Постапокалипсис, в котором я живу Грин Алла

Неслучайное знакомство

На маленькой ладони ребенка лежала пара камней-сережек. Обрамленные тонкой золотистой каймой, камни отбрасывали блики в глаза, насыщая отраженное в них солнце зеленью.

Настоящие изумруды, подумал тогда Марк Кассель и пристально вгляделся в усыпанное веснушками лицо мальчика. Его светлые глаза излучали неподдельную чистоту – так могли смотреть только глаза ребенка.

На вид мальчику было лет двенадцать, но кто знал, сколько лет скрывает его неестественная худоба.

– Что это? – лениво спросил Марк.

– Сережки моей бабушки, – доходчиво разъяснил мальчик.

– Тогда иди и верни их старушке.

– Не могу, – произнес тот. – Бабушка уже умерла.

Марк подумал, что даже мертвой они нужнее ей, чем ему. Он понятия не имел, где сможет найти покупателя на изумруды; придется ехать в Каприс или Фелис, но вряд ли и там найдется кто-то. В Понтарексе они были бы востребованы, но дурацкий непроницаемый купол лишает любой возможности туда проникнуть.

– Но если ты не возьмешь сережки, то как я получу твою помощь? У меня больше ничего нет.

Марк покачал головой.

– Кому по-твоему я должен их продать? – сказал он. – Здесь даже хлеб дороже изумрудов.

Парень поник взглядом. Марк посмотрел на часы: стояло скучное утро. Он решил спастись от грядущего безделья.

– Ладно, и чего же ты хочешь?

– Ну… познакомь меня с девушкой, – сказал мальчик.

Марк коротко усмехнулся – серое утро набирало весьма забавные обороты.

Неделю назад он вернулся из Нефритовой Долины, и теперь имел заслуженный отпуск, каждый день из которого ничем не отличался от предыдущего. На дворе стоял разгар жаркого лета, почти никаких инфекционных заболеваний и пациентов. И хоть бы что-нибудь случилось из ряда вон выходящее, думал он.

В тот день его мольбы были услышаны.

Марк еще раз взглянул на сережки. Они, и правда, были ему ни к чему, разве что они смогут стать подарком для Реджи. Она девочка, а значит, должна прыгать от радости. Только бы он сумел объяснить ей, что такое изумруды.

– По рукам, – согласился Марк.

– Только мне не нужна любая девушка, – решительно заявил мальчик. – Мне нужна одна очень-очень особенная.

Марк снова усмехнулся. Что-то было необычное в этом пареньке.

– Очень интересно, – сказал Марк, – Ну, и кто же она такая?

Мальчик протянул худощавую руку в сторону рынка, через дорогу – в многочисленных лавках бурлила жизнь. Тощий палец указал на девушку среднего роста, блондинку, не совсем высокую; она стояла, повернувшись к ним спиной и беседовала с продавцом тканей. Вдруг прохожий задел ее плечом, и обернувшись, девушка провела прохожего сердитым взглядом. Марк успел рассмотреть ее лицо – ей, на вид было лет шестнадцать. Затем он глазами скользнул по ее фигуре: ему подумалось, что через пару лет она будет самой красивой девушкой в округе, хотя, скорее всего, уже и сейчас от ухажеров отбою нет. Раньше он никогда ее здесь не видел.

– У тебя недурной вкус.

Девушка направилась к соседней лавке. Взгляд Марка невольно задержался на ее талии.

– Она старовата для тебя, не находишь? – сказал он мальчику, когда смог оторваться от незнакомки.

– Но я люблю ее! – воскликнул парнишка.

Марку захотелось усмехнуться, но вместо этого он протянул тихо, себе под нос:

– Не удивительно. Я, кажется, тоже.

Марк немного поддел подростка:

– Допустим, ты ее любишь, но ты ведь даже ее не знаешь. Вдруг она плохая? Красивые люди всегда злые. Вот, посмотри на меня – я очень плохой и злой.

– Она не такая, – воскликнул мальчик. – Я знаю ее. Она самая-самая добрая! Мой брат ходит с твоей сестрой в один класс, и я часто бываю у тебя дома, когда ты на работе. Пару раз она приходила и покупала у твоей сестры какие-то травы.

Марк припоминал его лицо и теперь понял, откуда его знает. Парень и правда бывал у них дома, поэтому и подошел.

Но где его самого носило, когда эта красотка приходила в гости?

Мальчик воодушевленно вздохнул, видимо воссоздавая в памяти лицо блондинки.

Марк еще раз посмотрел вслед незнакомке и с отвлеченным сознанием спросил мальчика:

– Так почему же ты не попросил Реджи вас познакомить?

– Ну, я стесняюсь заговорить и с Реджи тоже. Я стесняюсь всех девчонок, – потупил взгляд мальчик.

Марк склонился над ним и посмотрел в глаза очень внимательно.

Он мысленно отдавал мальчику должное: такие порывы, да еще и в столь раннем возрасте, заслуживали похвалы. Внутри паренек был определенно взрослее, чем снаружи, и Марку невольно вспомнились свои четырнадцать-шестнадцать лет. Марку вспомнилась его первая девчонка: волосы у нее были черные и густые, а лицо смуглое и загорелое, как у него самого. Она была на три года старше, и, позволяла себя много где целовать. С тех пор у него не было недостатка в женском внимании – ему не приходилось робеть при виде девушек.

Марка резко одернул мальчик. Тот так же резко оживился и спросил:

– Так, значит, ты готов получить ее прямо сейчас?

– Сейчас? – сказал он, заволновавшись.

Марк снова поймал взглядом блондинку и хитро сощурился:

– Видишь сумку в ее руках? Я выхвачу ее, как будто вор, а ты догонишь меня и как герой вернёшь украденное, идет?

– Идет, – кивнул мальчик. – А что потом?

– Потом вы пообщаетесь о чем-нибудь, ведь она будет обязана тебя отблагодарить.

Марк знал наперед, что у паренька нет шансов.

Щеки мальчика запылали красным:

– Только не беги слишком быстро, – попросил он.

Марк в последний раз ему усмехнулся, а затем ободряюще хлопнул по плечу и повел его через дорогу. Они обогнули рынок, и Марк оставил мальчика за углом, а сам вернулся обратно, ко входу.

Минув несколько лавок, он оказался рядом с незнакомкой; она задумчиво перебирала ткани: ее правая ладонь мягко скользила по шерстяным платкам, а в левой колыхалась тряпичная сумка. Вокруг пахло мелиссой, иссушенной на палящем солнце – лавка с платками находилась рядом с лавкой трав.

Один напористый рывок – и сумка оказалась в цепких руках Марка. Девушка тонко взвизгнула, и Марк принялся уносить ноги.

Расталкивая прохожих, он устремлялся к дороге, которая должна была привести его к мальчику, но внезапно в голову Марка закралась ясная мысль: почему он вообще решил, что она за ним побежит? Наверное, эта неженка так и стоит там, и, разводя руками, ждет помощи.

Марк обернулся – к его облегчению, незнакомка неслась за ним, словно ветер. На лице Марка просияла улыбка – да! Взглянув на нее всего один раз, он уже знал: она побежит, не раздумывая. Что-то чувствовалось в ней необыкновенное, что-то отличное от остальных.

Она кричала ему вслед:

– Беги скорее, наглый вор! Догоню, и тебе не поздоровится!

Марк от этих слов заулыбался еще ярче. Тем временем ее слова были правдивы: она не врала насчет того, что догонит. Уносясь от нее, он частенько оглядывался назад – она оказалась для девчонки слишком быстрой. Марку даже пришлось немного ускориться, и, идя на этот шаг, он понимал: теперь мальчишка ни за что его не догонит. Ну и черт с ним! Черт с этим мальчишкой.

Вот, она уже дышит ему в спину и только пара метров отделяет их друг от друга. Минуется угол, за которым прячется паренек, оттуда, похоже, даже не думающий выбегать. Одно неудачное движение – и Марк наступает на мякоть от раздавленного спелого яблока. Ботинком он неуклюже скользит по старому асфальту, резко падает и теперь рыхлит подбородком обочину; переворачивается на лопатки и не успевает опомниться, как лежит, прижатый к земле телом незнакомки.

Она невольно навалилась на него, столкнувшись, и мягкие белые волосы чуть коснулись его лица. Он ощутил на себе ее теплое дыхание: пышная грудь поднялась и опустилась. В следующий миг их взгляды соприкоснулись – он увидел смелые и решительные глаза.

– Отдай мою сумку! – потребовала она.

– Ты очень красивая, – шепнул Марк, как зачарованный.

Его взгляд скользил по ее гладкой коже, пухлым губам, а главное – глазам, зеленым, как те изумруды.

Незнакомка вскочила на ноги и проворно потянулась за сумкой. Марк поднялся за ней вслед, но и не думал сдаваться. Ему встречалось много разных девчонок, но ни одна из них не была похожа на эту.

– Ну же! Верни! – яростно прокричала она.

– Сумка теперь моя, – заявил Марк. – Я ее украл.

– В смысле?! – удивилась девушка и замерла с изумленным выражением лица.

Ее брови нахмурились, а губы задумчиво сложились трубочкой. И Марк, не медля, рывком потянулся к ее губам. Это было лишь мгновение, длящееся не больше секунды, но он запомнил его надолго, как и то, что было после него.

Резкая боль, отчетливо слышимый хруст – она зарядила ему кулаком прямо в нос. Марк согнулся от боли, и чуть склонившись над ним, незнакомка произнесла:

– Тебе следовало обокрасть кого-нибудь другого.

Откуда ни возьмись, появился уже позабытый мальчишка. Он прибежал, и совсем запыхавшись, оперся ладонями на коленки, пытаясь отдышаться.

– Мы так не договаривались! – воскликнул он, жадно хватая ртом воздух.

И опять на ее лице вспыхнуло удивление: нахмуренные брови и губы трубочкой.

– Не договаривались?! – повторила она, уставившись на мальчика. Тот не ответил, а только смущенно опустил взгляд в пол.

Марк Кассель рассмеялся: глупый мальчишка, замечательная ситуация, но как жаль, что все подошло к концу. У него был переломан нос, и алая струя крови проворно бежала к подбородку. Он попытался остановить кровь и зажал ноздри пальцами, и из рук у него резко испарилась сумка. Силой выхватив ее, девушка окинула строгим взглядом обоих – его и мальчика, и, развернувшись, поспешно пошла обратно в сторону рынка, не обронив напоследок ни слова.

– Скажи хоть, как тебя зовут! – крикнул ей вдогонку Марк.

Она не обернулась.

– Ее зовут Ева Гордон, – раздосадовано протянул мальчишка,– и мне снова не удалось с ней познакомиться.

Беженцы

С тех пор, как с горизонта исчез Волчий Ручей, а за ним и Эйвери, исчезли и высокие горные вершины. Впереди распростерлись холмы, густо устланные белым снегом.

Без особых происшествий выдалась поездка в Верес, однако не совсем радушным был прием в покрытом пеплом Аппере – пустынный город встретил своим одиночеством. Мертвое место. Сплошь и рядом разруха, развалины да истлевшие дома – вот и все, что осталось от былого бурления жизни.

Так ли сейчас выглядел Город Гор?

Двигаясь дальше уже к глубокой ночи, люди, чьи домом теперь стал белый автомобиль, очутились в Мерибеле. На Рори Аллена поездка начинала действовать неблаготворно – Верес, Аппер, в котором около полугода тому назад он чуть не погиб во взрывах, Мерибель – все эти города невольно нагоняли на него тоску, и теперь он все чаще начинал думать о своей пропавшей матери и о том, как попытки найти ее потерялись где-то между названий этих городов.

Следующий день был дорогой в Волот. Проведя здесь одну ночь, обитатели белой машины наутро понеслись в Осово. Миновав поделенное надвое широкой рекой Красноводье, а затем, проехав и Багнелл, они, наконец, очутились на равнине, которая устремляла их путь далеко на север, к сущему холоду и лютой зиме.

Марк Кассель, сдавшись силам скверной погоды, решился все же поверх любимой им кожаной куртки набросить что-нибудь потеплее. Раздобыв на одном из рынков Выгора черную медвежью шубу, он убил сразу двух зайцев: укрылся от вездесущего холода и в который раз вызвал гнев Рори Аллена.

– Ты хоть понимаешь, что в Северном Аркаде медведь – это священное животное?

– Аллен, а ты серьезно думаешь, что мне есть хоть какое-то дело до этих чокнутых фанатиков?

– Они снесут тебе голову, как только ты ступишь в этой шубе на их землю.

– А как тебя касается эта проблема?

– Она касается всех, если ты едешь с нами.

– А может, есть другая причина?

– Например?

– Тебя самого бесит, что я в этой шубе. Гордон, сколько месяцев ты сказала твой дружок провел в Аркаде? Около полугода? Присмотри за ним. Меня настораживают его интересы.

Не самая благоприятная атмосфера царила в те дни в автомобиле: Кассель с Рори вечно собачились по любому поводу, а чаще – вовсе без него. Марку это доставляло какое-то особое удовольствие, а Рори просто не мог пройти мимо его подколок и, будучи по натуре вспыльчивым, он с умелой подачки Марка взрывался на ровном месте.

Устав разнимать их перебранки, Ева, в конце концов, оставила глупую затею, хотя бы временно, но примирить их, и во время поездок, по большей части сидела насупившись и отвернувшись к окну; сверлила недовольным взглядом стекло.

Артур не участвовал во всеобщем переплетении страстей – он молча таращился на страницы своего блокнота и увлеченно водил карандашом по строчкам, царапая беглые неровные буквы.

– Что ты делаешь? – спросила его в один из таких дней Ева.

– Веду дневник: описываю наш путь и все, что с нами происходит.

– Ты никогда раньше не вел дневников.

– Раньше в этом не было необходимости.

– А теперь разве есть?

– Теперь я должен записывать нашу историю.

– Артур, она не такая уж и интересная.

– Она важная. Ты только представь: наш путь в Большую Медведицу – это начало новой человеческой истории, а время, в которое мы живем – переломный момент вирусной эры, и когда-нибудь в будущем на основе этого дневника люди будут сочинять книги и писать учебники.

– Ох, Артур. Мы всего лишь едем – едем неведомо куда…

Артур кивал ей, словно не вдумываясь в смысл ее слов, и продолжал писать.

Когда выезжали из Волчьего ручья, Ева рассказала Артуру и Рори о разговоре с Марком, о том, что приемник нужен Большой Медведице. Рори об этом ничего не знал, а тем более не был в курсе, что кому-то в ордене было известно имя Артура Дюваля или что кто-то из ордена хочет с ним поговорить.

«Я думаю, Кассель просто врет нам, – сказал тогда Рори.

– Но зачем? – спросил Артур.

Артур на секунду задумался – мысли потекли в его голове рекой. Неужели его приемник кому-то показался полезным? Нет, ну он ведь просто ловит понтарексийские сигналы для телевизоров на большом расстоянии. Хотя, при определенных условиях… Артур выдохнул и решил, что рискованно для самого себя об этом думать. Уловить частоту понтарексийского купола? Ему только казалось. И это были всего лишь неудачные проявления его богатого воображения.

Вид у Рори был напряженный.

– Я не знаю, что он задумал.

– Но он просил меня поговорить с тобой, Артур, – сказала Ева. – Он хочет, чтобы по приезду в Аркад ты встретился с этой Урсулой.»

Они продолжали путь, не будучи уверенными, что на самом деле ожидать от этой поездки.

Но Ева Гордон уже начинала догадываться.

Чувство непривычной беззвучной пустоты, зародившееся в ней во время отъезда из Города Гор, усиливалось по мере того, как они покидали очередной город.

Эта пустота была похожа на тупую ноющую боль, или же на тягучее липкое разочарование, от которого она никак не могла отделаться.

В ее голове неустанно прокручивались мысли о ее настоящем, прошлом и будущем – ни одно из этих времен не вселяло надежды на желанное спокойствие. Неопределенность будущего и потери прошлого делали ее настоящее невыносимым.

Она часто думала о людях, которых ей больше никогда не удастся повстречать. Игорь Горский, семья Халецких, Фостеры – Дик и Оливер с их странной злобной матерью Теодорой, Джонсоны, Чанги, а так же Фараон и Дунай Рэнкины. Старик Карл Понд. Лука Пози. Где теперь они все?

Она часто ловила себя на мысли, что ей хочется поговорить с Дунаем. Ей его теперь очень не хватало. Раньше они много времени проводили вместе в сторожке или в пути на рынок в Ату. Ева подумала об Ате… Возможно, она больше никогда туда не вернется. И точно больше никогда не зайдет в дом Касселя, к его сестре Реджи, за травами. Возможно, она больше никогда не увидит всех этих незнакомых городов, потому что в дороге назад не будет необходимости. Потому что возвращаться некуда.

– Как думаешь, мы когда-нибудь еще встретим людей из Города Гор? – спросила Ева тихо у Артура, во время очередной остановки на обочине, возле заснеженного леса.

Марк курил, а Рори возился с хворостом, упорно предостерегаясь, что он может понадобиться.

– Возможно. – Артур все еще, подложив под тетрадь свой компьютер, выводил строчки. – Но почти все бежали в Барреру.

В противоположную от Понтарекса сторону, еще дальше, надеясь, что расстояние убережет их от беды.

– А Дуная и Фараона увидим?

Артур знал, что означает этот вопрос на самом деле: «живы ли они еще?»

Рука Артура на мгновение остановила пишущий карандаш.

– Надеюсь, – сказал он.

Но каждый из них понимал: им не удалось защитить Город Гор от самолетов, и все, кто остался за него сражаться, пали, вместе с ним.

И слава небу, что Фараон Рэнкин убедил их уехать. И Еве уже совсем не хотелось вспоминать те доводы, которые ему пришлось использовать. Слава ему и Игорю.

До Северного Аркада оставалось чуть меньше двух недель. Почти половина пути была пройдена, но перед въездом в Митчелл случилась заминка – прямо перед воротами заглох автомобиль. Очередь, упорно стремящаяся до заката пробраться внутрь города, тянулась с дороги бесконечной вереницей, и прежде, чем оказаться впереди нее, белому автомобилю пришлось вытерпеть более трех часов ожидания, чтобы в самом конце заглохнуть.

Артур с Рори и Марком хлопотали над капотом. Ева Гордон терпеливо ждала. Когда они закончили, Ева обрадовалась только тому, что хотя бы здесь они не спорили и сразу пришли к единому выводу. Только вот других поводов радоваться не оказалось – придется оставлять машину и дальше двигаться на своих двоих, потому что на поиск деталей уйдет несколько дней, а Марк вызвался меньше чем через час найти машину взамен этой.

Простояв почти три часа в очереди, Ева успела наслушаться голосов, мимоходом влетающих в окно, и теперь была точно уверена: в Митчелле сейчас не безопасно. Все эти люди, стоящие в очереди – беженцы, и поток их идет из Флера, соседней деревни, которую несколько дней назад постигла та же печальная участь, какая постигла и Город Гор.

Эти люди боялись быть беженцами, беженкой была и сама Ева, однако она не очень пока что понимала, чем это может для нее обернуться, но боялась тоже. Раньше это слово – беженец – мало что дня нее значило, но чем дальше они ехали, тем ближе их автомобиль подбирался к Аркаду, от которого до Понтарекса было рукой подать.

Они подбирались все поближе к врагу, а расстояние вообще штука странная – живя в Городе Гор Ева и думать не думала, что существуют Возмездия, а в Патоке, находящейся совсем рядом, от Возмездий уже умирали люди. И, наверное, как это ни прискорбно, чем дальше они будут ехать, тем больше других миров откроется перед ними, более страшных миров, в которых Возмездия – не предел, с более сложными и жесткими устоями, с еще большими ужасами и страданиями, и, скорее всего, «беженство», ранее не означавшее ничего, постепенно тоже станет чем-то весомым и значительным, сверхопасным.

Взгромоздив на плечи сумки и уплатив налог за пересечение границы, все четверо миновали ворота и устремились вглубь города с надеждой отыскать подходящее место для ночлега.

С первого взгляда город показался беспокойным. И это впечатление не было безосновательным. Он был густо заполнен людьми; здесь было много беженцев, были раненые люди и дети, истощенные от голода. Казалось, что воздух вокруг горячий и спертый; он трудно набирался в легкие.

Кругом было пасмурно; солнце, еще час назад проглядывающее из-за плотных облаков, теперь наглухо потухло за тучами. Сквозь непрерывный говор людей, заполоняющих до отказа серые улицы, можно было услышать громкий раскатистый лай собак, рождающий в груди у каждого слушателя чуть заметную тревогу.

В кишащей толпе, посреди людей, далеко от них самих, Ева видела солдат, которые держали этих псов на привязи. Будучи с первого взгляда спокойным, нередко какой-нибудь пес вдруг подрывался и, скалясь, кидался в след мимо проходящему человеку. Испуганного прохожего скручивали солдаты и уводили в сторону – туда, где стояли большие военные машины.

– Что они делают? – спросила Ева, глядя на одну из повторяющихся картин.

– Просто держись подальше от собак и как можно глубже в толпе, если не хочешь оказаться на их месте, – послышалось от Касселя.

– Это они беженцев забирают? – воскликнула Ева.

– Спокойно, – сказал Рори, притормаживая и равняясь с ней, – нас это не касается.

– Но мы тоже беженцы, – шепнула она испуганно. – Какая разница кого брать?

– Успокойся. Солдаты ищут флерцев. Им нет дела до кого-нибудь еще.

– Но эти псы, – протянула она упрямо.

– Не думаю, Ева, что здесь все дело в псах.

Артур тоже выглядел довольно напряженным.

– Зато я думаю, – согласился он. – Посмотрите сами: сначала лает пес, потом начинается преследование. Как будто животные лучше солдат знают, кого нужно брать.

– И как, по-твоему, псы разбирают, где беженцы, а где нет?

– Не знаю, – задумчиво протянул Артур. – Просто посмотрите на глаза. Свинцовые, ледяные. Уж прямо жутко!

Кассель, опережавший их на шаг, резко обернулся.

– Вам что, нечем заняться? Хватит привлекать внимание.

Ева послушно отцепила любопытный взгляд от белой короткой шерсти, от поводков, от солдат, от этих отлитых серебром глаз. Словно глаз самой смерти.

Они ускорили шаг.

Через две улицы, за рынком, где и народу было поменьше, и не слышалось лая собак, они решили остановиться, чтобы переговорить о ночлеге или хотя бы о месте, в котором они смогут быть в безопасности, пока не найдут ночлег. И еще нужна была новая машина. День спешил смениться вечером, солнце не станет ждать и через пару часов его слабые лучи потонут за горизонтом. И Ева уже начинала хотеть есть.

Было решено разделиться, чтобы отправиться на поиски автомобиля и комнаты одновременно. Только Артур, как всегда руководствующийся логикой, не поддержал эту идею. Он говорил, что разумнее сначала найти место и укрыться в нем, а затем, отправить Касселя за автомобилем, ведь ему ничем не грозит лишняя встреча с солдатами, ведь он не беженец, его дом – не Город Гор. Но Рори, руководствуясь затмившей его неприязнью к Марку, резко воспротивился этой идее и сказал, что пойдут все.

– Встречаемся на этом же месте через час, – сказал Рори.

– Ладно, – согласилась Ева. – Если вы с Артуром ничего не найдете, у нас будет хотя бы машина.

Рори кивнул, но прежде, чем отпустить ее с Касселем, все же попросил подождать минуту.

Вдвоем они отошли в сторону, сойдя с тротуара, заляпанного черной грязью.

– Хочешь, все-таки, я пойду с ним? Или Артур?

– Нет, – отрезала Ева.

Взгляд Рори был холодным.

– Не беспокойся, – сказала она. – Если пойду я, будет проще.

– Он мне совсем не нравится, – откровенно признался Рори.

– Знаешь, мне вообще-то тоже.

У Рори был весьма раздраженный вид.

– Напомни, почему мы вообще взяли его с собой?

Ева задумалась.

– Он был единственным, кто заставил тебя оставить Город Гор.

Рори кивнул несколько раз подряд, глядя вниз.

– Хорошо бы теперь как-нибудь избавиться от него.

– Я того же мнения. – Она мельком обернулась на Марка, стоящего за спиной. – Как он все-таки заставил тебя уехать, Рори?

– Сейчас это не важно. Скоро встретимся. Чтобы он ни сделал, только скажи мне, и я разберусь.

Ева и Рори вернулись к остальным. Когда разделили сумки, пришло время расходиться в разные стороны.

– Кассель, ты отвечаешь за Еву, – напомнил строго Рори.

Марк взгромоздил на спину сумку и безмолвно пошел вперед, не оглянувшись.

В этот миг Ева почувствовала, что пойти с Касселем было плохой идеей, но пути назад уже не было. Она подняла рюкзак и так же молча пошла за ним, понимая, что не поспевает за его быстрым шагом.

Пока они шли, Ева озиралась по однотипным бедным улицам. В этой части города, удаленной от центра, куда они устремились с Марком, было намного спокойнее и тише, но мрачные здания, потемневшие от копоти и дыма, все равно нагоняли на нее усталость и тоску.

Из ее мыслей не уходил холодный взгляд Рори, когда они вели разговор о Марке. И Ева вспоминала, каким Марк Кассель был в баре. Когда напился и начал к ней приставать. Она не забывала об этом случае, а просто на время сделала вид, что ничего не произошло; ведь расскажи она Рори или Артуру – и тонкая спасительная ниточка, на которой держится подобие спокойствия, окончательно оборвется. К тому же, она все еще помнила, как Марк Кассель бросился в схватку с рожденным, не думая, должен ли он помогать кому-то или нет. И теперь Ева молчаливо за ним наблюдала, пытаясь понять, проявит ли он себя еще раз с подобной стороны. Однако с того момента прошло много времени, его поведение не менялось в лучшую сторону, и от него все начали заметно уставать. А ведь где-то, в глубине души, он, скорее всего, был еще хуже, чем казался.