. Ты больше не пользуешься защитой ордена и должен подыскать себе новое жилье в течение семи дней.

– Попробуй только отнять у меня Сет-Тур! Пожалеешь!

– Замок не твой – он принадлежит рыцарям Лазаря. Изабо живет здесь с позволения ордена. А тебе я дам последний шанс. Призываю тебя, Болдуин де Клермон, исполнить присягу, выступить на войну и повиноваться моим приказам, пока я не освобожу тебя.

Мэтью хорошо помнил эти слова, хотя давным-давно не произносил и не писал их. Орден, как и Диана, был у него в крови. Оживали позабытые умения и таланты.

– Рыцари не станут помогать своему магистру в несчастливой любви. Мы сражались при Акре[57], помогали альбигойским еретикам в борьбе против северян. Пережили падение тамплиеров, пережили победу англичан при Креси и Азенкуре. Нанесли поражение Оттоманской империи в морском сражении при Лепанто. Когда мы отказались сражаться, закончилась Тридцатилетняя война. Миссия братства – сделать так, чтобы вампиры сумели выжить в мире, где господствует человек.

– На заре ордена мы защищали тех, кто не мог сам себя защитить. Героическая репутация не была нашей главной целью.

– Отец поступил необдуманно, передав орден тебе. Ты идеалист – солдат, а не командир. Тебе духу недостает принимать трудные решения. – В словах Болдуина, несмотря на презрительный тон, сквозила тревога.

– Диана искала у меня защиты от своих соплеменников, и орден обеспечит ей эту защиту, как обеспечивал некогда Иерусалиму, Германии и Окситании.

– Все сразу поймут, что тобой руководят личные интересы. То же самое было в сорок четвертом, но ты тогда сказал «нет».

– Это было моей ошибкой.

Видя, как поражен Болдуин, Мэтью испустил долгий прерывистый вздох.

– Тогда тоже надо было действовать, не опасаясь последствий. Я сдержался, боясь выдать наши семейные тайны и вызвать гнев Конгрегации. Наши враги сочли это слабостью и нанесли удар снова, но теперь, когда дело коснулось Дианы, я своей ошибки не повторю. Колдуны вторглись в наш дом и похитили ее – это гораздо хуже того, как они поступили с Филиппом. Он в их глазах был всего лишь вампир, а Диана принадлежит к их племени. Они готовы на все, лишь бы понять, насколько велика ее сила.

Мэтью с нарастающей тревогой ждал, что ответит брат.

– Болдуин, – поторопила Изабо.

Глава семьи кивнул в знак согласия.

– Спасибо тебе. Какой-то колдун унес ее прямо из сада – когда мы ее хватились, все следы уже ветром сдуло. – Мэтью достал из кармана смятую карту. – Вот здесь мы еще не искали.

– А там, где отмечено, все обыскали? – спросил Болдуин, глядя на карту.

– Конечно же.

– Ты научишься когда-нибудь думать, а потом уже действовать? Пошли в сад.

Изабо и Марту не взяли, чтобы их запах не примешивался к следам Дианы. Как только сыновья вышли, Изабо затрясло.

– Это выше моих сил, Марта. Если они с ней что-нибудь сделали…

– Мы с тобой всегда знали, что рано или поздно что-нибудь подобное случится. – Марта погладила хозяйку по плечу и ушла на кухню, оставив Изабо сидеть у нетопленного камина.

Сверхъестественно зоркие глаза Болдуина вглядывались в надкушенное яблоко под листьями руты. Изабо поступила разумно, оставив его на месте, – оно помогло Болдуину увидеть то, что ускользнуло от внимания его брата. Слегка примятые стебельки руты привели его к другой грядке.

– Откуда утром дул ветер?

– С запада. – Мэтью, как ни старался, не мог понять, что обнаружил Болдуин. – Мы попусту тратим время – давай разделимся. Хочу еще раз проверить пещеры.

– В пещерах искать незачем. – Болдуин выпрямился, стряхивая с рук запах трав. – Колдуны не пользуются пещерами, в отличие от вампиров. Кроме того, ее унесли на юг.

– Но на юге ничего нет!

– Теперь нет, – согласился Болдуин. – Но что-то должно было остаться. Спросим Изабо.

Семья де Клермонов продержалась так долго, потому что каждый из них был одарен по-своему. Филипп, прирожденный вождь, умел сплотить вампиров, людей и иногда даже даймонов в борьбе за общее дело. Брат Хью усаживал враждующие стороны за стол переговоров и мог уладить самые непримиримые противоречия. Годфри, младший из трех сыновей Филиппа, был совестью де Клермонов и рассматривал каждый вопрос с этической точки зрения. Болдуин, семейный стратег, ясно видел достоинства и недостатки любого военного плана. Луиза, в зависимости от ситуации, исполняла роль наживки или шпиона.

Мэтью, как ни парадоксально, был среди них самым свирепым воином. На первых порах он сводил Филиппа с ума полным отсутствием дисциплины, но со временем образумился. Теперь, берясь за оружие, он сохранял полное хладнокровие, а упорство, с которым он шел к цели, делало его непобедимым.

Изабо недооценивали все, кроме Филиппа, который называл ее генералом и своим «тайным оружием». Она ничего не упускала из виду и помнила больше, чем Мнемозина.

В кухне Болдуин высыпал на стол горсть муки, начертил грубую карту Оверни, обозначил ямкой Сет-Тур.

– Куда могли унести колдунью, если похититель направлялся на юго-запад?

– Смотря с какой целью ее похитили, – наморщила лоб Изабо.

Мэтью и Болдуин обменялись безнадежными взглядами. Единственная проблема с «тайным оружием» состояла в том, что Изабо никогда не отвечала на вопрос, не задав перед этим своего.

– Подумай, Maman, – умоляюще сказал Мэтью. – Ее хотели забрать у меня, вот и вся цель.

– Нет, дитя мое. Разлучить вас можно было разными способами, но они нагло явились в мой дом и похитили мою гостью. Нанесли непростительное оскорбление нашей семье. Это как в шахматах. – Изабо провела пальцами по щеке сына. – Колдуны показывают нам, что они сильнее, и похищают Диану, чтобы ты уже не смог оставить их вызов без внимания.

– Пожалуйста, Изабо. Куда они ее дели?

– Между нами и Канталем только горы да козьи тропы.

– Канталь? – резко повторил Болдуин.

– Да, – подтвердила шепотом Изабо, поняв смысл этого восклицания.

В Кантале родился Герберт из Орильяка. Это его территория – если де Клермоны вторгнутся на нее, против них ополчатся не только колдуны.

– В шахматах это означало бы, что нам поставили шах, – мрачно заметил Мэтью. – Рановато как будто.

Болдуин кивнул:

– Значит, должно быть что-то еще.

– Только руины, – припомнила Изабо.

– Почему эта колдунья не смогла себя защитить? – сердито вздохнул Болдуин.

– Elle est enchante, – вытирая руки, буркнула Марта, которая как раз вошла на кухню.

– Девочку околдовали, – переглянувшись с ней, нехотя согласилась Изабо. – Мы с Мартой в этом уверены.

– Околдовали? – нахмурился Мэтью.

Наведение чар на кого-то из своих у колдунов считалось столь же тяжким преступлением, как нарушение чужих границ у вампиров.

– Да. Она не намеренно отказывается от магии. Ей не дают ею воспользоваться.

– Зачем это нужно? – недоумевал Мэтью. – Все равно что вернуть в джунгли тигра, вырвав ему зубы и когти. Зачем лишать кого-то способности защищаться?

– Желающих найдется много, как и причин, – пожала плечами Изабо, – а я не слишком хорошо ее знаю. Спроси у ее родных. Позвони им.

Мэтью достал из кармана мобильник. Мэдисон, как отметил Болдуин, значился у него в «быстрых вызовах», и трубку сняли на первом же гудке.

– Где она, Мэтью? Ей очень больно, я чувствую!

– Мы знаем, где искать ее, Сара, – заверил вампир, – но сначала я должен спросить у вас кое-что. Диана не использует свою магию.

– Она ею не пользуется со дня смерти родителей! При чем тут это? – Сара вопила так, что Изабо зажмурилась.

– Есть хоть малейший шанс, что Диану околдовали?

– Околдовали? – изумленно повторила после краткого молчания Сара. – Еще чего!

Раздался щелчок, и к разговору присоединилась другая колдунья.

– Я обещала Ребекке, что никому не скажу. Не спрашивайте, что и как она сделала, – я не знаю. Ребекка увидела что-то напугавшее ее до смерти. Она знала, что они со Стивеном не вернутся из Африки, и сказала, что обеспечит Диане защиту.

– Защиту от чего? – ужаснулась Сара.

– Не «от чего», а «до каких пор». – Эм еще больше понизила голос. – Ребекка сказала, что Диана будет под надежной защитой, пока не встретит своего возлюбленного из тени.

– Возлюбленного из тени? – повторил Мэтью.

– Да. Как только Диана сказала, что встречается с вампиром, я подумала, что вы и есть тот самый возлюбленный, но все происходило так быстро…

– Эмили, вы видите что-нибудь, способное нам помочь? Хоть что-то?

– Нет. Только мрак, в котором пребывает Диана. Она жива, – поспешно сказала Эм, – но сильно мучается и находится где-то не совсем в нашем мире.

Болдуин, прищурившись, взглянул на Изабо. Мать, хотя и могла вывести из себя любого, всегда задавала правильные вопросы. Отвернувшись, он переговорил с кем-то по собственному мобильнику и чиркнул пальцем по горлу, глядя на Мэтью.

– Я отправляюсь ее искать. Позвоню, когда будут новости, – заторопился тот и быстро повесил трубку, пресекая многочисленные вопросы Сары и Эм. – Где ключи?

– Успокойся и сядь! – приказал Болдуин, заораживая брату дорогу и пинком ноги пододвигая к нему табурет. – Назови мне все замки отсюда и до Канталя. Нам нужны только древние – те, с которыми Герберт хорошо знаком.

– О господи, Болдуин, не помню я. Дай пройти.

– Подумай как следует. Колдуны не утащили бы ее на территорию Герберта без веской причины. Раз Диану околдовали, то она и для них загадка. – Болдуин впервые назвал жену брата по имени. – Им понадобится время, чтобы эту загадку разрешить, и укромное место, чтобы вампиры не вмешивались. В Кантале пришлось бы отвечать перед Гербертом – значит они расположились где-то у самой границы. Думай. Ну, Мэтью! Ведь ты же почти все их строил!

Мэтью быстро перебрал в уме свои былые проекты, отбрасывая соседние или разрушенные до основания замки.

– Ла-Пьер, – выдохнул он.

Изабо стиснула губы, Марта встревожилась. Ла-Пьер считался самым неприступным замком в округе. Он покоился на несокрушимом базальтовом фундаменте, а стены могли выдержать любую осаду.

Громкий стрекот над головой заставил всех вздрогнуть.

– Вертолет ждал меня в Клермон-Ферране, чтобы отвезти обратно в Лион, – пояснил Болдуин. – Твой сад немного пострадает, Изабо, но тут уж не до сада.

Вертолет понес братьев через овернскую ночь, где единственными проблесками света были огни в окнах ферм. До старого замка пришлось лететь тридцать с лишним минут.

– Тут негде сесть! – прокричал пилот, с трудом различая очертания древних стен.

– А если там? – Мэтью, пытаясь разглядеть что-нибудь на стенах замка, показал на заброшенную дорогу.

Пилот, получивший от Болдуина указание садиться, повиновался не без опаски.

Футах в двадцати над землей Мэтью спрыгнул и помчался к воротам. Болдуин, испустил вздох, наказав пилоту ждать сколько потребуется, и прыгнул следом.

Мэтью был уже в замке и звал Диану.

– Господи, какого же страху она натерпелась, – прошептал он, не получив ответа.

– Есть два способа, Мэтью, – сказал Болдуин, крепко схватив его за руку. – Разделиться и обыскать все сверху донизу или остановиться на секундочку и подумать, где могли спрятать пленницу.

– Пусти! – Мэтью оскалился и хотел вырваться, но Болдуин не пустил.

– Думай! – приказал он. – Уверяю тебя, так будет быстрее.

Мэтью представил в уме план замка. Мысленно прошел парадные покои, башню, опочивальни, зал для аудиенций, главный зал, спустился в кухню, в подвал, в темницы…

– Каменный мешок, – ужаснулся он.

– Dieu! – изумился Болдуин, глядя в спину устремившегося к подземельям брата.

Что же в ней такого? Зачем колдуны, ее кровные родичи, упрятали Диану в шестидесятифутовый каменный мешок?.. Но если она им так нужна, они непременно за ней вернутся.

Болдуин ринулся вслед за Мэтью – он надеялся успеть и не дать колдунам завладеть сразу двумя заложниками.

Глава 31

Диана, пора вставать, тихо, но настойчиво твердил мамин голос.

Я свернулась клубочком и натянула лоскутное одеяло на голову, надеясь, что так она меня не найдет. Почему же так больно?

А ну, просыпайся, соня! – потянул за одеяло папа.

От радости я на мгновение даже забыла про боль. Отец зарычал, изображая медведя. Повизгивая и хихикая, я вцепилась в одеяло, но он его мигом сдернул.

Что-то было не так. Я открыла один глаз, ожидая увидеть свою комнату в Кембридже, с яркими плакатами и плюшевыми зверями, но увидела серые мокрые стены.

Отцовские глаза улыбались мне. Растрепанные волосы у него, как всегда, чуть завивались на концах, рубашка сидела криво. Я хотела обнять его за шею, но руки почему-то не слушались. Папа сам обнял меня, заслонив, как щитом, своим призрачным телом.

Какая приятная встреча, мисс Бишоп.

Он всегда говорил так, когда я забиралась к нему в кабинет или удирала из спальни, чтобы выпросить еще одну сказку.

– Я так устала.

Его нематериальная рубашка каким-то образом сохранила запах сигаретного дыма и шоколадных карамелек, которые он вечно таскал в кармане.

Знаю, но больше спать не годится. Папины глаза больше не улыбались.

Просыпайся живо! – вмешалась мать, пытаясь оторвать меня от отца.

– Сначала доскажи сказку, – потребовала я. – Только про хорошее, про плохое не надо.

Так не получится, сказала она.

Погрустневший отец передал меня матери.

– Мне нездоровится, – заныла я.

Я не могу не рассказывать про плохое, вздохнула мать, придется тебе послушать. Выдержишь, моя маленькая колдунья?

Подумав немного, я кивнула.

На чем мы остановились вчера? Мама села посередине каменного мешка рядом с призрачным монахом, и тот в изумлении отодвинулся в сторону.

Отец, прикрывая улыбку рукой, смотрел на мать так, как я смотрела на Мэтью.

Да, вспомнила. Диану заперли в темнице совсем одну. Она сидела там час за часом и думала, как ей выбраться. Вдруг кто-то постучал в окно – это был принц. «Я не могу выйти! Меня схватили колдуны!» – закричала Диана. Принц хотел выбить окно, но волшебное стекло даже не треснуло. С волшебным замком он тоже не сладил и прочную дверь не смог выломать.

– А он что, был не сильный? – Хилый принц меня мало устраивал.

Очень сильный, просто не волшебник. Тогда Диана увидела в потолке маленькую, только-только протиснуться, дырочку. «Взлети на крышу и вытащи меня», – сказала она принцу, но принц не умел летать.

– Потому что не был волшебником.

Монах крестился при всяком упоминании магии и волшебства.

Правильно, но сама-то Диана помнила, что когда-то умела летать. Увидев на себе краешек серебряной ленты, она потянула за него. Лента сразу размоталась. Диана подкинула ее к потолку и взлетела следом, протиснулась в дырочку и поднялась прямо в ночное небо. «Я знал, что у тебя получится», – сказал принц.

– И они жили долго и счастливо, – уверенно завершила я.

Да, мама, улыбаясь грустно и ласково, посмотрела на папу – смысл таких взглядов доступен лишь взрослым, но не детям.

Я счастливо вздохнула, не обращая внимания на саднящую спину и прозрачных дяденек с тетеньками.

Пора, сказала мать отцу.

Он кивнул. Наверху кто-то грохнул деревянной крышкой о камень, и голос Мэтью позвал:

– Диана!

Облегчение нахлынуло на меня вместе с адреналином.

– Мэтью! – прохрипела я еле слышно.

– Я сейчас спрыгну к тебе!

Эхо от его голоса больно отдавалось у меня в голове. Я стерла со щеки что-то липкое – в темноте не было видно что.

– Нет, – возразил чей-то голос, довольно грубый. – Если спрыгнешь, я не смогу тебя вытащить. Надо действовать быстро, пока они за ней не вернулись.

Я пыталась разглядеть, кто это говорит с Мэтью, но видно было только бледный кружок в вышине.

– Послушай, Диана, – уже не столь громко крикнул Мэтью, – ты должна взлететь наверх из этой дыры. Сможешь?

Сделай это, сказала мать. Пора тебе проснуться – не нужно больше скрывать, что ты колдунья.

– Думаю, да. – Я попыталась встать, но правая нога подкосилась. – Там Сату точно нет?

– Здесь только мой брат, Болдуин. Взлетай, и мы тебя заберем.

Он и его спутник о чем-то сердито заговорили. Какой еще Болдуин? Хватит с меня незнакомцев – я и Мэтью-то не совсем доверяла после того, что наговорила мне Сату. Мне захотелось спрятаться.

От Мэтью не спрячешься, сказала мать, печально улыбаясь отцу. Он всегда тебя найдет. Доверься ему – он тот самый, кого мы ждали.