Рок-звезда Истон Биби
«Не-а. Ганс все равно бы победил. Вчистую. Ты его видела? Он же потрясающий. Особенно в сравнении с чьей-то чужой ширинкой».
«Туше».
Еще кто-то схватил меня за запястье. Даже не глянув, я выдрала руку.
«Не надо было мне с ними ехать. Это была дурацкая идея».
«Ага. Может, пока не стоит ходить на их концерты за пределами города».
«Нет, ну правда. Ты сегодня швырнула Гансу в голову бусами. Что, на хер, с тобой не так? А если бы ты в него попала?»
«Но я же не попала».
«Ну, а если бы?»
«Слушай, никто не видел, что это я, так что можно считать, что этого не было».
Я обошла какого-то придурка, пытавшегося со мной заговорить, и перебежала через перекрытый для парада перекресток.
«Этот мужик что, правда спросил, не хочу ли я развлечься? Можно подумать, я тут пытаюсь снять проститута».
Я накинула на голову капюшон толстовки «Фантомной Конечности», чтобы казаться менее доступной.
«Может, он просто хотел предложить тебе кокса?»
«Ага, может, но я не хочу проснуться завтра в ванной, полной льда, и без одной почки».
Я перешла еще один перекресток и увидала перед собой огромное трехэтажное здание, которое, казалось, занимало целый квартал. Балкон второго этажа был весь затянут радужной материей, из каждого окна раздавалась пульсирующее тяжелое техно, и на балконе танцевало столько людей, что все это напоминало какой-то психоделический человеческий муравейник.
Я было задумалась, не отыскать ли мне в сумке права старушки Джолин Годфри, чтобы посмотреть, что у них там внутри, но тут мое поле зрения внезапно перекрыл мужской силуэт. Его незваные губы впечатались в мой рот и тут же отстранились, этакий поцелуй на ходу.
Когда я поглядела на него, у меня отвисла челюсть: это существо было как будто вырезано из мрамора – твердого, безупречного мрамора без единого волоска – и затянуто в узкий, очень секси костюм ангела. Под костюмом я подразумеваю белые стринги, пару огромных крыльев из перьев и светящийся нимб. Ангел стоял рядом с таким же прекрасным существом в дьявольской версии наряда, и оба эти пупсика смотрели на меня, хихикая, как третьеклассницы.
Откинув капюшон, я уставилась на них, стараясь казаться возмущенной. Хотя на самом деле мне, скорее, понравилось это странное, непрошеное внимание. Но они не должны были об этом догадаться.
Едва я открыла лицо, ребята перестали хихикать. Дьявол ахнул и прижал руку ко рту, а потом заржал еще громче.
– О господи, детка! Прости! – заверещал Вельзевул, мелькая передо мной светящимися красными рожками. – Мы думали, это…
– Кто-то другой, – перебил его мускулистый Ангел, тыча приятеля локтем под ребро.
Я скрестила руки на груди и приподняла бровь, на сей раз оскорбившись по-настоящему.
– Вы подумали, я выгляжу, как мальчишка, да?
– Что? – заверещал Черт, перенося руку ото рта к сердцу. – Нет, никогда!
– Неважно. Это ничего. Меня не в первый раз целуют геи.
– А с чего ты взяла, что мы… – Ангел даже не смог договорить до конца свой вопрос, фыркнул и зашелся хохотом. Нимб и крылья мелко затряслись.
Черт посмотрел на своего компаньона и сказал, ухмыляясь:
– Ты уж извини. Слишком много фейской пыльцы.
Выпрямившись, Ангел уперся руками в узкие бедра. Несколько раз глубоко вдохнув и шмыгнув носом, чтобы успокоиться, он озарил меня страшно хулиганской для нимбоносца улыбкой и спросил:
– Не хочешь немного?
Я лично всегда подозревала, что дьявол и ангел, сидящие у меня на плечах, были голубыми мужиками в стрингах и под кайфом. Я только никогда не думала, что встречусь с ними в реальной жизни. Несколько минут спустя я вовсю отплясывала на танцполе самого большого ночного клуба для геев на юго-востоке США, с башкой, полной «фейской пыльцы», появившейся из пробирки, висящей на шее настоящего Ангела.
– Обожаю Марди Гра! – заявила я, извиваясь под диско-шаром в такт какой-то безумной музыке.
Когда диджей начал ставить что-то уж совсем невозможное из своего каталога, а мои небесные друзья начали всерьез трахаться прямо тут же, я решила, что и мне пришло время сделать «пока-пока».
Ну или, по крайней мере, выйти наружу перекурить, пока не начнется музыка получше.
Когда я шла к двери, все вокруг казалось мне поставленным на быструю перемотку – мои мысли, движения, время. Приплясывая на месте, я полезла в сумку за сигаретами, но вместо них нашарила свой телефон.
«А, ну да. Эта штука. Наверно, стоит ею воспользоваться. Интересно, ребята уже вернулись к нашему фургону? Интересно, Ганс вообще помнит, что я тоже тут? Или продолжает где-то там судить соревнование мокрых сисек?»
Когда я нажала кнопку, освещающую экран, из моего горла вырвался хриплый истерический вскрик.
И не потому, что у меня было восемь неотвеченных звонков и пять сообщений.
А потому, что на часах было 23:11.
«Одиннадцать одиннадцать».
«Загадывай желание», – сказал голос внутри меня.
И я, закрыв глаза, загадала про Ганса. Нет, Ганс и так был моим. Я загадала про ГДЧ. Чтобы он видел меня так же, как Ганс Оппенгеймер. Чтобы он иногда мог отрываться от своей музыки и понимать, что я тоже тут. Чтобы он играл для меня, вместо того чтобы рядом со мной играть самому себе.
Открыв глаза, я нажала пальцем на зеленую кнопку, чтобы прослушать свои сообщения, но меня остановил донесшийся откуда-то издалека звук моего имени. Я готова была поклясться, что слышу его даже сквозь уличный шум и ритмичную музыку, вылетающую из дома позади. Насторожив уши, я прислушалась.
Как раз когда я уже собиралась списать это на смесь кокса с виски-колой, я услышала его снова. Казалось, его кричат в мегафон где-то очень далеко.
Привстав на цыпочки, я огляделась по сторонам, но не увидела никого знакомого. И тут я услышала это снова. Уже громче:
– Если кто-то – неразборчиво – пьяную девушку – неразборчиво – Брук Бредли – тут я тоже не разобрала – на эту платформу за вознаграждение.
«Платформу? Вознаграждение?»
Я подпрыгнула как можно выше, чтобы увидеть что-нибудь поверх толпы, и точно – там, кварталах в четырех, торчала голова гигантского шута, разделяя пьяную толпу на Бурбон-стрит, как Моисей, разделяющий море.
Я кинулась бежать, перепрыгивая через блюющих девушек и отпихивая рукастых козлов.
– Ребята, если кто-нибудь видел мелкую пьяную девушку с короткими светлыми волосами по имени Брук Бредли, приведите ее на эту платформу за вознаграждение, ладно?
Это был голос Трипа, и он кричал ни в какой не в мегафон, а в свой микрофон!
– Я тут! Ту-у-ут! – Я замахала рукой на бегу, придерживая другой рукой ремень своей сумки.
Я видела, как тут и там на меня оборачиваются с мыслью: «О, это та самая. Я могу вернуть ее и получить…»
Но пока их дряблые, расслабленные мозги собирались с мыслями, я была уже далеко.
– Эй, Новый Орлеан, в чем дело? Вы что, не можете помочь нам отыскать малышку-блондиночку по имени Брук Бредли? Если вы поможете, Бейкер лично вам отсосет.
– Ганс! Ганс! – я наконец протолкалась сквозь людей, окружавших платформу, и подняла обе руки. – Ганс! Я тут, внизу!
До того момента, как Ганс перегнулся с края платформы, все вертелось, как в ускоренной перемотке. А потом вдруг переключилось на замедленный режим. Лохматые черные волосы, мокрые от пота, упавшие на серо-голубой глаз. Облегченное моргание черных ресниц. Узкие сжатые губы, расплывающиеся в улыбке. И длинные, сильные руки, протянутые ко мне.
Мое желание сбылось. ГДЧ из «Фантомной Конечности» заметил меня.
Я улыбнулась ему, мои глаза защипало от слез счастья и невозможности в это поверить, и я протянула руки навстречу. Ганс помог мне взобраться на край плота, который был сделан из плоского настила с боковыми панелями, и схватил в объятия.
Обхватив мое лицо обеими руками, Ганс смотрел на меня так, словно не мог поверить, что я реальна. А потом крепко поцеловал в закрытый рот.
Отстранившись, он поглядел на меня, нахмурив лоб. Из его глаз исчезло выражение облегчения.
– Ты не должна больше так исчезать! Блин, Биби! Мы же не могли тебя найти!
Мне показалось, что Ганс одновременно поцеловал меня и ударил под дых. Мне и в голову не приходило, что он мог волноваться. Или что он вообще думал обо мне. Неужели я правда так плохо о нем думаю? Неужели я правда так низко себя ценю?
– Господи, милый. Прости, пожалуйста. Я не думала…
Посреди извинений меня по спине хлопнули две руки – одна сильно и одна легко.
Обернувшись через плечо, я увидела Трипа и Бейкера. Оба казались расстроенными.
– Эй, блонда, ты напугала нашего приятеля до усрачки. Хорошо, что все обошлось, – сказал Трип.
– Хорошо, что ты в порядке, – пробубнил Бейкер.
Вернувшись к микрофону, Трип объявил:
– Ребят, мы ее нашли! И раз вы ее даже не убили, как думал тут наш Люцифер, вам всем положена награда!
Вытянув шею, я взглянула на Луиса, который подмигнул мне из-за своей барабанной установки, перед тем как постучать в воздухе палочками. По этому сигналу Луис, Бейкер и Трип начали петь а капелла любимую песню всей Америки «Не переставай верить». Трип не успел даже вывести первую фразу, как ее подхватил весь Французский квартал, включая меня.
Я пела, улыбаясь Гансу, и пыталась подчеркивать каждое слово песни выражением лица.
Ганс улыбнулся в ответ. Мое дурашливое кривляние унесло его злость. Он поднес руку к уху. «Что? Я тебя не слышу».
Я закатила глаза и хлопнула его по груди. Привстав на цыпочки, я потянулась к его уху и прошептала:
– Прости меня, пожалуйста. Я не знала, что вы меня ищете.
Ганс прижался ко мне щекой и ответил:
– Я звонил тебе пять раз. Я уж думал, что тебя, на хрен, похитили.
«Только пять? У меня было восемь пропущенных звонков».
– Я была в стране Оз. Там было слишком шумно, чтобы услышать звонки.
У Ганса вытянулось лицо.
– А ты вообще видела наше выступление?
Отстранившись, я с ужасом взглянула на него.
– Ну конечно, я видела! Я стояла прямо… – я обернулась и отыскала взглядом лавочку Джона. – Прямо вон там. Я торчала там часами, а ты даже не взглянул на меня, проплывая мимо.
При воспоминании о теле Барби Марди Гра мое лицо начало заливаться краской.
– Черт. Прости, детка.
Я почти не слышала его сквозь шум толпы. Зрители чуть с ума не сошли, когда Трип издал посреди песни безумную трель на высокой ноте. Мне пришлось читать по губам, чтобы понять, что Ганс пытается мне сказать.
– Я знаю, что не должен был брать тебя сюда. Это был эгоизм. Мне просто… не хотелось расставаться с тобой. Я даже не подумал, что ты будешь тут совсем одна… среди этого, – Ганс обвел глазами беснующуюся толпу.
Мой милый мальчик наоборот извиняется, не сделав ничего плохого.
Привстав на цыпочки, я поцеловала его в нахмуренный лоб, стараясь найти светлую сторону в произошедшем.
– Эй, – вскрикнула я, вспомнив кое-что. – А как вам удалось протащить эту штуку обратно на Бурбон-стрит? Почему вас не остановила полиция?
Ганс ухмыльнулся.
«Вот оно. Наконец. Улыбка. Все получилось».
– У парня, который нас привез, брат служит в полиции. Они пропустили его через заграждения, когда он сказал, что мы ищем потерявшуюся девочку.
– Потерявшуюся девочку, да? – хихикнула я. – Это очень круто. Вот спасибо.
Взгляд Ганса смягчился.
– Я люблю тебя. Тебя там никто не обижал?
Я помотала головой.
– Не-а. Не хуже, чем на любом другом концерте. Хотя, знаешь, я встретила предсказателя! Его звали Джон, и он сказал, что мы всегда будем вместе!
Не впечатлившись, Ганс пожал плечами.
– Ну, это я и так знаю.
– Ну, может, ты тоже предсказатель. Ну-ка, быстро, какое я загадала число?
«Одиннадцать одиннадцать».
– Четыре.
– Точно. Ты предсказатель.
Ганс ухмыльнулся, поцеловал меня в последний раз, схватил свой бас и присоединился к остальным, заиграв хард-рок версию «Еще разок, детка» Бритни Спирс.
Я смеялась, глядя, как Трип вертит воображаемым хвостом и поет всем пьяным девчонкам на тротуаре, которые были слишком заняты подпеванием Бритни, чтобы оголять сиськи.
Считая неудобным стоять там, рядом с группой, я села на пол, скрестив ноги и прислонясь спиной к одной из боковых панелей, и наконец закурила. Вдохнув дым, я почувствовала, как расслабляется мое тело – кокс выветрился, алкоголь я выплясала, – и улыбнулась тому, как исполнилось мое желание. Я была на сцене с ГДЧ, и никто не светил вокруг сиськами.
Но даже среди этого блаженства что-то в глубине мозга меня беспокоило. Тоненький голосок так и нашептывал: «Проверь свой телефон».
Вытащив его из сумки, я посмотрела на историю звонков, проверяя, откуда были пропущенные вызовы. Ну да, вот пять звонков от Ганса, но откуда остальные три? Они все пришли с какого-то незнакомого номера.
И он был международным.
26
– Нет.
– Нет? В смысле, нет?
– В смысле нет, ни хрена, вот в каком смысле. Ты не можешь вот так взять и бросить меня, – скрестив руки, Крейг оперся на стену возле заднего выхода из «Пьер Импорт» и уставился на меня так, словно я бросила его ради другого мужчины.
Ну в некотором смысле так оно и было.
– Крейг, да ты работаешь тут дольше, чем я. С тобой все будет отлично, – закурив, я отошла на несколько шагов от двери, чтобы не дымить в нее.
– Нет, не будет. В кого я буду теперь кидаться подушками? С кем буду танцевать тверк каждый день перед закрытием? Да ты знаешь, что ты тут единственная, кто понимает, что мои волосы выкрашены в платиновый, как у Сиско? Все остальные считают, что я пытаюсь стать черным Эминемом.
Улыбнувшись, я пожала плечами.
– А кто такой Сиско?
Крейг взмахнул пальцем у меня перед носом.
– Женщина, я сейчас сотру с твоей морды эту ухмылку.
– С тобой все будет отлично. Мне еще осталось работать две недели. А потом я сделаю тебе в «Мейси» скидку для сотрудников. Меня поставили в отдел верхней одежды. Пальто и куртки, какие захочешь, минус двадцать процентов.
От этого губы Крейга слегка приподнялись.
– А у них там есть «ШонДжон»?
– Пш-ш-ш. «ШонДжон», «Экко», «Рокавер»…
Крейг выставил вперед руку, а другой поправил свой пояс.
– Хватит, детка. А то у меня уже встает.
– Вот уж не думала, что услышу от тебя такое.
Мы оба рассмеялись, но улыбка Крейга быстро померкла.
– Но «Мейси» так далеко-о-о, – прохныкал он.
– Знаю, зато это близко от дома Ганса. И мы сможем видеться после работы, а не только в университете и на выходных.
– Черт, детка. Все вот так серьезно?
– Ну да, – сказала я с мечтательной улыбкой.
Крейг отлепился от стены и сделал шаг ко мне, указав на мою сигарету. Я протянула ее ему.
– А это точно никак не связано с одним засранцем, похожим на скинхеда, который продолжает тебе названивать? – сделав глубокую затяжку моим «Кэмел лайтс», Крейг вернул сигарету мне.
– Рыцарь? Почему я буду из-за него менять работу? Он в Ираке.
– Пока. Но он вернется, а когда он вернется, как ты думаешь, куда он придет первым делом?
Мы с Крейгом одновременно повернули головы к стоянке для персонала.
Были времена, когда увидеть там белый ржавый адский грузовик Рыцаря, выходя с работы, было просто счастьем. Потом это стало кошмаром. А потом это стало поводом запереть дверь и вызвать полицию.
– Он даже особо мне не звонит, – пожала я плечами. – И не то чтобы я ему отвечала.
Покосившись на меня, Крейг снова взял сигарету.
– Может, детка, ты и думаешь, что бежишь куда-то. Но я-то тебя знаю. Ты убегаешь.
– Да и пофиг, – фыркнула я, стараясь не показать, что меня задело его замечание. – Единственное, от чего я хочу убежать, так это от одного парня с работы, который не покупает своих сигарет, – я с ухмылкой выхватила у него остаток своей сигареты, сделала последнюю затяжку и выкинула ее в помойку.
– Ах, Би. Ну почему ты такая? Я-то думал, ты будешь мне родной мамочкой.
Вот это уже было смешно. Слава богу, что в «Мейси» мне собирались платить на два с половиной бакса в час больше. Моей зарплаты еле хватало на сигареты.
Открывая тяжелую дверь, я улыбнулась Крейгу, который протиснулся мимо меня, поправляя невидимую корону.
Мне правда будет его не хватать.
Перед тем как закрыть дверь, я быстро обернулась и еще раз взглянула на угол парковки. И сразу же поняла, что это было ошибкой. Сердце забилось в груди, перед глазами начали проноситься образ за образом. Вот грузовик Рыцаря вылетает из-за поворота. Вот фонарь освещает его бледное лицо убийцы. Вот он орет на меня, тащит в машину, связывает ремнями. Вот он говорит мне, что уходит в морской десант.
И делает это.
– Стоп. Стоп. Стоп, – я три раза щелкнула пальцами, уже подходя к рабочему месту. Крейг, должно быть, обернулся и увидел мое испуганное выражение лица, потому что тут же подбежал ко мне с криком:
– Черт! Это паук? Паук, да? Не смотри на него! Помоги мне, Би! Спаси меня!
Он начал метаться кругами, стараясь заглянуть себе за спину, а я расхохоталась на весь магазин.
– Да расслабься ты. Никакой это не паук, – сказала я, проходя мимо него в сторону туалета. – Это всего-навсего таракан.
27
Апрель 2000
– Так, напомни еще раз, откуда мы его знаем? – спросила Джульет, пока я выезжала задом с их парковки у дома.
Она заплела волосы в совсем тонкие косички. Наверное, нарочно для этой вечеринки. И выглядела просто потрясно. Она даже подвела глаза своей фирменной подводкой, которой, увы, никто не видел с самого рождения Ромео.
– Он привозит Стивену наркотики, – улыбнулась я, стараясь смягчить удар.
– Офигенно. А Милый Гансик знает, что ты тусишь с наркодилером, пока он в отъезде?
– Милый Гансик не звонил мне все выходные, так что у него нет права голоса, с кем я там буду или не буду тусить.
Джульет вытаращила глаза.
– Он не звонил?
Я мрачно покосилась на нее и свернула налево, на 78-е шоссе в сторону Атланты.
– Так, погоди. Твой парень сейчас на пляже Панама-Сити, на весенних каникулах, с кучей холостых парней, и он тебе ни разу не позвонил? Сегодня воскресенье! А он уехал…
– В пятницу. Да. Я в курсе.
– А ты сама ему звонила?
– Нет. – Я крепче вцепилась в руль. Это прозвучало очень глупо.
Джульет фыркнула.
– А почему?
– Потому.
– То есть ты его так испытываешь.
– Ага. И он не прошел испытания, – в моем голосе было столько злости, что я бы сама себе врезала.
– То есть ты едешь на эту вечеринку к наркодилеру, чтобы что? Наказать его?
– Нет. Я еду, чтобы развлечься. Помнишь, как это делают? Я вот, например, нет. С тех пор как у Ганса случился этот контракт, я только и делаю, что учусь, работаю и жду у телефона, что он позвонит и скажет, когда возвращается в город.
– А почему бы тебе не поехать с ним? Ты же раньше ездила.
Мои щеки начали раскаляться.
«Потому что я вечно все порчу. Потому что я слишком ревнивая. Потому что я надираюсь, теряюсь и влипаю в неприятности, а потом мы из-за этого ссоримся».
– Мне надо работать по выходным.
– Пш-ш-ш. Ну так уйди с работы.
– И еще учиться.
Джульет снова фыркнула.
– Ладно, ладно, – милостиво сменив тему, она спросила: – Так эта вечеринка… чтобы смотреть телевизор?
– Не просто телевизор. «Клан Сопрано». И это последний сезон. И я не собираюсь смотреть его дома в одиночестве.
– И ты позвонила этому парню и напросилась к нему?
– Ага.
– А Виктория со Стивеном тоже придут?
«Черт. Я даже не подумала о такой возможности. Блин, надеюсь, что нет. Виктория точно натреплет Гансу».
– Не знаю. Может, и так.
Свернув налево в боковую улицу, я подъехала к закрытому въезду в жилой квартал в центре города.
Взглянув на код, нацарапанный на бумажке под указаниями, как ехать, я набрала его. Тяжелая створка ворот из кованого железа распахнулась, даже не скрипнув. Внутри оказалось штук шесть геометрических, суперсовременных серых зданий, а на парковке стояли машины, месячный взнос за которые наверняка был больше, чем квартплата в домах, перед которыми они стояли.
Я тут же назвала про себя это место Деревней Холостяков.
Мы запарковались возле третьего дома, поправили лифчики и помаду и поднялись по лестнице на четвертый этаж.
Переведя дух, мы с Джульет расправили плечи, кивнули друг дружке, и я со всей силы постучала в дверь.
Она тут же распахнулась, и перед нами предстал очень нарядный и прилизанный Джейсон.
– Биби! Как дела, детка? – расплылся он в пьяноватой, сонной улыбке. На нем была свежайшая белая рубашка в синюю полоску и бежевые брюки с отутюженными складками.
Увидев эти штаны, я ахнула и прижала руку ко рту.
– О нет! – заверещала я. – Я забыла про парадные штаны!
Джейсон от хохота сложился пополам и схватился за дверную ручку. Когда дверь начала закрываться, я испугалась, что он сейчас свалится.
– Эй, мужик, – поймала я его под локоть. – Кое-кто, похоже, в бешеном восторге от финала, а?
Я нервно поглядела на Джульет, которая только плечом пожала.
Читать бесплатно другие книги:
