Гений 30 лет спустя SWFan

61. Мастер, Извинитесь!

Когда Фан Линь открыл глаза, первым, что он увидел, был яркий-яркий свет на белом потолке. Мужчина поморщился и отвернулся. Потом он поморгал, свет замелькал у него перед глазами, и на мужчину навалилась ещё одна гора воспоминаний. Фан Линю вспомнилось, как его когда-то тащили на койке по белым коридорам сразу после битвы против Императрицы Ледяных Гу, в то время как сознание его снова и снова ускользало в тёмную бездну… Мужчине пришлось поднапрячься, чтобы выбрался из омута дрёма; он приподнялся и тряхнул головой.

Фан Линь приподнял взгляд и осмотрелся. Он находился внутри белой комнатки, без углов, с закруглёнными краями. Всё ещё было очень ярко, и ему приходилось морщиться — а потом он и вовсе услышал очень яркий крик и скривился:

— Мастер!

Мужчина устало посмотрел на девочку; она вскочила и побежала к нему стуча ножками по керамическому полу. А когда подбежала — растерялась. Девочка немного помялась и присела перед лежащим мужчиной на колени. На Фан Линя уставились большие чёрные глазки. Мая сглотнула и затараторила — она рассказала ему про то, что было после его потери сознания, о том, как они закрыли Дверь, как погиб Тань Чао, как потом все они побежали на корабль и улетели в небеса… — на этом отрывке своего рассказа Мая лишилась воздуха и глубоко вдохнула — и про то как они взлетели, и как она волновалась, что их не пустят за предел системы, и как Цинь Жуа догадалась показать паспорт мужчины, когда с ними связалась грубые следователи…

Фан Линь ощупал свои карманы и действительно не обнаружил паспорта.

Ну а потом, потом… Потом… Девочка не сказала, что потом. Она вдруг замолчала и прикусила губу. И не успел мужчина даже поломать голову, что с ней опять было такое, как Мая произнесла, тихим и дрожащим голоском:

— Мастер… Все кто погиб… Они погибли из-за меня, да..?

Фан Линь опешил и попытался вспомнить, кто же именно погиб. Мужчина даже наморщил лоб, напрягая воспоминания, как вдруг Мая сама навела его мысль:

— Их убили потому что я была тут, так ведь… И мисс Нин Юэ так смотрела на меня…

Тут перед глазами Фан Линя снова пронеслась отрубленная голова толстяка.

Действительно, вспомнил мужчина. Вся съёмочная группа погибла. И погибла именно потому что находилась между девушкой в чёрном и Маей. Так что в некотором смысле это действительно была вина девочки, — но именно что в некотором — упоминать этот смысл мужчина разумеется не собирался.

— Бред не неси, — сказал он и сжал поникшей девочке нос. Мая вздрогнула и хныкнула. Тогда Фан Линь её отпустил и сказал, демонстративно зевая:

— Знаешь, для ребёнка дворянской крови ты как-то сильно волнуешься, что за тебя кто-то умер. Только не говори, что ты поэтому сбежала из семьи?

— Н-нет… Нет, — покачала головой Мая и сглотнула. Фан Линь подумывал подняться, но потом немного пораскинул мозгами и решил продолжить говорить с тёплого покрывала.

— В общем, считай это случайностью. В твоём возрасте ещё нет судебной ответственности, — заметил мужчина, а потом добавил про себя, что даже если бы она была, то так называемый закон о преступной халатности применялся только если имело место нарушение базовых правил безопасности. То бишь если воин случайно пробудил древнюю марионетку, например, которая истребила всю планету, то обвинить его можно только если была какая-то халатность в его действиях, например если он нарушил протокол обращения с древними артефактами. Если же ничего такого за ним было не обнаружено, то и судитьчеловека было не за что.

Чем бы ни было это создание в чёрном, оно вроде как само полезло на Маю, так что девочка невиновна даже косвенно.

Фан Линь находил этот закон чрезвычайно правильным; ведь если бы не он, мужчина сидел бы сейчас в тюрьме…

— В общем, извинишься перед этой дамочкой, — вспомнил Фан Линь о Нин Юэ. — …И перед Тайи заодно. Вообще извинения по такому вопросу могут прозвучать довольно нагло, — усмехнулся Фан Линь. — Но она всегда была прямолинейной в этом плане, как ребёнок. Ей так будет легче.

— Ясно, — кивнула Мая. Потом девочка подумала о чём-то и вдруг вскинула голову и спросила мужчину:

— Мастер, а вы… Пробовали извиняться?

— В смысле?

— За то, что вы сказали мисс Тай? — быстро проговорила Мая, отклоняя взгляд.

Фан Линь на секунду завис; потом он протянул: — Ах, — и кивнул. — Ты про это…

— Нет, — он покачал головой. — Не пробовал. Я же говорил, я перед ней извиняться не буду.

— Почему? — вдруг девочка подняла голос. — Мастер, если вы извинитесь…

— Не извинюсь, — прервал её Фан Линь, смотря куда-то в пустоту. — Так будет только хуже, — он пожал плечами.

Мая сжала зубки. Фан Линь было собирался объяснить, чем именно было обосновано его решение, как вдруг девочка встала и протянула ему руку.

— Мастер… — заговорила она с придыханием.

Фан Линь растерянно наклонил голову и пожал её руку.

— Нет, то есть… Нет! — Мая её неловко вырвала, а потом снова затараторила:

— Мастер, если… Если вы не хотите извиняться, потому что вам стыдно… Вам не должно быть стыдно. Я, я слышала, вы жалеете о своих словах, вы так говорили об этом… Вы должны извиниться, даже если вам трудно, — под конец голосок девочки упал, и она уже почти шептала, но всё же сохраняя некую удивительную для себя твёрдость голоса. Мая снова медленно протянула ему руку:

— Пойдёмте.

— Не пойду.

— Мастер!

— Цыц, — недовольно рявкнул Фан Линь, а потом взглянул в сверкающие и взволнованные глаза девочки и вздохнул:

— Я не поэтому перед ней не извиняюсь.

— А?..

— Слушай. Молча. Помнишь, я рассказывал тебе, что она долго хотела стать актрисой? Это была для неё карьера мечты. Чтоб я знал почему. А знаешь, как долго она об этом думала? Три года, — мужчина раздражённой покачал головой. — Представляешь? Три года выписывала журналы. Три года думала, как бы со мной заговорить…

— Она всегда была нерешительной, просто ужасно. Я это понял, когда она уже ушла, на следующее утро. Сидел, смотрел с похмелья на её вещи, и знаешь… — мужчина цокнул языком. — Я не жалел о том, что сказал тогда. Вообще. Потому что если бы я всего этого не наговорил, она бы никогда не ушла. Так и осталась бы гнить вместе со мной. Я не пытаюсь оправдываться, — когда я орал на неё, я правда был просто обозлён и хотел её как-нибудь ранить. Но потом я был этому рад, что хоть после этого она смогла меня бросить.

— Я знаю Тайи; если я правда извинюсь, она же может принять извинения. Она упёртая, кстати, может она вообще сама про себя решила, что пойдёт на примирение только если я извинюсь. Ну мне так даже проще, можно просто не извиняться. Лучше так, чем если она вернётся и загубит из-за меня свою жизнь, — Фан Линь улыбнулся. — Как бы и вправду не удумала сидеть после моей смерти в одной со мной гробнице ещё тысячу лет; лучше пусть сейчас уже забудет меня…

Мужчина горько улыбнулся

Мая не знала, что ему сказать. Она опустила руку и медленно присела назад на пол. А меж тем в это же время в коридоре возле комнатки, в которой они находились, на полу сидела и обнимала свои колени девочка с золистыми волосами в простом белом платье. Она сжала губки, как будто решилась на что-то, и пропала.

Фан Линь же качнул головой, перевёл взгляд назад, на снова приунывшую Маю и сказал ей насилу бодрым голосом:

— В общем, мне надо отвлечься, так что займёмся твоей культивацией.

— А?.. Да, слушаю Мастер! — девочка немедленно положила руки на колени. Фан Линь усмехнулся её прыткости:

— Говоришь, ты повернула тот ключ, потому что уже на Первой руне? Как вовремя вышло, — проговорил мужчина. На самом деле это худенькое и бледное создание перед ним культивировало даже безумно быстро. Говорить пока ещё было рано, может быть всё это простоя удача, следовало провести кое-какие тесты, но возможно она была…

«Гением», проговорил про себя Фан Линь, разглядывая Маю. И он был её Мастером… Мужчину подумал об этом, и вдруг его наполнило странное ностальгическое чувство, даже почти воспоминание о тех временах, когда он сам культивировал. Развивался, становился сильнее. А ведь в некотором смысле, подумал он, это почти то же самое. Культивируешь ты своё тело или своего ученика, ты всё равно обретаешь определённую власть. Вот, наверное, в чём смысл быть Мастером…

У Фан Линя даже появилась занятная и весёлая идея: если он воспитает из девочки настоящего Звездного Владыку, он всё равно что сам вернёт себе свои силы — снова сможет показать пальцем на планету, и, если захочет, заставить её исчезнуть… Разве что убедить этого ребёнка полностью танцевать под его дудочку будет непросто… А ещё прискорбней будет, если она однажды предаст его, как обыкновенно поступают ученики в мыльных операх… С другой стороны, а смысл его предавать? Ради чего? Жилплощади? Мужчина прыснул и стал подниматься на ноги.

— Ладно, к актуализации твоего Дао надо сперва подготовиться, а пока надо кое-что проверить…

— Что, Мастер? — спросила синхронно поднимаясь Мая.

— Твою фанатку, — ответил мужчина, вдавливая кулак в свой позвоночник и разминая спину. Затем он привычным движением вложил руки в карманы:

— Хреново будет, если она снова «оживёт»…

62. Теоретически

Фан Линь задумчиво смотрел на девушку в чёрном, связанную красной цепью с замком в виде дракона, пожирающего свой хвост. Мужчина взглянул на морду этого дракона, взглянул на лицо девушки, такое белое, что казалось, если притронешься к нему ноготком её кожа звякнет как фарфоровая маска, и медленно отстранился — а потом поднял голову на сверкающий звёздный гобелен у себя перед глазами.

Мужчина стоял в вытянутой комнате, одновременно столовой, обсерватории и кухне корабля. У одной стены находились шкафчик, холодильник и кухонные полки с микроволновкой, плитой и даже подобием барной стойки; напротив стояло несколько небольших круглых столиков и стульев, занимавших половину пространства до противоположной стены, приставлявшей собой одно большое и широкое окно в звёздную пучину.

В данный момент у окна лежало тело девушки. Да, именно тело.

Девушка была мертва, заключил мужчина. Только проблема в том, что мертва она была ещё пару дней назад, когда он сломал ей шею на свалке… В этот раз Фан Линь почти отрубил ей голову, так что единственным, что связывало её с белой шейкой девушки, была тонкая полоска кожи и та самая пламенная цепь. Это был один из приёмов Фан Линя, под названием Печать Паньлуна.(1) Печать работала примерно так же, как и поговорка, — подавляя силы воина и довольно неплохо. Она могла связать культиватора на втором ранге стадии Эманации.

Девушка же была примерно на первом. Но это пока, ведь когда Фан Линь видел её в прошлый раз, мужчина отчётливо помнил, что тогда её культивация пребывала только на стадии Дао Сердца, причём на не очень высоком ранге; потом она воскресла и умножила свои силы, — был прецедент, и потому мужчина немного волновался. Ведь если у них на корабле объявится Звездный Владыка, это будет совсем не весело.

Вся сложившаяся ситуация вообще была так сказать шаткой. Слишком много было в ней непонятного, странного; мужчина задумчиво потирал подбородок, разглядывая девушку на полу, пока Мая тихо стояла у него за спиной.

Мужчина задумался, а действительно ли он убил тогда, на свалке, Это создание? Может перед ним была её копия? Ещё одна марионетка? Так-то его теория, что девушка вообще не была живым существом, всё ещё не была опровергнута.

А с другой стороны… Фан Линь обратил внимание на прикрытые веки девушки, — у неё были белые ресницы, — и вспомнил, как она смотрела на него во время схватки над кипящим морем. Серые глазки девушки сверкали как молнии. Она явно была на него рассержена. И наверное, потому что именно ей он тогда сломал шею…

Хотя может и нет, рассудил мужчина, приседая на пол и подпирая подбородок кулаком. Возможно эта девушка была близняшка той девушки, и злилась она на него за убийство своей кровинки. Фан Линь и такое предположил, но потом сразу же покачал головой. Мужчине приходилось, к его великому сожалению, видеть гневные глаза рассерженной сестры — это создание смотрело на него по-другому, с более личной злобой.

Кроме этой были и другие странности.

— Заметила какие? Конкретно во время боя, — спросил он Маю, вдруг подумав, что сейчас неплохое время её чему-нибудь научить.

Девочка сразу же напряглась и задумалась.

— Мастер, мне кажется… Её Эманация была странной.

— Именно, — кивнул Фан Линь, в очередной раз немного удивляясь проницательности ребёнка.

Он снова вспомнил недавнюю битву. Эманация девушки в чёрном действительно была странной. Обыкновенно она окружает воина как своеобразная сфера, но в её случае Эманация сперва появилась, когда она приземлилась на пляж, в образе странной метки смолянистыми чернилами, а потом исчезла лишь для того, чтобы снова появиться уже над поверхностью моря. Подобная «перебивка» была ненормальной.

— Как будто это не эманация, а приём, техника… — сказал Фан Линь, скрестил руки и немного откинул спину.

Техники у каждого воина были своими особенными. Они были своеобразными паттернами, которые позволяли культиватору проявлять своё Дао ещё до достижения стадии Эманации. И даже уже на ней, когда он мог свободно испускать его наружу, они не теряли своей пользы, ибо были куда более точечны, чем массивная лавина эманация. Вот если, например, тебе нужно выбить дверь, эманация — тяжёлый молот — была конечно полезна, но иногда легче было справиться отмычкой. И техники были такими вот отмычками. На стадии Дао Магистра, на которой Эманация воина приобретала абсолютную гибкость, они теряли свою необходимость, но до поры до времени приёмы были очень даже полезны.

Вот только девушка применяла свою Эманацию как технику. И тут уже могло быть два возможных объяснения этой странности: либо она каким-то образом научилась вовлекать свою эманацию в приёмы, либо же…

— Её приёмы были сильны как эманация. Но это невозможно, — заявил Фан Линь.

— Невозможно, — если она культивирует как вы. Однако вполне вероятно, если она обладает силой взывать к падшему небу… — заметила тихим как метель за окошком голосом ледяная девушка с длинными голубовато-белыми волосам. Фан Линь повернулся, выпучил на неё глаза и задеревенел; Мая у него за спиной шумно вскочила на ноги.

Императрица посмотрела на пару своими большими, но узкими, с пышными ресницами бледно-жёлтыми глазами.

— Я использую духовную проекцию. Как твой артефакт, — сказала она.

Фан Линь протянул руку и поводил по волосам девушки, потом ткнул её в плечо — его палец прошёл насквозь. Затем мужчина попробовал накрыть лицо девушки ладонью… Она смотрела на него спокойными, немного заинтересованными глазами, как человек обыкновенно смотрит на приставшую к нему обезьянку.

Фан Линь опустил руки.

— З-здравствуйте, — сказала Мая у него за спиной и, мужчина был уверен даже не глядя на неё, вежливо кивнула.

Императрица Ледяных Гу сдержанно кивнула ей в ответ и продолжила говорить:

— Она культивирует иначе; Ци не вихрится вокруг неё, следуя за потоками Дао, но исходит изнутри, — девушка нахмурилась, как будто пытаясь что-то прощупать. — …Даже после смерти её наполняет великая сила; старайся к ней не прикасаться в своём смертном обличии. Случайный всплеск её энергии может лишить тебя нескольких лет твоей жизни.

Фан Линь пришёл в себя и кивнул. А потом усмехнулся, потому что он как раз собирался притронуться к этому созданию.

— Кстати, — вдруг задумался мужчина. — Так вот почему её Ци казалось таким слабым, когда мы сражались. Сжатым…

— Да, но и не только. Это необычное Ци, — отвечала Императрица Гу. — Его концентрация значительно слабее чем у той энергии, к которой вы привыкли.

— Хм… — Фан Линь задумчиво кивнул.

— А… Если концентрация слабее, может это «смертное Ци»… — вдруг подняла голос Мая и сразу затихла, когда на неё уставились сразу две пары глаз, — девочка смутилась.

— Возможно, — кивнула Императрица Ледяных Гу.

— Смертное Ци… — задумчиво прошептал Фан Линь.

Смертное Ци пытались синтезировать многие десятки тысяч лет, со времён краха Девяти Небес. Если это правда было оно, то…

— Интересных ты врагов себе нажила, — покачал головой мужчина.

Мая неловко улыбнулась, а затем помялась и снова спросила:

— Тогда… Если это смертное Ци, может она культивирует как древний Бессмертный?.. — в голосе девочки зазвучало волнение.

— Маловероятно, — спокойно и беспощадно отрезала Императрица Ледяных Гу:

— Древние Бессмертный были людьми, а это существо, — она наклонила голову, разглядывая спокойными жёлтыми глазами тело девушки, — …не человек.

— Ах… Но, если у неё есть Смертное Ци, значит его можно культивировать? Правда? Мастер, тогда может вы сможете?.. — у девочки сияли глаза.

Фан Линь посмотрел на неё и слегка усмехнулся, — может он сможет культивировать? Как древний бессмертный, без Звездного Колеса? Да, было бы славно… Мужчина покачал головой.

И вот он уже собирался объяснить причины, почему именно это было невозможно, и почему зря у девочки так горели глаза, и даже открыл уже рот, чтобы объяснить эти причины…

И завис.

Фан Линь хотел сказать, почему именно он не сможет культивировать.

Но почему-то молчал.

Почему он молчал?

Мужчина сам не понимал.

Постепенно его челюсть отвисла, а глаза уставились в темноту.

Нависла полная тишина.

Наконец Императрица Ледяных Гу задумчиво наклонила голову и сказала:

— Теоретически… Это возможно.

1. Или же «», согласно поговорке — паньлун это дракон, который лежит в грязи и скрывает свои силы.

63. Мы = Я и Ты

Пока Фан Линь, совершенно ошарашенный, сидел на полу, приоткрывши губы и смотря стеклянными глазами в никуда, дверь в столовую тихо приоткрылась и стуча каблучками вошла служанка с подносом на руках. Цинь Жуа взглянула на мужчину, потом на Маю. Императрицы Гу уже не было — она исчезла настолько же внезапно, насколько появилась.

Чёрненькая девочка вдруг опомнилась и заметила женщину:

— Тётя Жуа…

— С добрым утром, юная госпожа, — приветственно кивнула ей Цинь Жуа, делая сдержанный реверанс, после чего снова обратила заинтересованный взор на мужчину. Тот не шевельнулся. Тогда служанка прошлась к нему и водрузила свой поднос ему на макушку. Голова Фан Линя немного накренилась, поднос тоже накренился и вот-вот должен был свалиться на землю, но в последнюю секунду мужчина очнулся, удержал его, аккуратно уложил на пол и сам поднялся — а затем он схватил Цинь Жуа за плечи и попробовал захватить её губы своими.

Женщина, однако, ловко повернула голову и поцелуй пришёлся ей в щёку.

— Ещё слишком рано, дорогой, — проговорила Цинь Жуа певучим голосом, отстраняясь. — Сперва завтрак.

Но Фан Линь её не слышал, — он не мог поверить в своё счастье, и оно сияло внутри него, сквозь его лицо, как ослепительная звезда; мужчину распирало от радости, — он застыл, его пальцы сами собой сжались в кулаки, а взгляд устремился в звёздное окошко.

Потом, примерно через пару десятков секунд, мужчина понял, как глупо сейчас выглядит, прокашлялся, и присоединился к Мае и Цинь Жуа, которые в это время уже устроились за круглым серебристым столиком. Фан Линь приставил к нему стул и без лишних слов взялся за трапезу. На белой тарелочке перед ним лежала куриная грудка — мужчина расправился с ней как дикий волк, и даже раскусил несколько косточек, пока обгладывал их до белого лоска; потом он схватил чашку чая. Фан Линь отпил немного и сразу взялся за сахарницу и высыпал из неё в небольшую чашчку добрую половину сахара; размешал; выпил. Стукнул чашкой о столик. Нашёл кусочек белого хлеба и стал и его тоже посыпать сахаром и жадно жевать.

Всё это время Мая поглядывала на своего Мастера: ей было одновременно и радостно за него, и немного неловко; в какой-то момент она заразилась энтузиазмом Фан Линя и тоже опустила палочки и взялась за грудку руками, — удивительно, но это только замедлило девочку.

Цинь Жуа смотрела на пару как на зверюшек из зоопарка, улыбалась и умилялась.

Наконец Фан Линь закончил со своей трапезой, немедленно встал из-за стола, и вдруг он снова схватил служанку за пояс; женщина собиралась опять от него ускользнуть, и может даже щёлкнуть по лбу, легонько, чтобы успокоить буйного, но затем она вспомнила, как сама, только что, отшутилась будто сперва нужно позавтракать, а потом флиртовать; и женщина нашла настолько забавным, что рвение мужчины вновь вспыхнуло сразу после трапезы, как будто он воспринял её слова всерьёз, что не успела опомниться, как их губы соприкоснулись. Его руки прошлись её спине. Мая опустила голову. Её щёчки уже начинали краснеть, но тут раздался спасительный для девочки очень недовольный кашель.

— Я не мешаю? — прозвучал раздражённый голосок.

Фан Линь оставил Цинь Жуа и повернулся ко второй дверцы, в правом конце комнаты напротив окна. Оттуда на него смотрела, как-то так сверху-вниз, даже несмотря на свой рост, девочка в простом белом платье и белых шортах. Её ровные бледно-золотистые волосы разливались до пояса, а недовольные, немного прищуренные глаза сияли металлическим блеском. Фан Линь улыбнулся и поставил Цинь Жуа на землю. Женщина тоже улыбнулась и вдруг скользнула мужчине за спину. Фан Линь услышал у своего уха горячий шёпот:

— Осторожней…. если не держать себя в руках, можно и обжечься, — Цинь Жуа встала на носочки у него за спиной и дунула на колечко в его ухе; вдруг мужчина поморщился, — что-то острое кольнуло его в бок. А служанка отстранилась и пошла на выход. За нею полетел небольшой кинжальчик. Женщина поймала его своим рукавом, и дверь за ней закрылась.

Фан Линь погладил бок и сделал себе заметку в следующий раз не лапать её без спроса, — а то кто знает, кто кого проткнёт в постели в следующий раз…

Тайи меж тем ещё пару секунд недовольно смотрела на дверь, за которой исчезла женщина; потом девочка снова посмотрела на Фан Линя, — её взгляд стал ещё холоднее, и сказала:

— Идём.

Она повернула и вышла. Фан Линь без лишних слов пошёл следом, и уже на выходе показал Мае, чтобы она сидела на месте — разговор, судя по всему, намечался личный.

Как только Фан Линь вышел в коридор, он уже более или менее оправился от своего восторга, и только небольшие искорки радости всё ещё пульсировали у него в груди; мужчина не обращал на них внимания и смиренно шёл следом за Тайи.

Она привела его через коридор в небольшую белую комнату со столом посреди, с обеих сторон которого стояло два стула. Тайи уселась на один из них, Фан Линь без лишних слов присел на второй. Между ними стояла Нин Юэ в деловом костюме.

Она протянула девочке листок — Тайи стала бегать по нему глазами. Затем кивнула. Тогда Нин Юэ взяла листок, подписала и передала Фан Линю:

— Можете поставить подпи…

— Подписывай, — сказала Тайи.